Текст книги "Истинная для проклятого. 2 часть (СИ)"

Автор книги: OliviaDriar

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 20 страниц)

– Не спешите отвечать, – понимающе сказал шут и перевел взгляд на других гостей. – Любовь такая сложная, что всей жизни не хватит, чтобы ее понять!

Анна внезапно ощутила острую тоску. Как будто чего-то… или, скорее, кого-то не хватает. Она повернулась к графу, но его не было рядом. Анна осознала, что время подошло к концу, и тот исчез, пока она очарованно наблюдала за шутом. И вдруг от отсутствия графа у нее защемило сердце. Среди людей она почувствовала себя совершенно одинокой. Очарование шутовского представления моментально исчезло, растворилось в воздухе, как растворился когда-то граф.

Анне стало тесно в толпе. Ей, казалось, не хватало воздуха там, где его было предостаточно. Анна посмотрела на шута равнодушным взглядом и, повернувшись, стала пробираться через толпу. Она расталкивала людей локтем, стараясь выбраться на свободное пространство.

Оставив за спиной ряды столпившихся людей, Анна думала, что почувствует себя лучше. Ей снова будет хватать воздуха. Но нет. Та тоска, что накатила на нее мощной волной, не давала свободно вздохнуть.

Но почему ей так плохо?

Анна знала, что граф вернется. Он телепортируется и вновь будет рядом. Да, сейчас она одна. Но совсем скоро он окажется рядом. Так почему же, зная все это, она по-прежнему ощущает отчаянную боль в душе?

Анна вдруг вспомнила о кармане на платье, сунула в него руку и хотела достать оттуда ключ, врученный ей графом. Вещь, подаренная им, определенно должна была поспособствовать улучшению ее состояния. Однако пальцы схватили только воздух. Ключа в кармане не оказалось. Неужели он остался в замке? Но Анна точно помнила, как взяла его перед выходом. Взяла с собой просто для того, чтобы с ней было что-то из замка. Вдруг что-то произойдет, а ключ будет у нее. Так она подумала, сама не зная, почему.

Анна решила, что, скорее всего, оставила ключ дома. От этого факта стало еще грустнее, и на глазах ее навернулись слезы. Почему графа так долго нет? Разве он не должен был уже телепортироваться?

Глава 6

Ощутив отчаяние, Анна подняла блестящие глаза. И вдруг случилось чудо! Посреди увлеченной представлением толпы воздух незаметно для всех начал сгущаться. Постепенно в нем стали появляться очертания человека в плаще и маске. И вот граф стоял напротив Анны. И сердце девушки замерло.

Мгновение, показавшееся ей вечностью, заставило испугаться одиночества. Неожиданно Анна поняла, что, возможно, в этом мире (после того как отец от нее отказался) у нее больше никого нет… кроме графа. Он был, пожалуй, единственным, кого заботили ее испорченное настроение и боль на сердце. Кому было не безразлично, что она грустит. И кто всей душой желал ее развеселить. Ведь он даже согласился на то, на что в иной раз никогда бы не пошел.

Анна молча стояла и смотрела в его желтые глаза. Они ничуть ее не пугали. Напротив, казались родными. Граф сделал пару шагов вперед и оказался рядом с ней.

– Что-то не так? – обеспокоенно спросил он.

– Нет, все так, – тихо ответила Анна. – Теперь все так.

Граф Эмирсон, казалось, не понимал, почему его спутница так сильно изменилась в лице. Когда его перенесло обратно в замок, Анна искренне радовалась происходящему и с восхищением наблюдала за представлением. Но теперь от того восторга не осталось и следа.

– Почему вас так долго не было? – укоризненно спросила Анна.

– Долго? – удивился граф. – Я вернулся так быстро, как мог.

Анна отрицательно покачала головой.

– Я… испугалась, что больше вас не увижу!

Глаза графа расширились от удивления.

– Испугались? – переспросил он поникшим голосом.

– Да, – Анна вытерла слезу с щеки. – Я почувствовала себя совершенно одной.

Увидев слезы на глазах девушки, граф почувствовал, будто его придавила каменная глыба. Его плечи опустились под тяжестью вины, хоть он и не оставлял ее одну и вернулся довольно быстро. Просто минуты его отсутствия показались Анне часами. Его отсутствие сказалось на ней весьма неожиданным образом.

– Извините, – виновато проговорил граф.

Анна опустила глаза. На нее вновь накатила утренняя грусть, с которой она проснулась. В ее голове снова зазвучал голос отца, повторяющий одну и ту же фразу, что ранила ее разбитое сердце. И граф это видел. Тогда он решил действовать.

– Там все еще идет представление, – напомнил граф, указывая глазами в сторону шута. – Вам ведь было так интересно наблюдать за сценкой. Пойдёмте, досмотрим до конца.

– Не хочу, меня это больше не интересует. Может, вернемся домой?

Предложение Анны хоть и было для графа желанным, но он понимал, что возвращение в замок только навредит девушке, усугубит ее подавленное состояние. Необходимо было отвлечь Анну от неприятных мыслей.

– Нет уж, – воспротивился граф, – раз мы вышли из замка, то должны хоть немного погулять. Пойдемте, я покажу вам красивое место.

Со вздохом Анна согласилась, подумав, что, скорее всего, это будет очередная библиотека. Что еще можно ожидать от него? Но ее душа и так тосковала, а при виде стеллажей, наполненных доверху книгами, едва ли расцветёт. Однако она все равно молча следовала за графом. Он прошел чуть вперед, куда-то свернул и, увидев лестницу, ведущую куда-то наверх, стал осторожно подниматься по ней. Ему мешал развевающийся на ветру плащ, но он продолжал старательно взбираться все выше и выше. Наконец, оказавшись на крыше высокого дома, граф сверху вниз поглядел на свою недоумевавшую спутницу.

– Теперь ваша очередь, – сказал он чуть громче обычного, чтобы она услышала, – не бойтесь, лестница в хорошем состоянии, она выдержит.

Анна боялась высоты, но уже не так сильно, как раньше. После того, как она чуть не выпала из окна во время неудачной попытки сбежать из замка, высота пугала не так сильно. Поэтому она спокойно поднималась по лестнице, которая хоть и выглядела довольно потрепанной временем, но определенно еще могла послужить ей.

Анна поднималась, а граф бдительно следил за ней. Вдруг она поскользнётся, оступится, а он ее вовремя подхватит, не даст упасть. Но этого не произошло, несмотря на переживания графа. Через пару мгновений девушка оказалась рядом с ним. Он протянул ей руку. Крепко держась за его холодную ладонь, Анна окончательно взобралась на крышу городского дома. Поправив колышущееся на ветру платье, Анна подняла глаза. И неожиданно сердце в груди стало биться чаще.

– О боже, – прошептала она заворожённо. – Как же красиво!

Ее светящиеся голубые глаза обратились к графу, и тот довольно улыбнулся.

– Пойдемте. – Он провел Анну чуть дальше и, присев на некое подобие скамьи из деревянного длинного бревна, добавил: – Я здесь часто бываю, когда мне тоскливо в замке. Прихожу всего на полчаса. Но эти полчаса порой, кажется, всего на миг, на короткое мгновение, но исцеляют меня, и проклятье забывается.

Анна присела на импровизированную скамейку. С крыши дома открывался невероятный вид на город. Ночное зрелище никого не могло оставить равнодушным. Особенно в этот праздничный день, когда развешанные повсюду фонари разливают теплый золотистый свет. Отсюда были видны высокие крыши домов, как будто рассыпанных по всей территории города, золотые купола церкви на соседнем холме, возвышавшейся над курчавыми деревьями. Днем всегда казалось, будто она парит над бескрайними просторами, прямо среди облаков. Где-то за холмом проглядывало большое колесо каменной мельницы, которое, крутясь, приводило в действие механизмы. Жернова перемалывали зерно, мука струилась водопадами в мешки, а пекари выпекали свежий хрустящий хлеб. И над всеми этим властвовало темное небо, на котором постепенно рассеивались тучи и начинали появляться яркие звезды. Справа, поодаль города, раскинулся дремлющий лес с высокими густыми деревьями, которые скрывал от посторонних взоров ночной туман.

Люди внизу пели песни, играли на губных гармошках и флейтах, танцевали, куражились в веселом хороводе, пили и ели, а шут до сих пор посвящал зрителей в свою историю. Вот только весь шум долетал до них только с порывами ветра. В этом Анне чудилась особая прелесть. Она могла расслышать в ночной тиши другие звуки. Нежное и гармоничное дуновение ветра, шум далекого морского прибоя и мелодичное, едва различимое чириканье неспящих птиц.

– Вам нравится? – спросил граф.

Анна повернулась к нему, но, взглянув собеседнику прямо в глаза и увидев в их желтизне свое отражение, не сумели разомкнуть губ для и так очевидного ответа. Ей понравилось это место. Но кое-чего не хватало.

– Не до конца, – переборов возникший ступор, выдавила из себя Анна.

Граф свел к переносице густые брови, но под маской этого нельзя было разглядеть.

– Значит, вам не понравилось, – сделав ложный вывод, с сожалением произнес он.

Он хотел было в разочаровании отвернуться, но Анна ему не позволила. Ее руки осторожно прикоснулись к маске, сначала робко, словно боясь его реакции., Но затем она потянула маску на себя, срывая ее с обезображенного лица графа.

– Мне хотелось бы видеть вас, – Анна медленно сбросила капюшон с головы графа, – без маски и плаща.

Перед ней предстало бледное лицо со всеми отталкивающими уродствами, которые напугали бы непривыкших людей до ужаса. Но Анна уже не обращала внимание на шрамы, зеленые вены и бледность кожи. При взгляде на него, она ощущала странное тепло внутри, не дающее грустить.

– Вам не противно? – спросил граф шепотом.

Он едва дышал. Казалось, в груди перестало биться то, что непрестанно билось все триста лет, не давая ему возможности ощутить покой после смерти.

– В вас нет ничего противного или пугающего, как, например, у Альберта. У него лицо хоть и привлекательное, однако душа, гнилая и заполненная червями, как сердцевина затхлого яблока. – Анна смущённо отвернулась от графа и, подняв некогда опущенные, влажные глаза, добавила чуть тише: – Но вы не такой. Ваша светлая душа не искажена злостью.

Анна от смущения боялась пошевелиться. Сердце все сильнее билось в груди, она дышала через раз и только изредка бросала на графа робкий взгляд из-под опущенных ресниц. Но короткого взгляда едва ли хватало для того, чтобы заметить, как сильно повлияли ее слова на проклятого человека. Она не обратила внимание, как тот перестал хватать ртом воздух, который, казалось бы, обжигал его легкие. Анна также не увидела, как он сглотнул ком в горле и от волнения слегка задрожал, будто в слабом ознобе.

– К сожалению, вы не правы, – признался граф, прикусив нижнюю губу до боли, – моя душа прогнила. В ней поселилась непроницаемая тьма, которая заставляла меня слепо идти на ужасные вещи. И потому…

Граф замолчал. Он не смог договорить. Казалось, ему для этого не хватило сил.

– И потому вас прокляли, – помогла ему Анна.

Его голова опустилась, черты лица смягчились перед нестерпимой мукой, словно отражая бурю в его душе и ту немощность, которая переполняла все его существо.

– Но ведь люди могут ошибаться. – Анна придвинулась к графу поближе. – На то ошибки и даны, чтобы люди исправлялись, становились лучше.

Анна пыталась посмотреть ему в глаза, но он постоянно их отводил или опускал, словно чего-то стыдился.

– Ошибки порой могут приводить к серьезным последствиям, неисправимым и непростительным, – граф замолчал на некоторое время, будто обдумывал что-то, но потом у него вырывалось отчаянное: – Но в чем-то, наверное, есть не только вина слабых людей. Виноват и Он!

Граф взглядом указал на небо.

– Кто «Он»? – непонимающе переспросила Анна.

– Бог, – тяжело давшийся ответ наконец прозвучал в тишине, нарушаемой только звуками шедшего внизу праздника. – Он убивает близких людей, забирает их души на небеса, даже не задумываясь о тех, кто будет скорбеть, в агонии страдать, немыслимо скучать по тому, кого больше не вернуть к жизни. Кого больше не увидеть даже на миг, несмотря на огромное желание. К кому не прикоснуться, не обнять и не почувствовать то единственное тепло, согревающее душу.

Вдруг по его бледной щеке покатилась одинокая слезинка. Она медленно упала на крышу. От увиденного у Анны защемило сердце. В ней отозвался чей-то далекий голос, шедший из глубин души. И он, этот голос, страдал вместе с графом, разделял его боль и жалел его.

Анна, видя чужие слезы, не сдержалась сама и тоже заплакала. Ее охватила страшная печаль и жалость к нему. Как хотелось ей в этот момент обнять его, утешить, насколько это возможно, и немного взбодрить его. Как сильно было ее желание в этот момент быть той самой истинной, способной облегчить боль и избавить его от всех тягот проклятья. Чтобы исцелить его навеки израненную минувшим временем душу.

Но почему боль графа стала и ее болью? Почему она плакала вместе с ним? Почему ей так больно на душе?

Глава 7

Они сидели на крыше дома и наслаждались ночью. Город был неотразим и весь сиял на фоне огромного, раскинувшегося над ним неба. Анна поднимала глаза и видела, что мерцающих звезд на небе будто становится больше, чем песчинок на дне любой реки. А прямо над ними, словно желтый шар, висела полная луна, и в ее ярком свете изредка появлялись трепещущие силуэты птиц. Они пролетали мимо, словно не хотели тревожить уединение двух находящихся в отчаянии людей.

Там, внизу, нарядные люди водили хороводы, пели хорошие песни под гармошку и радовались празднику. Но этим двум было неинтересно творящееся внизу. Им хотелось продолжать разговаривать обо всем на свете.

Сначала Анне и графу Эмирсону было тяжело начать разговор. Они смущенно молчали, не зная, о чем можно говорить наедине, перекинувшись всего парой слов. Но вдруг между ними пробежала та неизбежная искра, после которой стало легче раскрепоститься. Искренность овладела ими обоими.

Анна знала, как тема проклятья неприятна графу. Ей было безумно любопытно узнать тайну его прошлого. А кому было бы не интересно в ее положении? Хотелось было узнать, из-за чего его постигла столь жестокая кара. Но, несмотря на ярое желание узнать, как ее новый знакомый связан с королем Эмиреем и принцессой королевства Мириха, ради графа Анна не стала затрагивать тему проклятья. Не хотела своими вопросами ворошить прошлое и тревожить незажившие раны. Порой лучше не прикасаться к древним руинам, которые столетия укрывались под толщей земли. Касаясь болезненного прошлого, можно невольно причинить сильную боль тому, кто так отчаянно желает забыться и кануть в небытие.

Они обсуждали многое, смеялись, но ни разу не заговорили о прошлом. За это граф был признателен собеседнице, и, хотя он так и не произнес благодарных слов, блестящие желтые глаза говорили за него.

По большей части болтала Анна, поведав ему историю своего детства и взросления. А он внимательно и с интересом слушал. То, с каким жаром он внимал ее порой глупым и нелогичным суждениям (с которыми в иной раз поспорил бы), отражалось на его воодушевлённом лице. Не хотелось графу нарушать создавшуюся между ними прекрасную атмосферу спорами. И потому молчал, иногда кивая в знак согласия.

Но время беспощадно быстро пролетело. Не успели они толком насладиться обществом друг друга, как очередные полчаса подошли к концу. Анна заметила, как руки графа, становясь прозрачными, медленно растворяются в воздухе, и грустно посмотрела на него.

– Уже все? – спросила она, прекрасно зная ответ.

– Я вернусь очень быстро, – пообещал граф, – вы даже не заметите моего отсутствия, Анна.

Та кивнула, и мужчина исчез в ночной тиши. Он ушел, и Анна снова осталась одна. Она смотрела на то место, где сидел граф, в ожидании его появления. Верила, что вот-вот он будет рядом, и они продолжат оборвавшийся разговор. Но граф все не возвращался.

– Жаль, что жизнь не сказка, – вдруг раздался за спиной чей-то скрипучий голос.

Анна вздрогнула от неожиданности. Она тотчас узнала этот голос, определенно принадлежащий старухе из лавки с украшениями. Именно она тогда пару недель назад подарила юной девушке серебряное кольцо с чередующимися голубыми и зелеными маленькими камнями. Анна обернулась и убедилась в своей правоте. Но поверить глазам казалось было слишком сложно. На крыше дома стояла старуха в такой же, как при их первой встрече, помятой и старой одежде и держала в руке трость, на которую опиралась при ходьбе, прихрамывая на одну ногу.

– Вы? – удивилась Анна, резко вскочив с места. – Как вы здесь оказались?

Старуха неспешно подошла к девушке, словно не замечая испуга на ее лице и не слыша изумлённых вопросов. Торговка задумчиво пронзительно вглядывалась в голубые глаза Анны.

– Знаешь, в чем отличие между сказкой и реальной жизнью? – не обращая ни на что внимание, старуха продолжила говорить о своем.

Анна молчала. А какой смысл отвечать, если ее все равно не слышат?

– Сказка написана простыми людьми, лишенными счастья в жизни и потому всегда наделяющими истории счастливым концом, которого у них никогда не будет. – Старуха дошла до бревна и с тяжелым вздохом опустилась на тот край, где некогда сидел граф. – Так они себя утешают и дарят надежду на светлое будущее всем тем, кто читает эти сказки и по своей наивности верит в них. В выдуманных историях любовь всегда побеждает зло, влюбленные в конце концов обретают друг друга и, несмотря на преграды, всегда остаются вместе. А вот в жизни все может быть совершенно наоборот.

Анна все думала, почему графа так долго нет. Если бы он был здесь, то спас бы ее от этого несвязного монолога с непонятным ей смыслом. И тут она подумала: а вдруг именно из-за старухи граф так долго не появляется? Но нет! Как такое может быть? «Это глупо», – подумала Анна. Потому мысль эта исчезла так же быстро, как и появилась в ее голове.

– Значит, в жизни любви нет? – в попытках понять старуху, уточнила Анна.

– Любовь-то есть, – оперевшись морщинистым подбородком о руку, которая держала трость, недовольно отмахнулась от нее старуха так, будто Анна сама должна все понимать, без ее помощи, – но сохранить ее в сердцах под давлением внешнего мира для влюблённых оказывается куда сложнее, чем в сказках. Сберечь друг друга – вот что тяжело! И порой люди сдаются, не справляются со всеми выпавшими на их долю испытаниями. Им проще вовремя отказаться друг от друга, нежели бороться за любовь. Тогда они расстаются и забывают тех, кто раньше был для них всем.

Анна пребывала в ступоре, не зная, что и думать. А сидящая рядом старуха с круглым горбом на спине внимательно смотрела то на девушку, то на небо. Ее густые и седые брови хмуро нависали над широкими веками. И, взглянув в глаза этой женщины, Анна вдруг увидела в них чье-то отражение, что. поразило ее до глубины души. Ведь облик человека, появившегося в глазах старухи, был ей знаком… Но почему она видела этот облик вместо своего?

– Кто вы? – решилась наконец спросить Анна.

– Те, кого ты видишь во сне, являются доказательством того, что жизнь не слащавое варенье и не выдуманная сказка. Жизнь – это череда испытаний, и если достойно их пройти, можно в конце истории обрести счастье.

Глаза Анны загорелись. Она неосознанно пододвинулась ближе к собеседнице. Старуха знала о ее снах, в которых она видела прошлое графа Эмирсона. Но откуда ей было это известно?

– Вы…знаете… – опешившая Анна понизила голос от удивления.

Старуха моргнула, словно подтверждая возникшую догадку.

– Но откуда?

Анна затаила дыхание и боялась лишний раз вдохнуть. Словно от малейшего движения старуха исчезнет. И тогда уже никогда не получится узнать, что это за сны и почему она видит их. Анна поняла, что старуха знала и о графе, и о проклятье, и о снах. Ей было известно все!

– Неужели тебя это интересует? – с сомнением в голосе поинтересовалась старуха, подозрительно поморщившись. – А может, ты хочешь знать, почему видишь сны о прошлом человека, возвращение которого ты сейчас ждешь?

Анна сглотнула скопившуюся от волнения слюну. Старухе было известно слишком много. А это означало, что с ее помощью Анна могла узнать, что происходит.

– Почему же я их вижу?

Неужели это произойдёт, и она наконец узнает причину, по которой каждый раз во сне ее душа переносится в далекое прошлое и проживает все истории вместе с героями сна?

– А ты как думаешь? – словно назло спросила старуха в ответ, сверкая глазами.

Анна слабо покачала головой.

– Почему мне каждый раз кажется, что я знаю, чем закончится сон? Почему мне кажется, что знаю, что будет дальше, но… просто забыла. Забыла, каков конец. – Анна беспомощно пожала плечами. Вопреки сильному желанию, ответы на эти вопросы никак не находились. Вскочив с места, девушка отчаянно замахала руками и закричала: – Я ничего не понимаю! Голова идет кругом! – рухнула обратно на бревно и устало посмотрела на старуху, прося ее о помощи.

– Иногда люди во снах видят то, что должны узнать или вспомнить, – с острожным намеком сказала старуха. Но Анна никак не могла разгадать ни этот таинственный тон, ни подозрительный взгляд гостьи, так внезапно нарушившей ее уединение. – Мне пора идти, граф уже почти сломал мой барьер, а ты, Анна, должна понять, что в жизни ничего не бывает так же просто, как в сказках. Все сложно, особенно когда дело касается любви. И если ты не готова пройти все испытания, то и счастливого конца не получится. Лишь выдержав все, ты обретешь желанное.

Анна вдруг вскочила.

– Подождите, не уходите так быстро. – Она попыталась остановить старуху. – Вы ничего мне толком не сказали. Почему я вижу эти сны, с чем они связаны?

– Время покажет и даст желанные ответы, – лишь сухо ответила старуха, – во снах ты лишь безликий дух, бродящий по воспоминаниям тех, кому принадлежала эта жизнь.

Старуха встала и, взявшись за трость, проделала пару шагов, прихрамывая. Следом, словно что-то вспомнив, повернулась к Анне, так что седые волнистые волосы выбились из-серого шерстяного платка, и предупредила:

– Обо мне ему лучше ничего не говори, скажешь, самой себе навредишь. А вот он уже здесь!

Стоило моргнуть, как вдруг Анна оказалась на крыше совершенно одна. Старухи след простыл. Она исчезла, словно растворилась в воздухе так же, как и граф. Анна подбежала к тому месту, где только что стояла женщина в надежде понять, куда же подевалась странная особа, не давшая ни одного ответа, но те не менее оставившая после себя еще больше вопросов. Однако старухи нигде не было.

За спиной прозвучал неожиданный хлопок. Анна повернулась и увидела графа.

– Простите, – запыхаясь, произнёс тот, – я… у меня все никак не получалось телепортироваться. Что-то будто заблокировало мои способности на пару минут.

Анна сразу же поняла, что, а точнее, кто мешал графу переместиться на крышу. Но что это было? Что старуха хотела ей сказать и что Анна так и не поняла?