Текст книги "Минас (СИ)"

Автор книги: Рал

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 15 страниц)

– Илиман будет уничтожен, господин Дамитенрий. Я не смогу вернуть вам ваши владения, это не от меня зависит. Но все блага, доступные на корабле – к вашим услугам, стоит только приказать сервитору. Что ещё я могу вам предложить?

– Моя семья и мои домочадцы, – твёрдо произнёс Тратос. – Я должен знать, что с ними, хочу чтобы им тоже были обеспечены достойные условия жизни. Вы разыскали меня в этой толпе, значит, можете разыскать и их тоже. Или информацию об их гибели.

– Я сделаю всё, что в моих силах, господин Дамитенрий. Вы могли бы предоставить мне список интересующих вас лиц?

Утром болело всё. Когда Минас сел, отдышался, разжал зубы и разогнал тёмные пятна перед глазами, оказалось, что у его кровати уже стоит миска с вполне пристойной порцией. А спиной к миске стоит Клаас и взглядом удерживает на расстоянии изнывающего Рослого.

Едва успев загрузить в себя варево, Минас, вместе с остальными, снова отправился на работу. В этот раз ему, вместе с несколькими десятками других парней, предстояло отскребать вековые наслоения пыли и копоти с потолка в одном из тёмных замусоренных коридоров. Грязь летела прямо на голову, каждое движение поднятыми руками отдавалось болью в рёбрах, да и просто всё время держать щётку над головой оказалось неимоверно тяжело. Минас всерьёз начал размышлять о том, чтобы здесь же и сдохнуть. Однако мало-помалу тело приспособилось, разошлись вчерашние отеки, и мальчик смог немного собраться с мыслями. День он здесь не продержится, это очевидно. Но им раздали индивидуальные участки работы, и можно попробовать сделать свою часть быстро. Отдохнуть наверное, всё равно не позволят, но пока будут искать другое место, пока отведут, да ещё немножечко потянуть время…

Минас принялся осматриваться. Щётки им выдали – одно название, плоская дощечка с несколькими уцелевшими щетинками. Зато по коридору валяются спутанные комья жёсткой пластиковой ленты. Если такое мочало приспособить к рукоятке щётки, может пойти быстрее и легче. Минас опустился на колени и попытался реализовать свой замысел.

– Хренли расселся, говноед? – и дубинка опустилась на лопатки. О том, как отреагирует на смену деятельности охрана, Минас как-то не подумал. Пришлось вскочить, опустить глаза в пол и оправдываться.

– Щётка лысая. Я прикреплю к ней вот это, и буду чистить лучше.

– Быстро взял щётку и пошёл работать! – и ещё один удар.

Минас поднял глаза, решив, что его не поняли. Начал объяснять медленно, старательно выговаривая слова на готэксе, показывая руками.

– Я смогу чистить лучше, если приделаю вот это вот сюда. Это быстро. И получится чище.

Охранник секунду помолчал, а потом разразился хохотом:

– А-аха, техник среди говноедов! Архимагос с Марса! Парни, у меня тут архимагос всамделишний! – и дружный гогот ответил ему с обоих сторон коридора.

Просмеявшись, надзиратель развернулся к Минасу и ударил дубинкой точно по пальцам, отшвырнув щётку далеко в сторону. Второй удар пришёлся бы в голову, но мальчик успел вскинуть руку.

– Пошёл. Взял щётку. И работай, ублюдок хренов!

И Минас пошёл. И взял щётку, попутно получив удар по согнутой спине. И снова почти безрезультатно царапал грязь голой дощечкой. Мыслей не было.

Был всепоглощающий страх, впервые с начала всего этого был настоящий ужас, и кроме ужаса не было ничего. Потому что захватчикам не нужно, чтобы пленники приносили пользу. Им не нужен результат работы, не нужна тишина после отбой и чистота в туалете. Им нужен только повод избивать беззащитных подростков. Нас взяли не как рабочих. Нас взяли, чтобы медленно замучить здесь, других целей у охраны нет.

Дальше по коридору началось беспорядочное движение. Минас увидел, что один из мальчишек безвольно висит в руках у надзирателя. Охранник надавал мальчишке пощёчин, но тот так и не очнулся. И тогда охранник ударил его лицом о стену. Позволил телу сползти, словно бы становясь на колени, и перехватив за затылок, впечатал в стену ещё раз.

Ещё дальше по коридору другой парень вдруг запустил щёткой в ближайшего охранника и рванул прямо вперёд, в сгущающуюся тьму. К нему бросились со всех сторон, свистя и улюлюкая. Те из надзирателей, кто стоял слишком далеко, развернулись к месту событий, выкриками подбадривая охотников.

Минас стоял неподвижно. Он просто наслаждался возможностью безнаказанно опустить руки.

Крысы напиханы в бочку, остаётся только ждать появления крысиных волков. По-хорошему надо бы рассадить крысят по изолированным блокам, и потом собрать из каждого последних одного-двух выживших. Но, во-первых, нет времени и подготовленных помещений, а во-вторых, Лем очень просил забракованных кандидатов тоже отдавать ему. А когда капитан популярно объяснил, что в норме кандидат либо прошёл испытания, либо умер, доверенный советник сделал такое драматическое лицо, что проняло даже Повелителя Ночи. Нам нужны люди! Любые! Работать некому!

Надзирателям Зо Сахаал всё равно велел не особо нежничать. Но если кто-то из крысят не сдох сразу, то надо его не добивать, а вызывать специальную группу, которая заберёт тушку. Но остальные кандидаты не должны сомневаться, что проигравших уносят в утилизатор, пусть не теряют тонуса.

Минас вернулся в камеру на последних остатках сознания. Он дошёл, упал на койку и вывалился из реальности. Над ним что-то говорили сокамерники, но слов он не разобрал. Внешний мир больше не существовал, только боль в сведённых мышцах, и чёрная пустота в голове.

Потом сразу наступило утро. Сначала Минас испугался, что просто не сможет поднять рук. Потом, шипя сквозь зубы, размялся на столько, чтобы держать миску.

Впрочем, остальным было не на много лучше. Даже Рослый не попытался устроить грызню. Но еды Минасу оставили совсем мало.

Зато сегодня они драили пол. Швабра, которую не надо держать над головой, Минас готов был плакать от счастья! От размеренных движений кровь начала циркулировать активнее, и через пару часов Минас был почти похож на человека. К вечеру, конечно, ожидалась сведённая спина и отменные волдыри на руках, но пока в тело вернулись привычная сила и подвижность. А вместе с физическими силами вернулась и способность думать.

Идею с «наловили, чтобы замучить» Минас отбросил: для стопроцентных мертвецов у них были слишком комфортные условия жизни. Но следующая мысль была даже страшнее: их действительно используют, как рабочую силу, но сами «хозяева» корабля, или, по крайней мере, назначенные этими хозяевами надзиратели, слишком тупы, некомпетентны или злобны, что использовать работников эффективно. То есть работа на результат им вроде как нужна, но оценить эту работу и этот результат они не в состоянии. Наличие движений щётки для них важнее, чем оставляемый щёткой след.

Хорошо, если им нужна видимость, они её получат. Минас заслужил несколько ударов и десяток оскорбительных комментариев, пока приспосабливался по очереди нагружать разные группы мышц, не переставая елозить шваброй по полу. Ну и пусть считают, что он криворуки, но старательный. Зато к вечеру вместо перетруженной спины Минас получил жизненно необходимую разминку для всего тела.

Некоторые из слуг были уже раскиданы по новым местам работы, но вернуть их не составило труда. Сортировка военнопленных практически завершилось. А один из людей Лема посетил руины усадьбы Дамитенриев с пиктографом и рабочей командой: разобрал инсталляцию, оставленную Повелителями Ночи, подробнейшим образом заснял аккуратно разложенные в ряд тела, доставил останки на наземную базу. Пикты были переданы на орбиту, а затем Тратосу.

– Надеюсь, этого достаточно, чтобы вы могли опознать погибших. Тела могут быть погребены согласно любому ритуалу, какой вы укажете.

На следующий день экс-адмирал выглядел ещё прямее, суше и твёрже. Поблагодарил Лема за информацию, отдал распоряжения относительно тел и перешёл к главному.

– Среди погибших нет моего младшего сына.

Лем очень надеялся, что мальчишка каким-то чудом окажется в последней сотне не допрошенных ещё пленных. Потом что иначе есть два варианта: либо спятивший от ужаса подросток шарахается сейчас где-то на охваченной хаосом (захваченной Хаосом) планете, и найти его невозможно. Либо Минас Дамитенрий – физически крепкий подросток мужского пола. И значит Лему предстоит выхватывать добычу из рапторских когтей Зо Сахаала. Это если сопляку ещё хватило ума не хвастаться своим благородным происхождением. Потому что набранные капитаном «кандидаты» происходят в основном из вечноголодных окраинных банд, и юного дворянчика они с удовольствием порвут на ленточки.

– Надеюсь, это хорошая новость. Я продолжу поиски, господин Дамитенрий. Возможно, мальчик находится в одном из наземных лагерей.

Минас вернулся с работы вполне бодрым, и поэтому заметил, наконец, насколько сторонятся его сокамерники. Это было неприятно. Впрочем, долго грустить в тишине ему не пришлось. Распахнулась дверь сортира, и Смуглый, не перешагивая порога рявкнул:

– Хренли расселся? Сральник драить пора!

– Мы договаривались. Сегодня дежурит рыжий парень из вашей камеры, – лексикон собеседника Минас решил проигнорировать.

Из сортира раздалось дружное ржание.

– Во тупило! Вы ему не объяснили, что ли?

Минас оглядел сокамерников. Взглядом с ним никто не встретился. Смуглый оценил молчаливую паузу и снова заржал.

– Ну так объясняйте, бля, с вашей хаты ж. И дайте ему уже пинка в нужную сторону!

Рослый встал и попытался ухватить Минаса за шиворот. Минас увернулся, поднырнул Рослому под руку и оказался у двери в коридор.

– Э, он слиняет ща! – всполошился Смуглый, и совершил большую ошибку, добавив: – Ловите, бля! Если смоется, я кого-нить из вас на его место пристрою!

О Минасе тут же забыли. Рослый развернулся, Клаас коршуном сорвался с верхней койки и слаженным монолитом они двинулись к Смуглому.

– Опух?

– Я ща тобой помою.

Дальнейший диалог был коротким и эмоциональным, но язык Минас перестал понимать вообще. А потом началась драка полтора на полтора, поскольку второй боец с каждой из сторон в уборной помещался лишь частично

Минас осторожно приоткрыл дверь и осмотрелся. Охрана столпилась в конце коридора, явно в ожидании. Скоро будут разносить ужин, сервитор откроет дверь любой из двух камер, и расползшаяся к тому моменту по коридору охрана услышит шум драки. Возможно, заодно решит, что собственно с мытьём сортира они тоже сегодня опоздали.

Он ужом выскользнул из камеры, тихо-тихо закрыл свою дверь и метнулся к соседней. В конце коридора наметилось оживление, похоже, прибыл сервитор с мисками. Минас влетел в чужую камеру, захлопнул дверь и рубанул ребром ладони по шее подпрыгивающего возле уборной второго участника драки. Тот свалился кулём. Минас нацелился в спину Смуглому, но тут же был вынужден развернуться и отбить удар Рыжего, который до сих пор лишь наблюдал за происходящим. Однако возня за спиной отвлекла Смуглого, и Клаас не упустил свой шанс.

Рыжий оказался неважным бойцом, к тому же у него под ногами ворочался первый, оглушённый Минасом, парень. Получив прямой удар в нос, Рыжий отвалился к койке.

В уборной Клаас деловито лупил упавшего Смуглого ногами. Минас с разбега сгрёб обожжённого поперёк груди и вместе с ним выпал в свою камеру. Вскочил, получив по касательной в печень от разъярённого Клааса, и захлопнул туалетную дверь.

– Ужин несут! По местам.

Объяснять никому не пришлось, через секунду все сидели на своих койках. Минас внимательно оглядел Клааса и Рослого, порадовался, что после вчерашней драки вид у обоих потрёпанный и новые отметины почти невидны. Первому сказал:

– У тебя ожог ссаженый кровит. Сделай вид, что расчесал.

Клаас послушно провёл ногтями по кровяной дорожке. И в этот момент открылась дверь в коридор. Сервитор поставил на порог миску, и, перешагнув её, в камеру вошёл надзиратель. Минас угадал насчёт более ранней проверки сортира.

– Ну и срач вы тут устроили. – сказал охранник, созерцая лежащего Смуглого и склонившегося над ним Рыжего с расквашеным носом. Потом он оглянулся.

Клаас уже подбирался к миске, но под взглядом охранника замер и очень жалобно пролепетал:

– Можно, господин?

– Почему о драке не сообщили? – ласково поинтересовался охранник.

– Они решали, кто будет убираться. Мы думали, они просто спорят, господин. Мы не знали, что они подрались, – Клаас весь съёжился, к полному удовольствию охранника.

– Внимательнее надо быть, говноеды.

Но тут Рыжий попытался тихонько покинуть сцену, охранник окликнул его, шагнул в сортир и закрыл за собой дверь. Клаас распрямился, хмыкнул и присосался к миске. Потом из рук в руки передал посудину Минасу. Рослый протестующе вскрикнул.

– На всех хватит, Минас у нас честный, – и улыбнулся Рослому очень многозначительно.

Минас в очередной раз подивился чужим закидонам и торопливо отпил свою порцию. Охранник может и передумать, надо успеть наесться до расправы.

– Этому отдай, – Клаас указал на Рослого.

Рослый уставился на протянутую миску, как на гадюку.

– Кушай, дорогой, – тихо посоветовал Клаас. – В меня он очень по делу влетел, но ты ж у нас дурачок, ты ж можешь неправильно понять. Так что кушай лучше, и этому вон оставь.

– Да что у вас творится-то? – не выдержал, наконец, Минас и пихнул миску в руки Рослому. Тот отшатнулся, но посудину не уронил.

– Вот ты не понимаешь, да? – проговорил Клаас как-то мечтательно.– А вот и не понимай дальше. Тебе только на пользу, походу.

– Незнание не может быть на пользу.

– Да ладно? Вон смотри, – Клаас ткнул пальцем в Рослого. – Вот он очень много знает, поэтому сидит голодный над своей пайкой. Жри уже, пока я не помог.

Рослый вздохнул и выпил привычную баланду, словно чашу с ядом. Хороший Мальчик доскрёб остатки.

Минас напряжённо заглядывал в лица сокамерников. Теперь, когда опасность массового избиения дубинками вроде бы миновала, настало время всерьёз осмыслить выступление Смуглого и поведение собственных соседей. Клаас решительно мотнул головой:

– Не надо, малёк. Проехали.

– Сам малёк! – обиженно буркнул Минас.

Обожжённый поперхнулся, секунду смотрел потрясённо, а потом согнулся от хохота. Даже Рослый, подавлено молчавший с тех пор, как у него в руках оказалась миска, тихонечко заржал.

– Не, ну бля! Ну реально, ваще не врубается! Оуыыы!!!

Минас окончательно надулся. А Клаас периодически всхрюкивал до тех пор, пока охранник не возвестил отбой.

Этот? – Зо Сахаал через стол бросил Лему распечатку с пиктора видеорегистрации.

– Вроде похож. Отцу надо показать.

Капитан махнул перчаткой, показывай мол, разрешаю.

– Но сначала мне надо понять, что я ему скажу, если парень действительно тот. Ты его отдашь?

– Кому? Этот твой адмирал чего хочет-то?

– Собрать свою семью и обеспечить им достойные условия жизни.

– Перспектива стать одним из первых легионеров обновлённого Восьмого Легиона, это не достаточно достойно, по-твоему?

Капитан иронизировал, но это была опасная ирония и скользкая тема.

– Легионером – это, безусловно, достойно. Но твои методы отбора на достойные условия жизни вообще не похожи. Если это тот парень, и ты оставишь его в своём крысятнике, мне будет очень сложно договариваться с адмиралом.

– Не многовато возни с одним человеком?

Лем мысленно взвыл.

– Фиррентисы ещё не разобрались с их кораблями, капитан. Флот Трогг уже ищет нас, а мы не представляем даже их возможностей тактического маневрирования, не говоря уж об остальном. Старик знает о боевом применении этих кораблей всё, он настоящая легенда военного флота, я проверял. И я не сомневаюсь в твоём умении получать информацию. Но лояльный военный консультант на мостике – не тоже самое, что покорно отвечающий на заданные вопросы полутруп в камере. Если уж давить, то тем более пригодится его мальчишка, живой и здоровый. Чтобы старику было, за что сражаться на нашей стороне изо всех сил.

Зо Сахаал равнодушно отмахнулся. В способности своего советника обосновать необходимость чего угодно он был уверен не меньше, чем Лем – в сахааловом мастерстве дознавателя.

– Показывай старику пикт. Если он – я посмотрю на мальчишку, заодно прослежу, чтобы он не издох случайно. Если это шлак – отдам тебе, если материал годный – заберу в кадетские казармы. Там условия достаточно достойные?

– Да, капитан, – отозвался Лем, даже не пытаясь скрыть недовольства. Зо Сахаал проигнорировал его тон. У раптора невозможно отнять добычу, пора бы уже усвоить.

Сегодня Минас попал в команду по уборке рабочих общежитий. Собирать с лежаков и грузить на гравиплатфому вонючие, черте-чем заляпанные тюфяки оказалось делом сродни мытью туалета, вплоть до мерзких шуточек охраны. Даже хуже, потому что это на весь день, и ещё потому, что с надзирателями нельзя драться. А они словно специально выбрали Минаса главной мишенью. Когда один из охранников подкрался к склонившемуся над тюфяком мальчику и внезапно вдавил его лицом прямо в самое липкое пятно, Минас почти потерял контроль. Вскочил, развернулся к охраннику, принимая боевую стойку. И опомнился. А охранник воспользовался его заминкой и ткнул дубинкой в лицо.

– Хренли прыгаешь, говноед?

Минас вернулся к тюфяку. Охранник вытянул его дубинкой по спине и отправился к своим, веселиться дальше.

А под следующим тюфяком Минас нашёл заточку. Просто кусок острой стали, с одного конца обмотанный пластиковой лентой. Охрана как раз дружно отправилась доставать парня в другом конце длиннющей казармы, давая возможность не изображать старание, а на минутку задуматься.

По возвращении в тюремный блок их иногда досматривали, выборочно. Минас видел как парня, попытавшегося протащить в рукаве обрезок стального прута, избивали этим самым прутом. Сам Минас под досмотр не попадал ни разу. Охрана далеко, можно хорошо примотать заточку к голени.

Но импровизированное оружие совсем не было Минасу по руке. И пробиться с такой штукой хотя бы через полдесятка охранников шансов нет, а меньше их в коридоре никогда не бывает. Хотя возможность заиметь какой-никакой клинок очень соблазнительна, по факту это будет только бесполезный риск попасться на досмотре, при том, что сама заточка никакой практической пользы не принесёт. С сожалением Минас загнал железку поглубже в щель между досками лежака и понадеялся, что живущий здесь работяга когда-нибудь обратит её против своего надсмотрщика. Судя по состоянию казармы, живётся им здесь не на много лучше, чем Минасу в тюрьме.

Находка только подтверждала общую картину: на этом корабле безалаберно относятся к рабочим и не видят дальше своего носа. Заточка в рабочем общежитии говорит как о нравственном состоянии самих рабочих, так и о квалификации местной службы безопасности. Корыто с отбросами, а не корабль. Минас не мог решить, к добру или к худу это для пленных.

Зо Сахаал разочарованно отвернулся от экрана. Не боец. Похоже, чему-то его даже учили, в стойку он встал легко и естественно, но духу атаковать сопляку не хватило. Как и воспользоваться предложенной возможностью отомстить. Аж дымится весь, взглядом уже прожёг охрану насквозь, а взять в руки оружие и действовать решительно не способен.

Капитан почти решил немедленно отдать крысеныша Лему. Почти. Мешало чистое упрямство, ну глупо выглядело бы вчера так упорно отказывать смертному в его просьбе, а теперь взять и за полминуты передумать. Надо посмотреть дальше, мало ли. Парень ещё и попал в тепличные условия, в одну из немногих камер, где за эти дни так и не появился умирающий с голода или пресмыкающийся за еду омега. Попал бы к крысам посерьёзнее, может и забирать Лему бы было уже некого.

Ещё сутки. И кстати надо бы встряхнуть весь крысятник, а то слишком спокойно у них.

С работы их погнали раньше обычного и не в тюремный блок, а в помещение рядом с ним. Там повторилась процедура, пройдённая сразу по прибытии: всех раздели и человек с железками в теле прошёл вдоль строя и забрал самых истощённых, избитых и травмированных. Остальных загнали в душ: снова синяя химическая жижа, потом просто техническая вода. На выходе новая порция дезинфицированного тряпья.

Минас не мог нарадоваться, что не поддался искушению заточкой. Раздеваясь в толпе, он бы её разве что под одеждой бросил. И не факт, что после уборки старого тряпья надзиратели не пришли бы искать хозяина запретной вещи.

К санитарии здесь, похоже, относятся достаточно серьёзно, душ раз в четыре дня – это почти роскошь. Странный факт на фоне прочих.

А потом их снова распихали по камерам, в случайном порядке заталкивая по четыре человека в дверь. Поняв, что происходит, Минас попытался пробиться поближе к Клаасу, но охранник просто сгрёб его за шиворот и швырнул в одну из камер. Следом так же прилетели ещё трое и дверь захлопнулась.

Минас привычно запрыгнул на верхнюю койку, освобождая проход. Напротив него тут же устроился второй мальчик – маленький, меньше самого Минаса, и испуганный. Оставшиеся двое замерли в проходе и не спеша осматривали камеру, младших мальчишек на койках, друг друга. Минас с тоской понял, что сейчас всё повторится: противостояние старших, опрокинутая еда…

– Стойте! – две пары глаз с ленивой неприязнью обратились на него. – Мы не должны драться друг с другом, наши враги там, за дверью. И еды хватает на всех, если не опрокидывать миску и спокойно делиться.

– Таак… И кто это у нас такой разговорчивый? – один из старших парней протянул руку, и попытался сгрести Минаса за грудки. При этом он повернулся спиной ко второму и тут же оказался в удушающем захвате.

– А мне кажется, малёк дело грит. А если кой-кто тут совсем тупой, и не понимает, так я ему объясню. Сейчас принесут ужин, я спокойно, без драки возьму миску, и все получат справедливую долю. Ты меня хорошо понял? Я не слышу, громче.

Первый уже заметно посинел и теперь лишь невнятно хрипел что-то. В коридоре послышался грохот дверей и Второй отпустил соперника.

Через минуту им принесли еду. Первый все ещё не продышался, так что Второй без помех сделал именно так, как обещал – подошёл и спокойно взял миску. Отпил свою долю, не совсем честную четверть, но в рамках допустимого, и протянул миску Минасу.

– Кушай, малёк. Заслужил.

Тон Минасу не понравился, но отказываться от еды он счёл бесполезным. Отпив справедливую, на свой взгляд, порцию, он попытался передать миску мальчику напротив, но Второй перехватил её.

– Хочешь есть? – строго спросил он. – Тогда попроси вежливо.

– Дай, пожалуйста! – с готовностью отозвался младший мальчик.

– А слушаться старших обещаешь?

– Да, я буду слушаться, дай пожалуйста есть!

Минасу не нравилось всё: и поведение Второго, и готовность, даже облегчение в глазах Младшего. Но ничего принципиально предосудительного ни в словах, ни в действиях Второго он выделить не мог, хотя очень старался. Просто ВСЁ было неправильно.

А Второй ласково улыбнулся и передал миску Младшему. Тот начал пить жадно, давясь и обливаясь. Второй не мешал ему. Минас прикинул, что Первому останутся совсем уж крохи, но отнять еду у явно очень голодного Младшего не решился. Наконец тот насытился сам. Второй взял у него из рук миску, заглянул в неё и вылил остатки себе в рот.

– А ты сегодня наказан, – бодро сообщил он Первому, и бросил посудину к двери.

– Так нельзя! – наконец-то Минасу было, за что зацепиться. – Еды хватает на всех. Нельзя отнимать её специально.

Второй развернулся к нему почти обижено.

– Малёооок, ты рехнулся? Не надо меня сердить, когда я добрый.

– Нельзя специально отбирать еду друг у друга. Вот он, – Минас ткнул пальцем в Младшего,– просто голодный был. А если мы будем специально вредить друг другу, то в выигрыше будут только…

Второй оказался очень быстрым. Минас попытался уклониться, но слетел с койки, едва успев подставить руки и уберечь лицо от встречи с решетчатым полом. Тут же в лопатки ему упёрлось колено, а правую руку рвануло назад так, что перед глазами вспыхнули звезды.

– Ты плохо себя ведёшь, малёк. Ну-ка скажи: «я плохой мальчик, прости меня, дяденька». И руку крутануло снова.

– Я… – говорить получалось с трудом, сквозь боль, да и сказать надо было нечто по-настоящему мерзкое. – я… сейчас… заору… Придёт охранник…

Тут руку оторвало начисто, по крайней мере, ощущение было именно такое. Зато исчезло колено со спины.

Второй повторил ошибку Первого – слишком отвлёкся на Минаса. И теперь поднимался с пола у самой двери с в кровь разбитым лицом, а Первый мешал ему это сделать, нанося всё новые удары. Потом вдруг замер на секунду, затаив дыхание и пулей метнулся к койке. Этот сигнал был понятен всем. Минас взлетел на своё место, забыв о вывернутой руке, Первый нырнул в койку и отвернулся к стене, спрятав окровавленное лицо. Опыт разбирательства драк местными надзирателями уже был у всех.

– Отбой, говноеды! Услышу звук – покалечу.

Повторяется, – ехидно подумал Минас, – не так много слов выучил, животное. Злость на мучителей помогала глушить злость на себя. Охрану он позовёт, позорище, повернулся же язык. Минас сильно дёрнул плечом, наслаждаясь вспыхнувшей болью. Так тебе, урод. В сраный тюфяк мордой и то менее тошнотно.

– Слышь, уёбок? Я тя достану, – прошептал Второй снизу, непонятно к кому обращаясь. Ему не ответили.

Малыш что-то затеял, или совсем дурак? Но не боец, увы. Его бурчание в пол было не слишком внятным, но, похоже, что он-таки повторял то, что велел ему старший парень. Хотя как непринуждённо он наплевал на предложенное покровительство – впечатляет. У него впереди наверняка весёлая ночь.

Тут капитан не сдержался и фыркнул в голос. Но как они по кроватям разлетелись: р-р-раз и все на местах! Кое-чему уже научились, крысиная бочка своё дело делает, зря Лем недооценивает такой метод. И вообще, надо было раньше пикторы ставить, крысята, оказывается, – забавные зверьки.

Ночь прошла на удивление спокойно. Минас был уверен, что боль и стыд не дадут ему уснуть… и с этой мыслью отключился.

Утром, пока он растирал онемевшее плечо, старшие успешно опрокинули миску. Минас начал подозревать, что многие из попавших с ним вместе в этот блок больны какой-то общей для всех формой слабоумия. Как иначе объяснить упорное игнорирование очевидных вещей?

– Теперь еды нет ни у кого из нас. Это глупо же, нет? Нам нельзя драться между собой, от этого проигрывают все. Неужели это не понятно?

– Ну всё, уёбок… – Второй двинулся было к мальчику, но тут же резко развернулся и подозрительно глянул на Первого. Правильно сделал, Первый уже начал подбираться, готовясь к броску. Второй попытался ударить Минаса наугад, не сводя глаз с более опасного противника, но от такой атаки Минас легко увернулся даже на тесной койке.

Патовая ситуация разрешилась воплем надзирателя: пришло время отправляться на работу.

И снова были бесконечные ряды лежаков и грязные тюфяки. Впрочем, сегодня Минас принимал происходящее как заслуженную расплату: грязь к грязи, ничего другого ты и не достоин. И охранники твои любимые вот они, ты же к ним вчера сам просился? Впрочем, охрана сегодня как будто потеряла к Минасу всякий интерес, кучкуясь где-то в отдалении. Зато, как постоянное напоминание о вчерашней слабости, ближайшим его соседом по «рабочему месту» оказался Второй. Минас старался вообще не поднимать глаз.

Сегодня под тюфяком обнаружился небольшой пластиковый пакет с чем-то липким. Минас машинально огляделся, далеко ли надзиратели, наткнулся на внимательный взгляд Второго и поспешно сунул свою находку обратно в щель.

– А ну быстро достал,– прошелестел Второй. – Сюда кидай.

Минас пожал плечами, ещё раз убедился, что охрана занята каким-то другим несчастным, и метнул пакет на лежак перед Вторым. Тот подхватил добычу, и скорчившись за кучей тюфяков, принялся исследовать содержимое пакета. Минас снова опустил глаза и продолжил самобичевание.

Зо Сахаал презрительно скривился. По первому слову безропотно отдать законную добычу тому, кто уже доказал свою силу! Всё-таки сопляк вчера проломился, непонятно, чего сегодня с утра выступал опять. Сейчас вон зато смирный какой. Болтун, не боец. Правда, что ли, Лемов кадр?

На пути обратно к камерам двое парней начали слишком оживлённо переговариваться, что, естественно, привлекло внимание охраны. После нескольких ударов надзиратель обнюхал лицо одного из мальчишек, а потом бесцеремонно залез ему пальцем в рот. Понюхал палец и заключи:

– Принцева жвачка, – после чего развернулся к остановившемуся строю и назидательно произнёс. – Наркотики очень вредны для здоровья.

Когда Минас заходил в камеру, их всё ещё били.

Принесли ужин. Первый сделал рывок, напряжённо косясь на Второго, но тот лишь благостно улыбнулся и махнул рукой:

– Жри, разрешаю.

Первый не стал тратить время на раздумья, жадно припал к миске. Насытившись, внимательно оглядел всех, надолго задержался взглядом на Минасе и поставил миску к двери, в самый дальний угол. И встал между сокамерниками и едой.

Второй продолжал улыбаться, и вдруг напевно замурлыкал:

–Мама-зайка кашку

Варит из морковки.

Кушайте, зайчатки…

Первый посмотрел на него неверяще. В этот момент Младший попытался просочится к еде, но был отброшен сильным ударом почти на руки Второму.

Минас спрыгнул с койки и пошёл прямо к миске. Первый ухмыльнулся и демонстративно посторонился. Минас взял миску и развернулся, собираясь передать её Младшему. Но сутки как пустующий желудок взвыл, и Минас позволил себе несколько глотков, прежде чем отдать…

Младший задушено пискнул. Второй успел поднять его с пола и теперь крепко прижимал к себе.

– Жмёмся мы друг к дружке, чтоб теплее стало. Не грусти, зайчёночек!

– Вмазаный! – потрясённо выдохнул Первый. Развернулся к застывшему с миской в руках Минасу и добавил с восторгом. – Упоротый в сопли!

Победно улыбнулся и шагнул к двери. Но у двери стоял Минас, и смотрел на него с ужасом.

– Нет!!!

– Малёк, ты ща баланду расплескаешь,– предупредил Первый, а потом терпеливо объяснил: – Если его здесь найдут, то спросят, почему никто не стуканул. Со всех спросят, и с тебя тоже.

– Нет, – И Минас аккуратно отставил миску обратно в угол, не сводя глаз с Первого. – Нет.

– Мы же не будем затевать драку из-за нарушителя? Драться же глупо, да? Не дёргайся,– и Первый просто взял и аккуратно приподнял Минаса под мышки. Он был выше и сильнее, ему ничего не стоило просто поднять мальчишку и переставить от двери к себе за спину. Никакой драки.

И когда ноги оторвались от пола, Минас ударил. Плохо ударил, на весу неудобно, зато Первый отпустил его, и твёрдо стоя на полу, Минас ударил снова. И тут уже Первый ответил в полную силу. А Минас не мог маневрировать, потому что за спиной была дверь.

– Ай-яй. Как нехорошо.

Повторяются, они все повторяются. Может, они сервиторы, может у них текст запрограммированный? Минас с трудом выпрямился в полный рост, мимоходом заметив, что то ли драка, то ли появление надзирателя протрезвили Второго. Он отодвинул Младшего и теперь сидел смирно и неподвижно, как положено невольному свидетелю безобразия.