Текст книги "Сокрытый в Тени Крыла (СИ)"

Автор книги: N02far

сообщить о нарушении

Текущая страница: 113 (всего у книги 120 страниц)

  – Хочешь перекусить? – Саске поднял пакет и потряс его в воздухе.

  Миина оторвалась от своих бумаг, вытянув руки, готовая ловить пакет:

  – О! Саске, ты мой спаситель!

  Учиха швырнул посылку и, отбросив в кучу к остальному снаряжению лежавший на диване жилет чунина, устроился там сам.

  – Тебе стоит как-то распределить свои обязанности. Свалишься от переутомления.

  Девушка, пережевывая кусок пирога, закивала:

  – Угу, твои б слова да Рикудо в уши. Но ты проверил тех, чьи дела я тебе передала?

  – Почти, – Саске чуть задумался, – завтра принесу.

  – Вот из них и буду формировать бумажный отдел, – прожевав, ответила Миина, – Но многое скинуть все равно не удастся. Это Като мог хоть с ликов Хокаге плевать, приносит его сеть деньги, или нет. А нам финансирование нужно. Корень, помимо того, что шло от деревни, финансировался через кланы Сарутоби и Шимура, в основном, ну и другими. Ну и миссии некоторые выполняли. Но...

  Саске отмахнулся, сам уже изучил эту информацию. Данзо занял очень интересную нишу в экономике деревни. И страны в целом. Допустим, некий относительно добросовестный предприниматель хотел сделать что-то не слишком законное. И речь даже не об убийстве конкурента, просто отжать одну отдельно взятую лавку. И, как добросовестный предприниматель, должен был нанять шиноби соответствующего профиля. Но не через резиденцию же Каге такую миссию заказывать? Нет, он связывался с нужным человеком, который и оформлял необходимую миссию через теневую канцелярию. Шиноби или команда выполнит поручение, получит отметку о выполненной миссии без лишних подробностей, а предприниматель останется чист перед законом, Корень получает отчисления за посредничество. Таких заказов было довольно много, один-два за день. И Данзо, как контролер подавляющей части теневого сектора Страны Огня, устанавливал правила. Не убивать конкурентов. Не разорять семьи до последнего гроша. Не проводить махинаций с испорченным товаром. Конечно, любой мог попытаться найти нукенина и заказать его. Но не факт, что нукенин не прирежет заказчика после получения денег. А частные наемники за такую работу брались очень неохотно. И весь этот регулятор отношений едва не рухнул вместе с Корнем. Благо справились, и сейчас Миина продолжала именно эту работу. Вот только пока в одиночку, чем и объяснялась загруженность. Все же там много смежных проблем было. Чтобы заказчик оставался чистым, деньги, переданные за работу, требовалось "отмыть" на чем-то законном. И вот здесь уже приходилось извиваться ужом, что требовало много времени для постоянного контроля обстановки и отслеживания движения денег. Финансирование же от кланов, по найденным бумагам, уходила на разные исследования и эксперименты. Но большинство занятых на этом ирьенинов уже перевели в госпиталь Конохи, а разработки пока заморозили.

  – А что это за паренек был? С которым ты нянчилась два дня?

  Миина сначала даже удивилась, не сразу поняв, о ком идет речь. Но быстро сообразила.

  – А! Ты об этом, – она хитро улыбнулась, – только если это останется между нами.

  Саске кивнул:

  – Договорились.

  – Это было закрытие вопроса с Каору, напарницей Като. Это ее младший брат, я их познакомила несколько дней назад. Девочка от счастья едва не прыгала.

  Учиха скептически изогнул бровь:

  – Если учесть, что брата на самом деле никогда и не существовало, и Като об этом знал, ты, не без его подсказки, просто подыскала подходящего мальчишку без семьи, и...

  Миина нахмурилась:

  – Так не интересно. Не буду больше с тобой тайнами делиться.

  – Молодец, – неожиданно одобрил Саске, – ты сделала счастливыми двоих людей. А то, что мы просто воспользовались ситуацией – неважно. Я никому не раскрою этой тайны.

  Девушка кивнула:

  – Я тоже. И Найт не знает, о чем речь, Като передал намеки. Так что посвящены только мы трое.

  Саске кивнул, и вопрос был закрыт. Хочешь сохранить тайну – забудь ее и никогда не обсуждай.

  А в комнату зашел еще один член новоиспеченной организации. Шикамару с привычно отстраненным видом обвел взглядом комнату, остановившись на Миине.

  – Сколько ты уже сидишь здесь не вылезая?

  Девушка ответила ему недовольным взглядом:

  – Еще один. Хочешь часть моих обязанностей?

  – Пока не потяну, физически времени не хватит, – отрицательно покачал головой Нара, прежде чем устроиться на другом диванчике, – Саске, у тебя есть немного свободного времени?

  Учиха неопределенно повел головой:

  – Смотря на что?

  – Генин, которого вы притащили из Казе Но Куни... Киеши. Он осваивается в академии, но за ним нужно присматривать. Он еще раз пройдет последний год, чтобы втянуться, а дальше посмотрим, куда его девать. А пока...

  Саске кивнул:

  – Я понял. Присмотрю за ним.

  А вот Миина заинтересовалась:

  – И как он?

  – Школа тай необычная, – Шикамару задумался, – но явно есть. Ниндзюцу и гендзюцу вполне осваивает, проблем нет. Родство с Футоном, уже начал изучать простейшие техники. Подготовка лучше наших выпускников в плане боевых навыков, но знания намного уже. Хотя это может быть следствием амнезии.

  – Его осмотрели медики? – спросил уже Саске.

  – Лично Хокаге-сама, – ответила Миина, – у меня даже копия отчета есть. Ничего интересного, ни намеков на измененный геном, ни на что-либо еще.

  Учиха хмыкнул:

  – Тсунаде-сама нашла время для осмотра?

  Миина рассмеялась:

  – Скорее ей просто надоело бездельничать, и, чтобы себя занять, она решила почаще бывать в госпитале, а не только в крайних случаях.

  Шикамару пожал плечами:

  – Логично. Большая часть работы легла на нас.

  Но Саске поморщился:

  – Лучше не привыкай, а ищи, кто будет этим заниматься вместо тебя. Потому что когда вернется Като – работы станет еще больше. Не думаю, что он будет просто сидеть без дела.

  Молодой аналитик вынужден был согласиться:

  – Те темы для анализа, которые он оставил. Обучение в академии, ранговая система миссий, система формирования команд, вертикаль полномочий. Походу, он многое собирается изменить.

  Учиха улыбнулся:

  – Советую, как закончишь анализ, сразу сделать выводы, найти главные проблемы, а заодно и побольше способов их решения. Зная Като – тебе он все это и поручит.

  Но в этот раз Шикамару покачал головой:

  – Это не так просто. Я могу проанализировать все то, что он приказал. Но я не увижу того, что увидит он.

  – Хм? – не понял Саске.

  Поддержать Нара решила Миина:

  – Ты, конечно, его друг. Но не общался так долго, как, к примеру, я. В академии мальчишка из обычной семьи сделал из обычных общедоступных материалов то, что лежит сейчас вон в том мешке и используется всеми безликими Конохи. А чуть позже разработал то, что без всякой чакры уничтожило Великую Скрытую Деревню. А что будет, если он получит в свое полное распоряжение всю Коноху? Чем станет Коноха?

  Саске пожал плечами:

  – Я думаю, вы слишком многого от него ждете. Да, что-то изменится. Многое, я думаю. Но не настолько кардинально.

  Девушка лишь хитро улыбнулась:

  – Вот и посмотрим. Всего-то полгода подождать.

  В комнату зашел и Найт, единственный носивший сейчас костюм учителя, а не обычную форму чунина.

  – Не подождать, а подготовиться, Миина-сан. Вот, это вам.

  На стол девушки легли подписанные Хокаге бумаги, и она сразу принялась что-то записывать и перекладывать.

  – Чем занимается Тсунаде-сама? – поинтересовался Саске.

  Найт ухмыльнулся, копаясь в одном из мешков:

  – Гоняет Сакуру Харуно. Вчера весь день за ней наблюдала, а сегодня заявила, что из девочки выйдет хороший ирьенин. Именно шиноби медик, а не просто медик, – наконец, он достал несколько бутылок и, раздав всем, тоже уселся на диван, – отметим завершение рабочей недели?

  Вопреки подразумевающемуся содержимым бутылок был обычный сок. Шикамару чуть улыбнулся:

  – Знаю я вашу манеру отмечать. Если начнем отмечать каждую неделю в стиле Като, Коноха этого не перенесет.

  Найт развел руками:

  – У нас целое подземелье, есть, где развернуться.

  Миина проворчала:

  – Хозяин в неволе сидит, а они здесь праздновать собрались.

  – Думаю, он сможет там неплохо устроиться, – отмахнулся Рьюго, – по той информации, что удалось достать по тюрьме – там проводятся поединки между заключенными. Кто хорошо дерется, тот относительно хорошо живет.

  Учиха задумчиво протянул:

  – Было бы время, я бы сходил туда в роли гостя и зрителя. Като на ринге – это было бы зрелище.

  Миина отрицательно покачала головой:

  – Като на посту Хокаге – вот это было бы зрелище. Я застала времена Правления Минато. Поверьте, я знаю, о чем говорю.

  Шикамару приподнялся:

  – Расскажи что-нибудь.

  – Ну, – куноичи чуть задумалась, – Совет кланов. Минато как раз с ночной миссии вернулся. Идет какое-то обсуждение, Инудзука неожиданно слишком громко озвучивает свою позицию, и получает легкий удар локтем от сидящего рядом Хьюга. На вопрос: "Какого!?" Хьюга косится на спящего Хокаге: "Не буди, хуже будет".

  Посмеялись, а девушка продолжила:

  – И это был известный своей относительной добротой Минато. А теперь представьте Като.

  Найт тут же поднялся, повернулся к Саске, и, явно передразнивая кого-то, начал:

  – Наводнение было вызвано подъемом реки, которое, в свою очередь, было вызвано безответственной вы...

  Саске показательно зевнул, прикрывая рот кулаком.

  – По неосторожности шиноби Конохи, – поправился Найт, – мы требуем...

  Саске вновь зевнул.

  – Мы просим...

  Учиха скептически изогнул бровь.

  – Мы можем и сами решить вызванные этим проблемы.

  Саске каким-то образом умудрился выразить еще больший скепсис.

  – Более того, мы благодарны шиноби за вклад в развитие сельского хозяйства. Те поля давали очень маленький урожай, после изменений в ирригационной системе мы... моли бы использовать их для посадки риса.

  Учиха сделал выразительный жест рукой: "из чего следует..."

  – Благодарность будет выражена отчислениями в течение трех...

  Саске закатил глаза.

  – Пяти лет.

  Последним жестом было характерное "свободен".

  Садился обратно Найт под смех и аплодисменты.

  – Но в таком случае мы возвращаемся к насущной проблеме, – напомнил Саске, – состав Крыла.

  Пока что по общей договоренности "Крыло" нигде не упоминалось. Для всех, даже для тех, кто им подчинялся, все еще существовал Корень. Никакой символики, никаких упоминаний, даже название было чисто условным. И, что важнее, на первом заседании Крыла было принято решение пока не расширять состав. "Пока" чуть позже было определено, как полгода, до возвращения Кьюджина. Четверка распределила обязанности и взялась за работу. И, если Саске достаточно быстро нашел тех, на кого списал всю основную работу, а работа Найта, в основном, состояла из постоянного движения между основными действующими лицами сети, то есть их четверых и Хокаге, то для Шикамару и Миины все было сложнее. Намного сложнее.

  – Предлагаю не спешить и начать, собственно, с подбора кандидатов, – предложил Щикамару, – установить крайне жесткие критерии для принятия и посмотреть, есть ли хоть кто-то, кто под эти критерии подходит.

  – Одна проблема – это снова время. Время одного из нас, – развел руками Найт, – а точнее, всех нас. Мне придется следить, кому-то собрать информацию, кому-то ее проанализировать.

  – А я о том и говорю, – кивнул Саске, – что сейчас мы жестко ограничены. Сил и времени едва хватает на собственные обязанности. Это не правильно.

  – Тогда начнем отбор, – Миина переложила какие-то листы, – Думаю, следует начать с Корня и тех, кто остался с нами работать. И тех, кого выделял сам Данзо.

  Учиха был согласен. В кадрах старик разбирался хорошо, и людей подбирать умел. Даже те, кто ушел из организации, не распространяли о ней ничего, хотя и не имели никаких ограничений, печатей, или чего-либо еще. А вот Шикамару поморщился каким-то своим мыслям.

  – У меня целый клан нужных людей сидит, и никого из них нельзя привлечь.

  – Не доверяешь им? – спросила Миина.

  – Не доверяю отцу, – уточнил Нара.

  Девушка удивилась:

  – Он настолько не одобряет твой выбор?

  Но ответил ей Найт:

  – Ты должна кое-что знать о Нара. У них нет однозначного отношения. Есть совокупность "За" и "Против".

  Сам Шикамару закивал, подтверждая слова дальнего родственника:

  – Отец определенно рад, что я являюсь... Советником Хокаге? – парень обвел вопросительным взглядом компанию, получив неопределенные кивки, – Да и то, что я занят делом, его в целом устраивает. Но, думаю, у нас будут возникать разногласия во многих вопросах. Отец не глупее меня, да и опытнее. Если честно, меня вообще сильно удивляет ситуация.

  Найт оскалился:

  – Трое парней невеликого возраста, и одна девушка неопределенного возраста являются советниками Хокаге? Мы, молодые не особо опытные шиноби, а не умудренные опытом старички?

  Нара кивнул:

  – Да. Думаю, отец тоже не с радостью относиться к такому положению дел. Мы можем быть сколько угодно умны, но в ближайшее время Крыло – лишь продолжение воли Хокаге.

  Саске кивнул:

  – У меня даже условного голоса на Совете Кланов нет. Я один не могу быть кланом Учиха. Даже мои дети вряд ли смогут получить право голоса.

  Миина кивнула:

  – Мне о своем происхождении лучше молчать. Найт вообще на бумаге мертв... К слову. Ты уже говорил с семьей?

  Парень мрачно кивнул:

  – Да. Вышло немного не так, как хотелось бы. С распростертыми объятиями меня не встретили, конечно, но... Все не так уж плохо, – Найт немного вымучено улыбнулся.

  Миина поторопилась сменить тему, точнее вернуться к предыдущей:

  – В общем, учитывая положение каждого из нас, мы пока держимся на авторитете Кьюджина и, отчасти, Тсунаде-сама. Значит, нам нужно выложиться и показать, что и сами по себе мы вполне способны организоваться и работать. Так?

  Ответ был очевиден. Обсуждение перетекло на насущные проблемы, и около часа Крыло потратило на улаживание текучки. Все же обязанностей у Хокаге хватало, и обеспечивать ее ничего неделание было не так уж и просто. Даже если не учитывать, что далеко не все можно было решить здесь и сейчас, и часто требовалось взаимодействие с кланами или отдельными людьми. Однако Саске уже отметил, что, к примеру, клан Абураме относиться к ним вполне положительно. Выражалось это пока в мелочах, но в сравнении с паникующими Сарутоби, часть которых пытается зарыться поглубже и претвориться мертвыми, часть найти точки соприкосновения с Хокаге и Корнем... Ну и самые маразматичные еще пытаются вставлять палки в колеса. Абураме стараются не мешать, и кое-где даже помогать, но не слишком заметно. А с Яманака и Хьюга проблем не было с самого начала. Ситуация с кланами все равно неоднозначная. До возвращения Като многое может измениться, и скорее всего, измениться.

  Импровизированный совет закончился, и Найт обратился к Миине:

  – А чем закончился суд по Инахо? Я не нашел его в заключении, да и в Конохе тоже.

  – Не знаю, мне решения суда не попадало.

  – Что значит, не попадало? А куда оно делось?

  – Мальчик! Ты ничего не попутал!? У меня ничего не пропадает...

  Учиха не стал дослушивать. Судьба строптивого ученика Като его волновала мало.

  – Саске, – Шикамару ждал его сразу на выходе и курил.

  – М?

  – Ты не знаешь, как там Ино? Может твоя жена с ней говорила?

  Чунин кивнул:

  – Держится. Не самая лучшая обстановка для матери, но... Найди время, чтобы ее навестить. Да и с кем она дружила раньше? Чоджи? Сакура? Их тоже вытащи. Только сразу предупреди обоих, чтобы о Като даже не вспоминали. Его сейчас злым словцом только ленивый не погоняет, а Ино этого всего не надо.

  Последнее Саске очень сильно не нравилось. Сарутоби сделали то, чего лучше бы не делали. Чунины, взрослые генины, простой люд, все они не понимали истинного положения дел. И для них Като был именно убийцей доброго дедушки Хокаге. Тсунаде запрещала такие слухи, и при ней никто бы в подобном ключе не посмел высказываться. Но вот в кланах, за исключением уже названных трех, и среди прочих шиноби сохранялась тенденция ругать Кьюджина. Им уже начали детей пугать, а это было однозначно плохо. Но менять что-либо было уже поздно, тот же случай, что некогда произошел с Наруто. Третий Хокаге, да и Данзо прикладывали возможные усилия, чтобы к мальчику относились нормально. Но с тем же успехом можно пытаться убедить население целого города, что Биджу добрый, и вообще всех их очень любит. Простой люд просто демонизирует Кьюджина, и на реальность им плевать. В кланах его тоже Демонизируют, но уже за другое, не как убийцу Хокаге, а как убийцу вообще, который может достать до любого кланового шиноби, вплоть до главы. Случай с Нара был показателен. Ино пока все это обходило стороной, и Саске оставалось надеяться, что слухи усядут. Особенно, когда Като вернется в Коноху и займется делом.

  – Да, – кивнул Шикамару, – я как раз об этом думал. Спасибо за подсказку.

  Отбросив тяжелые мысли, Учиха отправился домой. К своей жене и дочери.

  Глава 4/7.

  Не смотря на то, что больше никто не смел претендовать на содержимое подноса заключенного Тринадцать-девятнадцать, Коноховец ел только зелень, и, иногда, суп, ну и пил воду. Двойка того подхода не понимал, но был рад, что патрон сваливает ему мясо и прочее. Наедаться комбикормом для скота лучше, чем не есть вообще. Да и были неплохие шансы перевестись туда, где кормили получше.

  С разговора о Кьюджине прошло два дня. Прошли они спокойно. Заключенные обходили Тринадцать-девятнадцать стороной, двойку тоже. Один раз нарывались на драку, но Коноховец мериться достоинствами не стал, просто спросил у Заку, считается ли это санкционированной дракой. Двойка, найдя взглядом надзирателей, спокойно наблюдающих за развитием ситуации, кивнул: "считается". И все. Быстрый удар в нос и резкий захват руки, закончившийся хрустом кости. Все. Чуть позже он проинструктировал Двойку, что ни с кем договариваться не собирается, и ни в какие банды вступать тоже не будет. А самых непонятливых порвет на лоскуты. Что Двойка чуть позже и объяснил остальным. Заключенные были недовольны, но рисковать не хотели. Да и не было никого серьезного в первом и втором корпусах.

  Теперь оставалось только ждать приглашения на бой. И, насколько понимал Заку, приглашение скоро последует.

  – Попытки побега были? – неожиданно спросил Кьюджин.

  Завтрак уже почти закончился, но Коноховец клал и на заключенных, и на надзирателей. Первые его боялись, вторые терпели, потому что Тринадцать-девятнадцать не создавал проблем. Вообще. Всегда был на виду, не нарушал правил, не устраивал драк и погромов. Это было куда лучше постоянно пытавшихся затихариться и напакостить уродов, составлявших подавляюще большинство контингента первых двух корпусов.

  – При мне – нет. Да и не слышал я ничего такого.

  Кьюджин продолжил задумчиво смотреть куда-то в окно, и Двойка решил добавить:

  – Помнишь мост, по которому вы сюда пришли? Внизу течения. Течения настолько сильные, что даже для шиноби большая проблема удержаться на плаву. Плюс острые скалы, да и живность там плотоядная водиться. Но самое главное – печать. Отойдешь слишком далеко – и она тебя сожжет.

  Кьюджин хмыкнул:

  – Думаешь, из-за этого никто не пытается сбежать?

  Двойка кивнул:

  – Ну-у-у... Да.

  – Нет, не из-за этого.

  Заку задумался. Но понять ход мыслей Коноховца не смог:

  – А из-за чего?

  – Обычно побеги устраивают те, кто недоволен условиями, и верит в то, что сможет всех перехитрить и удрать. Про бесхребетное дерьмо и всякого рода извращенцев, которым практически заполнены первые два корпуса, я не говорю. Одни просто ни на что не способны, а другим здесь даже лучше, чем на воле. Но вот те, кто готов сражаться. Что они делают?

  Двойка понял:

  – Пытаются попасть на арену.

  Кьюджин кивнул:

  – Именно. Что происходит с тем, кто становиться самым лучшим?

  Бывший Звуковик неуверенно пожал плечами:

  – По слухам – его освобождают. Те, кого никто не может победить, исчезают. А те, кто им подчинялся, рассказывают, что заключенных отпускают, – предупреждая скептический взгляд Коноховца, Двойка поморщился, – мне самому в это не верить, но...

  – Чем выше ты поднимаешься, как боец, тем лучше у тебя становятся условия. И тем сильнее ты веришь, что, забравшись на самый верх, получишь все. Надежда. Вот самая лучшая и самая прочная цепь, что держит людей здесь, не смотря на то, что это клетка. Тюрьма. Тебя тоже. Ты задумывался о суициде, пока не появилась возможность попасть мне под крыло?

  Заку помрачнел. Опровергнуть слова Кьюджина было нечем. Но в целом Двойка был сейчас вполне доволен жизнью. Коноховец проблем не создавал, окружающие проблем не создавали. Благодать. Глоток свежего воздуха, впервые за долгое время.

  – Можно вопрос?

  – Не факт, что отвечу, – ответил Кьюджин.

  – Зачем ты велел передать о том, что являешься Кьюджином. И о Суне, об убийстве Хокаге? Они же могут на тебя всех собак спустить за это.

  Но Тринадцать-девятнадцать отрицательно покачал головой.

  – Они не поверили. Слишком бредово звучит, и ребята наверняка сочли, что я лгу.

  – Уверен?

  – Ага. Хочешь, чтобы тебе не поверили – скажи правду, – Коноховец перевел взгляд на Заку, – Когда я попал сюда, обо мне начали собирать информацию. Однако, учитывая мою профессию, хер бы они много насобирали. Слухи только. Но копать бы не прекратили. И что-нибудь да нашли бы. А мне есть, что скрывать.

  Двойка хмыкнул:

  – Помимо того, что ты мне наговорил.

  – Ага, – кивнул Кьюджин, – Зато теперь я дал им легенду. Поверили они в нее или нет, не важно. Они не будут копать. Теперь они будут ждать. Мне так удобнее.

  Заку отложил еду и задал самый важный для него вопрос:

  – Ты абсолютно уверен в том, что не просидишь здесь долго? И выбираться ты явно не через арену собираешься.

  Взгляд Коноховца стал насмешливым:

  – Хочешь, чтобы я вытащил тебя вместе с собой?

  Двойка нервно кивнул:

  – Да... То есть... Это вообще возможно?

  Тринадцать-девятнадцать безразлично пожал плечами:

  – Все зависит от способа, которым я буду уходить. Если через вызов от Конохи – то вполне. Ты же у нас был пойман, и нами же сюда отправлен, верно?

  Заку кивнул.

  – Ну, а если все же побег... Там, как получиться.

  Двойка настороженно покосился на надзирателей:

  – У меня ощущение, что ты говоришь все это не всерьез.

  – Кто знает, – неопределенно протянул Кьюджин, – а это за нами.

  К столу подошли три надзирателя.

  – Тринадцать-девятнадцать. Идем с нами. Ты, – надзиратель перевел взгляд на шестерку, – тоже.

  Событие, которого Двойка дожидался так долго, оказалось каким-то... будничным. Ни надзиратели, ни Кьюджин никуда не торопились. Спокойно покинули столовую и двинулись прямо по улочке в сторону девятого корпуса. Заключенные косились, но не особо сильно. Кажется, даже у них не было сомнений, что Коноховец пройдет отборочные бои.

  – Эй, Двойка, – надзиратель покосился на заключенного, – ты уже объяснил ему правила?

  Заку отрицательно покачал головой. Кьюджин не спрашивал, более того, ему это вообще было не интересно. Но намек был понятен.

  – Обычно каждый претендент проходит до трех боев. Проигравшие, естественно, выбывают, но позже смогут попробовать снова. Вот и все правила.

  Надзиратель поморщился:

  – Противников убивать не стоит.

  Кьюджин улыбнулся:

  – Любой, кто выйдет против меня на ринг – труп.

  Все пятеро остановились. Надзиратели косились в сторону Тринадцать-девятнадцать, но тот лишь оскалился:

  – Я предупредил.

  Наконец, они оказались в девятом корпусе. И это здание явно строили не просто так. Архитекторы сразу знали, чем оно станет. Ринг, достаточно большой, чтобы обеспечить свободу движения. Трех метровая сетка по периметру. И трибуны вокруг. Сам ринг хорошо освещен, на него предусмотрены три выхода через сетку, и четыре открывались в полу. Трибуны затемнены, и зрителей видно плохо, если видно вообще. Трибуны разделены на четыре части. Каждая перегородка – стена до десятка метров, в которой встраивались ложи для особых гостей. Ложи были закрыты с обеих сторон, а смотровое стекло было зеркальным снаружи. Каждая перегородка имела по пять таких комнаток. Остальные места были разделены на два яруса, второй нависал над первым. Все это Кьюджин рассмотрел сразу, как вошел.

  Сейчас на втором ярусе сидело достаточно мало зрителей, да и первый большим столпотворение не отличался. Видимо, отборочные интересовали далеко не всех. Но кого-то все же интересовали, что вполне устраивало Коноховца. Зрелищу нужны зрители. Надзиратели указали место, где ему следовало ждать, пока не пригласят на арену. На ринге уже сражались, но это было не слишком интересно.

  – Ты спятил? – шепнул Двойка.

  – Ты так и не понял, в чем вся изюминка таких вот арен? – ухмыльнулся Тринадцать-девятнадцать, – Дело не в том, как ты сражаешься, а в том – насколько это зрелищно. А уж зрелищ я им предоставлю.

  Двойка следил за тем, что происходило на ринге, тогда как Коноховцу это было не интересно. Хотя Кьюджину вообще почти все, что происходило в тюрьме, было неинтересно. Да и Заку был вынужден признать, что никого особо ловкого сегодня на ринге не было. Отметились какой-то здоровяк из Камня, тот блондин, который уже один раз отхватил от Коноховца, и тощий паренек, оказавшийся неожиданно ловким.

  – Тринадцать-девятнадцать! Подъем! Топай к воротам, ты следующий.

  Кьюджин с безразличным видом ушел вниз, а к Заку подсел неизвестный ему заключенный, явно ждавший этого момента.

  – Слышь. Это про того парня говорят, что он разнес столовую пару дней назад?

  Подсевший, с большой вероятностью, тоже был бойцом. Но скорее шестеркой одного из лучших бойцов Арены. Правда, по меркам тюрьмы заключенный обратился к Двойке почти вежливо, так что можно было почти вежливо ответить:

  – Не знаю, какие слухи ходят в других корпусах, но драка с надзирателями в столовой действительно была.

  Подсевший ухмыльнулся:

  – И он не покрыт синяками чуть больше, чем полностью? Значит, показал себя хорошо.

  Заку решил умолчать, что драка закончилась скорее от того, что надзиратели кончились, и он просто успокоился, а не потому, что Кьюджина удалось побить.

  – Да, это он умеет.

  Очередной вялый поединок закончился. Один боец вышел с ринга сам, второго уволокли. На ринг поднялся Тринадцать-девятнадцать, его противником был не заключенный первого или второго корпусов. Этот был уже опытным бойцом, но вылетел из-за травмы, и сейчас пошел на новый круг.

  – О! Видимо, надзиратели тоже высоко оценили твоего друга. Как думаешь, чем кончится?

  Двойка неожиданно улыбнулся. Его начала забавлять ситуация. Кьюджин обещал убить противника, и сделать это зрелищно. Стоило ли сомневаться в том, что он это сделает?

  – Он труп.

  Подсевший прикола не понял, странно посмотрев на Заку.

  Кьюджин обыденной походкой вышел на ринг и замер неподвижным изваянием. Его противник, высокий молодой мужик, едва недотягивающий до тридцати, слегка разминал накаченные руки, уверенный в своей победе. Видимо, протез никого не напрягал. Никого не напрягал тот факт, что даже с протезом вместо руки заключенный попал на ринг. Судья крикнул из-за решетки:

  – К бою!

  Кьюджин не шелохнулся. Противник присматривался к нему несколько секунд, и, не дождавшись ничего, сам пошел на сближение. Сближался шаг за шагом. И, когда между противниками осталось всего два шага, Коноховец наклонил голову в сторону.

  Противник замер на миг, а Кьюджин шагнул навстречу. Противник на инстинкте нанес прямой удар левой, на что Кьюджин ответил точно таким же движением, ударив кулаком в кулак. Противник болезненно рыкнул, резко отступая на два шага и потирая руку. Ему явно было больно, а вот Кьюджину больно не было, и он снова пошел на сближение. Не смотря на боль, противник снова начал движение левой, но обманное, и Коноховец вскинул левую руку, будто защищаясь. На миг правая рука противника оказалась, как он считал, в слепой зоне, и заключенный нанес удар правой. Но Кьюджин перехватил кулак своей ладонью и сжал пальцы, перемалывая кости в кулаке противника. В этот раз заключенный действительно взревел от боли. Коноховец же, не отпуская руки, нанес удар ногой сначала по одному колену, а затем и по другому, поставив противника на колени. Отпустил руку, резко приблизился, нанес удар по лицу, слегка дезориентируя противника. А затем резко подпрыгнул, принимая в прыжке горизонтальное положение ногами вперед и нанося два резких и быстрых удара. Один, не сильный, ступней в лоб, чтобы череп принял нужное положение, и второй – сильный, сверху по голове. С тихим хрустом череп заключенного сорвался с позвоночного столба. Кьюджин уже приземлился на ноги, когда из открытого рта с торчащим позвонком брызнула высокая струя крови. Заключенный так и сидел на коленях, раскинув руки, удивленный взгляд направлен в потолок, а изо рта фонтанчиками выстреливала кровь.

  Кьюджин, еще с секунду наблюдав за уже мертвым телом, развернулся и пошел к выходу.

  На своем привычном месте мастер Муи, наблюдавший за поединками, негромко процитировал:

  – Брызнула кровь... Казнь завершила рука... Немой восторг...

  Санджи высказался куда витиеватее и матерно.

  – Перевести его в пятый корпус. И того осведомителя тоже, – распорядился Муи, – одного боя хватит.

  Шиноби не хотел себе признаваться, но он был в восторге. Именно такого зрелища жаждали те, кто платил ему за шоу. Заключенные дрались друг с другом, но не так. Нет, это было нечто иное. Качественно иное.

  – Вы уверены, мастер Муи? Этот...

  – Выполняй, – отрезал шиноби.

  В этот раз турнир мог стать очень интересным.

  Глава 4/8.

  – Корпус! Подъем!

  Заку потянулся, отбрасывая в сторону тряпичное одеяло. У него появилось одеяло. И простенькая подушка. Бывший шиноби уже и забыл, когда спал с таким комфортом. Еще нужно было привыкнуть к новому номеру. Шестьдесят семь-восемнадцать у него, и Шестьдесят семь-девятнадцать у Кьюджина. Но, по правде сказать, Заку все больше привыкал снова отзываться на имя. Коноховец принципиально не обращался через цифры, и законы тюрьмы его волновали мало.

  Мимо камеры начали ходить другие заключенные, спешащие умыться перед завтраком, и Заку присоединился к ним. Сейчас он мог чувствовать себя спокойно, или относительно спокойно. Пока что Коноховец был на переходной ступени. Бойцы редко были одиночками, почти всегда примыкая к каким-нибудь бандам. Одиночки не поднимались высоко, потому что им устраивали темную и мочили. Кьюджин этого не боялся, а вот Заку опасался, что первой жертвой станет именно он. Бывший шиноби старался вернуть себе форму, благо, сейчас возможности была, но на это нужно время. И Заку не забыл, что к нему подсаживался один из людей Восемьдесят третьего. Номер этого бойца значил, что он третий в восьмом корпусе, а значит третий во всей тюрьме. И бывший шиноби Ото ждал приглашения именно от его людей. Но, когда попытался рассказать об этом Кьюджину, тот лишь отмахнулся, сказав, что ему это неинтересно. Неинтересно!