Текст книги "Здесь и сейчас (СИ)"

Автор книги: raksha_satana

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 15 страниц)

– Боже, да не надо мне весь его день рассказывать, сейчас он где?

– А я не знаю, синьор. Я когда шел мимо дворика с грушами, он там стоял, с палкой. Он меня услышал и спрашивает, мол, где господин, вы то есть, синьор. А я говорю, что не знаю, но вроде говорят, вы на лошади уехали. Он отвернулся и больше ничего не сказал. Я подумал, что надо будет вас найти, а вы и правда уехали.

Мальчик еще что-то говорил, но Меркуцио уже не слушал. Он натянул рубаху через голову и, хлопнув слугу по плечу, быстрым шагом двинулся в сторону грушевого двора. Однако Тибальта там не оказалось, лишь на скамейке лежала палка, которую они использовали вместо шпаги. Рыжий посмотрел на небо, провожая глазами заходящее солнце. Над головой раскинулся алый шлейф, предвестник скорой ночи, и Меркуцио, всматриваясь вечернюю высь, вдруг понял, что боится. Ему было страшно идти искать Тибальта, страшно было остаться с ним наедине и, возможно, услышать, какое решение принял Капулетти. И что решение это лишит его последней надежды, которая теплилась где-то внутри. Вся буря чувств, сотрясавшеая утром сознание, всколыхнулась вновь, но самым сильным по-прежнему оставалось желание обнять своего неприступного ангела смерти и целовать, целовать так, чтобы душа закипела от страсти.

Меркуцио поднялся в библиотеку, прошел через зал и спустился в погреб, но Тибальта нигде не было. Проходя мимо винных бочек, рыжий подумал, что нет смысла спускаться сюда дважды, и по лестнице он поднимался, держа в руке полный кувшин вина. Что ж, если Тибальта нет и в покоях, он ляжет на кровать и больше с места не сдвинется, будет пить и пусть нимфа сама за ним бегает.

Подходя к двери, Меркуцио сглотнул. В нем боролись желание увидеть внутри Капулетти и надежда, что его там не окажется. И чем ближе он подходил, тем ожесточеннее шла борьба, так что даже подумалось, а не пойти ли пить в библиотеку, на всякий случай. Но как известно, удача благоволит храбрым, а рыжему она сейчас была очень нужна. И, сделав глубокий вдох, он толкнул дверь.

В комнате царил полумрак, почти севшее солнце уже не могло прорваться за портьеры, и расплывшееся бледно-розовое пятно накрывало лишь кусок пола. Масляная лампа на столе горела ярко, однако ее освещения хватало только на деревянную поверхность, остальная часть комнаты покоилась в темноте. Стоять на входе и ждать, пока глаза привыкнут, совсем не хотелось, и Меркуцио, захлопнув дверь за собой, направился к столу. И чуть не выронил от неожиданности кувшин, когда слева прозвучало:

– А я уже решил, что ты поехал в город, не дожидаясь завтра.

Меркуцио с трудом удержал жидкость в емкости и, осторожно поставив кувшин на стол, обернулся на голос.

– Я до завтра и не доживу, если будешь так пугать.

Бросив взгляд на Тибальта, он удивился, что сразу его не заметил, тот сидел на кровати без рубахи, черные штаны выделялись на фоне белого покрывала. Тибальт сидел спиной к окну, опираясь сапогом в стоявший рядом стул, на котором лежали склянка и свернутая материя. Рыжий скользнул взглядом по правой ладони: она была плотно забинтована новой повязкой.

Меркуцио сосредоточился на вине. Он пошарил по столу, придвинул к себе два бокала и, поднимая кувшин, вопросительно посмотрел на Тибальта. Тот еле заметно кивнул, не сводя глаз с лица Меркуцио. Под этим взглядом сразу вернулись неуверенность и страх, сердце забилось в припадке, пытаясь то выпрыгнуть через горло, то провалиться до самых пяток. И как-то засосало под ложечкой от ожидания, что будет дальше.

Меркуцио налил вино в бокалы и протянул один Тибальту. Капулетти поднялся с места и двинулся к столу, тут рыжий понял, что боится смотреть в зеленые глаза, он скользнул взглядом вниз, пытаясь за что-то зацепиться, но вид обнаженной кожи на груди Тибальта скрутил сознание в еще больший узел. И как только длинные пальцы приняли бокал из его рук, он схватился за свой и выпил его почти залпом.

– Ты утром сказал, что свое решение уже принял и выбор за мной… – Тибальт сделал глоток и поставил бокал на стол.

Меркуцио захотелось провалиться на месте и чем дальше, тем лучше. Он отчаянно ждал этих слов, но сейчас они прозвучали как приговор. Почему от ожидания по всему тело пробегала дрожь, понять было невозможно. И почему рядом с Тибальтом все спокойствие и безмятежность, вернувшиеся во время его бешеной скачки по полям, моментально улетучились. Рыжий закрыл глаза и приготовился услышать то, что, скорее всего, в голове промелькнет как слово “конец”.

Но он ничего не услышал. Зато почувствовал движение сзади. В ту же секунду крепкие руки вцепились ему в плечи и круто развернули. Зеленые глаза были совсем близки, и в них не плясал огонек, но бушевал целый пожар, прожигая смуглое лицо насквозь. У Меркуцио перехватило дыхание, когда горячие, сладкие от вина губы сначала мягко дотронулись до его рта, заставляя открыться, и тут же впились в него, проталкивая язык и цепляя зубами плоть. Тибальт скользнул языком по подбородку, прикусывая нижнюю губу, его пальцы сжимали горло рыжего, не давай повернуть головы. Меркуцио запустил руки в длинные черные волосы и подался вперед, перехватывая у Тибальта лидерство. Он целовал страстно, прикусывая и облизывая губы, не в силах оторваться от вновь обретенного божества.

Пальцы Тибальта скользнули вниз на шнуровку рубахи, стягивая ткань с плеч рыжего. Меркуцио притянул к себе любовника, соединяя губы новым поцелуем и прижимаясь кожей к его голой груди. Руки Тибальта сомкнулись на его спине, губы скользнули на шею, и Меркуцио услышал под самым ухом:

– Свое решение я тоже принял.

Рыжий нехотя отклонил назад голову и заглянул в зеленое пламя. Лицо Тибальта пылало и было прекраснее, чем рыжему когда-либо казалось.

– И не беспокоит, что притяжение утянет нас в ад?

Тибальт притянул к себе голову Меркуцио и прошептал, почти дотрагиваясь губами до его щеки.

– Завтра воскресенье. И в покаянной молитве я признаюсь Господу, что меня соблазнил один рыжий сатир, сбил с пути истинного… Но я о том не жалею. И ад с ним мне милее всей райской благодати, – рыжий почувствовал, как улыбающиеся губы скользят по щеке, цепляя языком щетину.

Он повернул голову и выдохнул прежде, чем перехватить губы поцелуем:

– Ну, какой сатир без нимфы.

Меркуцио прижимал к себе свое божество, скользя руками вверх по спине, лаская затылок и пропуская сквозь пальцы мягкие волосы. Тибальт отвечал на поцелуи страстно, то толкаясь внутрь языком, то прикусывая раскрасневшиеся губы любовника, вырывая у него короткий стон. Время словно остановилось, не существовало вокруг больше ничего и никого, только они вдвоем.

Меркуцио очнулся, почувствовав, что отстранившийся любовник тянет его за собой. Тибальт медленно пятился к постели, не сводя глаз с лица рыжего, и призывно тянул его за пояс. Меркуцио подался вперед, повинуясь, и как завороженный тонул в зеленом пламени. Внезапно Тибальт скользнул ему за спину и, резко развернув, уронил спиной на постель. Меркуцио почувствовал руки любовника на бедрах и приподнялся, помогая стягивать штаны. Один сапог никак не соскальзывал с ноги, и Тибальту пришлось спуститься ниже, чтобы поудобнее за него взяться. Когда же он снова выпрямился во весь рост, рыжий уже ждал его полусидя.

– Моя очередь.

И одним прыжком Меркуцио опрокинул Тибальта на кровать, прижимая сверху всем телом, не давая двинуться. Рыжий опустил голову и скользнул языком по шее, оставляя на коже влажный след. Пальцем он нащупал твердый бугорок соска, сильно сжал и впился в него губами, вырывая из горла Тибальта сладострастный стон. Пальцы вцепились в рыжие волосы, тело выгнулось под лаской, подаваясь навстречу. Не отрываясь от груди стонущего любовника, Меркуцио скользнул руками вниз и потянул с бедер штаны. Тибальт подцепил один сапог каблуком другого и сорвал с ноги, руки рыжего довершили дело.

Ладонь Меркуцио поползла вверх по белому бедру и накрыла твердый горячий ствол. Тибальт зашипел сквозь зубы, когда пальцы рыжего обхватили плоть и сильно сжали. По головке скользнул горячий язык, губы обхватили плоть, обволакивая слюной, но прежде, чем Капулетти успел прижать рыжую голову к паху, Меркуцио вывернулся из-под его рук и уселся на колени возле плеча Тибальта, хитро улыбаясь. Тот ощутил возбужденную плоть, прижимавшуюся к его коже, почувствовал, как пульсирует и напрягается горячий ствол любовника. Он чуть приподнялся на локте, наклонил голову, и Меркуцио поперхнулся собственным дыханием, когда влажные губы сжались, и черная голова сделала движение вперед.

Тибальт был очень осторожен, помятуя, как рыжий саданул его зубами, и двигался медленно, то сильнее обхватывая влажный ствол, то расслабляя губы и скользя по нему языком. Он ощутил, как пальцы Меркуцио снова скользнули к нему на бедра, поглаживая паховые волоски и возобновляя ласку. Но тянуться рукой так, чтобы не оторваться от губ любовника, оказалось непростой задачей, и рыжий принял интересное решение.

Вытянувшись вдоль тела Тибальта так, что голова оказалась почти прижатой к паху, он притянул к себе белые бедра и накрыл ртом напряженную плоть. Тибальт от неожиданности прервал свою ласку, чувствуя, как волна возбуждения и смущения от такой развратной позы накрывает с головой.

Меркуцио нетерпеливо толкнулся бедрами, требуя продолжения, и застонал, не разжимая губ, когда ствол вновь уперся в горячую глотку. Они чувствовали друг друга, соединяя темп и впиваясь руками в бедра, сходя с ума от безумной ласки и рвущейся наружу страсти. Движение голов становилось все резче и быстрее, тела выгибались навстречу друг другу, словно сливаясь воедино, и острое наслаждение почти одновременно пронзило их с ног до головы, когда каждый ощутил на языке семя любовника.

Тибальт в изнеможении рухнул на спину, прикрывал глаза рукой. Бедром он ощутил возню, по животу скользнула влажная кожа, и, убрав руку, он увидел, что Меркуцио навис над ним с довольной улыбкой. От пристального взгляда синих глаз скулы Тибальта снова вспыхнули.

– Удивительно, как тебе это удается? – рыжий с интересом разглядывал лицо своей нимфы.

– Что именно?

– Быть страстным и похотливым, как демон, и при этом смущаться, словно девственница в первую брачную ночь. Вот уж всем загадкам загадка.

Тибальт засмеялся, скользя руками по спине рыжего.

– Можешь не верить, но для меня это тоже в новинку.

– Да ну? – Меркуцио хитро ухмыльнулся. – А, судя по тому, что ты вытворял минуту назад, ты очень даже опытный.

С этими словами рыжий быстро перекатился на бок и увернулся от подзатыльника.

Повернувшись, он увидел, что Тибальт улыбается.

– Вот ведь рыжий сатир, обо всех по себе судишь?

– Не надо на меня напраслину возводить, я сам овечка вполне невинная. Вернее, был, пока с тобой под одной крышей ночевать не начал, – Меркуцио со смехом вскочил с постели и, подойдя к столу, налил в свой бокал вина. Подтянувшись на руках, он уселся прямо на стол. Тибальт подошел и взял свой, почти полный бокал. После бурной страсти его волосы растрепались и разметались по плечам. Меркуцио с наслаждением сделал два глотка и потянул любовника к себе, обхватывая его бедра ногами.

– О, прелестный Тибальт, ну нельзя быть таким прекрасным, помяни мое слово, тебя сожгут на костре как ведьмака.

– Меня сожгут? А кто из нас двоих рыжий?

– Это меня солнце в макушку поцеловало. Никакой магии. Я же говорю, я невинная овечка.

Тибальт улыбнулся, подставляя шею под поцелуи.

– Прямо такая уж невинная. В скольких борделях Вероны тебя знают?

– Это совсем другое. Ты и сам услугами шлюх не гнушаешься. А вот тот грех, которому мы сейчас предаемся, для меня не изведан абсолютно, – Меркуцио снова потянулся за вином, продолжая прижимать к себе Капулетти руками и ногами, – Я бы и не задумался даже о том, чтобы провести время с мужчиной, но на меня обрушилось наказание дяди с тобой в придачу, и канула в лету моя репутация святого любителя женщин. Так что это полностью твоя вина.

Тибальт смотрел на него, в зеленых глазах плясали искорки, губы хитро улыбались. Рыжий ощутил, как его с силой придвинули к себе, скользнув руками по спине, и горячие губы опалили дыханием горло.

– Так это я тебя сбил с пути истинного на грешную дорожку, невинная моя овечка? – Тибальт почти с животным урчанием прижался губами ко рту рыжего, мягко исследуя его языком и слизывая капли вина с губ. Зеленые глаза встретились с синими, и искорки обернулись языками пламени, – Значит, и невинность твою тоже заберу я.

Смысл сказанного дошел до Меркуцио в тот момент, когда его сдернули со стола и пихнули животом на деревянную поверхность. Тибальт прижал его ладони к столу, накрыв сверху своими, и придвинулся вплотную, вжимаясь в любовника всем телом.

Меркуцио ощутил сзади горячую волну, влажные губы скользнули от затылка вниз по шее, язык прошелся по солоноватой коже на плечах. Убедившись, что жертва не вырывается, Капулетти отпустил его руки, и рыжий ощутил горячие ладони у себя на животе. Они скользнули сначала вверх, потом снова вниз, чуть вбок, впиваясь в бедра. Тибальт продолжал целовать его спину, опускаясь ниже; когда горячий язык лизнул поясницу, а ладони сжали ягодицы, рыжий вздрогнул. Он обернулся назад и посмотрел вниз, на прекрасное божество, стоявшее на коленях. Тибальт смотрел на него снизу вверх, продолжая сжимать руками бедра, словно ждал знака, что рыжий хочет продолжения.

Сердце Меркуцио билось в панике, тело изнывало от страсти и вожделения, откуда-то изнутри поднималась волна смущения. Это была неизведанная территория, опасная, но донельзя желанная.

Поймав взгляд синих глаз, Тибальт залился краской, но зеленые вспышки продолжали сверлить смуглое лицо. Оба были смущены, для обоих это был шаг в пропасть, и либо они в страхе попятятся назад, либо рискнут и прыгнут. Ответ был очевиден. Меркуцио вздохнул, унимая бешеное сердце, и коротко кивнул.

Дальше он словно выпал из собственного тела, комната вокруг завертелась, перед глазами поплыли яркие пятна. Его снова уложили на постель, горячие губы скользили по коже, покрывая лицо поцелуями, прохладные пальцы впивались в плечи, оставляя красные следы. Меркуцио подавался вперед, ловя горячее дыхание и притягивая к себе страстного ангела смерти. Голова кружилась, кровь закипала, плоть горела огнем и жаждала продолжения.

Неожиданно он понял, что Тибальта рядом уже нет. Приподняв голову, рыжий увидел, как белый силуэт подходит ко второй кровати и что-то ищет на ней, скользя в темноте руками по покрывалу. Пальцы наконец извлекли из складок материи то, что искали, и Тибальт направился обратно под взглядом синих глаз, с любопытством следящих за ним. Проходя мимо стола, он на мгновение задержался, взял в руки лампу и поставил ее около постели. В тусклом масляном свете Меркуцио увидел, что в руках любовника была склянка, наполненная чем-то желтым, та самая, которую рыжий увидел, когда вошел в покои. Тибальт открыл склянку, и в воздухе запахло сладким и пряным.

– Вообще-то, этот бальзам для ран, – при этих словах он кивнул на забинтованную ладонь, – но, думаю, для нас тоже подойдет.

Рыжий внимательно посмотрел на Тибальта и тот, поймав его взгляд, вдруг снова покраснел, да так, что даже шея стала пунцовой.

– Не смотри на меня так, я не для этих целей его с собой брал!

При мысли о том, что коварный Капулетти мог заранее спланировать растление племянника герцога, рыжий поперхнулся от смеха, уткнувшись в плечо хитрого соблазнителя. Оба почувствовали, что напряжение, мешавшее сделать последний шаг вперед, куда-то исчезло, оставляя лишь азарт от предвкушения. Меркуцио потянулся вперед, целуя и прижимая к себе еще пылавшее смущением лицо, руки скользнули по шее вниз, обвились вокруг поясницы, и он опрокинулся на спину, утягивая за собой Тибальта.

Эта простая незатейливая ласка и соединение двух тел заставили забыть обо всем, их снова было только двое, и мир исчез, оставляя лишь цветные пятна вокруг. Меркуцио впивался в губы, ловил горячее дыхание, наслаждаясь каждой частичкой тела. Вдруг Тибальт разорвал поцелуй и внимательно посмотрел на любовника. Рыжие брови скользнули вверх, синие глаза прищурились, на лице застыло вопросительное ожидание.

Аккуратно скатившись вбок, не отрывая зеленых глаз от смуглого лица, Тибальт прижал ладонь к бедру лежавшего рядом тела и надавил, заставляя перевернуться на живот. У Меркуцио сбилось дыхание и почти остановилось сердце, когда он почувствовал движение пальцев, скользнувших по пояснице вниз, в ложбинку между ягодиц, и горячее колено, разводящее в сторону бедра.

Рыжий повернул голову и утонул в зеленом пламени не отрывавшихся от его лица глаз. Тибальт придвинулся ближе, упираясь грудью в плечо рыжему, и поймал губами застывший рот, проводя языком по нижней губе. И Меркуцио, зажмурившись, впился в губы любовника со всей страстью, оставляя позади твердую почву и уверенно срываясь в пропасть вместе с зеленоглазым божеством.

Тибальт плеснул на ладонь бальзам из склянки и, растерев его между пальцами, скользнул рукой между разведенных бедер, слегка надавливая. Первое осторожное проникновение вызвало внутренний протест и новую волну смущения, но Меркуцио вцепился в простыню и лежавшую перед ним руку. Он сжал запястье Тибальта, притягивая его к себе и закрыл глаза, отдаваясь полностью нахлынувшим ощущениям. Непривычное прикосновение не было болезненным, и через несколько мгновений по телу поползла теплая волна возбуждения, вызывая мурашки. Пальцы проникали медленно, то сильнее растягивая плоть, то плавно отступая. Меркуцио поймал себя на том, что сам подается бедрами навстречу вторжению, а сладкие вспышки боли вырывают из груди хриплые стоны.

Тибальт, не вырывая запястья из его ладони, аккуратно перекинул ногу через бедро любовника и оказался сверху, прижимаясь животом к его пояснице. Рыжий ощутил кожей горячий влажный ствол и судорожно вздохнул, поняв, что сейчас произойдет. Он услышал, как звякнула склянка, когда Тибальт плеснул на себя бальзам, почувствовал, как масляные капли стекают на кожу. Неожиданно лицо Тибальта оказалось прямо над плечом, свободная рука обхватила запястье рыжего, и Меркуцио застонал от нахлынувшей волны тягучей боли и возбуждения. Движение Тибальта было медленным и плавным, он впивался губами в шею любовника, сжимал пальцы в такт толчкам, то плотно прижимаясь к ягодицам, то чуть отстраняясь. Меркуцио повернул голову, насколько смог, и, поймав пересохшими от частого дыхания губами горячий выдох Тибальта, впился в его губы поцелуем. Тот страстно толкнулся вперед языком, облизывая раскрасневшуюся плоть.

Боль постепенно отступала, оставляя после себя горячее тягучее удовольствие, и Меркуцио, упираясь ладонями перед собой, с готовностью подавался назад, желая усилить проникновение. Внезапно Тибальт остановился, вытирая со лба пот, и настойчивым движением толкнул рыжего ближе к спинке кровати. Меркуцио быстро понял его порыв и, приподнявшись на коленях, уперся руками в деревянную резную спинку. Тибальт, размазывая между пальцами новую порцию бальзама, моментально оказался сзади и, утробно урча, одним резким движением снова вошел в любовника, одной рукой держа его за горло, а второй сжимая затвердевший ствол под рыжими волосками. Меркуцио охнул, горло обожгло воздухом, перед глазами запрыгали красные и желтые пятна. Он впивался побелевшими пальцами в невозмутимое дерево и с силой подавался назад, принимая темп разгонявшегося Тибальта. Бледный лоб прижимался к смуглому плечу, движения руки становились все резче, с губ срывались хриплые стоны. Чувствуя скорый финал, Меркуцио запрокинул голову и сильнее подался назад бедрами. Сзади последовал резкий толчок, Тибальт вжался всем телом в горячую спину, срываясь почти на крик, и Меркуцио, зажмурившись, выплеснулся вместе с любовником, заглушая стон сзади собственным голосом. Пальцы разжались, выпуская спинку кровати, и он рухнул на сбившиеся простыни, почувствовав плечом упавшее рядом тело.

Сердце прыгало у самого горла, в висках стучала кровь, и тело стало каким-то не своим, не настоящим. Приоткрыв один глаз, Меркуцио увидел, что Тибальт лежит на спине, глаза плотно зажмурены, из приоткрытых губ вырывается со свистом бешеное дыхание. Сейчас он был еще прекраснее. С трудом приподнявших на локте, Меркуцио приблизился к лицу своего возлюбленного божества и прижался к его рту губами. Поймав ответное движение, он поднял глаза и, утонув в зеленой огненной волне, прошептал прямо в приоткрытый рот:

– Ты мой.

Зеленая вспышка взметнулась пожаром, и горячие губы захватили Меркуцио в плен, увлекая в новый водоворот поцелуя.

***

Предрассветная прохлада наполнила комнату, сгоняя со стен ночные тени бледным светом алого зарева. Свежий ветер всколыхнул портьеры, через окно послышалось пение первых утренних птиц.

Этой ночью они так и не заснули, волны страсти то подбрасывали их вверх, то увлекали в темный омут, не давая оторваться друг от друга. Глядя на первые лучи солнца, поднимавшиеся из-за высоких деревьев, Меркуцио прищурился и сонно зевнул, он лежал, прижавшись спиной к животу Тибальта и удобно устроив рыжую голову на его груди. Руки любовника обнимали его за плечи, прижимая к себе. Приподняв голову, он увидел, что зеленые глаза также смотрят в окно, дыхание было спокойным и размеренным, неспешно поднимая грудь под рыжим затылком.

Воскресенье наступало неумолимо, неся с собой уже нежеланное освобождение и вынужденную разлуку. Думать об этом не хотелось, но мысли возникали сами собой, нарушая внутренний покой. Меркуцио вздохнул.

– А все-таки неосмотрительно дядя нас так рано выпускает. Я вот совсем не уверен, что мне удалось обуздать ненависть к проклятым Капулетти, – он с силой сжал бедро Тибальта, – и она непременно вынудит меня прижать тебя к стенке где-нибудь в темной подворотне.

Сзади раздался смех, Тибальт заворочался под тяжелым горячим телом.

– Главное, потом скрыть красочные увечья, которые ты мне непременно нанесешь, – рука скользнула на горло и, повернув голову, Меркуцио увидел, как Капулетти потирает пальцами красный след от укуса, – а то пойди объясни, что это за ненависть такая была.

Рыжий довольно ухмыльнулся. Стало легко и спокойно от того, что Тибальт при упоминании о возвращении в Верону не помрачнел, как раньше, а даже умудряется шутить. Хотя возвращение и сулило непростые времена.

– Только пока с этим придется повременить, – по смуглому лицу пробежала тень, – до возвращения дяди из Рима не видать мне ни подворотни, ни Капулетти, ни даже таверны, чтобы скрасить отсутствие первого и второго. Завтра…

Он замолчал, почувствовав сзади глубокий вздох. Плечи подались вперед, рыжий хотел развернуться, но крепкие руки сильнее обхватили его вокруг груди и не позволили двинуться. Тибальт наклонился и зарылся лицом в рыжие пряди, горячо дыша в затылок.

– Завтра будет завтра. А пока мы здесь. И у нас есть бесконечное “сейчас”.

Меркуцио положил ладонь на руку Тибальта, переплетая пальцы, и откинулся назад, навстречу горячему дыханию, закрывая глаза.

Все верно. Завтра не существует, и все, что будет потом, тоже не важно. Есть только прекрасное “здесь и сейчас”, длиною в вечность.

========== Берег Адидже ==========

Август в Вероне выдался на редкость засушливым и знойным, солнце палило нещадно, и сухой ветер гонял по улицам города клубы пыли. Горожане, разомлевшие и сонные, ползали как мухи от одной тенистой улочки до другой, только дети, которым все было нипочем, резвились в водах фонтанов. От жары не спасали ни редкие дожди, ни прохлада Адидже, чьи воды ласково и гостеприимно обрамляли стены города.

Для Меркуцио река с самого детства была одним из любимых развлечений, он хорошо знал ее течение, в каких местах можно угодить в водоворот, а где клюет самая жирная рыба. И теперь полуденный зной вновь привел его в компании друзей на берег, подальше от раскаленных городских стен. Лежа на траве, рыжий слушал, как воды Адидже плещутся почти у самых ног, разгоняемые ныряющими пловцами.

Бенволио первым разделся и в одних штанах влез в воду по пояс, блаженно улыбаясь и наслаждаясь долгожданной прохладой. Обернувшись, он хитро ухмыльнулся и окатил водой Ромео, который ежился почти у самого берега, привыкая к холоду реки. Монтекки зашипел и бросился вперед, пытаясь схватить белобрысую фигуру, но Бенволио уже успел нырнуть.

Глядя на друзей, азартно пытающихся друг друга утопить, Меркуцио постоял секунду и, стянув с плеч камзол, улегся на траву. Тело было утомлено жарой, а мысли вообще умчались куда-то за горизонт, так что принимать участие в дружеской возне не хотелось.

Вот уже месяц, как замок герцога Делла Скала перестал быть его тюрьмой, и Меркуцио вновь с головой окунулся в свою обычную жизнь, Верона закрутила его в вихре суеты и праздных удовольствий. Но вместе с радостью от возвращения рыжий Делла Скала постоянно ощущал холодную тягучую тоску, а вместе с ней и растущее беспокойство, поскольку с момента возвращения ему еще ни разу не удалось увидеться с Тибальтом. Хотя нет, виделись они довольно часто, на улице, в толпе, пытаясь зацепить друг друга взглядом. Но это было сродни запаху жаркого для голодного путника, хотелось большего. А случай все никак не представлялся.

Первую неделю, пока герцог отсутствовал, Меркуцио и не надеялся на свидание с любовником: почти все его время занимали встречи, приемы, судебные дела горожан и прочие чрезвычайно важные, но неимоверно тоскливые предприятия. Даже Ромео он сумел навестить всего дважды. Монтекки быстро шел на поправку, рана почти затянулась, и Ромео уже во всю передвигался на своих ногах, лишь иногда опираясь на Бенволио. На радостях от возвращения рыжего Монтекки уже готовы были отправиться праздновать в таверну, но дела Меркуцио и категорически настроенная против синьора Монтекки уничтожили идею на корню.

Провожая Меркуцио вниз по парадной лестнице, раздосадованный Бенволио хлопнул друга по спине и проговорил сквозь зубы, так, чтобы тетушка не расслышала:

– Если когда-нибудь проклятый Капулетти и до меня доберется со своей шпагой, вы или убейте меня сразу, или устройте мне постельный режим в борделе. Умру, так хоть счастливый и навеселе.

К счастью для Бенволио, дела задержали герцога в Риме всего на неделю, и Меркуцио, получивший возможность вновь стать рыжим хаосом веронских улиц, в компании друзей взял в осаду таверну Деласло в центре города. Хозяин всегда был рад молодым синьорам, которые оставляли у него немало золота, и делал все, чтобы гости не испытывали недостатка в вине.

Меркуцио наслаждался компанией друзей, азартно поднимал тосты и с удовольствием сажал на колени симпатичную служанку, подносившую гостям все новые кувшины с вином. Девушка краснела и хихикала, бросая на рыжего томные взгляды. Быстро хмелевший Ромео обнял Меркуцио за шею и стал вдохновенно рассказывать о том, как много понял о жизни, пока лежал в постели. Что именно он понял, рыжий так и не узнал, потому что Бенволио откуда-то с улицы притащил музыкантов и устрой дикие пляски вокруг стола, обнимая за талии сразу двух служанок. Глядя на безудержное веселье и довольных друзей, Меркуцио был счастлив. Почти. Он точно знал, чего именно ему не хватало, а вернее, кого. И поднимая очередной тост за прекрасных дам и синее небо над Вероной, дал себе обещание как можно скорее найти способ свидеться с молодым Капулетти наедине.

Но вот уже и месяц миновал, а Меркуцио ни на шаг не приблизился к своей цели. Все его попытки встретить Тибальта вдали от посторонних глаз кончались ничем, где бы случай их ни сводил, на рыночной площади, у стен старой римской арены, на узких улицах, Меркуцио удавалось только зацепить взгляд зеленых глаз и отметить, как бледные щеки вспыхивают еле заметным румянцем. Тибальт не часто был один, но даже когда это случалось, словно по волшебству, за спиной Меркуцио возникали либо Ромео, либо Бенволио, либо оба разом. Казалось, они не сговариваясь решили охранять рыжего друга от бывшего сокамерника и не оставлять их вдвоем, видимо, опасаясь, что проклятый Капулетти вероломно нападет.

Шли дни, Меркуцио впадал в уныние, внутри стало зарождаться недоброе чувство, что, возможно, Тибальт намеренно его избегает. Но эта мысль быстро исчезла из головы, ибо рыжий не склонен был к долгой меланхолии. К тому же, как-то вечером встретив друзей у фонтана на площади Бра, он с удивлением узнал, что молодой Капулетти только что был здесь, один. Как выразился Бенволио, возник ниоткуда, недобро зыркнул и скрылся из виду в темном переулке. У белобрысого Монтекки явно чесались кулаки сцепиться с Капулетти, но он держал себя в руках, все еще помня о запрете на стычки. Ромео предпочитал вообще не ввязываться в драки и к Капулетти неприязни не испытывал. Ну а Меркуцио был готов взвыть от злости, что не пришел на площадь чуть раньше и так глупо разминулся с Тибальтом.

И вот теперь, лежа на берегу Адидже, рыжий думал о том, что, если в ближайшее время случай не сведет его с неуловимым божеством в черном камзоле, он наплюет на осторожность и пошлет Тибальту записку. Соблазн был велик, риск тоже, ибо слуги могли принять послание от Делла Скала за скрытый вызов, и это подняло бы тучу недобрых слухов. Но если это приведет Тибальта в нужное время и в нужное место, так тому и быть.

Рыжий закрыл глаза, улыбаясь своим мыслям, и даже начал проваливаться в сладкую дремоту, как вдруг лицо обожгла струя ледяной воды. От неожиданности он подскочил на месте.

– Просыпайся, спящая красавица! Или наш прекрасный принц тебя поцелует! – с этими словами Бенволио, донельзя довольный своей выходкой, плюхнулся на землю рядом с рыжим. – Эй, Ромео, у нас дама в беде, надо срочно спасти от вечного сна!

– Дама сейчас превратится в дракона, и тогда не сносить вам обоим головы! – Меркуцио вытер лицо рукавом и со всей силы пихнул друга локтем под ребра. Бенволио зашипел, обиженно потирая ушибленное место.

– Синьора, ну и скверный же у вас характер! Нет, Ромео, мы не будем ее спасать, пусть спит дальше, целее будем!

– А я бы спас какую-нибудь прекрасную даму! – Ромео, тоже выбравшийся из воды, подошел к друзьям и встал у самых ног рыжего, загородив спиной солнце. – Вот чего нам не хватает, великих подвигов ради прекрасных дам! Рискнуть жизнью в схватке с чудовищем и получить в награду любовь красавицы, это же потрясающе!

– А после свадьбы красавица сама превратится в чудовище и будет выгрызать тебе печень до конца твоих дней! – Бенволио со смехом растянулся на траве, блаженно потягиваясь. – Нет уж, пусть сидит в башне, я и без такой любви обойдусь. Да, Меркуцио?