Текст книги "Сокрытый в Тени Крыла (СИ)"

Автор книги: N02far

сообщить о нарушении

Текущая страница: 110 (всего у книги 120 страниц)

  – Я не буду сопротивляться.

  Клянусь – я слышал выдох облегчения.

  Ну, Като, помнишь правило? За добрые дела надо платить.

  * * * * *

  Он снова прятался. Скрывался в тенях. Одна из сильнейших Скрытых Деревень, населенная сильными шиноби. Но он оставался незамеченным. Его новые способности позволяли прятаться практически ото всех. Его не замечали даже Хьюга. Правда, со сражениями было хуже. Состоявшийся поход на базу Корня показал, что Рьюго лучше продолжать прятаться. Он мог нанести один неожиданный удар, но любые ответные атаки, если они настигали его, сжигали очень много чакры. Нет. Не сжигали. И перегоняли в проклятую печать. И, если печать наполнится определенным количеством чакры, которые они вместе с Оракулом опытным путем установили, Рьюго потеряет контроль. А потеряет контроль – своими силами вернуть себе человеческую форму уже не сможет. Правда, печать чакру сжигала достаточно быстро, и ему хватало даже короткой передышки, чтобы снова начать действовать, но... он трижды подходил к этой грани, там, в подземелье. Так что сражения ему лучше избегать.

  С другой стороны, Рьюго становился отличным шпионом. Клановые кварталы он, пока, обходил стороной, и в другие защищенные места не лез. Но вот просто по улицам в не очень солнечный день двигался совершенно свободно, и с минимальными затратами сил. Пару раз приходилось подавить желание зайти к Футабе, поздороваться. Нет, не сейчас. Чуть позже, когда с сенсеем все решится. Побывал на собственной могиле. Это было странно, смотреть на надгробие самому себе. Приходил какой-то Хьюга, кажется, смутно знакомый. Похоже, хотел поговорить с Рью. Нет, не с Рьюго, а с тем, кто часто приходил к его могиле. Мог быть это Инахо? Или же был кто-то другой?

  Сложнее всего было обходить собственный дом. Он наблюдал издалека. Заглядывал в окна. Видел собственное лицо, нарисованное карандашом, явно хорошим художником, что стояло в рамке у цветка. О нем не забывали. О нем горевали. Но время вернуться еще не пришло. Мысленно он просил родителей потерпеть еще чуть-чуть.

  О том, что сенсея арестовали, они узнали не сразу. Саске безразлично пожал плечами, сказав, что этого стоило ожидать. Все же почетные Третий Хокаге, да и трое старейшин, одним из которых был и Данзо. Без особого распоряжения Хокаге Като автоматически приравнивался к нукенинам. И не просто нукенинам, а нукенинам "S" класса. Девушка, Миина, все время пропадала где-то. Говорила, что пытается не дать тому, что осталось от Корня, развалиться. Прошло всего два дня, а треть уже подались на вольные хлеба. Еще треть, те, кто был предан лично Данзо, посомневавшись немного, почти в полном составе ушли. Разошлись по кланам или семьям, и оставили жизнь безликих. Остались пока только те, кто был предан Конохе, и считал радикальные методы необходимыми. Они выжидали. Все выжидали. Главы кланов, они, верные Като люди, все остальные. Весть о том, что Третий умер, убит, уже разошлась по Конохе. И все ждали возвращения Тсунаде.

  Пятая вернулась вчера. Рьюго побоялся подбираться к ней слишком близко, поэтому не знал, как она отреагировала на доклады о произошедшем... Ну, кое-что он знал. Видел через окно, как она разломала одним ударом собственный стол. Но не знал, на что именно так отреагировала Хокаге.

  И к Като она не пошла. Сначала был Совет Джоунинов деревни, на который Рьюго решил не лезть. Затем Совет Кланов. Затем снова Совет Джоунинов. Переговоры с отдельными главами кланов. Коноха ждала наказания для убийцы. Кто-то проболтался, и все знали его имя. Деревня ходила в трауре, и практически никто не знал, что действительно стояло за этим убийством. Мало кто предполагал, что деревня была на грани гражданской войны. Сейчас те, кто еще недавно поддерживали Хирузена и Данзо, быстро перестраивали свои позиции, чтобы выйти сухими из воды. И с каждым часом ситуация для сенсея становилась все хуже и хуже.

  Наконец, Рьюго узнал, что Хокаге собирается допросить заключенного. Попасть внутрь оказалось не так уж и сложно. Сенсей не сопротивлялся, не проявлял агрессии, и содержание его было относительно мягким. Просто закрытая камера. Даже окно с решеткой имелось. К заключенному ходил медик, пытавшийся спасти то, что осталось от руки. Но все равно ампутировали почти до локтя, а выше срезали все обожженные ткани. Рьюго завис у окна, слушая и подглядывая.

  Като сидел за столом, и Шизуне осматривала его руку. Она старалась не смотреть в его лицо и держать маску отстраненности. Като показательно ее игнорировал, возможно, чтобы не нервировать. Забинтовав культю, девушка, ничего не говоря, покинула камеру.

  – Он в порядке, может говорить, – отчиталась она за дверями.

  В дверях появилась Тсунаде. Мягко говоря – хмурая. Закрыв дверь, она активировала какую-то технику, препятствующую прослушке, из-за чего Рьюго пришлось проникнуть в камеру и замереть в тени. Хокаге едва сдерживала ярость. Вошла, села напротив Като. Парень улыбнулся, как-то совсем нерадостно.

  – У меня входит в привычку встречать поворотные моменты своей судьбы на скамье допрашиваемого.

  Хокаге поставила сжатые в кулаках ладони на стол, нависая над Като.

  – Вижу, у тебя хорошее настроение.

  Като поднял бровь вверх, выражая немой вопрос.

  – Ты убил моего учителя!

  – Который заказал мне ваше убийство, – спокойно парировал Като.

  Тсунаде выпрямилась, продолжая сверлить заключенного взглядом.

  – Не ври мне. Данзо мог дать тебе такую миссию, но не Хирузен.

  Като пожал плечами:

  – Технически – верно. Но они были в сговоре.

  – И поэтому ты убил обоих? А за компанию и остальных старейшин?

  Като отрицательно покачал головой:

  – Нет. Сарутоби, большая часть клана поддерживали переворот. Теперь у них нет претендентов на пост Каге.

  – Хватит! Переворот задумал Данзо! Он и его люди! Сарутоби...

  – Не причем? – перебил Като, не скрывая насмешки, и повышая голос, – Не будь дурой, Тсунаде! Без поддержки, в одиночку, Данзо не усидел бы на этом пусто и дня! Его поддержали!

  Тсунаде отмазнулась:

  – Я разговаривала с кланами. Его напрямую никто не поддерживал. А вот ты бы мог. Против вас двоих не пошел бы никто!

  Като даже слегка опешил:

  – Да ну? Если так, на кой я его убил?

  – Не знаю! Только это тебя пока и спасает.

  Като хмыкнул:

  – Спасает от чего?

  Хокаге поморщилась:

  – Не задавай глупых вопросов.

  – Я не понял, вы действительно не понимаете?

  Женщина уставилась на него, и на ее лице была такая смесь эмоций, что Рьюго не мог разобрать ничего.

  – Попробуй объяснить. Все. По порядку.

  – По возвращению в Коноху меня вызвал Данзо. Дал приказ. Ты не должна была вернуться в Коноху живой. Буквально. И оставил охреневать от такой наглости. А сам зарылся в такую глубокую яму, что я не смог бы его достать, не начиная массовой резни.

  – Массовую резню ты устраивать умеешь, – съязвила Тсунаде.

  Като не моргнув глазом кивнул:

  – Умею, еще как. Но свою деревню я разрушать не намерен. Но Данзо закапался, и я не мог его достать.

  – Почему не дождался меня? Или не предупредил?

  – Вернись вы в Коноху – началась бы открытая вражда.

  Тсунаде отмахнулась:

  – Не было бы никакой вражды, Като! Главы кланов не идиоты. Никто не будет сражаться до уничтожения своего клана за чужие интересы.

  – А вот интересы как раз у всех были. Особенно, у Сарутоби и Курама. И у тройки Яманака/Нара/Акимичи.

  Тсунаде ударила по столу, отчего тот заскрипел, но выдержал:

  – Это противостояние длится годами, поколениями! Никто из-за этого резать союзников не станет!

  – Вот как? Кланы постоянно грызутся друг с другом, но без жертв. Откуда у тебя уверенность, что они бы не попытались воспользоваться ситуацией? Да пусть бы и не попробовали. Это не отменяет факта! Данзо приказал тебя убить, Тсунаде. Приказал мне.

  – Поосторожнее с фамильярностью, – напомнила Хокаге.

  – Мы наедине, а меньше уважать тебя от этого я не стану. Пойми простую вещь. Тебя бы убили. Не моими руками, так чужими. Данзо перешел черту, он уже не мог отступить. Это могло закончиться либо его смертью, либо твоей.

  Тсунаде снова села, пытаясь успокоиться:

  – Ты решил его убить. Это я могу понять. Зачем убивать моего учителя? Старейшин?

  – Я не мог до него добраться. Никак. Если бы был другой вариант, я бы им воспользовался.

  – Причем здесь Хирузен?

  – Мне нужно было, чтобы Данзо сам ко мне пришел. А заодно я перерезал ему основную поддержку Сарутоби.

  Тсунаде покачала головой:

  – Сарутоби не поддерживали его. Не в таких крайностях.

  Като поморщился:

  – Несколько лет назад Итачи Учиха получил приказ – убить своего отца и самых радикальных членов клана. И стать новым лидером. Я говорил с Хирузеном. Он считал, что тогда поступил верно, а Итачи не справился. Знаешь, что мне предложили в награду?

  Женщина чуть подумала:

  – Неужели Корень?

  – Именно. Подумайте. Данзо на посту Хокаге. Я, твой убийца, на посту главы Корня. Представь ситуацию с точки зрения глав кланов.

  Тсунаде снова встала, начала расхаживать из угла в угол, думая.

  – Тсунаде, я не мог допустить двух вещей. Твоей смерти, и открытой борьбы в Конохе. Какой бы она ни была. Я не могу сказать, как далеко бы зашел Данзо. У него было много сил, много средств. Он приказал своим лучшим людям остановить меня, но мы сумели договориться.

  Женщина вопросительно глянула на подчиненного:

  – Они, как и я, были верны именно Конохе. Мне удалось убедить их, что твое убийство – это слишком.

  Она снова села.

  – Ты убил моего учителя.

  Като кивнул:

  – А Данзо натравил на меня моего же ученика. Качественно натравил. Я даже пока не знаю, что с ним делать.

  – Инахо?

  Като кивнул:

  – Да. Там все далеко зашло. Он ненавидит меня, всеми фибрами души. Винит во всем плохом, что с ним произошло.

  – Не только он.

  Като не понял:

  – Что?

  – Совет Кланов. Они требуют наказать тебя. И Совет Джоунинов тоже.

  Парень изобразил смесь удивления и непонимания:

  – Все разом?

  Тсунаде отрицательно покачала головой:

  – На Совете Кланов воздержались Яманако и Хьюги. Остальные проголосовали за вынесение тебя приговора. Совет Джоунинов не вилял, они открыто сказали, что не знают, что от тебя ждать. Данзо создал легенду о Кьюджине. Ты с готовностью ее подтвердил. Дважды. Они даже не уверены, что ты вменяем.

  Като хмыкнул:

  – Ох**ть. Я ожидал многого, но это подстава. И что дальше?

  Тсунаде снова поднялась, начав расхаживать по камере.

  – Тебя будут судить.

  – За то, что я всех спас? – скептически переспросил Като.

  – За убийство Третьего Хокаге Сарутоби Хирузена. За убийство старейшины Конохи Утатане Кохару. За убийство старейшины Конохи Митокадо Хомура. Их тебе просто так не забудут. А предательство Данзо. О нем знаешь только ты, и знал он. Ясно?

  Като опустил взгляд и кивнул:

  – Ясно, – в голосе пробивалась сдерживаемая злость, – стоило пойти по стопам Итачи и смыться до почетного вручения лавров победителя.

  – Это не шутки!

  – А я не шучу! – Като бросил острый взгляд на Хокаге, – Вы позволите им указывать себе?

  Тсунаде нахмурилась:

  – Я должна позволить ТЕБЕ указывать себе? Не считай меня дурой. Может вы с Данзо и разошлись о мнениях, но в остальном вы полностью походили друг на друга. Циничные, расчетливые, сволочи, готовые на все, ради своих целей. Но я не позволю тебе влиять на меня так же, как он влиял на моего учителя!

  Като хмыкнул:

  – Если бы я был таким, как ты говоришь, то ты сейчас была бы совсем мертва. А я принимал бы должность у Данзо, а не сидел здесь с культяпкой вместо руки, ожидая непонятно чьей милости.

  Замолчали, сверля друг друга взглядами. Тсунаде сдалась первой:

  – Тебя отправят в тюрьму для шиноби. На некоторый срок. Когда все уляжется, я смогу вернуть тебя обратно в Коноху.

  Като еще несколько секунд держал тяжелый взгляд, но все же опустил его.

  – Мне дадут попрощаться с Ино?

  Тсунаде отвела взгляд в сторону, хмуро ответив:

  – Никаких встреч. Ты покинешь Коноху на рассвете.

  И сама вышла из камеры. Като несколько секунд сидел, глядя в стол, затем сказал:

  – Хватит прятаться.

  Рьюго послушно вылез из темного угла, сем напротив.

  – Сенсей.

  – Похоже, Хирузен знал свое ученицу лучше меня. Жесткости ей действительно не хватает. Что мешало положить на всех этих идиотов и... – он махнул здоровой рукой.

  Рьюго немного помолчал, прежде чем спросить:

  – Что собираетесь делать, сенсей?

  – Ничего. Я уже все сделал. Не в нукенины же идти, как этот идиот глазастый. Потерплю, какое-то время. Проклятие!

  Он сдерживал злость. С трудом, но сдерживал.

  – Именно сейчас. Когда Ино... Черт.

  Като встал, прошелся до стены, положил на нее здоровую руку и упер в нее голову.

  – Мне нужно передать некоторые распоряжения Миине... да и Саске. И весточку Ино передать. Там много, запомнишь? Или запишешь.

  Рьюго с готовностью кивнул:

  – Запомню.

  – Тогда слушай...

  Като действительно говорил достаточно долго. В основном, как Миине и Саске с минимальными потерями получить в распоряжение все его сеть. Ну и вообще о том, что стоит делать дальше.

  – И Ино.

  Он снова сел за стол, несколько секунд молчал, но все же решился:

  – Скажи, что я вернусь.

  – Я все понял, сенсей. Удачи вам... И не прощаюсь.

  Като хмыкнул, махнув здоровой рукой:

  – Вали.

  * * *

  Отправка Коноховского Палача должна была пройти тайно, рано утром.

  Но тайны не получилось. Люди создали живой коридор от самой резиденции и до ворот. Жители Конохи, облаченные в черное. И мертвая тишина. Като шел своим ходом, в окружении четырех безликих-онинов. Руки за спиной, на груди надет сдерживающий артефакт. Формальность, на самом деле. На шее, запястье и на босых ногах металлические кольца, скованные цепью. Потертые серые штаны. Като отстранено размышлял о том, как после этого Тсунаде предполагает вернуть его в Коноху... И предполагает ли? С каждым шагом он все больше в этом сомневался.

  Он не смотрел по сторонам, только в дорогу прямо перед собой. И так видел все. Почти у все, кто стоял вокруг, презирали его. Редко встречались те, кто понимал, хоть и не одобрял. АНБУ, в основном, или опытные шиноби. Еще реже те, кто одобрял, хоть и понимал. Главы кланов.

  В толпе был Саске вместе с семьей, но стоял на крыше, в отдалении. Выражение на его лице было нечитаемым. Такара переживала, пыталась скрыть, но... Она переживала за Като. И ей было по большей части, плевать на политику и все эти интриги. Все же, пусть и с натяжкой, она считала себя другом Като, и он не давал ей поводов в этом усомниться.

  По толпе тенью скользил Рьюго. Скрывал свое присутствие он лучше, чем сражался. Като решил просто верить в ученика. Пусть у него жизнь сложится лучше, чем у учителя.

  Пришла и Миина, легко слившаяся с толпой. Ее взгляд оказался теплым, как у старшей сестры. Като раньше не задумывался о том, как она его воспринимает. Оказалось, все просто.

  С некоторым удивлением Като заметил и Каору. Ее выражение лица выражало нечто, вроде раскаяния. Не глубокого, так. Она извинялась... Хотя за что?

  Като внутренне поморщился. Ощущение такое, будто с ним прощаются навсегда. Ха. Потребуется нечто куда большее, чем тюремное заключение, чтобы сжить его со света.

  Единственный раз он поднял глаза, когда в толпе стояла Ино. Их взгляды пересеклись. Она беззвучно плакала. Совсем не то, чего заслуживала эта девушка. Похоже, он был просто не в состоянии дать ей то, чего она заслуживала... Нет. Ему не стоило и думать об этом. Жизнь не кончена, наоборот. Он избавился от главной проблемы, а значит и дальше выкрутится. Придет и их время. И он еще сделает свою возлюбленную счастливой. А пока он мог лишь выразить ей свое раскаяние.

  А другие... Все остальные. Они ничего не знали. Они не знали, перед каким выбором он стоял. И от чего всех их уберег. Нельзя их винить за незнание. Хотя все эти взгляды изрядно напрягали. Его выводили с позором, как предателя. Нарекли предателем за то, что сохранил верность тому, кому поклялся служить. Справедливость во всей ее красе.

  Никто не преграждал им путь. Почти.

  Лишь в самых воротах им встретилась еще одна компания, покидающая деревню. Интересный день они выбрали.

  Меня смерил хмурым взглядом жабий сеннин, но этим и ограничился. Рядом с ним стоял Наруто, непривычно спокойный. Рядом девушка... Подозрительно напоминает Сакуру Харуно, но не она. Мне не знакома, вроде. И как зачесалась в эту компанию?

  Наруто отошел от них и встал передо мной... ну, передо мной и сопровождающими меня АНБУ.

  – Като... зачем?

  "Твою Мать! Этот гребаный вопрос я задавал себе всю ночь! Всю гребаную ночь я спрашивал себя: и чего я не согласился!? Я знал, что будет, если я приму предложение Данзо. Никаких подлянок, никаких котов в мешке. Но я взял на себя ответственность. Принял свое решение. И получил за него, во всей красе получил. Вся благодарность – два "воздержались" на Совете, да обещание когда-нибудь вытащить из клетки. Зачем, чтоб тебя. Затем, что посчитал себя самым умным. Затем, что понадеялся на человеческую благодарность. Затем, что надеялся, что на мое верность люди ответят мне тем же. Вот зачем. А теперь расплачиваюсь. И не я. Я-то переживу, не сломаюсь. Расплачивается Ино, и наш будущий ребенок. Ой, молитесь, чтобы я не стал сильно злопамятным" – пронеслось в голове заключенного.

  Като оскалился, зло, презрительно, с оттенком какого-то безумия.

  – Вернусь – расскажу, – негромко ответил он.

  Но в утренней тишине его слова слышали многие.

  ОВА 4.

  Глава 4/1.

  – Молнии росчерк... Одинокой березе... Видится пеплом...

  Небо осветила вспашка молнии, и, слегка опаздывая за ней, в стекла врезался раскат грома, заставляя их мелко дрожать.

  – Прекрасное хокку, мастер Муи, – отозвался высокий крепкий мужчина в форменной одежде.

  Зеленый строгий кафтан, узкие штаны, сапоги с высокой голенью. На руках белые перчатки. Мастер был одет примерно в ту же одежду, разве что украшенную дополнительной выделкой, а на плечи был накинут черный плащ.

  – Скорее символичное, – ответил Муи.

  Он смотрел на бушующую природу, размышляя о чем-то своем, и будто снова забыл о пришедшем к нему капитане стражи. Но Санджи лишь с ухмылкой наблюдал за мастером, не собираясь торопить хозяина замка.

  – Что победитель, Что побежденный... Росы лишь капля, только росчерк молнии... вот должный взгляд на мир... – Муи развернулся к окну спиной, поняв тяжелый взгляд на капитана стражи, – Сегодня у нас почетный гость, да?

  Санджи кивнул, оскалившись:

  – Байка, которой не суждено было стать легендой. Раз попал сюда, значит, не так велик, как о нем говорят.

  Муи был другого мнения, но озвучивать его не стал.

  – Кроме него?

  – Еще четверо, ничего интересного.

  – Пойдем знакомиться.

  Попасть на остров-крепость можно было только одним способом, если не умеешь летать. Натяжной мост поднимали со дна пролива между крепостью, когда с берега подавали знак. Если сигнал подавали из крепости, никто и не думал поднимать мост. Но сегодня на берегу ждала новая партия заключенных.

  Загремели механизмы, натягивая мощные цепи. Мост состоял из трех цепей. Цепи подняли и натянули, но даже так они серьезно раскачивались из-за метра. Море штормило, и тяжелые механизмы натужно ныли от напряжения. С берега тянули полотно, и по помосту шли три десятка человек. Пять арестантов и их сопровождающие. Троих несли в клетках данкаи, люди, занимающиеся тем, что вот в таких клетках доставлявшие заключенных из одного места в другое. Они переносили тех, кто не мог выбраться сам, и кто не представлял интереса для других. Чаще всего – обычных людей, реже – бездарных шиноби, опустившихся на самое дно. Даже не нукенинов, а просто неудачников. Одного арестанта, топавшего своими ногами, чунин и тройка генинов. Тоже, видимо, мелкая сошка, но решили перестраховаться. А вот последний был наиболее интересен. Голову закрывает натянутая кожа, оставляющая только прорезь для рта. Он не должен ничего видеть и слышать, и дышать должен через рот. Тело сковано цепями. Вся свобода – передвигать ногами не более, чем на полметра друг от друга. На металле тускло светятся сдерживающие печати. Сопровождают его трое АНБУ.

  – Основательно его запечатали, – озвучил мысль Санджи, – это будет интересно.

  Встречающие стояли под навесом главных ворот, но даже так капли, гонимые бушующим ветром, падали и на них. Но в сравнении с теми, кому пришлось протопать по подвешенному над проливом мосту пару сотен метров, они чувствовали себя отлично.

  Наконец, арестанты вступили на камень крепости. Среди встречающей делегации было два десятка надзирателей, капитан стражи Саджи, сам мастер Муи и двое его помощников.

  – Надеть ошейники, – скомандовал Муи.

  Его помощники тут же приступили к делу. Первым свой ошейник получил тот, что сопровождался обычной командой шиноби. Чунин, сняв с арестанта наручники, тут же развернулся, дав отмашку своим. Команда не дожидаясь никого отправилась в обратным путь. Затем из клеток достали неудачников. Все четверо получили по несложному ошейнику, а заодно...

  – Катон: Тенро! – ладонь помощник ложится на грудь бывшего шиноби, исхудалого небритого мужика, и тот выкрикивает от боли.

  – Катон: Тенро! – вторит второй помощник, и еще один заключенный, тоже невзрачного вида, взревел от боли.

  В это время Муи подошел к скованному, и так же положил руку ему на грудь.

  – Катон: Тенро!

  Пламенная печать окутала тело нового заключенного Крепости Сора но Шита. Заключенный скалится, шипит, но не кричит, терпя обжигающую внутренности боль. Сдерживающая печать. Любая попытка применить чакру – и заключенный тут же вспыхнет, как пропитанный спиртом фитиль. АНБУ тут же снимают с него оковы, намереваясь забрать их с собой. Дорогой артефакт, все же. Стягивают маску. В глаза Муи тут же уставился высокий голубоглазый блондин с темной кожей.

  – Это ты поставил на меня печать? Молись, с*ка!

  Муи с места врезал коленом в живот наглецу. Такие угрозы он слышал тысячу раз, и совершенно не был впечатлен.

  – Катон: Тенро!

  Печать получает молодая девушка, похоже – гейша. В прошлом. Но достаточно красива, так что, возможно, сумеет неплохо устроиться здесь. Получив печать, она болезненно стонет, падая на влажные камни. Им еще повезло, что одежда насквозь сырая, это несколько ослабляет боль.

  – Катон: Тенро!

  Последним получает печать калека. Правая рука заканчивается чуть ниже локтя. Молод, очень хорошо сложен. И на печать не реагирует никак. Отстраненное лицо, ничего не выражающий взгляд. АНБУ и данкаи уходят обратно по мосту, а Муи отходит к воротам замка.

  – Этот замок принадлежит моему клану. Здесь я устанавливаю правила. Мне не важно, кем вы были раньше. Здесь вы – куски дерьма. Печать, что на вас поставили, обеспечит ваше послушание. Воспользуетесь чакрой – сгорите заживо. Попытаетесь сбежать из крепости – сгорите заживо. Вызовите недовольство одного из членов моего клана или меня...

  Блондин поднялся, сплевывая:

  – Ты у меня будешь гореть заживо, тварь.

  Муи закрыл глаза.

  – Санджи?

  – Да, мастер Муи.

  Капитан стражи сноровисто подскочил к блондину и, схватив за горло, и начал вдумчиво бить. Блондин вначале даже попытался как-то блокировать удар, но инстинктивная попытка использовать чакру обожгла болью, а без нее он был медлителен. Капитан стражи бил быстро, и совершенно отстраненно, будто подписывал бумажки. Через несколько ударов блондин уже едва стоял, а затем просто лежал, пытаясь как-то закрываться от ударов. Калека и ухом не повел, а вот остальные с ужасом смотрели на блондина.

  – Вы все принадлежите мне. Если кто-то из вас умрет – мне за это ничего не будет, – предупредил Муи, – так что не советую нарываться.

  Избиение закончилось, и два надзиратели подхватили тело и понесли через открывшиеся ворота.

  – На распределение их.

  Дальше мастер Муи лично не участвовал. Через коридоры заключенных провели в каменную пустую комнату с двумя входами.

  – Снять все, кроме надетых вам ошейников, – приказал капитан стражи, – никаких личных вещей.

  Блондина привели в себя, вылив на лицо воды. Кое-как поднявшись, он тоже раздевался, поумерив гонор. быстрее всех разделась девушка, на которой было только простое кимоно. Чуть медленнее управились калека и блондин, в основном потому, что на обнаженную девушку внимания не обращали. А вот два других только на нее и пялились.

  – Подгоните их, – бросил Санджи.

  Надзиратели с удовольствием прошлись по заключенным палками.

  – У вас больше нет имен. Здесь ваши имена – четыре цыфры. Первая означает блок. Вторая этаж. Третья – двузначный номер камеры, – продолжил Санджи, – Распорядок дня. Семь часов – подъем, построение и перекличка. Восемь часов – завтрак. От завтрака и до обеда ваше время зависит от корпуса. Час дня – обед. С обеда и до ужина ваше время зависит от корпуса. Шесть часов – ужин. После ужина построение, перекличка и душевая. Затем вы возвращаетесь в камеры. В девять отбой. Правила. Никаких личных вещей. Только ошейник и комплект одежды. В камере не должно быть ничего. Вообще ничего, кроме вашего тела. Остальное вам расскажут в корпусе.

  Санджи повернулся к выходу, откуда уже вышли надзиратели, один из которых протянул ему листок.

  – Итак. Баба – три-два-один-один. Что это значит?

  – Третий корпус, второй этаж, камера одиннадцать, – ответила девушка.

  – Запомни этот номер. Получи одежду и следуй за надзирателем.

  Бывшая гейша получила штаны и простую рубаху, и пошла за одним из надзирателей. А капитан стражи перевел взгляд на калеку. Шрамы, ожоги, отрубленная рука. Это было странно. Насколько ему было известно, среди этих пяти должен был быть тот, кого называли Кьюджин. Но блондина он уже сам проверил. Гонора много, а вот силы маловато. Да, печать, превращающая даже привычный тай в форменным мазохизмом. Но ходил слух, что Кьюджин – если не великий мастер Таяджицу, то где-то очень близко. Блондин отпадал. Но этот калека? Парень, молодой. По возрасту – максимум чунин. Слухов про Палача было много, но вот о возрасте – ни одного. Да и о внешности тоже. Мол, носил этот палач костюм, и биджу его пойми, как он на самом деле выглядел. Одно точно известно – не баба. Так что гейша тоже отпадала. Неужели кто-то из этих двух? Санджи перевел взгляд на два недоразумения, что по ошибке назывались шиноби. Маскировался? Нет. Можно изобразить многое, но эти двое... А вот калека подходил. Лицо... Маска, а не лицо. Тело. Сильное, подтянутое. И, возможно, именно из-за потери руки его и поймали? тогда почему такое слабое охранение? Странно это все.

  – Калека, – парень перевел взгляд на капитана, просто пустой взгляд, – один-три-девятнадцать. Получи одежду и топай.

  Парень получил одежду и легко облачился в нее. Отсутствие второй ладони ему совершенно не мешало.

  – Стоп. В лазарет его. Ожог на руке слишком свежий.

  Надзиратель кивнул, и повел заключенного один-три-девятнадцать в лазарет.

  Муи вернулся в свой кабинет, где обнаружил неожиданную гостью. Девушка со светлыми, почти белыми волосами, заняла одно из удобных кресел, и была полностью поглощена уходом за своими ногтями. Странное занятие для весьма неплохой куноичи с боевым прошлым.

  – Рьюзецу? Мне казалось, во время работы у вас нет времени покидать...

  Девушка перевела на него взгляд необычных серых глаз с серыми же зрачками.

  – Эксперимент закончился. Тем же, чем и всегда, так что у меня появилось свободное время. Да и постоянно сидеть в этом вонючем месте – так утомительно.

  Муи выдохнул. Результаты работы его не устраивали, но от него сейчас ничего не зависело.

  – Что собирается делать Казан?

  – Подбирать новый материал, – пожала плечами девушка, – Как? Есть интересные новички?

  Муи кивнул:

  – Есть. Но в этот раз я тебя не пущу.

  – М-м? – девушка удивилась, – есть что-то особенное?

  – Да. Слух прошел, что среди последних заключенных тот, кого зовут Кьюджин.

  Но Рьюзецу рассмеялась, махнув рукой:

  – С каких пор ты веришь в сказки, Муи? Он – миф. Выдумка. Собрали все слухи за последние годы, и приписали их одному вымышленному шиноби, только и всего.

  – Город в Стране Ветра тоже миф уничтожал? – напомнил мастер, – Суну выдумка превратила в полуразрушенные руины?

  Но это не только не убедило девушку, скорее еще больше рассмешило:

  – Ты всерьез думаешь, что это сделал одиночка? Там работала команда, не иначе. К тому же... Вы уже определили, кто из новичков предполагаемый Кьюджин?

  Муи, подошедший к окну и наблюдающий за дождем, кивнул:

  – Да.

  Гром и молнии закончились. А жаль, ему нравилось на них смотреть. Он вернулся на свое место, сев напротив девушки.

  – И кто его привел?

  – Команда из Конохи, – Муи понимал, на что намекает его визави.

  – И что? Сами же сдали нам Коноховского Палача?

  Мастер задумался. И, как это часто бывало, размышления оформились в хокку.

  – Если рубить ту руку... Которой человек крал, тогда что делать с той... Которая рубя, лишала рук...

  Девушка вопросительно подняла бровь.

  – И что это значит?

  Муи устало выдохнул:

  – Жаль, что моя любовница отличается только красотой. Отличалась бы еще умом...

  Рьюзецу состроила обиженную мордашку.

  – Мы осторожно проверим его. Мед обследование, а затем... Спровоцируем.

  Теперь девушка улыбнулась.

  – Поставишь на меня печать?

  Она периодически прикидывалась заключенной, чтобы пощекотать себе нервишки. Но...

  – Нет. Не в этот раз. Потерпи до представления.

  Несмотря на отрицательный ответ, она не казалась расстроенной:

  – Наблюдателем не так интересно, как участником.

  Он не ответил. С момента, как он увидел новых жителей своей крепости, в голове Муи поселилась тревога. Тревога, которую он пока объяснить не мог.

  Глава 4/2.

  Шикаку проводил взглядом прошедшую по коридору куноичи с закрытым тканью лицом. После инцидента шиноби и куноичи в форме АНБУ, но без звериных масок, а вот с такими повязками, закрывающими лицо, стали часто мелькать рядом с Хокаге. Тсунаде стала осторожнее, хотя, как казалось Шикаку, еще вполне могла устроить авантюру... Просто случившееся заставило задуматься.

  Вопреки обыкновению, она принимала посетителей не в рабочем кабинете. Кабинет вообще был закрыт. И у Шикаку были основания полагать, что она переложила на кого-то основную волокиту, даже не особо проверяя. Сделала то, на что ни у кого из Каге Конохи до этого не хватало... Возможностей, наверное. Собрала команду? Судя по мелькавшим в ее окружении шиноби, это было верное предположение. В другой ситуации Шикаку был бы, всего скорее, даже рад такому повороту. Но было несколько "но". Команду она взяла сразу после инцидента, в котором она едва не лишилась жизни. Самый доверенный из ее людей отправился в тюрьму, причем не столько по ее инициативе, сколько по причине давления со стороны кланов. И все те, кто сейчас работал на нее, лично на нее, поголовно были выходцами из Корня. Последний выверт был особенно неприятен. Сделать вчерашних врагов сегодняшними не просто союзниками – верными подчиненными. Что-то здесь было не так. Аналитики клана перебирали варианты, но среди них не вырисовывалось правдоподобного объяснения. Только догадки. Это было неприятно. Недостаток или недостаточная достоверность базовой информации снижает качество прогнозов. Шикаку надеялся этим разговором прояснить некоторые детали.