Текст книги "You love me anyway (SORORATE) (СИ)"
Автор книги: PallVan1987
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 31 страниц)
– Ты невыносим! – пихнулась Сара.
– Ах, невыносим?.. – не скрывая возмущения в голосе просипел Алфи. – Я хочу определенности от того, что сидит вот тут, – слабо ткнул он её в лоб указательным пальцем, – и уже вторую неделю мешает тебе выносить меня вот здесь, да-а? – перевёл он палец на ту область, где, как бешеное, билось её сердце.
Сара поджала губы, не зная, сказать ли Алфи щекотливую правду. Вдруг он разозлится?
Её молчание бесило его пуще.
– Напрашиваешься, так?
– Ой, да делай со мной что хочешь! – в этой интонации Алфи, да и сама Сара услышала вызов и искру, ведущую к любовной игре, – Подумаешь, не уступила великому мистеру Соломонсу в постели!
– М-да… не думал, что до этого дойдет.
Алфи подхватил Сару под руку.
– Что ты…
И сжал ее руку сильнее, другой схватил за плечо и потянул к себе, не оставляя ей шанса на сопротивление.
– Сама напросилась.
Алфи опустился на кровать и рывком уронил на себя Сару, усаживая сверху.
– Я сейчас возьму с тебя должок за три дня, потому что есть правила, да, между мужчиной и женщиной.
– Ну и пожалуйста! – пролепетала она, – Поступай, как знаешь!
Тогда Алфи улыбнулся со злодейским огоньком во взоре, поняв, в какие игры она хочет с ним поиграть, и он начал подыгрывать.
– Ну, раз уж ты просишь, да ещё и как вежливо.
Сара почувствовала, как Алфи принялся приподнимать её бедра, опуская на вздыбленный член до самого конца, вынуждая Сару ахнуть и прикусить губу.
Он почти сразу же принялся вздымать её стан быстрее, опускать и снова почти полностью вздымать над собой. Сара задвигалась самостоятельнее, доставляя удовольствие ему и себе.
Её грудь подпрыгивала то вверх, то вниз в такт движениям, а Алфи держал её за талию, помогая Саре насаживаться и подниматься, изредка шлепая её по ягодицам.
– Ну что, маленькая извращенка, нравится тебе на еврейском члене? Нравится, как глубоко он проникает в тебя, а, оторва, ты моя?
Сара рассмеялась, запрокидывая голову, и опускаясь на Алфи, впиваясь в его губы.
Она оперлась на его грудь руками, наклонилась вперед и стала двигаться, подталкиваемыми руками Алфи ягодицами.
– Какая же ты пошлая девица, – взмолился Алфи, несколько раз пришлепнув Сару по ягодицам, облизывая указательный палец и опуская на вторую точку, массируя её, и периодически вводя внутрь.
Все это время стоны Сары не утихали, только нарастали, но не вырывались за пределы комнаты.
Вскоре, его член запульсировал внутри Сары, и она сжалась на несколько секунд. Из её уст сорвались осипшие стоны, а тело задрожало.
Теперь, сидящий перед Сарой мужчина, был проекцией того, что остался бродить в закоулках памяти.
Алфи облизнул нижнюю губу, листая меню.
– Мне отбивную с кровью. Даме, – Алфи украдкой глянул на Сару, – Даме пирог с овощами, – сказал он, протягивая меню, но Сара оборвала его.
– Вообще-то, я хочу говяжью вырезку, если можно.
Алфи приподнял брови, глянув на Сару, но ничего не сказал. Она никогда не ела говядину, сколько он её знал, и перевёл взор на официанта, показывая жестом, чтобы тот записал.
– Мальчонке мороженое, – Алфи вопрошающе посмотрел на Фрэнка, ожидая его подтверждения, и мальчик кивнул.
– С шоколадным сиропом! – Фрэнк радостно улыбнулся.
– Ты мороженое смешанное с шоколадом до дома-то донесешь? – спросил Алфи полушутя, – Не пронесёт тебя, как в прошлый раз, таки?
Фрэнк счастливо помотал головой и Алфи усмехнулся, похлопав мальчика по плечу.
– Вкусно? – поинтересовался Алфи, поглядывая на Френка, поглощающего мороженое, то на Сару, задумчивую и расстроенную. Её изведенный вид смог бы превратить любого оптимиста в пессимиста или реалиста. Неизвестно, что из этого хуже.
– Как университет? – Алфи держался на дистанции.
Сара пожала плечами: – Стоит, – запуская в рот кусочек мяса.
Алфи наблюдал, с каким аппетитом она ест это чертово полусырое мясо, а сам при ней, как всегда, не мог сделать ничего большего, чем глоток воды.
– Итак, какое злоключение не даёт тебе сидеть на заднице ровно в университете в этот самый злоебучий час?
– Мы можем кое-что обсудить? – спросила Сара осторожно, промакивая губы салфеткой.
Алфи, отодвинув от себя обед, не притрагиваясь, потому что в горле стояло нечто мешающее, что два дня висело в голове после беседы с Томом. Даже Обри и её изгибы не смогли отвлечь его.
Он внимательно впился в лицо девушки. Сара с благодарностью отпила сок.
– Можем, – подытожил он, – Если это не касается твоей очередной тщетной попытки вернуть меня.
Сара обиженно опустила взор. Он откровенно говорил ей, чтобы она начала уже себя уважать и перестала бегать за мужчиной, как Дора. Но в этот раз Алфи немного ошибался в собственной себестоимости.
– Знаешь… – Сара на секунду осеклась, наблюдая как Алфи миролюбиво передразнивает Фрэнка.
Почему он не хочет иметь детей? У него ведь неплохо получается, правда?
Алфи поднял усталые глаза: – Я слушаю.
Нет, она не скажет ему о ребенке!
Глаза Сары блуждали по его лицу. Оно было раздраженным и откровенно недовольным. Все шло отвратительно. Слова, которые она приготовила, пока шла сюда, вылетели из головы.
Она, конечно, не представляла, даже не надеялась, что Алфи, узнав, будет счастлив и прижмет её к себе. Но какая-то доля надежды порхала в животе.
Алфи начал сам.
– Так, раз уж я здесь и снова сижу перед тобой, несмотря на твоё обещание не искать встреч, – потирая бороду бурчал он, – То скажу тебе откровенно, да? У меня никогда не было серьёзных намерений на тебя. Наш роман – это лишь забава, так? – голос его дрогнул.
Алфи смотрел Саре в глаза и чувствовал себя прескверно, но говорил.
А она слушала это и переваривала. Алфи позабавлялся и вышвырнул её. Она теперь для него история, кусочек прошлого.
Воинственность покинула Сару мгновенно, так же, как и появилась. Желание поколотить Алфи возрастало в геометрической прогрессии. Она почувствовала, как глаза наполняются слезами, но чудом удержала их, потому что гнева было в разы больше.
– Забава, да?
Алфи кивнул: – Ага, – отпивая из бокала воды.
Сара сглотнула.
– Ну, надеюсь, ты вдоволь позабавлялся со мной, Алфи, чтобы с честью принять факт того, что к Рождеству ты станешь чёртовым папашей!
Новость произвела на Алфи впечатление разорвавшейся бомбы.
Он откинулся на спинку стула и тяжело выдохнул. С минуту у него ушло на раздумья, чтоб усвоить и впитать сказанное ею в лоб.
– Ты – что? – прищурился он, не взирая на оказавшуюся перед ним бумагу с результатом, сдвигая её в сторону.
Фрэнк водил глазами, поглядывая то на сестру, то на Алфи, заедая беспокойство.
– Доктор в этом уверен, – парировала она.
Алфи опустил надбровные дуги, а взгляд превратил в стеклянный, скосив губы в ухмылке. Он не прекращал всматриваться в глаза Сары, чтобы уловить мельчайшее подозрение на не честность.
– Чтоб меня… – опустился он на спину с разъяренной ухмылкой, – Ну бл-я-я-ть! Как такое могло произойти, нахер? – спрашивал он, – М-а-а-ть твою.
Сара озарила его холодной усмешкой: – Не мне тебе рассказывать как, – она бросила на него суровый взгляд, – Сам знаешь. Ещё и меня учил.
– Как такое могло про-и-зой-ти? – чеканил Алфи по слогам, требуя от Сары невозможного, как ей казалось, – Почти три года нихуя не падало, значит, – рассуждал он, – А тут как снег на голову.
Сара нервно обвела губы языком. Что ж, ей нечего было терять. Всё самое дорогое уже было потеряно. Только она решилась изъясниться, как Алфи едва не закричал «эврика».
– Когда у тебя начались регулы? – спросил он, сцепив зубы, – Когда? – рыкнул Алфи, дернув Сару за рукав платья и треск ткани прошёлся между ними.
Сара отрицательно замотала головой, словно не при чём, хоть и была действительно при делах.
Алфи почувствовал, что погорячился, отпуская Сару и подмигивая испуганному Фрэнку. Он подумал, что она очень кстати притащила с собой мальца, дабы Алфи не выпотрошил её здесь и сейчас.
Мужчина выдохнул и, сложив руки над блюдом, произнёс: – Кажется, это было тогда, в Паддингтоне, в отеле «Point», так? Ты категорически отказалась заниматься со мной любовью в тот уик-энд, – указывал он на неё пальцем, – И более того, пинала меня всю ночь, когда я хотел тебя, а под утро, твоя экзекуция надо мной закончилась тем, что ты отправила меня за зелёными бананами, ведь так?
Сару пробила улыбка через слезы. Алфи же было не смешно.
– Какой падлоухий эклипс не дал тебе в тот день подумать рационально? – прошипел он, сцепив зубы.
Сара растерялась.
– Я…я не знаю. Я не сказала тебе, потому что боялась… Боялась, что ты разозлишься, потеряешь ко мне интерес и потребуешь альтернативу.
Алфи шумно выдохнул через нос. О чем он мог говорить с ней, с этой эгоисткой? Она тогда всё решила за них. Теперь была его очередь решать за двоих!
– Кто ещё знает? – строго спросил Алфи.
– Никто. Я сама об этом узнала только вчера утром, – голос Сары дрожал, – Что мне делать?
Алфи постучал пальцами по столу, другой рукой подперев лицо.
– Ты же не вздумала рожать, правильно?
Алфи вглядывался в лицо Сары. Она беременна! Это фраза эхом отдавалась в затылке, вызывая боль. Алфи почувствовал внутреннее давление и тревогу.
Он вспомнил Ису, которая забеременела в пятнадцать лет. Её одутловатое лицо, её стрии, её общий разбитый вид. И как она быстро превратилась из цветочка в дойную корову, от которой мерзко пахло, Алфи видел, как она ковыляет из-за большого живота, который заставлял его беспокоиться. Он помнил, как Иса старалась не обращать внимание на боль в спине, от которой она страдала целыми днями. Когда он думал о ней, его лицо скривилось от мысли о её набухшей груди. Иса напоминала корову с огромным выменем и тем молочным запахом, который вызывал тошноту.
Алфи посмотрел на Сару. Она была высокой, стройной и длинноногой. Её грудь была маленькая, округлая и чётко очерченная. Сара могла двигаться, как ни одна женщина, с которой он когда-либо ложился раньше.
Алфи задумался о том, как Иса и Дарби сыграли свадьбу и с того дня вся жизнь девушки пошла насмарку из-за этого дурацкого приключения в канале. Нет, с Сарой не должно случиться ничего подобного! Алфи не позволит ей сломать свою и его жизнь.
– Придется избавиться от «этого», – решительно заявил он.
– Что? – Саре показалось, что она ослышалась или что сбывается её худший кошмар.
– Я сказал, что избавишься от «него», нахер! Я внезапно стал немтырем, таки, или ты глуховата малость? Что ты переспрашиваешь, м?
– Но, Алфи! – Сара была в смятении, – Я не могу этого сделать!
– Надо было об этом подумать до того, как ты… – Алфи посмотрел на Фрэнка и проглотил последнее слово, слабо ударив ладонью по столу, заставив бокалы звякнуть.
Алфи перевёл дух.
– Словом, через пару дней я свяжусь с тобой, чтобы решить, как «это» вытравить к ебеням, пока корни не пустило.
Сара сжала салфетку до побеления пальцев.
– Не «это», а ребёнка!
Алфи был на взаимном пределе.
– Настанет день и ты мне скажешь «спасибо». Ты в курсе, что будет, если хоть кто-то узнает?! – почти перегнулся он через стол, а лицо его побагровело, – Алфи Соломонс обрюхатил дочурку Сабини! Тут без убийства не обойдется, но, я погляжу, ты именно этого и добиваешься, да?!
Алфи посмотрел на Сару и почувствовал некую озлобленность по отношению к ней.
Внезапно ее милое большеглазое личико показалось ему грубым, а роскошные светлые волосы – вульгарными. В одном он неизменно был прав – от женщин сто бед. Эти девушки способны совратить даже святого отца в церкви, взявшего обет безбрачия. Теперь она стала в его глазах женщиной, лишенной всего, обреченной, а подобные никогда его не интересовали.
Сара нервно облизнула губы. Она кожей чувствовала презрение Алфи и прекрасно понимала, что для него она больше не существует, а у ребенка, у крошечной искорки жизни, которую сам же Алфи и зажег, нет никаких шансов на спасение. Сара поняла по его голосу, взору и настрою, что Алфи не будет спать спокойно, пока эту самую жизнь не выскребут из неё.
========== 1.10. ==========
***
– По законам Древнего Рима, увы, не дошедших до нас, Вы, мистер Соломонс, ни в коем случае не совершаете преступления против будущей жизни, дав своё согласие.
Наконец, Алфи Соломонс и доктор Грэг Фарлей пришли к согласию.
Алфи смог вздохнуть с неким облегчением, слушая о более чем двадцатилетнем стаже мистера Фарлея в подобных делах.
Грэг Фарлей представлял собой сорока пятилетнего мужчину с маленькими и очень лукавыми глазами, как у мошенника и большого любителя наживы. Он был дитем, чьи родители представляли собой смешанные религии, потому Грэг являлся безбожником или атеистом в узком смысле. Для него не было ничего святого, а деньги обычно не пахли.
Мистер Фарлей считался очень уважаемым врачом. Но в округе все знали, что он не гнушается покрывать грешки богатых людей, вроде чиновников, говорливых политиков, бездушную знать и гангстеров. В общем, он обслуживал «сливки общества» без стыда и угрызений совести.
Грэг охотно помогал дамам, так не кстати забеременевшим не от мужа, избавиться от ребенка. Он также помогал и тем мужчинам, чьи любовницы забеременели чуточку не вовремя, несмотря на то, что этого времени и вовсе не существовало.
А также не брезговал избавлять и тех, и других от мерзких венерических болезней, которые те хлебали, как грязную воду из лужи.
Хорошая психологическая подготовка, правильно подвешенный язык, хитрость и безжалостность – хорошая маркетинговая попытка, чтобы продать свою услугу, да подороже. Отличный иллюзионист, создающий проекцию того, что сотворенное им – столь же безгреховно – способный переплюнуть самого Робер-Удена.
Десять минут назад он собирался отправиться на обед, наспех ополоснув руки в том же тазу, где вымачивались инструменты перед стерилизацией в растворе. Что касается воды в тазах, то она была больше похожа на слизь, чем на нечто жидкое и менее плотное. Чтобы менять её и заливать новые растворы нужны были как сами реагенты, так и точность медицинской сестры, что приходила сюда не чаще раза в неделю. Можно подумать, что могла бы она являться и почаще, чтобы менять растворы. Могла бы, если бы Грэг не был таким жлобом, хуже любого еврея, и платил бы за её труд в равных долях.
Уже изрядно подуставший, он сидел перед мистером Соломонсом, натянув маску вежливости и тактичности перед серьёзным делом.
– Процедур-ка не из приятных, – пробормотал он. – Но не для нас с вами, а для барышни.
Грэг не испытывал угрызений совести и приступов малодушия во время операций. Врачебная закалка на лицо.
– А те самые барышни… – приговаривался он, мельком посматривая на результат исследования. – Про физическую связь между мужчиной и женщиной знают самую малость, а вбивают себе в голову глобальный концепт, что их главная цель в жизни – продолжить род! А какой род – вопрос отдельный и очень сомнительный…
Алфи внутренне не находил себе места, слушая слова Грэга, претерпевая раздражение.
Грэг ненавидел эту сторону своей работы, когда часами приходилось приводить весомые доводы нерешительным, но тридцать фунтов есть тридцать фунтов. Кто он такой, чтобы отказываться от подобных денег? Он, как и все, хочет есть, пить и спать на большой кровати.
После первой же минуты беседы с Соломонсом ему стало понятно, что они преследуют одну и ту же цель, однако располагаются по разные стороны баррикад. Его делом оставалось переманить мистера Соломонса на свою.
– Вы пришли как раз вовремя, мистер Соломонс. Удивительно, что девушка до сих пор не потеряла ребенка, если учитывать ваш рассказ о том, какие тяготы навалились на её хрупкие плечи в последние дни.
Алфи шумно втянул воздух, сложив руки в замок.
– Так мало надо?
Доктор ехидно поджал губы, кивая Алфи.
– Одного «Дерби» было бы предостаточно на таком вяленьком сроке, – запуская руку и взгляд в шкафчик стола, шурша и чертыхаясь. – Чтобы девчонка выпала из равновесия.
Алфи молча слушал, то и дело злобно прищуриваясь.
– «Дерби» не помогло, – отразил Соломонс без тени улыбки. – В Эпсоме я бы выиграл куда больше на тех же самых скачках, однако. – перекрещивая ноги, произнёс он.
– Любой стресс, неуместно сказанное слово, – причитал доктор с монотонностью в голосе, как одностороннее радио, вынимая из стола и выкладывая маленькие газетные свёртки с высушенными травами, – Любое физическое напряжение. – раскладывал и крутил в руках растения.
– М-м… – промычал Алфи безучастно, наблюдая как растительная пыль разлетается по столу, осыпает его чёрные брюки и наполняет кабинет запахом трав.
– Разве вы не знали?
Алфи раздраженно опёрся на трость.
– Я знаю то, что знаю, – бормотал он. – А если я этого не знаю, то это не значит, что я нихрена не знаю.
Доктор проигнорировал нерадивого мужчину.
– Итак, я могу предложить вам несколько верных способов и все они перед вами, мистер Соломонс. Вы можете выбрать тот, который покажется вам наиболее гуманным. – доктор усмехнулся и протянул Алфи первый свёрток, предлагая свой товар с ноткой издевки в тоне, понимая, что ходит по краю.
– Пижма – самое простое и примитивное средство с минимальным эффектом обойдётся вам в двадцать гиней. Мята болотная – в двадцать пять гиней, можжевельник – двадцать восемь. Но, есть и спорынья – самое надёжное средство, не дешёвое, которое обойдётся… – тянул он, прокручивая в руках, якобы вспоминая цену. – В пятьдесят гиней, – протянул он Алфи. – Но вам, как достопочтенному господину, я могу предложить всего за сорок пять.
– А если я хочу смешать всю эту ебань? – поинтересовался Соломонс, небрежно швыряя сверток назад доктору, откидываясь на спинку стула.
– Вы любите азарт, мистер Соломонс?
– Что ещё за бред? Н-е-е-т… Я лишь предпочитаю играть не по правилам. – заверил он, крутя в руке трость.
– В таком случае, у вас, уважаемый мистер Соломонс, как у бывшего вояки, всегда найдётся горстка пороха. – доктор стелил мягко, лебезил со всей душой, представлялся цирковой мартышкой за свои тридцать фунтов, готовый поцеловать Алфи в зад, по требованию.
– И бутылочка знатного сладенького джина, в котором вы смешаете сие снадобье, – улыбнулся он. – А там всё по инерции. – махнул Грэг рукой, мол, дело пустяковое.
– На сон грядущий преподнесете своей леди приготовленный «териак», да со всей внимательностью и рыцарством проследите, дабы она приняла в себя всё без остатка, – лестно выкушивал доктор. – Прикажите прислуге постелить лощенку в два слоя, чтобы простыни ваши пожалеть. А ближе к утру вашу преждевременно вызванную дамской дуростью «головную боль» как рукой и снимет.
Алфи, отяжеленный ломотой в сердце, незаметно вздохнул, представив себе Сару.
В раздавленном воображении она сидела на кровати перед камином его спальни, где они часто проводили время вместе, а Сара играла со щенком. На ней было простенькое белое пижамное платье, тонкие хлопковые носки и мягкая улыбка на устах. Её длинные волосы заплетены в косу, а короткие прядки тщательно спрятаны за ухо.
– Алфи, – прошептала бы она медовым голосом, растопленным от тепла камина.
Алфи устало улыбнулся бы ей в ответ.
Она была бы чудо как хороша, а её улыбающаяся мордашка с большими голубыми глазами всегда поднимала ему настроение, как и её изящная фигура под тканью.
Он протянул бы ей бокал с тем, что посоветовал доктор и сел бы в кресло. На её вопрос, что это, он похлопал бы себя по колену.
Сара поднялась бы с постели, оставив щенка, и, забравшись к нему на колено, преданно и ничего не подозревая улыбнулась, делая глоток.
– Не могу обещать никаких гарантий относительно того, какие могут настичь ослож…
Алфи поднял голову со сложенных рук на трости и злобно взглянул на доктора, который тут же осекся, вставив вопрос.
– Кстати, а сколько девушке лет?
Доктор Фарлей всегда чуял, когда дело пахло жареным и когда пора закрыть рот и очень гордился этим талантом. Что-то во взгляде мастера Соломонса его насторожило.
– Девятнадцать, – проронил Алфи. – Только девятнадцать.
– Только девятнадцать, говорите? – доктор сценически рассмеялся.– Это естественно, что ваша яблонька начала плодоносить! Где её родители?
Любой другой на месте Алфи закусил бы губу, но только не он.
Алфи, шумно втянул носом воздух и, подумав секунду, произнёс:
– Я присматриваю за девушкой по просьбе матери. Видите ли, она моя дальняя родственница. Её мамаша по-малолетству совершила ошибку – сбежала с каким-то итальяшкой. Юная особа – результат кровосмесительного союза, что с неё взять? В детстве она напоминала лягушонка. Но всё имеет свойство расти и меняться. Вымахала, чертовка, и принялась совращать зрелых мужчин, ага?
Доктор поднял бровь. Итак, этот ребёнок не от мистера Соломонса или он не понял? Во всяком случае Алфи Соломонс обеспечен, значит, сможет хорошо заплатить. Очень хорошо.
– Ох уж эти жертвы метисации! Яблоко от яблони, как говорится. Я прекрасно понимаю, что это всё должно остаться между нами, мистер Соломонс. Вот что получают достойные люди вроде вас в ответ на свою доброту? – доктор покачал головой.
Алфи подытожил всё многозначительным мычанием.
– Кажется, я вас понимаю… Вы не доверяете пороху, такому же вредному и бесполезному средству, как и «бабушкины травки». Сюда же можно отнести хинин, скипидар, свинец – это всё один большой несчастный метод, при неправильном использовании, разумеется, который предлагают другие светилы, – рассуждал доктор.
– Ага, – Алфи сложил руки в сотый раз, чувствуя, как его голова действительно наливается свинцом, навострившись, озирая врача.
– Мы ведь не говорим с вами, мистер Соломонс, о какой-нибудь бабке-повитухе без образования, орудующей в грязной комнатушке в соседстве с клопами и тараканами? – надавливал доктор, приподнимаясь и с улыбкой отправившись в соседнее помещение, скрипнув дверью.
Через пару мгновений он звякнул об стол почковидным лотком с чистыми и отливающими инструментами. Это были муляжи, натёртые мощёной тряпочкой до блеска серебра.
Алфи, смотря на доктора, потянулся и взял один из инструментов в руку и, покрутив в пальцах, перевёл взор на благородный металл, отдраенный до скрипа и блеска.
– В таком случае, – держа в руке инструмент, спросил Алфи: – Девушка не может умереть или покалечиться?
Доктор Фарлей ухмыльнулся.
– Вероятность смертельного исхода всегда есть, мистер Соломонс, даже если бы она числилась в рядах «бывалых», – приговаривал он, перенимая из рук Алфи инструмент и отправляя его и весь лоток, над которым была рука Соломонса, с абсолютной демонстративностью в большой таз с мыльным веществом.
– Моими услугами пользуются самые влиятельные люди Лондона… Подумайте об этом на досуге, мистер Соломонс.
***
Утром четверга всю дорогу от Клеркенуэлла Сара и Алфи хранили молчание.
Нервы её были вконец расшатаны. Успокаивало лишь то, что последние дни Лука не доставал её, отправившись в Бирмингем, чтобы там разобраться с новыми непредвиденно возникшими делами.
Слежка перестала быть тотальной после её нескольких нервных срывов. Чангретта понимал, что Сара больше не соглашалась находиться рядом с ним наедине, даже на завтраки за один стол с ним не садилась, всегда пребывала с Френком, потому он и ослабил хватку.
Алфи остановился возле кабинета и пальцем указал Саре на то место, где она должна сесть, как покорная псина. Всё её женское существо восставало против того, на что её вёл Соломонс.
– Я, таки, прострелю башку каждому, кто не уследит за этой леди! – указал он на Сару, не взирая на её мрачный вид.
Алфи снял шляпу и вошёл в кабинет без стука.
– Мистер Фарлей? – приглушенно позвал он доктора, осмотрев пустой стол, сдвинул в сторону дверь и слюдяной занавес, как перед ним открылся ужасающий вид.
Через маленькую щель в двери мужчина протиснулся в жалкое подобие операционной. Подобное он видел только в полевых госпиталях, куда попадал дважды: кровавые тряпки, невыносимая духота и всё пропитано запахом медикаментов и ещё какой-то вонью, вызывающая отвращение. Алфи мог предположить, что это железо и сырость, образующие ассоциацию с запахом крови.
Привкус металла осел на губах. Как бы то ни было, запах этот проникал в самое горло, обжигая его.
Операционная была юркой, почти полностью лишенной естественного освещения, озаряемая светом ламп. Посредине стояла большая кушетка, покрытая мятой и грязной лощенкой, пропитанная кровью.
Алфи уставился на неё.
Справа на подставке стоял лоток с инструментами из обычной нержавеющей стали.
Мистер Фарлей, держа в руке инструмент, что-то сказал своему помощнику, который, вероятно, не имел образования, подолгу перебирая инструменты, сваленные в одну большую кучу на столике.
– Балбес! Таз подай! Живее! – закричал Грэг и Алфи мог подумать, что ситуация вышла из-под контроля.
Молодой ассистент уронил тяжёлый таз, местами ржавый и потемневший с годами, очевидно, принадлежащий для отходов, разбив кусок плитки.
Доктор, чертыхаясь, вместе с помощником опустил девушку, красную и заплаканную, на таз, издающую зверино-жалостливые стоны. Несчастная почувствовала как из неё что-то вывалилось.
Алфи, сглотнув ком, посмотрел на содержимое железного таза и увидел там в слизи и крови нечто схожее с человеческим младенцем.
Плечи Алфи стали подрагивать, волна отчаяния захлестнула его. В этом грязном тазу может оказаться его ребенок!
Он перевёл покрасневшие глаза на таз, где лежал плод и на испачканные кровью бедра той девушки.
Алфи был не в себе, словно замер навеки. В горле его поднималась тошнота, внутренности перевернулись, серые глаза раскрылись до невозможных размеров, рот приоткрылся, скрываемый усами.
Доктор, матерясь, попытался поднять девушку, и таз выскользнул из-под неё и всё содержимое оказалось на полу.
Алфи вздрогнул и рефлекторно попятился назад, что-то бормоча себе под нос, завороженный зрелищем. Такого он не видел даже на проклятой войне и с роду не испытывал такого ужаса, как сейчас.
Содержимое плыло по белому кафелю в его сторону густой краской, а женщина громко рыдала. Что она натворила?!
Когда Алфи очнулся от зрелища, то не сразу понял, что стоит на улице, оперевшись о стену плечом и прижимая к своей груди голову Сары. Сила, с которой он удерживал её приплюснутой к себе, могла проломить ей череп.
Алфи чувствовал себя прескверно. Сердце разрывалось от прискорбия. Где он? Что за здание, в котором он нашёл опору? С каким намерением он сюда пришёл и явил с собой Сару? Он сухо поцеловал её в макушку, обвёл нежное и извечно добродушное лицо затуманенным взглядом, и, наконец, вспомнил, где находится.
Алфи зажмурился, как бы вновь ощущая себя где-то внутри холодного кабинета и тошнотворный страх, запах крови и отблески алости. Перед глазами неотступно стоял образ той женщины и её младенца, и Алфи снова закрыл глаза.
Это он чуть не толкнул бедную девушку на такое ужасное дело, едва заставил её страдать, мучиться от боли и кричать, как та страдалица.
Алфи нежно поцеловал Сару, и тут же столкнувшись с её взглядом, проникся тем, как жгучий стыд, не свойственный его характеру и стилю жизни, откуда-то снизу поднимается к сердцу.
Его белое, как у покойника, лицо, заставило Сару серьезно насторожиться, а опущенный взгляд красных глаз и вовсе испугал. Алфи в очередной раз увёл лицо в сторону, чтобы она не увидела его слабости.
Сара смотрела на него не отрываясь, большими взволнованными глазами, сглатывая непонимание, кривя шею то на один, то на другой бок, как любознательный котенок.
Руки Алфи дрожали, и это как виделось по сотрясаемой в воздухе трости, так и чувствовалось лично Сарой. Его влажные ледяные пальцы впились в её.
Она ничего не понимала, видя как Алфи резко сплёвывает наземь. А в это самое время Грэга Фарлея безжалостно избивали двое, влетевших по кивку Алфи, головорезов. Семь месяцев пролежит доктор Фарлей в полном одиночестве, лишённый возможности передвигаться, и только к следующему лету он погибнет от сепсиса и заражения крови. В муках ему будут видеться кричащие женщины и кровь, что никогда не сойдет с его рук.
Сара вздохнула.
– Алфи?..
Он отозвался, отпрянув от стены, запуская руку во внутренний карман пиджака, стараясь не сталкиваться с её, как и всегда, чтобы не случилось, ласковым взглядом. Он шмыгнул, громко и протяжно, протягивая Саре три тысячи долларов, вырученные за сбыт.
Алфи прикрыл глаза вновь, стоило ему невольно вспомнить как кровь бежала по кафелю, опираясь на трость. Война! Чертова война казалась ему сладким сном по сравнению с тем, что он увидел!
– Я сам, поднявший меч, однажды от меча и погибну. – проговорил он, нарушив непонимание, сжимая ладонь Сары с вложенной в неё трубочкой купюр, видя свою – дрожащую и влажную.
Сара впитывала его слова.
– Я использовал насилие и агрессию против тебя, против вас, – очертив её образ рукой, Алфи собрался с мыслями. – И вынужден признать, что те же самые средства однажды могут быть применены и против меня.
Он осмотрелся и громко вздохнул, ткнув пальцем в её платье.
– Потому что «он» рано или поздно вырастет и вряд ли станет паршивым терпилой, который не знает как устроен этот поганый мирок и когда выбирать время для мести!
Алфи направился к машине, а Сара осталась стоять на месте. Не оборачиваясь, он забрался в машину и помощники закрыли за ним дверь.
– Алфи… – позвала она его беззвучно, шевеля губами. – Не оставляй меня, я не знаю, что делать.
***
Сара никак не могла уснуть и ворочалась в постели. Она легла в восемь вечера, а сейчас уже был второй час ночи, но спать совсем не хотелось. Мысли её вертелись вокруг всё той же проблемы, но когда она пыталась найти выход из положения, разбредались в разные стороны. Выхода просто не было.
Девушка была в смятении. Если она расскажет близким, кто отец ребенка, без убийства, как говорил Алфи, не обойдётся. Тем более, что он её бросил. Пусть Алфи и причинил ей боль своим поступком, но она не желает становиться причиной его смерти. А отец и дяди непременно его убьют.
С другой стороны хорошо бы рассказать всем, чтобы Лука оставил её в покое раз и навсегда, но опять же, тогда погибнет Алфи.
Сара положила руки на живот и прикрыла веки, из-под которых скатились слёзы. Крохотное создание, которое она носит под сердцем, ждет своего часа, чтобы ступить в этом мир с надеждой. Он или она, вероятно, хочет неуклюже ступать маленькими ножками по прогретой солнцем земле, рисовать зелёное деревце и быть любимым своими родителями.
Сара перевернулась на другой бок в постели, смяв одеяло. Она почувствовала на губах солёный вкус слёз.
Нет, Сара никогда не даст Алфи приблизиться к этому ребенку. Она не станет унижаться сама и не позволит делать этого маленькому Соломонсу.
Будь на месте Алфи другой тип, вроде Луки, отец и дяди отделали бы его как следует и незамедлительно сыграли бы пышную свадьбу по всем итальянским традициям. Но сейчас всё гораздо сложнее. Отец скорее перевернёт небо и землю, чем согласится на брак Сары со своим врагом, если бы даже Алфи захотел этого.
