Текст книги "Незапертые чувства (СИ)"
Автор книги: Muza_90
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц)
– У меня все болит так, что не могу спать, – шепчу я.
Пит забирает у меня из рук мазь:
– Давай я намажу тебя, – он откручивает крышечку и смотрит на меня.
Я сглатываю. Боюсь, это для меня слишком. Его руки на моем теле. Я не сдержусь. Но зачем-то соглашаюсь.
Я ложусь на живот. Его рука касается моих ног. Ощущаю контраст теплоты его ладоней и холодной мази. Это заставляет мое тело покрыться мурашками, и Пит это видит. Я краснею. Его прикосновения настолько легкие и нежные. Мое сердце отбивает бешеный ритм.
Наконец он добирается до моей спины. Пит аккуратно задирает мою футболку и легкими движениями начинает втирать мазь в кожу.
Зубами вгрызаюсь в подушку. Мне хочется повернуться к нему и поцеловать. Я вся сжимаюсь, пытаясь сохранить чистоту разума.
– Все, – тихо говорит Пит, убирая руки.
Я расслабляюсь. Сажусь и быстро наношу мазь на руки.
– Твоя очередь, – я поворачиваюсь к Питу.
– У меня почти ничего не болит, – он покачивает головой.
Признаюсь, я расстроена. Мне так хотелось прикоснуться к нему. Я ставлю баночку на тумбочку и сажусь, обхватив колени руками.
– Прости.
– Китнисс, – выдыхает Пит.
– Я действительно заигралась сегодня, – я прерываю его. – Но я лишь хотела дать Гейлу понять, что счастлива с тобой. Хочу, чтобы он знал, что я на самом деле чувствую. Может, когда он будет знать это наверняка, то сможет смириться…
Пит ничего не отвечает. Он берет меня за руку, притягивает к себе и целует. Сердце пропускает удар. Я начинаю падать в бездну – приятную и теплую.
Пит укладывает меня на подушки, одной рукой распуская еще влажную косу. Мои руки на его спине. Хочется быть ближе, еще ближе. Я чувствую приятную тяжесть его тела. Задыхаюсь. Его поцелуи снова пробуждают во мне голод. По телу прокатывается приятная волна. Хочется вытянуться струной и сжаться вновь.
Наше дыхание становится слишком громким. Как бы Хеймитч не услышал. Если он застанет нас в таком интересном положении – не поздоровится.
Пит отстраняется, дарит еще один легкий поцелуй и смотрит мне в глаза. Его зрачки слегка расширены, волосы растрепаны. Какой же он красивый. И он мой.
– Я люблю тебя, – шепчу я.
Эти слова срываются с губ совершенно неожиданно. Но я не бросаюсь в омут сомнений и нерешительности. Это прозвучало так правильно, так естественно. Это мои незапертые чувства.
– И я люблю тебя, – лицо Пита озаряет счастливая улыбка – я снова сказала ему эти слова.
Он дарит мне еще один короткий поцелуй и ложится к стене. Я прижимаюсь к Питу и кладу голову ему на грудь. Его рука ложится на мое плечо.
Я точно знаю, что эту ночь мы будем спать спокойно. Ничто не спасает от кошмаров так, как его объятия. Даже в темный час мы смогли найти время и место для маленького счастья.
========== Глава 16 ==========
Просыпаюсь от неприятного чувства холода. Откидываю руку влево и нащупываю пустоту. Пита нет рядом.
Я открываю глаза и снова прикрываю их, чтобы привыкнуть к свету от ночника. Беру часы с тумбочки, которые сняла ночью. Надеваю их на руку. Сейчас половина седьмого. А это значит, что мне пора убираться отсюда. Скоро подъем, проснется Хеймитч. К тому же, у Прим явно появятся вопросы, когда она поймет, что я не ночевала дома.
Поднимаюсь на ноги и подхожу к зеркалу. Выгляжу отдохнувшей, на щеках легкий румянец. С удивлением замечаю, что мышцы больше не ноют.
Беру расческу Пита и пытаюсь привести волосы в порядок. Это весьма проблематично, я всегда сплю с косой, а Пит вчера распустил ее.
Закончив с волосами, на цыпочках пробираюсь к двери. Слышу шум воды, доносящийся из ванной. Значит Пит ушел в душ, пока я еще спала.
Несколько секунд размышляю стоит ли подождать его. Думаю, что все-таки лучше уйти.
Открываю дверь и осторожно выглядываю в коридор. Никого. Быстро перебегаю в свой отсек. На пороге я замираю и прислушиваюсь. Тихо. Значит Прим еще спит.
Я иду к своей кровати и ложусь дожидаться подъема. Простынь и одеяло очень холодные. Меня передергивает.
Я закрываю глаза и представляю себя в кровати Пита, в его объятиях. Тепло, комфортно и спокойно. Хочется так спать каждую ночь. Я сладко потягиваюсь.
Наша жизнь сейчас далека от идеальной. Нам трудно справляться с переменами. Но сейчас я стала чувствовать себя намного лучше, уверенно. Сейчас у меня есть плечо, на которое я могу опереться.
Как мы выбираем спутника жизни? Это должен быть человек, который всегда готов поддержать в трудной ситуации. Человек, с которым легко и спокойно. Тот, кто ценит нашу жизнь выше своей, и ради кого мы сами готовы умереть.
Пит для меня и есть такой человек. Я хотела умереть ради него. Того же желал и он. Я не могу себе представить каково это – лишиться его. Даже не хочу пытаться. Нам трудно друг без друга. И я хочу проводить с ним каждый день и каждую ночь.
*
Я стою и наблюдаю за моим «утёнком». Она зевает и сонно трет глаза. Прим всегда было трудно просыпаться по утрам в отличие от меня.
Сестра медленно идет в ванную.
– Тебе помогла мазь? – спрашивает Прим.
Ее глаза полузакрыты, и она задевает плечом дверной косяк.
– Да, очень, – я немного краснею, вспоминая ночную «процедуру». – Я думаю, остальным она тоже очень пригодится.
Прим включает воду и начинает чистить зубы.
– Мама всю ночь была в больнице? – интересуюсь я.
– Да, и сегодня мы вдвоем там останемся на ночь, – сестра радостно машет зубной щеткой.
– Не слишком ли это для вас обеих? – ворчу я. – Это не влияет на твою школу?
Прим отрицательно качает головой и улыбается. Она обожает больницу. Её хлебом не корми, дай только укол сделать или поставить капельницу.
Я тихонько смеюсь. Моя сестра – самый юный врач Панема.
Наш разговор прерывает тихий стук в дверь. Я кидаюсь к ней и быстро открываю.
Это Пит. На нем белая футболка и темно-синие брюки. Обычная форма Тринадцатого дистрикта. Но даже в ней он потрясающе выглядит. Его волосы еще слегка влажные после утреннего душа.
Я улыбаюсь и молча впускаю его в отсек.
– Готова к завтраку? – спрашивает он.
– Пит! – из ванной вылетает Прим, на ходу вытирая лицо полотенцем.
– Доброе утро, Прим! – Пит указательным пальцем трогает сестру за нос, на что она отвечает ему заливистым смехом.
Мы все вместе выходим из отсека и идем на завтрак. Пит берет меня за руку. На второй у него виснет Прим.
– С тех пор, как ты вышел из больницы, я тебя совсем не вижу! – расстроенно говорит она.
– Мы теперь соседи. Ты можешь заходить, когда захочешь, – улыбается ей Пит.
Сестра начинает что-то быстро щебетать. Он отвечает ей.
Я не вникаю в их разговор. Я просто любуюсь самыми дорогими людьми в моей жизни. От того, как они легко и непринужденно общаются между собой, в груди разливается приятное чувство тепла.
На завтраке к нам присоединяются остальные. Прим очаровала всех моих друзей. До этого у них не было возможности познакомиться с ней поближе.
– Обязательно заходите сегодня в медпункт, – говорит Прим. – Я для всех приготовлю такую мазь.
– Спасибо, солнышко! – подмигивает ей Финник. – Для наших старых костей такие нагрузки смертельны.
Сестра покрывается легким румянцем. Одэйр любого может ввести в краску одним лишь словом или простым подмигиванием.
Через пару минут у всех нас одновременно начинают пищать часы. Звук такой, что хоть уши затыкай. Я быстрее нажимаю на кнопку сброса сигнала.
– 07:30. Учебная часть, кабинет 329, – вслух читает Джоанна. – Кто знает, где это?
– Я знаю где это. И нужно поторапливаться, если не хотите опоздать на занятие. Сейчас уже 07:25.
Я поворачиваю голову назад. За нашими спинами, скрестив руки, стоит Гейл. Как всегда, подкрался незаметно.
– Привет, Гейл! – улыбается ему Прим.
– Привет, – подмигивает ей он и растягивает губы в улыбке.
Вот он, мой настоящий Гейл. Он всегда любил мою сестру и не ответить улыбкой он ей не мог. От обиды немного щемит сердце. Почему я всегда обязательно должна кого-то терять? Мне хочется, чтобы все было как раньше. Мы с Гейлом друзья, позволяем себе отпускать шуточки про Капитолий, смеемся, вместе охотимся.
Вероятно, нельзя иметь в жизни все и сразу. Нельзя дружить с одним мужчиной, а любить другого. Дружбы между мужчиной и женщиной не существует. Есть только невысказанные слова, скрытые чувства и эмоции, ревность и фальшь.
– Чего сидим? – Гейл по очереди оглядывает нас. – Подъем и за мной.
Он разворачивается и идет к выходу из столовой.
Прим провожает его задумчивым взглядом:
– Что это с ним?
– Он у нас теперь помощник Боггса, – я пожимаю плечами.
Мы все вместе встаем и, бросив подносы на конвейер, идем вслед за Гейлом.
*
Теоретические занятия оказываются очень скучными. Словно, нас отправили сюда, чтобы ограничить наше свободное время.
Мне не понадобится боевая стратегия. Самое главное для меня – убить Сноу. И как только я окажусь в Капитолии, во что бы то ни стало выполню свою миссию.
Смотрю на Пита. Он задумчиво водит карандашом по страницам своего блокнота. Его мысли также далеки от темы лекции.
Я задумываюсь, что будет с нами, когда мы окажемся на поле боя? Мы уже прошли две Арены рука об руку. Но это Капитолий. Позволит ли он мне нарушить приказ и отправиться к президентскому дворцу? Пойдет ли он со мной? Ответ прост – пойдет. Вопрос скорее в другом. Хочу ли я сама, чтобы он отправился со мной? Если нас постигнет неудача, погибнем оба. Возможно, нас захватят в плен и нам придется съесть морник. Что лучше? Погибнуть вдвоем или кому-то из нас остаться в живых и волочить свое тяжкое существование, лишившись любимого человека?
Сердце сжимается от мрачных размышлений. Я знаю точно, что я не хочу жить в мире, где нет Пита. Вот и ответ. Лучше умереть вместе.
Но что нас будет ждать после смерти? Многие верят, что умирая мы должны воссоединиться со своими любимыми. Вера – хорошее слово. Нам необходимо во что-то верить, чтобы не терять надежды и силы духа.
*
Я лежу на большом валуне, подставив лицо солнцу.
Тренировка на открытом воздухе оказалась ободряющей. Боггс не смог присутствовать, поэтому командование легло на плечи Гейла.
Пробежка по пересеченной местности. Для Энни и Джоанны она оказалась более проблематичной. Они еще не оправились после вчерашнего.
Но самое основное сегодня – ловушки. Гейл по ним специалист. Я знаю их все наизусть, поэтому могу позволить себе немного расслабиться.
Я слушаю пение птиц. В этот момент не хочется ни о чем думать. Сейчас, хоть этот миг будет кратким, я чувствую себя свободной. Раскидываю руки, словно птица, расправляющая крылья. Хочется улететь отсюда подальше, вдохнуть воздух полной грудью.
– Прогуливаешь тренировку, Кискисс?
Я замираю. Боюсь пошевелиться, словно могу спугнуть его. Мои глаза закрыты, но я слышу, как Гейл подходит и присаживается на траву рядом с валуном.
Я молчу, ничего не отвечаю. Жду что он скажет дальше. Опасаюсь, что могу снова начать грубить.
– Я понимаю, ты не хочешь говорить со мной…
– Где остальные? – спрашиваю я.
– Тренируются ставить ловушки. Я принес новые, которые мы сделали вместе с Бити. Тебе стоило бы взглянуть на них, – Гейл глубоко вздыхает. – Посмотри на меня, Кискисс.
Я резко сажусь, открывая глаза и поворачиваясь к нему.
– Смотрю. Доволен?
Гейл опускает глаза.
– Я делаю тебе больно.
– Делаешь, – киваю я. – Ты был моим другом. И в одно мгновение ты заявляешь, что мы никогда не были друзьями. Что я должна чувствовать?
– Прости, – тихо говорит он и смотрит мне в глаза.
Снова это происходит. Снова я не могу злиться на него. Не сейчас. Не тогда, когда в его глазах столько боли.
– Я тоже делаю тебе больно, – я перевожу взгляд на свои руки.
Мы молчим некоторое время, не в силах взглянуть друг на друга.
– Ты сам все испортил, Гейл, – наконец, говорю я.
Он удивленно смотрит на меня.
– Все могло быть иначе. Ты мог признаться мне.
– И что изменилось бы? – спрашивает он.
– Я не была безразлична к тебе. Ты дорог мне. Мы могли быть ближе, чем напарники по охоте, ближе, чем просто друзья.
Я встаю с валуна и подхожу к ближайшему дереву, поворачиваясь спиной к Гейлу. Провожу по шершавой коре ладонью.
– Я могла бы полюбить тебя… – по моим щекам начинают течь непрошеные слезы.
Я плачу по той жизни, которая могла у нас быть, если бы мы сбежали до Квартальной Бойни. Может, мы были бы счастливы, живя в лесу.
– Могла бы? – Гейл встает и подходит ко мне.
Я не отвечаю, лишь тихо всхлипываю, быстро вытирая слезы.
– Ты плывешь по течению, Кискисс, – тихо говорит Гейл. – Тебе пришлось отправиться на Игры. Тебя заставили играть в любовь. Он любит тебя. И тебе пришлось. Ты не любишь проблемы. Ты не боролась.
Я резко поворачиваюсь к нему.
– Не боролась? – во мне просыпается гнев. – Я думала о тебе постоянно. Ты не знаешь каково мне было знать, что ты видишь каждый наш с Питом поцелуй! Но иначе я не могла спасти свою семью и тебя!
– И Пита, – хмыкает Гейл. – Ты быстро предала свои мысли.
– Мы ничего не можем изменить, – я вздыхаю. – Я люблю тебя, Гейл. Ты…
Он подходит вплотную ко мне. Я не успеваю ничего сказать, как он притягивает меня к себе и целует. Его объятия такие сильные, что мне становится трудно дышать. Вырваться я не смогу, поэтому решаю даже не пытаться. Я позволяю ему целовать себя, молясь о том, чтобы Пит находился сейчас как можно дальше и не увидел нас.
В этот момент я понимаю, что не ошиблась. Гейл целует меня, а я ничего не чувствую.
Через несколько секунд он отстраняется и смотрит мне в глаза, словно пытаясь прочесть мои мысли.
– Ты мой друг, – шепчу я. – Пит – моя жизнь.
Гейл отходит на два шага назад.
– Ты так чувствуешь?
– Я так чувствую.
Он молча кивает, разворачивается и через несколько секунд скрывается из виду.
Я прислоняюсь спиной к стволу дерева и закрываю глаза.
Я чувствую, что Гейл еще не поставил точку в наших отношениях. Но хоть немного, но мне стало легче.
========== Глава 17 ==========
После обеда мы отправляемся на занятия по стрельбе. Не понимаю зачем мне это нужно, я ни на что не променяю свой лук. Но как нам говорят, мы должны уметь приспособиться к любой ситуации.
Голова идет кругом от количества оружия, которое нужно освоить. Плевать, не хочется даже пытаться. Я лишь делаю вид, что заинтересована всем этим.
Наблюдаю за Гейлом. Он стоит и объясняет Финнику разницу между обычной штурмовой винтовкой и укороченной. Я удивляюсь, когда Гейл успел нахвататься всех этих военных штучек? Понимаю, что он достаточно много времени проводит на учениях и в лабораториях с Бити. Но неприятно поражает меня скорее другое. Гейл увлечен этим. То, как он рассказывает об оружии, то, как он любит принимать участие в неизвестных мне разработках в лабораториях. Гейл берет автомат в руки и становится похожим на настоящего солдата. Он хотел этой войны, и теперь чувствует себя достаточно комфортно в этой обстановке.
Пит, напротив, ненавидит это. Он, как и я, хочет, чтобы все поскорее закончилось.
– Ты знаешь, я думаю тебе стоит сходить к Бити, – я подхожу к нему и сажусь на край небольшого стола, на котором лежат коробочки с разными пулями.
– Зачем? – Пит подходит ко мне вплотную и кладет руки на мои ноги чуть выше коленей.
– Он сделал мне потрясающий лук. Для тебя тоже нужно что-то придумать.
– Тут куча всего, – Пит указывает рукой на стеллажи с оружием.
– Нет, это все не то, – я качаю головой. – Мое оружие – лук. Я не хочу, чтобы ты бегал с автоматом на перевес.
– И что ты предлагаешь?
– Тебе нужно благородное оружие.
– Благородное? – весело усмехается Пит. – Сомневаюсь, что хоть какое-нибудь оружие можно назвать благородным.
– Я могу научить тебя стрелять из лука, – я пропускаю его замечание мимо ушей. – Или, может, тебе больше приглянется арбалет.
Пит улыбается.
– Лучше лук, – продолжаю я. – Перезарядка арбалета требует больше времени.
– Хорошо, как скажешь, – он сдвигает руки немного выше.
Я чувствую, что начинаю краснеть. Опускаю голову и накрываю его руки своими.
– Прим сказала, что сегодня ночью они с мамой обе останутся в больнице.
Пит переворачивает ладони, и они оказываются на моих локтях.
– Ты придешь? – я вопросительно заглядываю ему в глаза.
– Приду, – тихо отвечает Пит.
Я ощущаю, как что-то приятно сжимается внутри. Сегодня ночью мы, наконец, сможем остаться наедине, без соседей за перегородкой.
*
Я стою под струями прохладной воды. Пытаюсь привести себя в чувство. Чем ближе ночь, тем сильнее я нервничаю. Прим с мамой скоро уйдут.
Я рассматриваю свой жутко уродливый шрам от датчика слежения. Как следует тру его намыленной мочалкой, словно могу смыть.
Раздается тихий стук в дверь. Я быстро выключаю воду и кутаюсь в полотенце.
– Китнисс, все в порядке? – слышу из-за двери приглушенный голос матери. – Ты там уже минут сорок.
– Да, я уже выхожу, – отвечаю я.
Быстро вытираюсь, чищу зубы и надеваю майку с шортами.
– Тебе нужно колоть успокоительное сегодня? – мама уже обувается у выхода.
– Нет, – я качаю головой. – Все нормально.
– Этой ночью она тихо спала, – согласно кивает Прим. Сестра подходит ко мне и обнимает. – Спокойной ночи!
– Спокойной ночи, утенок! – я целую ее в макушку и перевожу взгляд на мать. – Удачного дежурства.
Как только они уходят, я иду в свою комнату и осматриваю ее. Подбираю грязные вещи, поправляю подушки и одеяло. Возвращаюсь в ванную, чтобы постирать одежду. То и дело смотрю на часы. Половина десятого. Отбой через полчаса.
Я развешиваю вещи, зачем-то снова чищу зубы. У меня дрожат колени. Я прикрываю глаза, пытаюсь успокоиться.
Ничего страшного. Мы с Питом уже спали вместе не один раз. Но почему сейчас я так нервничаю? Ответ прост. Наши отношения раньше не были такими близкими как сейчас. Мы просто помогали друг другу справляться с кошмарами. А сейчас мы не ограничиваемся дружескими объятиями. Лишь один поцелуй разжигает во мне пожар. И именно мысли о таком пожаре заставляют мои колени дрожать. Сегодня у нас нет причины остановиться. Нас никто не увидит и не услышит.
Я умываю лицо ледяной водой, и иду в свою комнату. Раскрываю металлические ставни и открываю окно. Прохладный свежий воздух врывается в помещение. Мое тело покрывается мурашками. Я знаю, Пит любит спать с открытыми окнами. Выключаю освещение во всем отсеке. Сегодня на небе полная луна и теперь мою комнату освещает только ее свет.
Смотрю на часы. Десять. Условный отбой.
Залезаю в постель и сажусь к стене, подтянув ноги к груди и обняв их руками. Я жду, что вот-вот придет Пит. Сердце начинает биться немного быстрее.
Проходит пять минут. Затем десять, пятнадцать, полчаса.
Я начинаю нервничать. Почему его до сих пор нет? Может, он передумал и решил не приходить? Или он просто не хочет? Или может, он узнал про наш с Гейлом поцелуй?
Меня бросает в жар. Я встаю и снова смотрю на часы. Половина одиннадцатого.
Включив свет, иду к двери. Хватаюсь за ручку. Задумываюсь на несколько секунд и отпускаю ее. Прижимаюсь лбом к холодной шершавой стене.
Нет, если он не хочет приходить, то и я к нему не пойду.
Вернувшись в комнату, снова выключаю свет и ложусь обратно в постель, накрываясь одеялом с головой. Пусть мне будет трудно уснуть, пусть мне будут сниться кошмары, но я не пойду к Питу.
Спустя несколько минут под одеялом становится душно и я, откинув его в сторону, поворачиваюсь лицом к стене.
В этот момент слышу, как тихо скрипит дверь. Сердце замирает. Еле слышные шаги.
Пит осторожно, чтобы меня не потревожить, ложится на самый край постели и кладет руку на мою талию, прижимаясь грудью к моей спине. Я чувствую его дыхание на своей шее.
– Я уже думала, что ты не придешь, – шепчу я и поворачиваюсь к нему, ложась на спину.
Он приподнимается и подпирает рукой голову, глядя на меня сверху вниз.
– Я не мог прийти раньше, – вздыхает Пит. – Мы разговаривали с Хеймитчем. И потом я ждал, когда он уснет.
– О чем вы с ним говорили?
Несколько секунд Пит молчит. Я немного напрягаюсь.
– Позавчера Койн приказала казнить одного из своих подчиненных, – наконец, отвечает он. – Его обвинили в том, что он являлся шпионом Капитолия.
– Это он сдал нас, когда мы были в Восьмом? – спрашиваю я, хотя уже знаю ответ.
– Говорят да. Но Хеймитч не верит. Мужчине отрезали язык за предательство и расстреляли. С ним никто не говорил. Все принято на веру. Хеймитчу об этом рассказал Гейл.
– Гейл? – я удивляюсь. – Но он мне ничего не сказал…
– Вы же не разговариваете, – слегка пожимает плечами Пит.
– Говорили сегодня… – я замолкаю, прикусывая нижнюю губу.
– Вы помирились? – спрашивает он.
Я качаю головой.
– Скорее наоборот. Он меня поцеловал.
Повисла тишина. Мне хочется провалиться сквозь землю. Я не собиралась ему говорить, не собиралась. Но что меня заставило это сделать?
– Пит, мне очень жаль. Я не хотела, – я чувствую, как в глазах появляется влага.
Я не хочу плакать, не хочу. Пит смотрит на меня молча.
– Он подумал, что я могу передумать, – я начинаю говорить очень быстро. – Но я ничего не почувствовала, ничего!
Пит наклоняется ко мне и касается моих губ своими. По моему виску стекает горячая слеза.
– А что ты чувствуешь, когда тебя целую я? – шепчет он мне в губы и снова целует.
– Я… Я чувствую, словно сердце уходит в пятки, – задыхаясь отвечаю я, когда он отстраняется. – Все мое тело начинает гореть, а воздух будто выкачивают из легких.
Пит ладонью касается моей щеки, шеи, затем его рука ложится на мою ключицу. Тело покрывается мурашками.
– Ты можешь не волноваться, Китнисс, – говорит он тихо. – Я не стану злиться и ревновать. Ты призналась в любви мне, а не ему.
Я расслабленно выдыхаю. Как я могла подумать, что он станет злиться? Это же Пит. Он столько времени терпел, мучаясь от безответной любви. Он подарил мне медальон с фотографией Гейла, намекая на то, что он может стать частью моей семьи. Пит хотел умереть на Арене, чтобы освободить меня и дать мне возможность выбрать Гейла, выйти за него замуж.
Я призналась Питу в любви и теперь он счастлив, несмотря ни на что.
Притягиваю его за шею ближе к себе. Я не целую его. Я наслаждаюсь его близостью. Прикрыв глаза, касаюсь кончиком носа щеки Пита, двигаюсь ко лбу, задеваю губами его нос, затем снова щека, подбородок… Это сладостное предвкушение поцелуя. Мои пальцы перебирают его волосы. Ему нравится моя игра. Пит кладет свои руки на мою талию, слегка задирая большими пальцами край футболки. Наше дыхание становится громче.
Наконец, наши губы встречаются. Я приподнимаю голову с подушки. Поцелуй становится глубже. Мой язык касается его верхних зубов.
Мое тело снова подчиняется инстинктам. Руки уже под футболкой исследуют спину Пита. Я сгибаю ноги в коленях и сжимаю их вокруг его бедер.
Пит отрывается от моих губ, и я чувствую его поцелуи на своей шее, ключице.
– Китнисс, – слышу его шепот.
Я открываю глаза и встречаюсь с ним взглядом.
– Мы не можем сейчас это сделать, – Пит слегка качает головой.
Я пытаюсь привести в порядок свое дыхание.
– Я знаю, – я киваю и вылезаю из-под его тела.
Сажусь в постели и прижимаюсь спиной к холодной стене. Пит остается лежать, глядя в потолок.
– Мы скоро можем погибнуть, – шепчу я.
Пит приподнимается и кладет руку на мое колено.
– Я хотел бы, чтобы все было правильно… – тихо говорит он.
Я смотрю на него с непониманием. Правильно? Что вообще в нашей жизни сейчас может быть правильным?
И тут, ответ приходит сам собой. Мы должны пожениться. И тогда нам не придется прятаться, тайно бегая друг к другу по ночам.
Но есть одно большое но. Нам всего по семнадцать лет.
========== Глава 18 ==========
Мой слух ласкает шелест листвы. От ветра ветки деревьев сильно раскачиваются. Кажется, вот-вот и они с треском полетят вниз.
Я сижу, прислонившись спиной к стволу красного кедра.
Подбираться к Седьмому слишком близко нам запретили, поэтому мы обосновались на высоком холме в двух километрах от дистрикта. С небольшой площадки открывается вид на родной город Джоанны. Его видно здесь как на ладони.
Из достоверных источников Боггса стало известно, что после провала Квартальной Бойни, Седьмой тоже постигла беда. Бомбы не затронули лишь четверть города. Выжившие жители находятся под колпаком Капитолия. Сноу не мог уничтожить всех, ему нужна рабочая сила.
Я перевожу взгляд на Джоанну. Она сидит в стороне ото всех. Девушка практически не моргая смотрит в сторону города и беспрестанно дергает траву. На ее лице нет ни одной эмоции.
Меня беспокоит ее состояние. Раньше я считала Джоанну очень наглой, дерзкой и эгоистичной. Казалось, что ее никто кроме нее самой не волнует.
Но жизнь такова, что мы часто носим маски. Считаем, что они защищают нас от окружающего мира, полного боли и жестокости. Без маски мы уязвимы. Не только для других, но и для себя. Мы перестаем понимать кем являемся на самом деле.
Правда о Джоанне Мейсон в том, что она очень эмоциональный человек. Она достаточно эгоистична, но ей далеко не плевать на окружающих. Она доказала это участием в заговоре против Капитолия. Джоанна тоже хотела мир без Игр, где можно не бояться влюбиться, выйти замуж и родить ребенка. Каждая женщина мечтала бы об этом в том слишком нереальном мире.
Я смотрю на Пита, который сидит рядом и смотрит в небо. Меня накрывает волна боли. Нет, не физической. Душевной.
Как бы мне хотелось выйти за него замуж. Я родила бы ему ребенка, даже двоих. Прим стала бы тетей и часто сидела с племянниками. Мама, конечно, еще очень молода для бабушки. Но она научила бы меня как заботиться о них. Как пеленать, как и чем кормить, какие колыбельные петь.
Я закрываю глаза и представляю маленькую девочку с темными волосами и голубыми глазами, как у Пита. А еще светловолосого мальчика с серыми глазами.
Хочется кричать от отчаяния. Этому не суждено случиться. Может, поэтому так легко сейчас мечтать об этом? У нас никогда не будет детей, мы никогда не поженимся. Скоро мы умрем, открывая дорогу новому миру. Миру, где не будет Игр, и девушки смогут без задних мыслей мечтать о белом платье и первой брачной ночи.
Прошла неделя с того момента, как я впервые пришла к Питу в его отсек. С тех пор каждую ночь я сплю в его объятиях. Каждую ночь я тайно пробираюсь в его постель. Каждую ночь я боюсь, что Хеймитч или мама с Прим узнают об этом.
Нам все труднее дается сдерживать себя. Но каждый раз Пит прерывает поцелуй, обнимает меня и заставляет попытаться заснуть.
Мы с ним не говорим об этом. Ясно в чем причина. В том, чтобы все было правильно. Мы не произносим слово «свадьба». Нам обоим страшно. Мы знаем правила Тринадцатого. Нет смысла даже пытаться заводить об этом речь.
Я ненавижу Тринадцатый дистрикт. Я ненавижу Койн. Я ненавижу здешнюю жизнь, порядки и правила. Я ненавижу эти бесконечные тренировки, которые вселяют в нас чувство безнадежности нашего положения. Словно поросят, нас откармливают на убой.
Мы становимся сильнее, ловчее, упорнее. Даже Энни. Мне всегда казалось, что она не боец. Но она взяла волю в кулак. Меньше слез, истерик. Не без помощи Финника конечно, а он всегда рядом.
Пит оказался способным учеником. За эту неделю он научился неплохо стрелять из лука. Я тренирую его по два часа ежедневно.
Гейл смотрит на нас косо. Он ни разу не говорил ни с одним из нас. Но видно, что ему не нравится моя затея с одинаковым оружием.
– Ну чего вы там застряли? – в моем наушнике раздается недовольный голос Хеймитча.
– Джоанна, – тихо и коротко отвечаю я.
Пит смотрит на меня. Я двигаю свою руку ближе к нему. Он накрывает ее своей ладонью.
В этот раз мы свободны от съемок и пафосных речей. Сегодня мы просто сопровождающие.
Крессида постукивает кончиком ногтя по экрану часов, постоянно поглядывая и проверяя сколько прошло времени.
А действительно, сколько? Мне кажется, что мы здесь уже не меньше двух часов.
Финник сочувственно смотрит на Джоанну и порывается встать и подойти к ней, но Энни его останавливает.
– Дай ей немного побыть наедине со своими родными местами, – тихо говорит она, хватаясь за его руку.
Энни довольно простая с виду девушка. Ее нельзя назвать красивой. Она немного нескладная, неуверенная, боязливая. Но с Финником они составляют очень гармоничную пару. Они дополняют друг друга. Благодаря Финнику, Энни становится сильнее, она преображается рядом с ним. А Финник становится собой. Не тем павлином, любимцем Капитолия. Он добрый, веселый и смелый. Он светится от любви.
Интересно, а мы с Питом выглядим так же? Нашей истории любви умилялся весь Капитолий, но это была фальшь. Сейчас люди также улыбаются, видя нас вместе. Хочется верить в то, что мы тоже светимся.
Крессида встает и медленно подходит к Джоанне.
– Джоанна, я думаю…
– Оставь ее в покое! – угрожающе громко говорю я.
Меня раздражает Крессида. Она не понимает наших чувств. Но когда женщина сама попала в центр событий в Восьмом, она запаниковала, заистерила. Я не уважаю ее за это.
– Тебе пора собраться с мыслями! – Крессида не обращает на мои слова внимания. – Мы не можем торчать тут вечно. Расскажи на камеру о себе, о близких людях, о своих чувствах, которые ты испытываешь глядя на это, – она указывает в сторону города. – И мы уберемся отсюда.
– О себе, – медленно протягивает Джоанна. – Мне двадцать два года. Я побывала на Арене дважды.
Крессида застывает с приподнятой рукой. Она хочет дать сигнал включить камеры.
– После моей победы в 68 играх, всех моих близких отправили на тот свет. Постепенно, каждого по очереди, – плечи Джоанны начинают подрагивать. – Отца, мать, брата…
Она поворачивает голову, и я вижу, что она смеется. Девушка медленно встает на ноги.
– А вот на этом месте, – Джоанна показывает пальцем себе под ноги, – меня впервые поцеловал мой парень.
Крессида испуганно отступает на два шага назад.
– Ты хочешь, чтобы я поскорее собралась с мыслями? – из Джоанны вырывается истеричный смешок. Она слегка качает головой, и ее улыбка сменяется другим выражением лица, гневом. – Знаешь, здесь же Рейн поцеловал меня в последний раз, за день до того, как я нашла его с перерезанным горлом под окнами своего дома! – ее голос постепенно срывается на крик.
Мы с Питом медленно поднимаемся на ноги. Боковым зрением, я замечаю, что все вокруг тоже зашевелились. Гейл стоит всего в трех метрах от Мейсон. Финник в мгновение оказывается рядом со мной. Пит крепче сжимает меня за руку.
– Джоанна, тебе нужно успокоиться, – тихо говорит Крессида.
Похоже, это была последняя капля для разозленной победительницы.
– Ты бесчувственная стерва, – Джоанна делает рывок по направлению к женщине. Но путь ей преграждает Гейл и она попадает прямо в его руки, врезаясь лицом в его грудную клетку. – Отпусти!
Девушка пытается вырваться, кричит, ругая его и Крессиду последними словами. Но Гейл держит ее в кольце рук так, что она почти не может шевелиться. Даже создается ощущение, будто он обнимает ее.
