Текст книги "Истинная для проклятого. 2 часть (СИ)"

Автор книги: OliviaDriar

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 20 страниц)

Глава 3

Анна слушала музыку с волнением. Ее сердце то замирало от радости, то неистово трепетало перед страхом, что фортепиано перестанет издавать прелестные звуки. Но руки графа, к большому разочарованию Анны, остановились, перестав играть музыку, что так очаровала девушку. Впервые она в музыке услышала зов души и увидела образ чьих-то мыслей.

– Это очень красиво! – воскликнула Анна с волнением в глазах.

Граф посмотрел на нее и довольно улыбнулся. Его задумка удалась. Анна больше не грустила. На ее лице светила искренняя улыбка.

– До того, как меня настигло проклятье, еще во времена моей молодости я не умел играть на этом прекрасном музыкальном инструменте. Не умел, да и как-то в голову никогда не приходило научиться, – граф повернулся в сторону Анны, – но с появлением в моей жизни одного человека многое изменилось. Однажды проходя мимо зала, где стояло в углу старое и долгое время никем не тронутое фортепиано, я услышал эту музыку. Он играл ее, а я, прячась возле двери, восхищенно вслушивался в чудесную игру.

Анна хотела взглянуть ему в глаза, но он отвел взгляд. Не хотел, чтобы она разглядела в них печаль.

– Как же вы научились тогда играть? – спросила Анна.

– Он меня научил, – встав со скамьи, со вздохом произнес граф, – и после этого на протяжении сотен лет я каждый день тренировался, чтобы усовершенствовать навыки. Чтобы хоть раз сыграть так же красиво, как тот человек, ставший моим учителем, что открыл глаза на силу музыки.

Анна догадывалась, кем был тот учитель, что стал для графа проводником в мир искусства. Ей не требовалось лишних доказательств, потому что его глаза, наполненные острой грустью и невероятной тоской, говорили сами за себя.

– А откуда она… точнее этот человек, – прикусила Анна язык, чуть не проговорившись, – научился этой музыки?

Анне было интересно узнать, откуда сама она знала за долго до встречи с графом об этой музыке. Ведь неделями в ее сердце звучала мелодия, доводившая ее до помешательства. Мелодия повторялась, она постоянно ее напевала и в каждом шорохе листьев и дуновения ветра слышала звучания нот этой музыки.

– Этот человек учился с раннего возраста игре на фортепиано, – поведал граф, – а эту мелодию он сам придумал. Я сыграл вам сочиненное моим учителем произведение.

Граф отошел куда-то, а Анна, не сдвинувшись с места, удивленно смотрела на белые клавиши. Значит, все это время Анна слышала музыку, придуманную той захваченной в плен принцессой? Но почему? Где Анна могла слышать ее?

– Знаете, какой сегодня день? – спросил граф, дойдя до высокого дерева, растущего из пола посредине зала.

– Какой? – повернув голову через плечо, поглядела Анна на стоящего к ней спиной графа.

– В городе празднуется юбилей короля, – сообщил граф равнодушным тоном.

Анна от недоумения нахмурилась.

– Разве вам есть до этого дело? – с удивлением спросила девушка.

– Мне? Нет, наверное, – пожал граф плечами, – честно говоря, мне без разницы. Но для вас…

Граф запнулся и замолчал на полуслове. Анна встала со скамьи и подошла к владельцу замка. Стоя с ним рядом напротив сухого дерева, Анна подумала о том, что уже совершенно утратила страх перед этим человеком. Граф ее ничуть не пугал. Напротив, стоя рядом с ним, она ощущала себя как никогда в безопасности. Словно он был той самой нерушимой скалой, защищавшей ее от морских прибоев и жизненных ударов.

– Что для меня? – подхватила Анна, обводя взглядом дерево.

– Я подумал, что вам не помешает отвлечься от невзгод и насладиться устроенным в городе праздником, – набравшись храбрости, договорил граф. – Вам было бы полезно выйти из замка и прогуляться по улицам, которые сейчас красиво украшены в честь праздника, не важно какого. Главное, там, в городе, сейчас веселье, и мне показалось, вы бы хотели разделить радость народа.

Анна по-прежнему ничего не понимала. Она повернулась к нему и заговорила удивленным тоном:

– Вы меня одну отпустите?

Граф замялся. Он опустил голову и, не глядя на нее, ответил:

– Одну вас отпустить не могу, как бы не доверял. Но либо с Сэмом, либо…

Граф снов умолк.

– Либо? – не выдержав, переспросила она его.

Граф Эмирсон посмотрел на нее.

– Либо со мной, – его лицо изменилось от волнения. Он уставился на нее в ожидании какой-либо реакции. Ему, казалось, было не важно, что она скажет. Но он нуждался в том, чтобы она хоть что-то ответила, нарушив это тягостное молчание, висевшее в наэлектризованном воздухе.

Анна отвернулась от него. Она не знала, что сказать. Он предлагал ей посетить праздник, то есть вернуться в город. Ненадолго, на пару часов. Но это значит, что придется снова ходить по родным улицам. А сейчас, после предательства отца, поддержавшего совершенно чужого человека, Анна просто боялась с ним увидеться. Даже встретить его на улице города для нее – страшный сон, который не должен стать явью.

– Но, – вспомнила Анна, – вам же нельзя выходить за пределы замка!

Граф понял, что Анна искала повод не соглашаться на прогулку.

– Я, как и все проклятые обитатели замка, могу выходить за пределы стен этого места. Но всего на полчаса. После истечения определенного срока мы растворяемся в воздухе, снова возвращаясь в обитель замка.

Теперь для Анны прояснилась причина, по которой в ночь нападения волка Сэм вдруг исчез. Он тогда сказал, что его время на исходе. Так значит вот что он имел в виду!

– Однако, – не унималась Анна, – что станет с жителями города, если они вас увидят? Меня-то вы больше не пугаете, я к вам привыкла. Но они… – Анна опешила, не зная, как продолжить.

– Верно, они бы ужаснулись при виде меня, –ответил граф, – но я не собирался им себя показывать.

Анна округлила глаза.

– Но как? Как вы себя скроете от них? – вопросила она.

– Легко и просто, – был ответ графа, – маской и плащом. К тому же праздник будет проходить вечером, а в это время солнце уже скроется за горизонтом.

Все складывалось в пользу выхода в город. А Анна все никак не могла успокоиться. Она не хотела идти, потому стала искать другие отговорки.

– Но меня ищут стражники, – напомнила Анна, просияв, – я вам рассказывала тогда после ужина возле камина, что я в розыске. Если меня обнаружат, мне несдобровать!

Граф кивнул.

– Конечно, я помню, – отозвался он, – но едва ли до той, кто помог всего лишь сбежать маленькому воришке, страже есть дело. Тем более в такой святой для всех день, – с легкой ноткой презрения сказал граф, – они все будут заняты. И уже поверьте мне, о вас или о вашем маленьком проступке все забыли. Память о человеке или о его делах недолго живет в мыслях людей. Рано или поздно о человеке забывают, тем более о его деяниях.

Анна здесь не могла с ним согласиться.

– Это не так. Возможно, о человеке быстро забудут, как и о его хороших делах. Но плохие деяния, то, из-за чего можно осудить человека, люди никогда не забывают и всегда припоминают, напрочь стирая из памяти все сделанные этим человеком хорошие дела.

Анна видела по глазам графа, что он с ней был в какой-то мере согласен. Казалось, его жизнь служила ее словам хорошим доказательством.

– Значит, вы согласны? – спросил граф. – Идете вечером на праздник?

Граф хотел отвлечь Анну от ее горя. Желал помочь ее сердцу перестать страдать. А для того выбрал самое простое: показать ей, что жизнь продолжается. Раскрыть ей глаза на то, что мир вокруг не такой мрачный и безнадежный, как ей может показаться. А веселье жителей города вечером будет ей хорошим примером.

– С вами? – осторожно поглядела Анна на него.

– Если хотите, со мной, – граф перестал дышать, чтобы не выдать своего волнения.

– Тогда пойдемте, – согласилась Анна, улыбнувшись уголками губ.

Граф с облегчением выдохнул. Если бы не проклятье, то его щеки загорелись бы от смущения и покрылись бы алым румянцем. Но бледная кожа оставалась белой, как чистый снег. А вот глаза… они-то его предательски выдавали. Они блестели смущением, смешанным с волнением.

Глава 4

Поднявшись в отведенную ей комнату, Анна несколько часов перебирала имеющуюся в большом шкафу одежду. Граф позаботился о том, чтобы во время пребывания в этом замке Анна ни в чем не нуждалась. И благодаря его заботе у девушки были разные пары обуви и новые чудесные платья.

В конце концов после долгих рассуждений выбор Анны пал на нежно-зеленое платье. Ей показалось, что напоминающий молодую листву на деревьях цвет как раз будет подходить под событие праздника. Под зеленное платье Анна подобрала удобную обувь и красивую ленточку для волос. Она распустила волосы, заплетя пару локонов в маленькие косички и соединив их ленточкой на затылке. Посмотрев на себя в зеркало, Анна довольно улыбнулась. Выглядела она замечательно!

Анна повернулась к окну. До вечера оставалось пару часов. Изрядно подустав от дневных хлопот, Анна решила прилечь всего на часик. Широко зевнув и закрыв ладонью рот, Анна подошла к кровати и удобно устроилась на ней. Приобняв вторую подушку, девушка сама того не заметила, как быстро ею овладела дремота. И она поддалась этой страшной силе, что унесла ее в уже знакомое и столь далекое место…

– Пленницы нет! – крикнул кто-то звонким голосом, и вдруг стон вырвался у говорившего из горла. – А ах…

Анна поспешно открыла глаза. Но вокруг тьма и только. Кто же кричал?

Анна аккуратно стала передвигаться в сторону, откуда слышала звук падения какого-то предмета. Свернув за угол подземелья, Анна в свете факела, упавшего на каменный пол, увидела мертвого стражника. Он был насмерть заколот мечом. А дверцы темницы, в которой некогда сидела юная принцесса, были распахнуты.

– Ты сбежала, – поняв происходящее, прошептала Анна.

Едва она осознала, что произошло, как вдруг раздался торопливый топот дюжин стражников. Они с факелами и оружием в руках резко свернули за угол, обнаружив мертвого товарища по службе.

– Проверьте темницу! – издал приказ тот, кого Анна хорошо запомнила. Это был Чад.

В голосе стражника не было особой надежды на успех. Молодой человек в кожаных доспехах знал, что пленница сбежала, но на всякий случай нужно было все хорошенько проверить, вдруг обнаружатся улики.

Пока стражник выполнял его поручение, Чад с серьезным выражением лица подошел к убитому человеку. Присев на одно колено, он потрогал стражника. Тело было теплым, как и кровь, продолжающаяся течь из тела.

– Она недавно сбежала, – вскочив с места, проговорил он, – мы можем их еще найти!

– В темнице пусто, – тем временем сообщил стражник, выполнявший приказ, – никого нет.

Кивнув, Чад приказал стражникам бежать вслед за ним. И все мужчины в доспехах рванули в указанную Чадом сторону. Анна осталась одна напротив мертвого человека.

Как принцесса Ирима смогла сбежать? А еще важнее: куда?

Вдруг словно по волшебству на ее вопросы появились ответы. Из-за темного угла, куда не проникал свет, показалась какая-то загадочная фигура. И в силуэте, освещенном упавшим факелом, Анна разглядела лицо захваченной в плен девушки. Это была принцесса!

– Они ушли, – тихо сообщила она кому-то.

Принцесса бегло оглядела лежащего мертвым сном мужчину и обернулась в сторону, где, вероятно, она пряталась от стражников. Оттуда вышел силуэт покрупнее. Это был крепкого телосложения мужчина в плаще. В руках он держал меч с окровавленным лезвием, с которого капала на пол кровь.

– Вас ведь прислал мой брат? – догадалась девушка.

– Верно, король Георг меня прислал за вами, я должен вас спасти, – сказал человек в плаще скрипучим голосом, – а теперь нам нужно бежать.

Принцесса с облегчением улыбнулась.

– Я только за, – согласилась она и направилась вслед за мужчиной.

Анна помотала головой. У нее раскалывалась голова от количества событий, разворачивающихся перед ее глазами. Но стоять на месте долго она себе не позволила. Девушка побежала за принцессой, чтобы понять, какой конец ожидает всех персонажей в странной истории.

Принцесса вместе с мужчиной куда-то бежала. Анне казалось, принцесса сама едва знала, куда идет и с кем. Но главное было сбежать отсюда, покинуть страшное для нее место, являющееся домом ее главного врага.

Однако как бы мысли принцессы не занимал побег и желание скорее оказаться дома, она все же не была настолько безответственна.

И спросила:

– А куда мы идем?

– На заднем дворе нас ждет веревка, с помощью которой мы перелезем стену, – сухо ответил человек в плаще и на повороте резко свернул.

Этого мужчину принцесса впервые видела, хотя круг доверенных людей брата она хорошо знала не только по именам, но и в лицо. Едва ли король Георг за сестрой отправил бы малознакомого человека. Значит, этому мужчине он как минимум должен очень доверять. А таких людей в его кругу, которые заслужили бы его доверие, было мало.

– А как вас зовут? – не выдержав, с подозрением спросила принцесса.

И эту подозрительность чуткой принцессы заметила не только Анна, но по всей видимости и сам спаситель. Однако он себя не выдал.

– Я вам обязательно все расскажу и отвечу на все ваши вопросы, когда мы выберемся из дворца, – сказал тот, – а пока за нами погоня и нужно приложить все усилия для того, чтобы сбежать живыми.

Принцесса не стала спорить и больше не задавала вопросов. Кем бы он ни был, кто бы ее ни спас, но это было куда лучше, чем сидеть в сырой темнице и медленно гнить в ожидании смерти от рук ненавистного врага.

Анна кралась по коридорам дворца вместе с пленницей. И не заметила, как они вышли во двор. Слева особенно громко раздавались голоса стражников, потому что именно в этом направлении находился, по их мнению, единственный выход из замка. Человек в плаще явно этому обрадовался. Стражники не знают, что они собирались сбежать другим способом. А значит у них есть время и возможность незаметно выбраться.

Человек в плаще двинулся вправо. И свернув за угол, вдруг в ужасе замер как вкопанный.

– Как знал, что они придут именно сюда! – воскликнул чей-то голос, который хорошо был знаком Анне.

Человек в плаще от неожиданности сделал шаг назад. Но сзади, как и спереди, его окружили королевские стражники. Сбежать было некуда.

Из тени вышел король Эмирей. Мужчина в плаще при виде врага заскрежетал зубами от ярости и, крепче схватив меч за рукоять, двинулся вперед. Он горел желанием убить того, кто поймал его на пути к побегу. Того, кто был королем и главным врагом для него одновременно. Однако путь тотчас же преградил ему Сэм, высоко выставив перед его лицом меч. А сзади человека плаще ожидал Чад с обнаженным оружием в руках.

– Схватить его, – холодно приказал король, – отвести в темницу.

Приказ короля был исполнен. Когда шпион пытался очередной раз воспользоваться мечом, на него набросился Чад и оружие с рук мужчины в плаще выскользнуло. Будучи обезоруженным, он заорал в гневе.

Принцесса за всем наблюдала с глубоким отчаянием. И когда вниманием всех стражников полностью завладел человек в плаще, принцесса резко схватила с земли кровавый меч. Она рванула с оружием в сторону короля. Ни Сэм, ни Чад не успели ее остановить. Она, подняв на уровне груди меч, твердо бежала к своему врагу. Он не позволил ей сбежать, и теперь она хотела его убить. Принцесса знала, что эта попытка если не обернется успехом, то приведет ее к прямой погибели. И даже если король умрет, ее все равно за его убийство казнят. Казнят жестоко и болезненно. И никто ее спасти не сможет. Но это ничуть ее не останавливало.

Однако король Эмирей с места не сдвинулся и не выказал ни малейшего страха. И когда острие в руках принцессы едва его не пронзило, он вовремя вытащил свое оружие из ножен и остановил меч в воздухе. Их мечи скрестились, громкий скрежет заглушил собой все остальные звуки.

– Ненавижу, – прорычала она с отвращением, – ненавижу!

– За что? – удивился король. – За то, что не позволил вам сделать глупость и не сбежать с врагом вашего брата? Не позволил вам из одного плена попасть в другой?

Меч в руках принцессы затрясся. Она непонимающего осмотрелась вокруг.

– Что вы имеете в виду? – затихшим голосом спросила она.

– Опустите меч, и я отвечу, – пообещал король Эмирей.

Девушка смотрела в его глаза, словно пыталась в них найти решение своей проблемы. Ее рука задрожала, и меч опустился.

– Теперь говорите, – злобно на него глядя, прорычала она.

– Говорить ни к чему, вы мне все равно, не поверите, – пожал плечами король Эмирей, – даже если я укажу на солнце и скажу, что это солнце, вы мне не поверите. А назло мне назовете солнце луной, хотя сами знаете, что это не так. Ваша ненависть ко мне вас ослепляет настолько, что вы даже не заметили, с кем хотели сбежать.

Кроль Эмирей молча указал рукой Сэму. И тот все понял. Крепко держа пленного с двух сторон, они подвели его к королю. Заставив мужчину в плаще согнуться и присесть перед монархом на колени, Сэм выставил перед правителем ту руку пленного, которую еще недавно жестоко держал за его спиной.

– А теперь смотрите, – сказал король, засучив рукава мужчине в плаще, – узнаете метку?

Глаза принцессы расширились. Она затаила дыхание от ужаса. На руке мужчины была татуировка змеи, обнажившей острые клыки.

– Метка «Клыка», – прозвучал ее дрожащий голос в застывшем от напряжения воздухе, – эта метка мятежников, которых возглавляет Алеор. Он один из них…

Король кивнул, и преступника в сопровождении дюжины стражников отвели в темницу.

– Теперь вы знаете, – произнес король, – если бы вы сбежали с ним, Алеор нашел бы способ, как вас использовать в своих корыстных целях. Он бы вынудил вашего брата сдаться и уступить ему престол.

– Нет, – помотала девушка головой, – дело не в этом. Мой брат на это не согласился бы. И тот это знает. Алеор рассчитывал на другое.

– На что же? – поинтересовался король.

– На свадьбу со мной. Связавшись со мной узами брака по законам Ирима Алеор предстал бы в новом свете. Его наказание закончилось бы, ведь он стал бы мужем принцессы. Получив мои привилегии, он бы смог отменить указ о собственном наказании. А в случае смерти Георга, мой муж, являющийся к тому же братом покойного короля Мириха, стал бы обладателем права прямого наследника. За его восхождение на трон отдал бы свой голос народ. А как вы говорили, – повернулась принцесса к Эмирею, – народ имеет силу перед властью.

Анна смотрела то на короля, то на отчаянно желавшую сбежать пленницу. Слушала внимательно, чтобы понять, о чем идет речь. Многое оставалось для нее темным и загадочным. Она часто к тому же путалась в именах героев своего сна. Но все же одно было ей ясно. Взглянув на короля в последний раз перед тем, как проснуться, Анна увидела в его красиво обрамленных густыми ресницами глазах нежную страсть, обращенную к той, кто до сегодняшнего инцидента с побегом его ненавидела всем сердцем. Но король спас девушку. Уберег от жестокой участи, спас от свадьбы с человеком, яростно желавшим убить и те самым свергнуть ее брата с престола. И что самое удивительное для Анны: она разглядела в глазах принцессы благодарность. Хоть принцесса никак не выразила своей признательности, но достаточно было ее молчаливого взгляда. Взгляда, наполненного благодарностью за спасение…

Глава 5

С наступлением вечера, который должен был пройти незабываемо, Анна и граф оставили позади замок с его проклятыми стенами. Когда за спиной раздался звук закрывшихся ворот, Анной окончательно овладело радостное предвкушение перемен. Она чувствовала, что сегодняшняя ночь важна не только для нее, но и для графа. Сегодня он впервые за долгое время выходил за пределы замка именно ради неё, Анны, и готов был провести вечер в окружении огромного количества людей.

Они направились к склону холма и по немного крутой тропинке стали медленно спускаться вниз. Покинув холм, они быстрым шагом направились в сторону города. Граф объяснил Анне: если его время истечет до окончания их прогулки, и он исчезнет, то ей лучше оставаться на месте. Никуда не идти одной, не паниковать понапрасну, а дождаться его. Он быстро вернется с помощью телепортации. Анна поняла его распоряжение и кивнула.

Чем ближе они подходили к городской окраине, тем сильнее в Анне разгоралось какое-то необъяснимо радостное ощущение праздника, которое, будто разливалось в воздухе и заражало всех вокруг. И Анна надеялась, что граф испытывает то же самое.

Как только они ступили на глухую пригородную дорогу, на Анну сразу нахлынули воспоминания об отце. Ты мне больше не дочь. Слова мистера Раина вновь раз за разом звучали печальным эхом в ее голове, отчего лицо Анны помрачнело. Эти изменения не остались незамеченными графом.

– Слышите? – неожиданно спросил он, желая отвлечь свою спутницу.

Анна прислушалась. Слабый ветер донёс до её слуха смешивающуюся с шумом колёс, едва слышную мелодию гармошки, сменявшуюся чьим-то пением.

Эти отдалённые звуки немного развеяли её грусть. Повсюду появлялись зажжённые фонари, улицы были увешаны флагами Бефроры и чудесными цветочными гирляндами. Даже темные переулки, куда порой совсем не хотелось сворачивать, к удивлению Анны, были освещены факелами, воткнутыми в длинные столбы. Жители города обо всем позаботились в этот праздничный день!

Они с графом продолжали идти по залитым светом улицам города, и с каждым шагом это великолепие посреди вечернего полумрака поражало прибывших с высокого холма гостей.

Справа от путников возвышались украшенные дома жителей, слева вырисовывались в ночном сумраке завлекающие вывески, которые помогали при поиске нужной мастерской. Вдоль ровной дороги росли одиночные деревья. Анна и граф ступали по дороге, усыпанной лепестками цветов. Они шли в центр города, где и должно будет проходить празднество в честь юбилея короля. Граф старался не спешить, подстраиваясь под размеренный шаг Анны. Он не хотел ее торопить, хотя знал, что его время совсем скоро может закончиться.

Звонко плескалась вода под лопастями водяной мельницы, приводимой в движение небольшой речушкой, протекающей через город. Чем быстрее бежала речка, тем оживлённее крутилось мельничное колесо. Когда течение замедлялось, мельница лениво вращала темными, разбухшими лопастями с различной скоростью.

Над головой Анны сияли гирлянды с яркими лампионами, языки пламени которых трепетали, словно живые, под дуновением теплого ветра, заставляя ее сердце сжиматься от восторга. Она запрокинула голову и перевела очарованный взгляд с гирлянд из некогда цветущих на земле цветов на ночное небо. Оно походило на темное покрывало с нарисованными на нем тысячами звезд.

Как давно она не гуляла! Не ходила по переулкам родного города и не вдыхала полной грудью свежий ночной воздух. Ощутив на себе чей-то взгляд, Анна повернулась. Глаза графа ( они единственные не были скрыты под темным плащом с капюшоном и маской) смотрели на нее со странной, ничем не объяснимой нежностью. Он прятал под длинным плащом свои шрамы, раны, зеленые вены, выпирающие на невероятно бледной и будто совершенно бескровной коже. Он скрывал уродство, которое Анна совсем перестала замечать в нем. Она даже на мгновение подумала, что было бы в разы лучше, если бы он снял плащ и маску и прогуливался бы вместе с ней таким, какой он есть, не прячась под тканью черного, в тон ночи одеяния.

Звуки гармошки становились все громче. А значит, они приближались к главной площади города. Пройдя еще немного, они вдруг остановились. Широкая центральная улица бурлила радостью вечерней жизни, не обременённой заботами. Под раскинутыми шатрами торговали освежающими фруктовыми напитками, сладостями, свежеиспеченными булочками с золотистыми и аппетитными корочками, предлагали помериться силами и проверить свои способности в тех или иных видах борьбы. Неподалёку стояли соломенные мишени для стрельбы из лука. Молодой парнишка расправил плечи сосредоточился и выпустил в них две стрелы, одну за другой. И стрелы попали в цель! Он сразу же радостно обернулся к юным девицам, наблюдающим за стрельбой. Горящие глаза парня были устремлены на одну из девушек, чьи прекрасные, кудрявые, белокурые волосы трепетали от дуновений легкого ветра. Он смотрел на нее, гадая, смог ли своей точной стрельбой удивить возлюбленную. И улыбка на лице красавицы смогла растопить сердце парнишки.

Анна с графом прошли еще немного вперед. Рядом с шатрами бегали и резвились маленькие и лохматые дети. Некоторые из них, взявшись за руки, водили весёлые хороводы и неуклюже подпевали народным песням.

Здесь было куда светлее, чем на окраине города. Мягкий свет фонарей создавал ощущение чего-то прекрасного и волшебного. Музыка приводила всех в состояние восторга. Все играли на губных гармошках и флейтах. Вокруг царило веселье и оживление. Под аккомпанемент губных гармошек жители распевали разные песни. Анна не знала слов, но ей безумно хотелось подпевать. Невольно она поддавалась ритму веселой музыки, да и граф тоже. Анна видела в его желтых глазах слабый интерес к празднеству.

В центре площади стоял старый колодец, также увешанный цветочными гирляндами. Древнее сооружение, построенное из неровных и шершавых серых камней, придавало всему празднику некую приятную атмосферу.

Окруженная палатками и шатрами, в центре главной площади маленького городка была возведена небольшая деревянная сцена. По обе ее стороны свисали потрепанные, старые полотнища занавеса красного цвета. Вдруг губная гармошка, игравшая около сцены, затихла. Все замолкло. Люди заинтересованной толпой потянулись к сцене в ожидании чего-то интригующего.

Анне, как и всем, стало любопытно, что будет дальше. Они вместе с графом протиснулись сквозь толпу и отыскали удобное местечко во втором ряду. Тишину, нарушаемую лишь шепотом заинтригованной толпы, рассек барабанный бой. На наспех сооружённую сцену взобрался шут. Под ногами его заскрипела пара досок, давно прогнившие от сырости. И хромая нога шута едва не угодила в эту хитрую ловушку.

– Милые дамы и почтенные господа, добро пожаловать! – громким басом, растягивая некоторые слова, поприветствовал толпу шут.

Он был одет в разноцветное и не самое чистое платье, измятое так, словно его владелец провел в нем ночь на груде соломы. Голову шута венчала высокая шляпа, увешенная звенящими бубенчиками.

– Сегодня расскажу я вам удивительную историю, – продолжил шут. – Историю о красоте, о проклятье…и о любви!

Шут старательно всматривался в заинтересованные лица собравшихся. И довольная усмешка промелькнула в его глазах, когда он увидел интерес зрителей. Позади неосвещённой сцены кто-то заиграл на скрипке леденящую душу мелодию.

– Ах, любовь-любовь! – вскричал шут, остановившись на месте и опустив глаза. – Любовь, что дарит счастье и становится проклятьем! – Он озорно посмотрел на толпу. – Любовь, что ядом отравляет жизнь и исцеляет ее! Любовь, что убивает и воскрешает!

Анна вслушивалась в эти слова, словно искала в них какой-то скрытый смысл. Она настолько погрузилась в яркую речь шута, что даже не заметила, как руки графа стали медленно и незаметно для всех исчезать.

Шут не говорил, а буквально выкрикивал слова, казалось, подобным образом он желал привлечь к себе гораздо больше внимания. И у него это получалось весьма удачно. К толпе присоединялось все больше заинтересованных людей. Они теснили друг друга, чтобы подойти поближе к сцене. Звуки скрипки, поначалу глухие, но потом нежные, медленно усиливавшиеся, постепенно заполняли пространство.

– Ла-ар! – шут заорал, рискуя сорвать голос, – каким бы ты ни был шустрым, тебе не убежать от судьбы! Она настигнет… кхх! Кх-х! —.

Шут сухо закашлял, и скрипка тотчас прекратила играть. Воцарилась тишина. Шут выставил руку вперед и обернулся вокруг своей оси так быстро, что полы его платья поднялись в воздух, а затем замер. Вдруг в руке его появился железный бокал, вмиг наполнившийся водой. Он поглядел на зрителей и, прочитав на их лицах изумление, широко улыбнулся, обнажив ряд желтых гнилых зубов. Залпом выпив воду, шут снова сделал еще один оборот, взметнув полами платья, и замер. Бокал исчез. Зрители восторженно зааплодировали. Ну и фокус, подумала Анна!

Проделки шута закончились, и вновь торжественно загремела скрипка. Едва уловимый перезвон колоколов в церкви приятно дополнял и музыку инструмента, и речь шута.

– Прощу прощения! Ну, продолжим, – проговорил шут и тем же громким певучим голосом, как вначале, воскликнул: – От любви не убежишь, не скроешься! Она отыщет тебя, где бы ты ни был, в каком бы потайном углу не прятался!

Граф окончательно растворился в воздухе, вернувшись в замок. Но Анна этого даже не заметила. Она во все глаза наблюдала за представлением.

– Любовь настигает всех! Всех! – раскинув руки, крикнул шут. – Может быть, прямо сейчас любовь подкрадывается к вашему сердцу! Мгновение… и оно падет перед чарами истинной любви!

В это время где-то в толпе маленький мальчик, ловко запуская руку в карманы увлеченных выступлением гостям, воровал монеты и кольца с пальцев горожан. А те даже этого не замечали.

Шут спустился со сцены на одну ступеньку, чтобы стать ближе к зрителям.

– Страшно? – спросил он. – Ну-ну, не стоит! Любовь не так страшна, как может вам казаться.

С верхушки деревянной сцены свисали виноградные лозы, опускавшиеся вниз под тяжестью спелых гроздьев, они, вероятно, были повешены здесь для красоты.

– Вот вы, – обратился шут к девушке, стоящей в первом ряду, – верите в любовь?

Та от неожиданности замерла как вкопанная, не зная, что ответить. Но шуту и не нужно было ответа. Он повернулся к другому зрителю и спросил у него:

– А вы любили?

Мужчина кивнул.

– А вас любили?

Гость снова удостоил шута молчаливым кивком.

– Счастливые люди, что могу сказать! – С завистливой улыбкой шут отвернулся от собеседника и, поблуждав испытующим взглядом по толпе, остановил взор на ком-то еще. – А вы, прекрасная особа, верите, что можно полюбить душу?

Вдруг до Анны дошло, что сейчас обращаются именно к ней. Шут пристально смотрел на нее в ожидании ответа. А Анна молча хлопала ресницами, выражая немое удивление.

– Верите, что можно полюбить душу, несмотря на наводящий ужас облик? Полюбить таким, каким он есть? – странные вопросы сыпались на нее сплошным потоком, запутывая окончательно и приводя девушку в полное смятение. – Можно ли смотреть в жуткие глаза и видеть только красоту души?

Анна молчала, не в силах отвести взгляд, но думала уже совсем о другом: ей вспомнился тот случай в тронном зале, когда граф Эмирсон, чтобы развлечь ее, сыграл на музыкальном инструменте. Она мысленно вернулась в то мгновение, когда его внешнее уродство перестало пугать. Она больше не видела его шрамов, а если и видела, то ничего ужасного и вселяющего страх в них не замечала. Напротив, впервые ей показалось, что черты его лица, форма глаз, губ и прямого носа – все это складывалось в привлекательный образ.