Текст книги "Другая история (СИ)"
Автор книги: Phoe
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 27 страниц)
Новинки и продолжение на сайте библиотеки https://www.litmir.me
========== Глава 1. Мечты ==========
– Да, Стив. Отлично. И отсюда можно уйти на жете антреласе, – Роджерс, глядя в зеркало зала, видит, как Баки кивает в такт каждому его движению. – У тебя будет лучше получаться, если наконец научишься правильно тянуться. Попробуй батман фондю, – сказав это на автомате, Джеймс ещё дальше отходит назад, достает из спортивной сумки пластиковую бутылку с минералкой и делает несколько мелких глотков, прикрывая глаза.
– Эй, – Стив останавливается, не завершив прыжка, – Какое ещё фондю? Это же просто стриптиз, Бак!
Замечая, как после этих слов стекленеют глаза партнёра, он понимает, что опять сказал что-то лишнее.
– Конечно, – говорит Баки бесчувственным голосом. – Ты прав… Просто стриптиз…
Он стремительно отворачивается от зеркала и активно делает вид, что ищет в сумке телефон. Ему до сих пор требуется немного времени, чтобы успокоиться при упоминании о несложившемся в прошлом.
– Баки, – сгорая в приступе самоненависти, нежно зовёт партнёра Стив.
Тот не делает в ответ ни одного движения, не говорит ни слова, продолжая мнимые поиски.
Роджерс подходит, кладёт своему Баки руку на спину, чувствуя напряжение, начинает медленно гладить, проводя от лопаток к пояснице, как тот любит, как всегда просит.
Джеймс, словно кот, обычно разве что не урчит, выгибаясь под ласкающей рукой Стивена. Но не в этот раз… Он выпрямляется, поворачивается к Роджерсу лицом к лицу и глухо говорит:
– Поехали домой. Я устал, хочу подремать, сегодня ночью такое шоу, и…
– Прости меня, – выпаливает Стив не дослушав. – Конечно, поедем, – он пытается обнять партнёра за плечи, и тот поддаётся, конечно, но глаза его остаются переполненными безысходной тоской.
Не так он представлял себе светлое будущее…
***
Ещё пять лет назад единственный, горячо любимый сын, служащих в России дипломатических работников – Джеймс Бьюкенен Барнс – подавал большие надежды.
Когда ему исполнилось четыре года, мама по рекомендации знакомого ортопеда отдала его в ближайшую к дому танцевальную секцию, чтобы исправить врожденный вальгус стоп. Никто и не думал, что мальчишка всем своим маленьким сердцем безумно полюбит балет.
Пять лет назад ему было всего девятнадцать. Он учился в Москве по системе Вагановой в небольшой студии Натальи Романовой, временно вернувшейся к родным пенатам из Нью-Йорка. Та даже стала называть Джимми за глаза своим орденом Красной Звезды…
Бесконечные выматывающие экзерсисы…
Батманы, прыжки, туры, плие, плие, плие…
Ронд де жамб партер, батман фраппе, девелопе, гранд батман жете…
Но Джеймсу нравилось. Он часами не мог оторваться от станка… Представлял, как будет блистать на сцене Большого театра… И смог бы, вне всяких сомнений, смог…
Нелепая авария перечеркнула его балетную карьеру, разбив вдребезги все мечты.
После тяжелой травмы ни о каких поддержках и классических постановках речи больше быть не могло. Баки полностью сросшейся после нескольких переломов левой рукой и стакана с водой удержать не мог. Ещё до завершения реабилитации стало ясно, что его жизнь никогда не вернётся в прежнее русло.
Навестившая в больнице одного из своих самых одарённых учеников, Романова искренне посочувствовала своей Красной Звезде, отметив на прощание, что всё, что ни делается – к лучшему.
– Хорошо, что ты вообще остался жив, Джеймс, – грустно улыбалась Наталья Альяновна, ставя на тумбочку у больничной кровати привезённую корзину с фруктами.
Когда Барнса выписали, Романова, уставшая от пристального внимания со стороны своего восторженного и глубоко женатого почитателя-депутата, уже вернулась в Нью-Йорк, откуда всего через пару месяцев направилась в далёкую Индию, чтобы привести в порядок расшатавшиеся от навязчивых преследований нервы.
Родители же, едва Джеймс поправился, начали пытаться отвлечь сына разными способами, и, пожалуй, всё смогли бы принять, кроме одного…
Комментарий к Глава 1. Мечты
Если кто не заметил ссылку в шапке – вот:
https://www.youtube.com/watch?v=IAFmXljybeg
Рекомендую))
Учитывая, что большинство знаковых событий с героями происходят в 2013-м и 2016-м, решила вынести годы рождения персонажей и возраст, соответственно:
Стив и Баки 1992 гр. В 2013-м им по 21 году, в 2016-м – 24;
Брок Рамлоу 1985 гр. В 2013м – 28 лет, в 2016-м —31;
Локи Лафейсон 1976 гр. В 2013-м – 37 лет, в 2016-м – 40;
Тор Одинсон 1973 гр. В 2013-м – 40 лет, в 2016м – 43;
Ник Фьюри 1972 гр. В 2013-м – 41 год, в 2016-м – 44;
Сэм Уилсон 1991 гр. В 2013-м – 22 года, в 2016-м – 25;
Тони, Роуди, Клинт, Пеппер 1976 гр.
В 2013-м им по 37 лет, в 2016-м – по 40 лет.
========== Глава 2. Новая жизнь ==========
Баки, привыкший к безусловной родительской любви, не подумал скрывать первый любовный интерес и, не сомневаясь в толерантности родителей, привёл домой своего двадцатишестилетнего парня. Отец тут же выставил их обоих за дверь, в нелестных выражениях объяснив, что именно он думает о подобных закидонах со стороны единственного наследника.
Подтвердившиеся подозрения о сексуальной ориентации сына привели в ярость и мать Джима. Она долго ещё выговаривала по телефону опешившему Баки, что жалеет о том самом дне, когда позволила ему остаться в балетной школе, что сразу надо было понять, в кого он там может превратиться.
Джеймс попробовал несколько раз объясниться с любимыми родственниками, но реакция их оставалась прежней. Никто и не думал принимать Баки таким, какой он есть, предложив в случае «неспособности справиться с обуревавшими его богомерзкими страстями» – собрать свои вещи в чемодан и катиться на все четыре стороны.
Барнсу не было и двадцати, когда он фактически оказался на улице. Поддержал его только тот самый бойфренд, предложивший развеяться, съездив на пару месяцев в Штаты.
Брок был младшим сыном бандита, в девяностые годы переехавшего в Россию и сколотившего здесь незаконным путём целое состояние. Понимая, что особого выбора не предвидится, не желая возвращаться в отчий дом, Джим согласился с предложением своего первого любовника.
В Нью-Йорке их дороги разошлись. Баки, восхищенный до глубины души Большим Яблоком, пожелал остаться в Америке после целого тура по штатам, который устроил ему Рамлоу.
Благодаря этому путешествию, Джим осознал, что довольно сносно владеет английским, несмотря на то, что почти всю жизнь провёл в России. Баки не исполнилось двух, когда родителям предложили новую работу. По сути никаких детских воспоминаний о жизни в Штатах у него в памяти не осталось. Дома говорили и на русском, и на английском, поэтому Барнс вырос билингвом, но небольшой акцент и отсутствие знаний сленговых словечек сразу выдавали в нём приезжего.
Серьёзных отношений с Броком не сложилось, поскольку чувства Барнса скорее представляли собой интерес перед неизведанным, а для Рамлоу – являлись попыткой хотя бы перед самим собой отстоять независимость от деспотичного папаши, до конца дней уже распланировавшего все значимые события в жизни сына. О гомосексуальных пристрастиях младшего бывший бандит, а ныне уважаемый и успешный бизнесмен, и знать не знал, и думать не думал.
Брок со смехом воспринял желание наивного и слишком уж чувственного, как ему казалось, парня остаться в Штатах. Без тени сожаления расставшись с Баки, он оставил тому напоследок достаточное количество налички на первое время.
Джим, взяв деньги, ответил, что вернёт их все до последнего цента в ближайшем будущем. Рамлоу, усмехнувшись, кивнул на это сообщение, искренне не веря в подобный расклад, но деньги никогда не представляли для него особой проблемы, так что их уж точно было не жалко.
– Если нужна будет помощь – звони, – шлёпнув на прощание Джеймса по заднице в людном зале аэропорта, шепнул в самое его ухо Брок, отходя к стойке регистрации на рейс до столицы своей родины.
Вот поэтому они и не сошлись. Баки, приняв свою истинную природу, не имел никакого желания и интереса примерять на себя в постели пассивную роль. Что уж говорить о жестком и властном Рамлоу, который, конечно, не позволял себе никакого насилия в адрес Джеймса, но и подставлять свою задницу никому не собирался.
Хотя стоит признать, что в оральных ласках Брок был просто богом.
У Баки в ушах стучала кровь, когда он чувствовал на своем члене требовательные губы партнёра. А прикосновение жесткого щетинистого подбородка к лобку при глубоком горловом минете толкало Джеймса за грань гораздо раньше, чем он бы хотел…
Джимми был в восторге и от сочетания фелляции с массажем простаты, быстро обучился сам доставлять ответное удовольствие гораздо опытному любовнику, но секс…
Нет, до полноценного анального секса они так и не дошли, жестко отдрачивая и нежно вылизывая друг друга в придорожных мотелях, на сиденьях арендованных для путешествия тачек, в туалетных кабинках заправочных…
Брок и не думал жаловаться, поскольку Джеймс всё схватывал на лету, но иногда нет-нет да и хотелось удовольствий посерьёзнее.
Так что болезненного расставания не случилось, и воспоминания по сути сохранились отменные.
Брок перед прощанием посоветовал Баки всерьёз заняться поиском работы в ближайшее же время, и был прав как никто, потому что деньги всегда имели свойство заканчиваться.
========== Глава 3. Любимая работа ==========
В течение первого же месяца самостоятельной жизни в родном, но малознакомом Нью-Йорке, гуляя по Центральному парку, Джимми познакомился со Стивеном. Тот сидел на скамье со скетчбуком в руках и увлечённо делал наброски проходивших мимо людей.
Джеймс никогда не умел прилично рисовать, хотя любил изобразительное искусство не меньше балета. Купив в ближайшем лотке пару бумажных стаканов с кофе, он решился завести новое интересное знакомство.
К слову, Роджерс совсем не был во вкусе Барнса. Светлоглазый блондин, с пухлыми губами вызывал ассоциации с принцами из диснеевских мультиков. Слишком милый, слишком сладкий, несмотря на фигуру, гармоничностью своей не уступающей признанным эталонам античности.
Оказалось, что Стивен – свой в доску парень. Он учился в нью-йоркской школе искусств на художественном отделении и на тот момент искал нового соседа по комнате, боясь, что не справится один с поднявшейся арендной платой. Всегда был вариант вернуться в общежитие кампуса, но Стиву дико не хотелось жить в окружении толпы, не имея по сути никакой возможности побыть в одиночестве. К тому же, в окна спальни его съемной двушки так правильно падал солнечный свет, что там хотелось рисовать и рисовать, не тратя деньги и время на дорогу до студии.
В тот же день Джим забрал свой чемодан из хостела и переехал в скромную квартирку Стива на окраине Бруклина.
Понимая, что с его специфическим классическим образованием, Барнсу максимум, что светит – попытки давать уроки балета, он критично отказался от подобной идеи.
Будить болезненные воспоминания, осознавая, что он никогда уже не сможет добиться желанных ранее высот, было равносильно насильственной попытке подтолкнуть себя к депрессии.
Более того, предложений от неудавшихся танцоров, решившихся стать тренерами, в Нью-Йорке хватало и без участия Барнса.
Не желая тянуть время перед тем, как оказаться на мели и не горя желанием в неполные двадцать лет искать для себя лишнюю ответственность, Джим устроился официантом в ресторан русской кухни «Распутин» на Кони-Айленде.
Клиенты и руководство обожали Баки. Благодаря природному обаянию и свободному владению русским и английским, тот всегда умудрялся помочь даже смущавшимся туристам, которые, почувствовав смутный прилив ностальгии, решались посетить тематическое заведение, не умея и пары фраз правильно произнести на иностранном языке.
Иной раз чаевые бывали такими щедрыми, что по сути равнялись месячному заработку его соседа-студента. Стив искал себе подработки, где только мог, пытаясь попутно отбиваться от денежных переводов матери. Та, кажется, до сих пор не вышла на пенсию, продолжая работать процедурной медсестрой в больнице одного из богом забытых техасских городков.
Роджерс пересылал финансовую помощь матери обратно, коря себя за то, что сам не способен помочь во всем себе отказывавшей ради него маме. Он одновременно делал несколько проектов по дизайну интерьеров, участвовал в чужих выставках, настраивая освещение и помогая оформлять инсталляции, рисовал для знакомого тату-мастера эскизы, когда тот, не в силах разобраться в пожеланиях клиентов, звонил Роджерсу, чтобы он, используя своё богатое воображение, воплотил на бумаге чужие мысли. При этом, каждую свободную от учёбы и фриланса минуту Стив не переставал рисовать.
По прошествии года совместного проживания, успевая попутно откладывать средства в накопление, Баки, видя, как друг засыпает на ходу перед очередным экзаменом, предложил тому и вовсе занять себя исключительно учёбой на последнем курсе.
Стив смущался, краснел, запинался, пытаясь отказаться от щедрого предложения, но в конце концов сдался, решив до выпуска воспользоваться финансовой помощью Баки. Он оставил себе лишь одну из подработок, скорее не ради денег, а в виде хобби.
Всего за каких-то несколько месяцев, проведённых под одной крышей, Стив и Баки прониклись друг к другу чувствами больше похожими на братские. Приходя поздно вечером со смены, Джеймс никогда не оставался без накрытого к его приходу ужина, по утрам уже Баки будил друга на пробежку, возвращаясь после которой Стив получал свой простой горячий завтрак. Сам Барнс никогда не мог себя заставить сытно есть по утрам, ограниваясь чашкой кофе.
На еде во многом тоже удавалось сэкономить, поскольку руководство ресторана не запрещало сотрудникам забирать с работы оставшиеся блюда в разумных пределах, естественно.
– Мы похожи на супружескую пару, – как-то вечером заикнулся Стив, смотря, как засыпающий Баки ест разогретые Роджерсом вчерашние остатки рагу, принесённые из «Распутина».
Джеймс поднял на друга расширившиеся глаза, вмиг растеряв сонливость.
– Стив, я… – оторопело начал Барнс, не зная, какие слова подобрать в такой ситуации.
– Эй, это шутка была, Бак. Я ничего такого не имел в виду, – развеселился от реакции соседа Роджерс. – Просто ты за всё время нашего знакомства так и не познакомил меня ни с кем, никого не приводил домой. Тебе так нравится одиночество?
Джимми выдохнул. Почему-то первой ему в голову пришла мысль, что Стив намекнул на возможное развитие их отношений, а Барнс к подобному был не готов. Роджерс стал для него кем-то вроде младшего брата, которого у Джеймса отродясь не было. Более того, со Стивом они были ровесниками.
Барнсу вовсе не нравилось одиночество. Он без лишних усилий находил себе партнёров на один раз, но и не думал даже хоть кого-то из них вести в дом, довольствуясь доступными отелями с почасовой оплатой.
Если бы он знал, во что превратятся отношения со Стивом всего несколько месяцев спустя, ни о каких братских чувствах он бы и рассуждать не стал.
– Я просто не встретил ещё того самого, наверное, – откинувшись на стул ответил после затянувшегося молчания Баки.
– Погоди, ты что гей? – оторопел от признания Роджерс, заливаясь румянцем. – Ты не говорил…
– Ну, а ты и не спрашивал, – усмехнулся, фыркнув в чашку при глотке его сосед. – Что боишься теперь, что я покушусь на твою непорочность? Ты же вроде ухаживаешь за вашей старостой, Пегги Картер? – перевёл тему Баки, чтобы не смущать Стива ещё сильней.
========== Глава 4. Тайна ==========
Стив и сам не понимал, что происходило между ним и Маргарет. Пегги словно играла в бесконечное «горячо-холодно»: то благосклонно принимала ухаживания, то внезапно выпячивала свою феминистскую жизненную позицию, не позволяя даже дверь для неё придержать.
Она не приняла в том числе и цветов, которые Роджерс искренне выбирал для неё, самостоятельно собирая в букет. Девушка-флорист из ближнего к художественной школе магазинчика даже не постеснялась вслух восхититься этим романтичным поступком Стивена, втайне завидуя избраннице красавчика.
Цветы, отвергнутые Маргарет, тогда несказанно порадовали пожилую преподавательницу истории. У Стива рука не поднялась выбросить то, во что он вложил часть своей души.
Убедившись, что Пегги не заинтересована в отношениях с ним, спустя какое-то время Роджерс наконец заметил, как неровно к нему дышит Шерон, двоюродная сестра Маргарет, милая и скромная блондиночка, учащаяся на два курса младше.
И не то, что бы он к кому-то из них испытывал сильные чувства…
Но стоило ему попробовать сблизиться с младшей Картер, разъярённая Пегги чуть не убила их обоих, устроив сцену перед целой толпой студентов у главного входа.
Шерон не захотела ругаться с сестрой, а Стив, благодаря такому раскладу, вообще получил репутацию мерзавца, который якобы что-то серьёзное обещал им обеим, явно желая просто развести сестёр на секс по очереди, а то и групповушку мечтая устроить.
Оправдываться было бесполезно, большинство парней, восхищаясь находчивостью Роджерса, хлопали его плечу при встрече и жали руки, называя Казановой, а девушки, и так-то в большинстве своём боявшиеся заводить отношения со слишком симпатичным парнем прежде всего из-за неуверенности в себе, стали обходить коварного обольстителя по большому кругу.
Пообещав себе разобраться с личной жизнью после получения диплома, Роджерс с головой погрузился в учёбу, отвлекаясь только на периодическую помощь знакомому татуировщику.
– Там всё сложно, – ответил Стив Баки на вопрос про свои отношения со старостой. – Пегги и её сестра Шерон…
– Ты – герой! – рассмеявшись округлил глаза Джеймс, почувствовав, что зря не интересовался до этого личной жизнью соседа. – Что прямо с двумя одновременно?!
– Бак! И ты туда же, – опустив голову на ладони, пробормотал Роджерс. – После сцены ревности Маргарет, устроенной в колледже, мне до выпускного ни с одной девчонкой ничего там не светит.
– Так попробуй с мальчишками, – продолжая ухмыляться предложил другу Джеймс.
– Я не гомофоб, не подумай, – ответил на это соседу Стивен. – Но, пожалуй, подобное больше не интересует меня.
– Да ладно? Больше не интересует? Я всё правильно услышал? И когда ж ты, скромняга, на два фронта поразвратничать успел?
Стив покрылся румянцем казалось бы с головы до ног, вспомнив лето, проведённое на ранчо у бабушки в Техасе два года назад. Ему тогда только исполнилось восемнадцать, и мама Сара, не поддерживавшая отношений со своей родной матерью и мучившаяся по этому поводу чувством вины, упросила сына помочь той по хозяйству.
Воспоминания о каникулах были такими неоднозначными и постыдными, что Стив, всеми силами пытавшийся убедить себя самого в гетеросексуальности, так и не смог за два года действительно достигнуть в этом успехов. Хорошо ещё, что о его тайне никто из родственников и соседей тогда не узнал.
– Я расскажу как-нибудь в другой раз, – прохрипел он, заливаясь краской ещё сильней.
– Уговорил, извращуга! – не в силах принять серьёзный вид, отозвался Барнс. – Но не знаю, смогу ли я теперь уснуть спокойно после таких новостей. Точно расскажешь?
– Как-нибудь… – не поднимая глаз пробурчал Роджерс, надеясь, что этот момент не наступит никогда.
– Ну, смотри не обмани меня, Казанова, – продолжая веселиться, сказал Баки, добавляя в посудомоечную машину их грязные тарелки. – Буду ждать с нетерпением.
========== Глава 5. Неожиданная встреча ==========
Не прошло и года, как всё изменилось в худшую сторону.
Новый хозяин ресторана Александр Пирс перепрофилировал тематическое местечко, полюбившееся желающим ощутить ностальгию, в первоклассное прикрытие для незаконного борделя.
Многие коллеги, почувствовав на себе, как новая метла по-новому метёт, уволились сразу. Джим же остался, пообещав себе дождаться выпуска Стива, чтобы как только это случится, тут же сменить работу. Благо оставался всего месяц, да и накопленных денег вполне хватало, чтобы во время поиска нового места не испытывать в них острой нужды.
С одной стороны, грех было жаловаться, ведь чаевые стали просто астрономическими, но при этом приходилось лично сопровождать гостей в дальнюю часть заведения, переоборудованного недавно в банный комплекс. Пирс оформил также покупку нескольких этажей старого здания, обустроив над рестораном для клиентов, желающих «отдохнуть», отдельные номера с хорошей звукоизоляцией.
Джеймс всё чаще и чаще ловил на себе заинтересованные взгляды гостей, но вежливого его отказа пока ещё было достаточно, тем более Пирс всегда вызывал клиентам проституток достойного качества.
В тот самый день, когда у Стивена намечался последний экзамен, Баки, обслуживая клиентов в ресторане, получил наказ Пирса поухаживать за дорогими гостями из России в дальнем зале.
На лице Джима не дрогнул ни один мускул, когда он увидел старшего Рамлоу, веселящегося в компании трёх длинноногих девиц из службы эскорта. Отец Брока не узнал Барнса, лишь кивнув тому на пустующие бокалы на столе. Александр, вошедший следом за Джеймсом, с приторной улыбкой на губах в приказном тоне попросил того шевелиться побыстрей.
Джимми, продолжая контролировать выражение своего лица, вынужденно улыбнулся, убрал со стола лишнее, наполнил опустевшие бокалы и двинулся с нагруженным подносом в сторону выхода, чуть не налетев на внезапно зашедшего в помещение Брока.
Рамлоу заматерел: скулы его заострились сильнее, ранняя седина уже была заметна в волосах и щетине, хищная ухмылка слегка кривила чувственный жесткий рот.
Именно такая красота всё время привлекала Джеймса: жилистая сухая мускулатура, тёмные глаза, растительность на лице, не слишком высокий рост…
И все его случайные любовники хоть чем-то да напоминали бывшего.
– Извините! – успел на автомате сказать Барнс, удивлённо разглядывая старого знакомого.
Рамлоу тихо прошептал в ответ так, чтобы никто, кроме Джеймса, его не услышал:
– Через пятнадцать минут жду тебя в кабинке для инвалидов, – надев на себя презрительный вид, он обошёл официанта, и присел на диван рядом с Пирсом. К нему на колени тут же опустилась откровенно одетая брюнетка и, призывно улыбаясь, коснулась его плеча.
Брок без энтузиазма положил ей на задницу руку, но, не отвлекаясь на действия девушки, влился в разговор с отцом и его деловым партнёром.
Через двадцать минут Брок без стука открыл дверь в просторную кабинку. Его уже ждали.
– Соскучился? – хриплым шёпотом спросил он у застывшего напротив зеркала Баки.
Не дождавшись ответа, Рамлоу, едва успев перешагнуть порог, закрыл дверь, быстро сократил расстояние между ними и, тесно прижавшись бедрами к заднице Баки, крепко сжал его в объятиях.
– Не до такой степени, – ухмыльнулся ему в отражении Джимми, прежде чем развернуться к Броку лицом к лицу. – Но мы раньше как-то справлялись с этим, – не опуская глаз прошептал в приоткрытый рот своего первого любовника Барнс, прижимаясь спрятанным под слоем униформы возбужденным членом к выраженной эрекции Рамлоу.
– Я надеялся, что кто-нибудь приручит тебя, – произносил отрывками между поцелуев Брок, – объездит, научит тому, чему я не смог…
– Ну уж неееееет, – протянул Баки, отклоняясь назад, расстёгивая ширинку на брюках любовника. – Но я помню, что тебе всегда нравилось…
Оголив член партнера, Джеймс встал перед ним на колени, и, глядя снизу вверх, медленно вобрал в рот его достоинство.
Тот, упершись одной рукой о раковину, вторую опустил на затылок Барнса, не понукая, а лишь мягко придерживая. Баки расслабил горло и поверхностно дыша, начал насаживаться ртом на возбуждённый член. Он помогал себе языком, лаская уздечку, и не переставал смотреть на Брока, стоя на коленях.
Через несколько минут, у Рамлоу от слепящего удовольствия слегка подогнулись ноги, и перед самым оргазмом, на автомате откидывая голову назад, он поймал своё отражение в зеркале, самым краем сознания отметив, как сдерживая стон он до белизны сжал зубами свою нижнюю губу.
Баки проглотил всё до последней капли, помог расслабившемуся неожиданному гостю с застёжкой брюк и, поднявшись, томно прошептал в ухо Брока:
– А как же я?
Потянувшегося за поцелуем Барнса, Рамлоу остановил мгновенным движением ладони, прошипев сквозь зубы:
– Не здесь. Я в Нью-Йорке ещё неделю. Мой номер прежний. Звони.
Не встречаясь с Джеймсом взглядом, он стремительно покинул помещение.
Баки растерялся от такой реакции. Он, конечно, давно уже перестал быть наивным мальчишкой, но, чёрт возьми, было обидно.
========== Глава 6. Увольнение ==========
В этот вечер Джеймс больше не виделся с Броком. Едва он вернулся на кухню из кабинки, уже ждавший там Александр попросил до закрытия не мешать отдыхать его партнёрам по бизнесу своим присутствием в дальних помещениях.
Также Пирс передал, что Баки сегодня надо будет задержаться после закрытия.
– Как только последний гость покинет общий зал, поднимись в кабинет и дождись меня, вот ключи, ясно? – не спуская с Барнса заинтересованного взгляда, бросил он, прежде чем вернуться к важным клиентам из России.
Джим кивнул. Ему не первый раз приходилось закрывать официальные помещения ресторана в компании начальника, обычно он получал за это сверхурочные в виде налички или мелких подарков благодарных клиентов. Эти подачки больше бесили, поскольку к этому времени уже жутко хотелось оказаться дома, уткнуться в подушку носом и проспать целые сутки.
Около трех часов ночи Баки завершил уборку, расставил мебель, включил сигнализацию в общем зале.
Едва он откинулся на спинку мягкого кресла в кабинете начальника, его начало клонить в сон.
«Хорошо, что завтра выходной, – думал он, проваливаясь в объятия Морфея. – Хоть немного отосплюсь…»
Через полтора часа, когда предрассветная дымка проникла в город, Пирс бесшумно зашел в кабинет. Он достал из верхнего стола пластиковый роторасширитель на кожаных ремешках и, мягко потрепав Джеймса за волосы, почувствовав, как тот встрепенулся и открыл глаза, сказал:
– Оставайся в кресле, приспусти штанишки и надень на себя это, малыш.
Александр положил сонному Баки на колени игрушку. Тот оторопело уставился на её ремни и, поняв, что начальник явно не шутил, твердо произнёс:
– Нет.
– Тебе же нравится, Джимми. Я посмотрел записи с камер видеонаблюдения, как ты работал ротиком сегодня для младшего сына моего друга.
– Но это противозаконно, – возмутился Баки. – Кабинки туалетов…
– Вот уж меньше всего меня интересует сейчас законность расположения моих камер и жучков, – усмехаясь ответил ему Пирс. Он открыл мини-бар и остановился, чтобы налить себе немного виски. – Будешь?
– Нет, – Барнс встал с кресла, отложил роторасширитель на стол и собрался как можно быстрее покинуть помещение.
– Джимми, скажи, я когда-нибудь был с тобой груб?
– Нет, – пытаясь следить за голосом, ответил Баки.
Ему давно уже стало понятно, что шеф работает под прикрытием русской мафии, но пока это не касалось лично его, Джеймс предпочитал не особенно задумываться над происходящим.
– Может быть, я был недостаточно щедр? – елейным голосом продолжил Александр. – Не позволял забирать все сто процентов чаевых? Не давал отгулы, когда ты просил? Не передавал тебе подарки наших постоянных клиентов?
– Нет, – замешкавшись в дверях, добавил Баки, сглатывая.
Он знал, что у Пирса в кабинете имелось оружие, а звукоизоляция была настолько отменной, что захоти его Пирс в бетон закатать – никто крика о помощи не услышит.
– Тогда вернись в кресло и сделай, как я прошу, – улыбнулся Александр. – Не люблю никого принуждать. Я и особо интересующимся клиентам обычно говорил, что ты гетеросексуальный, приличный мальчик, подсовывая умельцев тебе на замену, – добавил Пирс. – Как насчет отблагодарить своего благодетеля, тем более что, как оказалось, ты вполне себе спокойно относишься к чужим членам в себе, м?
– А не то, что? Свяжете меня? – Джеймс хотел узнать, что его ожидает в случае отказа.
– Нет, зачем? Не люблю сомнительное согласие, – Пирс сделал глоток, закрыл от удовольствия глаза и медленно продолжил: – Но папаша твоего любовничка явно будет не рад, что у меня на него такой компромат появился, а лично ты никакой приличной работы в Нью-Йорке в замену предложенной мной не найдёшь.
– Я увольняюсь сейчас же, и если вы думаете, что мне есть дело до… – выпалил Баки, расхрабрившись на нервной почве.
– Как знаешь, – Пирс стаканом с виски махнул Барнсу в сторону двери, – сам пожалеешь… – прошелестел он в спину бывшего сотрудника.
Джимми же, остерегаясь, что шеф может передумать, быстро спустился и вышел через чёрный выход, не в силах справиться с участившимся сердцебиением.
Отойдя от места работы на пару кварталов, он достал из кармана свой телефон и, набрав номер Брока, нажал на кнопку вызова.
Тот мгновенно ответил, словно не спал в это раннее время.
– Это Баки. Я сейчас разговаривал с Пирсом. У него есть видеозапись…
– Это не телефонный разговор, – перебил его Брок. – Где ты? Я сейчас подъеду.
Джеймс назвал адрес их со Стивом квартиры, сказав, что дойдёт пешком туда как раз за те двадцать минут, которые Брок потратит на дорогу.
========== Глава 7. Ночной гость ==========
– Дома спит мой сосед. Давай не шуметь, – попросил Джеймс первым делом, подходя к Броку, запарковавшему темно-вишнёвый внедорожник у бордюра.
Тот лишь кивнул, цепким взглядом осматривая пустынную улицу.
– Хочешь кофе? – спросил Джеймс, закрывая дверь в комнату Стива, чтобы не разбудить его.
– Не кофе хочу, – прижался к нему сзади Рамлоу.
Баки вздрогнул от жарких прикосновений любовника и прошептал:
– Пирс угрожал, что покажет сегодняшнюю запись с нашим участием твоему отцу.
– За меня не бойся, – Брок языком провёл по шее любовника, сильнее вжимая его в своё тело. – Отцу всё равно, кто делает мне минеты. Главное, чтобы он не видел, как их делаю я, – усмехнулся он.
– Погоди, – Джим без труда освободился из тесных объятий.
– Ты обиделся, – констатировал факт Брок, хотя его интонация слегка напоминала вопросительную. – Я не мог, понимаешь? Ясно, как белый день, что у Пирса там везде камеры! Я поэтому и сказал тебе, что у меня прежний номер, – усмехнулся он половиной рта.
– Зачем тогда ты вообще позвал меня? – разочарованно поднял глаза Баки. – Я лишился работы сегодня, отказавшись «хорошо поработать ртом» и другими частями тела для него, – грустно продолжил Джим.
– Не мог удержаться, – хрипло прошептал подошедший вплотную Рамлоу. – Сколько тебе нужно? У меня есть деньги. Отец назначил меня генеральным директором московского филиала, как только моя жена родила ему долгожданного внука. У старших братьев девочки, а он бредил наследником уже лет десять.
– Мне не нужны деньги, Брок! И я не буду твоим любовником. Возвращайся к жене, – перехватив руки бывшего, серьёзно сказал Джеймс, глядя прямо в глаза Рамлоу.
