Текст книги "Другая история (СИ)"
Автор книги: Phoe
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 27 страниц)
Особого ошеломляющего успеха не было, но гости по виду были довольны шоу, и когда к середине ночи у Стива с Баки случился их «Дориан», аплодировали, но без особого энтузиазма. Номер, и номер.
Такой же, как соло трясущего посохом вождя принца Ваканды на фоне огненных всполохов на экране за сценой. Ярко, просто, чувственно, но вполне себе обычно.
Утром, уже после ухода клиентов, Джеймс чуть ли не с ног валился, и помогавший ему снимать грим Роджерс нежно обнял его и поцеловал в угол губ.
– Спасибо, – прошептал он после в макушку уткнувшегося ему в грудь любовника. – Надеюсь, я не сильно подвёл тебя.
– Боже, Стив! Да ты самый лучший партнёр на свете! – резко поднял на него взгляд Барнс, поправляясь: – Для меня.
– Шутишь? Я практически запорол две главные поддержки, – отозвался Роджерс, обхватывая ладонями лицо замученного любовника.
– Ничего не знаю. Я ни с кем, кроме тебя, даже пробовать не хочу. И ты сегодня за рулём, – обессиленно моргнул Баки, – интим предлагать не обещаю, но требую твоего сопровождения до самой постели.
– А я только успел порадоваться, что никто на меня глаз не положил, – шутливо спаясничал Стив. – И я тебя поздравляю, правда. Горжусь тобой, – мягко добавил он, снова касаясь любимых губ.
– Пока нечем, но я обещаю постараться тебя не разочаровать.
По дороге домой, когда Баки вырубился на пассажирском сиденье, Стивен думал, что сегодняшний инцидент в корне меняет все его глупые мальчишеские мысли об их отношениях.
Роджерс мысленно поразился выдержке Тора, не позволившего себе устроить сцену при свидетелях и искренне радовался поведению Баки, который совсем не представлял, что за их с Локи танцем внимательно наблюдают.
Памятуя о харассменте со стороны Пирса в сторону Джеймса, он пообещал себе больше доверять любимому, сдерживать приступы ревности, получив пример со стороны на всю оставшуюся жизнь.
Комментарий к Глава 92. Шоу
Финишно перепаковываю свои чемоданы, надеюсь выйти на связь девятого июля или вечером восьмого)
========== Глава 93. Очередное решение ==========
Практически весь полёт Одинсон проспал, а Локи был рядом, заботливо поправлял его плед, не мог отвести глаз от него и надеялся, что весь этот фарс кончится, причём, как можно быстрее.
Он не хотел верить, что несколько жалких минут могли разрушить то, что связывало их с любимым годами. Тор ведь был его осью, основой, вокруг которой он оплетался словно виноградная лоза, поддержкой, опорой.
Потерять подобное хоть ненадолго для Лафейсона было подобно смерти.
Незадолго до того, как самолёт пошел на снижение, Тор открыл глаза. И выражение лица его любовника так и кричало о желании угодить, отчего стало ещё противнее.
– У отца опять проблемы с сердцем, поэтому, я прошу тебя только об одном…
– Конечно, – не дав ему договорить, откликнулся Локи.
И Одинсон, закатив глаза, откинулся на подголовник. Бесчувственность и душевная пустота уступали место раздражению.
И видя своего партнёра таким услужливым, поджавшим хвост, Тор уже хотел его хорошенько треснуть, чего никогда себе не позволял, но самолёт вошёл в зону турбулентности, и сообщение пилота переключило всё внимание на себя.
Когда была преодолена последняя воздушная яма, он ровно продолжил, что надеется, что Локи не позволит себе спровоцировать какой-либо конфликт с родителями. Тор понимал, что за ним точно увяжутся, но не знал пока, как именно следовало бы вести себя рядом с матерью и отцом, чтобы не растревожить последнего.
Более того, вчера, покупая билет на самолёт, он успел предупредить, что прибудет в Стокгольм раньше, чем планировалось. О своём любовнике он умолчал, да и Фригг не спрашивала его о подробностях, напуганная текущим состоянием супруга.
Локи были обидны последние слова, но, понимая, что на уступки Тор точно не собирается идти, он решил позволить себе ряд уточняющих моментов.
Как бы ни хотелось Тору опять брать на себя за всё ответственность, он не видел другого выхода из ситуации. Он сказал, что раз здоровье отца оставляет желать лучшего, им не стоит устраивать при родителях никаких сцен и упоминать пока об их разрыве.
– Нет, – Локи запаниковал, услышав последнее слово.
– Что «нет»?! – возмутился его партнёр. – Мне насильно посадить тебя на обратный рейс? Не смей даже пикнуть о чём-либо, что может их расстроить!
– Я даже не думал! – осознав, что его поняли превратно, попытался объясниться Лафейсон.
– Не думал он… – Тор покачал головой и отвернулся к иллюминатору, не проронив до посадки больше ни слова.
Чувствуя, что остановить Локи будет невозможно, Тор не стал комментировать ситуацию, когда Лафейсон, шедший следом молчаливой тенью, сел вместе с ним в такси.
Мама, открывшая дверь, казалась такой измождённой и старой, что Одинсон просто не знал, куда ему деться от этого всего. Когда последний раз они выходили на связь по скайпу, она была мягкой и приветливой, совсем не такой измученной, как сейчас. Тору стало дико больно от осознания того, что все эти годы, несмотря на искреннее желание, он так и не возвращался, хоть ненадолго, в отчий дом.
Они тепло поприветствовали друг друга, Фригг потянулась и к Локи, раскрыв ему навстречу объятия. Один спал, и мать предложила выпить с дороги чай, прежде чем занять подготовленную для них заранее комнату.
Оказалось, что всё было не так уж плохо. У отца после прошлогоднего шунтирования иногда возникали боли, и кардиохирург настоял-таки на дополнительном обследовании. Именно это по-настоящему напугало Фригг. Раньше Один старался отмахнуться от лишних медицинских процедур, а тут сразу согласился, вероятно наконец приняв, что они с супругой вовсе не бессмертные, как боги.
Мама спросила, где же их багаж, и пока Локи думал, как бы правильно объяснить ситуацию, Одинсон одним махом солгал, что багаж утерян по вине авиакомпании, и что по этому поводу они уже обратились в страховую компанию, добавив, что с финансовой стороной у них проблем нет, а в чемоданах по сути не было ничего ценного, что нельзя было бы приобрести повторно сейчас здесь, в Швеции.
Фригг держалась хорошо, но изредка косилась на дверь кухни и словно пыталась уловить, не слышно ли шагов проснувшегося супруга.
Перед тем, как Локи и Тор собирались уйти отдохнуть с дороги в выделенную спальню, появившийся наконец Один ненадолго отсрочил этот момент.
Отец выглядел вполне отдохнувшим и обрадованным долгожданной встречей, но, как только обнялся с сыном и пасынком, потянулся к аптечке, откуда достал сразу несколько блистеров с медикаментами.
– Не обращай внимания, – запивая водой целую горсть, усмехнулся он округлившему глаза Локи. – С сердечниками всегда так – одни таблетки от симптомов твоего заболевания, гора других – от побочных эффектов, которые оно вызывает. Панацеи нет.
И то, как душевно улыбнулся отец после этих слов, заставило Тора почувствовать хоть какое-то успокоение.
Войдя в спальню из примыкающего душа в одном полотенце, Локи медленно подошел к любовнику и попытался обнять того, прижимаясь сзади. Но Одинсон, заглядевшись на знакомый зимний пейзаж за окном, почувствовав нежеланное прикосновение, жестко отвёл его руки.
Помириться с помощью постели не удалось, как бы не старался Локи быть кротким и соблазнительным, Тор, выбрав среди своих старых вещей более-менее приличные и подходящие по размеру, надолго ушёл в ванную комнату, не проронив ни единого слова.
Лафейсон ждал его в кровати, чтобы поговорить, но, чувствуя, что бессонный перелёт вымотал его окончательно, уснул, прежде чем его любимый вернулся.
========== Глава 94. Новое место ==========
При очередном разговоре с родителями Лафейсон держался кротко и тихо, из чего Один и Фригг тут же сделали вывод, что между этими двумя явно что-то произошло.
Желая довести начатое дело до победного конца, Локи рассказал, что в Нью-Йорке им не удалось зарегистрировать отношения по причине официального родства. Тор никак не выразил своих эмоций в связи со всплывшей темой, но даже ему было удивительно, с каким неожиданным пониманием отнеслись к этой проблеме родители. Нет, он и не думал больше об этом важном шаге, но не желал останавливать Локи ни словом, ни делом, раз тот уже начал обсуждение.
«Просто пусть делает, что хочет», – думал он.
По прошествии такого количества лет старшие Одинсоны, пусть и без особого энтузиазма, но приняли их союз и, учитывая обстоятельства, были готовы аннулировать усыновление без упрёков, скандалов и какого-либо недопонимания с обеих сторон.
Мать, правда, не удержалась и всё-таки отметила, что, разумеется, взяв под крыло Локи, которому на тот момент было почти восемнадцать, относилась к нему именно как ко второму сыну, пусть и появившемуся в семье не в малолетнем возрасте. И просила и её понять, ведь вначале Фригг поразили их отношения с Тором. Даже не так, вызвали стойкую неприязнь и возмущение.
Но раз они столько лет прожили вместе, раз по-настоящему выбрали друг друга и обоих всё устраивало, было бы глупо противиться этим отношениям теперь, тем более, снова не видеть родного сына и пасынка годами из-за нелепых принципов ей не хотелось. Как впрочем и её супругу.
Локи бросил взгляд на любимого, тот же был таким холодным и отстранённым в этот момент, что Лафейсон невольно поёжился.
В один из ближайших дней он связался с Роуди, чтобы попросить того при возможности переслать ему личные вещи, оставшиеся в роковой вечер в клубе, на что Джеймс первым делом удивил его вопросом, помнит ли он, сколько наличности оставалось в его кошельке.
Локи был уверен, что, скорее всего, точно меньше сотни, и Джим даже как-то расслабился после этих слов. Дело в том, что вещи Лафейсона на следующий день занёс Барнс, объяснив, что раз шефа не было на месте после окончания шоу, а лишь у него в кабинете возможно мог бы быть сейф, Джеймс не решился оставлять брошенное без присмотра, будучи неуверенным, что ими не заинтересуется кто-либо из коллег или обслуживающего персонала.
Заглянув в бумажник Локи, Роуди, прекрасно помня о ликвидированных данных из базы полиции о Барнсе, вообще был сильно удивлён, что тот позаботится о вещах балетмейстера.
Лафейсон честно признался Роудсу, что, скорее всего, не сможет вернуться к работе в ближайшие несколько недель, поэтому согласился с заранее оговоренным порядком. Личных тем специально не поднимал никто из них. Джим искренне не хотел лезть в чужую личную жизнь, Локи же не желал в свою очередь обсуждать возникшие проблемы и сложности с кем бы то ни было. Он надеялся, что они временны, но по поведению Тора впервые было непонятно, чего действительно стоит ждать.
Джеймс на прощание сказал, что будет рад, если Локи захочет вернуться к работе, поскольку действительно считал его самым надёжным и талантливым в их сфере специалистом.
Двадцать шестого января, в день тридцативосьмилетия Локи, Тор сообщил за скромным семейным обедом, что ему необходимо съездить на юг Швеции по личным делам. Переглянувшиеся родители одновременно пожали плечами, а растерянный Лафейсон, получив категорический отказ от любимого в необходимости его сопровождении, остался в Стокгольме у Фригг и Одина, уже успев решить юридические формальности, никому не нужные больше, кроме него самого.
Прощаясь у ворот отчего дома, Одинсон бросил сухое «до встречи» и не позволил себя даже коснуться.
По красноречивым взглядам подошедших родителей было ясно, что тайну из конфликта делать уже и смысла нет, а Тор ещё и добавил, что не знает, как скоро его стоит ждать обратно.
После отъезда сына мама коснулась плеча застывшего на морозе пасынка и решила, что тому явно крайне необходимо выразить то, что камнем висит на душе. Лафейсон хотел было избежать тревожного разговора, но, поймав понимающий и внимательный взгляд Фригг, сдался.
О подробностях он умолчал, но не стал скрывать, что из-за своей очередной ошибки действительно боится теперь потерять Тора навсегда.
– Кольцо носишь только ты? – уточнила наблюдательная Фригг.
– Теперь только я, – кивнул Локи, закрывая глаза в материнских объятиях.
– Нет ничего невозможного, раз вы оба живы и здоровы, – сказала она, слегка покачивая его, словно малыша. – Он отойдёт и простит, я не сомневаюсь. Просто, знаешь ведь, если честно, именно из-за твоего дерзкого характера я надеялась когда-то давным-давно, что ничего у вас не выйдет. Не обижайся. Я просто переживала за сына. Сейчас я жалею о прежних словах и поступках, ведь и представить не могла, что могу потерять вас на такой долгий срок.
– Прости, – от переизбытка эмоций задушенно просипел Локи, – я никогда не был его достоин, я знаю, но любил и люблю его больше жизни.
– Как и я вас, – погладив пасынка по голове, добавила Фригг. – Просто дай ему время. Пусть придёт в себя. Так нужно.
Лафейсон кивнул, а мать предложила ему остаться пока у них и не придумывать даже никаких переездов, гостиниц или возвращений в Штаты.
О последнем Локи сейчас и не думал вовсе.
Тор прибыл в пригород Мальмё уже через девять часов. Он прошёл в доставшийся ему по наследству дом, расположенный рядом с бухтой Лома и закрыл глаза от усталости и сдерживаемых эмоций.
Настоящая старая зимняя Скандинавия… Всё, как в детстве, как он запомнил во время своих давних визитов сюда…
За участком присматривала соседка, которой всё это время Одинсон переводил необходимые для содержания имущества средства, а сам дом почти всегда пустовал, хотя пожилая леди и её супруг исправно выполняли свои обязанности и пользовались им только при одновременном приезде своих детей и внуков по большим праздникам, чтобы временно расселить в нём многочисленную родню.
Чисто, аккуратно, немного пыльно, но это вовсе не было проблемой, хотя и вся местная атмосфера намекала, что лучшего места для приведения в порядок собственных мыслей во всём свете не сыскать.
========== Глава 95. Стабильный две тысячи четырнадцатый ==========
Баки предполагал, что ближайшее время будет непростым и весьма напряженным, но и представить себе не мог насколько.
Если бы не помощь Чарльза и не всезнание и подготовленность Хилл, он бы точно сошёл с ума.
Конечно, не каждую ночь, но довольно часто возникали чрезвычайные ситуации: то недостаток реквизита, то нежелание танцоров прислушиваться к его мнению, то межличностные конфликты в коллективе… Слава Богу, он ещё не был обязан решать вопросы с недовольными клиентами, ведь среди них всегда находились те, кто жаждал чуть большего от танцоров, чем заявленный стриптиз, или же просто они были не удовлетворены предоставленными услугами.
За первый месяц отсутствия Лафейсона Баки даже пару раз лично пересекался по работе с Роудсом и почувствовал, что тот словно вовсе и не испытывал особого удовольствия от своего нового детища, хотя относился к клубу и всему происходящему в его стенах вполне серьёзно.
В середине февраля Джеймс и Мария предложили неплохо справляющемуся с работой Барнсу полугодичный контракт. Баки, уже предчувствуя этот вариант, тем не менее был не совсем к нему готов морально, но не думал, что в его положении вообще стоит от чего-либо отказываться.
Он согласился. Сумма озвученного гонорара вызвала трепет и у него, и у узнавшего о важной новости постфактум Стивена.
Правда, Барнс, осознавая, что выбранный Локи темп он поддерживать не в состоянии ни физически, ни психически, первым делом сократил число репетиций до двух в неделю и пока использовал прежние номера, периодически обсуждая новые идеи с Люком.
С марта он дважды в будни стал использовать зал со станком для своих мастер-классов по боди балету, надеясь, что правильная классическая хореография не будет лишней для его подопечных. Но после первой же тренировки понял, что названиями классических экзерсисов только путает в большинстве своём непрофессиональных танцоров, поэтому показывал всё сам, периодически лично подходя и корректируя движения своих подопечных. Необходимость в традиционных прогонах вечерних шоу, столь любимых Локи, временно отпала из-за отсутствия новой программы.
Роудс не подгонял, он почти полностью самоликвидировался, и его можно было застать в клубе лишь в редкие дни, правда, на работе чуть ли не жила Мария, на хрупких плечах которой лежало теперь практически всё.
Хилл не жаловалась, не сумев удачно устроить личную жизнь, она полностью отдавалась карьере, от которой действительно получала удовольствие, порой успевая решить большинство проблем ещё до их фактического появления.
Джеймс же так уставал на работе, что если бы не забота и понимание со стороны Стивена, наверное бы, сошёл с ума от напряжения. Иногда ему казалось, что у него скоро начнётся амнезия, поскольку держать столько моментов в голове было совсем непросто.
К началу апреля с помощью Люка Чарльза, старого любителя комиксов от Марвел, с нетерпением ждущего новый фильм о Первом мстителе, в программе появились долгожданные новинки.
Его высочество был весьма тактичен и с присущим ему благородством помог Барнсу справиться с первым в его карьере профессиональным дебютом в качестве постановщика.
Новые шоу супергеройской тематики, как и предполагал ранее Лафейсон, пользовалось популярностью, и Баки получил заряд уверенности в своих силах и чуть позже – продление контракта ещё на полгода.
Роджерс старался во всем поддерживать любимого, зная, что тот выкладывается на работе на все сто, и сам пообтесался за несколько месяцев работы, окончательно привыкнув ко всему происходящему в его новой жизни.
Но ближе к ноябрю он сам решил, что не хочет всё-таки всю свою молодость отдавать работе в стриптиз-клубе. Его немногочисленные выходы на сцену сократились до двух в неделю, остальное же время он решил уделить изучению искусства фотографии, которым увлекался всё сильнее. Рисовать не хотелось совершенно, но мечты о собственной выставке нет-нет да и всплывали из глубины его творческой души.
Барнс считал, что потратить время на хобби, которое впоследствии может стать стилем жизни и новой любимой работой – лучшее решение для возлюбленного, который и так чуть ли не из кожи вон лез, чтобы сделать ему приятно.
Никаких необоснованных приступов ревности после полученного от Одинсона урока, никакой грубости и лишней демонстрации силы Стивен себе не позволял, всё чаще разрешая Баки брать всё, что он только мог ему предложить, хотя чаще, замученный после смены Джеймс просто падал в объятия любимого и тревожно спал, не разжимая кольца своих рук.
***
В ноябре 2014-го офис Тони переехал на собственные площади Всемирного торгового центра номер один. Здание наконец было достроено и введено в эксплуатацию. Пепс, решавшая все производственные моменты, была искренне рада, что Тони спокойно перенёс эти изменения, не сорвался и не начал снова употреблять алкоголь, оказываясь на месте гибели своих родителей фактически каждый день. В светлую память о Марии и Говарде он также переименовал свою контору в Старк Индастриз.
Лора, родив малышку Лилу, осела дома, не пожелав возвращаться на работу, и с упоением планировала после переезда в Хотторн открыть там своё дело, связанное с развитием детишек – какой-нибудь клуб для мамочек, куда можно было бы приходить на занятия с самыми маленькими или просто ради общения с такими же родительницами.
Бартон, учитывая свой нынешний уровень заработка и откатывающуюся назад волну всемирного кризиса, был только рад тому, что его любимая супруга с упоением отдавалась заботе о детях и не думала расстраиваться и вспоминать о собственной прервавшейся карьере.
Отдаваясь на досуге новым идеям, связанным с робототехникой и моделированием искусственного интеллекта, Энтони Эдвард Старк не забывал об окружавших его веренице дам, традиционно черпая в разнообразии вдохновение.
По всем параметрам 2014-й можно было назвать сложным, но весьма успешным годом.
========== Глава 96. Новость ==========
Незадолго до Рождества с Локи связался консьерж их нью-йоркского дома. В соседской квартире произошёл пожар, и их собственное с Тором жилище по его словам тоже пострадало.
Лафейсон, перерыв список своих контактов, вышел на страховую компанию, услугами которой они регулярно пользовались в Штатах, но менеджер сообщил, что ещё в феврале мистер Одинсон перенаправил их на Локи, а тот при последнем разговоре сам в ультимативной форме сказал, что перезвонит, когда ему будет удобно и требовал не беспокоить его по мелочам.
Он и не вспомнил того момента, поскольку тогда метался между Стокгольмом и Мальмё в попытках заслужить прощение любовника и восстановить их связь, оборвавшуюся по стечению каких-то идиотских обстоятельств.
Локи коротко извинился, удивившись самому себе, и решил перед отъездом снова попробовать поговорить с Тором. Во все прошлые разы его ждала закрытая дверь, либо ёмкая и сухая просьба любимого оставить его в покое.
В июне Лафейсон решил, что стоит взять тайм-аут и по совету матери действительно просто дать любимому остыть.
Практически весь год он прожил с родителями, помогал Одину с делами, возил при необходимости к врачу, сопровождал Фригг на интересующие её выступления и творческие мероприятия. Никакого желания возвращаться к работе не было впервые в жизни, вдохновение и вовсе покинуло его.
Мать понимающе поддерживала пасынка, да и Один не был к нему строг, замечая произошедшие изменения, предполагая, что все они произошли за время совместной жизни с Тором, а не в последний год.
Одинсон не скрывал, что устроился под Мальмё и нашёл себя, как всегда мечтал, в научной деятельности на кафедре истории одного из старейших университетов Европы в близлежащем Лунде. Он наконец серьёзно занялся скандинавской мифологией, писал работу на соискание учёной степени, не переставая благодарить всевышнего, за то, что за два года до давнего отъезда с Локи в Лондон успел-таки закончить магистратуру. С родителями он общался регулярно по телефону или видеосвязи, но на все их приглашения приехать в Стокгольм отвечал отказом.
Как-то раз Один прямо спросил его, приехал бы он, если бы дома не оказалось Локи. Тор задумался, ненадолго замолчал, но ответил:
– Пожалуй, да.
– Ты же понимаешь, что я не могу его выгнать? – решил уточнить родитель. – Вы же взрослые люди и вполне себе в состоянии справиться с возникшей между вами ситуацией.
Сын пообещал подумать об этом, но утомлённый полными просящей жалости глазами бывшего, всё ещё был не готов к их новой встрече.
Локи добрался до дома любовника, чтобы поговорить с ним перед отлётом и рассказать о случившемся в Нью-Йорке, но застыл у своего припаркованного автомобиля, который брал напрокат.
Тор на его глазах помогал молоденькой девушке выйти из своего кросс-кантри внедорожника и под руку по скользкой дорожке сопровождал её до самого порога собственного дома. То, что на ней было утеплённое пальто с дополнительной вставкой для беременных, то, как нежно и аккуратно поддерживал её Одинсон, то, как он мягким движением руки коснулся её живота – лишило Локи дара речи.
Он не ожидал, что всё кончится именно так. Ясно и без разговора было, что его теперь уже точно бывший любовник всё смог без его участия, справился со всем, взялся исполнять свои желания, начал новую жизнь. Такую, как хотел. Просто без него…
Было жутко осознавать, что на протяжении всей их совместной жизни отказывая любимому в исполнении его истинных стремлений, он теперь не вправе был даже пытаться опять повернуть ситуацию в свою сторону. И пусть все решения Тора прежде были осознанными, Лафейсон и не задумывался особенно, что есть нечто более важное, чем его бесконечное «Я».
То, что его любимый так быстро устроил свою личную жизнь, пока Локи трясся над осколками их отношений, просто убило его.
Но не удивительно… Тор всегда был словно солнце, к которому тянулись люди, он нравился, восхищал, притягивал окружающих…
В этот момент Одинсон двинулся к своему авто за забытым внутри телефоном и встретился взглядом с Локи.
– Сигюн, я сейчас подойду, собери пока всё необходимое, – крикнул он, повернувшись к двери.
Девушка согласно кивнула, и Лафейсон отметил, что это всё-таки не девушка, а женщина лет тридцати пяти-сорока, просто миловидная и не утратившая с годами стройности.
– В Нью-Йорке…
– Знаю, со мной связался служащий из нашего дома. Мне всё равно, – перебил бывшего любовника Одинсон, складывая руки на груди.
Холодный ветер из бухты пронизывал до костей, и Локи показалось, что и его сердце сейчас превратится в ледышку.
«Сигюн… Как богиня верности…» – он попытался усмехнуться жизненной иронии, но кривая улыбка мгновенно вызвала напряжение подошедшего Тора.
– Ребёнок твой? – болезненно спросил Локи. – Можно поздравлять? – уточнил он, чувствуя, что голос его дрожит совсем не от холода.
– Да, – ровно ответил его любимый.
========== Глава 97. Дом? ==========
– Так быстро? – попытался уцепиться за нить разговора Лафейсон, с опозданием понимая, что это был не самый тактичный вопрос.
– Мне сорок один, когда он вырастет, я и так уже почти буду в деды ему годиться, – пояснил Тор.
– Это мальчик? – У Локи словно и сил не было на более конструктивные вопросы.
– Мы не знаем, просили врача не сообщать нам пол, – Тор всё же отошел к своей машине после этих слов, захватил мобильный и так и не выключил зажигание.
«Мы…» – Локи понял, что всё бессмысленно. Для Тора «мы» – это больше не они вдвоём, а нормальная традиционная семья…
– Почему ты не рассказал родителям? – Лафейсон скрестил в кармане пальцы, как ребёнок, из последних сил надеясь, что всё сказанное – череда случайностей или попытка отбиться от его навязчивого внимания.
– Беременность протекала тяжело в первые четыре месяца, только сейчас стало вроде бы легче. Не хотел обнадёживать их, если бы что-то (он намеренно не стал говорить слово «выкидыш») пошло не так. И тебя прошу молчать, если конечно ты в состоянии.
– Я готова, – донеслось от входной двери.
– Подожди, я сам всё отнесу, – поспешил к дому Тор, а Локи успел только кивнуть на его просьбу, чувствуя, что слова застряли в его горле.
Женщина поздоровалась с ним, усаживаясь на переднее пассажирское сиденье, пристёгиваясь специальным дополнительным ремнём безопасности. Одинсон до самой машины аккуратно вёл её за руку, в другой – держал небольшой чемодан на колёсиках.
– До встречи, – бросил Тор и исчез в салоне, не дожидаясь ответа.
Локи съёжился от порыва пронизывающего ледяного ветра, но провожал машину любовника глазами неотрывно, пока та окончательно не скрылась за поворотом.
Спустя пару минут он отправился в распложенный недалеко аэропорт «Стуруп», но, когда оказалось, что оттуда ближайший рейс в Нью-Йорк будет только во вторник, Лафейсон, сдав свою машину в пункт проката той же фирмы, что и в Стокгольме, заказал такси до международного аэропорта Копенгагена, оплатив водителю сразу все необходимые паромные пошлины, чтобы тот не тревожил его до самого пересечения границы с Данией.
Возвращение в Стокгольм заняло бы гораздо больше времени и сил, а всё необходимое и так было у него на руках.
С тяжёлым сердцем он через некоторое время прошёл в салон самолёта, почти весь трансатлантический перелёт тревожно проспал, от горячего обеда отказался, почувствовав неприятие при одном упоминании мяса и курицы, хотя вегетарианцем никогда не был.
Ещё через шестнадцать часов, оказавшись в их с Тором нью-йоркских апартаментах, он столкнулся с сиротливо застывшим в прихожей чемоданом, почти год назад собранным для него любимым.
Локи медленно прошёлся по квартире, оценивая причинённый урон. Спальня, кухня, гостиная требовали капитального ремонта. Окна балкона треснули от жара, огонь и пожарная пена практически уничтожили паркет, вся техника перестала быть функциональной из-за воды. И лишь кабинет, окна которого выходили на другую сторону, был не тронут.
Локи вынул из ящика стола шкатулку с мелочами, которые хранил Одинсон, коснулся старых бумажных билетиков и почувствовал, как его живот скручивает сильный спазм.
Вспомнив, что он ничего не ел уже практически сутки, кинул в свой небольшой рюкзак деревянную коробку и застыл в дверях, глядя на картину, написанную Роджерсом.
В очередной раз забыв о еде, он потратил ближайшие полчаса, чтобы аккуратно снять с подрамника работу и забрать её с собой в отель, раз уж проживание из-за тех же разбитых окон и запаха здесь было невозможным.
Локи думал ещё, стоит ли заниматься ремонтом, но в итоге решил, что хотя бы стёкла требуют замены, с остальным он решил разобраться как-нибудь потом…
Бросив взгляд на так и оставшийся на месте старый чемодан, он закрыл за собой дверь на все обороты и покинул место, которое ранее называл домом. Без Тора это уже был никакой не дом, разумеется…
В клубе Локи встретил удивлённый Барнс, поделившийся грустными новостями. Джеймс Роудс, отправившийся на один из северо-американских горнолыжный курортов, получил тяжелые травмы позвоночника во время неудачного спуска, Хилл и Чарльз сорвались к нему ещё вчера и успели сообщить, что вернутся только в сочельник.
Локи набрал номер Роудса, но тот был временно недоступен. Тревожить Марию и Люка он не стал, более того, по словам Барнса, Джим теперь скорее всего должен был остаться на всю оставшуюся жизнь парализованным, а если и стоило говорить об этом, то исключительно с ним самим.
Лафейсон заставил себя поесть, предложив Баки присоединиться к нему. Они общались вполне спокойно, с пониманием, зная, что старые темы не стоит поднимать. Локи лишь выдавил из себя короткое извинение, на которое Джеймс ответил обычным кивком.
Мальчишка вырос в профессиональном плане, пара взглядов на сцену вызвали в Лафейсоне ровную волну одобрения. Достойно, технично, несложно, хотя и намного откровеннее, о чём не мог не поведать Локи, но Барнс, согласившись, ответил, что это не его воля, а согласованное с руководством следование пожеланиям клиентов.
Роджерс появился на сцене в военной форме союзников времён второй мировой, со всех сторон окруженный патриотически одетыми в триколор танцовщицами кордебалета, и Локи тут же усмехнулся, на что Барнс поведал, что об этой идее Лафейсона ему ещё летом рассказал Роуди.
– Всё такой же деревянный, – отодвигая от себя тарелки с недоеденным салатом и роллами, обозначил своё мнение о Роджерсе Локи.
– И поэтому хочет уйти, – не отрывая взгляда от обнажающегося под бурные восторги «солдатика» Баки.
– Ну, и правильно, пусть лучше рисует или фотографирует – жизнь-то одна, – житейски согласился Лафейсон, думая о последствиях жуткой травмы Роудса и своей треснувшей жизни.
========== Глава 98. Смотри, как вышло ==========
– И ещё… – Тор один приехал к родителям на Рождество, успев удивиться, что Локи всё-таки на праздниках отсутствовал в отчем доме, – у меня в следующем году родится ребёнок.
