Текст книги "Незапертые чувства (СИ)"
Автор книги: Muza_90
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)
– Новая ловушка? – предполагает Джоанна.
– Возможно, – звучит голос Джексон.
– Прижмитесь все к стене, – командует Боггс. – И не двигаться!
Не успеваю сделать и шаг, как оказываюсь прижата к стене телом Пита. Он защищает меня своим телом. Я молча прижимаюсь к нему, сжимая пальцами ткань его куртки. Закрываю глаза, пытаясь уверить себя в том, что в следующие несколько минут не произойдет ничего страшного.
Свист становится настолько громким, что хочется зажать уши. Кто-то пытается перекричать этот звук, но невозможно что-либо разобрать.
Я открываю глаза и отстраняюсь от Пита. В этот момент понимаю, что вижу его. Очертания становятся отчетливей – газ испаряется.
Лучи солнца уже пробиваются сквозь зеленую завесу. А в следующее мгновение дымка начинает формироваться во множество воронок, которые засасывает в отверстия в земле. Как только воронки исчезают, оставляя воздух полностью прозрачным, свист резко исчезает.
Я срываю с себя маску и делаю глубокий вдох. Легкий колкий запах еще чувствуется, но дышать можно.
Все снимают маски, слегка щурясь на солнце. На лицах читается облегчение.
Боггс достает из кармана голо. Через секунду в воздухе появляется карта. Изображение пестрит мигающими разноцветными огоньками.
– Мы прошли лишь полквартала, – Боггс хмурится. – Впереди ловушка.
– Нам их лучше не трогать, – говорит Гейл. – Мы снова обозначим свой путь.
– Гейл прав, – кивает Пит. – Я почти уверен – улицы усеяны камерами. Но после электромагнитного импульса они наверняка выведены из строя. Теперь нас могут найти только с помощью ловушек.
– Когда нас обнаружили на той улице, – я цепляю маску к своему поясу, – начали травить газом. А сейчас улицы провентилировали…
– Они собираются искать наши тела, – договаривает за меня Финник.
В подтверждение его слов вдалеке раздаются выстрелы.
– Это в той стороне, откуда мы пришли, – говорит Джексон.
Воздух сотрясает звук взрыва. Мы оборачиваемся. Над высотками кверху вздымаются клубы дыма и пыли.
– Много времени, чтобы обыскать место взрыва им не потребуется. Здесь скоро будет полно миротворцев, – Боггс спешно убирает голо. – Уходим, живо!
Мы быстро добираемся до конца квартала.
– Нужно уйти с улицы, – Джексон оглядывается по сторонам. – Найдем укрытие.
Ближайшее здание оказывается комплексом богатых капитолийских квартир, как сказала нам Крессида. Из-за мятежников хозяева давно оставили их.
Мы поднимаемся на последний этаж. Митчелл взламывает замок, и мы оказываемся в просторной шикарной квартире.
Широкий коридор, заставленный кадками с экзотическими деревцами, ведет в гостиную. Посреди нее – большой диван и несколько кресел. Низкий журнальный столик из красного дерева завален журналами с яркими глянцевыми обложками. Телевизионная панель занимает почти половину стены. Гостиная соединена с обеденным залом, откуда еще один длинный коридор ведет в кухню, пять спален и две ванные комнаты.
Похоже, хозяева оставляли жилье в спешке. Повсюду разбросаны вещи. В вазе на столе сгнили фрукты.
Я отстегиваю колчан со стрелами и вместе с луком кладу на журнальный столик.
Джексон садится на диван, безуспешно пытаясь оживить полевой коммуникатор. Гейл и Финник обыскивают кухню в поисках провизии. Но кроме испортившихся продуктов, они ничего не находят.
Съемочная группа складывает свое оборудование на стол в обеденном зале. Судя по возгласам Крессиды, одна из камер вышла из строя.
Я прохожу через длинный коридор. Нахожу ванную комнату и запираюсь в ней. Скинув с себя костюм, залезаю под душ. Наугад нажимаю одну из кнопок. Не работает. Тыкаю последнюю, и на меня обрушивается поток ледяной воды вперемешку с лавандовым гелем для душа. Горячей воды нет.
Дрожа от холода под ледяными струями, я расплетаю косу и смываю с лица размазанный макияж. Выключив воду, бросаю на пол полотенце, висящее рядом на крючке и сажусь на него, подтягивая колени к груди.
Перед глазами проносятся события этого утра. Лиг 2, разлетевшаяся на кусочки, тело Хомса, нанизанное на копья.
Прикрываю глаза и больно щипаю себя за ногу, желая очнуться от этого кошмара и увидеть стены дома в Двенадцатом, или на крайний случай серость отсека Тринадцатого.
Но открыв глаза, я по-прежнему вижу белую кафельную плитку с нарисованными на ней темно-синими дельфинами.
Кто-то тихо стучит в дверь.
– Китнисс, – раздается приглушенный голос Пита. – Можно я войду?
Я поднимаюсь на ноги и, обернув полотенце вокруг тела, впускаю Пита. Одергивая края махровой ткани, присаживаюсь на довольно широкий бортик ванной.
Щелкает замок.
Пит садится рядом со мной и накрывает ладонью мою руку.
– Спасибо, – тихо произносит он.
Я поднимаю на него удивленный взгляд.
– За то, что не ушла без меня. Я знаю, что ты хотела это сделать.
– Я не смогла, – шепчу я, опуская голову.
Пит молча смотрит на меня.
– В кои-то веки послушалась Хеймитча, – грустно усмехаюсь я, поднимая на него взгляд.
Пит приподнимает руку и касается пальцами моей щеки. В этот момент мне хочется забыть обо всем, что происходит вокруг, о том, что за дверью находятся двенадцать человек из нашего отряда. Хочется просто раствориться в этих нежных прикосновениях.
Перехватив руку Пита, я тянусь к его лицу. Наши губы соприкасаются в легком поцелуе, когда по всей квартире раздается громкий писк, заставивший нас отпрянуть друг от друга.
Несмотря на присутствие Пита, я скидываю с себя полотенце и начинаю быстро натягивать вещи на еще влажное тело.
Выйдя из ванной, мы бежим в сторону гостиной, где перед телевизором, из которого и доносится писк, собрался уже весь отряд. На экране мелькает герб Капитолия.
– Это сигнал тревоги, – поясняет Крессида, стоящая за диваном со скрещенными руками. – Активируется автоматически во всех телевизорах по всей стране.
Изображение герба исчезает.
В следующее мгновение я застываю. С экрана на меня в упор смотрят змеиные глаза президента Сноу. На его губах играет мерзкая усмешка.
Писк прекращается, и президент, не сводя с меня глаз, начинает говорить.
========== Глава 37 ==========
Placebo – sleeping with ghosts
Его голос эхом отдается по помещению. Его речь, полная яду и желчи, отравляет разум.
Я сжимаю руки в кулаки так, что ногти больно врезаются в ладони. Кажется, вот-вот пойдет кровь.
– Я обращаюсь к жителям Панема, гордо называющим себя мятежниками, повстанцами, – Сноу делает маленькую паузу, поджимая губы, пытаясь скрыть улыбку. – К тем, кто позволяет себе думать, будто власть Капитолия может быть сломлена. Сегодня утром при попытке штурма нашей столицы вы лишились сотни, тысячи своих людей. Куда вы пришли, опираясь на поступки своенравной девчонки, которую вы именуете символом восстания? И куда амбиции привели саму Сойку-пересмешницу?
Пока он говорит, камера медленно приближает лицо президента Сноу, которое затем вновь сменяется изображением герба Капитолия, вращающегося вокруг своей оси.
А потом на экране начинают мелькать кадры, снятые на уличные камеры наблюдения. Наш отряд стреляет по окнам на «радужной» улице. Лиг 2 подбирает листовку и подрывается на мине. Хомс, кривясь от боли, ползет к ловушке. Она срабатывает. Кровь, металл. Ужас на наших лицах. Мое лицо берут крупным планом. Изображение становится слегка зернистым из-за увеличения.
Появляется ядовитый газ. Мы пытаемся убежать, но зеленая дымка накрывает нас, словно одеялом. Изображение затемняется. Затем мы видим около двух десятков миротворцев, выстраивающихся в шеренгу на крыше здания, расположенного по соседству с многоквартирным домом, где мы скрывались. Они по команде начинают стрелять по окнам. Раздается взрыв. Источая языки пламени и клубы дыма, здание рушится, словно карточный домик.
А потом показывают уже развалины здания.
На фоне звучит грозный голос Сноу:
– Ваш символ уничтожен. Тела Китнисс Эвердин и Пита Мелларка будут найдены среди пепла. Они будут выставлены на главной площади Капитолия, как музейные экспонаты. Все смогут полюбоваться мертвыми подростками, взявшими на себя слишком серьезную роль.
На экране появляется наша с Питом общая фотография с интервью Цезаря во время Тура Победителей. Она загорается и рассыпается в пепел.
Черный экран.
– Я призываю всех мятежников сложить оружие. Вы проиграли эту войну.
Несколько секунд звучит тихое шипение, затем наступает тишина.
Я в ужасе не отвожу взгляда от экрана. Эту запись видел и слышал весь Панем. Не представляю что сейчас творится в Тринадцатом. Наши родные будут думать, будто только что видели нашу смерть. Прим, мама, Хеймитч, Хейзел, Энни…
– Мы официально мертвы, – говорит Гейл. – Значит нас не будут преследовать.
– Какое-то время, – кивает Финник. – Наши тела ищут. К завтрашнему дню они поймут, что мы все еще живы.
– Президент блефует, – произношу я. – Он рассчитывает на то же, что и мы. Если все поверят в нашу смерть, мятежники сдадутся. А когда поймут, что мы живы – не станут это афишировать.
– Сноу ошибается, – Пит качает головой. – Дело не в нашей с Китнисс смерти. Мы лишь лица, оболочка. Восстание движимо людьми, их чувствами. Никто не сложит оружия из-за смерти подростков. Пламя просто так не потушить.
Из телевизора снова раздается писк, но уже более тихий. Мы вновь поворачиваемся к экрану. Но там лишь начинают крутить повтор предыдущей передачи. Капитолий смакует нашу смерть.
Я хватаю с журнального столика пульт и жму на кнопку выключения. Напрасно. Срочные передачи находятся в режиме блокировки для управления, потому ее нельзя пропустить или просто выключить.
– Нужно найти какую-нибудь еду, – говорю я, со злостью бросая пульт обратно на столик.
Мы с Питом и Гейлом отправляемся на поиски провизии. Мессала объясняет нам где люди прячут здесь запасы. Оказывается, в Капитолийских квартирах есть хранилища, скрытые от посторонних глаз. Они могут находится за картинами, зеркалами, за фальшивыми вентиляционными отверстиями.
Обыскав каждый квадратный метр квартир на двух этажах, мы добываем около четырех десятков консервов, восемнадцать маленьких бутылок с минералкой и несколько коробок с печеньями.
Осматривая нашу добычу, сложенную кучкой на обеденном столе, я испытываю все больше отвращения к Капитолийцам. В то время, как жителям дистриктов приходилось голодать, мечтая хотя бы о черствой буханке хлеба, они, словно грызуны откладывали себе запасы.
Даже консервы у них похожи на деликатес. Аккуратные баночки с колечком на крышке. Каждая отличается по цвету, соответствующая одному блюду. Например, синяя – это рыбное филе в масляном соусе. Красная – каре ягненка. Аппетитное изображение блюда красуется на крышке.
Все наугад разбирают по несколько банок. Я уже собираюсь взять бефстроганов с белыми грибами, как Пит с улыбкой протягивает мне фиолетовую баночку. Мое любимое Капитолийское блюдо – баранина с черносливом.
Мы с Питом берем себе еще пару консервов, коробку печенья и устраиваемся на полу за диваном. По телевизору теперь показывают двух репортеров, которые, стоя на развалинах взорванного здания, обсуждают наши смерти, отпуская ехидные замечания по поводу нашего возраста и отсутствия лидерских навыков.
Аппетитная картинка на упаковке вызывает выделение слюны. Я с нетерпением дергаю за колечко, но оно отрывается от крышки, оставив банку закрытой.
– Откроешь? – я протягиваю ее Питу.
Он достает из кармана куртки нож и быстрым движением вскрывает консервы. Придвинувшись ближе, протягиваю ему раздобытую на кухне ложку.
Отправив в рот первый кусочек баранины, я словно возвращаюсь на нашу первую Арену. Теперь мне ее напоминает не только опасность, страх и смерть. Даже вкус стал тем же.
Быстро расправившись с половиной запасов, мы складываем остальное в рюкзаки Кастора и Мессалы, выкинув оттуда несколько дымовых шашек и косметические принадлежности.
Вечернее солнце начинает закатываться за горизонт, заливая гостиную приятным оранжевым светом.
Финник бросает на стол пустую пачку от печенья.
– Каков наш следующий шаг? – он опирается на стену, скрещивая руки на груди.
Я тру глаза пальцами. Больше всего мне сейчас хочется закрыться вместе с Питом в одной из спален и уснуть в его объятиях на несколько часов.
Боггс произносит в голо команду и нажимает пару кнопок. Через пару секунд перед нашими глазами уже мигают многочисленные разноцветные огоньки.
– Чем дальше мы продвигаемся, тем больше становится ловушек, – произносит Джексон.
– Значит, улица для нас больше не вариант, – Гейл опирается руками на стол, всматриваясь в систему ловушек. – Мы не сможем пройти, не зацепив хотя бы одну. И тогда все пропало.
– Через крыши тоже не выйдет, – кивает Митчелл.
Оставаться на месте мы не можем. Назад – нельзя. Вперед – тоже. По верхам не получится. Выход лишь один.
Боггс касается края голограммы и легким движением меняет изображение. Светящиеся проекции зданий исчезают, сменяясь длинным туннелем с ответвлениями. Теперь на карте остаются лишь четыре огонька, обозначающих ловушки.
– Остается только подземелье, – произносит Боггс.
Скрыв следы нашего присутствия в этой квартире, мы запираем ее и спускаемся в подвал. Как показало голо, в подземные туннели можно спуститься через люк в бойлерном помещении.
Лиг аккуратно взламывает замок. Пробираясь через множество труб, Крессида обжигает правую руку об одну из них. Приходится задержаться, чтобы обработать ожог мазью и наложить повязку.
Митчелл открывает створки люка и, включив фонарик, направляет свет вниз.
– Тут очень узкий проход, – говорит он, щурясь. – Я не вижу куда он ведет.
В нос ударяет неприятный запах канализации и сырости.
Все начинают спускаться вниз. Больше всего времени занимает спуск операторов с их громоздким оборудованием.
Проход и вправду оказывается достаточно узким. Боггсу с его широкими плечами приходится пробираться в пол-оборота.
Пол под ногами влажный и скользкий. С потолка то и дело капает вода. Запах канализации становится все сильнее. Вдалеке слышится шум воды.
Спустя пятьдесят метров проход становится шире и наконец заканчивается высокой аркой, ведущей в основное ответвление подземки.
Выбравшись из прохода, мы оказываемся в широком туннеле, слабо освещенном холодным голубым светом. По стенам проходят несколько уровней толстых канализационных труб. Впереди с обеих сторон виднеются новые ответвления. На тех участках трубы уходят вверх.
– Ну и куда теперь? – оглядываясь по сторонам, спрашивает Гейл.
– Мы должны добраться до главной обслуживающей шахты, – отвечает Боггс. – Она соединяет основные важные объекты города.
– Тренировочный центр – один из них, – кивает Кастор. – Поллукс раньше работал в этих шахтах. Думаю, он сможет помочь здесь сориентироваться.
Поллукс что-то тихо мычит, затем просто кивает. Он становится впереди рядом с Боггсом.
Как объяснил Кастор, подземные шахты и туннели тоже не так безопасны. Здесь запросто можно напороться на оголенные провода или на крыс размером с кошку. А еще тут есть камеры, но Поллукс практически наизусть знает где они находятся.
Ловушки деактивируют ночью, когда в шахтах работают безгласые. Но в это время продвигаться здесь опасно – за работами следят надзиратели. Поэтому до наступления ночи нам необходимо пробраться в одну из технических комнат и переждать в ней до утра.
В течении трех часов мы проделываем достаточно длинный путь. Туннели то уходят глубже вниз, то резко ведут вверх, заставляя наклоняться немного вперед, чтобы было легче идти.
Я чувствую, как в животе снова начинает урчать. Но опустошать запасы провизии нужно осторожно, иначе потом придется голодать.
За час до полуночи, а значит до наступления смены безгласых, Поллукс приводит нас в техническую комнату, освещенную одной лампочкой, висящей под потолком и источающей тусклый свет. Для сна – то, что нужно.
В помещении почти пусто, за исключением сетки из тонких труб, крепящихся к одной из стен, нескольких щитов с маленькими рычагами, скрытыми прозрачным стеклом. Каждый щит опломбирован.
Финник с шумом закрывает дверь на стальной засов.
Поллукс отдает мне свой рюкзак. Я нахожу место потеплей в углу, где больше труб, и опускаюсь на пол. Подогнув пустой край рюкзака, кладу его к стене.
Гейл спрашивает об очереди на караул, но Кастор качает головой, объясняя, что Поллукс не будет здесь спать, поэтому в дежурстве надобности нет.
Боггс нехотя соглашается и укладывается в углу. Митчелл и Лиг 1 занимают места ближе к двери. Они ложатся, не выпуская из рук оружия.
Поллукс рукой подает знак о том, что на сон у нас есть пять часов.
Я отстегиваю колчан со стрелами и кладу его вместе с луком рядом с собой. Искоса наблюдаю за Гейлом и Джоанной. Они ложатся вместе. Девушка кладет голову ему на грудь и закрывает глаза, а Гейл укрывает ее своей курткой.
Обычно эти двое ведут себя достаточно отстраненно. Но все же мимолетные взгляды, тихие слова дают понять, что между ними что-то есть. А сейчас я собственными глазами вижу, как Гейл приобнимает Джоанну за плечи и что-то тихо ей шепчет.
Не могу сказать, что не ревную. Гейл – мой друг. Отпустить его не так просто. Я люблю его. Люблю, как брата. А теперь он чаще смотрит на другую девушку.
Поток моих размышлений прерывает Пит. Он присаживается рядом со мной. Я немного отодвигаюсь и поправляю рюкзак, чтобы Пит мог уместиться рядом.
Он засовывает руку в карман и, достав оттуда два печенья, протягивает их мне.
– Ты снова меня кормишь, – я улыбаюсь и, взяв одно печенье, полностью запихиваю его в рот. Оно буквально тает во рту.
Пит сосредоточенно накручивает прядь моих волос на палец.
– Меня беспокоит это место, – тихо произносит он. – Как-то слишком тихо было в последние три часа.
– Мне тоже здесь не нравится, – я киваю. – Но другого выхода нет.
Пит несколько секунд просто смотрит мне в глаза.
– Спи, Китнисс, – шепчет он и нежно целует меня в губы.
Я кладу отяжелевшую от усталости голову Питу на грудь и, закрыв глаза, мгновенно проваливаюсь в сон.
========== Глава 38 ==========
Linkin Park – Castle Of Glass
Предупреждение: эта глава будет достаточно тесно соприкасаться с каноном по части злоключений в подземке.
Кажется, будто я не спала и двух минут, а меня уже кто-то легонько тормошит за плечо. Открываю глаза и пытаюсь сфокусировать зрение. Передо мной на корточках сидит Финник.
– Пора, – говорит он.
Остальные, потягиваясь, уже поднимаются на ноги. Поллукс выглядит уставшим. Под глазами залегли тени.
Я бужу Пита и встаю.
Митчелл вытряхивает из рюкзака несколько банок с консервами и пачку печенья.
Завтрак проходит в тишине. Достаточно трудно взбодриться, находясь в мрачном подземелье, куда не проникают солнечные лучи.
Я подавляю очередной зевок, прикрыв рот ладонью.
– Сколько еще до Тренировочного Центра? – спрашивает Пит.
– Система туннелей довольно сложная, приходится идти в обход, – отвечает Кастор. – Вчера мы прошли лишь около половины пути.
– Придется ускориться, – говорит Боггс. – Хоть мы и на шаг впереди, у нас всего пара часов до рассвета.
– А потом Сноу узнает, что мы сбежали, – киваю я и тянусь к своему оружию.
Митчелл открывает дверь и высовывается наружу, прислушиваясь. Через несколько секунд он поворачивается к нам и коротко кивает.
Мы покидаем техническую комнату спустя двадцать минут после подъема.
По туннелям гуляет неприятный сквозняк. Я слегка ёжусь и натягиваю рукава куртки ниже, прихватив края пальцами.
– После ночных смен на несколько часов переключают вентиляцию, – объясняет Кастор. – Прохладный воздух идет с улицы.
Спустя сорок минут пути мы ныряем в левое ответвление. Запах канализации здесь усиливается. Мы проходим мимо трубы, из которой в месте спаек вытекает затхлая мутная вода. Несколько люминесцентных ламп моргают, отчего начинает рябить в глазах. Туннель немного сужается, нам приходится протискиваться между труб.
Внезапно все лампы гаснут, в один миг погружая подземелье во мрак.
– Черт! – восклицает Гейл.
Тишину начинает разрывать вой сирены. Митчелл и Финник включают фонари, но они становятся ненужными, когда через минуту включается красное аварийное освещение.
Вой сирены прекращается, сменяясь странным шипяще-свистящим звуком. Я не успеваю подумать о том, что это снова может быть газовая атака, как шипение становится громче, эхом отдаваясь по туннелям, и начинает формироваться в слово. Точнее, имя.
– Китнисс… Китнисс… Китнисс…
Затишье кончилось. Похоже, наши тела искали всю ночь. И не найдя, пустили стаю переродков по следу. От этих тварей не укрыться. Они найдут нас по запаху, который невозможно замаскировать, если только не нырнуть в один из каналов канализации.
– Нам нужно разделиться, – быстро говорю я, оглядываясь назад в ожидании, что вот-вот из-за ближайшего поворота появятся мерзкие морды переродков. – Они идут за мной.
Пит уже хочет начать рьяно протестовать, но его опережает Боггс.
– Нет, – отрезает он. – Проводник у нас один. Если разделимся, кто-то может угодить в ловушку или попасть прямиком в руки миротворцев.
– От переродков в одиночку не отбиться, – кивает Финник. – Мы тебя не оставим.
Я помню стаю обезьян-переродков на Арене Двадцатипятилетия подавления. Помню, как они чуть не перегрызли Питу горло, от чего его спасла морфлингистка из шестого дистрикта.
Боггс и Джексон начинают перераспределять оружие. Съемочной группе приходится бросить здесь половину своего оборудования. У Финника остается трезубец, свой автомат он отдает Мессале. Я передаю свой Крессиде. Поллукса и Кастора вооружает Гейл. Он, как и я, остается с одним луком.
Я подхожу к трубе и, найдя место протечки, мочу ботинки вонючей водой. У переродков очень острый нюх. Возможно, запах тухлятины поможет немного сбить их со следа.
Остальные по очереди делают то же самое.
Я не перестаю оглядываться назад. Кажется, я уже начинаю слышать скрежет когтей переродков.
Боггс прислушивается к звуку.
– Они еще далеко, – говорит он. – Эхо усиливает звук. Скорее всего, их выпустили в том месте, где взорвали здание.
– Переродки быстро двигаются, – Пит крепче перехватывает автомат. – Они преодолеют это расстояние меньше, чем за час.
– Но все же нужно двигаться осторожно, – кивает Джексон. – Как показало голо, впереди должна быть ловушка. Возможно, мы проскочим ее до того, как их снова активируют. Но точно мы не узнаем.
– Скорее всего, их уже активировали, узнав, что мы сбежали, – говорит Гейл.
Боггс и Поллукс быстро просматривают карту в поисках оптимального пути. Поллукс пальцем показывает нужные ходы.
По команде мы начинаем двигаться дальше. Шаг приходится ускорить, что приводит к неряшливости. Я вздрагиваю от каждого звука, будь то всплеск воды или лязг металлической трубы, случайно задетой автоматом.
Мы обходим стороной ловушку, о которой говорила Джексон. Судя по калибровке, она вызвала бы стаю ос-убийц, задень мы ее.
Шипение переродков становится тише, значит мы опережаем их. Возможно, успеем добраться до президентского дворца до того, как они нас настигнут.
Миновав еще один из множества рукавов туннелей, мы попадаем в просторную «трубу». Стены здесь плавно закругляются, переходя в потолок высотой метра в четыре. Аварийное освещение горит ярче. Повсюду стоят большие деревянные ящики. Центр «трубы» пересекают рельсы.
– Это обслуживающая шахта Тренировочного центра, – говорит Кастор.
Я глубоко вздыхаю. Наземным путем от Тренировочного центра до дворца президента можно добраться за час. Значит, по туннелям путь займет часа два-три.
«Труба» впереди расходится по двум направлениям. Поллукс ведет нас левее.
Как только мы сворачиваем в нужный рукав, по туннелям эхом начинают разноситься жуткие крики. Мы начинаем оглядываться по сторонам. Похоже, звук идет из правого рукава.
Вперемешку с криками слышится глухое рычание. Через минуту крики стихают. Остается лишь шипение.
– Китнисс… Китнисс…
Хочется зажать уши.
– Похоже, в подземке нас искали не только переродки, – говорит Финник, держа трезубец наготове.
Я смотрю на свою команду. Все в растерянности. Теперь кажется, что шипение доносится отовсюду. Невозможно понять, с какой стороны двигаются переродки.
На какой-то миг я даже задумываюсь о том, чтобы сорваться и сбежать от отряда, чтобы отвлечь внимание тварей на себя и дать остальным выбраться живыми из этого лабиринта.
– Значит, они запрограммированы не только на Китнисс, – говорит Пит. – Иначе бы они не стали трогать миротворцев.
План побега с треском проваливается. Эти твари быстро со мной справятся и пойдут за остальными. Их ничто не остановит.
– Попробуем выбраться к Транзиту, – говорит Боггс. – Там куча ловушек, может, удастся заманить переродков в мясорубку, если они нас нагонят.
Все дружно соглашаются с планом, так как ничего другого не остается. На улицу выбраться мы не можем – там сейчас толпы миротворцев.
Бегом добираемся до винтовой лестницы, ведущей на уровень ниже. Спустя пару ответвлений мы выбираемся к Транзиту. Это широкое шоссе, по которому осуществляются все грузоперевозки по столице. Здесь тяжелый транспорт может свободно передвигаться по городу, не мешая движению на поверхности.
Сейчас Транзит пуст.
Мы с Гейлом взрываем первые ловушки, давая возможность отряду пробраться к следующему перекрестку, за которым, если верить голо, находится ловушка-мясорубка.
Пит предлагает пройти вперед по краю шоссе и затем активировать ее. Возможно, переродки окажутся не слишком умными и не станут искать пути обхода.
Прижавшись к стене, мы перебираемся на безопасный участок. Заворачиваем за угол и останавливаемся, чтобы запустить мясорубку.
Здесь то мы и натыкаемся на новую ловушку. Голо ее не показывал. Расчет был именно на то, что никто не успеет спохватиться.
Чувствую, как кто-то хватает меня за руку, отталкивая к стене. Я больно ударяюсь головой о холодную плитку. Оборачиваясь, вижу, как Гейл опускает свой лук. Две его стрелы лежат рядом с ярким столпом света, посреди которого в неестественной позе застыл Мессала. Его рот открыт, хотя он не издает не единого звука, на лице ужасная гримаса. Его кожа начинает краснеть и покрываться волдырями, а в следующее мгновение он, как свеча, начинает плавиться на наших глазах, превращаясь в бесформенную массу. Лужа крови растекается вокруг столпа света, и через несколько секунд он гаснет.
В этот момент мы чувствуем себя абсолютно беспомощными. Крессида давится от слез, а потом ее рвет на асфальт.
– Нужно двигаться дальше, – кричит Пит, дергая меня за руку.
Я, наконец, отворачиваюсь от того кровавого месива, что осталось от Мессалы, и срываюсь на бег. Перед глазами начинает все плыть. Я уже не вижу ничего перед собой, но Пит не отпускает мою руку.
Звук выстрела приводит меня в чувство. Я начинаю вертеть головой и вижу пулю, застрявшую в плитке в нескольких сантиметрах от моей головы.
И тут мы видим толпу миротворцев, стремительно приближающихся к нам с той стороны, куда мы направлялись.
Позади – мясорубка, впереди – миротворцы. Придется ввязаться в перестрелку. На их стороне численный перевес – миротворцев около трех десятков человек. Но отступать нам некуда.
Я натягиваю тетиву, отправляя стрелу в голову ближайшего миротворца и тянусь за следующей. Звуки выстрелов сотрясают стены туннеля.
Когда мы сокращаем численность противника вдвое, подоспевает подкрепление.
Отстреливаясь, наш отряд начинает отступать обратно к мясорубке. Нам придется снова перебраться на ту сторону, умудрившись не попасть под пули. А там мы, скорее всего, столкнемся нос к носу с переродками. Придется выбирать одно из двух зол.
Когда мы достигаем крайней точки безопасной зоны перед ловушкой, скрываясь от пуль за углом, я краем глаза вижу панику среди миротворцев. Они поворачиваются в противоположную сторону, начиная отстреливаться от невидимого противника. Белые мундиры быстро становятся багровыми от крови.
Шипение перерастает в громкий рык. Я не сразу различаю их. Окрас переродков сливается с бежевой плиткой на стенах туннеля. Их тела похожи на человеческие, с выделяющимися мышцами. Лишь приглядевшись внимательней можно заметить, что вместо кожи у переродков чешуя. На сгорбленных спинах – острые шипы, проходящие по линии позвоночника, толстой вытянутой шеи и затылка. Головой переродки похожи на ящерицу с маленькими, горящими красным огнем глазами и острыми клыками, которые с легкостью вгрызаются в шеи миротворцев, отрывая голову от тела.
Крики стихают в тот момент, когда мы перебираемся обратно на другую сторону от мясорубки.
– Китнисс… Китнисс… Китнисс…
Шипение звучит так громко, будто переродки находятся всего в паре метров от нас.
Воздух начинает наполняться знакомым приторным запахом, который замечаю только я. К горлу резко подступает тошнота. Розы и кровь. Новое послание от Сноу. Он словно говорит мне, что я не смогу от него скрыться. Я подавляю рвотный порыв, тяжело сглатывая.
Гейл запускает стрелу в центр ловушки, когда горящие глаза появляются из-за угла. Тела переродков перепачканы кровью.
С жутким скрежетом ловушка приходит в действие. Асфальт в мгновение крошится на мелкие кусочки, пропадая в пучине крутящихся в разные стороны стальных зубьев.
В этот момент я надеюсь лишь на то, что эти переродки не умеют далеко прыгать, как те, что были на нашей первой Арене. Но это маловероятно, судя по их мощным длинным лапам.
Ящеры на мгновение застыли перед мясорубкой, словно обдумывая дальнейшие действия.
– Нужно выбираться на улицу, – Пит поворачивается к Поллуксу.
Тот оглядывается по сторонам и в следующую секунду срывается к одному из ответвлений с другой стороны туннеля.
Не оборачиваясь, мы бежим вслед за ним. Позади раздается дикий рев. Похоже, кто-то из переродков попытался перепрыгнуть через мясорубку.
Рев быстро стихает. Либо они смогли пересечь ловушку, либо пытаются найти обход.
Проход заканчивается тупиком.
Я готова уже начать кричать на нашего проводника, как Поллукс касается небольшого уступа в стене, и в потолке появляется круглый люк. Он находится невысоко, поэтому запросто можно подсадить друг друга.
Тяжело дыша, я поворачиваюсь к остальным. Что-то не так.
Пит, видя мое замешательство, тоже оборачивается.
Меня охватывает паника, когда я по очереди выхватываю глазами из полутьмы каждого члена отряда. Сердце пропускает удар, когда понимаю – нас стало меньше…
========== Глава 39 ==========
Nik Ammar – Turn It Back
Matthew Ryan – Follow The Leader
– Где Джексон и Лиг 1? – растерянно спрашиваю я, оглядывая членов отряда.
Ответом мне служит эхо от выстрелов, сотрясающих стены туннелей. Его сменяет короткий женский вскрик. А затем наступает мертвая тишина.
– Черт, – Боггс отчаянно бьет кулаком в стену. – Джексон предложила остаться, задержать переродков. Я запретил ей даже думать об этом. Она нарушила приказ.
