Текст книги "Незапертые чувства (СИ)"
Автор книги: Muza_90
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 17 страниц)
Я сажусь на койку и обхватываю себя руками. Я ощущаю его поддержку. Сейчас мне даже кажется, будто он рядом.
Я вздрагиваю, когда открывается небольшое окошко и на полке появляется поднос с едой. Похоже, это ужин, ведь судя по рассказам Боггса, сейчас вечер. Я нахожусь в заключении всего один день.
Я поднимаюсь на ноги и иду за подносом. Беру его в руки и чуть не роняю, когда оглядываю содержимое: тарелка с кашей, стакан воды и… хлеб. Нет, не тот черствый, что давали днем. Сейчас на моем подносе лежит небольшая румяная булочка. Я не раз ела такие. Каждое утро после первых игр на моем столе была целая корзинка с этими булочками.
Я бросаю поднос обратно на полку и, схватив еще теплую выпечку, по привычке разламываю ее пополам. Этот дивный запах заставляет тепло разливаться по телу.
Подношу одну половинку к лицу и замечаю кое-что необычное. Я забываю как дышать, когда вытягиваю из булочки крошечный кусочек плотной бумаги. Разворачиваю его дрожащими пальцами и жадно вчитываюсь в слова, написанные знакомым аккуратным почерком.
«Мы вытащим тебя. Не сдавайся. Я люблю тебя. Пит.»
Я медленно съедаю булку, отламывая маленькими кусочками.
Забываю о противной каше и ложусь в койку. Свернувшись калачиком и подтянув колени к груди, я прижимаю записку к губам. Тихо плачу и мысленно благодарю судьбу за то, что она послала мне этого мальчика с хлебом. Без него я давно была бы мертва. И теперь он снова пытается меня спасти.
Замутим небольшую зарядочку на внимательность?)
Как на стакане оказались отпечатки Китнисс?
Песня Jack Savoretti – Songs From Different Times явилась вдохновением для последней части главы.
Дорогие читатели (те, кто еще не в курсе), 9 января у меня началась сессия. В связи с этим выход новых глав, возможно, будет задерживаться. Экзамены сложные, требуют времени на подготовку.
Сегодня выходной, может, удастся написать еще 25 главу, но ничего пока не обещаю.
========== Глава 25 ==========
Bat For Lashes – Moon And Moon
Metric – Gold Guns Girls
В полночь, в полночь приходи
К дубу у реки,
Где вздернули парня, убившего троих.
Странные вещи случаются порой,
Не грусти, мы в полночь встретимся с тобой…
В полночь, в полночь приходи
К дубу у реки,
Где мертвец своей милой кричал: «Беги!»
Странные вещи случаются порой,
Не грусти, мы в полночь встретимся с тобой…
В полночь, в полночь приходи
К дубу у реки,
Видишь, как свободу получают бедняки?
Странные вещи случаются порой,
Не грусти, мы в полночь встретимся с тобой…
В полночь, в полночь приходи
К дубу у реки,
И надень на шею ожерелье из пеньки.
Странные вещи случаются порой,
Не грусти, мы в полночь встретимся с тобой…
Я пою эту песню уже третий раз. С каждой нотой мой голос становится чище и звонче.
Я смотрю в потолок, по щекам текут слезы. С каждым словом песня, которая в детстве казалась мне такой странной и жуткой, проникает все глубже в сердце.
Теперь эти слова для меня – не пустой звук. Мертвец просит свою любимую прийти к нему. Но не в полночь к дубу. Надев на шею ожерелье из пеньки, она должна умереть, чтобы присоединиться к любимому. И тогда они оба станут свободными.
Вариант ли это для нас с Питом? Однажды я хотела избавить его от страданий. Однажды, когда взяла в руки шприц и приготовилась пустить воздух по его венам. Поцеловав на прощание, я не задумываясь надавила бы на поршень. Но в тот момент он был уже слишком далеко. Я не смогла сделать его свободным.
Я боюсь за Пита. Он не видит смысла в жизни, если в ней нет меня. Он, не задумываясь, «придет в полночь к дубу у реки» …
В полночь, в полночь приходи
К дубу у реки
И надень на шею ожерелье из пеньки.
Странные вещи случаются порой,
Не грусти, мы в полночь встретимся с тобой…
Я повторяю последний куплет и сворачиваюсь калачиком на койке. Мне ничего не остается, кроме как давиться слезами.
– Я уже думала, что ты никогда не закончишь выть, – раздается приглушенный голос.
– Джоанна? – я вскакиваю и оглядываю камеру.
– Можешь не крутить башкой, я за стеной, – усмехается она.
Конечно, как же я не догадалась. Вентиляционное отверстие. Похоже, Джоанна находится в соседней камере.
Я передвигаю койку к противоположной стене и встаю на нее. Дотрагиваюсь пальцами до вентиляционной решетки. Отверстия очень узкие.
– И давно ты знаешь, что я здесь? – спрашиваю я.
– С того момента, как ты начала орать и ломиться в дверь.
– Почему ты не сказала, что находишься за стеной? – недоумеваю я.
– Газом траванули не только тебя, Китнисс, – со злостью отвечает девушка. – Я была в отключке. Если снова захочешь позлить охрану, вспомни, что ты тут не одна. Вентиляционная труба у нас общая.
Джоанна заходится в кашле.
Я сажусь, прислоняясь спиной к стене. Жду, когда ее приступ пройдет.
– За что тебя? – хрипло спрашивает Джоанна.
– Я убила президента, – невесело усмехаюсь я.
– Ты ведь шутишь?
– Нет, серьезно. Койн мертва, и я первая в списке подозреваемых.
– Давно пора было пройтись топором по ее роже, – протягивает Джоанна. – Ну и кто же этот герой?
– Если бы я знала, то тут не сидела бы, – язвительные слова срываются с языка.
– Где же твои защитнички?
– Пытаются придумать способ вытащить меня отсюда.
Джоанна молчит. Через какое-то время я начинаю думать, что она уснула.
– Знаешь, завидую я тебе, – наконец, произносит она.
– Завидуешь? – не верю своим ушам.
– За тебя есть кому бороться. У тебя есть мать, сестра. Ментор, который играется с ролью твоего отца. В конце концов, два парня, которые в омут с головой кинутся, чтобы спасти твою жизнь.
Я оттягиваю ткань свитера и сжимаю ее в кулаке. У меня действительно есть такие люди. У Джоанны – нет. Она совсем одна.
Мейсон находится в тюрьме уже пять дней, а ее еще никто не спохватился. Лишь Гейл знал где она.
– Тебя должны скоро выпустить, ты никого не убивала.
– Да я вообще ничего не успела сделать, – голос Джоанны едва не срывается на крик. – Съездила бы ей по морде – еще не так обидно было бы просидеть здесь несколько дней. Твой братец помешал.
– Гейл мне не брат, – тихо поправляю я.
– Да плевать кто он, – хмыкает девушка. – Вырубили, очнулась уже в наручниках в камере. От этого дерьма, что мне вкололи, потом еще два дня тошнило.
Я ложусь на койке и обхватываю себя руками. Мысленно заношу в память пунктик. Если выберусь из этой камеры, помогу Джоанне чего бы мне это не стоило.
Дверь камеры резко распахивается. Я роняю ложку и быстро прячу новую записку за шиворот.
В камеру заходит высокий коренастый мужчина средних лет с темными волосами и холодными голубыми глазами. Он одет в военную форму.
– Поднимайся, Эвердин, – он смеряет меня ледяным взглядом. – Пора размять ноги.
– Вы кто? – твердым голосом спрашиваю я, откладывая поднос с едой в сторону.
– Эвот Джадд, помощник Боггса, – насмешливо отвечает он. – Прибыл сопроводить Сойку в подготовительный центр.
– В подготовительный центр? – я приподнимаю бровь.
– Хэвенсби приказал привести тебя в порядок перед отправлением во Второй дистрикт.
Я вспоминаю слова Боггса о том, что Плутарх не хочет прерывать выход роликов о Сойке-пересмешнице.
Прижимаю руку к груди, где в кожу впивается острый край записки Пита. Теперь я понимаю смысл ее содержимого.
«Сегодня мы будем дышать одним воздухом. Я люблю тебя.»
Сердце пропускает удар. Сегодня я увижу Пита?
Когда я встаю, Джадд спешит надеть наручники на мои руки.
– Это обязательно? – усмехаюсь я. – Вряд ли я смогу далеко убежать, если вырублю тебя.
– Вряд ли у тебя получится вырубить меня, – хмыкает он. – И да, это обязательно.
– Господи, а наручники то зачем? – возмущается Вения. – Мало того, что довели ее до такого ужасного состояния, так еще и заковали в эти кандалы!
Джадд стоит молча, не обращая внимания на слова женщины. Он остался со мной в центре подготовки. Хочет проследить, чтобы я не наделала глупостей и не пыталась убежать. Глупо. Это подземелье, здесь просто некуда бежать.
Джадд мне неприятен. Его голубые глаза настолько холодные, даже пустые. Взгляд пронизывает насквозь. Хоть он и является помощником Боггса, но лишь один его вид внушает животный страх. Это не простой страх, скорее инстинкт. От такого противника я не смогу отбиться.
– Я не знаю что делать с твоей кожей, Китнисс! – Флавий устало опускается на диван и начинает рыться в небольшом чемоданчике. Он кидает на пол маленькие разноцветные тюбики и что-то ворчит себе под нос.
Октавия пытается справиться с колтунами в моих волосах.
– Не то, все не то, – громко возмущается Флавий. – Бледная сухая кожа, что может быть хуже.
Я бросаю взгляд на свое отражение в большом зеркале. Мертвенно-бледная кожа, под глазами залегли глубокие тени. Но мой внешний вид сейчас меня не особо волнует.
Я потираю запястья, кожу обжигает холодный металл наручников.
– Вот, посмотри здесь, – Вения передает Флавию серебристую коробку.
– То, что нужно! – он победно вскрикивает и подлетает ко мне. Открутив крышечку белого тюбика, он выдавливает на руку крем и начинает наносить на мое лицо, шею, руки.
Этот процесс занимает не меньше тридцати минут. Флавий все время отходит в сторону, чтобы полюбоваться результатом.
Отчасти я наслаждаюсь этим моментом. Я не в камере. Рядом знакомые лица, мои щебечущие пташки. Я всматриваюсь в их лица. Они выглядят беззаботными с первого взгляда. Но все-таки я вижу, что они встревожены, обеспокоены, даже немного напуганы. Моя команда переживает за меня.
Когда они заканчивают, я снова смотрю в зеркало. Дар речи пропадает. Словно, не было холодной камеры, жесткой кушетки и газа. Моя кожа светится здоровьем. Глаза чем-то закапали и теперь они блестят. На щеках румянец. Легкий макияж завершает образ.
Я тянусь к кармашку, где должна быть капсула с морником. Он пуст. Вряд ли в этот раз мне дадут ее. Мало ли, покончу с собой.
Поворачиваюсь к своей команде и выдавливаю из себя благодарную улыбку. Кто знает, может я вижу их в последний раз.
Постукивая пяткой по полу, я оглядываю пустой планолет. Джадд приковал меня к металлической перекладине на подлокотнике и ушел в кабину пилота.
Я безрезультатно дергаю рукой, будто могу сорвать наручники. Прикрываю глаза, откидываясь на спинку. С замиранием сердца жду, когда появятся остальные.
Проходит не меньше сорока минут, прежде чем я слышу приближающиеся шаги. Судя по звуку, два человека. Поднимаются по трапу.
Я выпрямляюсь. Сердце начинает биться быстрее.
Я удивлена и разочарована, когда вижу Джоанну в сопровождении молодого солдата. Он сажает ее в противоположном конце планолета. Я замечаю, что на ней нет наручников, да и выглядит она неплохо. Возможно, над ней тоже поработала моя команда.
– Тебя освободили? – спрашиваю я.
– Что-то не заметно, – хмыкает Джоанна, недовольно поглядывая на солдата.
– Не разговаривать, – грубо отзывается он и садится напротив нее.
Через пару минут планолет приходит в движение, плавно начиная скользить по лабиринту туннелей Тринадцатого Дистрикта.
– Подождите, где Боггс, Плутарх, Хеймитч? – обращаюсь я к солдату.
Ничего не ответив, он закрывает глаза и вытягивает ноги.
Я смотрю на Джоанну. Она лишь пожимает плечами.
Во Второй отправляют только нас двоих? Мною начинает завладевать паника. Может, это не съемки? Может, это казнь?
Я ступаю на мокрый после недавнего дождя асфальт. Солнце слепит глаза. Прикрываю глаза рукой и глубоко вдыхаю свежий воздух. Он словно прогоняет из моей головы все дурные мысли. Я ощущаю прилив сил.
Наш планолет приземлился на посадочной площадке, окруженной серыми зданиями.
Мы во Втором. Неужели, повстанцы настолько завладели здесь ситуацией, что мы свободно приземлились почти в центре Дистрикта?
Я озираюсь по сторонам и вижу вдалеке гору. Похоже, это тот самый Орех – военная мощь Капитолия.
Джадд ведет нас к одному из зданий. Металлическая дверь открывается, и нам на встречу выходит Боггс.
– Опоздали на полчаса, – недовольно произносит он, озираясь по сторонам. – Китнисс, сегодня задача не из легких.
– Это и так ясно, – я приподнимаю руки и выразительно смотрю на наручники.
– Мы снимем их. Но есть небольшие правила: от меня ни на шаг, ни с кем кроме меня и Джадда не заговаривать. Исключением является речь на камеру.
– С кем мне пытаться заговорить? – ворчу я. – С Джоанной? Не особо то и хочется.
Джоанна молча усмехается.
– Любые физические контакты запрещены, – продолжает Боггс.
Я хмурюсь, запутавшись в этих правилах.
За дверью раздается громкий топот. Она резко распахивается, и на солнце вспыхивает рыжая голова, отливая золотом. За Финником появляются Энни и Гейл.
Последний, слегка щурясь на солнце, беззвучно шевелит губами. Я понимаю, что он произносит: «Привет, Кискисс!».
Я уже приоткрываю рот для беззвучного ответа, но дверь снова распахивается. Мне кажется, что земля уходит из-под ног, когда я встречаю взгляд голубых глаз.
Мое тело рвется к нему. Мне трудно устоять на месте, но слова Боггса держат меня, словно якорь. Я начинаю ненавидеть его за эти запреты.
Пит порывается подойти ко мне, но Гейл хватает его за локоть и что-то шепчет на ухо. Пит остается на месте, не сводя с меня взгляда. Его руки сжаты в кулаки.
Я до боли закусываю губу. Газовая атака в камере – ничто по сравнению с этой пыткой. Находиться в двух шагах от него и не сметь приблизиться, дотронуться или даже перекинуться парой фраз. Мои ногти вонзаются в ладони. С помощью боли пытаюсь привести себя в чувство.
– Наша задача на сегодня, – начинает Боггс, оглядывая нас по очереди, – снять сюжет о восстании во Втором. Повстанцы должны знать, что даже в самых преданных Капитолию дистриктах люди усомнились в его власти. Но также, нельзя забывать о реальной военной операции по уничтожению Ореха.
Я слушаю Боггса и понимаю, что снять удачное пропо сегодня явно не удастся. Как я могу бороться за дело восстания на стороне людей, посадивших меня в камеру.
– Джадд, Плутарх попросил тебя зайти к нему. Нужно обсудить переправку еще трех отрядов солдат, – обращается Боггс к помощнику.
Он достает из кармана небольшой ключ и подходит с ним ко мне. Через несколько секунд мои наручники падают на асфальт.
Джадд смотрит на меня с сомнением.
– Она под моим присмотром, – кивает ему Боггс.
Тот, ничего не сказав, заходит внутрь здания. Как только металлическая дверь с шумом закрывается, Боггс поворачивается ко мне.
– У вас полторы минуты, – тихо произносит он.
Смысл его слов доходит до меня, когда я чувствую, как теплые пальцы касаются моих запястий.
Я издаю тихий всхлип и бросаюсь в объятия Пита. Наши губы встречаются. Сердце трепещет, словно пытаясь достать до ребер и вырваться из груди. Моё тело словно немеет. Мне кажется, что я стою на краю пропасти и могу сорваться в любой момент. Руки Пита крепко держат меня, иначе я бы уже упала.
Дрожащими пальцами сжимаю ткань его куртки. Кровь пульсирует в висках, словно отсчитывает время, которое нам отведено.
Пит отрывается от моих губ и, продолжая держать меня в своих объятиях, целует в лоб.
– Я люблю тебя, люблю, – горячо шепчет мне на ухо Пит. – Все будет хорошо.
Моё сердце сейчас остановится. Хочется задохнуться от счастья и от горя одновременно. Наш миг подходит к концу.
– Китнисс, – тихо произносит Боггс.
Мне кажется, будто моё тело разорвали на две части, когда Пит выпускает меня из своих рук и отходит на несколько шагов. В его взгляде читается боль. Я вижу темные круги под его глазами. Он, как и я не может спать по ночам.
Встреча с Питом что-то переворачивает в моей душе. Мне кажется, пора перестать полагаться на планы Хеймитча, пора действовать самостоятельно.
Я перевожу взгляд на Боггса.
– Прости, – шепчу я.
Вижу, как меняется его лицо. Он растерянно кладет руку на кобуру с пистолетом.
Нужно действовать быстро.
Я делаю рывок, хватаю Пита за руку и срываюсь на бег.
Он не пытается меня остановить. Пит безоговорочно доверяет мне.
Заворачивая за угол здания, я слышу, как начинают раздаваться выстрелы.
========== Глава 26 ==========
Я бегу, не разбирая дороги. Наугад петляю меж зданиями. Я не выпускаю руку Пита. Боюсь, что снова могу потерять его.
Наконец, я замечаю лестницу, ведущую в подвал одного из домов. На вид дом очень старый, кажется заброшенным. Очень надеюсь, что он пустой. Я не знаю что буду делать, если внутри кто-то окажется.
Нужно рискнуть. Сейчас опасно оставаться на улице.
Мы спускаемся по лестнице, и я дергаю ручку двери. Она поддается.
Повезло, здесь никого нет. Подвал достаточно просторный. Повсюду стоят деревянные ящики, в углу пылятся старые матрасы. Свет проникает сюда из трех маленьких окошек, расположенных почти под самым потолком.
Я обессиленно падаю на пол, прислоняясь спиной к стене. Пытаюсь отдышаться.
Пит закрывает дверь подвала и придвигает к ней один из ящиков. Для верности водружает сверху еще один.
Наконец, он опускается на пол рядом со мной.
– Скажи мне, – тихо прошу я.
Пит молча смотрит на меня. Я не могу прочесть эмоции на его лице.
– Скажи мне, что я поступила очень глупо, – мой голос дрожит.
– Китнисс, – Пит берет меня за руку и притягивает к себе.
Я кладу голову ему на плечо.
– У нас нет оружия, мы находимся черт знает где, – я прикрываю глаза и крепко сжимаю его теплую ладонь.
– Я предпочитаю находиться черт знает где и без оружия, чем постоянно думать о том, что ты за решеткой, – шепчет Пит.
– Там Прим, мама, Хеймитч, – меня охватывает волна ужаса. – О боже…
Сбегая, я не подумала о них. Окажутся ли лидеры повстанцев настолько жестокими, чтобы причинить им вред?
– Их не тронут, – твердо произносит Пит. – У людей уже начали появляться вопросы. Твое отсутствие заметили. Если что-то случится с Прим или твоей мамой, это не останется без внимания. Вера человека – достаточно хрупкая система. Им нельзя допускать ошибок.
– Прости, – тихо говорю я. – Теперь я и тебя втянула. Если нас поймают…
– Не поймают, – перебивает меня Пит. – В жизни не бывает сплошных черных полос.
– Мне кажется, наша длится уже половину жизни, – горько усмехаюсь.
– Значит, должно и нам когда-то повезти, – Пит улыбается. – Почему бы не сейчас.
Я не могу сдержать улыбку. Слова Пита действуют на меня успокаивающе. Не знаю, почему на меня накатила эта волна отчаяния. Возможно, я просто устала. Нужно немного отдохнуть и тогда я смогу принять какое-нибудь решение относительно нашего положения.
Я окидываю взглядом подвал. Пока что мы здесь в безопасности. Нас, конечно, будут искать. Но на это уйдет время, и мы успеем что-нибудь придумать. А сейчас нам просто необходимо перевести дух.
– Я так скучала, – шепчу я. Поднимаю голову и поворачиваюсь к Питу.
Его пальцы касаются моего лица. Ладонь скользит по моей щеке, шее. Я ловлю его руку, когда она достигает ключицы.
Придвигаюсь ближе. Пит сажает меня на колени. Мы, не отрываясь, смотрим друг другу в глаза. Мое сердцебиение учащается. Я кладу руки на плечи Пита, слегка сжимаю их пальцами. Наши лица разделяют какие-то жалкие сантиметры. Мы медлим, растягиваем удовольствие. Иногда предвкушение бывает не менее важно, чем сам поцелуй. Я касаюсь его носа своим. Ощущаю теплое дыхание на своей щеке, оно плавно достигает губ.
Я забываю как дышать, когда чувствую еле уловимое касание губ Пита. Он дразнит меня. Скользит по нижней губе, подбородку, касается кончика носа.
Наконец, он берет мое лицо в свои ладони, и я ощущаю долгожданный поцелуй. Он не похож на другие. Томительно нежный, сладкий, тягучий как мед. Мне кажется, время остановилось для нас двоих. Я пытаюсь прижаться к Питу максимально близко, мне хочется стать с ним одним целым.
Пит углубляет поцелуй. Мое тело трепещет. Кислород покидает легкие. Я с шумом вдыхаю через нос. Слегка прикусываю язык Пита, провожу своим языком по его нёбу. Его ладони перемещаются на мою шею.
Мне кажется, я сейчас сгорю. Пожар вспыхнул, я не в силах его потушить. Мне нужно большее. Я наклоняюсь вперед и заставляю Пита лечь, прижимая его к полу своим телом. Руками упираюсь в сильную грудь. Ладонями ощущаю, как быстро бьется его сердце.
Мой разум кричит, чтобы я остановилась. Но этот крик настолько тих и далек. Рядом с Питом он почти отключается.
Я на мгновение отрываюсь от губ Пита, чтобы увидеть его глаза. Они затуманены страстью. Он приподнимается на локте и проводит рукой по моим волосам. Наше молчание в этот момент настолько интимно. Внутри меня, словно натянута пружина, сердце пропускает удар за ударом.
Я сокращаю образовавшееся расстояние между нашими лицами. Поцелуи Пита стали для меня воздухом.
Наши губы почти встречаются, когда где-то совсем близко раздается страшный грохот.
Пит резко садится и инстинктивно прижимает меня к себе – он готов закрыть меня от любой опасности.
Мы прислушиваемся. Наше дыхание – единственное, что нарушает тишину в этот момент.
Я нехотя высвобождаюсь из объятий Пита и встаю на ноги. Он поднимается вслед за мной.
Подхожу к одному из окон и встаю на ящик, чтобы дотянуться до него. Оно очень пыльное и грязное, трудно что-либо разглядеть. Да и располагается почти на уровне земли.
– Ничего не вижу, – тихо говорю я, слезая с ящика.
В этот момент мы слышим громкий топот. Кто-то спускается по лестнице. И похоже, этот кто-то не один.
Пит хватает меня за руку и тянет к куче матрасов. Он оттаскивает их немного в сторону, что позволяет нам скрыться за ними.
– Да не могут они быть здесь, – раздается приглушенный женский голос.
– Эта штука врать не может, – звучит в ответ мужской.
Мое сердце замирает. Я вскакиваю на ноги и бегу к двери. Останавливаюсь совсем близко и прислушиваюсь. Пит вмиг оказывается подле меня.
– Что случилось? – шепотом спрашивает он.
Несколько секунд я мешкаю. Я не знаю, насколько могу доверять людям, которые находятся за этой дверью.
Ручка дергается несколько раз. Раздается глухой удар о дверь. Они явно пытаются ее выломать.
– Я знаю, что вы там, Кискисс! – негромко говорит Гейл. – Открой.
Пит растерянно смотрит на меня. Им явно овладевают те же сомнения.
– Китнисс, – снова зовет Гейл.
Нужно что-то решать. Я хочу довериться своему другу. Мы вместе с детства. Он не сможет причинить мне вред.
– Помоги, – прошу Пита, хватаясь за верхний ящик.
Он кивает и сам начинает освобождать выход. Как только ящики оказываются в стороне, я резко распахиваю дверь и в следующую секунду попадаю в крепкие объятия Гейла.
За его спиной стоит Джоанна. На ее лице довольная ухмылка.
– Гейл, – ворчу я и, высвободившись из его рук, отхожу на два шага назад.
– Что на тебя нашло? – начинает возмущаться он. – Ты хоть понимаешь, что натворила?
– Остынь, Хоторн, – хмыкает Джоанна и проходит внутрь, закрывая за собой дверь. – Вызывай давай остальных.
Услышав ее последние слова, я хмурюсь.
– Остальных? – переспрашивает Пит.
Гейл уже открывает рот, чтобы что-то сказать, но я перебиваю его.
– Я не вернусь в Тринадцатый, Гейл, – я качаю головой и скрещиваю руки на груди. – Если пришли за этим, то вам лучше уйти.
– Мы не собираемся вас никуда возвращать, – отвечает Гейл. – В тот момент, когда ты рванула, выскочил Джадд. Он начал стрелять в вас. Стрелок он меткий, даже странно, что не попал. Боггсу ничего не оставалось…
– Он убил его? – ошарашенно спрашиваю я.
Гейл кивает.
– Как вы нас нашли? – Пит хмурится.
– В ее костюме датчик, – Гейл кивает на меня. – Если бы думала, прежде чем что-то делать, то вспомнила бы об этом.
Разочарованный стон вырывается из моей груди. Как я могла забыть об этом. Датчик помещен в костюм для мгновенного распознания моего местоположения на тот случай, если я потеряюсь или меня возьмут в плен.
Я начинаю ощупывать себя, пытаясь вспомнить где он находится.
Гейл подходит ко мне, резко хватает за руку и подносит к моему предплечью нож. От неожиданности я вскрикиваю.
– Да не дергайся, – с этими словами он аккуратно срезает маленький кармашек.
Гейл извлекает крошечный плоский предмет и, бросив его на пол, несколько раз с силой давит пяткой.
– Все, датчик сдох.
– Вам незачем ввязываться в это, – произношу я. – Вы окажетесь сообщниками.
– Ты предлагаешь бросить вас тут одних? – хмыкает Гейл.
Я киваю.
– Ты на хорошем счету в Тринадцатом. Не порть все из-за меня.
– Ну какая же ты эгоистка, – раздраженно говорит Джоанна, усаживаясь на один из ящиков. – Думаешь, мир только вокруг тебя вертится?
Я недовольно смотрю на нее. Хочется ответить что-то грубое, но я вовремя вспоминаю, что поставила себе задачу помочь этой особе. Хотя, как я могу помочь ей в этих условиях. Свою шкуру бы спасти.
– Что станет делать Боггс? – спрашивает Пит.
– Ничего, – Гейл пожимает плечами. – Они с Хеймитчем и Плутархом сейчас уничтожают все датчики на одном из планолетов. Мы должны залечь на дно на какое-то время, пока все не прояснится.
Дверь резко распахивается, и в подвал залетает Финник, ведя под руку Энни.
– Ну наконец-то, – усмехается он. – Ну и заставила же ты нас понервничать, Огненная Китнисс.
На моем лице появляется улыбка.
Снова я натворила глупостей и заставила людей последовать за мной. Но назад пути нет. Теперь придется двигаться только вперед.
– И каков наш план? – в моем сердце зарождается огонек надежды.
Всегда легче, когда друзья рядом.
========== Глава 27 ==========
Как только улицы деревень Второго дистрикта погружаются во мрак ночи, мы покидаем подвал.
В окнах домов свет погас пару часов назад. Мы идем практически на ощупь. Время от времени Гейл сверяется с небольшим сенсорным прибором, который хранит в себе подробную карту почти всего Панема.
Второй дистрикт состоит из нескольких деревень, и жители – довольно обеспеченные люди. Но и здесь имеется район бедняков. Эта деревня находится на самой окраине дистрикта. Дальше – только лес и горы.
Мы направляемся именно в эту деревню.
Мои глаза закрываются от усталости, но прохладный ночной воздух придает бодрости. Где-то неподалеку слышно журчание реки. Ночью все звуки становятся громче.
– Почти пришли, – негромко говорит Гейл.
Около часа назад луна скрылась за тучами. Единственный источник света, за исключением прибора Гейла, исчез.
Я прищуриваюсь, чтобы разглядеть что-либо в темноте. Видно очертания невысоких домов, но это в общем то и все.
Я делаю еще несколько шагов вперед. Хочется уже скорее прийти в место назначения и рухнуть от усталости. Внезапно я спотыкаюсь. Почти встречаюсь носом с землей, когда меня ловят руки Пита. Даже не глядя, я знаю, что это он. Его руки я не спутаю ни с чьими другими.
– Спасибо, – тихо говорю я, сжимая его руку. – Сейчас бы не помешали очки ночного видения.
– Вряд ли нам сбросят их на парашюте, – усмехается Пит.
Я подавляю нервный смешок. Хоть мы и не на Арене Голодных игр, мои чувства и страхи схожи с теми, что я испытывала, находясь в тех условиях. Разница лишь в том, что мне не придется убивать моих друзей. Но это может сделать кто-то другой. И если это случится, то вина будет лежать на мне. Неважно, живой я буду или мертвой.
Мы продолжаем идти вперед. Пит крепко держит меня за руку.
Я вздрагиваю, когда небо озаряет яркая вспышка молнии. А через несколько секунд ночную тишину пронзают раскаты грома. Вспышка за вспышкой. Гром превращается в канонаду. Это завораживающе, но вместе с тем – пугающе. Все стихает лишь спустя несколько минут.
– У меня такое чувство, будто сейчас появится ядовитый туман, – без тени усмешки произносит Финник.
Я понимаю, что не меня одну охватывает ощущение дежавю.
– Или кровавый дождь, – голос Джоанны немного дрожит.
Победа на играх, долгожданная свобода не принесли никому из нас должного облегчения. Все мы вынуждены жить, мирясь со страхами, болью, ночными кошмарами. Это навсегда останется с нами. И некоторые мелочи, такие как гроза или красные ягоды, всегда будут напоминать об Арене. От этого не спрятаться, не оградиться. Возможно, поэтому на игры всегда отправляют детей от двенадцати до восемнадцати. Даже победив, мы остаемся побежденными. Наши души искалечены. Детям сложнее справиться с ужасами игр.
Я ёжусь, когда нас охватывает резкий порыв ветра.
– Мы на месте, – Гейл смотрит в сторону небольшого двухэтажного дома, сверяясь с прибором.
Я облегченно вздыхаю.
– Нас здесь не обнаружат? – спрашивает Пит.
– Это бедный район, вряд ли сюда кто-то сунется, – отвечает ему Гейл. – Хозяин этого дома умер на прошлой неделе. У него не было семьи, поэтому в ближайшие несколько дней мы будем здесь в безопасности.
Первая капля дождя падает на мою щеку. Я стираю ее рукавом.
Листва начинает громко шелестеть, а затем раздается характерное постукивание капель по крышам.
– Вовремя мы пришли, – говорит Финник.
Дождь становится сильнее, превращаясь в ливень.
Я чувствую, как напрягается Пит. Он испуганно оборачивается на Джоанну.
Не понимая его тревоги, я тоже поворачиваюсь к ней. Что-то не так. Девушка стоит, приподняв руки и глядя в небо. Ее рот приоткрыт, губы дрожат.
Я делаю шаг навстречу к девушке, но пронзительный крик, разрезавший тишину, приковывает меня к земле.
Все испуганно замирают. Не теряется лишь Гейл. Он быстро гасит свет прибора и прячет его в карман. Оттолкнув меня в сторону, Гейл подбегает к Джоанне и обхватывает ее руками со спины, прикрывая ладонью рот.
– В дом, живо! – шипит он.
Пит взбегает по ступеням и дергает дверную ручку. Дом оказывается незапертым.
Гейл быстро подхватывает Джоанну на руки и заносит ее внутрь.
– Закройте все окна, – командует он.
Мы с Финником быстро перемещаемся по темному помещению, задергивая плотные шторы.
Щелкает выключатель и комната озаряется тусклым светом люстры.
Я осматриваюсь. Прихожая в доме сразу переходит в гостиную. Посередине стоит старый диван, рядом столик. Напротив – камин, покрывшийся толстым слоем пыли. В доме достаточно сухо и не так холодно.
Гейл опускает Джоанну на диван. Девушка сворачивается калачиком, ее плечи подрагивают, она издает странные скулящие звуки.
Мое сердце больно сжимается. Я снова испытываю к ней чувство жалости.
Руки Пита ложатся на мою талию. Его подбородок – на моем плече. Я благодарно утыкаюсь носом в его щеку и прикрываю глаза.
У меня есть человек, который всегда поддержит меня. И даже не один. Но Джоанну некому поддержать в этот момент. Хочется зажать уши, чтобы не слышать звуки ее страданий.
Но через мгновение девушка затихает. Я открываю глаза и поворачиваюсь к ней.
На краю дивана сидит Гейл и держит Джоанну за руку. Она больше не всхлипывает и не дрожит. Ее глаза открыты, она смотрит в одну точку.
Я резко отворачиваюсь. Такое чувство, будто неправильно смотреть на этих двоих в этот момент. Гейл и Джоанна похожи между собой. У них у обоих страстные натуры. Они сильные и смелые. Кто, как не Гейл может ее сейчас поддержать…
Я обхожу дом, попутно закрывая все окна. Сейчас мы богаты двумя этажами и несколькими комнатами. Я выбираю для нас с Питом одну из них. Плевать, что скажут остальные, что скажет Гейл. Я хочу выспаться, и для этого мне необходим Пит.
