Текст книги "Сокрытый в Тени Крыла (СИ)"

Автор книги: N02far

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 120 страниц)

  Ехи неожиданно остановился, повернувшись к нам. Стоим, преданно пожираем начальство глазами. Ну, правда все в масках, так что он нашего взгляда все равно не видит, но тем не менее. Коротким жестом тыкает в меня, и делает еще пару условных жестов. Типа: 'Ты – со мной. Остальные – исчезните, пока не позову'. Показуха, с одной стороны, с другой с таких мелочей начинается профессионализм. Мы – безликие, безымянные, безголосые и все такое прочее. Остальные разбежались в разные стороны, и Ехи развернулся и пошел дальше. Прибавил шагу, сравнявшись с командиром.

  – А мне с чего такая честь? – едва слышно спросил я.

  – Заткнись и топай, – огрызнулся он.

  А ведь Ехи так огрызается только со мной. Нет, он с остальными не любезничает, но меня осознанно за что-то невзлюбил. Поинтересоваться?

  – Встал не с той ноги?

  Хьюго сжал руку в кулаке. Я его определенно раздражаю, знать бы еще, чем. Правда, ответить бьякуганистый мне так и не соизволил. Ну, его дело. Топали мы к палатке, несколько превосходившей по размеру все окружающие. Да и к тому же вокруг стояли еще с два десятка солдат, явно на посту. Местное руководство, видимо, обитало именно здесь. Вошли. Палатка действительно оказалась небольшим полевым штабом. В центре на нескольких составленных вместе столах, лежала карта. Бросив короткий взгляд, отметил, что на карте достаточно подробно изображен архипелаг Китаказе. И, если маленькие острова нас интересовали мало, то большой был изображен достаточно четко, и имел множество отметок, пометок и маркеров. Пробежавшись по ним мало кому заметным взглядом, я с удовлетворением отметил отсутствие каких либо пометок на интересующем меня месте. Что же, шансы провести операцию скрытно все еще весьма велики, и это хорошо. В остальном имелись детальные данные обо всех дорогах, об их состоянии и нюансах, которые следовало учитывать при планировании. Так же были отмечены населенные пункты, так же с многочисленными пометками и данными. Отмечались важные места, в основном удобные позиции, где стоит, или на оборот не стоит принимать бой. Были расставлены флажки с укреплениями, позициями войск, складами, и прочим, прочим, прочим. Вся эта система условных символов была достаточно своеобразной, но весьма подробной. Теперь немного о присутствующих. Чуть в стороне обнаружился Шикамару. Он делал вид, что происходящее ему по фигу, и что он вообще случайно сюда забрел. Правда, похоже, он просто обдумывал что-то, что-то важное. Не мудрено, тактика и стратегия на войне, это совсем не то, что партия в сеги. Это куда интереснее, с точки зрения стратега. От моря вариаций действий противника и возможных ответных ходов у нормального человека крыша поедет. Но его присутствие, как и присутствие его команды, теперь вполне объяснимо. Он учится, набирается опыта. А сокомандники так, за компанию, нюхнуть пороха, так сказать. Над картой склонился низкий худощавый мужчина в возрасте сорока семи – пятидесяти лет, облаченный в темное кимоно. Точнее возраст определить не могу, слишком харизматичная личность. Глазищи умные, цепкие, по нам прошлись бегло, не останавливаясь, вернулись к карте. Вместо левой руки у дядьки дешевый трехпалый протез, шрамов на открытых участках кожи хватает. Борода плотная, но ухожанная. Волосы в тонкой косичке, смольные. Солдат, до мозга костей солдат, причем опытный. Он, я так понимаю, Ямамото, военный советник нашего глубоко уважаемого Дайме. По совместительству, командует войсками правых, то-бишь нас. В определенном смысле крутой и вообще знаменитый мужик, как занял должность советника тридцать с небольшим лет назад, так хрен кого к ней подпускает. Кремень. Чуть в стороне от него еще один старичок. Форма офицера флота сдает его с потрохами, Шимацу, гордо прозванный адмиралом. Он, собственно, командует линкором, но опыта сражений у него разве что чуть меньше, чем у Ямамото. Волосы седые, короткие, бороды нет, вообще лицо чистое. Но на руках уже явные прожилки, да и старческая сухость. Четвертым присутствующим оказалась высокая светловолосая женщина, чуть старше тридцати. Когда она бросила на нас с Ехи быстрый взгляд, я отметил зеленый цвет глаз. Просто зеленый, без зрачка. Яманака, если я не ошибаюсь. На теле обычная для джоунина одежда. Лицо сосредоточенное, короткие волосы лежат свободно, в ушах изящные серьги. Так же здесь присутствовали еще несколько мужчин в форме юхей Огня, но были либо адъютантами, либо чем-то подобным.

  – Мы вас ждали, – вместо приветствия бросил Ямамото.

  Ехи лишь кивнул, но отвечать не стал. Он подошел и тоже навис над картой, я отошел в сторону, чтобы не отсвечивать, но хорошо видеть стол. А вот интересно, присутствие на военном совете целого наследника клана, и представителей еще двух кланов, пусть один из них безликий, это совпадение? Конечно! Я совсем ничего не заподозрил.

  – Предложенный план не терпит критики, – возобновила Яманака прерванный, видимо, разговор, – прямой штурм – пустая трата людей.

  – Берег острова не подходит для высадки, – это уже Шимацу, – есть всего три подходящие гавани, и два более-менее пригодных пляжа. Но оба пляжа сразу можно вычеркивать, мы просто не будет успевать высаживать десант, там наши отряды перебьют еще быстрее, чем при прямом штурме.

  – Прямой штурм – не выход, – покачал головой Ямамото.

  – Тогда сворачивайте палатки и отправляйте людей по домам, – махнул рукой Шимацу, – война окончена даже не начавшись.

  Крутой мужик, резкий.

  – Укрепления на линии гавани Гунджо слишком плотные. Мы положим слишком много людей во время штурма, и пришедшее из Хиро подкрепление выбросит нас обратно в море, – это снова женщина.

  – Если Гункан обеспечит достаточную плотность огня... – начал Ямамото.

  – Каждое орудие стреляет раз в двадцать минут, не чаще! – видимо, уже не в первый раз за вечер повторил Шимацу, – за день мы сметем укрепления с берега.

  – После первого же выстрела они отойдут, а за день и подкрепление будет достаточно близко, чтобы оказать помощь во время штурма. Это не выход, – снова Яманака.

  – Следует вернуться к идее с группами шиноби... – Ямамото.

  Но женщина лишь отмахнулась, не дав ему договорить:

  – Мы уже потеряли там две группы, и не собираемся бесцельно жертвовать еще одной.

  – Размен, – негромко предложил Шикамару.

  Для всех, кроме меня и, наверное, Еки, реплика Шики оказалась неожиданно, и они даже не сразу поняли, что именно он сказал.

  – Что? – озвучил общее состояние Ямамото.

  – Размен, – спокойно повторил чунин Листа.

  Пауза. Я улыбнулся под маской, да, Шика, ты молодец. Очень многозначительно.

  – Теперь иди сюда и объясни, – на этот раз Яманака.

  Парень медленно, не скрывая лени, оторвался от стены и подошел к карте, ткнув пальцем в гавань Гунджо.

  – Здесь. Мы вышлем группу из небольшого количества транспортов, в трюмах которых будут сидеть наши группы АНБУ. Когда транспорты будут уничтожены огнем береговых орудий, шиноби уйдут под воду и доберутся до берега. Вы сказали, – произнося это Шикамару все так же смотрел на карту, не двигая взгляда, и я не сразу понял, к кому он обратился, – что для точной стрельбы ваших орудий требуются корректировщики. АНБУ смогут скорректировать огонь, и, если потребуется провести диверсии. Сколько выстрелов выдержат орудия без замены изнашивающихся частей?

  Молчание провисело несколько секунд, прежде чем Шимацу ответил:

  – По два выстрела.

  – Этого будет достаточно, – с видимым безразличием продолжил наследник клана Нара, – Сразу после выстрелов в бой вступят все войска, и массированным ударом по прореженной оборонительной линии пробьют оборону и закрепятся на берегу. Так у войск будет время, достаточно времени, чтобы закрепиться и дать бой подошедшему подкреплению.

  Разворачиваясь и отходя на свое прежнее место, он показал, что разговор окончен.

  – Это твой гениальный план? – оскалился Ямамото.

  – Нет, это наиболее рациональный план. Во всех остальных вариантах пострадает еще больше наших людей.

  Он вернулся в ту самую позу и застыл изваянием, показывая, что все сказал. А сколько безразличия на морде лица. Хм, а я думал, что один такой отморозок среди сверстников, видимо нет. Правда, как только от него все отвернулись, вернувшись к карте, Шика отвел взгляд и едва заметно выдохнул. А нелегко ему дались эти слова, совсем нелегко. Он ведь не фишки на доске разменял, а предложил осознанно отправить на смерть добрых две-три сотни людей. Неплохо. Обычных шиноби приучают к мысли, что они всегда должны быть готовы пожертвовать жизнью по приказу. Наследников клана учат отдавать такие приказы. Знаменательно, я бы сказал.

  Дальше обсуждение как-то заглохло. Чтобы хоть что-то сказать, женщина из Яманака спросила Ехи:

  – Вы готовы к такому?

  Хьюга коротко кивнул.

  – Тогда признаем этот план основным, – подвел итог Ямамото, – подготовьтесь. Завтра в полдень флот двинется.

  Совет подошел к концу.

  * * * * *

  Холодный морской ветер гнал легкий туман в сторону берега. Тяжелые тучи, медленно плывущие по небосклону, плотной пеленой закрывали лунный свет. Волны тихо нашептывали свою вечную мелодию, раз за разом лениво и неохотно накатывая на пологий берег. Если бы не свист ветра, окружающую тишину нарушали бы лишь редкие птицы, волею судьбы заброшенные именно в это ночь на именно этот берег. Берег, который спал. Многочисленные палатки, береговые укрепления, позиции укрепленных орудий, все это спало в ночном тумане. Редкие костры, дрожащие на холодном ветре часовые, не спящие, но кутающиеся в плащи и потирающие руки. Тишина и покой. Небольшая группа людей на возвышении чуть позади основных позиций всматривалась в темноту, не обращая внимания ни на туман, ни на холод морского ветра. Четыре фигуры в плотных плащах с накинутыми на голову капюшонами. И безликие маски, сквозь прорези которых на ночную воду взирали четыре пары глаз. Мгновение за мгновением. Очередной порыв ветра. Новое его завывание. Луч лунного света прорезает тьму, но лишь на несколько мгновений, снова исчезая в тумане. Тишина. Тишина, которую неожиданно прорезает голос.

  – Они здесь.

  Голос раздается столь неожиданно, что три фигуры не сразу обращают на него внимание. Затем еще пристальнее начинают всматриваться в ночную тьму. Какое-то время проходит, пока все трое убеждаются в том, что четвертый действительно что-то увидел. Увидел. Что-то. В непроглядной тьме и молочном тумане. Увидел корабли. Одна из фигур в маске складывает руки в печатях, достает свиток, и подбрасывает его высоко в воздух. Несколько секунд ничего не происходит, прежде чем свиток не поднимается на свою максимальную высоту. Бумага резко загорается синим пламенем, и взрывается, разнося по округе пронзительный рев. Рев, подобный реву раненого зверя. Рев, мгновенно выводящий спящий лагерь из беззаботной дремы. Крики, движение поднимающихся солдат. Шевеление везде и повсюду. Пехотинцы выстраиваются в подразделения. Обслуга орудий подносит боеприпасы, начинает заряжание. На несколько минут берег погружается в кажущийся хаос, но с каждой секундой крики становятся все увереннее, и все больше напоминают четкие приказы. Солдаты уже не мечутся по сторонам, и организованно бегут к своим позициям. Перезаряженные орудия начинают прицеливание. Шум медленно затихает, но на берег, вместо спокойной тишины наваливается напряженное ожидание. Теперь уже тысячи глаз всматриваются в морской туман, пытаясь разглядеть в нем хоть что-то.

  И где-то впереди появляются первые огни. Корабли, много кораблей. Небольшие, но плотные и крепко сложенные. Площадки, заполненные солдатами, окруженные невысокими стенками деревянных щитов и накрытые мягкими навесами. Гребцы под безмолвные команды поддерживают ровный такт. На некоторых кораблях стоят небольшие, куда меньшие, чем береговые, орудия. Смертоносные механизмы, заряженные длинными плотными иглами, способными пролетать сотни метров на недостижимой даже для шиноби скорости. Солдаты в напряжении крепче сжимают древки яри. И сидящие впереди уже видят неровные огни береговой линии. Тревожный рев, обрушившийся на берег, не достиг ушей людей на кораблях. Они еще не знаю, что их ждут. Еще лелеют надежду целыми добраться до берега. Еще лелеют. Еще надеются, что тишина на берегу, это спокойная тишина спящего лагеря, а не напряженная тишина приготовившейся к бою армии. На берегу напряжение все росло. Орудия заканчивали наведение. И руки стрелков уже начинали дрожать и потеть от напряженного ожидания, от желания спустить смертоносные снаряды с поводка. Но враги должны быть ближе. Еще ближе. Еще немного ближе.

  – Огонь!

  Десяток тяжелых молотов упали на спусковые крючки. Десяток тяжелых орудий, напоминающих огромные баллисты, хлестко ударили напряженными сухожилиями натянутых до предела механизмов, выплевывая ввысь неровные снаряды. Снаряды летели со свистом. Свистом, который ни с чем нельзя было спутать. Свистом приближающейся смерти. И солдаты на кораблях сжались. Кто-то уже прощался с жизнью. Кто-то дрожал, силясь побороть страх. Кто-то смирился с неизбежностью. Кто-то еще надеялся уцелеть. Но пронзительный свист в ночной темноте всех их ровнял в шансах на выживание.

  На высоте сотни метров снаряды противно щелкнули, изрыгая из себя снопы игл. Свист мгновенно затих. Несколько мгновений абсолютной тишины. Коротких, но бесконечно длинных мгновений. Иглы летят бесшумно. Иглы убивают раньше, чем жертва успевает понять, что мертва. И тишину разрывает треск сотен и тысяч ударов. Часть игл летит в воду, поднимая столбы брызг, но это маленькая часть. Три корабля накрывает прямым попаданием, и оттуда, сквозь неровный треск ударов, доносится характерное звучание рвущейся плоти и ломающихся костей. На берегу раздаются одобрительные возгласы сотен глоток, но почти сразу меркнут в окружающем хаосе шума. Несколько кораблей накрывает лишь краем. И уже через несколько секунд туман разрывают крик и стоны солдат, получивших не смертельные удары. Сквозь этот нестройный гомон можно услышать всплески от скидываемых в воду мертвых тел. Это лишь первый удар, за ним будут новые. Противник готов. Противник будет нещадно, раз за разом, обрушивать на нападающих всю мощь береговых орудий. Опытные вояки приспосабливали тела еще живых и уже мертвых, чтобы хоть как-то защититься от смертоносных игл. И от очередных хлестких ударов натянутых сухожилий, поднявших в воздух новые снаряды, от непередаваемого, леденящего душу, свиста возня на кораблях стала лишь еще активнее. Противный треск разорвавшихся в воздухе снарядов. Несколько мгновений пронзительной тишины. И ливень игл с новой силой обрушивается на нападающих. Но неожиданно треск падающих игл и неровный шум стонов и криков нарушает гулкий, но мощный удар, сопровождаемый диким треском. Один из мощных снарядов, отстреляв иглы, врезался в корабль, ломая его напополам. Нос и корма от резкого удара поднялись верх, и, сопровождаемые криками немногих уцелевших, начали погружаться на дно.

  На берегу наводчики на ходу корректировали позицию направляющих механизмов. Сразу десяток человек у каждого орудия натягивали сухожилия ударных механизмов, с трудом проворачивая тяжелые валы. Подносчики с немалым трудом подносили тяжелые снаряды. Остальным оставалось лишь ждать.

  На кораблях оживают бортовые орудия. Они не столь велики, как береговые, но мощные ударные механизмы способны отправлять тяжелые игловидные снаряды с локоть длиной очень далеко. Один заряжающий закладывает снаряд на направляющие, второй поджигает тугой фитиль взрывной части. Наводчик своими руками направляет дальнего родственника баллисты куда-то на берег и дает отмашку. Удар деревянного молота по спусковым пазам, и стальные сухожилия выстреливают взрывной снаряд. На берегу раздаются несколько взрывов. Небольшие вспышки пламени, правда, не наносят ощутимого вреда. Пара десятков обожженных, несколько убитых, это не потери для армии, удерживающей берег. Но, в ответ на орудия кораблей, поднимаются и остальные орудия береговой обороны. Скорострельные баллисты прямого наведения, уже заряжаемые длинными магазинами дальнобойных игл. Небольшие минометы, построенные по принципу катапульт, с уже заложенными в них снарядами. Неровный треск срабатывания ударных механизмов. И на небольшой флот, неумолимо, не смотря на потери, приближающийся к берегу, обрушиваются сначала очереди скорострельных иглометов, посылающих иглы поочередно из двух связок направляющих, а затем и мины, взрывающиеся осколками при падении на воду. Одна из мин врезается прямо в корабль. Раздается взрыв, в разные стороны летит плоть и остатки доспехов, и на корабле вспыхивает пожар, который уже некому тушить.

  В стенку крепкого трюма одного из кораблей врезается длинная мощная игла, застревая на середине своей длинны. Три человека в плотных костюмах и с масками безликих оборачиваются на нее, но не выглядят встревоженными. Случайная игла еще не повод для беспокойства.

  – Кажется, плыть придется дольше, чем мы рассчитывали, – говорит один из них.

  – Не страшно, но нужно успеть до рассвета.

  – Приготовьтесь, – приказал третий, поднимая люк в полу, открывающийся прямо в воду.

  Слаженный огонь береговых орудий быстро выкашивает солдат, но корабли, уже несущие на себе только трупы, продолжают медленно двигаться к берегу. Некоторые из них горят. Корабли с орудиями подавлены либо огнем иглометов, либо случайными попаданиями мин. Уже практически не скрываясь на берег выходят лучники, обматывающие свои стрелы взрывными мешочками. Помощники зажигают фитили, и горящие стрелы взмывают в небо. Теперь уже град стрел падает на медленно приближающиеся к берегу корабли. Один за другим раздаются приглушенные взрывы, и корабли либо сразу погружаются в воду, либо загораются. Воздух все больше наполняется запахами горящих древесины и плоти. По ночному морю плывут, будто поминальные свечи, горящие корабли. Береговые орудия замолкли. Море замолчало, принося мертвым минуту тишины.

  Но под водной гладью к берегу уже плыли люди. Те, ради кого столько солдат отдало свои жизни. Они хотели подобраться ближе, но плотность орудий на берегу оказалась выше, чем ожидалось. Однако это ничего не меняло. План приведен в исполнение. И шиноби выполняли свою задачу, не оглядываясь на тех, кто погиб за их спинами, прикрывая их своими телами. Бесшумными тенями десяток шиноби выбралось на берег, чуть в стороне от укреплений. Солдаты вокруг все еще были наготове, но шиноби умели оставаться незамеченными. Скрываясь среди теней, за кусками скал, они залегли, чтобы отдышаться. Длительный заплыв дался нелегко, даже для выносливых бойцов. Один из них поднялся, подходя к краю закрывающего их валуна и оглядываясь.

  – Уингу, Гьёруи, найдите командующего. Попытайтесь захватить, а если не выйдет – убейте.

  Парень с маской павлина и девушка, вместо нинзя-то держащая за спиной посох, и носящая маску рыбы, поднялись и синхронно кивнули. Они сделали всего два шага, прежде чем раствориться в маскировке. И даже звуки шагов не нарушали ночной тишины. Оба шиноби отлично умели скрывать свое присутствие. Остальные, выждав немного, тоже ринулись вперед.

  Далеко, в направлении, с которого прибыли корабли нападавших, в ночь всматривалось сразу не меньше десятка человек. Линейный корабль, несущий на себе два огромных орудия, не мог стрелять вслепую. Окруженный многочисленными небольшими кораблями, а их было в несколько раз больше, чем только что было уничтожено недалеко от берега, он ждал сигнала. Опасный, но действенный ход. Пожертвовать несколькими отрядами юхей, чтобы высадить на берег отряд корректировщиков. Теперь оставалось лишь ждать и всматриваться в ночь. На линейном корабле было много народу. Огромные орудия требовали много обслуги. Все эти людей сейчас напряженно ждали условного сигнала, который разрешит им начать стрельбу. Так же здесь были и прочие команды шиноби, которые будут обслуживать армию во время войны. Разведка, медики, диверсанты, несколько штурмовых групп. Все они сейчас ждали, когда их товарищи подадут условный сигнал. Смотреть на загорающиеся один за другим корабли было тяжело, но необходимо. На войне нельзя обойтись без жертв. И Страна Огня уже внесла свой первый ощутимый взнос в копилку этой войны.

  В ночи зажегся белый огонек. Всего на мгновение, лишь мигнув, он изменил все. Корабль мгновенно оживился. Всюду начали бегать люди. Мощный голос капитана прокричал:

  – Орудия готовьсь!

  Многочисленная обслуга налегла на громоздкие рычаги, и огромные орудия со скрипом сдвинулись со своих ложементов. Сопровождаемые постоянными командами старшин, задающих темп обслуге, скрипом натянутых веревок, орудия начали подниматься над палубой. Потребовалось с десяток минут, чтобы гигантские стволы, украшенные причудливой резьбой, приняли боевое положение. Теперь уже другая обслуга, налегая на другие рычаги, начала разворот открытых башен в направлении острова. Щелчки мощных приводов, новые ритмичные команды, и два огромных металлических ствола, запускающих исполинские снаряды на многие сотни метров, встали на свои места. Команда наводчиков, световыми сигналами связавшаяся с корректировщиками, определяла необходимое положение ствола. А пока многочисленная обслуга производила заряжание. Огромный затвор с казенной стороны открывался усилиями четырех человек. В основание вкладывался заряд пороха, способный разнести на мелкие щепки весь нос линкора, а перед ним, по средствам крана, вкладывался снаряд. Наводчики подбежали к обслуге, и вновь загремели приводы, теперь уже механизмов доводки стволов. Всего два орудия.

  – Когда Хаметсу ((разрушение)) говорит, Сошутсу ((созидание)) молчит, – произнес капитан, глядя в сторону острова, и, уже громче, скомандовал, – Хаметсу, стрельбу разрешаю!

  Механизмы доводки остановились, орудие приведено в готовность. Крупный мужчина с большим факелом, длинная трехметровая рукоять которого позволяла поджигать фитиль прямо с палубы, подошел к оружию. Он медленным, почти ритуальным движением поднес пламя к фитилю, поджигая его, и лениво отошел на почтительную дистанцию, хотя остальная обслуга уже давно разбежалась по щелям. На корабль опустилась абсолютная тишина. Даже фитиль не издавал звука при горении. Заглохли волны, затих ветер. Казалось, даже тучи остановили свой бесконечный бег, боясь вызвать гнев исполина.

  Ночь разрезал грохот выстрела. Не услышать этот грохот было невозможно. Пламя залило переднюю палубу линкора, когда мощные откатные механизмы, поглощая отдачу, погрузили орудие вниз по самый кончик. Линкор качнуло, и казалось, он сейчас завалиться на борт, но корабль удержался. Со стороны казалось, что с поверхности воды вырвалась комета, и сейчас эта комета летела прямо на берег. Огненный, пылающий снаряд не издавал пронзительного свиста, но пылал в небе, быстро приближаясь к земле. Еще недавно солдаты на кораблях, попавшие под обстрел игольных боеприпасов, гадали, смогут ли пережить следующий залп. Солдаты на берегу не задавались такими мыслями. Они знали точно, ЭТО им не пережить. Линкор еще раскачивался, когда гигантский снаряд врезался в землю.

  Берег накрыло мощным взрывом. Пламя поглотило большой кусок береговых укреплений, но ударная волна, несущая в себе летящие на запредельной скорости осколки и небольшой мусор, накрыли все остальное. Кого не убило адским пламенем, не задело шальным осколком, не разорвало от ударной волны, и не завалило землей от небольшого землетрясения, оглушило, если не выбило барабанные перепонки совсем. В огромной воронке, оставшейся от нескольких позиций орудий и укреплений, бушевало пламя.

  – Хаметсу на исходную! Сошутсу корректировка! – разносились по палубе команды.

  Заработали приводы доводки на задней палубе. На передней заскрипели тросы, вновь выталкивающие ствол из лона судна. Практически сразу возобновилась возня. Орудие перезаряжали и готовили к стрельбе. Корректировщики делали поправку, первый выстрел все же попал не туда, куда было нужно.

  – Сошутсу стрельбу разрешаю!

  И вновь многочисленная обслуга разбежалась по углам, оставив рядом с орудием только человека с факелом. Многочисленные корабли сопровождения уже развернулись и начали движение к острову. Никто на них уже не сомневался, что к моменту, когда корабли достигнут берега, большая часть орудий будет молчать. Сзади раздался грохот, и ночную темноту разорвало пламя второго выстрела. Второй промашки не будет. Второй раз огромный снаряд упадет туда, куда должен.

  Недалеко от линии фронта, в небольшом доме, переоборудованном под штаб армии, несколько человек нависли над картами. И если к нападению юхей Огня они были готовы, то присутствие линкора стало для всех неприятной неожиданностью. Советники сходились в одном: им не удержать берег. Десяток выстрелов, и от береговых укреплений вообще ничего не останется. Но генерал был непреклонен, раз за разом повторяя, что они должны держаться, держаться любой ценой, пока не подойдет подкрепление, усиленное группами шиноби Мизу и нукенинов. Никто из них не обращал внимания на неровно раскачивающуюся лампу. И, когда шиноби, висящий на потолке, снял маскировку и прыгнул вниз, стараясь атаковать генерала, почти для всех это стало полной неожиданность. Почти.

  Шиноби в маске павлина занес кунай для удара, но генерал с неожиданной прытью запрыгнул на стол с картой, и даже успел развернуться, так же выхватив кунай. Хенге спало, и на столе оказался один из тех шиноби, что заметили наступление врага. Советники, у которых несколько мгновений ушло на осознание ситуации, ломанулись к выходу. Шиноби, сидевший на столе, бросил кунай вперед, и начал быстро собирать печати. Уингу отбил кунай своим, метнул его в противника, и, выхватив несколько клон-сюрикенов, запустил их в спины советников. Противник чертыхнулся, и бросился отбивать сюрикены, не заметив, как Уингу вновь растворился в маскировке. Лишь услышав нарастающий рев за спиной, он инстинктивно прыгнул вверх, на потолок, позволяя оставшимся сюрикенам достичь цели и все же убить нескольких советников. Но его старания были напрасны. Уингу уже разогнал технику, в его ладони ревела воронка природной чакры, наполняя небольшую комнату ровным гулом. Не смотря на то, что противник уклонился, ушел из зоны поражения, шиноби в маске павлина закончил технику, обрушив ярость бешено вращающейся природной чакры, разогревшей окружающий воздух до треска, на спины убегающих советников. За первые моменты техника разорвала одежду, принявшись за кожу. Во все стороны полетели остатки ткани с кровавыми ошметками плавящейся плоти, кожи и мышц. Чакра уже разворотила тела бегущих позади до состояния оголенных и зачищенных костей, и начала разрывать плоть тех, что был за ними, когда Уингу резко прервал технику. Атакованный вышедшем из легкого ступора шиноби, он отскочил назад. Шиноби собирался использовать против опасного врага ниндзюцу, но опасался применять мощные техники в замкнутых пространствах.

  На берег обрушился новый мощный взрыв, заставляющий землю дрожать. Шиноби бросается на Уингу, проверяя, насколько тот хорош в рукопашной. Но, стоило ему приблизиться, Уингу распыляет вокруг газ, к чему противник оказался не готов. Он закашлялся и отступил на несколько шагов, пытаясь вернуть себе ориентацию в пространстве. Пользуясь заминкой, Уингу создал новое кольцо вращающейся природной чакры на ладони, и атаковал. В этот раз он практически приложил ладонь к телу шиноби. Ткань и плоть сорвало и разметало во все стороны практически сразу, кости продержались лишь чуть дольше, ломаясь и разлетаясь в разные стороны. Не прошло и секунды, а противник был уже мертв, разорванный на две части. Рядом на пол спрыгнула Гьёруи, держа посох наготове, скептически осмотрев труп.

  – Нам же вроде приказали...

  – Он мешался под ногами. Где генерал? – потирая сильно болящую руку, рыкнул шиноби в маске Павлина.

  – Я кто, по-твоему? Поисковая собака?

  Ответить Уингу не успел. К входу уже подбежали лучники. Со скрипом натягивая тетиву, они вошли в проход, выискивая цель. Но в просторной комнате стоил лишь стол, а на полу лежало единственное тело. Старший из лучников тут же выкрикнул:

  – Живо! Обыскать все! Он должен быть где-то здесь!

  Ветер не успевал нагонять туман на палубу корабля. Линкор сделал лишь два выстрела, но туман вокруг него расступился, будто испуганный исполинскими орудиями. Хаметсу уже вернули на исходную и спешно заряжали. Эти чудовища не должны были стрелять так часто, но сегодня капитан сделал исключение. Сегодня его команда делала невозможное, ставила рекорды. Сегодня его команда несла смерть врагам его господина, и могла гордиться собой. Треск доводящих устройств затих, и глаза на лицах обслуги вопросительно смотрели на генерала.

  – Хаметсу, стрельбу разрешаю!

  Обслуга разбегается, и вновь гигант почти ленивым жестом, но все равно будто проводя целый ритуал, поджог фитиль. Мгновения давящей тишины, предвкушение. И ласковый грохот смертоносного устройства. Залитая пламенем палуба, и треск не справляющихся с нагрузкой механизмов. Все верно. Мощные пружины, поглощающие отдачу, не рассчитаны на второй выстрел. Их должны заменять, каждый раз, после каждого залпа. Сейчас же раскаленный до красна исполин обжигает собственные опоры там, где дерево соприкасается с металлом. Третьего выстрела не будет, не сейчас, не сегодня. Охладить, устранить поломки, обслужить. Но остался еще Сошутсу, а значит, четвертый снаряд обрушиться на берег.

  – Господин! – подбежал к капитану его помощник, – орудие перегрелось.

  – Хаметсу, прекратить огонь! Вернуться в походное положение!

  На береговой линии бушевал пожар. Не малая часть орудий уже догорала, некоторые только начал пожирать огонь. Треск древесины и щелчки расплавляемых снарядов было слышно достаточно далеко. Но это были не все орудия, больше половины еще были целы, а корабли штурмующих уже подходили к берегу. Плохо, очень плохо. Команда корректировщиков внесла последние поправки, и вдали раздался грохот последнего, четвертого выстрела. Не смотря на это на берегу уже разносились приказы. Люди не струхнули, даже в бушующем повсюду пламени. Обслуга многочисленных орудий приступила к тушению пожаров, а где этого не требовалось, уже заряжали и готовили орудия к бою. Вымазанные в саже и копоти, уставшие, испытавшие на себе страх умереть, люди продолжали бороться, упрямо и настырно. Команда шиноби смотрела за медленно прорезающим небо пламенным монстром. В тоже время в спешке первые гиганты береговой обороны все же успели, дали залп, запустили в небо те самые смертоносные игольные снаряды, всего за несколько мгновений до того, как на них обрушился последний снаряд. Грохот, дрожь земли, вспышка мощнейшего пламени, запоздалые крики уцелевших, но этого мало. Еще несколько позиций уничтожено, но многие готовят следующий выстрел. А там, на кораблях, юхеи Огня, которые уже готовы броситься в бой. И они плывут прямо навстречу своей смерти. Ехи напрягся, хмурясь под своей маской. Его черно-белый взгляд шарил по берегу, пересчитывая оставшиеся целыми орудия, а темнота и дым совершенно не мешали бьякогану. Под маской не видно хмурого выражения лица. Несколько мгновений на размышления и четкий приказ: