Текст книги "Минас (СИ)"

Автор книги: Рал

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц)

Я видел, как ты владеешь мечом, и знаю, что ты желал бы бОльшего. Слабая плоть помешает тебе освоить истинное искусство клинка. Ты смог бы по достоинству оценить новые возможности своего тела, я уверен. Ну и остальные возможности тоже. На этом корабле для человека существует мало проступков тяжелее, чем не выказать должного уважения бессмертному воину. Легионеры – истинные хозяева здесь.

Ты услышал достаточно, кандидат. Готов ли ты приложить должные усилия к тому, чтобы в будущем стать новобранцем Восьмого легиона? Или у тебя остались ещё вопросы?

На протяжении этой речи Минас подчёркнуто внимательно разглядывал пикты и голопроекции. Встречаться взглядом с капитаном он не решался. Низкий глубокий голос легионера и без того заполнял разум, заставляя вздрагивать от острого узнавания. Так говорил отец о своих боевых кораблях, которые по воле Владыки стали запретны для него. Так звучит истинная страсть и истинная боль.

И тем сильнее голос капитана контрастировал с содержанием его речи. Вернее с тем, что Минас успел понять для себя за сегодняшний и предыдущие дни.

Легионеры – истинные хозяева этого корабля. Зо Сахаал – его капитан.

Заточка и наркотики в рабочих казармах.

Удар по пальцам за попытку делать свою работу лучше.

Малёоок, опасайся вызвать мой гнев.

Я одобряю ваш подход, сержант Илинго.

Малыш вытрет об тебя ноги. Это не ложь.

У нас одним говноедом меньше.

Истинным хозяином вот этого мне предлагают стать? Повелитель вот этого собирается меня учить? И искренне считает своё предложение почётным и щедрым?

Минас сглотнул и ещё пристальнее уставился на голопроекцию. Усовершенствованные генетически, но вроде все на людей похожи. А скорпионий хвост у капитана – это тоже усовершенствование? И психические тренировки. Стоп!

– Но генетические и психические изменения – это же технология создания боевых кадавров? На Илимане было несколько…

Мальчик старательно отводит глаза, но у него слишком открытое и выразительное лицо. Пятно убийственной пустоты расползлось в груди Зо Сахаала.

Имя Повелителей Ночи проклято в Империуме и лишено славы среди отступников. А сам Мастер Когтя уже не имеет права именоваться Легионером, и его скверна бросает тень на всех остальных братьев тоже.

Это просто знание, с которым приходится жить.

Но вот стоит маленький смертный раб, комочек хрупкой плоти, получивший шанс стать полубогом. И на лице человечка – отвращение на грани брезгливости. Отвращение и обречённость, поскольку альтернативой предложенному величию – только смерть. Выбор, в котором нет чести, только крайняя нужда, так сам Зо Сахаал принимал покровительство Губительных Сил, не имея иного способа выполнить последнюю клятву. Жалкий раб выбирает между смертью и судьбой легионера из Повелителей Ночи, и раб отнюдь не уверен, что будет хуже.

Можно ли более полно описать бездну нашего падения? Можно ли опозорить имя Легиона сильнее?

Боевые кадавры?

ОН НЕ СМЕЕТ ТАК ЗАБЛУЖДАТЬСЯ!

С глухим рычанием тварь подхватила Минаса поперёк груди и стремительно потащила. Сдавленный в керамитовых тисках, мальчик едва успел различить коридор кадетского блока и пару испуганных лиц. В тёмной корабельной галерее стены и потолок вновь крутанулись перед глазами, и Минас обнаружил, что лежит на бронированном предплечье, затылком прямо в когтистой лапе чудовища. Затем легионер аккуратно прижал его к нагруднику и мир рванулся вдоль тела, наполнившись рёвом и свистом ветра. Зо Сахаал не собирался терпеть мерзкое невежество мальчишки ни одной лишней секунды. Раптор запустил прыжковый ранец и огненным болидом помчался по просторный галереям своего корабля. Если смертные не успеют убраться с дороги – сами виноваты.

Путь занял не более минуты, а остановка оказалась не менее резкой, чем старт. Ещё несколько шагов легионер гасил инерцию горизонтального полёта, с некоторым трудом вписавшись в предусмотрительно открытую дверь. И практически швырнул свою ношу на пол в огромном захламлённом помещении. Минас приземлился на колени и тут же расстался с сегодняшним завтраком. В глазах плыло, рассмотреть что-то кроме испачканного пола перед собой не получалось, а голоса доносились словно через гулкий тоннель.

– … выявило признаки недавней черепно-мозговой травмы. Наложение гипнотического воздействия на посттравматические эффекты может дать неблагоприятный результат обучения и нанести вред нервной системе в целом. Демонстрируемая сейчас реакция на умеренные перегрузки подтверждает мои опасения.

– Если он недостаточно вынослив, я не буду дальше тратить на него время! – прорычал голос из динамиков.

– А поставленная вами задача по исключению нежелательной информации подразумевает прямое вмешательство в процесс передачи данных. Это потребует полной вовлеченности оператора, а достаточной квалификацией обладаю только я.

– Тебя вполне достаточно! – голос капитана все более походил на рычание. – Фиррентис. Я достаточно ясно выразил своё пожелание? У тебя есть веские причины не подчиняться?

– Нет, уважаемый Зо Сахаал, у меня нет таких причин. Мы поняли ваши распоряжения и приступаем немедленно.

– Счастлив слышать!

Тяжёлые шаги прогрохотали к выходу. А Минаса обвило и поставило на ноги металлическое щупальце, и он оказался лицом к лицу с уродливым сервитором. Глаза существа были зашиты, а губы распороты и вывернуты наизнанку, оставляя десны полностью обнажёнными. Минас почувствовал очередной желудочный спазм.

– Очень любопытно. Расскажешь на досуге, какие обстоятельства могут потребовать настолько экстренного обучения в гипномашине? – весело прострекотал сервитор, не двигая челюстями.

– Лем, у меня возникло ощущение, что ты был заинтересован в благополучии юного человека, которого вчера обследовали.

– Драные демоны, ну что там с ним опять?

– Чтимый Зо Сахаал пожелал подвергнуть этого человека обучению в гипномашине.

– Прогноз неблагоприятный?

– Вероятность осложнений около 74,4%. Вероятность непоправимого вреда психике около 30%.

– Улучшить прогноз можно?

– Если я буду вручную корректировать весь процесс, вероятность осложнений снижается до 38,6%. Если Семь дополнительно возьмёт на себя поддержание нейронной активности пациента в нужных пределах – угроза непоправимого ущерба будет меньше процента. Но это не является эффективным использованием моего временнОго ресурса. Я связался с тобой, чтобы узнать, есть ли необходимость в подобной расточительности.

– Местный корабль разобрать хочешь? Точный процент взаимосвязи благополучия парня и появления пригодных для изучения трофеев я тебе не назову, но такая взаимосвязь есть.

– Я понял тебя.

– Спасибо, Фирентис.

Мальчик спал и видел мучительно яркие сны. Сны о силе: о совершенстве могучего тела, о яростной мощи машинных духов брони, о неостановимом ударе, сминающем ряды противника. Сны о величии: о крепостях размером с континент, о тысячах рабов на службе у бессмертных воинов, о древних священных реликвиях, о победных шествиях через покорённые города. Сны, наполненные грохотом: тяжёлой поступью марширующей роты, слитным ударом сотен кулаков о нагрудники, звоном металла о керамит.

Сны, проникающие в разум и сердце, более реальные, чем собственная память.

Пробуждение было болезненным. Некоторое время Минас просто лежал, вцепившись в край кушетки, и пережидал приступ тошноты. Затем осторожно открыл глаза, попытался сесть и на некоторое время замер, удивлённо глядя на свою руку – невозможно тонкую, хрупкую даже на вид.

Сон был слишком реальным.

Минас тихонько застонал и попытался навести прядок в голове. Это был не сон, а гипноз. А уродливый сервитор, который на самом деле не сервитор а местный техномагос, предупреждал, что последствия обучения в гипномашине могут быть «разными». И велел старательно обдумать полученную информацию, иначе она может не достаточно крепко засесть в голове, и тогда капитан потребует повторного сеанса. Потому что капитан был очень зол, когда решил экстренно применить гипномашину.

А разозлился он после того, как Минас обозвал легионеров боевыми кадаврами. От этого воспоминания та часть разума, где обосновалось вновь обретённое знание, полыхнула мучительным стыдом. В горле заклокотало, и мальчик не был до конца уверен, смеётся он, или всхлипывает. Кажется, капитан проявил невероятную сдержанность. Если только сам капитан действительно думает так, как приснилось Минасу. Ведь это только внушение, так? То, что монстр по имени Зо Сахаал хотел вложить в разум кандидата, а вовсе не обязательно то, что на самом деле.

Минас сжал голову ладонями, пережидая приступ мучительной боли. От попытки противопоставить новое знание старым выводам боль усиливалась и к горлу подкатывала желчь. А когда цветные пятна закончили свою пляску, Минас увидел, что над ним стоит уродливо раздувшееся существо с гроздью медицинских (ох, ну я надеюсь, что медицинских) манипуляторов вместо правой руки.

– Не надо так напрягаться, человек. Твоя психическая активность отрицательно сказывается на твоих показателях. Уважаемый Зо Сахаал позволил нам обеспечить тебе необходимый отдых.

В руку вонзилась игла, головокружение стало невыносимым, и Минас опять провалился в сон.

Раздутый медикос как раз сковыривал с висков мальчика какие-то датчики, когда дверной проем полностью перекрыла фигура в тёмно-синей броне.

– Состояние в рамках приемлемого, уважаемый Зо Сахаал. Дальнейшее пребывание под наблюдением не требуется.

Сахаал кивнул и повернулся к Минасу.

– Теперь я повторю вопрос. Ты готов бороться за право стать одним из бессмертных воинов?

Минас встретился взглядом с обсидиановыми глазами легионера.

– То, что я увидел под гипнозом. Так важно, чтобы я в это верил?

Медик настороженно прицокнул, однако капитан не выказал признаков гнева.

– Важно, чтобы ты это знал. Вера здесь не при чём.

Минас обдумал ответ и кивнул.

– Да, – поймал выжидательный взгляд и уточнил. – Да, я стану одним из бессмертных воинов.

– Попытаешься стать. – холодно поправил легионер.

Минас проигнорировал эту реплику.

…Когда господин Лемюэль уже уводил его, отец сказал: «Царство Трогг дважды проиграло нас. Если у нас есть будущее, то оно связано с этим флотом». Скорее всего, отец говорил эти слова больше для господина Лемюэля, чем для Минаса. Но отец не стал бы говорить так, если бы думал иначе.

Вряд ли местные сержанты будут страшнее отборочной комиссии в Академии, правильно?

– Астробеллаторы из вашей мифологии – это и есть бессмертные воины Легионов.

Проблема в том, что боевой поход досточтимого Зо Сахаала длится уже очень давно, и изрядную часть этого времени мы вынуждены были провести в нестабильном пространстве, сильно подверженном влиянию Имматериума. Вы в достаточной мере представляете себе эффекты, возникающие при непосредственном контакте с существами Хаоса?

– В достаточной, господин Лемюэль. Я понял, с чем мы имеем дело, ещё до того, как увидел этих «легионеров». Я просто не знаю других способов накрыть сумраком обширный регион, не используя специфических атмосферных бомбардировок. Понятно было, что Илиман атакован силами хаосопоклонников.

– Хаосопоклонники – не совсем верное определение. Элитные войска капитана Сахаала отравлены, господин Дамитенрий. Они все ещё сильны, возможно, даже сильнее, чем до постигших их изменений, но это не те силы, которые могли бы составлять предмет гордости командира. Такова одна из основных причин, побуждающих досточтимого Зо Сахаала именно сейчас уделить пристальное внимание набору рекрутов, которые в будущем станут пополнением его армии. Планируется создание новых подразделений, нового, незапятнанного Губительными Силами костяка Легиона.

И поскольку для своего сына вы изначально планировали именно военную карьеру, мне кажется, что предлагаемое Минасу будущее вполне соответствует духу и букве нашей с вами договорённости.

Адмирал откинулся в кресле и насмешливо взглянул на собеседника. Пусть сейчас не тот момент, когда можно диктовать условия, но держать себя за идиота он не позволит.

– Сказанное вами не вызывало бы ни малейших вопросов, если бы не одно «но»: я уже имел честь видеть вашего капитана. И, как я уже сказал, я в достаточной степени осведомлён о том, какое влияние оказывает Имматериум на разумных существ. Вы пытаетесь убедить меня в том, что постигшие досточтимого Зо Сахаала физические «изменения» ни как не отразились на его разуме и мировоззрении?

– Разумеется, отразились, поскольку настолько тяжёлые и не подлежащие полному исцелению травмы не могут не повлиять на разум. Если вы в результате ранения, допустим, потеряете конечность, это заметно повлияет на ваш характер, я полагаю. Но вы, вероятно, имели в виду не этот аспект? – Лем дождался утвердительного кивка и кивнул в ответ. – Бессмертные астартес – действительно воины из ваших легенд, господин Дамитенрий. И им действительно доступны легендарные силы и возможности. У капитана Сахаала был способ защитить от скверны свой разум, и он воспользовался этим способом.

– У меня нет причин не верить вам, господин Лемюэль. Но прежде чем полностью соглашаться с вашими доводами, я хотел бы поговорить с сыном более подробно.

– Разумеется, господин Дамитенрий. В общем расписании для новых кадетов отпускные часы не предусмотрены, но я уже запросил аудиенцию у капитана, чтобы решить этот вопрос для Минаса. И коль уж я собираюсь обсуждать с досточтимым Зо Сахаалом вопросы, касающиеся вашей семьи, могу ли я сообщить ему, что мы с вами достигли полного взаимопонимания, вы готовы принять должность военного советника и желаете ознакомиться с предварительным текстом присяги?

Как выяснилось, Минас проспал почти двое суток. Узнал он об это от сержанта Илинго, который принял его с рук на руки у медицинского сервитора. Не то, чтобы сержант его проинформировал специально, просто поприветствовал мальчика фразой:

– А, так это ты? Капитан тебя не прикончил? Вообще, для парня с твоими манерами, всего два дня в медблоке после встречи с капитаном – это считай ничего.

Думает, капитан на меня рассердился за что-то и покалечил. Минас снисходительно улыбнулся сержанту, чем немедленно испортил тому настроение.

– Смелый, да? Ничего, это пройдёт, – зловеще пообещал сержант, а затем сухо скомандовал: – За мной, не отставать.

Впрочем, злость Илинго ни как не повлияла на обеспечение Минаса обедом, двумя комплектами формы и спальным местом. Комната за одной из одинаковых дверей жилого сектора трогательно походила размерами на знакомую тюремную камеру, однако койка в ней была всего одна, и второй двери в уборной тоже не оказалось. Зато, помимо койки и стола, имелись тумбочка и вешалка на стене. Довершал эту картину небывалой роскоши возлежащий на столе толстый том в кожаном переплёте.

– Корабельный устав «Чёрного ветра». Завтра ближе к вечеру подойдёшь на вахту и расскажешь дежурному три первых параграфа. Наизусть, чтоб от зубов отскакивало. Послезавтра – ещё три, и так пока все не вызубришь, понял?

– Да, – отозвался Минас, разглядывая крылатый череп на обложке. Но тут сержант резко рванул его за плечо, развернув к себе лицом.

– Кончай расслабляться, кадет! Не «да», а «есть, сэр»! И смотреть на меня, когда я с тобой разговариваю!

Тут он был, безусловно, прав. Минас со стыдом понял, что ведёт себя, как потомственный свинопас, никогда не слыхавший о дисциплине. Последние такты выговора он дослушивал, уже стоя по стойке «смирно».

– Прошу прощения, сэр! Этого больше не повторится, сэр. Есть явиться завтра вечером на вахту и рассказать дежурному три первых параграфа! – и глянул на сержанта виновато. Получил в ответ преисполненный подозрения взгляд.

– Медблок, что ли, на пользу пошёл?

– Вероятно, сэр, – отозвался Минас, поскольку невежливо молчать, когда к тебе обращается с вопросом старший по званию. Но сомнений сержанта его ответ, кажется, не развеял.

А потом Илинго привёл его на полигон – зал длиной в несколько сотен метров, – где с десяток парней под руководством сержанта Корракса нарезали круги на полосе препятствий. Остаток дня Минас бегал, прыгал, подтягивался и перекатывался вместе с остальными кадетами, и это было почти прекрасно. «Почти» – потому что оба сержанта орали, не затыкаясь, как будто кадеты забудут, что надо делать, если не напоминать об этом каждые несколько секунд. Постоянные окрики «резвей, уроды», да «заснули что ли» мешали успокоиться и держать ровный темп. Вскоре Минас просто выкинул этот ор за пределы восприятия, и стало совсем хорошо. А если среди воплей вдруг прорезалась осмысленная команда, это всегда можно было понять по поведению остальных мальчишек. Не слишком правильно так делать, конечно, но слушать постоянный словестный мусор ещё хуже. Минас сам себе поклялся, что завтра будет более внимательным и терпимым.

А потом был ужин с настоящей натуральной едой, а ещё можно было внимательно присмотреться к остальным кадетам. Правда, зрелище оказалось не то, чтобы радостным. Минас сидел в компании четверых ребят старше себя, и все они явно были пленниками с Илимана, прошедшими тот же самый тюремный блок. И повадки у них были те же: на новичка они смотрели настороженно и недобро.

За соседним столом сидели шестеро кадетов, одним из которых был Леон. Вот эти парни вызывали куда большую симпатию, потому что выглядели спокойнее, как-то осмысленнее и старше, хотя по возрасту вряд ли превосходили илиманцев. Минас решил, что это просто потому, что они-то здесь чувствуют себя вполне уверенно и в порядках разбираются лучше. Поймав его взгляд, Леон кивнул, и Минас помахал рукой в ответ.

Тем временем его собственные соседи закончили перешёптываться, и один из них заговорил с Минасом, учинив форменный допрос: как зовут, сколько лет, из какой семьи, где жил и чем занимался на Илимане. Ничего предосудительного Минас в этих вопросах не видел, но тон собеседника ему не нравился и отвечал он односложно, предпочтя большую часть внимания уделить своей тарелке.

После ужина в комнате рядом с оружейной кадеты разбирали и чистили стаб-пистолеты. Минас видел такую архаику только мельком, поэтому сперва обрадовался возможности поковыряться с интересной игрушкой подробнее. Но все опять испортили сержанты, непрерывно прикрикивая и подгоняя. В результате Минас не успел спросить и половины того, что его интересовало, зато получил полдесятка замечаний за болтовню и остался последним, не собравшим пистолет в срок.

– Ну чо, кадет, привыкай! – ехидно улыбнулся ему сержант Илинго. – По расписанию у вас сейчас личное время, а ты остаёшься сидеть здесь, пока не освоишь оружие на должном уровне. Сержант Зоил за тобой присмотрит.

Минас уже действительно начал привыкать, что абсолютно вне зависимости от содержания слов, Илинго разговаривает, как будто сообщает о наказании. Поэтому решил не обращать внимания на тон.

– Есть сэр, спасибо сэр! – и опять заработал очень подозрительный взгляд от Илинго и удивлённый – от Зоила.

Теперь, когда сержант Зоил не отвлекался на понукание остальных, всё его внимание наконец-то принадлежало Минасу. Через пятнадцать минут сержант хмыкнул и притащил несколько пистолетов других моделей. Ещё через полчаса попытался отправить кадета на свободу, но на умоляющий стон:

– Ещё только один вопрос, сэр! – театрально вздохнул и продолжил лекцию о типах боеприпасов.

Минас как раз учился по балансу стаббера определять примерное количество патронов в обойме, когда пришёл сержант Илинго и в очередной раз всё испортил.

– Неужели все ещё ковыря… – начал он, открывая дверь, и увидел заваленный обоймами стол.

– Дополнительные занятия провожу, – неловко прокомментировал Зоил.

– Так. Отбой полчаса как был.

– Ну ща я его отправлю. Порядок тут мне наведёт только, – Зоил демонстративно обвёл рукой россыпь железа на столах. Илинго злобно хмыкнул, но спорить не стал.

Минас помог сержанту собрать «учебный материал» в исходное положение и оттащить в оружейную. Затем Зоил оценил количество оружейной смазки на лице и руках кадета, и показал, где расположена душевая, предупредив:

– Если кто из сержантов спросит, скажешь, я разрешил. Но лучше, если не спросит, ты уже в койке должен быть.

Минас понятливо кивнул, хоть и подивился в очередной раз здешним порядкам. Стремительно отмывшись, мальчик просочился в жилой блок. Раздеваясь, успел одним глазом заглянуть на первые страницы устава, убедился, что общие положения интуитивно понятны, и отложил изучение подробностей на завтра.

Утром, во время двухчасовой разминки на полигоне, Минас продолжал удивляться. Кадетов гоняли Зоил и незнакомый ещё сержант, (Руриск, как выяснилось чуть позже). И оба опять орали, как два идиота. И если про второго Минас ещё сомневался, то Зоил вчера полностью доказал свою вменяемость. Что с ним опять произошло?

За завтраком один из соседей по столу поинтересовался, совладал ли Минас вчера со стаббером. Решив, что надо всё-таки налаживать отношения с сослуживцами, Минас попытался ответить развёрнуто, но понимания не встретил.

– А, подмазываешься к сержантам, – резюмировал собеседник и ухмыльнулся остальным за столом. – Ну-ну, авось кто тебя и оценит.

На эту реплику слушатели многозначительно захихикали. Минас понял, что его слова никого не интересуют, и умолк.

А когда их построили после завтрака, сержант Руриск на некоторое время отошёл к настенному терминалу, а потом скомандовал.

– Кадеты Джелл и Минас, выйти из строя. Остальные в тактичку бегом марш! Вы двое, за мной.

Джелл был из группы Леона, и судя по его реакции, ничего экстраординарного не происходило. Руриск привёл их на вахту, где передал Джеллу пластиковый ключ, инфопланшет и вокс-гарнитуру.

– На четыре часа, – а затем развернулся к Минасу. – У тебя семья в заповеднике?

– Где? То есть, простите сэр, я точно не знаю, где они территориально, и что называется заповедником.

Похоже, этот ответ сержанта устроил.

– Этого отведёшь и поможешь сориентироваться. И приведёшь обратно! – Руриск оглядел Минаса ещё раз и добавил. – И присмотришь, чтобы не нарвался по дороге.

– Да, сэр.

– Свободны.

Джелл двинулся к выходу из блока, Минас поспешил за ним. Старший парень на ходу нацепил и активировал вокс.

– Мастер, со мной Минас, его куда?– выслушал ответ и кивнул спутнику. – Ясно, пошли.

– Куда?

– В заповедник. У меня там семья, у тебя тоже. Ты везучий, я смотрю. Из вашей компании ещё никого гулять не отпускали, а тебя прямо на второй день.

– Это отец настоял, наверное, – неуверенно отозвался Минас. – Ему обещали, что в ближайшее время мы с ним встретимся.

– Угум. Идти тут минут двадцать в одну сторону, так что шагаем быстро.

И они зашагали быстро, что не помешало Минасу активно крутить головой и наконец-то разглядеть корабль. Коридоры были намного просторнее, чем на любом из флагманов Царства. И намного темнее. На стенах кое-где висели явно геральдические полотнища, и во множестве присутствовали изображения клыкастого черепа с крыльями летучей мыши, который был и на обложке устава.

– Это эмблема корабля?

– Это знак Повелителей Ночи. Символ легиона, в который мы с тобой собираемся попасть, – в голосе Джелла прозвучала насмешка. – К которому принадлежит капитан Сахаал. Ну, в общем, тебе неплохо бы узнавать этот символ, а то можешь нарваться на сильное непонимание.

– Буду знать, – обиженно пробурчал Минас.

– Уж постарайся.

По коридорам сновали люди в темно-синих мундирах, с некоторыми Джелл обменивался приветствиями. Потом впереди послышались мерные тяжёлые шаги, и Джелл пробормотал негромкой скороговоркой.

– Сейчас мы увидим легионера, ты делаешь шаг к стене, останавливаешься и опускаешь бошку, без вот этих вот твоих…

– Каких моих? – прошипел Минас в ответ, но тут из тьмы впереди начала проявляться огромная фигура. В отличие от капитана и твари, которую Минас видел той ночью, идущий сейчас навстречу легионер был, безусловно, похож на показанные Зо Сахаалом изображения. Минас с восторгом обнаружил, что, даже несмотря на темноту, узнает большую часть вооружения и снаряжения. Гипномашина годилась не только на то, чтоб внушать непрошенное восхищение чужой мощью.

Джелл дёрнул его за рукав, видимо, опасаясь, что Минас забудет полученные указания. Пришлось довольствоваться созерцанием поножей и примагниченного к бедру болтера.

Легионер протопал мимо и Джелл облегчённо выдохнул.

– Всё, молодец. Пошли.

– Что значит «вот этих вот моих»? Что я, по-твоему, базовое приветствие воспроизвести не способен? – Минас чуть ли не подпрыгивал от негодования.

– А хрен тебя знает, – отозвался Джелл с подкупающей искренностью в голосе. – Я видел, как ты на сержантов смотришь. И как ты Илинго приложил – Леон рассказывал. И капитана чем-то допечь успел; как он тебя тащил, мы думали, прямо тут и прикончит. Руриск не зря просил приглядеть, чтобы ты не нарвался, я стараюсь, как могу.

– Сержант Илинго сам напросился, – мрачно пробормотал Минас. В пересказе Джелла он выглядел каким-то буйным невежей.

– Вот! – Джелл на ходу указал на него пальцем. – Запомни, кадет: «Сержант сам напросился» – это когда сержанту вламывает кто-то, старше по званию. А в твоём случае это называется: «кадет ищет неприятностей, и он их получит».

Минас раздражённо пожал плечами.

– И капитана я не допекал. Он просто рассердился, что я не знаю, кто такие легионеры.

– Никто из ваших не знал, ваш сегмент слишком давно в коконе варп-штормов, – Минас вопросительно вскинулся, но Джелл замотал головой. – Э не, вот эту лекцию пусть кто-нибудь другой читает. Короче, предыдущие четверо вываливались из тактической комнаты, капая слюной от перспектив, и мчались выяснять, как бы им побыстрее «стать достойными». И потом Наставник Сахаал собирал нас всех и рассказывал о легионе – и для новичка и для всех остальных. Ты – первый, кто отбыл из тактички подмышкой у рычащего капитана. И до сих пор не узнаёшь символ Повелителей Ночи. Даже не знаю, почему от тебя все ждут подвоха?

Это было обидно и странно. Некоторое время Минас шагал молча, переваривая услышанное.

– Джелл, а почему «заповедник»?

– Это личные помещения мастера Лема. Официально не являющиеся территорией Повелителей Ночи. Почитаешь устав – поймёшь, почему «заповедник», – в голосе Джелла прорезались нотки сожаления.

– А! Так это где светло и всё белое?

– Ну да, молодец, сообразил. Мы пришли, собственно.

И кадеты вошли в коридор, где было светло и всё белое, а ещё через пару минут Джелл ткнул пальцем в коммуникатор на одной из дверей.

– Всё, я тебя заберу, когда пора будет. Не разбегайся отсюда.

Дверь открылась, и Минас увидел уже знакомую гостиную.

Тратос смотрел на вошедшего сына. Четыре дня назад Минас рыдал в его объятиях измученный, избитый, голодный и оборванный. Когда пришло время разжать руки и отпустить мальчика обратно в неизвестность, старый солдат всерьёз подумал, что сердце всё-таки не выдержит.

Сейчас в комнату вошёл молодой курсант, будущий офицер боевого флота. Следы побоев почти сошли с лица, а ещё заметнее – перестали сковывать движения. Сила и энергия сквозят в каждом шаге и в каждом взгляде. Новая униформа хорошо подогнана, а на рукавах – свежий запах оружейного масла. И ясная улыбка вместо лихорадочного блеска глубоко запавших глаз. Сердце снова пропустило удар – на сей раз от невероятной, неожиданной радости.

Рядом скрипнуло кресло.

– Кажется, я должным образом исполнил свои обязательства. Не буду мешать. Доброго дня господин Дамитенрий, Минас.

Лем тепло улыбнулся мальчику и вышел.

Продано, и продано удачно! Похоже, планы Архитектора Судеб в этот раз совпали с интересами флота. Парня удалось подлечить и хорошенько отоспать у Фиррентисов и предъявить отцу до получения новых синяков, отличный контраст получился! За возвращённое будущее своего мальчишки старик будет драться насмерть и ещё немного после смерти.

====== Глава 3. Новичок ======

Отец не расспрашивал о подробностях, и Минас был ему за это благодарен. Вот мама пыталась, но всё время плакала, и ей можно и даже нужно было не отвечать. А отец больше говорил сам.

– Я мог умереть, сражаясь за Царство Трогг, если бы Владыка мне позволил. Видят вечные звёзды, я желал это более всего на свете. Я был готов умереть за Царство даже в ссылке, но мне прямо приказали не участвовать в обороне планеты. Всё, что мне было позволено – защищать себя и свою семью. Это выбор Владыки, не мой. Именно это мы делаем сейчас, мой мальчик, это делаем мы оба. Заботимся о собственном благополучии, поскольку заботиться о благополучии Царства нам запретил сам Владыка Трогг.

Минас кивал с возрастающим удивлением. Ведь примерно это отец и сказал ему ещё в первую встречу, только короче. И подробно разъяснил сейчас, вот только что, хотя, что тут объяснять, если всё предельно понятно? Но отцу эта тема казалась очень важной и очень тревожной, он возвращался к ней снова и снова, а перебивать родителей и старших по званию недопустимо, поэтому Минас снова и снова просто кивал.

Отец упомянул астробеллаторов, Минас обдумал эту идею и согласился, что увиденные им легионеры действительно могут быть звёздными бойцами из легенд. Мама снова заплакала, и попросила приходить чаще.

– Это не от него зависит, – строго остановил её отец. – Считай, что он всё же поступил в Академию. Если бы он был курсантом, ты видела бы его всего пару недель в год. И он уже доказал, что умеет справляться без родительской опеки.

Слышать это было приятно, но разделить отцовскую уверенность Минасу мешали, во-первых, все ещё поднывающие при нагрузках рёбра, а во-вторых, выступление Джелла. Можно ли считать, что он успешно справлялся, если каждый его шаг кажется подозрительным даже сокурснику, а уж Илинго как смотрел – это вообще ужас. Но делиться сомнениями Минас не стал – в любом случае это уже действительно только его дело, на отцовскую помощь рассчитывать не следует.

Вообще, это был странный разговор, не грустный, но какой-то выматывающий. Минас почти обрадовался писку коммуникатора и Джеллу на экране у двери.

Поскольку Минас старательно запоминал дорогу, то сразу заметил, что после подъёмника они свернули в другой коридор.

– Корракс приказал, – Джелл постучал по вокс-гарнитуре. – вернуться этим путём. Сказал, раз тебя уже выпускают гулять по кораблю, значит должен врубаться, что почём.

Минас вопросительно вякнул, в ответ Джелл молча махнул рукой, указывая на пятно света, издалека заметное в тёмном коридоре. Приближаясь, Минас начал слышать монотонное механическое бормотание.

«…злоупотребление служебным положением. Неоднократные случаи принуждения подчинённых к нарушению должностных инструкций. Неоднократное принуждение подчинённых к созданию ситуаций, потенциально опасных для работоспособности систем и механизмов корабля «Чёрный ветер». Неоднократное сокрытие информации о нештатных ситуациях, потенциально опасных для работоспособности систем и механизмов корабля «Чёрный ветер». Неоднократные случаи принуждения подчинённых к сокрытию информации о нештатных ситуациях, потенциально опасных для работоспособности систем и механизмов корабля «Чёрный ветер».