Текст книги "Переплёт (СИ)"

Автор книги: РавиШанкаР

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 28 страниц)

Новинки и продолжение на сайте библиотеки https://www.litmir.me

====== Пролог ======

Этот летний вечер ничем не отличался от других вечеров в небольшом провинциальном российском городке, но именно он предшествовал удивительным и странным событиям в жизни одного из его жителей.

А пока... Ласково светились окна пятиэтажек, горели белым лунным светом уличные фонари, возвращались с работы редкие прохожие, гуляли по парку мамочки с колясками и собачники, гомонили подростки, собравшись в кучки на детских площадках. Городок был тихим, жизнь – спокойной и размеренной, никто никуда не спешил, и странные события в нём случались редко и обсуждались всем дееспособным населением не менее месяца.

Назывался городок Бирюков*, и были в нём две большие достопримечательности – дом-музей знаменитого художника-передвижника Староверова** и мужской монастырь, основанный аж в четырнадцатом веке, считавшийся жемчужиной архитектуры и славящийся к тому же чудотворной иконой Николая Угодника чуть ли не византийских писем. Монастырь при Советской власти был закрыт, в нём больше семидесяти лет размещался местный краеведческий музей, потом, уже в конце девяностых монастырь отдали церкви, а краеведческий музей перевели в бывший особняк купца Пахомушкина, где он находился и по сию пору.

А в монастыре появились монахи и послушники, которые стали с помощью пришлых и местных трудников восстанавливать изрядно обветшавший монастырский комплекс. Местное население отнеслось к этому спокойно, службы в монастырской церкви посещали в основном женщины пожилого возраста, хотя на Рождество и Пасху в последние лет десять приходило очень много людей.

Настоятель монастыря отец Тимофей был человеком немолодым, но крепким и весьма строгим в вере, более того, нетерпимым ко всякого рода «бесовщине», причём понятие этой самой «бесовщины» было у него весьма растяжимым – от знахарства, ведьмовства и сектантства до молодёжного течения под названием «рэп» и современной женской моды. Понятное дело, что при таких ортодоксальных взглядах настоятеля уважали, но не слишком жаловали. Однако монастырь постепенно восстанавливался и приобретал прежний блеск, да и у своего, церковного, начальства отец Тимофей был на хорошем счету.

Кроме того, было в городке три школы, две библиотеки, больница и поликлиника, хлебозавод и фабрика по производству ёлочных игрушек, на которой трудилась большая часть местного населения. Тоже достопримечательность, таких фабрик в России было всего две.

Гордились также бирюковцы и тем, что во время оно*** был их городок владением удельных князей Захарьиных-Ряпушкиных, бывших в родстве с теми самыми Захарьиными-Кошкиными, из рода которых происходила первая жена Ивана Грозного, Анастасия. По преданию именно Иван Грозный и дал Бирюкову посаду статус города и чуть ли не лично придумал герб – серого волка в червлёном поле с косой золотой полосой понизу. Ну, чего точно не знаем, за то не ручаемся.

В общем, городок, как городок, люди, как люди – счастливые и несчастные, добрые и злые, плохие и хорошие. Как везде. И жил в этом городке самый обычный мальчик по имени Дима Стуков, которого друзья для краткости называли Стукич.

Дима Стуков был самым обычным подростком, ничего в нём не было выдающегося, кроме необычной для современного подростка любви к чтению. Читал Димка запоем, обожал больше всего фэнтэзи и очень мечтал оказаться в каком-нибудь необычном мире, стать статным красавцем, получить магические способности и мешок золота в придачу и, поучаствовав в куче потрясающих приключений, стать героем, выполнившим Великую Миссию.

Но Дима был реалистом и прекрасно понимал, что всё это только мечты. А реальность была не то, чтобы мрачной, но и к радужности бытия не располагающей. Жил он в старой части города, в ветхом одноэтажном домике, помнившем ещё кратковременную немецкую оккупацию и чудом уцелевшем при пожаре, который устроили отступавшие фашисты. Всей родни у него было – мать, трудившаяся на той самой фабрике ёлочных игрушек, и бабушка-пенсионерка, летом проводившая время в огороде, а зимой – за вязанием и просмотром сериалов по старенькому «Рубину», который был старше Димки на целых двенадцать лет. Что же касается отца… то он, несомненно, когда-то имелся, но кто он такой и почему расстался с матерью – Димка не знал. Мама и бабушка по этому поводу предпочитали просто молчать, даже не утруждая себя обычными объяснениями про героя-лётчика или моряка дальнего плавания. И ни одной фотографии, ни одного упоминания об отце Димка в доме не нашёл, как ни старался. Так что официально Димка считался сыном матери-одиночки, а его семья – неполной. Впрочем, ничего особо выдающегося в этом не было. Работали на фабрике ёлочных игрушек в основном женщины, платили там не слишком много, поэтому мужчины предпочитали уезжать на заработки в Москву и Питер… и зачастую не возвращались. Так что неполными были многие семьи, да и матерей-одиночек в Бирюкове было немало.

Так что при ограниченных семейных финансах каждое лето превращалось для маленькой семьи в проблему – в том смысле, что Димку нужно было собирать в школу, а одна зарплата и одна пенсия… как-то этому не способствовали. Поэтому бабушка продавала на рынке зелень и овощи с огорода, продавала дачникам козье молоко – Стуковы держали трёх коз, из них одну пуховую, а мама Димки – Ирина, которую летом стабильно отправляли в отпуск с половинными отпускными – пропадала в лесу, собирая грибы и ягоды, а потом продавала их на трассе Бирюков-Вологда. Димка стал помогать ей лет с восьми, лет с двенадцати он уже сам ездил на трассу вместо матери, выучился нахваливать свой товар, завлекая покупателей, и лихо торговаться за каждый рубль, так что умудрялся продавать всё и куда более выгодно, чем Ирина. После каждого похода на трассу ему позволялось взять для себя какое-то количество выручки, именно так он смог купить себе сначала мобильник, а затем планшет. Ну, и книги, конечно же, книги… Любовно купленных книг было у Димки уже целых три полки, и он не собирался останавливаться на достигнутом.

В общем, опять-таки ничего необычного. Многие так живут за пределами больших городов.

В это раннее летнее утро Димка успел сгонять на велосипеде в ближайший лесок, где на вырубке вымахал здоровенный малинник, и набрал трёхлитровый бидончик крупной свежей ягоды. К тому же в холодке стояли два собранных вчера вместе с матерью десятилитровых ведра черники. Ягоду стоило продать, а то начнёт портиться, поэтому Димка умостил два аккуратно укутанных старыми ситцевыми платками ведра в здоровенный рюкзак, туда же поставил куда более бережно укутанный бидончик, отрезал два ломтя пирога с картошкой, набрал в бутылку свежей воды и сел на велосипед, чтобы напрямую через лес доехать до трассы.

Бабушка уже возилась в огороде, мать на своём велике уехала на Боринку – так назывался заброшенный лет тридцать назад и заросший молодым сосняком ещё советских времён полигон – за белыми грибами и лисичками, так что Димка только крикнул:

– Ба, я на трассу!

Бабушка в ответ только кивнула, не оборачиваясь, и Димка стал резво крутить педали, чтобы доехать побыстрее и расторговаться пораньше.

Напрямик до трассы через лесок ехать было не больше получаса, так что, когда Димка появился на обычном месте, подтянулись и далеко не все основные конкуренты.

Раскрыла багажник своей старенькой шестёрки, которая двигалась до сих пор не иначе, как попущением Божьим, сорокалетняя Танька-Пятихатка, прозванная так за то, что однажды, не разобрав, приняла от покупателя в уплату пять пятисотенных купюр с красноречивой надписью «Банк приколов». Извиняло её только то, что дело уже было вечером и начало темнеть, зато как она ругалась на следующий день! От виртуозного мата уши сворачивались в трубочку даже у привычных ко всему алкашей из ближайшего села, братьев Дубининых, которых родители назвали в своё время красивыми именами Болеслав и Леонид, но обоих много лет именовали только Болек и Лёлик.**** Два брата-акробата частенько таскали на трассу зелень, уведённую из соседских огородов, за что неоднократно получали внушение от односельчан, оставлявшее весьма болезненные багрово-синие следы на лице и теле. Но братья отличались железным здоровьем, неиссякаемым оптимизмом и неистребимой верой в удачу, которую не смогло подорвать даже многолетнее потребление горячительных напитков. На время они притихали и таскали на трассу берёзовые и дубовые веники, но едва только односельчане немного расслаблялись и теряли бдительность, всё начиналось по новой.

Рядом с братьями разгружал тележку, в которую была запряжена здоровенная непонятных кровей и индифферентно-добродушного характера псина, дед Кондратий. Сам дед много лет жил по заветам Порфирия Иванова – не пил, не курил, вышагивал каждый день большие концы пешком, в любую погоду спал с открытым окном и любил прогуляться босиком по снегу. Потребности его лично были невелики, но у деда было шестеро внуков, которым не мешала лишняя копеечка. Зато дед Кондратий отличался завидным здоровьем, где находится поликлиника, знал только теоретически и обладал стройностью двадцатилетнего юноши.

Остальные конкурирующие фирмы пока не подтянулись, и Димка окинул взглядом чужой товар. У Пятихатки в багажнике желтели лисички в майонезных вёдрах и стояла пара корзин с белыми грибами. Ягод у неё не было.

Болек и Лёлик выставили перед собой пару пятилитровых вёдер, но это были не дикоросы. В одном ведре влажно поблёскивала чёрная смородина, а другом краснел крыжовник. К тому же ушлые братья притащили два пакета с петрушкой и укропом, несколько пучков зелёного лука и редиски и пару кабачков. Оставалось только гадать, кого из соседей парочка обнесла накануне и как им удалось избежать расправы, ибо выглядели братья на удивление бодрыми и здоровыми. Дед же Кондратий привёз пару бидончиков с мёдом, упакованные в полиэтилен медовые же соты, пару вёдер красной смородины, лукошко с грибами и немного черники. Так что Димка с черникой и малиной надеялся расторговаться до полудня, когда из леса могла бы появиться основная масса конкурентов с черникой и малиной.

Димка вежливо поздоровался со всеми, достал из кустов старательно спрятанные там пару досок и четыре кирпича, достал из рюкзака чернику и выставил одно ведро на обочину, предусмотрительно спрятав второе в кустах. Потом проверил малину – та успела за время пути осесть, но ненамного, к тому же предусмотрительный парнишка выстлал дно бидончика малиновыми же листьями и ими же прикрыл капризную ягоду. Так та оставалась свежей немного дольше.

Димка закрыл бидон крышкой, ловко перевернул его, так, что ягода поднялась аппетитной горкой, и поставил бидон в тень, но так, чтобы малина была заметна из проезжающих машин.

После этого он положил вторую доску, короткую, на кирпичи и уселся на неё, внимательно глядя на проезжающие машины. Теперь оставалось только ждать покупателя.

Дед Кондратий с хрустом откусил свежий огурец и заявил:

– Ну, всё, Димка явился, теперь начнут тормозить.

– Чего? – удивился Димка. – Вы с чего это взяли, дедушка?

– Правду дед говорит, – хмыкнул Болек и заулыбался, демонстрируя полное отсутствие двух верхних передних зубов, – когда ты приезжаешь, покупатели тормозить начинают. Так что ты тут у нас навроде талисмана. Погоди, сейчас сам увидишь, с утра вообще торговли не было, только приценялись пару раз.

Лёлик и Пятихатка вполне серьёзно закивали. Димка мысленно покрутил пальцем у виска, всё-таки был он слишком хорошо воспитан и не мог в глаза сказать взрослым людям, что они говорят глупости. Но от возражений не удержался:

– Так покупатель с утра сонный едет, торопится. А сейчас просто сообразят, кому что нужно, вот и будут тормозить.

Собратья по торговле на это только многозначительно покивали, и буквально через пять минут рядом с Пятихаткой притормозила машина. И с этого момента торговля пошла бойко. Не прошло и часа, как почти всё было продано. Довольная Пятихатка стала заводить машину, чтобы отправиться за второй партией товара – она сама ничего не собирала, а скупала ягоды и грибы за гроши у соседей-алкашей из барака, в котором проживала с рождения. Так что она надеялась, что за время её отсутствия наверняка соседи принесли что-нибудь свеженькое.

Продал всё и дед Кондратий, у братьев остались только пучки зелёного лука, который они переглянувшись, решили пустить на закуску. Димка же хорошо продал и чернику, и малину, и подумал, что сегодня, пожалуй, пересчитает свою заначку и непременно сбегает в книжный. А пока можно и перекусить.

Именно в этот момент и материализовалась возле них старая-престарая цыганка в вышитой люрексом длинной юбке и чёрной шерстяной кофте, застёгнутой на все пуговицы, несмотря на жару. На голове цыганки был намотан пёстрый платок, на ногах красовались разношенные кроссовки с гордой надписью «Аддидасс», что явно говорило об их китайском происхождении.

Пятихатка, завидев цыганку, злобно зашипела:

– А ну пошла отсюда, попрошайка! Ходят тут всякие-разные, а потом то одного, то другого не досчитаешься.

– Эй, злая ты… – покачала головой цыганка. – Поэтому от тебя мужики и сбежали – и один, и второй.

Это было чистой правдой. Пятихатка была замужем дважды, но оба её супруга после нескольких лет совместной жизни исчезали в неизвестном направлении, а второй умудрился кроме этого прихватить и все Танькины сбережения. Зато от первого супруга у Таньки остались две девочки-погодки, которые уже окончили школу и учились – одна в техникуме, другая – в институте, так что стояла Пятихатка на трассе отнюдь не от хорошей жизни.

Выслушав цыганку, Пятихатка витиевато выругалась, хлопнула дверцей «шестёрки» и умчалась, обдав остальных синим вонючим дымом.

А цыганка вдруг закашлялась и прохрипела:

– Мне бы водички…

Дед Кондратий со своей тележкой к тому времени уже успел незаметно уехать, а вот Болек и Лёлик переглянулись и сказали:

– Так это…

– У нас только пивасик…

– Не нужен вам больше пивасик, – отрезала цыганка. – Погуляли и хватит. Пора за ум браться, не мальчики уже.

Болек и Лёлик дружно подхватили свои пожитки, перекрестились и попятились в кусты, тоже исчезнув почти мгновенно. А Димка, с интересом наблюдавший за всем этим театром абсурда, сказал:

– Вы присядьте, бабушка. У меня есть вода, правда некипячёная…

Цыганка присела на доску и, взяв поданную Димкой бутылку с водой, сделала несколько больших жадных глотков прямо из горлышка.

– Может, вы есть хотите? – спросил Димка. – Так у меня пирог есть. Бабушка пекла.

– Не нужно, мальчик, – улыбнулась цыганка. – Дай-ка я тебе лучше погадаю.

И, прежде чем Димка успел отказаться, его левая ладонь оказалась цепко сжатой в морщинистых коричневых руках старой цыганки.

Женщина всмотрелась в руку Димки и нахмурилась:

– Хороший ты мальчик, да только ждёт тебя разлука и дорога дальняя, нездешняя… Много на той дороге будет ухабов, не могу сказать, чем дело кончится… опасная это дорога… Но там ты можешь счастье своё встретить. Нескоро, правда, да и помучиться придётся… Только если чужого не возьмёшь, ничего этого не сбудется, и жизнь твоя по-другому сложится… Больше уж не вижу ничего, стара стала… Не бери чужого, если не хочешь на опасную дорогу ступить.

– Да я сроду чужого не брал! – возмутился Димка.

– Вот и хорошо, – улыбнулась цыганка, отпустив Димкину руку, – вот и молодец. Гляди-ка! – неожиданно вскрикнула она, показав рукой куда-то Димке за спину.

Тот оглянулся, но дорога была пустынная.

– Бабушка, вы чего? – удивлённо обернулся Димка. – Бабушка?..

Но старой цыганки рядом уже не было. Не было её и поблизости, только Димкина бутылка с водой стояла на доске.

Димка пожал плечами, проверил, на месте ли вырученные деньги, спрятал доски в кустах, нацепил рюкзак на плечи, сел на велосипед и заторопился домой – как и утром – напрямик, через лесок.

Уже подступала полуденная жара, но лесную дорогу накрывала прохладная тень. В лесу было непривычно тихо, но задумавшийся парнишка этого не заметил. И вдруг откуда-то с неба раздался сильный свист, и небольшой, но явно увесистый предмет рухнул прямо с неба в ближайшие от дороги кусты. Раздался глухой удар, кусты дрогнули, Димка соскочил с велосипеда и отпрянул назад, прислушиваясь. Но вокруг было тихо, и любопытство победило.

Димка осторожно заглянул в кусты и увидел, что странный предмет пробил в земле довольно-таки глубокую выемку.

– Метеорит, что ли? – спросил сам себя Димка и пожал плечами. А потом подошёл и заглянул в яму. На дне её валялись осколки чего-то похожего на старинное пушечное ядро, только полое. Димка дотронулся до одного из них и отдёрнул руку:

– Ай! Горячо!

И тут среди осколков что-то блеснуло. Димка нагнулся и поднял с земли широкий металлический обруч небольшого диаметра, весь покрытый странными, ни на что не похожими значками. Обруч, в отличие от осколка, был холодным, а значки образовывали на нём удивительно красивый узор.

– Браслет, что ли? – удивился Димка. – Это кто ж его потерял?

И машинально нацепил обруч на запястье. Как и следовало, обруч на худом запястье парнишки болтался и норовил свалиться. Димка уже хотел снять странную штуковину, но вдруг произошло нечто непонятное – браслет сжался и плотно обхватил Димкину руку.

– Ой, – вскрикнул мальчишка, – что это?

Он попробовал снять браслет… Тщетно.

В памяти тут же всплыли слова цыганки: «Не бери чужого…»

– Ой! А я-то, выходит, взял… – расстроился Димка. – Надо его снять и отдать, если хозяин явится.

Однако в этот самый момент браслет сжал Димкино запястье, и значки на нём замигали разноцветными огоньками, а потом погасли.

– Ерунда какая-то – расстроился Димка. – Домой надо. Снять. А не будет сниматься – распилю.

Парнишка торопливо сел на велосипед и закрутил педали со всей возможной скоростью. Он и не знал, что слова старой цыганки уже начали сбываться.

,* – название города и фамилия художника выдуманы автором, все совпадения случайны.

– люди, не надо исправлять. Автор ведал, что писал, выражение “во время оно” означает “в давно прошедшее время.”

****Именно Лёлик. Автор в курсе, что в мультфильме – Лёлек, но передаёт местное произношение.

====== Глава 1. Браслет ======

Приехав домой, Димка наскоро ополоснулся из бочки, отдал вернувшейся из леса к тому времени матери деньги, помог ей перебрать грибы и отнёс их в погреб, на холод. Потом он прополол две грядки с морковью и натаскал из колодца воды в дом.

По-хорошему, стоило пересчитать деньги в собственной заначке и смотаться в центр Бирюкова, в книжный. Но браслет, к тому времени даже не чувствовавшийся на руке, не давал ему покоя. Удивляло его, что ни мать, ни бабушка браслета словно не видели. Сначала он боялся, что начнутся расспросы, и руку с браслетом прятал, но когда полол, было так жарко, что пришлось раздеться до трусов, и браслет не заметить было невозможно. Тем не менее, ни мать, ни бабушка на странное украшение не отреагировали, хотя обычно были куда более внимательны к единственному отпрыску.

Тогда Димка набрался окаянства и сунул матери под нос руку с браслетом:

– Мама, смотри?

Ирина удивилась:

– Ты что, борщевиком обжёгся? Щиплет? Так чистая вроде рука-то… Ты знаешь, возьми на кухне соду, разведи ложку на стакан, да промой… Щипать меньше будет.

Удивлённый Димка только и смел выдавить:

– Да нет, почти не щиплет. Я уже промыл…

– Вот и молодец, – кивнула Ирина. – Съезди, хоть, искупайся… А то всё лето вкалываешь.

– Да не, мама, – отказался Димка. – Я в бочке ополоснулся. И вообще, грибы бы надо попозже на трассу отвезти, когда жара спадёт, а то могут и зачервиветь к утру. Пропадут деньги-то… А сейчас я в сарай – что-то цепь у велика болтается, затянуть надо.

Ирина ничего не ответила, только вздохнула и притянула сына к себе, погладив по выгоревшим до простынной белизны коротким волосам.

Димка фыркнул, как любой уважающий себя подросток, и вывернулся из материнских объятий, пробормотав:

– Ну ты чо, мам? Я не маленький…

После этого он поспешно навострил лыжи в сарай, предварительно затащив туда же велик. Нет, с велосипедной цепью всё было в порядке. Но как иначе было объяснить внезапное желание уединиться в сарае, если мама и бабушка не замечали браслет? А то, что его необходимо снять, Димке было ясно, как Божий день.

Час спустя парнишке стало понятно, что зловредное украшение просто так не сдастся. Отвёртка, зубило, лобзик и даже специальная «алмазная» пилка не оставили на браслете ни царапины. Не было на нём ни замка, ни зазора, которые можно было расковырять. Просто гладкий изнутри и совершенно невесомый обруч, плотно обхвативший Димкину руку так, словно он там отродясь был.

В конце концов Димка плюнул – браслет не мешал совершенно, не натирал, вообще не чувствовался. А если его и окружающие не видят… Что ж, осталось только подождать хозяина, уж он-то точно знает, как эта штуковина снимается. А Димка ему всё с дорогой душой отдаст… и извинится, непременно извинится. Надо же, потянулись ручонки загребущие…

Димка привычно стал наводить в сарае порядок, и вдруг его неожиданно пронзила ужасная мысль: «А если там радиация какая? Помру же нафиг… Кого бы спросить?»

И тут к нему в голову забрела светлая мысль. Через два дома от Стуковых на той же улочке проживала странная личность – мужчина лет пятидесяти, которого практически весь Бирюков считал больным на всю голову. Дело в том, что Иван Игнатьевич Плюшкин посвятил всю свою сознательную жизнь изучению НЛО и гордо именовал себя «уфологом», живя на небольшую пенсию по инвалидности, которую получил ещё в юности, когда во время службы в «горячей точке» был ранен, потерял в результате ступню и обрёл пожизненную нетрудоспособность. Именно лёжа в госпитале после операции, он впервые увидел сериал «Секретные материалы», и слоган «Истина где-то рядом» стал его девизом по жизни.

Иван Игнатьевич довольно ловко выучился передвигаться на протезе, собрал своими руками из подручных средств что-то вроде квадроцикла, списался по Сети с таким же больными на всю голову и частенько пропадал в Бирюковских лесах и на необозримых полях, ища там следы присутствия инопланетян. Находил, что характерно, и даже писал об этом статьи, что постепенно сделало его в среде уфологов довольно известной личностью. Семьи он так и не завёл, жил бобылём и всё своё время посвящал хобби, ставшему делом всей его жизни. А внешне Иван Игнатьевич напоминал чудаковатого профессора из старого фантастического фильма «Назад в будущее» с таким же бешеным взглядом и растрёпанными седыми лохмами, на которые в особо тяжёлые в смысле вторжения инопланетян дни надевал шапочку из пищевой фольги с тремя антеннами, скрученными со старых радиоприёмников. При этом он уверял, что в таком виде инопланетный разум не сможет взять его мозг под контроль, хотя у соседей было своё мнение насчёт того, под чьим контролем находятся мозги немолодого уфолога. Но наш народ традиционно убогих жалеет, к тому же Иван Игнатьевич не пил, не курил и в считанные минуты мог привести в рабочее состояние любой бытовой прибор, если, конечно, его не занимали в этот момент сигналы пришельцев, принимаемые с Альфы Центавра или Альдебарана.

Поэтому добрые соседки периодически подкармливали уфолога, чтобы совсем не загнулся без горячего, а порой даже замахивались на то, чтобы навести порядок в его избе, чему Иван Игнатьевич сопротивлялся так же упорно, как Русь татарам, но с куда большим успехом. Так что в его святая святых проникнуть с тряпкой и веником никому ещё из соседок не удавалось. Но Димка, как и многие подростки, заходил к уфологу беспрепятственно, с интересом слушал его рассказы и рассматривал странные приборы с многочисленными мигающими лампочками. Иван Игнатьевич охотно объяснял, что для чего предназначено, и Димка знал, что счётчик Гейгера у него точно есть.

Вот к нему-то Димка и отправился, чтобы проверить, не несёт ли браслет какого-либо вредоносного излучения.

Иван Игнатьевич встретил Димку радостно и начал рассказывать о последних новостях из области посещения земли зелёными человечками. В другое время он выслушал бы эти байки с интересом, но сейчас парнишка слишком нервничал и прервал уфолога на середине фразы, показав ему руку с браслетом:

– Иван Игнатьевич, вы ничего не видите?

Уфолог с некоторым интересом покосился на Димкину руку и ответил:

– Твою руку. А что я должен увидеть?

Так Димка убедился, что браслет, похоже, не видит никто, кроме него, поэтому он задал следующий вопрос:

– А вы можете меня проверить этим… ну… счётчиком Гейгера?

Уфолог не нашёл в этой просьбе ничего странного, порылся в хламе, наваленном на столе, и, достав оттуда счётчик Гейгера, нажал на какую-то кнопочку и стал водить им вокруг Димки. Счётчик молчал, и уфолог счёл своим долгом поинтересовался:

– Ты что, на Боринке куда-то влез? Что нашёл?

Димка вздохнул:

– Да нет, не на Боринке. Я с трассы сегодня возвращался и вдруг с неба что-то ка-а-к шлёпнется… Я глянул – а там яма образовалась… и обломки какие-то… Как будто шар разорвался.

Уфолог сразу же пришёл в возбуждённое состояние:

– Да ты что? Покажешь?

Димка кивнул:

– Хорошо, я попозже на трассу с грибами поеду и вас позову. Покажу место.

Уфолог мгновенно стал серьёзным:

– А ты к этим обломкам не прикасался?

– Нет, – с честным лицом ответил Димка. Обломков он на самом деле не трогал.

– Это хорошо, – кивнул Иван Игнатьевич. – Мало ли там какая пакость могла быть. Ладно, поедешь на трассу – крикни мне, я ждать буду…

И в это время сам собой включился какой-то приборчик на столе, замигал синими лампочками и тихо пискнул. Иван Игнатьевич нахмурился:

– Ого… Похоже, ты и вправду что-то интересное обнаружил…

– А это что за прибор?

– Да дружок мне прислал из Новосибирска, – охотно ответил Иван Игнатьевич. – Написал, что этот прибор способен выявить присутствие инопланетян. Только он так за пять лет и не включился ни разу, хотя я его где только не таскал… Думал уже – бракованный. А вот оно как… Видно, это оттого, что ты с обломками в контакт вошёл. Интересно-интересно… А ты больше ничего не находил?

Димка открыл рот и хотел было сказать про браслет… но не смог произнести ни звука. Горло перехватило, и он закашлялся.

– Ты чего? – удивился Иван Игнатьевич. – Простыл, что ли?

– Немного, – прохрипел Димка. – Пойду, чего-нибудь тёпленького попью…

Что характерно, когда Димка перестал пытаться рассказать о браслете, дар речи вернулся незамедлительно.

– Ага, – рассеянно кивнул уфолог, вертя в руках продолжавший попискивать приборчик, – давай… Не забудь меня позвать, хорошо?

Димка кивнул и отправился домой. Положение со странной находкой стало настораживать его всё больше и больше.

Пару часов спустя, хорошенько пообедав и попытавшись найти в Сети хоть какую-нибудь информацию о похожих находках, но так ничего и не найдя, Димка погрузил грибы всё в тот же рюкзак и вновь отправился на трассу, не забыв крикнуть Ивана Игнатьевича. Уфолог уже ждал его и выехал за ворота на своём велосипеде во всеоружии – шапочке из фольги, тем самым странным приборчиком, который он прикрепил к поясу и ещё парочкой странных штуковин непонятного назначения, которые выпирали из небольшого рюкзачка, с которого улыбались напечатанные Фокс Малдер и Дана Скалли. В общем, выглядел Иван Игнатьевич достаточно экзотично, но никто из соседей не выглядывал полюбоваться на это чудное зрелище и пальцем у виска не крутил – привыкли.

Димка резво закрутил педали, уфолог тронулся следом, и скоро они были уже на том самом месте, где Димка обнаружил браслет. Но тут Димку ожидал сюрприз – примятые кусты и ямка в земле сохранились, а вот обломков в ней не было. Ни единого.

– И где ж твои обломки? – разочарованно спросил Иван Игнатьевич.

Димка в ответ только плечами пожал. Кому могли понадобиться обломки, он представлял себе слабо.

– Может, ты… того… пошутил? – расстроенным голосом спросил уфолог. Димка бы и сам подумал, что обломки ему привиделись, только вот браслет, украшавший руку и невидимый для всех остальных, продолжал оставаться самой настоящей реальной реальностью. Поэтому он обиженно ответил:

– Да ничего я не перепутал. И не пошутил.

Именно в это время примолкший было приборчик на поясе Ивана Игнатьевича вновь запищал и замигал лампочками. Уфолог поразился:

– Ого! А ты не врёшь! Тут и впрямь что-то было… Да сплыло. Надо посмотреть.

И он, сняв с плеч рюкзак, стал извлекать оттуда свои приборы и добавил:

– Ты езжай, Дима, а я тут посмотрю. Вечером заходи, расскажу, что нашёл.

Димка утвердительно кивнул и помчался на трассу. Грибы нужно было продать.

К вечеру народу на трассе прибавилось, многие подтянулись из леса со свежими ягодами и грибами, но прибавилось и клиентов – машины тормозили одна за другой, грибы шли влёт, и Димка, к своему облегчению, расторговался за полчаса, выручив, как и утром, неплохие деньги. Он уже стал собираться, чтобы вернуться домой и поискать ещё какую-нибудь информацию о находках инопланетного происхождения, как вдруг раздался крик Пятихатки:

– Ходу, девки, ходу! Он, похоже, пьяный и берегов не видит!

Димка торопливо присмотрелся и увидел, как по дороге, на большой скорости, вихляя от столбика к столбику несётся огромный тонированный джип. Весь стихийный рынок отреагировал на угрозу мгновенно, люди торопливо подхватывали вёдра и бидончики, удирая с обочины в лес. Все, кроме одной девчонки, которая замерла, протянув руки к своим вёдрам с ягодами, словно остолбенев, глядя на приближающийся джип.

– Машка, убегай, убегай! – снова заорала Пятихатка. – Брось вёдра, дура! Сшибёт ведь!

Но девчонку словно заклинило. Кто-то из мужчин бросился ей на выручку, но она стояла в стороне, довольно далеко от остальных, и он явно не успевал. Джип же снова вильнул и понёсся прямо на неё. Ещё секунда, и…

Димка и сам не понял, как оказался рядом с девчонкой и резко выдернул её прямо из-под колёс джипа. Жалобно хрупнули пластмассовые вёдра под мощными шинами, малина и красная смородина размазались по шинам и дороге алым месивом, похожим на кровь. Кто-то из женщин закричал, но тут джип замер, словно наткнувшись на невидимое препятствие. Передняя дверца его открылась, из машины буквально выпал пьяный в лоскуты водитель – здоровенный стриженый детина лет тридцати в дорогих джинсах и фирменных кроссовках, с золотой цепочкой толщиной с палец на мощной шее.

– Ах ты, скотина! – кинулись к нему женщины во главе с вездесущей Пятихаткой.

– Тварь пьяная!

– Девчонку чуть не сбил, ирод! Да по тебе тюрьма плачет!

– Мужики, вызывай полицаев, пусть разбираются!

Правда, полицию вызывать не пришлось. Уже раздавался над дорогой вой сирены ДПС, которые явно преследовали пьяного Шумахера. Так что в руки стражей порядка детина попал уже слегка потрёпанным бабами, которые норовили отвести душу и отыграться за пережитый страх. Димка же так и прижимал к себе продолжающую всхлипывать девчонку, и всё никак не мог сообразить – как у него получилось вытащить её из-под колёс? Ведь он стоял дальше, чем тот мужик, бросившийся ей на помощь.