Текст книги "Марина. Хорошо ли ты меня знаешь (СИ)"

Автор книги: Ореанна

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 16 страниц)

Ч.2. 3. Стадия Русалки

Правдивая история Русалочки

… и когда ведьма забрала у нее голос, она нанесла Русалочке самый большой удар, который могла. Потому что ходить по ножам больно само по себе, но если у вас есть голос, вы можете внятно объяснить окружающим, что далекие прогулки вас не прельщают. Неспособная сказать Принцу о своей болезни, она вынуждена была теперь заниматься с ним бегом по утрам (Принц вел здоровый образ жизни), устраивать длинные пешие прогулки днем (Принц был романтиком) и дышать свежим воздухом перед сном (а по вечерам его тянуло на философию, для чего обязательно требовались звезды и волны).

К тому же, когда прибыла иностранная невеста, сразу же объявившая себя его спасительницей, у Русалочки не было никакой возможности прояснить это недоразумение. Правда, к моменту свадьбы она уже серьезно подумывала, стоил ли Принц таких усилий. Все это, конечно, очень мило – есть траву на завтрак, дышать морским воздухом двадцать четыре часа в сутки, обжигать кожу солнечными лучами, изучать защиту Алехина и забивать пенальти перед сном – но каждый день?…

Стамбул, 2011.

В понедельник было пасмурно. Ветер пришел с моря и нанес туч на город, того и гляди пойдет дождь. Жара спала.

Омар-бей подошел к окну. Его крепкая фигура четко контрастировала со светлым фоном. Сегодня, как и обычно, он снял пиджак и в глаза кидались развитые мышцы рук, прямая осанка, отсутствие лишнего веса. Мало кто из знакомых Сезен Марты молодых людей выглядел таким же уверенным и сильным. Если честно, она не могла бы припомнить ни одного, кто мог сравниться с ним не только в этом, но и во многом другом – ни в способности шутить, ни во внимании к нуждам окружающих его, ни в мудрости сказанным их слов – никогда. Что же удивительно, что этот утес – желанное для маленькой Птички место, где бы она хотела свить свое гнездо! И тогда не нужны никакие Догукан-беи.

– В тот день было пасмурно.

– Что?

– Было пасмурно в тот день, когда я встретил Марину. И холодно. И снег. Там всегда зимой снег.

– Где? – переспросила Птичка. Она боялась спугнуть начинающийся рассказ, но не могла удержаться.

– В Украине. Зимой там всегда снег. Обычно в декабре, перед самым Новым годом. Но в тот год снег выпал в ноябре, очень много, наверно, около метра.

Он продолжал задумчиво смотреть в окно, и Птичка спросила снова:

– А разве бывает так много снега?

– Там – да. Да, из-за снега мы и познакомились.

Я всегда любил кататься с горок, хотя это считается детской забавой.

Увидев ее удивление, Омар-бей объяснил:

– Я вырос в Болгарии, у нас редко бывает снег, но когда он выпадает зимой – дети катаются на санках с горок. Это очень весело, даже лучше чем на лыжах. Так, я пошел покататься на горку, и там встретил ее.

Мгновенно воображению Птички представились небольшие холмики, покрытые пушистым снегом, елочки, дети на маленьких санях – как на красивых открытках и в фильмах.

– Она тоже каталась на горке?

– Нет, не Марина. Я познакомился с другими – тоже молодыми ребятами, а с Мариной они меня познакомили потом. В тот день было пасмурно, шел снег, я не ждал от вечера ничего хорошего, но пошел.

На вечере было много девушек, все хорошие. Но я увидел ее. Я сразу полюбил ее.

– А она?

– А она меня нет.

– Почему так, Эфенди? Почему одни люди любят, а другие нет?

Это был совсем не тот вопрос, который ей хотелось задать.

– Кто знает, почему одних мы любим, а других нет? Это просто происходит – и все.

Лукавил Новази. Ответы он знал, но не хотел делиться ими с молоденькой девушкой.

– А что было потом?

Киев, 1988.

А вот и Принц.

Это случилось на середине второго курса. Однажды зимой перед самым началом пары, когда она, по обыкновению, сидела сверху на парте и болтала ногами, в аудиторию зашел Алексей, и горло ей сжала внезапная волна неприязни.

Они проучились вместе полтора года, никогда особо не разговаривали, с чего бы взяться раздражению? Размышляя над этим вечером, она проследила длинную цепочку рассуждений. Ее дальний конец привел к неожиданному результату. «Он меня раздражает, потому что он мне нравится, потому что он такой…! – а я некрасивая, он меня никогда не полюбит». С этого открытия начался новый трудный этап в ее жизни, потому что любовь к недостижимо прекрасному, недостижимо умному, недостижимо благородному – ну и так далее, по списку – испытание не для слабых. Особенно для такой застенчивой серой мышки.

Его основным недостатком была спортивная фигура. У мужчины с такой фигурой мозгов не должно быть по определению. А мужчина без мозгов – это ошибка природы. Чтобы его не любить, она стала его презирать. Но потом оказалось, что живут они в одном общежитии и даже на одном этаже, правда, в разных концах коридора. И они часто встречались в автобусе по дороге туда или обратно. А встретившись, разговаривали. И оказалось, что мозги у него есть. Это еще больше усугубило ситуацию. Плохо одно то, что мужчина, который тебя не любит, привлекателен, если он умен – ужасно, но то, что у него есть девушка – невыносимо! У него же их было много.

И вот тут был пережит незабываемый момент, похожий на то, что переживают спортсмены в решающие секунды перед успехом или провалом. Наступил миг, в который не было еще решено, любить или не любить. Душа стояла на перепутье, словно забравшись на высокую горку, с которой видно путь назад и вперед. Вперед – значит упасть «в пучину страсти» – впасть в чувство: горькое, болезненное, безжалостно злое, но все же любовь. Она знала, что испытает и счастье, но счастья будет несколько дней, а в остатке выпадет много горечи. И путь второй – отступить, пока еще безопасно. Уйти, отвернуться, будто и не видела, и не знала. Эти несколько секунд, пока совершался выбор, казались очень долгими.

В современной литературе подобные ситуации описываются примерно так: «ах! Он так волновал ее! Одно его прикосновение поднимало ее до высот, и в то же время она понимала, что однажды он уже едва не разбил ее сердце, и прилагала теперь все усилия к тому, чтобы подобное не повторилось». Так проявляется мелкая душа, для которой любовь – это баланс дискомфорта и удовольствия, и в конечном итоге все должно свестись к преобладанию удовольствия, а удовольствие порождается физическими ощущениями. Это не такая уж редкость, к этому даже часто приходят вчерашние романтичные мальчики и девочки, для которых это результат опыта, точнее – оскудение любви.

Но нет, в те годы для Марины любить значило гореть, чувствовать и отдавать себя – пусть не ему, ему-то оно не надо было, но тогда хоть кому-то, как-то – в пространство. И для нее звучало бы страшным оскорблением, если б кто-то предположил в ней такую холодную расчетливость, как желание уберечь себя от боли ценой отказа от любви. И решено было любить.

Но ситуация, когда любимый мужчина не видит в тебе женщину, таит свои преимущества: в таком случае он начинает говорить и раскрывается. На той остроте внимания, какая бывает у влюбленных, способных предчувствовать слова и мысли любимого, Марина видела в Алексее все, хорошее и плохое. Все черты характера, все привычки в таком состоянии подмечаются независимо от того, нравятся ли они нам. И уже довольно скоро Марина знала, что жить с Алексеем было бы – как альпинисту навечно застрять в темной, сырой и затхлой комнате, полной паутины. Как Аленушке сидеть у своего болота. Как лягушке никогда не стать Василисой.

Он любил женщин, комфорт и пиво. Ему хотелось многого – но в мире внешнем, а во внутреннем пространстве он был удовлетворен собой, миром, и не хотел ничего менять. Жить с ним, означало остановить собственное взросление, застыть и отказаться от перемен, либо скрывать свое «я», вечно стыдясь собственной неудовлетворенности и не уважая собственного мужа.

Восемнадцать – возраст радикализма. Приговор был вынесен, оставалось исполнить его. Никто не бывает мудрым в восемнадцать лет, не надо смеяться.

Лондон, 2006.

Звонок бил по ушам пронзительно и нагло. Эмма повернулась на другой бок, пытаясь не замечать звук. Но, увы! Сон оборвался. Что, неужели на работу? Проспала!

Она резко оторвала голову от подушки, посмотрела на будильник: десять часов! Уже на полпути в ванну она вспомнила, что сегодня суббота, а это телефон, а не будильник.

– Да!

– Ты чего такая злая? Я тебя разбудил?

– Представь себе.

Курт! Как же можно было забыть!

– Ну, так я тут стою.

– Где?

– Возле дома, жду.

И тут она окончательно вспомнила. Вчера. Курт. Обещала. Пикник.

– Ты еще не готова? – Догадался Курт.

– Я сейчас.

– А можно я зайду, а?

– Жди там! Я скоро.

Вчера она зачем-то согласилась на этот пикник, придется одеваться.

Белая водолазка, черная куртка, джинсы, короткие бело-рыжие волосы, веснушки, голубые глаза. Иногда ее ирландские корни заявляли о себе.

– Классно выглядишь! – Сказал Курт, когда Эмма подошла к машине.

– Правда? А где остальные?

– Джим и Энн передумали, а у Алана что-то не сложилось.

– Так что, мы остались одни?

– Пикник не будет возражать против этого. – Ответил он и завел машину.

Но не успели они проехать и квартал, как машина затормозила и Курт сказал:

– А ты действительно так уж любишь сидеть на холодной земле, пока по тебе ползают муравьи, подставляя половину лица солнцу и запивая полусырые яблоки одной-единственной банкой пива?

– Нет, не люблю.

– Ну, тогда у меня есть лучшее предложение. Поехали к Бёрку.

У Бёрка было хорошее пиво. Кроме того, у Бёрка был хороший телевизор, настроенный на спортивный канал.

– Что сегодня, повтор вчерашнего матча?

– Нет, теннис.

– С каких пор тебя интересует теннис?

– С тех пор, как там Курникова. Шучу.

Но, все же, они поехали к Бёрку. Там было уже людно, несмотря на утро. Шумно, полутемно, по экрану бегают полураздетые игроки, завсегдатаи ярко реагируют на голы и промахи. Привычно уютно и спокойно.

Взяли пиво. Курт успевал делить свое внимание между экраном и Эммой. С ним было легко и забавно. Скоро подтянулись и Джим с Энн. Их заспанный вид не оставлял сомнений в том, почему пикник отложился. Все болтали, перекрикивая друг друга. Было легко и весело, накатила та светлая волна, которая, кажется, накрывает всю жизнь и делает ее приглушенно-серой. Но одновременно с этим Эмму не оставляло странное чувство дежавю: все это уже было. Все это было не раз. Все это не имеет смысла. Все фальшиво.

Стамбул, 2011.

Догукан-бей зачастил в их компанию. Молодые люди одобрили его, Каре он понравился. По секрету она призналась Челику, что считает Догукан-бея очень красивым. Каким-то образом тот прознал об этом – то ли догадался, то ли девушки всегда находили его красивым, потому что Челик, разумеется, никому ничего не говорил, – но, начиная с того вечера он стал смотреть на Кару томным взглядом и дарить ей улыбки. От чего девушка теряла дар речи. Челик, как и положено старшим братьям, был последним, кто что-либо заметил. И влюбленность Кары росла, как степной пожар, прежде чем Челик начал принимать меры. Теперь они часто ссорились, потому что Кара все равно приходила в кафе, несмотря на запреты, а Челик использовал любой предлог, чтоб ее отослать.

Но, в общем, это внесло лишь некоторую новую пикантную ноту в общее течение дней. Они встречались – кто после университета, кто после работы – играли в бильярд, пили, курили и спорили.

Неожиданно Дениз обнаружил, что Догукан-бей прилагает усилия для сближения с ним. Он понял это во время игры в бильярд, когда дело явно шло к проигрышу, и вдруг Догукан-бей стал мазать. Для этого не было причин, ведь Догукан был отличным игроком. Но он не придал тогда этому значения – еще по пиву, и это выветрилось из головы.

На другой день он проиграл в карты десять долларов. Не такая уж большая сумма, но при себе ее не было. Услышав оправдания Дениза, Догукан-бей пришел на помощь, предложив одолжить деньги до зарплаты.

– Что ты, мне совсем это не сложно! – Сказал он.

История повторилась через неделю. И вскоре Дениз оказался должен ему свою месячную зарплату. Впрочем, Догукан-бей не нуждался в деньгах, он явно зарабатывал достаточно и в компанию их ходил, чтобы развлечься. На скорой отдаче он не настаивал, наоборот, просил чувствовать себя свободно и не стесняться, если нужна помощь. Зачем же еще существуют друзья?

Опытный во многих жизненных сферах, он несколько раз пригласил Дениза в такие места, о которых тот никогда не знал. Напитки, трава – нет, нет, ни в коем случае не наркотики – просто слабая безвредная трава. Правда, на другой день от нее тошнило, болела голова, и работать было трудно несколько дней.

Тем временем между Догукан-беем и Карой что-то изменилось. Больше она не приходила с Челиком в кафе, а если изредка и появлялась – больше не смотрела весело и восторженно. И Догукан-бей тоже словно забыл о ее существовании.

Если кто и радовался этому, то сам Челик – сестра не делает глупостей и не бегает следом. И еще Давид: ему нравилась Кара.

Ч.2. 4. Любовь

Аленький цветочек

В тридесятом царстве, тридевятом государстве, за широкими морями, за высокими горами, в заколдованном королевстве – прямо посередине, стоит замок. А в замке том живет чудище. А за замком растет дремучий и мрачный Черный Лес. В самом центре того леса есть таинственная поляна, но чтоб добраться до нее, путнику нужно переплыть реки, обойти озера, спуститься в овраги и подняться на горы, сразиться с дикими зверями и победить страшных чудовищ, обитающих в этом лесу. И тогда, если ему удастся все это сделать, он, наконец, выйдет на таинственную поляну и найдет то, что недоступно трусам. Черные мрачные деревья расступятся, и его взгляду предстанет шелковая светлая трава, покрывающая идеально круглое пространство поляны, в самом центре которой растет цветок необыкновенной красоты. И если путник сорвет его и выпьет сладкую росу из самой чашечки цветка, то любимая ответит ему согласием.

И тут такое начнется…

Киев, 1989.

Принять решение – не значит его исполнить. К сожалению, шли месяцы, а легче не становилось. Какой есть, ограниченный бабник, а внутри живота ее начинали драться котята при одной мысли о нем. Не думать же о нем она могла только в редкие часы сна или сильной занятости.

Однажды он зашел к ней в комнату за какой-то книгой. Это было во вторник. Девочки рассказали – Марина все попустила, потому что была в библиотеке. С тех пор по вторникам она сидела дома, как приклеенная. Она поверила в то, что вторник – ее счастливый день, в который он свободен и может зайти.

Дни до мобильной связи, люди, не знавшие интернета! Современным студентам трудно представить, что студентам тех лет приходилось лично посещать библиотеки и переписывать тексты от руки (ксерокс встречался не везде, к нему всегда выстраивалась получасовая очередь). Стационарный телефон был только в холле общежития и никакой надежды, что тебе позвонят. Хочешь быть найденной – изволь сидеть там, где тебя можно найти!

В университете он показывался редко – он подрабатывал. Чаще всего это были четверги, одна-две пары где-то посреди дня. Иногда и в другие дни, но чаще по четвергам. И она тщательно готовилась к четвергам, выбирая комбинацию из трех юбок и четырех свитеров. К трем часам дня ее напряжение достигало предела. Она забиралась на свою парту, нервно смеялась на несколько тонов громче, чем обычно, отвечая на шутки однокурсниц. Сейчас или никогда. Не придет на эту пару – не придет вообще.

Он приходил, садился в другом ряду и был занят другими девочками.

Она тщательно продумывала маршруты возвращения. Обычно он уходил раньше и где-то слонялся, а потом ехал домой. Если уехать сейчас – как знать, может он уже уехал, а может, поедет через пятнадцать минут. Стоит ли подождать? Она пропускала автобусы, разглядывая прохожих на переходе напротив входа в университет. Он, может, уже поехал другой дорогой…

Она узнавала его в толпе по форме плеч и затылка. Если иногда они случайно оказывались в одном автобусе, она ощущала его присутствие через весь салон, и лишь потом находила глазами. А при встрече вела себя неловко, изображая независимость и незаинтересованность. А, ну привет, привет. Как забавно, что нам по пути.

Клин клином вышибают. Чтоб избавиться от этой зависимости, она решила завести любовника. Да где ж его взять? Они не свешиваются гроздьями с деревьев и не осаждают ее с криками: «Выбери меня!»

В теории все выглядело намного логичней и проще, чем на практике.

За несколько дней до конца 1988 года Алексей заглянул в ее комнату (ее опять не было дома) и передал через девочек приглашение на вечеринку.

Вечеринка шла прекрасно, за исключением того, что у Алексея была новая пассия, девушки шушукались по углам, выясняли отношения, а в промежутках обсуждали кого-то, парни пили и не обращали внимания на девушек. Так было до тех пор, пока не появилась Регина и не поставила всех с ног на голову. В ее сиянии напрочь померкла Алешина Юля, стушевались мальчики, завяли разговоры. Большая часть ее обаяния заключалась в уверенном громком голосе и густых кудрях, в которые вплетено было что-то немыслимое и звенящее. И окончательно дополнял образ приведенный ею мужчина. Марине он сразу не понравился. Слишком самоуверенный. Но на девочек, судя по всему, впечатление произвел.

На другой день Марина даже не вспомнила бы о нем, если б прямо с утра он не стоял у порога ее комнаты.

Его звали Омар Новази, он оказался настырным, надоедливым пронырой. Девушки любят, когда у них появляются поклонники. Они любят, даже если эти поклонники продолжают ухаживать, несмотря на отказ. Но в этом смысле Омар был слишком настойчивым поклонником. Это даже начинало раздражать.

Больше книг на сайте – Knigoed.net

К этому моменту Марина забыла свое решение насчет любовника – в отношении мужчин она вообще проявляла непоследовательность. Но и выдерживать долгую осаду была неспособна. Ходили гулять. Разговаривали. Снова гуляли. И однажды она осталась переночевать, осталась снова, и вскоре переехала к Омару насовсем.

Учеба страдала. На лекции никто не ходил, с горем пополам она сдала сессию.

Это были очень счастливые три месяца.

Никогда – ни до, ни после – в ее жизни больше не повторялось такое состояние экстатического счастья, полунаркотического забытья, чувство свободного падения.

Маленький диван и серый в клеточку плед, и чашки горячего чая с утра, и фотообои на стенах, изображающие вершину неизвестной горы. Он любил ее, в этом не было сомнений. Иногда он уезжал куда-то по делам, и она тосковала в ожидании, но потом, вернувшись, он бывал еще более страстен и нежен. Одно было странно – речь никогда не заходила о будущем. Каждый раз он переводил все в шутку или менял тему, а на вопрос о свадьбе отвечал: «Мы уже женаты, разве ты забыла?» – так он напоминал о фразе, которую произнес в самом начале их отношений. Фраза была на арабском, поэтому ее содержание Марина не знала, кроме того, что это какое-то обязательство. Омар был мусульманином, но пока что ее это мало тревожило.

Лондон, 2006.

Чувство фальши не пропадало и в следующие дни.

Фальшью пронизана была работа – Эмма занималась графическим дизайном и версткой книг. Работа ей нравилась, и художником она была хорошим, это признавали все. График относительно свободный, пусть зарплата – не бог весть что, но жить можно.

Но вечером чей-то голос нашептывал: «и что?».

Что дальше, Эмма, что? Кому нужны твои книги, картинки, полосы, макеты? Кого ты согрела, кому принесла счастье своими бумагами?

«Но я больше ничего не умею делать!» – отвечала она своему голосу и понимала, что это не довод.

Стамбул, 2011.

Каре девятнадцать. Она смотрит на мир темными глазами и категорична в суждениях. Давид не нравится ей: в нем, как в других знакомых Каре западных мужчинах, есть что-то скользкое. И если б не случившаяся с ней беда, она не пошла бы с ним.

Они бродят по городу, не особенно разбирая дорог, наконец, Давид находит спокойное место для разговора. Ему нужно сказать что-то серьезное, и для этого ему не хватает решимости. Кара, кажется, догадывается, что, но не пытается облегчить ему жизнь.

– Садись. Кофе будешь?

– Да.

– Черный?

– Да, конечно.

– Ах да, это я не привык.

Он заказал кофе – ей черный, себе лате – и еще некоторое время говорил о пустяках.

– Красивый город, Стамбул. Мне будет его не хватать, – наконец собрался с духом он.

– Почему? Вы уезжаете?

– Да, моя работа заканчивается, примерно через месяц я уеду.

– Мы будем скучать. Мой брат и его друзья.

– А ты?

– Немного.

– Кара, ты поедешь со мной?

– Зачем?

– Ты мне очень нравишься. Ты должна была это заметить.

– Да.

– Так что, Кара?

– Вы любите меня?

– Да.

– Хорошо, я поеду с вами. Я хочу уехать с вами.

– Я так рад! Я боялся, что ты влюблена в Догукан-бея и скажешь мне «нет».

– Что бы ни было между Догукан-беем и мной, теперь все кончено.

– Значит, ты поедешь со мной?

– Вам надо пойти к моему отцу и договориться с ним о свадьбе.

– О свадьбе? При чем тут свадьба?

– Но ведь вы же любите меня?

– Да. Но свадьба – это совсем другое!

– Вы не хотите на мне жениться?

– Позволь мне объяснить тебе. Мы в Америке не женимся так быстро, как это делают на Востоке. Сначала надо подождать и посмотреть, что получится.

– Мы тоже не женимся так быстро, – она простила ему этот «Восток», сказанный по невежеству. Обычная ошибка европейцев и американцев считать все остальные страны либо Сибирью, либо Азией. – Жених собирает калым, иногда на это уходят годы. Но я не поеду с вами, если я не буду женой.

– Но мы не можем вот так взять и пожениться! А вдруг мы не подойдем друг другу?

– А как вы на Западе узнаете, подходите ли вы друг другу?

– Ну, мы встречаемся, проводим вместе время, ходим куда-то. Живем вместе.

– И долго?

– Когда как. Иногда пять лет, десять.

– А если я поеду с вами и буду с вами жить, а потом вы решите, что я не подхожу вам – что будет со мной тогда?

– Этого не может быть! Ты такая милая!

– Вы можете передумать, заболеть, бросить меня, умереть. Я могу забеременеть и родить ребенка, что я буду тогда делать?

– Милая, ты слишком мрачно смотришь на вещи!

– Ответьте мне!

– Ну, мы что-нибудь придумаем, я уверен. Ты будешь работать, я дам тебе денег. А детей у нас не будет пока, мы еще оба к этому не готовы.

– Дети не спрашивают, готовы мы или нет.

– Зачем воображать то, чего нет?

– Давид, сколько вам лет?

– Тридцать пять.

– Тридцать пять, и вы еще не готовы иметь детей и жениться. Когда же вы будете готовы? Когда вам стукнет пятьдесят пять?

Она отставила чашку и решительно встала. Говорить больше не о чем.

– Кара! Дорогая! Ну, куда же ты?

– Я презираю вас. Презираю ваше представление о жизни, о любви. Презираю ваши попытки купить меня. Презираю таких, как вы! Не ходите за мной.

Он такой же, как Догукан-бей. Не важно, Восток это или Запад, а подлость – всегда подлость.

– Вижу, Сезен Марты, ты хочешь знать, почему именно Марина? Все очень просто – это была самая красивая, добрая и честная девушка, которую я знал. Я и сейчас так думаю, несмотря на все, что между нами было.

Сезен Марты вздохнула.

– Вы очень любили ее, господин?

– Да.

– А она?

– Не сразу, но она тоже полюбила меня. Никто, ни одна женщина в моей жизни так меня не любила, как она. Но лучше поговорим о тебе. Как прошел ужин в пятницу?

– Прекрасно, господин.

– Что молодой человек? Он понравился тебе?

– Он хороший. Добрый, кажется. Веселый.

– Из хорошей семьи?

– Да, кажется, они богаты.

– Ты ему понравилась? Вижу-вижу, понравилась! Не буду спрашивать! А он тебе?

– Не знаю, Омар-бей, ведь мы еще совсем не знакомы.

– А как его зовут?

– Догукан Кая.

– Не тот ли это Догукан Кая, что работает начальником отдела доставки?

– Да, Эфендим.

– Хм. И он тебе нравится?

– Наверно, да.

– Хм. Ладно, дочка, ладно.

Он о чем-то задумался, а Птичке не терпелось вернуться к недосказанной истории любви.

– Омар-бей, а что было потом?

– Потом? Потом мама переехала из Болгарии сюда, она написала мне и попросила приехать. Уезжая, я обещал через месяц вернуться. Но я не вернулся.

– Почему, Омар-бей?

– Я был идиотом.