Текст книги "Дедушка П (СИ)"
Автор книги: noslnosl
сообщить о нарушении
Текущая страница: 28 (всего у книги 92 страниц)
– Вы ШУТИТЕ! – оторопело воскликнул один из близнецов Уизли во весь голос, чем привлёк к себе внимание всех студентов.
Многие засмеялись, и даже Дамблдор понимающе хмыкнул.
– Я вовсе не шучу, мистер Уизли, – сказал он. – Хотя, если уж вы заговорили на эту тему, я этим летом слышал анекдот... Словом, заходят однажды в бар тролль, ведьма и лепрекон...
Профессор Макгонагалл многозначительно кашлянула.
– А я бы послушал анекдот, – тихо произнёс Джастин.
– Если хочешь, могу рассказать продолжение.
– Конечно, – с радостью согласился Финч-Флетчли.
Нас слышал сидящий по левую руку от меня Эрни Макмиллан и наклонился ближе, чтобы не пропустить анекдот. Я начал тихо рассказывать:
Заходят в бар тролль, ведьма и лепрекон. Ведьма с лепреконом садятся за стол и заказывают пива. Тролль направляется к барной стойке и говорит бармену:
– Бармен, я хочу с тобой поспорить. Давай забьемся на сто галеонов, что я нассу вон в тот стакан, стоящий на противоположном конце барной стойки и не пролью при этом ни капли мимо.
Бармен смотрит, видит, что до стакана метра три и даже тролль с его огромными причиндалами туда точно не попадёт, после чего говорит:
– Значит, ты можешь нассать вон в тот стакан, стоя здесь, и говоришь, что не прольёшь при этом ни единой капли, и ставишь на это сто галеонов? Я тебя правильно понял?
– Именно так, – отвечает тролль.
– Считай, что мы забили, – говорит бармен.
– Отлично, – радостно говорит тролль. – Тогда начнем!
Тролль вынимает здоровенный болт, смотрит на стакан... Он думает про стакан... Потом думает про болт... Думает про стакан, про болт, вновь про стакан... Тут он начинает ссать и ссыт на все, что есть вокруг. Тролль ссыт на стойку бара... Ссыт на стулья... Ссыт на пол... Ссыт на бармена. Он ссыт на все вокруг, обильно орошая влагой всё, кроме этого долбаного стакана.
Бармен, видя, что тролль не попал в стакан, начинает радостно смеяться. Он думает, что только что стал богаче на сотню галеонов. Громкий смех доносится от бармена, моча течёт у него по лицу, но он продолжает радоваться.
– Тролль, ты идиот! – радостно заявляет бармен. – Ты обоссал все, что только можно, а в стакан так и не попал! Так что ты мне должен сотню галеонов, тупое ты животное...
– Извини, я сейчас вернусь с деньгами, буквально секунда, – говорит тролль.
Тролль идет в другой конец бара, где за столиком сидят ведьма и лепрекон, он к ним подходит, о чем-то шепчется, потом возвращается к бармену и кладёт на стойку кошель, говоря:
– Вот твоя сотня золотых.
– Чего радуешься, животное? – спрашивает у тролля бармен. – Ты же только что потерял сотню галеонов, идиотина!
– Видишь вон там ведьму и лепрекона? – спрашивает тролль у бармена. – Я перед тем, как зайти в бар, поспорил с ними на двести галеонов с каждым, что нассу на стойку, нассу на пол и тебя самого обоссу, а ты при этом не то что не разозлишься, ты будешь просто счастлив...
Весь Большой зал взорвался оглушительным смехом, что меня несколько удивило. Но мало ли, вдруг так совпало...
– Кх-кх-кхм... – раздалось громкое покашливание возле нашего стола.
Подняв голову, я увидел Макгонагалл, которая сверлила меня пронзительным раздражённым взглядом. В этот момент понял, что не совпало...
– Это не совсем тот анекдот, мистер Адамс, – сурово заявила заместитель директора. – Прошу вас более не перебивать директора!
Оглядев зал, я осознал одну вещь... Вокруг волшебники, причём скучающие... Когда я сказал, что знаю продолжение анекдота, то это по цепочке передалось всем студентам в зале, быстрее, чем ядерная реакция. Все наплевали на речь директора и стали в срочном порядке направлять в мою сторону подслушивающие чары, а кто не знал такого заклинания, собирался вокруг тех, кто навёл чары. Это вызвало брожения среди студентов. Самое интересное в том, что Дамблдор прекратил толкать свою речь и тоже направил на наш стол аналогичные чары, да похоже так, чтобы слышали все преподаватели.
Я так увлекся пересказом анекдота, что не обращал никакого внимания на то, что твориться вокруг. Что удивительно, в этот момент весь зал затаил дыхание, поскольку я говорил тихо, почти шёпотом.
– Э-э-э... Так о чем бишь я? – Дамблдор почесал кустистую бровь. – Ах да, раз вы закончили, мистер Адамс, – усмехаясь, жизнерадостно заявил он, – то я продолжу... Позвольте представить вам нашего нового преподавателя защиты от темных искусств. – Он указал на мужчину, покрытого шрамами. – Профессор Грюм...
Грозный мужчина поднялся и обвёл взглядом своего странного голубого глаза Большой зал, от чего все студенты испуганно замолкли. Когда Грюм сел, то директор продолжил.
– Итак, Турнир Трех Волшебников, – произнёс директор. – Думаю, некоторые из вас не имеют представления о том, что это за Турнир, а те, кто знают, надеюсь, простят меня за разъяснения, и пока могут занять свое внимание чем-нибудь другим. – Он кинул насмешливый взгляд на меня. – Только прошу, мистер Адамс, потерпите с рассказом анекдотов до общежития.
По залу раздались смешки, переросшие в громкий смех.
– Продолжим, – сказал Дамблдор, дождавшись тишины, – Турнир Трех Волшебников был основан...
Дальше я слушать не стал, поскольку мозг почувствовал привычную партийную речь и отключился. Уловил только, что к нам приедут делегации из других школ магии и участники турнира должны быть старше семнадцати лет.
***
На следующее утро буря утихла, хотя потолок в Большом зале оставался пасмурным; тяжелые, свинцово-серые тучи клубились над головами, что не прибавляло хорошего настроения. Всё же когда постоянно видишь небо – это не очень приятно. Вот когда на небе ясная погода или чистое звёздное небо, тогда замечательно, но это же север Шотландии, тут такая погода редкость.
– Ты слышал? – спросил меня Джастин. – Девчонки говорят, что Элоиза Миджен пыталась вывести угри при помощи чар, и у неё отвалился нос.
– Да? Вон же она, спокойно сидит.
– Так Хана Аббот сводила Элоизу в Больничное крыло и мадам Помфри её вылечила.
– Хорошо, если так. Безносый человек – это жуть, а для девочки и вовсе повод к суициду. Стоит посмотреть на профессора Грюма... Его словно саблезубые крысы обглодали.
– С утра у нас гербология с Гриффиндорцами, – заметил Джастин, – а потом у меня сдвоенные прорицания.
– Везёт же вам... Будете чай пить, общаться с интересным человеком... А у меня Древние руны.
Джастин рассмеялся хрюкающим смехом.
– Интересным? – вопросил он. – Это ты о Трелони?
– Скажи, что это не так.
– Она жутко странная старуха... – протянул Финч-Флетчли.
– Старуха? – Я удивлённо приподнял брови. – Ей чуть больше тридцати лет, совсем молодая девушка...
Теперь настала очередь Джастина с удивлением смотреть на меня.
– Гарри, тебе что, нравится профессор Трелони? – в голосе Финч-Флетчли были различимы нотки ужаса и дичайшего удивления.
– Кто знает... Ты же не можешь отрицать, что у неё на занятиях не бывает скучно?
– Это точно, – Джастин передёрнул плечами, – она постоянно предсказывает всякие гадости.
– Амплуа такое... Конечно, предсказывать хорошие вещи прибыльней, но она же не уличная гадалка, а преподаватель, вот и наводит на вас жути, чтобы не расслабляли булки.
После обеда мне удалось перехватить Джинни Уизли на выходе из Большого зала.
– Здравствуй, Джинни.
– Гарри, – девочка сделала удивлённое выражение лица. – Привет, как дела?
– Спасибо, великолепно. Мне больше интересно, как у тебя дела? Вижу, ты купила новую мантию... Шёлковая... Красивая, но, наверное, дорогая?
– Ты заметил? – Девочка слегка повернулась, чтобы продемонстрировать мантию с лучшего ракурса. – Пришлось отдать пятьдесят галеонов, но она же великолепная, правда?
– Совершенно верно, красивая вещь...
Джинни нырнула в сумку и извлекла оттуда какую-то старую тряпочку, в которую, судя по лёгкому перезвону, были завёрнуты монеты.
– Вот, – она вручила мне деньги, – тут, как и договаривались, десять процентов. Всё честно – двадцать три галеона и семь сиклей.
Деньги тут же были помещены в сумку.
– Отлично. Вижу, растения дали прибыль даже больше ожидаемой. Долго пришлось ждать и когда планируешь собирать следующий урожай?
– Я срезала траву только в конце августа, теперь, думаю, что она нескоро снова вырастет, возможно, только к рождеству или даже к весне, – предположила девочка.
– Надеюсь, ты помнишь об условиях аренды?
– Конечно, – слегка возмущённо сказала Джинни. – Как и договаривались, десять процентов. Как продам следующую партию, сразу передам тебе деньги.
– Ладно-ладно, не кипятись. – По магической связи посылаю девочке волну удовольствия. – Ты умница. Сама зарабатываешь деньги, причём довольно неплохие по меркам нашего возраста, стала хорошо одеваться. Не каждый чистокровный маг от родителей получает такие средства, какие ты зарабатываешь, уж я-то знаю, общался со Слизеринцами и выяснял этот вопрос.
– Правда? – с лёгким удивлением спросила Джинни.
– Конечно. Что у вас нового?
– Ты представляешь, – Джинни мгновенно преобразилась, вскочив на свой конёк сплетницы, добравшейся до благодарных ушей, – Гермиона Грейнджер решила отстаивать права домовых эльфов!
– Да ладно! Она же вроде умная девочка... Была...
– Она решила, что домовые эльфы рабы и решила их освободить, – с радостью произнесла Джинни.
– Бред. Её случайно не прокляли на тупость?
– Ну... – многозначительно протянула Джинни. – Она гостила у нас дома летом...
– И что?
– Господин, только если это останется между нами... – загадочно сказала Джинни.
– Конечно.
– Точно не скажу, но думаю... – Девочка замялась. – Наш Рон, он не самый лучший жених... Я думаю, что мама хочет, чтобы он женился на Гермионе. Но Грейнджер, она же слишком умная и вряд ли захочет выйти замуж за такого идиота, как мой братец...
– Ты хочешь сказать, что ваша мать поит Гермиону зельями, чтобы влюбить в Рона?
– Я не уверена, но похоже на то. Ты же видел, Грейнджер, она как магла, ходит без всякой защиты, ни амулетов от сглазов, ни от чтения мыслей, её любой к рукам может прибрать, вот мама и подсуетилась раньше всех.
– А у тебя такие амулеты есть?
– Есть, но самые дешёвые, – поделилась очередным секретом Уизли.
– Сильные зелья для подростка вредно, но если слабыми начать подготавливать организм и периодически поить на протяжении долгого времени, то можно выработать симпатию даже к изначально противному человеку... Но в таком случае Грейнджер начнёт понемногу тупеть.
– А зачем жене быть слишком умной? – спросила Джинни. – Тем более что умная девушка не обратит внимания на моего брата даже под Амортенцией.
– А Дамблдор вам разрешил подобное?
– Думаю, что да. – Джинни удивилась такому вопросу. – Но почему ты спрашиваешь об этом?
– Я заметил, что директор слишком много внимания уделяет Гермионе, делает ей слишком большие поблажки. Ей дозволено даже больше, чем твоим братцам и Гарри Поттеру вместе взятым. Я подумал, что такое может быть только в том случае, если Грейнджер близкая родственница Дамблдора – дочка или внучка...
На меня огромными глазами смотрела рыжая собеседница, замершая подобно статуи.
– Всё сходится... – прошептала она с паническими нотками в голосе, отмерев от шока. – Это... Я только сейчас после твоих слов вспомнила, что ещё до того, как Рон пошёл в школу, у нас дома гостил директор Дамблдор. Он говорил с мамой и намекнул, что скоро в школу пойдёт хорошая маглорожденная ведьма, которая станет замечательной женой одному из моих братьев... Тогда выходит, что Дамблдор просто устраивал помолвку своей внебрачной дочки или внучки?!
– Надеюсь, тебе хватит ума не делиться этой новостью со всей школой? Если, конечно, ещё хочешь сколько-нибудь прожить...
– Что я, дура что ли? – возмутилась Джинни. – Дальше меня эта новость не уйдёт...
За ужином вся школа стала свидетелем перепалки между Малфоем и Поттером. Малфой оскорбил мать Рона Уизли, назвав её жирной, но я уже знал истоки нелюбви этих двух родов, так что не удивился подобному. Но зачем-то в эту перепалку влез Поттер и оскорбил мать Малфоя. В итоге между двумя волшебниками завязалась обычная драка на кулаках.
Честно говоря, я бы Поттера прибил, если бы он оскорбил мою мать, да и Малфоя тоже. А вот Рон Уизли на оскорбления не ответил, а позволил вместо себя разбираться якобы другу, из-за чего у меня возникла ассоциация об этом юноше, как о мерзкой сволочи.
За дракой студентов с интересом следила почти вся школа, в том числе новый устрашающий преподаватель ЗОТИ, оказавшийся поблизости.
– Поттер, бей правой в подбородок, – громким ревущим голосом подзуживал Грюм. – Ногой его... Ногой по яйцам! Поттер, не подставляй свои яйца, а бей белобрысого! Коленом его...
– Профессор Грюм! – прозвучал возмущенный голос.
По мраморной лестнице спускалась профессор Макгонагалл с громадной стопкой книг в руках.
– А ну, прекратили драку! – громко гаркнул Грюм на Поттера с Малфоем, а те уже и так были не в состоянии продолжать, так что с радостью расползлись по сторонам. – Приветствую, профессор Макгонагалл, – уже спокойно сказал Грюм.
– Что... что это вы делаете? – спросила профессор Макгонагалл, смотря на студентов, у которых наблюдались следы недавней драки.
– Учу, – ответил Грюм.
– Тут что, была драка? – удивлённо спросила Макгонагалл. – Профессор Грюм, вы не должны поощрять студентов в драках, а как преподаватель, должны пресекать подобное. Мы снимаем баллы, оставляем после уроков или сообщаем декану факультета, где учится нарушитель!
– Альбус что-то говорил об этом... Пожалуй, я это сделаю, – согласился Грюм, с острой неприязнью покосившись на Малфоя. – Кстати, ваш студент тоже участвовал в драке. – Он посмотрел на Поттера.
– Я разберусь с этим, – сухо произнесла Макгонагалл. – Поттер, пройдёмте в мой кабинет.
Глава 23
Начались обычные учебные будни. Мне пришлось распотрошить заначку с сахаром и пустой стеклотарой, чтобы гнать дополнительные объёмы самогона в преддверии массового мероприятия.
Профессор Снейп всё время был в отвратительном настроении. Как выяснилось из слухов, всему причиной был преподаватель ЗОТИ Аластор Грюм, который оказался жутким параноиком, и что важно – бывшим мракоборцем, то есть элитой аврората. Более того, Грюм оказался легендой среди мракоборцев, он пересажал в Азкабан половину Пожирателей смерти. За столом не было видно, но когда он предстал в полный рост, оказалось что у мужчины отсутствует половина одной ноги и он пользуется деревянным протезом.
Естественно, мне стало интересно, как и от чего умеют лечить волшебники. Я окопался в библиотеке, и оказалось, что обычные травмы лечатся довольно просто, даже оторванные конечности могут прирастить. Но многое целители лечить не умеют или не могут в связи с запретом многих магических областей. Например, невозможна пересадка органов, поскольку это считается химерологией, а не потому, что это неосуществимо. Маги не умеют лечить зрение, поэтому некоторые пользуются очками, а у Грюма вместо одного глаза магический протез. Хотя возможна пересадка глаз, но опять же, запрещённое «тёмное искусство». Магу можно было бы новое тело сделать, даже если от него осталась одна голова, но это тоже запрещено. Поддержание головы в жизнеспособном состоянии до момента выращивания тела – это некромантия, переселение души в новое тело – то же самое, а выращивание тела – это магия крови, некромантия и химерология в одном стакане. Раны, которые наносятся магией и волшебными тварями, до конца не заживают, оставляя рубцы. То есть все те шрамы, которые покрывают тело Грюма, нанесены магией. Бывший профессор УЗМС тоже был весь покрыт шрамами и не имел некоторых частей тела, поскольку возился с волшебными зверями. Тут задумаешься, а стоит ли вообще заниматься разведением волшебных тварей, если они столь опасны. Я-то уж точно постараюсь держаться от них подальше, примерно на расстоянии выстрела. Когда раны нанесены обычным оружием, то после магических средств лечения от них не остаётся даже следа.
В общем, целительство – сплошь «тёмная магия». Волшебники сами себе копают могилу, запрещая целые ветви магических наук. Если бы все эти волшебные науки существовали и развивались, более того, активно применялись в магической медицине, то волшебников можно было бы доставать с того света и они бы могли жить безгранично долго. Вырастил новое и молодое тело, переселил туда душу и живи дальше.
Профессор Грюм оказался очень суровым учителем. Он давал много практики, я бы сказал слишком много, если сравнивать с предыдущими преподавателями. Он давал материал больше учебной программы и в отличие от Люпина считал, что для самообороны все средства хороши, в том числе и магловские. Мужик был очень опытным боевиком, никому не позволял филонить на занятиях, постоянно устраивал дуэли между учащимися, которые больше походили на бои без правил. Баллы он не снимал, а посылал в провинившегося ученика жалящее заклинание, причём невербально. Помимо посоха, у него, оказывается, имеется волшебная палочка. Если бы не паранойя, которую Грюм беззастенчиво демонстрировал и пытался заразить ею учеников, то я бы сказал, что это идеальный учитель. Он напоминает мне боевого сержанта-ветерана, который обучает молодых бойцов, такому надо учить парней от восемнадцати лет, а не сопляков вроде школьников. Ещё мне не нравилось то, что Грюм чересчур предвзято относился к Слизеринцам, открыто демонстрируя к ним свою нелюбовь. Дети не отвечают за преступления своих родителей. Даже фашисты без особой причины старались не трогать детей, как и наши советские солдаты, которые вторглись в Берлин, не трогали немецких детей и не срывали на них свою злобу за прегрешения старших. Тем более, что среди Слизеринцев большинство ребят и девчат даже близко не имеют отношения к Пожирателям смерти, например, те же Уоррингтон и Пьюси обычные чистокровные волшебники, с которыми можно без проблем пообщаться на интересные темы и их предки не участвовали в той заварушке, случившейся полтора десятилетия назад.
Ненависть порождает ненависть, это давно известный факт. Если тебя ненавидят все окружающие, то ты никак не воспылаешь к ним любовью, а начнёшь ненавидеть в ответ. Вся круговерть с ненавистью к Слизерину мне кажется искусственной, словно руководству школы выгодна такая ситуация.
В воскресенье я пошёл в Выручай комнату, чтобы проверить работоспособность идеи, пришедшей в голову в поезде. На всякий случай надел амулет отвода глаз и при приближении к верхнему этажу активировал заклинание скрыта. Как оказалось, я поступил правильно, поскольку чуть не вылетел на Слизеринку, судя по светлым волосам, росту и фигуре, это Дафна Гринграсс, тоже ученица четвёртого курса. Дафна с напряжённым видом ходила мимо портрета с пляшущими троллями. После того, как девушка зашла в появившуюся дверь, то через десять секунд вход исчез, демонстрируя обычную каменную кладку.
Я, наконец, прекратил подпитку заклинания скрыта, и повторил действия Слизеринки. Мне открылся вход в библиотеку с рунными кругами для копирования предметов.
Опыт подтвердил мои догадки по поводу одновременного существования сразу нескольких Выручай комнат.
Ну что могу сказать... Опыт оказался успешным, о чём говорят две купюры достоинством сто фунтов, которые держу в руках. Купюры абсолютно идентичны и как я не старался, так и не смог отыскать отличий. Из минусов замечен лишь один – помимо бумаги необходимы некоторые иные исходные вещества. Я клал в круг для материи кучу всякого хлама, состоящего из разных металлов, смол, камней и прочего, теперь придётся копаться во всё этом, чтобы понять, какие конкретно нужны вещества. Но главное было выяснено – я богат! Точнее, я вскоре стану чертовски богатым.
С кошелька, привязанного к банковскому счёту в Гринготтс, я изъял тысячу галеонов, затем добавил ещё десять монет и обменял через него же на пять тысяч фунтов. Пачка банкнот превратилась в две, затем в три и так далее. Под конец у меня было пять сотен одинаковых пачек по пять тысяч фунтов. Да, фальшивки, зато очень высокого качества, неотличимые от оригиналов. Остаётся лишь проблема с отмыванием этих денег, но два с половиной миллиона фунтов стоят того, чтобы ради них немного напрячься.
Но если кто-то на моём месте перестал бы заниматься прочим бизнесом, удовлетворившись горой бумажных денег, то я даже не подумал остановиться. Алкоголь и золото самые твёрдые валюты. Заработанные галеоны так и останутся галеонами, а поддельные деньги ещё надо как-то реализовать и не спалиться.
Перед выходом из Выручай комнаты я активировал заклинание скрыта, решив так поступать всегда. Это оказалось лишней перестраховкой, поскольку покинуть последний этаж удалось без проблем, и я никого не повстречал, но бережёного Будда бережёт.
После того, как набил мешок деньгами, мои мысли переключились на Думосброс. Артефакт в принципе был завершён, всё чётко по инструкции, только вот проверить его не представляется возможным, поскольку надо, во-первых, на определённом уровне владеть окклюменцией, чтобы суметь извлечь свои воспоминания. Во-вторых, знать чары для оперирования воспоминаниями, которые позволяют: извлечь воспоминания из головы и поместить их в зачарованный флакон для долговременного хранения, извлечь память из флакона и поместить в Думосброс, и проделать обратную процедуру после просмотра. Чары выучить не проблема, а вот с окклюменцией мне до нужного уровня ещё как минимум год пахать. Следовательно, для проверки работоспособности артефакта надо найти уже готовые воспоминания.
Когда я шёл по коридору, будучи погружённым в мысли о том, как раздобыть воспоминания, лучше всего Слизеринскую порнуху с участием Злоебучки, меня из грёз вырвал повелевающий голос Гермионы Грейнджер.
– Ты – СТОЯТЬ! – воскликнула она.
Я резко остановился как вкопанный, и испуганно стал озираться в поисках опасности. Источник шума находился в метре от меня и гневно сверлил взглядом.
– Адамс, – гневно провозгласила Гермиона, надвигаясь на меня, словно фашистский танк. – Я знаю, что ты ничем не болеешь! Ты... – Она задыхалась от гнева, глаза метали громы и молнии, а волосы, казалось, будто шевелятся словно живые. – Ты меня обманул! Подонок, ты видел мою грудь!
– Эм... Гермиона, карликов нельзя обижать.
– Почему? – полыхая праведным гневом, спросила Грейнджер. – Назови хоть одну причину, почему я не должна тебя разорвать на множество маленьких Адамсов?!
– Я милый, а к тому же, и так маленький. Если меня сделать ещё меньше, это будет преступлением против человечности. И вообще, пошли на свидание, я тебя угощу чашечкой Эрл Грея с малиновыми пирожками.
– Думаешь так просто откупиться за тот позор, который на меня навлёк? – Гермиона всё ещё злилась, но слегка сбавила накал. – Ты хоть знаешь, какие по школе ходят слухи о нас?
– Про дьявольский тройничок там что-нибудь было?
– Про что? – сбилась с мысли девочка.
– Забудь, раз не знаешь, значит тебе ещё рано...
– Признавайся, какие ещё гнусные планы ты вынашиваешь? – с экспрессией спросила Грейнджер.
– Дай подумать... – Я стал загибать пальцы. – Завоевание мира, поработить человечество, поучаствовать в максимальном количестве групповушек за время пребывания в Хогвартсе, попробовать на вкус драконятину, выловить кальмара из Чёрного озера и скушать пирожок с малиной... Хотя последнее не обязательно.
– Адамс, ты думаешь, я с тобой шутки шутить собираюсь? – гнев Гермионы уже был скорее наигранный, видно, что она уже перегорела и продолжает распалять себя по инерции. – За пережитое унижение ты мне поможешь!
– Бесплатно пусть Уизли работают. Что конкретно делать и сколько я с этого буду иметь?
– А то, что я тебе морду не набью, этого не достаточно? – грозно спросила Гермиона.
– Грейнджер, ты в курсе, что это угроза? Бесплатный труд – это рабство, которое запрещено Женевской конвенцией ООН. Я буду жаловаться в совет национальной безопасности по правам человека, и на тебя все будут показывать пальчиком и кричать: «Бу-у-у! Эксплуататор, рабовладелица! Фу, такой быть...»!
– Эм... – Гермиона смутилась и прекратила яростный напор. – Вообще-то как раз по поводу рабства я хотела с тобой поговорить. Ты должен вступить в Г.А.В.Н.Э.
– Не-не-не, я против копрофилии, и ни в какие секты вступать не собираюсь...
– Г.А.В.Н.Э. означает – Гражданская Ассоциация Восстановления Независимости Эльфов, – заявила Гермиона.
– Странное название для секты. Ты что, решила свою религию создать и стать её пророком?
– Адамс, – гневно воскликнула Гермиона, вновь начав злиться, – не беси меня! Я выяснила, что нас в Хогвартсе обслуживают домовые эльфы, они рабы, которые не получают за свой труд денег. Рабство эльфов уходит корнями в глубину веков. Цель нашего сообщества – обеспечить домашним эльфам достойный заработок и условия труда. В дальнейшей перспективе – изменение закона о запрещении использования волшебных палочек и попытка добиться представительства эльфов в Отделе по регулированию и контролю за магическими существами, поскольку они там вопиющим образом отсутствуют.
– Грейнджер, ты дура! Я дружу с домовым эльфом по имени Тимми, он мне рассказал всё из первых рук. Всё что ты тут несёшь – полный бред! Эльфы – пришельцы из другого мира, которые служат волшебникам за плату в виде магической силы, без которой не могут существовать. Им не нужны деньги и прочие блага, им нужна лишь магическая сила в виде оплаты услуг, и они её получают. Волшебные палочки им не нужны, поскольку они и без них отлично колдуют. Если вместо магической силы платить эльфам деньги, то они попросту умрут, а если давать магию просто так, то это будет не взаимовыгодное сотрудничество, а паразитизм. Паразитов всегда принято уничтожать. Так что если ты каким-то чудом приведёшь свою инициативу в действие, то станешь причиной геноцида целой инопланетной расы. Они все вымрут. Ты станешь как Гитлер, только в юбке! Так что свали со своей сектой с глаз долой...
Оставив девочку переваривать вылитую на неё информацию, я продолжил путь до общежития Пуффендуя.
***
Переговорив с парой Слизеринцев по поводу копирования воспоминаний из их тайной секции для старшекурсников, я получил категорический отказ. А давать свои воспоминания многие волшебники не станут, поскольку это слишком личное, даже если это какой-то пустяк.
Вообще, на деле оказалось, что маги гораздо трепетней относятся к Омутам памяти, чем об этом было написано в книгах. Это настолько же личный предмет, как волшебная палочка. Возможно, маглорожденные маги согласились бы поделиться воспоминаниями, но они игнорируют такие артефакты, как Думосброс, а так же окклюменцию и, соответственно, чары, необходимые для работы с памятью. В общем, с этих сторон всё оказалось глухо.
Попытка предложить готовый Омут памяти для проверки его на работоспособность так же оказалась провальной. Мне даже чуть лицо не поправили, но, всё же поняв, что прошу не со зла, снизошли до объяснений.
Суть сводится к тому, что такой артефакт можно сделать очень хитрым образом. Например, воспользуется волшебник Думосбросом, а копия его воспоминаний останется в артефакте навсегда и владелец Омута памяти получит полный доступ к воспоминаниям мага. Поэтому маги пользуются лишь проверенными артефактами, например, на Слизерине точно известно, что общественный Думосброс не имеет никаких дополнений, а вот насчёт моего новодела имеются вполне обоснованные сомнения.
Проще говоря, вроде бы артефакт изготовил, но ближайший год даже не смогу проверить, работает ли он.
***
Преподаватели в преддверии приезда представителей иностранных школ, словно с цепи сорвались. Они стали давать повышенную нагрузку. Даже до этого спокойный призрак профессора Бинса не остался в стороне от этой истерии. Макгонагалл раза в два опережала свою же учебную программу, Грюм пытался научить нас тому, чему не научили остальные учителя ЗОТИ за три предыдущих года и похоже, собирался к концу года как минимум подготовить нас к экзаменам ЖАБА за седьмой курс. Естественно, это у него не особо получалось, всё же мы люди, а не роботы. Возможно, если бы мы занимались лишь ЗОТИ, то к концу года уже клали бы на лопатки семикурсников. Снейп заставил на зубок выучить рецепты противоядий и требовал, чтобы мы умели варить их чуть ли не с закрытыми глазами. Лишь учителя рун и нумерологии выступали островками спокойствия, продолжая так же неспешно, но надёжно вдалбливать в головы немногочисленных студентов нужные и важные магические науки.
Времени катастрофически не хватало даже на привычные занятия вроде отработки заклинаний при помощи перстня и выполнения упражнений для развития окклюменции с анимагией. Мне даже впервые за всё время учёбы пришлось заказывать за деньги готовые эссе, чтобы не забрасывать тренировки.
За неделю до конца октября в холле на стенде появилось объявление.
Турнир Трех Волшебников.
Делегации из Шармбатона и Дурмстранга прибывают в Хогвартс в ближайшую пятницу – 30 октября в 6 часов вечера.
Уроки в этот день закончатся на полчаса раньше.
После уроков всем ученикам отнести сумки с учебниками в спальни и собраться перед замком для встречи заморских гостей.
После появившегося объявления, все разговоры студентов вновь вернулись к угасшей теме Турнира Трёх Волшебников. На каждом углу можно было встретить сочетание этих трёх слов.
Весь замок отдраили до блеска, на моей памяти он таким чистым никогда не был.
Что удивительно, после того разговора Гермиона не прекратила свою идиотскую пропаганду по «спасению» домовых эльфов от жизни. Видимо, зелья миссис Уизли превратили её мозги в кашу, раз Грейнджер не воспринимает разумных доводов. Но это дела Дамблдора и Уизли, так что если им нужна именно такая отупевшая родственница, то кто я такой, чтобы лезть в чужие семейные разборки?
Тридцатого октября всех студентов выгнали на улицу для встречи гостей турнира. Мне этого «счастья» было не надо, но никто не спрашивал, всё в лучших традициях коммунизма, то есть в добровольно-принудительном порядке. А вот детворе было интересно, оно и понятно, в школе-интернате с развлечениями туго и если не умеешь сам себя занять увлекательным занятием, вроде обучения волшебству, то «пиши пропало». Остаётся лишь радоваться каждому новому событию.
Вначале в огромной летающей карете, которую тянули по воздуху несколько крылатых золотых коней с развевающимися белыми гривами, каждый величиной со слона, прибыла делегация Шармбатона.
Из-за кареты делегации Шармбатона вышел парень, который был одет как мальчик-паж. Его внешность мне показалась смутно знакомой. Мальчик открыл дверь кареты и подавая ручку, помогал девушкам покинуть нутро транспортного средства.
Девушек оказался целый цветник, и они на фоне большинства англичанок смотрелись очень даже эффектно, отчего наши пацаны изошли слюной, а от девушек повеяло жаждой убийства. Больше всего поразила мадам Максим, директор французской школы волшебства, которая была едва ли не выше Хагрида, этакая бой баба, которая и горящую избу насквозь пройдёт, и коня на плече унесёт. Про таких женщин говорят: «Не делайте замечание даме, неправильно несущей шпалу».
