Текст книги "Brainstorm (СИ)"

Джейсон Фергюсон Коул

18.08.1977 – 16.09.2000

Глава 32

"Д. Ф. Коул. Родился в Мемфисе, штат Теннесси. В возрасте трёх лет с родителями переехал в Даллас. Поступил в Dartmouth Elementary School, откуда в 1990 году перешёл в Apollo Junior High в Ричардсоне, а закончил обучение в Lloyd V. Berkner High School в 1996».

След в след за Дженсеном.

«О детстве известно мало. В 1995 году попал в больницу Ричардсона с подозрением на перелом позвоночника и сотрясение мозга. Сознался, что избили одноклассники».

Блядь.

«В 1996 году закончил школу и уехал. Родители подали в розыск, но Коул вернулся сам, спустя полгода, причин не объяснял. По некоторым сведениям, близко дружил с Дженсеном Россом Эклзом, бывшим одноклассником».

Кто бы сомневался…

«В 1997-1998 годах подрабатывает случайным образом, живёт в трейлере. Родители с сыном не общаются. В этот же период снова попадает в больницу с ножевым ранением в область сердца. Уголовное дело закрыто, обвиняемый – Патрик Стюарт, 24 года, – отбывает срок в окружной тюрьме».

Я непроизвольно потёр грудь, словно это меня ударили ножом.

«В 1998 уезжает в Мемфис вместе с Д. Р. Эклзом. Далее судьба Коула не прослеживается до того момента, как его находят мёртвым на заброшенной ткацкой фабрике на окраине Мемфиса осенью 2000 года. Смерть наступила в результате многочисленных ножевых ранений. Обнаружил тело Д.Р. Эклз. Был допрошен, но отпущен за неимением улик. Впоследствии по подозрению в убийстве были задержаны двое местных жителей. Утверждают, что оборонялись».

На этом месте меня передёрнуло. Оборонялись они. Твари. Ублюдки. Надеюсь, сейчас их задницы на нарах, а в задницах – чужие члены по очереди.

Последний слайд.

«После смерти Коула спустя два дня Д.Р. Эклз был доставлен в больницу Мемфиса в критическом состоянии (кома). Попытка самоубийства: прыжок с крыши фабрики, где было найдено тело. Имя человека, доставившего Эклза в больницу, в документах не фигурирует. Позже выяснилось, что Д.Р. Эклз с детства наблюдался у психиатра, и это не первая попытка самоубийства».

Всё. Всё встало на свои места. Оставалась мать Дженсена, которая, я был уверен, сыграла нефиговую роль в жизни своего сына и, в частности, поработала с его психикой, методично выламывая из неё настоящего Дженсена, заменяя его запуганным ребёнком. Не зря же она, как цербер, бдила за Дженсеном в каждой школе, где он учился. Я знал, что за сухими фактами полицейского отчёта прячется настоящая трагедия, многое осталось скрыто от меня, но основную канву развития событий я выяснил.

Расшатанная психика (мамочка постаралась? или одноклассники? Дженсен, это отвратительно – хотеть целоваться с мальчиком. Дженсен, ты сучий гомик. Дженсен, отсоси у меня, ты же любишь это делать…). Затравленный мальчик с огромными глазами. Это плохо, Дженсен. Это очень плохо. Ты плохой мальчик, ты маленькая неблагодарная тварь. И если ты ещё раз попытаешься наглотаться таблеток, я тебя сама убью, слышишь, ты?

А потом, на грани отчаяния, отторжения, неприятия себя появляется Коул. И рождается та любовь, которой насрать на предрассудки. Которая рушит преграды, выстроенные окружающими, которая сносит крышу… Судя по всему, для Дженсена это было полное погружение. Оголённые нервы. Сумасшедшее желание сбежать от всех – с ним. Чтобы больше никто и никогда не издевался, не бил, не жрал мозг по кусочку, выедая огромные дыры, заполненные безраздельным чувством вины. Ему почти удалось – у них было два года. В Мемфисе. Я был уверен, что это были самые лучшие годы в жизни Дженсена Росса Эклза.

А потом… По неизвестной причине убит Коул, и связь с реальностью рвётся – ломается преграда, которую Дженсен возвёл в себе, боль с лёгкостью пробивает защиту, у него больше никого нет (интересно, какую роль во всём этом сыграл Кинни?) – и обнажённые нервы не выдерживают пытки реальностью, допросов, методичного извлекания на свет божий их общего личного, глубоко запрятанного чувства…

«Ты не дождался меня, Джей».

Переломанный, уничтоженный, сходящий с ума, лишившийся всего, Дженсен Эклз решается последовать за Коулом. Но – не получается. А потом – кома, пробуждение и благословенная амнезия.

Я предполагал, что было дальше. Возвращение в лоно семьи, поступление в колледж, женитьба, переезд в Нью-Йорк, роскошная должность в «Киннетике» – вся жизнь Дженсена после комы укладывалась в рамки стандартной истории успеха. Где-то глубоко внутри, неосознанно, он продолжал бояться заводить отношения (далёкая жена – не в счёт) – любые, даже незначительные, потому что в подсознании намертво укрепилась связь: это плохо, это может привести к трагедии… Он не помнил о смерти Коула, но как только его копия появилась на пороге «Киннетика», в его тщательно выстроенном подсознанием защите появилась брешь.

Отсюда слёзы – он вспомнил. Отсюда страх отпустить меня и одновременно недоверие: последние попытки защититься. И, как результат особенно сильных и ярких эмоций, моё превращение на его глазах в Джея Коула.

Оставалось выяснить, прав ли я. И какую роль во всём этом сыграл Кинни. И самое главное – какого хера Брайан принял меня на работу в «Киннетик», прекрасно зная, во что это может вылиться?

Я снова забегал по комнате. Возникло неодолимое желание выпить, но я сдержался. Налил себе кофе, вернулся к компьютеру и перечитал презентацию. За каждой строчкой, сухой и безликой, я чувствовал непреходящую жуткую боль – сначала мальчика с рыжеватым вихром и зелёными глазами, потом – неулыбчивого подростка, затюканного одноклассниками, а потом появляется Джей Коул, такой же изгой, только сильнее, жёстче, готовый бороться до конца.

И становится легче дышать, когда дыхание – одно на двоих.

Я захлопнул крышку ноубука и некоторое время посидел с закрытыми глазами. Что-то мне подсказывало, что в те годы – от смерти Коула до встречи со мной – всё было не так гладко. Невозможно жить с такой болью внутри и надеяться, что она никогда не проберётся наружу, даже если ты не знаешь о её существовании. Возможно, были срывы. Больницы. Лечение антидепрессантами. Я не знал – но, по-моему, всё было именно так.

Дженсен, боже мой, Дженсен…

И что мне теперь делать? Поздравляю, Шерлок, ты справился на «ура» и в дедукции тебе не откажешь. Но дальше-то что?

Исчезнуть из жизни Эклза навсегда – это выход, но я не верил, что ему невозможно помочь. Пускай это снова будут врачи, больницы, терапия любого вида, но теперь рядом с ним должен быть я. Он поймёт рано или поздно, что нет никакого Джея Коула – он остался там, в прошлом. Есть только я, Джаред. И я уж точно его не оставлю.

Надо поговорить с Кинни, подумал я внезапно. Он, конечно, сука та ещё, но знает о Дженсене больше, чем я, и поймёт, что убивать меня уже поздно.

Я вдруг вспомнил, как Дженсен лихорадочно хватался за меня тогда, на крыше – так, словно боялся, что я исчезну. Его пальцы на коже – обжигающе горячие. Его дыхание на моих губах. Его безумная нежность, дикая страсть, необузданное желание… Клянусь, на какой-то миг я позавидовал Джейсону Коулу, который забрал с собой в могилу не только рассудок Дженсена, но и любовь, которая должна была принадлежать мне.

Глава 33

Carry on my wayward son…

Я нашарил телефон под подушкой и не глядя нажал клавишу приёма, краем глаза отметив, что на часах – половина четвёртого утра. Несмотря на стресс и отсутствие привычной дозы алкоголя на ночь, я уснул около полуночи и сейчас с трудом соображал, что происходит. Одно было ясно: ночной звонок – нехороший признак.

– Слушаю, – пробормотал я сипло и закрыл глаза.

– Джей?

Меня подбросило на кровати в буквальном смысле слова, сон тут же слетел, как рукой сняло. Голос Дженсена, завораживающий, мягкий, немного растерянный, словно он понимает, зачем позвонил. В трубке слышен шум ветра, словно Эклз на улице.

– Дженсен, да, да, это я. Джаред, – я вскочил, отчего-то подбежал к окну. – Где ты?

Растерянный смешок.

– Возле твоего дома. Я понятия не имею, как…

– Я сейчас, – перебил я. – Стой там.

Я натянул домашние штаны, накинул пальто на голое тело и выскочил из квартиры, чудом не забыв ключи. Дженсен стоял у подъезда, прислонившись к капоту мерседеса – в тёмных джинсах и белом свитере, без куртки. Резкий свет уличного фонаря обрисовывал его фигуру, расплёскивался по волосам, придавал неприятный бледный оттенок коже. Увидев меня, Дженсен улыбнулся, и недоумённое выражение его лица уступило место безумной нежности, от которой меня бросило в дрожь.

– Джей, – проговорил он, в два быстрых шага преодолев расстояние между нами, и заключил меня в объятия, прижавшись холодным мокрым свитером к моему голому животу. Я растерянно стиснул его, погладил по спине, не понимая, кого он видит перед собой сейчас, что мне сказать и нужно ли вообще что-то говорить.

– Дженсен, это я, Джаред… Джаред Падалеки.

Он внезапно вздрогнул и, нахмурившись, отступил на шаг, разглядывая меня так, словно видел впервые.

– Что ты здесь делаешь?

– Это что ты здесь делаешь?

Он взъерошил волосы, блуждая взглядом по сторонам.

– Я у твоего дома, да?

– Да. И сейчас полпятого утра. Ты позвонил.

– Я не… – Он тяжело вздохнул, облизнул губы этим своим сводящим с ума движением языка. – Я не знаю, зачем. – Он взглянул на телефон в своей руке. – Я хотел позвонить Джею.

Он повторял это, пока покорно поднимался за мной в квартиру, снимал промокшую обувь, садился на диван в моей маленькой захламлённой гостиной, брал из моих рук стакан с виски… А я судорожно размышлял, что мне делать: сыграть для него роль Джея, которого он так хочет видеть, или попытаться доказать обратное. Взгляд Дженсена то и дело слетал с разумного и удивлённого в стремительную зелёную бездну, и передо мной словно бы маячили два Дженсена Эклза, наложенные друг на друга как полупрозрачные изображения на плёнке.

Я остановился перед ним, не зная, то ли сесть рядом, то ли вообще опуститься перед ним и обнять его колени. Дженсен хмурился и тёр лоб.

– Как так вышло, что я оказался у тебя?

– Ты позвонил.

Его взгляд заскользил по мне.

– Ты – Джей, – уточнил он.

– Верно. Джаред. Сокращённо меня иногда называют «Джей», но вообще я Джаред.

Дженсен раздражённо отмахнулся.

– Не разговаривай со мной, как с сумасшедшим. Я знаю, кто ты.

– Это хорошо, – мягко сказал я и осторожно сел рядом с ним, коснувшись тёплого бедра, обтянутого влажными джинсами. От Дженсена остро пахло дождём, мокрой тканью и одеколоном. Мы сидели в полумраке, не глядя друг на друга, Эклз перекатывал в ладонях стакан с так и не выпитым виски.

– Со мной что-то творится, – проговорил он спокойным, удивительно будничным тоном. – Я словно проваливаюсь из реальности туда, где всё совершенно по-другому. Я точно не помню, когда это началось, но точно уверен в одном – там есть ты.

Он чуть повернул голову, и я вдруг подумал о якоре, связывающем два мира, единственной и непоколебимой константе в изменчивой и зыбкой реальности, которую так легко принять за выдумку. Его губы шевельнулись, приоткрываясь, в глазах застыл страх, но он всем своим существом словно цеплялся за меня – взглядом, телом, дыханием…

– Там есть ты, – повторил он глухо. – И ты всё время уходишь. Как будто растворяешься в солнечном свете. Как в кино. – Он усмехнулся и посмотрел на кубики льда в своём стакане. – Там, в том мире, я… я тебя люблю. Странно, правда? И когда ты уходишь, я всё время хочу позвонить тебе… Я звоню, но ты не берешь трубку. Словно тебя больше нет.

Я похолодел.

– А сегодня ты снял трубку. И я понял, что снова ошибся. В той жизни ты мне так и не ответил. Никогда.

– Ты помнишь, как мы с тобой ужинали под звёздами, Дженсен? – тихо спросил я.

– Помню, – чуть помедлив, отозвался он. – Но как-то… смутно. Словно параллельно я был где-то ещё. Но – с тобой.

– Ты и был со мной, Дженсен.

Он усмехнулся, опустив голову.

– Мне, наверное, надо лечиться, да?

Это была до боли трезвая и разумная мысль во всём этом кошмаре, и я зацепился за неё, как за спасительную соломинку.

– Что ты помнишь? – осторожно спросил я, очень мягко накрыв его руку ладонью.

Дженсен пожал плечами.

– Всё. Вечеринку. Твой подарок. То, как мы поднимались на крышу, шатёр, шампанское… Ветер. Звёзды. Всё. А потом – провал. Точнее… – Он осёкся и отвёл глаза. – Я был с тобой. Мы… трахались. И я каждую секунду боялся, что ты исчезнешь. Это всё мне привиделось, правда?

Я погладил его ладонь большим пальцем.

– Ты сам как думаешь?

– Блядь, я не знаю! – Он вскочил, вырвав руку, и отошёл к окну, в панике ероша волосы. – Я вообще не понимаю, как здесь оказался, какого хрена позвонил тебе и зачем всё это рассказываю…

– Дженс!

Он обернулся ко мне, на бледном лице лихорадочно сияли глаза, тёмные и страшные.

– Я тебя знаю. Уже давно, много лет. Это правда, Джей?

Он удерживался буквально на грани, изо всех сил пытаясь не соскользнуть.

– Нет, – проговорил я. – Мы познакомились чуть больше недели назад.

Дженсен моргнул, словно с усилием оттолкнул от себя наваждение.

– Тогда что происходит? – требовательно прошептал он. – Почему мне кажется, что…

Я одним махом преодолел расстояние между нами и обхватил его лицо ладонями. Мне показалось, что его щёки мокры от слёз, но, возможно, я заблуждался и это был всего лишь растаявший снег. Я боялся, я смертельно боялся, что он не удержится, слетит в своё благословенное безумие, и поэтому опустил руки, стиснул плечи до боли, фиксируя его внимание на этой хватке.

– Ты здесь, – сказал я, прижавшись лбом к его лбу и глядя в глаза. – Здесь, со мной. Меня зовут Джаред Падалеки. Джаред Падалеки. Джаред.

– Джей… – прошептал он, опуская ресницы.

– Джаред, – настойчиво проговорил я и прижался ртом к его мокрым и солёным губам.

Он напрягся, словно сжался в кулак весь целиком, но тут же расслабился, приоткрыл губы, и я обвёл их языком, собирая солёную влагу. Мои ладони скользнули по его спине, мягко надавили, притягивая ближе, и Дженсен буквально впечатался в меня, вытеснил ненужную пустоту, заняв её собой – своим телом, плотным, жарким, сильным под влажной тканью свитера и джинсов, и я снова ошалел от такого натиска, понимая, что сейчас, скорее всего, история повторится. Оторваться от его губ – таких мягких, желанных, отзывчивых – я смог, но с огромным трудом.

– Дженсен, это я, Джаред…

Он лизнул мой рот, обжёг дыханием шею.

– Ты – Джей… Мой Джей…

Я собрал все силы и отстранил его, жёстко удерживая за плечи. Он с неожиданной силой дёрнулся, но я подпихнул его к стене, прижал всем телом и не дал вывернуться.

– Посмотри на меня, Дженсен, пожалуйста…

Он окинул моё лицо влюблённым взглядом, но тут же нахмурился.

– Джаред?

– Да, – проговорил я тихо, но твёрдо. – Твой Джаред.

Он выглядел смущённым, но не отстранялся, позволял мне мягко гладить спину, бёдра, плечи…

– Закрой глаза, – прошептал я. – Пожалуйста…

– Может быть, нам не…

– Пожалуйста, Дженсен, – я шептал еле слышно, чтобы максимально обезличить голос. – Доверься мне...

Мне в голову пришла абсолютно безумная мысль – но она была единственно верной в сумбурном нагромождении эмоций, и я уцепился за неё, понимая, что если не получится так – ничего не будет вообще. Да, я эгоистично хотел его, моего Дженсена, хотел вытеснить из него бредовые воспоминания о Коуле, но пока он видит меня, эта борьба внутри него будет продолжаться.

– Подожди, – прошептал я, быстро погладил его по щеке, и метнулся в прихожую. Там, на тумбочке, до сих пор лежал подарок для Жен – шёлковый шарфик, купленный мной вечность назад.

Когда я вернулся, Дженсен продолжал стоять у стены, закрыв глаза и тяжело дыша. Услышав мои шаги, он вздрогнул, поднял ресницы и попытался разглядеть меня в полумраке.

– Джей?

– Джаред... – прошептал я очень тихо.

– Какого чёрта... – простонал он.

– Ш-ш... Дженсен. Пожалуйста...

– Что ты делаешь? – Он дёрнулся, когда я мягко и осторожно принялся завязывать ему глаза. Прикосновение прохладного шёлка, почти невесомая ласка. На губах Дженсена появилась неуверенная улыбка, когда я затянул узел и провёл кончиками пальцев по бледным щекам, носу, рту, спустился к шее, огладил плечи и поцеловал – на сей раз по-настоящему. Дженсен напрягся, но спустя мгновение подался ко мне, отвечая на поцелуй с нарастающей страстью, покусывая губы, скользя языком внутри моего рта, отбирая дыхание... Я оторвался от его губ, приподнял края свитера и потянул вверх, с восторгом поняв, что Дженсен сам придержал шарф, чтобы он не соскользнул. Он принял мою игру.

Продолжая целовать, я мягко увлёк его в спальню.

– Ты уверен? – пробормотал он мне в губы, и вместо ответа я плавно потёрся о него, чувствуя плотную выпуклость под джинсами. Дженсен позволил мне снять их, легко оперевшись на моё плечо. Я слегка подтолкнул его, и он упал на кровать, раскинув руки, словно в полёте. Золотистое тело, совершенное, гладкое, с чётким рельефом мышц, светлыми бликами и густыми тёмными тенями, вычерчивающими каждый изгиб... И на контрасте с кожей – белоснежный шёлк шарфа, тонкой границы, не позволяющей Джею Коулу проникнуть в его сознание.

Я быстро избавился от одежды, навис над Дженсеном, упираясь в подушку по обе стороны от его головы, легко коснулся его губ и тут же отстранился, заставив его слепо потянуться за мной. Я сдерживал себя ценой титанических усилий, заставлял себя продлить прелюдию, действовать максимально мягко, хотя на самом деле мне дико хотелось подмять его под себя, перевернуть, впиться в загривок и трахнуть – чтобы по-животному обозначить свою собственность. Моё. Моё, и ничьё больше.

Я гладил его, тёрся всем телом, распластывался поверх, накрывая собой, дразнил языком губы, слышал тихие прерывистые стоны и ждал, тянул до последнего... прикусывал кожу на шее, дурея от запаха одеколона и терпкой горечи на языке, ласкал, лизал, прихватывал губами, пока он не выдохнул еле слышно:

– Блядь, я больше не могу, Джаред, не могу...

Он дёрнулся подо мной, собираясь привстать, но я уронил его обратно в подушки и прижал всем весом. Его пальцы впились мне в плечи, бёдра вскинулись навстречу и плотно прильнули к моему паху, где тянуло невыносимо сладко и выматывающе. Подцепив резинку его боксёров, я сдёрнул их и тут же, не давая времени опомниться, сполз вниз и обхватил губами звенящий от напряжения член, гладкий и горячий; Дженсен охнул, выгнулся дугой и прижал предплечье ко рту, глуша стон. Я, не отрываясь от своего занятия, потянулся и отбросил его руку: я хотел, чтобы он оставался в реальности, кричал, стонал, захлёбывался и называл меня по имени. И я добился своего – буквально через несколько секунд после того, как я вобрал его в рот настолько глубоко, насколько смог, Дженсен захрипел, выгнулся в судорожном сладком спазме и дёрнул меня за волосы, плотнее прижимая мою голову к своему паху:

– Ч-чёрт, Джа...ах...ред...

От звука его голоса, хриплого, срывающегося в невозможный яростный стон – моё, моё имя! – я неожиданно для себя кончил практически сразу, не помогая себе рукой – извернулся, рывком опрокидываясь на спину, и зажал член в ладони, чтобы не забрызгать бельё. Дженсен моментально оказался сверху, отбросил мою руку, сделал несколько быстрых движений, опустошая меня окончательно, ткнулся губами в мои губы и слизнул капли собственной спермы, которые я не успел собрать языком. Между нашими телами было липко, влажно и горячо, он ёрзал, тёрся, вминался в меня, покрывал поцелуями моё лицо, плечи, шею, мягко прихватывая кожу – так, словно и не было того оргазма, словно он хотел ещё, Дженсен, из которого я выпустил тёмного жаждущего демона, и я просто должен был... должен был удостовериться, что он всё ещё здесь, со мной.

Он недовольно застонал, когда я перекатился и подмял его под себя, молча стянул шарф вниз, и он мягкой белоснежной петлёй лёг на смуглое горло Дженсена, закрыв бешено бьющуюся жилку. На меня уставились огромные глаза, который казались почти чёрными – из-за расширенных зрачков, – и влажными, словно от слёз.

– Назови меня... – прошептал я, оглаживая большими пальцами его мокрые щёки.

Он моргнул.

– Дж... Джаред.

– Тебе было хорошо, да, Дженс? Со мной? Со мной, Дженс? – звучало глупо, но только так, мне казалось, я удерживаю его на грани.

– Хорошо, но... мало, – внезапно улыбнулся он, растянул губы в какой-то незнакомой хищной улыбке и снова с неожиданной лёгкостью оказался сверху. Я с облегчением выдохнул и, не разрывая зрительный контакт, потянул за конец шарфа, всё ещё охватывающего шею Дженсена; он послушно склонил голову и поцеловал меня – и я знал, что сейчас перед ним действительно я, а не призрак из прошлого. Я пробежался пальцами по влажному от пота загривку Дженсена, взъерошил короткие волосы и обхватил ногами его бёдра, чувствуя, как между ними снова набухает восхитительная твёрдость.

– Как ты хочешь теперь? – прошептал я, готовый на всё. Вот честно – на всё. Дженсен был со мной – целиком и полностью он принадлежал мне, – и я должен был воспользоваться моментом, как бы цинично это ни звучало, потому что не был уверен, к чему может привести затеянная мной рискованная игра.

Дженсен улыбнулся и медленно стащил шёлковую петлю со своей шеи. Я почувствовал, как по моему лицу скользнула гладкая прохладная ткань, и закрыл глаза.

– Теперь моя очередь, – коснулся моего уха его тихий шёпот, и сильные руки приподняли мой затылок, пропуская под ним концы шарфа.