Текст книги "Переплёт (СИ)"

Автор книги: РавиШанкаР

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 28 страниц)

Однако в этот момент Тукхвар ехидно поинтересовался:

– Что ж ты такой неласковый, а, малыш? Я ведь выполнил твою просьбу… Так что давай…

– Что давай? – сыграл дурачка Димка.

– Не стоит тянуть время, – заявил Ристагон. – Я ведь и рассердиться могу… Неужели ты думаешь, что я не подстраховался? Надеешься, что тебе удастся одолеть меня в теле Древнего? Я не идиот! И подготовился.

И тут он жестом фокусника достал из-за спины второй браслет. Сначала Димке показалось, что это Борька, и он просто похолодел – неужели Ристагон попросту играл с ним? Нервы у парня сдали, и он с рычанием бросился на Тукхвара. Но его тут же отбросило назад, впечатав в изголовье кровати, так что в голове загудело. А руки и хвост тут же обвили невидимые путы. Точнее, сначала Димку развернуло, впечатав лицом в кровать, руки оказались жёстко зафиксированы и, как парень ни дёргался, его извернуло в немыслимой позе с задранной кверху задницей.

«Борька, – отчаянно позвал Димка, – Борька!»

Но от браслета на руке Ристагона не было слышно ни единого отклика. Димка скосил глаза и только тут понял, что это не его браслет, хотя и очень похож. Точно такой же он видел на руке Дарины, но… Откуда он взялся здесь?

– Удивлён? – поинтересовался Тукхвар. – Ну, да, у этой глупой девчонки осталась копия. Неудивительно, что вы сумели взять её так легко. А этот я подчинил себе, и теперь он меня слушается. Меня! И ты в моей полной власти, смесок! Я пытался с тобой по-хорошему, но ты решил, что можешь обмануть меня. Меня! Глупец, за это ты будешь наказан! Я сначала получу своё, а затем ты сможешь полюбоваться на агонию своего отца! И, поверь, в этот раз я не буду так милостив!

Голос его постепенно менялся, становился шипящим, и каким-то… томным. А закончив свою пламенную речь, Тукхвар несколько раз провёл рукой по паху. Чешуйчатые пластины разошлись, и Димка узрел-таки мужскую гордость Ристагонов во всей красе. Член оказался только один, прегадкого малинового цвета, но такой толстый и длинный, что парень закономерно подумал: «Огнетушитель, блин! И куда это всё в меня поместится? Разорвёт же к чёртовой матери!», и вновь задёргался, пытаясь освободиться.

Ристагон гадко заухмылялся, видя всю бесполезность попыток парня, а потом Димка ощутил прикосновение сухих холодных рук к своей заднице. Ощущение было отвратительное – словно таракан прополз.

– Не тронь меня, гад! – крикнул Димка, уже не владея собой, и сумел-таки стряхнуть руки Тукхвара. – Мерзость какая!

Его зафиксировало ещё жёстче, а потом Тукхвар подошёл к Димке и положил руки ему на голову. Димка дёрнулся, но понял, что не может больше сделать ни единого движения.

– Давно нужно было это сделать, – пробормотал Ристагон, и тут же Димка ощутил странное давление, очень похожее на то, которое ощущал от ментального паразита, оккупировавшего тело Нико.

«Подчинись мне, подчинись, сдайся!» – требовал ворвавшийся в голову голос. Больно было ужасно, но Димка кое-как смог сосредоточиться и мысленно рявкнул: «Пошёл на хуй!», представив, как даёт Тукхвару хорошего пинка.

Ристагон отшатнулся, глаза его сузились, превратившись в две тонкие щёлочки:

– Сопротивляешься, гадёныш? Ладно, тебе хуже…

Димка дёрнулся, но понял, что двигаться по-прежнему не может, и тогда он отчаянно мысленно взмолился: «Борька! Борька! Помоги!»

Голова в ответ вновь взорвалась болью, мерзкие сухие руки Ристагона сильно сжали бёдра парня, и он понял, что всё… совсем всё… ничто и никто не придёт к нему на помощь…

«Отец! – вырвалась у него просьба, в которую Димка вложил всё своё отчаяние и надежду. – Отец! Помоги мне!»

Тукхвар, словно услышав это, только коротко и сухо рассмеялся, браслет на его руке замерцал, и Димка с неожиданной ненавистью подумал: «Игрушка проклятая! Сгинь!»

Голову пронзило очередной вспышкой боли, а браслет… браслет вдруг стал полупрозрачным и гибким, а потом словно стёк с руки Тукхвара, глухо стукнувшись о накрытый ковром пол. У Ристагона из головы моментально исчезли все грешные мысли, он попытался поднять браслет, но тут же снова уронил его с воплем ярости и боли:

– Что? Что ты сделал с ним, гадёныш???

А потом Ристагон схватил валявшийся на полу тяжёлый кожаный пояс от своего одеяния и начал исступлённо хлестать Димку, словно плетью:

– Сделай всё, как было, тварь! Верни всё, как было!

Удары сыпались, куда попало, один из них попал по лицу, лопнула губа, потекла кровь, но Димка в ответ только смеялся. Боли в этот момент он почти не ощущал – чистый адреналин. А Тукхвар бесился, явно не понимая, что происходит и почему беспомощная жертва ржёт, как подорванная. Он настолько увлёкся своим занятием, что не заметил то, что заметил Димка – дверь в комнату дрогнула и распахнулась… А потом… Потом незнакомый голос произнёс:

– Немедленно отойди от моего сына, извращенец! Башку снесу!

Димка скосил глаза ещё больше, пытаясь разглядеть источник звука… и увидел в дверях… отца? Алькотрис Нивиаар очнулся! И, судя по всему, был изрядно зол.

Ристагон тоже сообразил, что связываться с разъярённым Найя себе дороже, поэтому он метнулся быстрее молнии, приставив выпущенные когти к шее Димки, и рявкнул:

– Кто кому ещё снесёт! Ни с места, или твой смесок сдохнет здесь и сейчас!

Однако Алькотрис оказался ещё быстрее. Вырвавшийся из браслета луч отбросил Ристагона в сторону, от души приложив об стенку. Любого другого такой удар лишил сознания, но не Ристагона. Он тут же вскочил на ноги и с рычанием бросился на Алькотриса. Однако, не успев сделать и шага, взвыл и грохнулся на пол. Из его ступни торчал обломок браслета, оказавшийся, судя по всему, очень острым.

Найя от души приложил Ристагона ногой, и когда тот перестал трепыхаться и затих, подхватил многострадальный пояс и ловко связал Тукхвара. А потом бросился к Димке, помогая освободиться.

Непонятно, что Алькотрис проделал, но давление исчезло, и Димка смог перевернуться и приподняться. Найя обнял его и прошептал:

– Прости… Я не хотел, чтобы наша встреча была такой… Прости, что допустил всё это… Сын… Не сердись на своего непутёвого отца, который оставил тебя, хоть и не по своей воле…

Димка обнял отца в ответ и прошептал:

– Я… я не сержусь… Но как ты смог очнуться? Не понимаю…

– Я расскажу всё, – кивнул Алькотрис. – Но скажи, как там твоя мама? Я чувствовал в ней что-то необычное, но и подумать не мог, что в Ирине течёт Древняя кровь… Скажи, что с ней… Она осталась там? На вашей планете?

– Нет, – вздохнул Димка. – Всё так закрутилось, отец. В маме проснулась кровь Древних. Она не могла оставаться на Земле, они вместе с бабушкой сейчас в каком-то Убежище… Я не знаю точно, где это… Бабушка оставила мне письмо… Надеюсь, что они в безопасности…

– Ничего, – ласково взъерошил волосы Димке Алькотрис. – Теперь всё будет хорошо. Мы их найдём. Обязательно найдём. А сейчас нам нужно выбраться отсюда… И связаться с Семьёй. И, прости… Глупый вопрос… Я же даже не знаю, какое имя дала тебе мама.

– Дмитрий, – ответил парень. – Дима. А твой сын Никотрис принял меня в Семью. И теперь меня зовут Димотрис Нивиаар.

– Молодец Нико, – улыбнулся Алькотрис. Но тут же помрачнел:

– Послушай, до того, как я оказался здесь, я встречался с Арентисом. Дальнейшее помню очень плохо… С ним всё в порядке?

– А ты не помнишь? Совсем? – вздохнул Димка. – Прости, но Арентис оказался предателем Семьи. Это из–за него ты столько лет пролежал в этом… в этом хрустальном гробу.

Алькотрис помрачнел ещё больше, но тут же тряхнул головой:

– Понятно. Проблемы нужно решать по мере их поступления. Надо выбираться отсюда. Сможешь идти, сынок?

Димка выпрямился и сделал несколько шагов. Сейчас, когда адреналин схлынул, следы от ударов, оставленные Ристагоном, стали нестерпимо болеть. Идти тоже было больно, но терпимо.

– Смогу, – твёрдо ответил парень и кивнул на связанного Ристагона. – А с этим что будем делать?

– С собой возьмём! – недобро сощурился Алькотрис. – Я так понимаю, это тот, кто заварил всю эту кашу? Надо же, Ристагон… А я думал, что их и не осталось больше.

– Один, как видишь, остался, – вздохнул Димка.

– Знаешь, ты в душ сходи, – сказал Алькотрис. – А я пока поищу что-нибудь, раны обработать. Ну, и одежду какую-нибудь. И тебе, и себе. А то в этом… как-то неудобно с Семьёй встречаться.

Димка фыркнул. Действительно, на нём не было ни единой нитки, а всю одежду Алькотриса составляла впопыхах наверченная вокруг бёдер ткань – та самая, которой было прикрыто его тело.

– Может, этого привести в чувство и спросить? – поинтересовался он, кивнув на бесчувственного Ристагона.

– Вот уж нет, – усмехнулся Алькотрис, – с него и отравить нас станется, лишь бы уходить на тот свет не одному, а в компании. Ступай в душ. А я что-нибудь раздобуду.

Тёплая вода словно обожгла свежие рубцы, и Димка зашипел сквозь зубы от боли. Но вскоре щипать и дёргать почти перестало. Так что, когда Алькотрис вернулся со стопкой одежды, уже облачённый в коротковатые коричневые брюки и пёструю рубашку, напоминавшую индийскую курту*, Димка уже ждал его более или менее бодрым. Правда, ничего, чтобы обработать рубцы, Алькотрис не нашёл, но тут, видимо, запустилась регенерация Древнего – рубцы болели меньше, да и кровоточить перестали.

Димке досталась не менее пёстрая рубашка, мешком повисшая на его теле, чёрные брюки и что-то вроде кедов со странными застёжками. Он перекинулся и оделся, а потом посмотрел на себя в зеркало и оценил результат одной мыслью: «Могло быть и хуже».

В общем и целом, Димка и Алькотрис в одёжках с чужого плеча напоминали двух психов, сбежавших с карнавала в дурдоме. Но ведь могло быть и хуже. Гораздо хуже.

– Нам нужно наружу, – повторил Алькотрис. – Это помещение блокирует сигналы связи. Отсюда нас не услышат. Идём, Димо.

А потом вновь притянул Димку к себе и прошептал:

– Как же я рад, что ты нашёлся… И что я, наконец, свободен.

*Курта – длинная свободная туника, длиной до колена или выше. Относится к национальной индийской мужской одежде.

====== Глава 53. Бутончик ======

– Нам нужно наружу, – повторил Алькотрис. – Это помещение блокирует сигналы связи. Отсюда нас не услышат. Идём, Димо.

А потом вновь притянул Димку к себе и прошептал:

– Как же я рад, что ты нашёлся… И что я наконец свободен.

– Спасибо, папа… – неловко прошептал Димка. – И я тоже рад, что мы встретились. И что ты свободен.

– Да, – улыбнулся Алькотрис. – Мы найдём твою маму… И всё теперь будет хорошо. А теперь…

И тут Димке пришла в голову очередная светлая мысль. Он глянул на обломки второго браслета, валявшиеся на ковре, и сказал:

– Я хочу забрать это.

– Но артефакт наверняка непоправимо испорчен, – возразил Алькотрис. – Наверняка Ристагон связывал его с собой насильственно, подавляя вложенное при сотворении псевдосознание. Боюсь, что теперь это просто обломки.

– Ты против? – удивился Димка. – Но мне кажется, этот артефакт, пусть даже и сломанный, не заслужил того, чтобы пылиться здесь. В конце концов, он же отказался служить Тукхвару. Может, его можно как-то восстановить?

– Нет, – ответил Алькотрис,– я совершенно не против. Даже если браслет непоправимо испорчен – хоть память будет.

– Ну, вот, – улыбнулся Димка, – ты же всё понимаешь…

Парень наклонился и подобрал оба обломка браслета. Странно, но когда он аккуратно увязывал их в кусок ткани, безжалостно оторванный от простыни, то ощутил лёгкое покалывание в кончиках пальцев. Неужели второй браслет оказался таким «живучим»? Но покалывание прекратилось, и Димка решил, что ему попросту показалось. Поэтому он тряхнул головой и уложил узелок с обломками браслета в карман пёстрой длинной рубашки, а потом сказал Алькотрису:

– Я готов.

Алькотрис кивнул. Потом он без особого труда прихватил бесчувственное тело Тукхвара, закинув того себе на плечо, как охапку хвороста, и вышел в коридор. Димка отправился за ним. Несколько минут Найя задумчиво оглядывался, словно прислушиваясь к чему-то, а потом заявил:

– Думаю, что выход там. Браслет подсказывает мне высокую вероятность этого.

Димка только вздохнул. Упоминание о Борьке было, как ножом по сердцу. Хотя, уже не Борьке. Браслет ведь рассказывал ему, что при каждом новом запечатлении прежняя личность стирается. Так что вряд ли Борька сейчас помнит прежнего носителя.

Нет, Димка не жалел ни секунды о том, что надел браслет на руку Алькотриса, но сейчас у него было такое ощущение, что его близкий друг отдал жизнь ради его счастья и благополучия. Поэтому он просто пошёл по коридору следом за отцом – на этот раз в другую сторону. Коридор быстро сменился металлической лестницей – выходом на следующий уровень. Но и этот уровень, похоже, был подземным.

Как ни странно, здесь не было ни пыли, ни неухоженности. За прозрачными перегородками виднелись большие бассейны с фиолетовой водой, освещаемые неярким приглушённым светом ламп из коридора, стоящие возле них низенькие столики и удобные, наподобие шезлонгов кресла. Рядом с каждым креслом стоял непонятного назначения аппарат, и всё, похоже, было во вполне рабочем состоянии. Видимо, высшие офицеры сгинувшей Ристагонской империи любили отдохнуть со вкусом.

Бассейны сменились небольшими уютными комнатами – с одним, двумя и тремя креслами, всю стену напротив кресел занимали молочно-белые выключенные экраны, на полках ещё стояли разноцветные сосуды с непонятным содержимым и яркими этикетками и похожие на цветы бокалы на тонких ножках. Потом вновь пошли закрытые двери, и Димка, не удержав любопытства, заглянул в одну из них. Комнату освещала тускло-оранжевая лампочка, там тоже стояло удобное кресло и столик с наставленными на нём сосудами и бокалами. А ещё было нечто такое, от чего Димку бросило в краску.

Нечто вроде гамака с опорами для рук и ног, крестовина – практически в человеческий рост с металлическим обручами на концах, аккуратно развешанные по стенам всякие плётки, пилочки и щипчики… и ещё что-то совсем уж непонятного назначения… но явно что-то нехорошее.

Более опытный Алькотрис заглянул в комнату через Димкино плечо и вздохнул:

– Это комнаты для особых развлечений, Димо… Неплохо развлекались Ристагоны. Сюда приводили пленных… и делали, что хотели. Талина в своё время изучала сохранившиеся Хроники… и была ими весьма шокирована. Пойдём отсюда.

– Пойдём, – тихо ответил Димка. Комната произвела на него впечатление самое удручающее.

Но им пришлось шокироваться ещё раз. Сделав ещё несколько шагов, они увидели несколько словно бы вделанных в стену кукольных коробок, только в человеческий рост и выше. Передняя стенка у этих коробок была прозрачной, и Димка похолодел. В каждой коробке неподвижно стояла кукла, изображавшая обнажённого разумного или разумную. Здесь были Найя и Гормы, какие-то незнакомые Димке синекожие шестирукие разумные, был даже один Кхемо, было и несколько «кукол», подозрительно напоминавших людей. Разумные были разного возраста – от совсем юных до почти пожилых, но все они были идеально красивы, с развитой мускулатурой, девушки – с тонкими талиями и длинными ногами, вполне соответствовавшие канонам земной красоты. Глаза всех кукол были открыты и абсолютно пусты, и этот неживой стеклянный блеск пугал больше всего.

– Отец, – севшим голосом произнёс Димка. – Что это?

– Думаю, – вздохнул Алькотрис, – это механические куклы. Секс-тренажёры. Живое существо ведь не всё может выдержать.

– Кошмар какой… – вырвалось у Димки.

И тут до них донёсся тихий всхлип.

Димка аж подпрыгнул, а Алькотрис моментально оказался перед Димкой, задвинув его себе за спину. В руке Найя мгновенно материализовался явно позаимствованный у Ристагона бластер. Алькотрис встал грамотно, повернувшись так, что Тукхвар, по-прежнему продолжавший висеть мешком у него на плече, мог в случае чего сыграть роль живого щита.

«Силён отец! – восхитился Димка. – Как его вообще пленить смогли с таким-то способностями? Но кто же там всё-таки?»

– Кто здесь? – быстро спросил Алькотрис. – Выходи! Мы вооружены!

Ответом ему был новый всхлип и невнятное бормотание, сложившееся в конце концов в слова на понятном обоим языке Найя:

– Помогите! Выпустите меня, прошу вас! Господин!

Димка с Алькотрисом удивлённо переглянулись. Голосок звучал совсем тоненько, по-детски, в нём не чувствовалось угрозы, лишь испуг.

– Не думаю, что это что-то опасное… – тихо сказал Димка. – Давай подойдём ближе.

Алькотрис пожал плечами, явно не слишком согласный с Димкой, но тут всхлип повторился, и он без особой нежности сгрузил продолжавшего пребывать в отключке Ристагона на пол.

– Ладно, давай посмотрим… Но я пойду первым.

Димка вздохнул, но подчинился.

Алькотрис двинулся вперёд, цепко обшаривая взглядом остальные стеклянные ящики. Андроиды в них стояли неподвижно, глядя вперёд немигающими глазами. Но вдруг за стеклянной стеной одного из ящиков почудилось какое-то движение.

Димка и Алькотрис осторожно подошли ближе… и остолбенели. Алькотрис опустил бластер. За стеклянной стенкой ящика скорчился в комочек мальчик лет семи с кожей иссиня-фиолетового цвета, белыми курчавыми волосами и ярко-синими глазами. Из копны волос выглядывали нежно-сиреневые наросты, подозрительно похожие на рожки. Он испуганно смотрел на подошедших, по щекам текли крупные прозрачные слёзы.

– Пап… – прошептал Димка. – Ты же говорил, что все они неживые… А этот ребёнок…

– Это андроид, – ответил Алькотрис, предварительно просветив клетку лучом, который выпустил из браслета. – Но слишком уж развит интеллектуально. И поразительно копирует поведение ребёнка соответствующего возраста. Видимо, у кого-то были совсем уж специфические вкусы.

Сказав это, Найя скривился, словно прожевал два лимона сразу.

– Мы что, его здесь оставим? – спросил Димка, у которого беспомощный ребёнок – неважно, андроид или не андроид, вызвал совершенно неоднозначные чувства. – Одного, в темноте?

– Нет, конечно, – ответил Алькотрис. Он поменял настройки на бластере и мягко сказал:

– Пригнись, малыш. Я не хочу причинить тебе вред. Ты ведь хочешь выйти из этой клетки?

Мальчик-андроид явно понял его слова и судорожно закивал:

– Да, господин, да… Возьмите меня отсюда… Я буду хорошим… Послушным… Я всё-всё умею… Я не хочу снова оставаться в одиночестве… Заберите меня отсюда, добрый господин…

– Заберём-заберём, – отозвался Алькотрис. – Ты только пригнись, мало ли что.

– У меня высокий болевой порог, господин, – ответил ребёнок-андроид, но послушно пригнулся.

Алькотрис аккуратно выжег бластером почти незаметный замок на прозрачной дверце, и ящик распахнулся.

– Выходи, – сказал он. – Только осторожно.

Мальчик ловко выскользнул из клетки и тут же упал на колени:

– Благодарю вас, добрые господа! Вы не пожалеете! Я буду полезным! Очень.

Димка подошёл к мальчику и поднял его с колен, внутренне поражаясь тому, насколько андроид походил на ребёнка неизвестной ему расы. Кожа мальчика была гладкой и тёплой, на висках выступали капельки пота – видимо, от страха, белые волосы были мягкими и шелковистыми, и отчётливо ощущалось биение сердца.

– Как тебя зовут? – спросил Димка. – Откуда ты взялся здесь и почему не отключился, как другие?

– Меня зовут… – слегка помедлил мальчик, а потом назвал странное буквосочетание и длинный серийный номер, который Димка, понятное дело, не запомнил.

– Неужели тебя всегда так называли? – удивился он.

– Нет, – ответил андроид. – Мой господин называл меня Бутончик и всегда говорил, что меня создали по его специальному заказу и что я один такой уникальный. Мои создатели вложили в меня более высокий интеллект, чем в других. Господину нравилось говорить о поэзии и обсуждать со мной философские вопросы. А ещё я знаю несколько языков и был при господине переводчиком. А потом что-то случилось, меня отключили, и вот только недавно… что-то произошло… Я сам активировался… И очень испугался…

– Бедный… – пожалел его Димка. А вот Найя продолжал задавать вопросы.

– Интересный у тебя господин… – протянул Алькотрис. – А кто он?

– Мой господин, – со вздохом ответил Бутончик, – Великий Неарх Ристагонской Империи Улькарай тах-Нилир.

– Неарх? – удивился Димка.

– По-моему, так назывался у Ристагонов Главнокомандующий звёздным флотом, – отозвался Алькотрис. – Богатая персона. Действительно, мог себе позволить умненького, неотличимого от живого разумного, андроида по спецзаказу. Тьфу!

– Вы – мятежники? – неожиданно спросил Бутончик. – Мятеж победил? Империя разбита?

– Империи Ристагонов больше нет… – ответил Димка, не сообразив, что андроид мог отреагировать на гибель своих создателей, мягко говоря, неоднозначно. Но тот явно не расстроился.

– И моего господина тоже больше нет? – продолжал допытываться Бутончик.

– Нет, – ответил Алькотрис. – Ристагонская империя давно стала прошлым, а последний из них – наш пленник.

– Это хорошо… – отреагировал Бутончик. – А вы ведь не будете заставлять меня делать эти плохие вещи? Те, что проделывал со мной господин? У меня высокий болевой порог, но раз за разом… Это было невыносимо, всё-таки у меня практически такие же чувства, как у живого разумного, и я знаю, что это неправильно. В меня вложили понятия о морали. Господину нравилось видеть, как я смущаюсь, краснею, кричу и плачу… в определённые моменты.

– В какие моменты? – завис Димка.

Бутончик без хитрости рассказал – какие. Димка мог выслушивать это минуты три, потом максимально сдерживая себя, сказал:

– Хватит, Бутончик, хватит, я всё понял.

А потом отвёл душу, длинно выматерившись. А потом до него дошло, что Алькотрис понимает его словесные изыски, и он пробормотал:

– Извини, пап… Но…

– Понимаю, – отозвался Алькотрис. – И сейчас ещё больше хочу убраться отсюда, чем раньше. Ну, что, пошли, малыш? Димо, ты успокоился?

Димка стянул рубашку и подал Бутончику:

– Оденься.

Парень понимал, что глупо выглядит и что андроид не так чувствителен к холоду, как живые разумные, и что он явно достаточно долго провёл в таком положении, но почему-то не мог поступить иначе.

Бутончик быстренько натянул рубаху, подвернул длинные рукава и стал похож на очаровательную девочку в чересчур длинном и свободном платьице. Димка подал ему руку, попутно подумав, что надо выбрать малышу какое-нибудь другое имя – это уж больно дурацкое и пошлое, и только тогда ответил отцу:

– Я готов. Идём искать выход.

– Зачем искать? – тут же вмешался Бутончик. – Я знаю.

Комментарий к Глава 53. Бутончик Дорогие мои читатели! Димке не зря не нравится кличка мальчика-андроида. Предлагаю вам выбрать для него имя. Ваш автор.

====== Глава 54. Путь к выходу ======

Димка ответил Алькотрису:

– Я готов. Идём искать выход.

– Зачем искать? – тут же вмешался Бутончик. – Я знаю. Это второй подземный уровень, потом будет первый. Там и есть выход. Только вот пароль я не знаю.

– Какой пароль? – удивился Димка.

– Ну, – пояснил Бутончик, – пароль от замка. Там нужно кодовое слово набрать, иначе никак нельзя будет выйти. Знаете, тут пленные, которых Ристагоны привозили… ну, для… понимаете?

Димка и Алькотрис синхронно кивнули. Бутончик смущённо продолжил:

– Так вот, они несколько раз сбежать пытались… В первый раз это удалось, а потом… Потом их замок не пропустил. Их поймали… и казнили. Я точно это знаю, господин брал меня с собой на казнь… Я больше не хочу такого видеть. Никогда.

– Вот это номер! – проворчал Димка. – Неужели мы выбраться не сможем? Скажи, Бутончик, а ты не сможешь код подобрать?

Мальчик-андроид огорчённо покачал головой:

– Нет, не смогу. В меня не вложили таких умений. Я был здесь пленником, как и все… Знаете, я порой завидовал другим, таким, как я… Они не осознавали своего положения… А я… я всё понимал…

Димка погладил Бутончика по голове и ласково сказал:

– Если мы выберемся, то обязательно поможем тебе.

– Димо, не переживай, – быстро сказал Алькотрис, – не «если», а «когда». Когда мы выберемся. Во-первых, у нас есть браслет. Во-вторых, если он не поможет, я сам попробую подобрать нужный пароль. И, наконец, в-третьих – у нас есть тот, кто этот пароль точно знает, поскольку шастал туда-сюда, как к себе домой.

– Точно! – согласился Димка. – В крайнем случае, попробуем разговорить Тукхвара! Правда, вряд ли он захочет нам помогать добровольно.

– А это уж моё дело! – жёстко сказал Алькотрис. – Захочет, как миленький! Правда, это действительно лучше оставить на самый крайний случай, а то, боюсь, твоё мнение обо мне изменится в худшую сторону. Я, знаешь ли, тоже не святой.

– Это не страшно, – вздохнул Димка, – вот если бы ты заявил, что свят и безгрешен, тогда были бы основания для недоверия… А так… Дело-то житейское.

Алькотрис отвесил Димке шутливый подзатыльник, и вся троица отправилась дальше по коридору, в котором, к счастью, больше никаких шокирующих находок не обнаружилось. А в запертые двери Димка благоразумно решил не заглядывать.

Коридор закончился тупиком, но Бутончик, явно знакомый с системой, хлопнул ладошкой по одной из плиток, та отъехала в сторону, показав нишу с двумя кнопками.

– Здесь просто замок, без пароля, просто найти трудно, – пояснил Бутончик. – Я подглядел, охранники меня глупым считали, как других, не стеснялись.

С этими словами он уверенно нажал на одну из кнопок дважды, а затем трижды – на другую. Кусок стены отъехал в сторону, за ним обнаружилась кабина лифта, дверь которой гостеприимно распахнулась.

– Идёмте! – сказал Бутончик. – Здесь можно подняться наверх!

Димка и Алькотрис вошли вслед за Бутончиком в кабину, роскошно отделанную красивого, золотистого цвета деревом. В остальном она выглядела вполне привычно – створки дверей, панель с кнопками. Правда, там были не знакомые Димке цифры, а непонятные значки, но, понятное дело, в лифте, принадлежащем Ристагонам, привычных, земных цифр и быть не могло.

Бутончик нажал на одну из кнопок, лифт дрогнул, дёрнулся, поехал и почти сразу остановился.

– Вот! – гордо объявил Бутончик. – Первый подземный уровень! Именно здесь выход наружу!

– Молодец, – снова погладил его Димка. – Знаешь, где он расположен?

Симпатичная мордашка Бутончика засветилась улыбкой счастья – видимо, самые простые похвалы ему нечасто приходилось слышать, и он сказал:

– Знаю, я же сказал. Только вот вывести вас наружу… не могу. Я даже из ящика сам выбраться не мог.

– Не страшно, – улыбнулся уже Алькотрис. – Сами разберёмся! Веди.

Сразу за лифтом начался очередной коридор, выложенный голубой плиткой, с дверями странной формы, напоминавшими усечённые ромбы.

– Здесь работали целители… Устраняли последствия ранений, лечили психическое состояние, выращивали новые органы… – сказал Бутончик. – А ещё… Ещё они ставили эксперименты на тех разумных, кто не мог больше функционировать так, как хотелось хозяевам. Я слышал, как об этом говорила охрана. Они шептались об этом очень тихо, но я понял, что эти эксперименты были поистине ужасными.

– Разберёмся, – мрачно пообещал Алькотрис. – Дай срок. Не стоит туда заглядывать, Димо, мало ли что… Выберемся – вызовем специалистов с Найири, пусть разбираются со всей этой мерзостью.

Димка, который после всех рассказов Бутончика, никакого любопытства в себе не ощущал, а ощущал здоровое желание выбраться уже из этого выморочного места, полностью согласился.

Так что третий коридор они прошли быстрее всего и оказались перед выходом на поверхность. Выход представлял собой здоровенную бронированную дверь, выглядевшую на диво крепкой, перед ней располагалась ещё одна – прозрачная, но с первого взгляда было понятно, что это не простое стекло, а в промежутке, между дверьми – метра два – был расположен серебристый полупрозрачный цилиндр в половину человеческого роста. На верхушке цилиндра были выписаны непонятные значки, окружавшие две стоящие торчком ромбовидные пластины.

– Вот… – виновато сказал Бутончик и потупился. – Эти пластины нужно повернуть в нужной последовательности, чтобы ввести пароль.

– Это как – удивился Димка, – в нужной последовательности?

– Это, – пояснил Бутончик, – буквы и цифры. Каждую из пластин нужно повернуть по кругу, останавливая рядом с определённым символом. Можно попробовать трижды, а если не получится, то весь подземный этаж закроется, пока не появится охрана.

– А охрана не появится никогда… – задумчиво произнёс Алькотрис. – Весело. Интересно, сколько здесь комбинаций?

Последний вопрос был риторическим, но Бутончик ответил и на него:

– Почти пятьдесят тысяч… Я посчитал…

– Угу, – жизнерадостно отозвался Алькотрис, – значит, случайный подбор не прокатит.

– Действуем по плану «Б»? – попытался пошутить Димка, но Алькотрис, как ни странно, его понял.

– Вот именно, сын! И не бойся, всё получится!

Прошло, по прикидкам Димки, несколько часов. Алькотрис попытался открыть замок с помощью браслета, но потерпел неудачу и потерял одну попытку. Увы, в битве с интеллектом Ристагонов браслет потерпел поражение. Силы в нём было достаточно, чтобы разнести всё в пыль, но, просканировав окружающее пространство с помощью браслета, Алькотрис заявил, что это, мягко говоря, чревато. Ристагоны подстраховались и запитали на вход несколько взрывных устройств избирательного действия, которые, в случае чего, могли обрушить вход намертво. Вторая попытка была потрачена при подсчёте необходимых вариантов пароля, но, увы, Алькотрис не так хорошо знал язык Ристагонов, а Бутончик, хоть и старался помочь, но даже предположить не мог, каким мог быть пароль. Так что осталась только одна попытка.

Димка мрачно покосился на лежащего у стены Тукхвара, который всё ещё пребывал в нирване. Похоже, что у них остался только один выход.

К такому же выводу пришёл и Алькотрис, который, подойдя к Туквару, опустился на корточки и начал похлопывать его по щекам, приводя в чувство. Спустя какое-то время Ристагон зашевелился и застонал. Но, когда он открыл глаза, лицо его озарилось злобной радостью:

– Что, попались? Выйти не можете?

«Вот ведь гадюка ядовитая!» – зло подумал Димка. Но Алькотриса не так-то легко было вывести из себя:

– Ну да. Не можем, – обманчиво-добродушно произнёс он. – Не хочешь нас просветить на этот счёт?

Ристагон хрипло забулькал, что в его случае обозначало гомерический хохот. А отсмеявшись, он издевательски спросил:

– Найя, ты в уме? Я же не идиот! Помогать вам, своим вечным врагам? Ни за что! Да когда я буду подыхать, мне душу греть будет мысль, что я не один! Что я утащил вас с собой! Так что не надейся – не будет тебе помощи!

– Да я, в общем, и не надеялся… – так же обманчиво-лениво произнёс Алькотрис, только вот глаза его злобно сузились. – Ты ж у нас фанатик, правда? Хочешь сдохнуть героем? Так я тебе это обеспечу! Димо, возьми Бутончика! Побудьте пока в коридоре! А уж мы тут побеседуем немного… по-свойски…

Димка сразу понял, что Алькотрис собирается пытать Тукхвара, чтобы выспросить у него код, и совсем не хочет, чтобы они с Бутончиком это видели. Умом он прекрасно понимал, что Алькотрис абсолютно прав, что другого выхода просто нет, и, если они не хотят быть заживо похороненными в этом кошмарном месте – отца надо послушать. Но что-то внутри его протестовало против этого. И парню не было жаль Ристагона, нет… Просто ему казалось, что если Алькотрис совершит нечто непоправимое – это обернётся против него же. Поэтому он тихо спросил: