Текст книги "Дорога забытого знания (СИ)"

Автор книги: Орди Тадер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 15 страниц)

   Илин подошел к виноградной лозе, начал аккуратно обрывать и есть сочные зеленые ягоды. Ухо профессор демонстративно выставил в мою сторону, ожидая ответа.

   ― Не только, ― осторожно ответила я, ― Это еще и орган власти.

   ― Да неужели? Ты знаешь слово власть, ― могучие брови поползли вверх в притворном изумлении, ― Может и источники власти перечислишь? Чисто теоретически.

   ― Исторические традиции... Ну там, цари, указанные в нарисованном знании... ― всерьез задумалась я.

   ― Это раз, ― загнул палец Илин. ― Еще?

   ― Потенциальная возможность применить силу к тем, кто ослушается.

   ― Хорошо. Два.

   ― Общественное доверие... То есть Институт же занимает особое положение, все знают, что здесь собраны самые талантливые и ментально сильные маги, а управляют ― избранные из избранных... Люди верят, что у сотрудников есть право на власть.

   ― Итого: Сила. Авторитет. Право, ― сформулировал Илин, сжал между пальцев сочную виноградную ягоду, на замерзшую дорожку брызнул сок. ― Я не историк ― в Нелоудже не осталось историков, это любой думающий человек понимает, но представляю текущую ситуацию так. Права у Института нет. В Нарисованном знании Институт не изображен, обычаи и традиции в массовом сознании на стороне монархии, классического наследования престола. Сила есть, тут любой дурак согласится. Но за счет одной силы удерживать власть трудно и муторно. Постоянная борьба. Так что насчет авторитета?

   ― Авторитет безусловно есть. Все знают, что в Институт проходят самые сильные и талантливые люди... К тому же Институт всегда помогает людям с годы засухи или эпидемий.

   ― Да неужели? ― снова притворно удивился Илин. ― А в наше продвинутое время все еще возможны неурожайные годы и массовые заболевания? Неужели ученые ничего не могут сделать, чтобы у людей появилось больше времени на собственные занятия и увеличение личного ресурса?

   ― Могут, ― тихо сказала я, глядя уже не на Илина, а на оранжерею.

   Я поняла, неожиданно, и от этого понимания стало пронзительно неприятно. Новое знание выбивало из зоны комфорта, делало глупыми и эгоистичными все персональные искания и надежды. Но самое главное ― оно было абсолютно бесполезным. Я, конечно, могла поднять деревянный меч и пойти... Куда пойти? К кому пойти? Что сделать? К этим, которых гармонизируют, что ли? Я вспомнила стагеров. Может быть, старейшины не так уж далеко ушли от истины со своим ортодоксальным верованием...

   А ведь Зиэн была права, ― вдруг вспомнила я раздраженную художницу, ― Институт, действительно, может всё, но руководству это не надо. Власть, чертова политика. Сколько покалеченных жизней она может стоить?

   «Да пошли они все со своими ценностными ориентирами», ― подумала я. Не хочу в это все впутываться. Уйти только надо отсюда, и скорее, пока меня не убедили и не гармонизировали. Или уже? Мне не было все равно, но я ничего, абсолютно ничего не могла поделать. Идея тихого бунта, пассивных заговоров, разговоров полушепотом на заднем дворе претила, участвовать в тайном бездеятельном восстании я не хотела.

   Если у меня будет сила, если я буду силой, или если я познакомлюсь с организованной силой, то знание, полученное от Илина ― отличная точка приложения. Но сейчас я ― никто и способна только на пустые рассуждения. Не ученый, не артист, не политик, не подпольщик.

   Я слышала горечь в голосе Илина, но для себя всё решила, и поэтому спросила совсем о другом.

   ― Так у нас у всех доступ только в ограниченные секции библиотеки? Только первые три витка? Думала, только у меня, потому что я новичок.

   ― Нет, ― отрывисто сказал он. ― Пока ты со мной, так и будет. В соседней группе у профессора Керона все есть, только дела у них какие-то мутные. Но тебя же это не волнует? Давай, переходи работать туда.

   Не такого ответа от меня ждал рыжий профессор, разносторонний ученый, скрытый бунтарь. Я видела разочарование, привычное и злое, в широко посаженных светлых глазах, в том, как резко профессор закрыл дверь и повернул в массивном замке ключ. Чувствовала отчуждение, сильные волны неодобрения, исходящие от напряженной спины, и не могу сказать сейчас, не изменилось ли тогда что-то в моей судьбе по воле странного, подвластного профессору случая. Не намеренно, конечно, и не осознанно. Просто так легли карты в моей судьбе после этого разговора, и колоду тасовал, разумеется, не Илин. Но ведь он умеет менять вероятность.

   Что ж, даже если так, я все равно надеюсь, что мятежный профессор сумеет воспользоваться исходом сыгранной партии. Это лучший вариант, который я могу представить, и единственная достойная ставка.

  Глава 51

   На тренировку после работы я почти бежала. Последние две недели все мои вечера проходили на просторном заднем дворе Института.

   На свободной площадке, покрытой мягким и чрезвычайно живучим газоном, собиралось человек пятьдесят. Инструктор приходила раньше всех ― спортивная бодрая женщина, лет тридцати, с сухой мускулатурой и обнаженным по-мужски рельефным прессом. Встречала новичков зычным: "Прааходите! Становитесь вперед, чтобы я могла вас видеть!"

   Занятия проходили ежедневно, тренеры периодически менялись, но суть оставалась прежней. Желающих здесь учили самообороне с использованием ресурса. И немного, исподволь ― методам нападения. Руководство поощряло участие в тренировках ― считалось, что сотрудник Института за пределами территории должен уметь постоять за себя. Исследователи же, в чьи служебные обязанности входила работа в городе, занимались неукоснительно. Сила всегда внушает уважение.

   Для меня тренировки оказались отдушиной. В то время, когда я на пределе физических и ментальных возможностей отражала воображаемые атаки, мысли отключались. Забывалась оставленная позади дорога, затуманивалось мелькающее впереди будущее, неразрывно связанное с мрачным прошлым. И даже в зеркальном отражении видела только работающие мышцы.

   Последнее, впрочем, давалось легко. Инструктор зачаровывала зеркальную заднюю стену Института, перед которой мы занимались. Это всегда был немного жуткий момент, минут за пять до начала тренировки. Женщина вставала перед стеной, вытягивала руки ― и постепенно люди в отражении лишались одновременно кожи и одежды.

   Подростки не теряли надежды, что однажды инструктор допустит ошибку и можно будет насладиться промежуточным моментом ― посмотреть на собравшихся людей без одежды, но еще с кожей. Но тренеры выполняли заученный трюк чисто.

   Во время тренировки мы следили за работой всех мышц и сухожилий. Напряжение подкрашивалось алым цветом, движение ― венозно-синей волной. На первом занятии зрелище слегка пугало ― не каждый день доводится видеть полсотни активно прыгающих освежеванных людей. Ночью в сознание даже стучались банальные ужастики, но мозг оказался слишком утомлен, так что мертвяки не прошли цензуру.

   "Семь! ― пронзительно-неприятным голосом объявляла инструктор. ― Шесть! Пять!" Она прыгала наравне со всеми, но голос не терял зычности ни на децибел. "Тридцать секунд вы можете выдержать почти все что угодно" ― этот спорный тезис был её лозунгом. Она показывала фантастической сложности движения и запускала таймер ― красные цифры в воздухе у тебя перед лицом. И следила за всеми разом, не переставая выполнять упражнение с безукоризненной техникой. Как разъяренная фурия переносилась на площадку к тому, кто осмеливался сачковать: "Я за всеми слежу! Это не предел даже для годовалого ребенка! Как ты можешь называться сотрудником, у тебя желе вместо воли!" Когда пристыженный парень пытался продолжить работу, инструктор подходила и бесцеремонно ставила сухую рельефную ногу в тяжелом кованом ботинке прямо на поясницу несчастному, замершему в позе планки и дрожащему от напряжения.

   Я и так работала на пределе. Мне нравилось ощущение заливающегося в глаза пота, горящих алых мышц и эфемерных отсутствующих мыслей. Выжатых, выпаренных, отошедших на задний план.

   После тридцати секунд чистой физической работы инструктор разрешала применять ресурс для усиления выполняемого действия. Тренировка в таком режиме оказалась потрясающе эффективной. Даже без глубокого знания анатомии любой ученик мог прочувствовать работу мышц на физическом уровне, оценить сокращения визуально в зачарованном зеркале. Отключить сознание во время максимального усилия, интуитивно подключить ресурс и ментальную силу.

   После десятка занятий даже субтильные девушки научились наносить удары мощностью в несколько сотен килограммов. Мы использовали специальные песочные мешки для отработки нападения; сила удара измерялась в процессе. Сражались ― с собой. С предыдущим результатом. Без послаблений, постоянно понукаемые, тысячекратно повторяя одни и те же движения.

   Безусловно, я тренировалась здесь раньше. Удар, импульс, что отправил в нокаут воровского мастера Бе, был изучен здесь. Отточенная техника, сохранившаяся через стирание. И всё таки он был выполнен слабовато, конечно. За тот удар инструктор бы мне назначила пятикратное повторение: "Плохо! Можешь лучше. Пять раз, и чтобы каждый уровнем выше!" Сказалось отсутствие тренировок.

   Изучали мы и щиты. Инструктор заставляла делать обволакивающий пузырь подкрашенным и разбивала всех участников на пары. Защищающийся должен был не просто отразить нападение ― но и определить точное место соударения, подкрасить цветом интенсивность обрушившейся силы. "Сначала ваш щит равномерный. Любой дурак может создать круглый прозрачный кокон. Но сделать защиту эффективной, чтобы оболочка не лопнула, как мыльный пузырь после первого или второго удара ― это требует мастерства. Работы. Усилия!"

   Мне больше нравилось нападать, чем защищаться. Сегодня, после откровений мятежного профессора хотелось бить с размаху, чтобы тягучее ощущение смутной вины размазалось под костяшками правой руки.

   Но невезение ― штука систематическая. Как минимум парная.

   Вместо харизматичной зычноголосой инструкторши перед зеркальной стеной сидел парень с длинными волосами, собранными в хвост. Был он весь какой-то тощий и нескладный ― в слишком коротких штанах, несообразно длинной кофте, с неравномерным загаром. На инструктора, увитого туго переплетенными агрессивными мышцами, он не походил совершенно. Сидел спокойно, скрестил ноги и вывернул наружу босые пятки.

   Зеркало уже было зачаровано. Но сегодня ― не на анатомию. В отражении вместо голов виднелись пятна стандартных когнитивно понятных цветов. Различные оттенки зеленого и оранжевого. Я огляделась в поиске красных, но не нашла. Моя голова скрывалась за апельсиновым шаром.

   ― Сегодня, дамы и господа, я буду учить вас контролировать расход ресурса, ― размеренным голосом произнес парень.

   Тихо сказал, но увесисто. По толпе пролетел шелест ― видимо, занятие пришлось в новинку не только мне.

   ― Цветовые круги отражают состояние вашего ментального запаса на настоящий момент, ― продолжил новый тренер. ― Господа с зелеными головами, очевидно, успели посетить библиотеку перед тренировкой. Предусмотрительно. Господа, чьи шеи увенчаны оранжевым, видимо трудились до последнего и надеялись найти разгрузку здесь.

   По заднему ряду пролетел смешок. Я сосредоточилась. Этого навыка мне не хватало весьма сильно ― достаточно вспомнить потерю сознания на площади, бредовые метания в тюрьме. А все ведь подвластно контролю ― оказывается, можно даже цветовой индикатор сделать. У парня на всех учеников ресурса хватило, неужели я бы не смогла отразить собственное состояние?

   Век живи, век учись.

   ― Это очень важное умение. Кто хоть раз перерасходовал запас ресурса до физической реакции, легко поймет, о чем идет речь.

   Тренер встал. Теперь он уже не казался таким нескладным, любое мастерство вызывает уважение вне зависимости от одежды.

   ― На аллее перед Институтом растет семь деревьев джезраа, ― медленно сказал он, оглядывая зрителей. Чуть свел брови на шушукающуюся парочку в переднем ряду. Те тут же сели прямо. Моё внимание и так было приковано к лекции на все сто. ― Знаете ли вы, что в этом дереве особенного?

   ― Джезраа плодоносит зимой, ― подала голос девушка сзади.

   ― А еще? ― спросил тренер.

   ― Не знаю.

   "Под ним никто и никогда не умирает" ― подумала я, но вслух не сказала. Остальные молчали, застыв в неестественном ожидании.

   ― Под джезраа нельзя перетратить ресурс. Дерево восстанавливает потери, ― сказал парень и замолчал. Ждал реакции. Толпа выдохнула. Тренер удовлетворенно кивнул и продолжил. ― Но сень листьев джезраа ― это единственное место, где человек может продолжить сражение, даже если не уследил за расходом силы. Во всех остальных случаях, если возможности рассчитаны неверно ― вы проиграли.

   Слова припечатали кованым сапогом. Остальные ученики кивали ― ничего нового не прозвучало, тренер сформулировал общеизвестную истину для придания нужной мотивации. И только я помнила мертвые глаза наемника в темном фургоне, украденный ресурс, и свою подсознательную надежду ― "так бывает, наверное".

   И снова я не решилась спросить вслух.

  Глава 52

   После тягучего двусмысленного разговора c Илиным в оранжерею не возвращались, равно как и к обсуждению ценностных ориентиров. Профессор просто использовал меня, как мощный калькулятор, а я старательно делала вид, что не замечаю перемен и работала так тщательно, как могла. Про группу Керона я не спрашивала, решила, что заявление о переходе было сделано на эмоциях.

   На семинарах тоже ничего интересного не подворачивалось. Напротив, я исподволь знакомилась с множеством смутных и неприятных деталей, проясняющих устройство Нелоуджа в целом и реабилитационного центра в частности. Стало совершенно ясно, что стертых тщательно курирует соответствующий отдел Института. Первая беседа при пробуждении строго регламентирована, так же как и заработная плата. Профессии подбирались целым штатом психологов; для женщин построен цех гладильщиц, позволяющий влиться в городскую среду и познакомиться с местными жительницами. Заказы в этом цеху девушки принимали сами. Альтернатива ― сувенирный бизнес, создание кукол. Работа довольно механическая, но с возможностью творческого самовыражения на верхнем уровне. Есть к чему стремиться. Мужчины работают плотниками или делают заготовки для кукол и другие изящные безделушки.

   Сувенирный бизнес приносит нехилые доходы, но зарплату мастерам держат в жестких рамках. Невольно вспоминались подозрения Зиэн: "Может, так и задумано с этими цехами и низкой зарплатой ― добиваешься уровня чуть выше и уже всем доволен, и ничего не надо". Художница всегда была довольно проницательна.

   К двум часам дня голова уже шла кругом от бесконечных расчетов, и я начала отстраненно бродить глазами по сторонам. В кабинете, кроме меня, трудились Тим и Лира, разглядывали по очереди какой-то препарат под большим микроскопом. Точнее, Лира разглядывала препарат, Тим разглядывал Лиру, и я с интересом следила за развитием ситуации.

   В этот момент жалобно скрипнула дверь, и в образовавшийся узкий проем вкатился маленький круглый человек в потрепанном, но некогда дорогом костюме. На запятнанной тонкой шерсти неопрятно лежали катышки, грязный воротник загнулся с одной стороны, обнажая серую подкладку. Глаза у человека были навыкате, и в них тлело что-то недоброе, глубокая растерянность и потухший гнев.

   ― Здрравствуйте, ― слегка картавя, произнес он.

   ― Привет, привет, ― устало откликнулась Лира, поднимаясь от микроскопа, Тим негромко пробормотал приветствия.

   ― Здравствуйте, ― неуверенно сказала я, не совсем представляя, какое положение занимает этот странный человек, который свободно входит в помещение, отведенное исследовательской группе Илина.

   ― Дени, ― восхитился диковинный посетитель, бросился навстречу, небрежно оттолкнул Тима, попавшегося на пути. Лира повернула голову в нашу сторону с ленивым любопытством, а затем снова нагнулась к микроскопу. Тим отошел вправо и потер локоть без возмущения и огорчения ― как собаку пропустил.

   Происходило что-то всем понятное, забавное, но обычное.

   ― Дени, ты вернулась! Я не рассказал тебе, как опасно... ― продолжил странный человек и замолчал, уголки полных губ опустились вниз. Меня окатила неприятная волна запаха давно немытого тела, и я увидела, что в бороде незнакомца застряли крошки еды.

   ― Ты не Дени, ― разочарованно сказал мужчина, и весь поник, стал ниже ростом. ― А ты не видела её? У неё были светлые волосы, длинные, вот такие, ― безумец потрогал мое плечо, пришлось приложить усилия, чтобы не отшатнуться, ― и глаза. У Дени были красивые глаза, красные, как у вампира. Вампира! ― он негромко рассмеялся, как будто над шуткой, понятной только ему.

   ― Наверное, нет, ― сказала я грустно.

   ― Обязательно нужно найти, ― возмутился неопрятный гость, ― Гернас её ищет. Узнал, что она подставила его дочь, выдала вместо себя мстителям с севера. Девочку убили, а Гернас так и ходит по свету, ищет Дени.

   ― Правда? ― глупо перепросила я.

   ― Конечно, правда! Но ведь если Гернас её найдет, она его убьет. Она же вампир.

   Я сокрушенно покачала головой, решила подыграть в целях самосохранения. Черт его знает, что творится в этой засаленной голове.

   ― Профессор, ― обратилась Лира к гостю, ― это Кори, новая лаборантка, она работает. Давайте вы потом побеседуете?

   ― Когда же потом? ― удивился посетитель, оказавшийся профессором. ― Потом я усну, а когда проснусь, её уже не будет.

   Я почувствовала, как мурашки пробежали по спине, но Лира не повела и глазом.

   ― Будет, будет, все будут, ― сказала она. ― Мы всегда здесь, разве вы не помните? Вы и про меня так говорили.

   ― Ты не Дени, ― покачал головой незнакомец, ― И ваша Кори тоже. Я пойду тогда?

   ― Идите, идите, ― сказала Лира, голосом мягким, но скрывающим раздражение. Так говорят к вечеру усталые няни, что ведут детишек домой по центральным улицам осеннего Нелоуджа.

   Странный человек покачал головой и пошел к двери. Еще раз обернулся на меня, смерил долгим недоверчивым взглядом.

   ― Я пойду, ― повторил он. ― Опасно. И она меня ищет.

   После этой фразы гость вышел и мягко закрыл за собой дверь.

   ― Кто это? ― спросила я. Собственный голос показался чужим.

   ― Местный сумасшедший, ― ответила Лира. ― Давно уже тут живет, года два, наверное. Все ищет свою Дени.

   Девушка, наконец, отставила микроскоп в сторону. Села, положила сцепленные руки на затылок и медленно наклонила голову вперед, растягивая шею.

   ― А почему... ― я пыталась подобрать слова, ― почему он здесь живет? Много у вас таких, помешанных?

   ― Он единственный, ― Лира поморщилась. ― Очень напрягает, если честно. Я его побаиваюсь, особенно когда вечером приходится задерживаться. Я однажды шла домой, а он за углом стоит и пританцовывает, а кругом тихо так. Чуть бегом не пустилась.

   ― А он опасен?

   ― Да кто ж знает, ― Лира провела рукой по волосам, затем оперлась на локти. ― Ходят слухи, что сама Элеонора хотела его убрать и не смогла.

   ― Вранье все это, ― веско сказал Тим. ― Элеоноре просто плевать, и никто не хочет брать на себя ответственность, вот чудак и живет припеваючи. Говорят, уборщицы его любят и подкармливают.

  Глава 53

   Мне каждый день не хотелось идти работать к Илину, но я каждый день все-таки шла. Работы было много, я постоянно что-то решала, иногда оставалась на ночь., Рутина поглощала мысли, не оставляла времени ни на что другое.

   Я сидела, запустив обе руки в волосы, напряженно вглядывалась в граничные условия расписанной на трех листах системы уравнений. Искала любой ключ, чтобы отсечь наиболее проблемную область решения.

   И даже не заметила, как открылась дверь.

   ― Здравствуйте, профессор Илин, ― произнес звучный голос. ― Я к вам опять с небольшой просьбой.

   У входа стоял высокий, метра два ростом, крепко сбитый мужчина средних лет с шапкой кудрявых черных волос.

   Илин поджал губы, как девяностопятилетняя старушка, оперся руками о стол.

   ― Здравствуйте, профессор Керон, ― Слова прозвучали как «Катитесь к черту». ― Я помню, вы хотели мне что-то рассказать.

   Значит, шкафообразный гость и есть упомянутый в сердцах Керон с сомнительными исследованиями! Я сосредоточилась на подслушивании, сохраняя видимость деятельности.

   Илин не предложил гостю войти, а сам подошел к двери, встал очень близко к Керону. Казалось, что он сейчас без предупреждения выставит посетителя и громко хлопнет дверью. Но, разумеется, ничего подобного он не сделал, а только тихо и с напором спросил что-то. Керон ответил, тоже негромко и с тем же напором в голосе. Профессора вполголоса препирались у двери. Доносились обрывки фраз, произносимых Кероном ― у человека-шкафа плохо получалось говорить тихо: «Нужна ваша помощь... Разговаривали с Элеонорой о содействии... Закрытый проект, вы должны понимать. Нет, обычная бытовая разработка».

   ― Нет, ― сказал Илин неожиданно громко, на всю лабораторию. ― Вы не ответили на прошлые вопросы. Я не хочу работать вслепую, мне это не нравится. Я отказываюсь. Что Элеонора? Я что, единственный математик во всем Институте? Письменного распоряжения я не получал, я вообще никакого распоряжения не получал. Вон у меня лаборантка сидит, месяца не прошло, а она уже прекрасно справляется с вашими задачами. Кстати, это именно она вам решила два уравнения из ваших трех.

   ― Кто? ― заинтересованно повернулся Керон.

   Илин раздраженно махнул рукой в мою сторону. Я поспешно опустила глаза на разложенные передо мной бумаги, делая вид, что полностью поглощена работой.

   ― А можно, я ее у вас позаимствую? ― спросил Керон.

   ― Можно, ― злобно ответил Илин, ― Забирайте.

   ― Девушка, ― обратился Керон.

   Я подняла глаза, пытаясь изобразить ту эмоцию, которая зачастую написана на лице у настоящих ученых: «Кто вы такой и зачем вы вытаскиваете меня из увлекательнейшего мира воображения?» Керона мой спектакль не интересовал.

   ― Ее зовут Кори, ― перебил Илин, еще раз махнул рукой, мол «Да делайте что хотите», и вернулся за свой стол.

   ― Кори, ― сказал Керон, ― можно вас попросить поработать со мной над одним проектом? Я могу обеспечить полный доступ в библиотеку.

   ― И медицинские курсы, ― сказала я. Мне было стыдно перед Илиным. Я сомневалась, что имею право принимать такое неоднозначное предложение. Предложение о переходе к Керону, озвученное в оранжерее, звучало скорее как ругательство и обещание скормить рогатому северному монстру. Едва ли предполагалось, что я соглашусь зайти в кормушку на самом деле. Но мне до чертиков надоела напряженная атмосфера в лаборатории. К тому же взыграло любопытство, обычно спящее мертвым сном. У Керона явно имелась какая-то тайна, и это было на полшага ближе к моей истинной цели пребывания здесь. Хотя бы хвост секретов, запах интриг, живущих в этих стенах. Да и библиотека... Не то, чтобы сильно принципиально, но хотелось найти что-нибудь по истории Нелоуджа. Вдруг меня судьба все-таки сведет еще когда-нибудь с Кимом ― приятно было бы порадовать поэта-историка. В доступных группе Илина секциях ничего подобного не хранилось.

   ― Хорошо, и медицинские курсы, я договорюсь, ― сказал Керон. ― Приходите в кабинет 334, это на третьем этаже, от лестницы налево. Я вас жду.

   ― Скоро приду, ― пообещала я.

   Когда за Кероном закрылась дверь, я повернулась к Илину. Рыжий профессор смотрел на меня немигающим взглядом и подбрасывал монетку. Во взгляде, во всей напряженной позе читалось явное недовольство.

   ― Простите, ― сказала я. ― Мне казалось, что я не самый важный член команды. Наверное, следовало сначала обсудить это, но вы же сами предложили... ― я поджала пальцы на ногах от неприятной неловкости ситуации.

   ― Да, сам предложил, ― раздраженно сказал Илин, ― идите, куда хотите. Прекрасно обойдемся и без вас. Учтите только, что Керон держит карты закрытыми. Я сказал правду, вы решали для него уравнения ― те, которые про перенос энергии ― помните, еще на первом семинаре?

   Я кивнула, переступая с ноги на ногу.

   ― Ну вот и имейте в виду, что те уравнения не про перенос энергии. Как минимум, не только про это. А сказал Керон, что про потери при переносе, и мне очень сильно не нравится, когда врут без видимой причины... И семинаров у группы Керона открытых не бывает, никому не известно, над чем группа работает.

   ― И что это значит? ― уточнила я.

   ― Да я не знаю, ― он пожал плечами. ― Вас же секретность не волнует, вам всё равно, чем заниматься. Вот и идите. Получите всю свою библиотеку. Я вас не отговариваю, ни в коем случае, просто предупреждаю, вы хоть задумайтесь на минуту.

   ― Хорошо, ― сказала я, ― Спасибо.

  Глава 54

   Я поднялась на третий этаж, нашла триста тридцать четвертый кабинет и повернула ручку. Дверь оказалась заперта. Тогда я постучалась и прислушалась, но ничего не услышала. Примерно через минуту начали щелкать замки, дверь приотворилась, и в коридор вышел шкафообразный профессор Керон.

   Внутри стоял белый стеллаж с пробирками, блестели в искусственном свете стальные инструменты. Людей в намеренно узком проеме видно не было, окон тоже.

   Керон приветливо улыбнулся, отвернулся внутрь кабинета и сказал туда: "Нирайя, новая лаборантка пришла. Принеси материалы для моделирования".

   Затем профессор снова повернулся ко мне.

   ― Мы ставим физические опыты, ― пояснил он и прикрыл дверь. ― В лаборатории нужна чистота и стерильность, а вы же все равно не физик. Я смог добиться предоставления отдельного кабинета, вам понравится.

   «Что ж мне так не везет то, ― подумала я, ― Не физик, не биолог. Человек-калькулятор, вроде и в проекте, и все равно не понимаю, что происходит. А мне, может, интересно, над чем здесь работают».

   Керон прошел в другой конец коридора, открыл помещение, предназначенное для штатного математика. Кабинет мне действительно понравился ― небольшой, с окном чуть ли не во всю стену. Стены мятно-зеленые, в центре ― огромный и светлый рабочий стол, у меня кровать и то меньше. В таком кабинете приятно сидеть и думать.

   ― Располагайтесь, ― приветливо предложил Керон, с грацией ветряной мельницы показал вокруг. ― Здесь чашка и чай. И овсяное печенье.

   ― Как здорово, ― сказала я, ― спасибо. Очень люблю овсяное печенье.

   ― Замечательно, ― обрадовался человек-шкаф. ― Надеюсь, что вам понравится с нами работать.

   ― Мне уже нравится, ― сказала я и прошла к столу. В ящике лежала пачка чистой дорогой бумаги, несколько ручек и карандашей, стопка учебников. Хорошо, с любовью подготовленное место, за десять минут такое не устроишь. Давно эта подозрительная команда нуждалась в человеке со знаниями математики.

   Дверь беззвучно отворилась, в кабинет вошла среднего роста девушка с неровно обрезанной челкой. Чуть постарше меня, или выглядела так, очень усталая и загруженная. Под глазами на светлой коже сильно выделялись темные круги. Вязанная кофточка легкомысленно розового цвета резко контрастировала с солидной мрачностью поведения. На меня посетительница не смотрела.

   ― Вот документы, которые вы просили, профессор, ― сказала девушка. ― Я пометила приоритетные задачи.

   ― Большое спасибо, ― ответил Керон. ― Знакомьтесь, это Нирайя, мой заместитель по этому проекту. Нирайя будет вас курировать, так что обращайтесь, как возникнут вопросы, не стесняйтесь. А это Кори, наша новая сотрудница.

   Я встала и улыбнулась, Нирайя смерила меня тяжелым взглядом и тут же снова отвела глаза. Глаза у нее были оливково-зеленоватые, как у обитателей восточных племен. Я чем-то не понравилась основательной ассистентке, и это было грустно. Подружиться с ней было бы здорово. Казалось, что она из тех людей, которые не витают в облаках и умеют решительно отделять практичное от нелепого. С такими людьми порой трудно общаться, они любят выставлять оценки и вешать ярлыки, но зато умеют отрезвлять и спускать с небес на землю. Бьюсь об заклад, Нирайя сразу бы объяснила мне, что к чему, куда надо стремиться, и чего надо избегать.

   Представилось, как у вечернего костра ― все мои мечты теперь начинались у костра или в фургоне ― ассистентка расставляет нужные акценты, убеждает в необходимости составления плана. Хотя, может быть, я слишком много додумала лишнего. Вижу человека первый раз в жизни, слышала только одну фразу. Не хватает мне подруг после реабилитационного центра, соскучилась по женскому обществу.

   Девушка протянула небольшую пачку бумаг, пояснила ― "Оранжевым цветом обведены задачи первой необходимости. Вот здесь ― краевые условия. Здесь ― необходимая точность решения. Зеленым цветом ― не срочные задачи. Голубыми стрелочками помечены взаимосвязи. Здесь все расписано, ― она быстро перелистнула четыре страницы. ― А здесь исходные данные. Если будут какие-то вопросы, обращайтесь сразу же. Я здесь до шести, утром с восьми.

   ― Поняла, спасибо, ― ответила я. ― Чувствую, что придется вас побеспокоить в ближайшее время.

   Нирайя кивнула, серьезно, как все, что она делала, поправила челку и вышла, абсолютно асексуально двигая полными бедрами. В дверь проскользнул давешний белый холеный кот с разными глазами.

   ― Здравствуй, Потеряшка, ― сказал Керон. ― Это местный кот, он любит этот кабинет. Мы зовем его Потеряшкой, потому что он постоянно кого-то ищет.

   ― Потеряшка, кис-кис-кис, ― позвала я.

   Кот повернулся и смерил меня оценивающим взглядом.

   ― Мы подружимся, ― пообещала я Керону.

   Профессор коротко, без улыбки, кивнул и вышел из кабинета.

   Я села за просторный стол, раскинула руки, потом встала, сделала чаю. Подумала вдруг, что обычно прихожу в гостиницу, когда уже темно, а ухожу затемно, и давно уже не оставалась одна в светлое время суток. Пожалуй, приятно будет для разнообразия побыть одной, когда никто не отвлекает, не стоит за плечом, не торопит и не насмехается над ошибками, чем любил баловаться Илин. Кот уютно свернулся у меня под ногами и, кажется, уснул.

   Наконец, после двух чашек горячего напитка, настало время приниматься за дело. Заставить себя оказалось сложно, так и подмывало отложить всё на утро ― не люблю входить в новую работу под вечер, голова уже не такая свежая. Я боролась с собой час, а затем сдалась и решила посетить Библиотеку. Новая должность ― новые возможности.

   Дом книг развернулся новым, захватывающим измерением. Башни знания, уходящие в заоблачную высоту. Тонны пыльного, пожелтевшего ресурса.

   Здание библиотеки представляло собой высокую башню с огромной винтовой лестницей. Сотрудникам Илина предоставлялся доступ на первые три витка спирали. В небольших нишах у общедоступной литературы обычно сидели десятки ученых. Обложки книг носили отпечатки пальцев и времени. Несмотря на неписанный регламент у стоек с книгами всегда слышался приглушенный шум голосов, дыхания, ног.