Текст книги "Оторва. Книга пятая (СИ)"

Автор книги: Ортензия

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 18 страниц)

Оторва. Книга пятая

Глава 1

«Короче, слышали про эту движуху в гараже? Типа, флексим там все. А Машка, прикиньте, туда с предками поперлась! Ну ваще кринж, мамкин блогер. Я ей такая: 'Маш, ты че, рофлишь? Это ж анрил вообще!»

Она, как всегда, ноль эмоций, типа такая вся в себе. «Норм, – говорит, – родители чил, даже поддержали». Ага, щаз. Они, наверное, думают, что это типа «кружок по интересам». Лол.

А вчера Даник мне в директ написал. Предлагает вместе заколлабиться на стриме. Я такая думаю, ну наконец-то, дошло до чела, что я тут не просто так в тиктоках залипаю. Или он просто хайпануть решил? Посмотрим, кто кого крашнет. Главное, не затупить.

Завтра новый шмот забираю, так что, девочки, готовьте свои луки, будем жечь!'

Лол? Как такое возможно? Она разбилась на своей Ямахе три года назад. Глупо вышло и всего лишь из-за одного большого минуса: отсутствие хода передней вилки. Но я так отчётливо слышала её голос в голове.

Мы на пикничок выбрались, и я немного перебрала, поэтому начала кемарить растянувшись на покрывале. А Вадик, своей костлявой задницей придавил мне ноги, потому что явился уже никакой и после пары рюмок совсем расклеился. И чурбан неотёсанный решил, что Синицына идеальный матрац на котором можно развалиться.

– Лол, – не открывая глаз рявкнула я, – стащите эту пьяную тварь с меня, пока у меня отёк ног не случился.

Рявкнула? Что за кринж?

– Лол?

Никто не ответил.

Тишина. Оглушительная тишина. Ни чириканья воробьёв, ни шелеста листьев. Даже шум воды, вытекающей из трубы, исчез, словно кто-то перекрыл кран.

Шум воды?

Я попыталась собрать мысли, которые судя по всему, устроили в голове броуновское движение, и разлепила веки.

Твою мать!

Полуобнажённое тело, в трёх шагах от меня, а мои ноги придавлены тушей маньяка.

Какого чёрта я пошла за ней в лес? Полный капец.

Попыталась вспомнить как удалось грохнуть шизоида, но от роя мыслей только разболелась голова.

Вероятно, когда тащил меня, рукой шарила по земле, и надо же такому случиться, чтобы ладонь нащупала старую ржавую вилку, которая теперь неестественно торчала из глаза этого психа.

Но я ведь так отчётливо слышала голос Лол. Потому что едва не отправилась вслед за ней? Повезло, случайно повезло. Ком встал в горле, и руку поднесла ко рту, благодаря чему поясок, которым эта тварь паскудная попытался меня придушить – лёг поперёк ладони. А я ведь в тот момент совсем беспомощной была, разглядывая перевёрнутые карты старухи из шатра. А потом левой рукой пыталась вгрызться в землю, и если бы он не решил, что я готова к употреблению и не перевернул меня на спину, неизвестно чем всё закончилось.

Захотелось встать и сбежать от этого места подальше. Куда угодно, лишь бы не видеть неподвижное тело девушки. Её светлые волосы раскиданные по жухлой траве, словно нимб и застывшую на губах мольбу. Этот безжизненный взгляд, в котором ясно читался укор.

Я зажмурилась, пытаясь вытеснить картинку. Вдох. Выдох. Нужно было собраться и что-то предпринять. Медленно, дрожащими руками, столкнула с себя мёртвое тело. Вонь прелой листвы и крови ударило в нос. Поднялась, шатаясь на ватных ногах.

Бежать. Куда? К кому? В этом чёртовом лесу я совсем одна. И где-то там, в глубине, может скрываться ещё один такой же зверь.

Сердце колотилось в бешеном ритме, отзываясь болью в висках. Каждый звук, каждый шорох казался угрозой. Оглянулась по сторонам, пытаясь уловить хоть малейшее движение. Тихо. Не просто тихо, тишина буквально давила, она стала еще более зловещей, чем прежде.

Собрав остатки сил, сделала первый шаг. Потом второй. Ноги заплетались, и каждое движение давалось с трудом, но я должна была идти. Должна была выбраться из этого проклятого места.

Вдали между деревьями появился просвет, и надежда вспыхнула слабым огоньком в душе. Ускорила шаг, не замечая, что листья хлещут по лицу, спотыкаясь о корни деревьев и сухие ветки. Выбежала на поляну, зажмурившись от яркого солнца. Нырнула в тень деревьев, разглядев среди кустов тропинку ведущую к спасительной дороге.

Не оглядываясь, рванула по ней, прочь от леса, прочь от ужаса, который, казалось, продолжал преследовать меня. Пока не упала без сил на обочину, глотая воздух и не веря, что осталась жива.

И только теперь мысли стали собираться в нечто целое.

Стоп, Синицына. Куда это ты? Девчонке уже ничего не поможет. Маньяк мёртв, с вилкой в глазике он вряд ли сможет очухаться, но ты даже не рассмотрела его. Он ли это на самом деле? И твоих следов там полно, а на вилке, наверняка, пальчики остались.

И что за страшилки в голове или я начала реально трансформироваться в шестнадцатилетнего подростка? Куда подевалась страшная боевая машина? Где характер бульдога и почему хочется звать на помощь мамочку?

Взгляд зацепился за смытое движение и я, вскинув голову, увидела медленно приближающуюся парочку. Парень толкал перед собой коляску и что-то рассказывал девушке, которая заливисто смеялась.

А вот свидетели мне не нужны. Пригибаясь, спряталась в кустах, а потом лёгким бегом направилась к роднику.

Холодная вода освежила лицо, и даже броуновское движение прекратилось. Встряхнула мокрой головой и, выдохнув, направилась в чащу.

На полянке ничего не изменилось. У Ани, да, я запомнила её имя, на губах всё та же мольба. А ведь я ни одного звука не расслышала, когда он её душил. И да, он должен был её сначала изнасиловать, но брюки с девушки никто не снял. Или она сопротивлялась или, что вероятнее всего, я во всём виновата. Когда стала звать, маньяк решил, что лучше от неё отделаться, раз рядом новая жертва имеется.

Я напрягла память. Нет, в передаче не говорилось ничего о том, что урод этот парами убивал. Всегда была одна жертва и всегда насиловал.

Вот как же я стала медленно соображать. Ну да. И сейчас была бы одна жертва, ведь Ева Бурундуковая в больничке склеила ласты по неизвестной причине. Это злостный случай оживил ее, перекинув моё сознание или душу или что на самом деле?

Маньяк лежал на боку, поэтому не составило труда пнуть его ногой, и когда тушка перевернулась на спину, с облегчением выдохнула. Через девять лет он бы стал чуток крупнее, но черты лица нисколько не изменились. И этому не помешала ни кровь, спёкшаяся вокруг глаза, ни ручка вилки, портящая общий фон. А пока жиденький, щюпленький, росточком, может сантиметров на пять выше Бурундуковой.

И что теперь с этим делать? Вот совершенно не хотелось участвовать в подобном разбирательстве. Во-первых, неизвестно, можно ли доказать что он маньяк? А то, как говорил товарищ Жеглов, он, скорее всего, очень даже уважаемый человек. Какой-нибудь Вася Пупкин из Криво – коленного переулка. К тому же из памяти всплывала его какая-то партийная деятельность. А во-вторых, может, он ещё не развешивает фотографии мёртвых девушек на стенке в своей спальне и вот тогда мне будет совершенно не весело. Шлёпнула партийного работника, а Анечку сама придушила, как свидетельницу нежелательную.

А было ещё в третьих. Вот только почему об этом вспомнила лишь сейчас, внимательно вглядываясь в лицо покойника?

Оглянулась и сразу наткнулась на искомое. Зелёная спортивная сумка, без которой он не ходил ни на одно дело. На фоне травы можно было и не заметить.

Внутри чёрная куртка с капюшоном, Авоська, запомнила, как называется сетка для продуктов. Связка ключей, четыре штуки. Причём один напомнил своим размером ключ от нашего гаража с одним отличием. Имелось на нём число «32», которое наляпали сваркой. В кармашке обнаружился паспорт зелёного цвета. Фото 3×4 с белым уголком для печати. Странно, но в памяти отложилось, что он был красного цвета. Вспомнить хоть стихи Маяковского про краснокожую паспортину. Что не так? Выдан в 1961 году. Ева только родилась, а этот упырь уже паспорт получил. Не ясно, почему зелёный или в СССР как-то разделяли людей. Из деревни – синий, из города зелёный. А красный поэтам? Бред какой-то.

Но вот как удалось забыть фамилию этой суки? Ну, точно мозги Бурундуковой не полностью вылезли из головы, создавая провалы в памяти.

И…Синицына, как вообще такое возможно? Ты несколько дней перебирала анкеты, видела адреса, и ничего не шевельнулось? В подъездах на каждом этаже четыре квартиры. Пятнадцатая находится напротив лестницы, но на четвёртом этаже. На четвёртом. А на третьем – одиннадцатая. В паспортных столах что-то перепутали, но ты должна была сообразить.

Я сдавила виски ладонями. И Анечка, возможно, осталась бы живой.

Глава 2

Два месяца назад было нечто подобное. Возвращались на базу поздно ночью и, вывернув на одну из безлюдных улиц, увидели припаркованный автомобиль, из которого вытолкали обнажённое тело девушки на обочину, а потом, вероятно заметив нас, дали по газам.

Парни высадили меня около пострадавшей, а сами помчались в погоню. Я, даже не успев приблизиться к незнакомке, сразу стала вызванивать полицию и скорую. Слишком неправильным показалось мне положение, в котором оказалось тело. Вывернутым очень уж сильно, но судя по всему, совершенно не приносило дискомфорта, что выглядело абсолютно неправдоподобно. Так и оказалось, ни одна жилка не билась на шее девушки, ни один стон не вырывался из разбитых губ.

Первыми на место происшествия явились ДПСники и тот, что сидел на месте пассажира, едва выбравшись из автомобиля, наставил на меня ствол и заорал, оглашая улицу своим визгом:

– Стоять на месте!

Складывалось впечатление, что приехали не менты, а двое сдвинутых по фазе, у которых даже речь состояла из беспорядочного набора слов.

Хорошо хоть недолго длился этот цирк и уже через несколько секунд рядом остановился внедорожник и из него выбрался спортивного вида молодой человек. Ну как молодой, для Синицыной молодой, потому как я на тот момент была старше его на пару лет. Показал корочку ретивым патрульным и спросил, что здесь происходит.

– Вот, товарищ капитан, – доложился крикун, – взяли на трупе. Хотела её обыскать, а тут мы. С поличным взяли!

Новоприбывший глянул на обнажённое тело, перевёл взгляд на меня, снова на тело. Видимо пытался сообразить, в каком месте я обыскивала мёртвую девушку. А потом, развернувшись к сержанту, который продолжал махать пистолетом, сказал:

– Ствол убери. Кто кого обыскивал?

ДПСник засунул пистолет в кобуру и указал на меня рукой:

– Она хотела обыскать, но мы пресекли.

Пресекальщики хреновы.

Потом прибыла следственно-оперативная группа, если можно так выразиться. Дознаватель ОМВД и фельдшер, потому что на врача этот парнишка никак не тянул. И пока они пытались вызвонить хоть кого-нибудь ещё, я уселась под деревом, скрестив под собой ноги.

Оба патрульных никуда не делись, встали в трёх шагах от меня и обсуждали, чтобы они с ней сделали, если бы она была жива.

Пошло, противно.

Поэтому прежде чем уйти с поляны я потратила десять минут, но надела на Анечку её курточку, подтянула ближе к маньяку и приложила пальчики девушки к вилке. Затянула ей на шее поясок, один конец которого вложила в руку упырю, перед этим стянув с него тонкие перчатки. Чтобы и ладошки засветились.

Следы своего пребывания убрала и, закинув на плёчо сумку маньяка, покинула место происшествия.

Совершенно бестолково и безграмотно, но памятуя разговор с мамой Евы, понадеялась, что начальство не захочет докладывать наверх о криминогенной обстановке в городе и спишут как-нибудь.

А сама отправилась по адресу в паспорте, благо недалеко проживал сей субъект. По карте вспомнила и улицу и дом.

Чтобы не привлекать к своему виду особое внимание, накинула на себя курточку, найденную в сумке, почти подошла по росту.

Квартира оказалась зеркальным отражением той, где проживала Бурундуковая, поэтому сориентировалась быстро. Пригодились и перчатки жмурика, потому как совсем не желала оставлять свои пальчики дома у маньяка, тем более в свете того, что я собиралась сделать.

В первую очередь порыскала в поисках подходящего инструмента, который очень быстро обнаружила на балконе. Большой гвоздодёр.

Сдвинула кресло с нужного угла, освободив пространство для работы, и принялась выковыривать паркет. Учитывая полное отсутствие опыта в таких делах, провозилась больше часа, когда, наконец, небольшая деревянная планка под моим усилием вылетела из гнезда. Дальше пошло легче, и я ещё минут за сорок расчистила участок 50×50 см.

И зависла. Никакой ниши в бетоне не было, где в 1986 году наша доблестная милиция нашла огромный клад, по меркам СССР. 230 000 рублей и весомую коробочку с женскими украшениями.

Минут десять хлопала глазками проклиная мозги Бурундуковой, ведь Синицына никогда таких промашек не допускала. В 1986 году, что-то точно можно было отыскать, но до того времени почти десять лет, а учитывая холодное состояние Корейки – 2, то и это более чем сомнительно.

Потом решила, хоть что-нибудь у маньяка должно было быть, кроме трёх рублей, которые лежали в кармашки сумочки. К тому же мне за моральный ущёрб премия полагалась, и я совершенно бесцеремонно стала доставать из книжного шкафа книги и потрошить их в поисках денежных знаков.

На улице стемнело, но я, не опасаясь никого, включила свет. Во-первых, трупы точно так быстро обнаружить не должны были, а во-вторых, за окном находилась пожарная лестница, до которой легко было добраться. Даже не стала задумываться, кто проектировал такое в помощь грабителям.

Когда все книги перекочевали из шкафа на пол, а я не нашла ни одной купюры – села и задумалась.

На связке было четыре ключа. При помощи двух я попала в квартиру, один был точно от гаража, а вот для последнего требовалась очень маленькая замочная скважина, которую сразу и обнаружила на дверце письменного стола. Ключик подошёл, вот только это был совершенно ненадёжный запор, даже к гвоздодёру не пришлось бы прибегать. И зачем он тогда его запер? Или от кого?

За дверцей находились три ящичка, в которых опять же лежали книги. И больше ничего. Совсем расстроившись отсутствием даже самого маленького клада, я уже хотела захлопнуть дверцу, но в этот момент бразды правления взяла на себя Синицына. Свалила все три ящика на пол и под нижним обнаружила тайник. Не совсем тайник, а просто пустое пространство для свободного хода. Хоть что-то.

И сразу вспомнился Милославский из бессмертного фильма: «Храните деньги в сберегательной кассе». Потому что именно три пачки красненьких ассигнаций лежали в банковских упаковках.

Но и обида проскользнула в душе. В 80 раз меньше чем я собиралась найти. Даже не обида – злость.

Последний сюрприз оказался в верхнем ящике стола, к которому подошёл маленький ключ. В небольшой коробочке шесть пар серёжек, одни из которых мне запомнились на Маше. Этот клад я оставила для милиции. В конце концов, они вычислят адрес маньяка, а если нет, я им обязательно подброшу зелёную паспортину.

Убедившись, что в этой комнате уже ничего не удастся отыскать я собралась перебраться в другую, но в это время в коридоре щёлкнул замок входной двери.

«Милиция? Так быстро?» – успела подумать я, резво закидывая сумку на плечо, капюшон на голову и даже успела окно раскрыть нараспашку, когда за дверью раздался нежный голосок:

– Котик, ты дома? А вот и твоя киска пришла.

Ах, вот от кого был заперт письменный стол. Упырь здраво рассудил, что киска ломать замки не будет. Вот только если у него была любовница, зачем он насиловал девушек на улице? Не хватало? А это точно была его любовница, раз даже ключи от квартиры ей доверил. И стало ясно, почему он до сих пор не расклеивал фоточки на стенах.

Я уже была на уровне второго этажа, когда сверху раздался сдавленный крик. Понимая, что девушка бросится к окну и обнаружит похитителя, я, спустившись ещё на несколько перекладин, спрыгнула на землю и спряталась за толстым тополем. И только тогда глянула наверх. Окно было частично прикрыто, как я его оставила, и уже не опасаясь, что меня можно будет узнать, побежала в сторону дороги, прикрываясь деревьями.

За десять минут добралась до оживлённой улицы, несмотря на поздний час и будний день. Оглянулась по сторонам, прикидывая, какой дорогой двинуть домой и увидела неспешно приближающихся милиционеров. В моё время такая троица запросто могла потребовать документы и заглянуть в сумку. Не зная как это было в СССР, я начала нервно озираться, чем ещё больше привлекла к себе внимание. Развернулась в противоположную сторону, ускоряя шаг, но в это время к остановке подкатил троллейбус, и народ хлынул на тротуар. Мне пришлось остановиться, чтобы пропустить людей, а в следующее мгновение кто-то аккуратно взял меня под локоток, и я громко ойкнула от неожиданного прикосновения. Резко обернулась, прикидывая, как буду защищаться. Порадовалась, что сегодня я не на шпильках и значит, вырваться имелись все шансы.

Первое, что бросилось в глаза, серая милицейская форма и фуражка с высокой тульей, на которой блестела в свете уличных фонарей кокарда. И только в последнюю секунду успела остановить себя, увидев знакомый разрез глаз.

– Ева, извини, – тут же заговорил он взволнованным голосом, – я не хотел тебя пугать. Просто увидел знакомое лицо и решил подойти. Сколько бы я не благодарил тебя – этого всё равно будет мало.

Вспомнив, что лейтенанта Сашу уже застолбила Людочка и мне там ничего не обломится, всё равно была рада его видеть. Тем более группа милиционеров мгновенно потеряли к нам всяческий интерес. И в самом деле, так как я озиралась, вполне можно было подумать, что разыскиваю в толпе знакомого, а вот теперь нашла.

– Здравствуйте Александр, – я учтиво улыбнулась, заметив, как взгляд лейтенанта заскользил по моим ножкам.

И ничего, что ему уже за тридцать, а я малолетка. Любви все возрасты покорны, а он всё ещё в том, когда делаются самые главные ошибки.

– Не обязательно так официально, – сказал он, подняв голову и встретившись со мной взглядом. И зарделся.

– Официально, – удивилась я.

И действительно, не Сашок же к нему обращаться. Он благодарен, но кроме как Александр я и не представляла себе, как можно сказать уменьшительно – ласкательно. Сашенька, что ли? Так у нас не такие доверительные отношения. Разве что поцеловать его сначала.

Я оглянулась. Народ начал рассасываться, но на остановке стояло ещё приличное количество и я, улыбнувшись ещё шире, сказала:

– Проводите меня домой, а то на улице уже темно и страшно и будем в расчёте.

Александр рассмеялся.

– С удовольствием, но с одним условием. Будем на «ты».

– Согласна, – кивнула я и, пристроившись к парню с правой стороны, чтобы сумка не мешала, взяла его под руку.

Он попытался избавить меня от груза, но я отнекалась убеждая, что сумка лёгкая и перевела разговор на другую тему. Поинтересовалась как дела на службе. Попала прямо в точку, Александр стал рассказывать, как попал на свою работу, про свои первые расследования, причём рассказывал увлечённо и интересно. Заставил заслушаться, я и не заметила, как мы оказались около подъезда.

– Пришли? – Александр оглянулся, увидев, что я остановилась и отпустила его руку.

– Ага, – подтвердила я и тоже кинула взгляд по сторонам, но совершенно с другой целью.

Двор был почти пустым, лишь у третьего подъезда слышались голоса, и периодически раздавался задорный смех.

И я решилась. Уронив сумку с плеча, шагнула к Александру, и не успел он сообразить, что происходит, как я, обвив руки вокруг его шеи, впилась, словно вампир ему в губы. С жадностью, с яростью. Пробралась языком сквозь его зубы, полностью овладев ртом, а когда он попытался отодвинуться, ещё сильнее прижалась к нему. Сладкий, сладкий поцелуй.

Ему, наконец, удалось отстраниться и он, сделав полшага назад, поднял голову, взглянув на наш балкон, а потом с удивлением прошептал:

– Ева, что ты делаешь? Ты с ума сошла?

– Извини, – я тоже прошептала, и в моём тоне точно не было ни капельки раскаяния, – очень хотелось, чтобы ты меня поцеловал, но ты бы этого никогда не сделал. Но, – я подняла указательный палец правой руки вверх, – ты ведь хотел меня отблагодарить. Считай, почти отблагодарил.

– Что значит почти? – не понял он.

– Бог любит троицу, – я улыбнулась, – давай спрячемся в подъезде, и ты отдашь должок.

– Ева, – возмущённо зашептал Александр, – немедленно прекрати. Исполнится 18 лет, вот тогда мы сможем вернуться к этому разговору. Вот только уверен, что к тому времени я буду тебе неинтересен, а потому очень тебя прошу больше этого не делать. Договорились?

– Договорились, – в расстроенных чувствах пробормотала я, – ну и ладно. Проводил, спасибо и пока.

– Пока, – он кивнул и, поправив фуражку, которая переползла почти на затылок, зашагал вдоль дома.

– Ну и дурак, – я прошептала это совсем тихо, чтобы кроме меня больше никто не услышал и, подхватив сумку, закинула её на плечо.

Проводила взглядом удаляющийся силуэт и хотела войти в подъезд, когда навстречу выскочила Люся. Я даже опешила, почти одиннадцать часов вечера и подруга куда-то рванула, на ночь глядя.

– Люся?

– О! Привет, – обрадовалась она, – а наши в садике сидят с гитарой. Я с балкона их услышала. Пойдёшь?

– А наши это кто? – поинтересовалась я.

– Со двора. И там Игорь на гитаре играет. Я услышала.

Игорь там. Ха-ха. Так у Люси свои тараканы в голове.

– А это не тот Игорь, – спросила я, – который тебя на мотоцикле катал?

Люся покраснела, и даже в полумраке это стало заметно. Вот вам и тихоня Люся.

– Ну чё ты, – я ласково потрепала девчонку по щеке, – катал и катал. Сама ведь рассказывала. Поняла, нравится он тебе и это нормально.

Девчонка скромно опустила свои глазки в землю, сдерживая улыбку, потом встрепенулась.

– Пойдём?

– Пойдём, – согласилась я, – а то опять влипнешь в какую-нибудь историю.

– Я? – удивлённо спросила Люся, шагнув на дорогу.

– Ну не я же, – ухмыльнувшись, ответила я.

Садик оказался действительно садиком, обнесённым вокруг покосившимся забором, в котором там и тут зияли не только небольшие прорехи, но и значительные дыры,

В одну из таких мы и пролезли на территорию и сразу двинулись к большому павильону, из которого раздавалось звучание гитары, и приятный мужской голос напевал знакомую из прошлой жизни песню. Нечто про войну и десантный батальон, я даже вспомнила фильм, в котором звучала эта песня.

Учитывая, что кроме голоса певца и бренчания гитары никаких звуков больше не раздавалось, я подумала, что вероятно это и есть тот самый Игорь, о котором талдычила Люся. И даже любопытно стало: в павильоне ещё кто-то присутствует или парень Люське серенады поёт на военную тематику. Завуалировано, так сказать, завлекает. И зачем тогда подружке Бурундуковая? Бежала бы на свиданку сама.

Но оказалось, что ошиблась. В павильоне под крышей висел фонарь, освещая тусклым светом скамейки, на которых сидели парни и девушки и все, затаив дыхание, слушали грустную, но целиком патриотическую песню.

Машинально вспомнила наши пьяные посиделки у костра. Похабные песни, каждый горланил нечто своё, но вот так, затаив дыхание, никогда. По какой-то причине почувствовала себя обделённой. Такого детства у меня точно не было. Да и не только у меня, никто из знакомых не смог бы похвастаться.

Но вот куда я пошла? Семь человек, две девчонки и пять парней примерно одинакового возраста: 16–17 лет. И ни одного знакомого.

Но повезло, все дружно смотрели на музыканта и наше появление прошло незамеченным, что дало мне возможность сориентироваться. И в очередной раз захотелось Люсю стукнуть.

Игорь, а то, что это именно он сомневаться не приходилось, стоило только бросить взгляд на Люсю, провёл по струнам рукой последний раз и умолк. Парни и девушки загомонили обсуждая слова песни, а главный герой вечера поднял голову и увидел нас с Люсей.

– Ева! – воскликнул он. – Ты ли это? Выписалась из больницы и как себя чувствуешь? А то Люся молчит как партизан на допросе. Пообещала, что ты сама расскажешь, если захочешь.

Я пожала плечами.

– Да всё нормально. Потом занята была, к экзаменам готовилась.

А про себя похвалила подружку. Сдержала слово, не рассказала ничего о наших приключениях. Пусть так и думают, что я с сотрясением валялась. А вообще, компания мне не очень понравилась. Кроме Игоря никого не заинтересовало здоровье Бурундуковой, что-то пробубнили в качества приветствия и опять уставились на своего вожака. Да и он вскользь задел. На Люсю совсем не обратил внимания и снова забренчал на гитаре в этот раз что-то блатное и все радостно загомонили. А я-то подумала, что у них кружок по интересам.

И это с ними Ева пила вино из горла?

Никто и не заметил, как я ретировалась.