Текст книги "Brainstorm (СИ)"
Автор книги: Miss_Ank
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц)
Глава 17
Это был нокаут. Удар под дых, исполненный судьбой с непревзойдённым мастерством бывалого боксёра, и надо сказать, я выдержал его из последних сил. Но мимику не спрячешь, поэтому Дженсен увидел на моём лице всё, что я последовательно испытал: шок, изумление, недоверие, радость, нежность и желание. И клянусь, в первый раз мне не было мучительно стыдно за свои чувства.
Он стоял очень прямо, собранно, и смотрел на меня взглядом, который я не смог расшифровать. Потом сделал шаг вперёд, и мне пришлось посторониться, чтобы пропустить его. На лице появилось слабое подобие вежливой улыбки.
– Снова припозднился, Джаред?
Я прислонился к стене, наблюдая, как он проходит мимо меня, жадно вдыхая его запах. В принципе, мне было плевать, что он думает обо мне, и как я сейчас выгляжу. Влюблённый больной придурок, доведённый до отчаяния.
– Джей, – проговорил я ему в спину, обтянутую дорогим пальто, усеянным капельками воды. Сверкающие брызги путались в его волосах, россыпью лежали на шее. На улице снег, правильно, ведь скоро Рождество…
Дженсен замер, словно я в него выстрелил. Тишина показалась вдруг очень громкой, тяжёлой, словно ультразвук, выкрученный до максимума, до звона в ушах. Мне казалось, я слышу его сдержанное дыхание.
А потом он обернулся. И улыбнулся. Пусть не слишком широко и весело, но вполне искренне. Я поймал его взгляд и наконец-то увидел в нём хоть что-то, кроме усталости и равнодушия.
– Джей, – повторил Дженсен, кивнул и быстро направился к своему кабинету, на ходу доставая ключи. В этот момент я словно раздвоился: одна часть меня оторвалась от стены и бросилась следом, а вторая влетела в лифт и нажала кнопку первого этажа. Но на самом деле я остался на месте, оцепенев; наш недо-диалог очень ярко показал: что бы там ни случилось с Дженсеном тогда, в кабинете, он справился. И мимо меня только что прошёл почти прежний Эклз – собранный, спокойный, с зоной отчуждения в сто миль.
Я прижался затылком к прохладной стене и закрыл глаза, слушая его удаляющиеся шаги. Когда они стихли, мне захотелось взвыть, сломать что-нибудь, врезать первому встречному или просто тупо напиться. Последнее я и так делал слишком часто, поэтому вариантов оставалось не так много.
– Блядь, – беззвучно выругался я, стукнул кулаком по стене и поднёс палец к кнопке вызова лифта.
– Джей.
Я вздрогнул, так и не нажав злосчастную кнопку, и обернулся. Дженсен стоял в дверях своего кабинета и смотрел на меня. Он снял пальто, оставшись в болотного цвета свитере и вытертых джинсах. За его спиной горел тёплый золотистый свет, путался в волосах, окружал фигуру мягким сиянием. Клянусь, в тот момент мне реально стало не по себе, словно я увидел… ну не знаю… ангела. Впервые в моей жизни со мной творилось такое, и я поклялся себе, что если переживу эту встречу, то обязательно запишу её в дневник. Заведу специально для такого случая.
Я сделал шаг ему навстречу.
– Джей, – повторил он. – Ты меня прости, что я так… ну… вёл себя с тобой.
Я очень хотел сказать ему, что мне плевать, но слова застряли в горле, и я сделал ещё один маленький шаг.
– Мне очень жаль, что ты видел меня… в таком состоянии. Больше этого не повторится. Обещаю.
Да к чёрту твои обещания, хотел заорать я. К чёрту! Плачь, кричи, смейся, делай, что хочешь, только дай мне возможность быть рядом с тобой в эти моменты. Чтобы я мог утешить, закричать вместе с тобой, поддержать твой смех… Чтобы я мог прикоснуться к тебе губами и прекратить всё это одним махом.
– Это была минутная слабость. Извини.
Ещё шаг. Я видел, как меняется его лицо при моём приближении, как маска сдержанной вежливости спадает, а на её место нарастает скорлупа отрешённости и замкнутости, словно его черты на глазах сковывал лёд. Он отступил в кабинет, продолжая держаться рукой за дверной косяк, словно боялся: если отпустит – полетит в бездну. Знакомое ощущение. И несмотря на холод в его глазах, я шёл к нему, надеясь непонятно на что.
– Джей, – проговорил он, когда я подошёл и остановился в двух шагах от него, не решаясь прикоснуться. Его запах обволакивал меня, нежил, ласкал – в отличие от взгляда, который, если бы мог превращать в камень, давно бы сделал из меня неудачный вариант Статуи Свободы.
– Джей, – повторил он спокойно. – Иди домой.
Дженсен помедлил на пороге, словно хотел сказать ещё что-то, но отвёл глаза и, отступив от двери, аккуратно прикрыл её перед моим носом. Я мог бы распахнуть её одним ударом, влететь, схватить, не дать уйти, но разум яростно вопил, чтобы я остановился и не смел этого делать, если не хочу ничего испортить окончательно.
И я подчинился. Постоял немного у двери, прислушиваясь к тишине внутри, развернулся и пошёл обратно к лифту.
В какой-то момент мне показалось, что я никогда отсюда не уеду. И Дженсен так и будет бесконечно окликать меня, просить прощения и отправлять домой, стоит мне только оказаться с ним рядом. Но двери кабины раскрылись, я ступил в ярко освещённое зеркальное нутро и, не поворачиваясь лицом, нажал кнопку первого этажа.
Мне почему-то хотелось думать, что Дженсен всё это время смотрел мне вслед.
Глава 18
Когда курьер на следующее утро доставил мне красиво упакованный пухлый конверт, я решил, что если Дженсен откажется принять подарок, или высмеет меня при всех, или примет, но пошлёт меня далеко и надолго, я немедленно кладу на стол Кинни заявление об уходе по собственному. Как вы понимаете, дело было далеко не в деньгах, которые я отвалил в пользу FunnyFun, хотя, конечно, это нанесло ощутимый удар по моему бюджету. Прятаться я тоже не собирался: пусть другие играют в тайного Санту, а я вполне себе явный.
Спрятав подарок в ящик тумбочки, я впервые задумался, кому из сотрудников «Киннетика» достанусь я. Мне оставалось только искренне надеяться, что не Гэмбл с Коэн – эти две ревнивые ведьмы вполне могли торжественно вручить мне имбирное печенье с крысиным ядом. Я, конечно, утрирую, но в любом случае – ничего хорошего от них ждать не приходилось.
Я был бы не против, если бы моим тайным Сантой оказался Джастин – у парня хороший вкус, он обязательно придумал бы мне приятный подарок. Или на худой конец Маннс – как бы к нему не относились в агентстве, я никогда не смеялся над ним и периодически охотно болтал с ним о всякой ерунде.
О том, что Женевьев могла подсунуть меня Эклзу, я даже думать боялся и надеялся, что это не так. На мои расспросы Кортез важно ответила, что исполнила только одно желание – моё, и я должен расслабиться и не заёбывать её всякими глупостями. Но ей верить …
Дженсена снова не было с утра; он явился только к обеду, тут же вызвал меня, Сару и Лорен к себе, и мы устроили маленький брейншторм по поводу очередного проекта – не такого масштабного, как моя «гениальная» презентация, но ценного с точки зрения клиента – крупного кофейного магната. Дженсен вёл себя как обычно, немного шутил, был оживлён, обращался ко мне «Джей» и даже хлопал по плечу пару раз. Единственное, чего он не делал – это не смотрел на меня. Его взгляд всё время убегал, проходясь по мне вскользь, и даже обращаясь ко мне, Эклз умудрялся смотреть куда угодно, только не мне в глаза. Я подозревал, что он играет изо всех сил, что на самом деле ему хочется, чтобы я провалился сквозь землю, и он смог бы вздохнуть свободно.
Поздравляю, Падалеки, сказал я себе. Уж не знаю, во что выльется вся эта затея, но ты оказался единственным в этом агентстве, кто внёс сумятицу в размеренную жизнь Дженсена Эклза. И как бы он ни относился к тебе, нельзя не признать, что всё это – не-рав-но-ду-ши-е.
Пусть я чувствовал себя виноватым за то, что ухитрился всколыхнуть какие-то тёмные, неведомые мне – да и кому бы то ни было – пласты жизни Дженсена, невольно заставив его болезненно реагировать на мои – действительно случайные! – столкновения с ним в самых невероятных ситуациях. Пусть он сейчас деланно играет на публику – за толстым слоем искренности я видел всю ту же скорлупу изо льда. Пусть, пусть, пусть… Всё это – доказательства того, что он что-то испытывает ко мне, и надо быть полным дураком, чтобы упустить такое.
О любви я даже говорить боялся и надеялся, что это хотя бы просто интерес. Пусть даже дружеский, чёрт с ним, Дженсен может быть каким угодно оригиналом, который вообще никого к себе не подпускает. И я намеревался ухватиться за эту ниточку, которая постоянно ускользала от меня, так, чтобы пробраться по ней, как древний герой по клубку, в лабиринт загадочной души Эклза.
После брейншторма я засел за презентацию и возился с ней до вечера, стараясь не обращать внимания на Дженсена, который периодически возникал в поле моего зрения и вновь исчезал, не удостаивая меня взглядом. Один раз меня отвлёк Джастин, который примчался с какими-то конфетами и очень трогательно меня угостил – как знал, что я люблю сладкое. Я успел предварительно договориться с ним на вечер, и Тейлор убежал спешно заканчивать какой-то сложный проект. Женевьев принесла мне кофе. Маннс рассказал анекдот. Даже Гэмблиха с Коэн меня не трогали. Все вокруг будто сговорились сделать мне приятное, но чутьё меня не подводило никогда: я твёрдо усвоил, что если всё слишком шоколадно, пиздец не за горами.
И он наступил.
Дженсен ушёл рано, попрощавшись со мной дружелюбным быстрым кивком и мазнув беглым взглядом. Я проводил его глазами, снова углубился в работу и не сразу заметил, что рядом с моим столом кто-то стоит. Лишь когда перед моим носом по монитору побарабанили чьи-то длинные ухоженные пальцы, я очнулся, поднял взгляд, рассеянно моргая, и увидел Брайана Кинни.
Нельзя не признать, что этот сукин сын выглядел просто сногсшибательно. От небрежно, но продуманно встрёпанных волос до начищенных до блеска “Гуччи”. От него, в отличие от Дженсена, исходило совершенно неприкрытое, какое-то животное обаяние, действующее на уровне инстинктов, и даже я, одержимый Эклзом, почувствовал, как меня невольно повело в его сторону.
Он смотрел на меня нечитаемым взглядом, и я кашлянул.
– Чем могу помочь, мистер Кинни?
– Брайан.
– Вы что-то хотели, Брайан?
– Тебя, – сообщил он и поднял бровь, когда я поперхнулся. – Пошли поговорим.
Он развернулся и направился в сторону своего кабинета. Из-за перегородки высунулся Маннс и вопросительно шевельнул бровями, указывая взглядом на Кинни. Я пожал плечами, на всякий случай прихватил блокнот и ручку и последовал за генеральным директором в его логово. Надо сказать, что предчувствия меня охватили не очень хорошие, но до последнего я утешал себя тем, что за четыре дня работы просто не успел напортачить так, чтобы поиметь выговор от главного человека в агентстве. Тем более что я удостоился похвалы от Дженсена, и даже Гэмбл, в случае чего, не сможет это отрицать, как и Лорен. Я вообще думал, что Кинни к креативному процессу не имеет никакого отношения и занимается исключительно общей стратегией и финансами компании, и меня удивило такое внимание к моей творческой персоне. А потом я вспомнил наш кутёж с Джастином и напрягся. Неужели Кинни так возбудился из-за той невинной маленькой пьянки? Или Тейлор наплёл ему чёрт знает что?
Мы миновали Жен, вытаращившую глаза в изумлении, и вошли в кабинет Кинни, обставленный чуть шикарнее и претенциознее, чем обиталище Эклза. Здесь тоже стоял мягкий чёрный кожаный диван (я сразу представил, как Кинни устраивает на нём профессиональное тестирование своему блондинистому любовнику), массивный стол, стеклянный журнальный столик с пепельницей в виде причудливо изогнутого бронзового листа. Брайан уселся, извлёк из кармана пиджака пачку сигарет и закурил, закинув ногу на ногу. Шикарный, уверенный в своей неотразимости самец.
Я стоял перед ним как шпион на допросе. А Кинни буравил меня взглядом, от которого я начал медленно превращаться в ледышку.
– Сядь. А то ещё в обморок кувыркнёшься, – наконец бросил он, затянувшись. – Куришь?
Я отрицательно покачал головой и опустился на самый край дивана.
– Похвально. В общем, ты догадываешься, юный гений, зачем я тебя позвал, верно? О чём я хочу поговорить с тобой?
– Нет, – честно признался я.
Кинни медленно и тщательно затушил сигарету в пепельнице, отчего-то покачал головой, словно удивляясь моей тупости, и поднял на меня пронзительный взгляд.
– Об Эклзе, – сказал он холодно, и я замер, понимая, что самые худшие подозрения, о которых я боялся даже думать, оправдались на все сто.
Глава 19
Я смотрел на Брайана и почему-то представлял себе его вместе с Дженсеном. Не просто рядом, по-дружески, а с мучительной отчётливостью – в объятиях друг друга, в постели, в кабинете на этом чёртовом диване… Я знал, что такого никогда не было, и тем не менее проклятое воображение работало без моего участия, подсовывая мне всё новые и новые порнографические картинки, от которых разум мутился, а в глубине души поднималась самая настоящая звериная ярость. Я собрал волю в кулак и заставил себя вежливо улыбнуться, надеясь, что Кинни ничего не заподозрит.
– Ну что ж… не будем тянуть время, – небрежно произнёс он, откидываясь на спинку дивана и окидывая меня насмешливым взглядом. – Не то, чтобы я действительно считал, что ты опасен для общества, но на всякий случай предупреждаю: или ты прекращаешь свои поползновения в сторону Эклза, или в ближайшее время всё будет устроено так, что ты, к сожалению, покидаешь стены нашего дружелюбного агентства. – Он специально выделил голосом слово «дружелюбного», словно в насмешку. – Поверь, Падалеки, мне бы очень не хотелось этого делать, но твоё поведение, которым ты блеснул за последние пару дней, может привести к неприятным последствиям. Усёк?
Ревнует?! Блядь, Брайан Кинни что – ревнует Эклза ко мне?! Чёрт, только этого не хватало… Я испытал странное облегчение, но в то же время насторожился: что-то было в интонациях Брайана, что заставляло подумать, что не всё так просто. И, возможно, дело совсем не в ревности. Но в чём тогда? У них одна тайна на двоих? Или Кинни просто в курсе и пытается уберечь Дженсена? Блядь, я с ума сойду, невозможно же так…
– Почему? – в лоб спросил я, разворачиваясь к Брайану лицом и глядя ему в глаза. Кинни выдержал мой взгляд, потянулся за сигаретой, элегантно прикурил, выдохнул в потолок тонкую струйку сизого дыма и усмехнулся, качнув головой.
– Тебе какая разница, Падалеки? Меньше знаешь, крепче спишь. Просто поверь мне на слово и оставь Эклза в покое. Прекращай эти свои глазки щенячьи строить и разыгрывать неземную любовь. – Видя, как я на него смотрю, он ухмыльнулся: – А ты думал, никто не замечает? Падалеки, у тебя на лице всё расписано – как бы ты хотел, когда, где и, самое главное, с кем. Короче, – его голос внезапно стал жёстким, глаза нехорошо блеснули. – Завязывай с ухаживаниями, детка. Почему – тебя не касается, но я тебе одно скажу, и, надеюсь, это тебя заставит крепко задуматься. Если ты будешь продолжать в том же духе, тебя здесь не будет. Но и Эклза тоже. А если учесть, что это агентство – фактически его жизнь, то оцени последствия прямо сейчас.
Он готов уволить своего близкого друга вместе со мной?! Блядь, да что же это творится?!
Кинни словно прочёл мои мысли.
– Расслабься, Падалеки, я не такой сукин сын, как обо мне говорят. Эклза здесь не будет по другой причине. И эту потерю, – он внезапно подался ко мне, выдохнув дым мне в лицо и сверля меня тяжёлым взглядом, – я тебе не прощу.
Он резко встал, давая понять, что разговор окончен. Я был настолько ошарашен, что смог подняться далеко не сразу. Просто сидел на диване, чувствуя, как внутри что-то медленно рвётся, и думал, что ещё никогда в жизни не испытывал подобного. Во мне клокотала дикая смесь стыда, боли, злости, желания узнать правду и ярость от пережитого унижения. Это было немыслимо. У меня было ощущение, что передо мной только что захлопнули дверь, отрезая единственный свет, который у меня был, и я, словно растерянный испуганный ребёнок, мечусь в кромешной тьме. И мне страшно.
Кинни больше на меня не смотрел. Стоял ко мне спиной, сунув руки в карманы, и ждал, пока я уйду. Я медленно поднялся. Прошёл мимо него, проглотив всё то, что хотел высказать ему в лицо, слегка задел плечом. Брайан повернул голову, и наши взгляды скрестились, как два грёбаных ножа.
– Кстати, – вдруг проговорил Кинни тихо и зло. – Очень не рекомендую делиться впечатлениями о нашей встрече с кем бы то ни было, Падалеки. У тебя есть один-единственный шанс. Не проеби его.
Он отвернулся и отошёл к окну. Я просверлил взглядом его спину и снова смолчал. Что-то мне подсказывало, что я поступил верно. Ради Дженсена.
Едва я переступил порог кабинета, ко мне метнулась до предела встревоженная Женевьев. Очевидно у меня на лице творилось что-то несусветное, потому что она потащила меня из приёмной наружу, в гудящее и абсолютно равнодушное к моим бедам офисное пространство, заволокла в тихий угол и буквально прижала к стенке.
– Что случилось?! На тебе лица нет, Джей, я, блин, подумала, что ты вообще в обморок грохнешься…
Я смотрел на неё и знал, что должен соврать. Ради Дженсена. И вообще – ради Дженсена, по хорошему, я должен уволиться. Чтобы наверняка.
У меня даже получилось улыбнуться. Возможно, искренне.
– Ничего страшного, Кортез. Просто Кинни высказал мне свои претензии по поводу моих опозданий.
Она внимательно вглядывалась в моё лицо, и я буквально чувствовал, как рушится моя неуклюжая ложь.
– Врёшь, Падалеки. Ты не такая уж нежная фиалка, чтобы от подобного нагоняя сознание терять. Блядь, да у тебя рожа как с похорон, будто умер кто. Кинни, конечно, тот ещё сукин сын, но не уволил же он тебя? Джей?!
Меня тошнило. Я не хотел ничего объяснять.
– Нет. Не уволил.
– Тогда что? Что случилось-то? И не ври мне, всё равно не умеешь!
Я не умел. Я ни хрена не умел. Ни врать, ни держать себя в руках, ни замечать, как на меня смотрят другие. Наверное, я умел любить, да что в этом толку…
– Жен, – с трудом выговорил я. – Давай потом. Позже.
– Когда?! Блядь, Падалеки, ты меня с ума сведёшь, придурок! – Она ощутимо тряхнула меня за плечи, и я неожиданно разозлился. На неё, на Кинни, на всё это чёртово агентство, на весь белый свет. Выпутался из её настойчивых объятий и решительно оттеснил в сторону.
– Я не хочу об этом говорить. Вообще. Никогда. Отъебись.
Она обиженно взглянула на меня, губы дрогнули. Блин, наверное, не стоило так жёстко… она же мой лучший друг, как ни крути.
– Прости, Жен, – пробормотал я, неловко погладив её по плечу. – Просто поверь, ничего страшного не случилось. Ничего такого, из-за чего тебе стоит переживать. Да и мне, наверное, тоже. Просто я… ну… немного разволновался. Всё же первый нагоняй, сама понимаешь… И чувствую я себя не очень. Вот и расклеился. Прости.
Она хмыкнула, отступая на шаг и смерив меня презрительным взглядом.
– Очень убедительно, Падалеки. Талант. Короче, если захочешь рассказать, что действительно случилось, возможно, я тебя выслушаю. Возможно. Потому что сейчас от тебя ничего не добиться, кроме вранья. Удачи.
Жен развернулась и зашагала по коридору в сторону кабинета. Первым порывом было догнать её и всё объяснить, наплевав на предупреждение Кинни… Кортез ни за что не разболтает, я ей доверял целиком и полностью. Но что-то меня остановило. Словно красный предупреждающий огонёк вспыхнул в мозгу и ворота закрылись, оставляя меня наедине с этим кошмаром. Я просто не мог. Я должен был сам пережить всё это – внутри, где сейчас творился настоящий ад.
«Тебя здесь не будет, но и Эклза – тоже».
«Агентство – это его жизнь».
Я не смогу... не сумею вот так разом оборвать всё. После того, что я видел, после улыбок, слов, касаний Дженсена, после слёз Дженсена, после оборванного дыхания в тот миг, когда я подошёл к нему, стоящему в дверях кабинета. После всего этого не-рав-но-ду-ши-я.
Я прислонился затылком к стене и закрыл глаза.
И принял единственно правильное решение.
Глава 20
Гэмбл была на месте – сидела с ровной спиной, как на параде, и пялилась в монитор с мрачным выражением лица. Увидев меня, она открыла рот, чтобы что-то сказать, но внезапно осеклась и вопросительно улыбнулась. Я усмотрел в этом добрый знак, пододвинул стул и сел напротив неё, нечеловеческим усилием воли собрав в кучу более-менее разумные мысли. Я не знал, что из этого получится, сработает ли моя очередная ложь, или мне придётся бесславно покинуть стены «Киннетика», одним махом распрощавшись со всеми проблемами.
– Джаред?
– Сара. – Я набрал в грудь воздуха и прыгнул в пропасть. – Я хочу поговорить с вами об изменении графика моей работы.
Честно говоря, она такого явно не ожидала. Может быть, думала, что я сообщу ей, что сегодня отрабатываю последний день и исчезаю из её жизни как мимолётное недоразумение.
– Поясни? – осторожным тоном.
– Насколько мне известно, в моём договоре прописана возможность в определённых обстоятельствах перейти на удалённый режим работы с периодическими выездами в офис по необходимости. Правда, с меньшей зарплатой. Это ведь верно?
– Да, но…
Я облизнул вдруг пересохшие губы.
– Я хочу работать из дома.
Она выглядела совершенно растерянной и немного сердитой.
– Но… Джаред, ты же только вышел в офис! Что случилось за эти четыре дня?
До фига всего, Сара. Ты даже не представляешь, сколько.
– Ко мне переезжает больная родственница. Из Сан-Антонио. Я там вырос, – зачем-то пояснил я, охреневая от того, как легко у меня получается лгать. – Родители не могут ухаживать за ней, сестра работает в Европе, больше у нас родственников нет, так что остаюсь только я. Тётя Мэрил (тётя Мэрил?!) в детстве много занималась мной, поэтому я просто не вправе отказать родителям в просьбе. Я думаю, это ненадолго… – Я увидел ужас на лице Сары и поспешно добавил: – Сестра возвращается в Штаты в начале лета и перевезёт тётю Мэрил обратно к родителям. Понимаете, тётя Мэрил не может обслуживать себя сама, госпиталь обходится слишком дорого (блядь, Падалеки, ты ещё слезу пусти для достоверности!), а я в юности подрабатывал сиделкой (ага, блин, «бэбиситтером» при обдолбанных дружках), так что… – Я развёл руками, переводя дыхание после вдохновенного диалога, придал своему лицу максимально честное и даже несколько трагичное выражение и добавил: – Я готов потерять в деньгах, потому что семья… ну вы понимаете… Семья важнее.
Фанфары. Оскар, не меньше. А лучше три: за режиссуру, сценарий и лучшую мужскую роль в одном лице. Я плохо представлял себе, чем и как докажу наличие гипотетической «тёти Мэрил», получится ли у меня довести дело до конца, сумею ли я выдержать снежный ком лжи, который неминуемо покатится на меня после таких заявлений, но одно я знал точно: исчезнув с глаз Дженсена, став лишь голосом в телефонной трубке и зелёной иконкой в чате, я избавлю себя от львиной доли мучений, а Эклза – от меня. И при этом останусь так близок к нему, как только это возможно. Буду изредка приезжать в офис на важные брейнштормы, а для всего остального есть электронная почта, скайп и мобильный телефон. В век высоких технологий живём, чёрт побери, как-никак.
Я в жизни не громоздил такого количества вранья, но, судя по лицу Гэмбл, она мне поверила. И не просто поверила – но едва не прослезилась. Реально, в её глазах из «талантливого» выскочки я превратился в кого-то вроде агнца, озарённого сиянием самопожертвования. Для убедительности я сложил брови домиком, и Сара толкнула мне по столу коробку с салфетками. Я вытащил одну и прижал к носу, чувствуя, что явно переигрываю. Мне точно нужно было поступать в школу актёрского мастерства Джеймса Мэдисона в моём родном городе, глядишь сейчас бы уже снимался вовсю. В сериалах каких-нибудь, например. И знать не знал Эклза с его невозможными глазами, губами, улыбкой, слезами и запахом сигарет, кофе и вечного Killian Incense Oud.
Блядь. Я смотрел на Сару честными глазами и понимал, что вот-вот спалюсь, но она ни черта не видела, заворожённая моим благородством. Мелькнула мысль, что если всё-таки она – мой тайный Санта, то завтра меня ждёт неплохой подарок. Главное, чтобы не ходунки для «тёти Мэрил».
– А ты говорил об этом с Дженсеном? – поинтересовалась Гэмбл, возвращаясь к деловому тону. – Я не против твоего перехода на такой график, но твой непосредственный руководитель обязан дать добро, сам понимаешь. Когда тебе нужно уйти?
– С понедельника. – Я не хотел оставлять незаконченных дел, да и всё равно рано или поздно придётся объясняться с Дженсеном. – Но я уверен, что его такой режим устроит. Я живу достаточно близко, чтобы оперативно приехать в офис, если нужно, а на моё место вы сможете взять ещё одного толкового менеджера. – Это уже было форменным подлизыванием, но я не мог удержаться – уж слишком нравилось мне выражение лица Гэмбл. – Так что, Сара, я могу попросить мистера Кинни подписать бланк о переводе, а Дженсен подпишет завтра, когда выйдет на работу. Или не подпишет… и мне придётся уволиться.
Судя по глазам Сары в этот момент, я понял: подпишет как миленький.
– Ты сможешь предоставить завтра все необходимые документы? В бухгалтерии тебе скажут, что нужно. И Джаред… – Гэмбл впервые посмотрела на меня нормальным тёплым взглядом. – Мне очень жаль, что так вышло, но я рада, что у вас такая крепкая и ответственная семья.
– Я тоже очень рад, Сара. И спасибо вам за понимание.
Она склонила голову и слегка порозовела, вдруг превратившись из стервы в симпатичную милую барышню.
– Не за что, Джаред. Я свяжусь с эйчарами прямо сейчас, – она глянула на часы и сняла трубку телефона. – Попрошу их подготовить приказ о переводе, и узнаю, что тебе нужно принести завтра.
– Спасибо.
– И дождись меня. Кинни всё подпишет сегодня, время ещё есть.
– Спасибо, Сара, – повторил я, и она махнула рукой: иди, мол. Я стремительно вернулся на своё рабочее место – мне предстояло поднять множество старых связей и разориться на откровенную, пусть и отлично сделанную «липу».
Меня обуревала гордость за то, что всё получилось, как я хотел, и стыд за то, что я удрал с поля боя, поджав хвост, едва Кинни произвёл пробный выстрел. В том, что Брайану понравится моя идея исчезнуть с глаз долой, я даже не сомневался. Жен меня не сдаст, а остальные знать не знают, что никакой «тёти Мэрил» не существует. Правда, мне придётся рассказать Кортез всю подноготную, но это было самое меньшее из зол.
Единственное, чего я не мог предугадать, это реакцию Дженсена.
И я боялся только одного: что он меня не простит.
