Текст книги "Brainstorm (СИ)"
Автор книги: Miss_Ank
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц)
Глава 11
Джастин вполне оправдал мои ожидания – собеседник из него был приятный, болтал он много и с удовольствием, мимоходом расписывая мне все тонкости взаимоотношений в «Киннетике». Уж не знаю, с чего он так разоткровенничался, но именно в этот вечер я узнал, что Гэмблиха неравнодушна к Кинни, Лорен спит с каким-то технарём, но делает вид, что между ними ничего нет, Маннс постоянно косячит, но за красивые глаза и преданность Коэн его прикрывают, ещё пара-тройка имён и фамилий, которые мне ничего не говорили, грешат промеж собой, и единственный, кто выглядел безупречно на фоне этого бедлама, был – кто бы вы думали? – Дженсен Эклз!
– Он действительно… никогда? – Я пододвинул Джастину стакан с виски (мы незаметно перешли на тяжёлую артиллерию). – Вот ни разу?
– Я, конечно, свечку не держал, – Тейлор лихо опрокинул виски в рот, скривился и дёрнул плечами, – но, насколько мне известно, этот мужик – само целомудрие. Ты, наверное, догадываешься, сколько народу к нему подкатывало за те годы, которые он тут работает, но либо Эклз классно шифруется, либо действительно – никогда и ни с кем. У женатиков такое редко бывает, особенно если жена живёт в другом месте.
Я навострил уши.
– В смысле?
– В прямом. Они вроде как женаты, но Дэннил работает в Лос-Анджелесе – актриса она, снимается во всяких сериалах… И дома бывает налётами. – Джастин подозвал официантку, и мы заказали ещё по одной. – А у Эклза шикарная квартира на Манхэттене, такая здоровенная, с дизайнерским ремонтом. Прикинь, если бы у меня моя половинка моталась хрен знает где, я бы развернулся… ух…
Меня отчего-то неприятно кольнуло упоминание о квартире.
– Откуда ты знаешь, что у него хата такая расписная?
– В прошлом году он собирал нас на свой день рождения, – не моргнув глазом, выдал Джастин. – Почти всё агентство припёрлось. Нажрались тогда знатно. Мы с Брайаном уехали, а кое-кто остался ночевать. И знаешь что? Этот кое-кто потом заявил, что в дулю пьяный Эклз даже попытки пристать не сделал. Я не знаю, кулак у него не стёрся ещё… – Он хихикнул, и я понял, что дизайнер изрядно навеселе.
– Кое-кто – это кто?
– Да какая разница, – вдруг нахмурился Джастин. – Я и так тебе рассказал больше, чем следовало бы… – Он внезапно прищурился и уставился на меня с подозрительным весельем в глазах. – А что это ты так заинтересовался нашим недотрогой-мистером-Веснушкой, а? Имей в виду, Джаред, тебе точно ничего не светит.
– Это ещё почему? – решил подыграть я, внутренне сжавшись: раз уж этот парнишка, который знает до фига и больше, настолько уверен в моём фиаско, так стоит ли пытаться вообще?
– Ну, во-первых, как ты понял, он не по нашей части, – Джастин ухмыльнулся и отсалютовал мне стаканом. – А во-вторых… – он интимно понизил голос, и я невольно подался вперёд, чуть не опрокинув стакан, – уже пробовали. И не раз.
– Ты?! – я вытаращил глаза.
Джастин расхохотался, глядя на моё непритворное изумление.
– Куда мне… Брайан.
– Кинни?!
– Что ты так орёшь? Ну да, Кинни. Они же друзья с детства. Брайан рассказывал мне, что несколько раз пытался завалить нашего Веснушку, но всякий раз обламывался. Прикинь, каково ему было – Кинни вообще не терпит отказов. Ему обычно и не отказывают… даже натуралы ломались, если Брайану хотелось…
Я слушал и охреневал. И это говорит любовник Брайана Кинни, который теоретически должен ревновать как Отелло. А получается, в данной ситуации ревновал я. Кинни был действительно сногсшибательно красив и добиться любого для него не составляло труда, но какой же настойчивостью и блядским желанием нужно было обладать, чтобы методично пытаться совратить Эклза? Своего, чёрт побери, друга!
– Ты, наверное, думаешь, что я должен с ума сходить, что Кинни мне изменяет? – Джастин словно прочёл мои мысли, и я с трудом сосредоточился на его лице. – На самом деле у нас… свободные отношения. Никто никому ничего не должен. Но живём мы вместе. И он любит, когда я ночую дома.
По его тону я понял, что в глубине души, как бы блондинчик не хорохорился, ему хочется, чтобы их с Кинни отношения утратили глупое прилагательное «свободные». Я даже пожалел его, такого независимого. Куда лучше было бы, если бы Брайан Кинни засунул себе в жопу свою блядскую натуру и обеспечил Джастину счастливую супружескую жизнь.
Уж не знаю, с чего я так расчувствовался – то ли потому, что Джастин невольно сыграл на моей стороне, то ли от облегчения, что Эклз оказался крепким орешком, не по зубам самому Кинни-Великолепному-и-Неотразимому, – но я махнул рукой официантке и заказал бутылку виски. Джастин горячо поддержал мою идею, и мы отметили вечер понедельника ударной дозой живительного напитка.
Что было потом, я помню смутно. Вроде бы Джастин пытался меня поцеловать. Вроде бы я не дался. Потом мы оказались на улице, под падающим снегом, и кидались снежками. Было весело, пьяно, и я с трудом удерживал себя, чтобы не разболтать Тейлору про пари. Кажется, я всё же ничего не сказал.
А потом я уехал домой на такси. Слава богу, один. И всю дорогу думал о Кинни и Эклзе. О том, что у меня нет шансов.
И о том, что моя дурацкая влюблённость, вопреки коварному удару судьбы, неожиданно переросла в нечто большее.
Глава 12
Утро вторника наступило слишком быстро и как-то чересчур болезненно. Впрочем аспирин и горячий кофе чуть-чуть поправили дело, а тонна мятной жвачки, как я надеялся, убрала выхлоп. На работу я явился почти вовремя… почти – потому что на входе меня поймала секретарша с ресепшена и потребовала заполнить какой-то бланк на электронный пропуск. Пока я тщательно записывал данные под её диктовку, она в упор таращилась на меня и, по-моему, подозрительно принюхивалась.
Я мысленно послал её ко всем чертям, отдал бланк и помчался к лифту. Мерседес Дженсена стоял на своём обычном месте, и мне надо было как можно тише и незаметнее просочиться на своё рабочее место, чтобы не схлопотать нагоняй за десятиминутное опоздание – я ещё не понял, как здесь с дисциплиной. Мне везло почти до конца – до того момента, как я, перекинув через локоть пальто и неся в другой руке стаканчик с купленным в автомате кофе нёсся, лавируя между столами, в свой закуток. Лорен, заметив меня, что-то крикнула, я неловко махнул ей, надеясь, что эта стерва не донесёт Гэмблихе, круто завернул за перегородку и…
…с размаху налетел на Эклза.
Он попытался уйти от столкновения, но опоздал на долю секунды – я врезался ему в грудь, и кофе из моего стаканчика, как в заштампованном идиотском кино, выплеснулся на бежевый свитер Дженсена. От неожиданности и охватившего меня ужаса я уронил и стакан, и собственное пальто, забормотал извинения как последний мудак, зашарил по карманам, ища хоть что-нибудь похожее на платок и с убийственной ясностью осознавая, что всё глубже и глубже закапываюсь в бредовые заискивающие извинения, которые слушать противно. И тогда я просто замолчал. И с опаской посмотрел на Дженсена, который стоял ко мне почти вплотную.
Эклз оттянул двумя пальцами испачканный край свитера и мягко сказал:
– Если бы я знал, что ты устраиваешь забеги с кофе по утрам, я бы распорядился, чтобы тебе проложили трассу по прямой.
Блядь, я молчал и был готов провалиться сквозь землю. А он неожиданно улыбнулся, обогнул меня, бросил что-то вроде «не бери в голову» и направился к туалету. Я так и остался стоять, пришибленный таким поворотом событий; да любой другой на его месте, оценив ущерб, нанесённый дорогущему свитеру, тут же отчехвостил бы виновника при всём честном народе и был бы прав. Дженсен же поступил совершенно нелогично, более того – невероятно мягко.
Значит ли это… Чёрт, у меня даже голова перестала болеть, а сердце забилось быстрее, и от волнения вспотели ладони. Значит ли это, что… А может быть, он… Нет, не может быть. Да, да, да, пожалуйста, пусть это будет так. Пусть моя скромная персона заинтересует Дженсена Эклза настолько, что он, даже не отдавая себе в этом отчёт, невольно относится ко мне иначе, чем к другим…
– Джей! – резкий голос Коэн вывел меня из ступора, и я нагнулся поднять своё пальто. Выпрямившись, я встретил взгляд её прищуренных глаз.
– Привет, Лорен. Извини за опоздание, на ресепшене задержали.
– Ну-ну, – она вновь уткнулась в монитор. – Бодро у тебя денёк начался, а? У Дженни, между прочим, встреча сегодня. Через полтора часа.
– Если надо будет, оплачу ему химчистку, – мрачно отозвался я, прошёл за свою ширму и уселся за стол. Голову снова сжало пульсирующей болью. Господи, на хрена мне этот рост, длинные ноги и руки, если я с ними не умею управляться, а?
Передо мной воздвигся Маннс.
– Салют, Джаред. Эклз ещё утром просил напомнить про презентацию…
– Угу.
Мне не хотелось ни с кем разговаривать, и я дал себе зарок прикупить наушники, чтобы окончательно отгородиться от внешнего мира. Из двери директорского офиса высунулась Жен, приветственно махнула рукой, и я улыбнулся: для неё я всегда готов был сделать исключение.
На экране появилась стандартная заставка, и моё внимание привлекла моргнувшая незнакомая иконка. Какой-то мессенджер.
«падалеки, это я, привет. это внутренний чат нашего офиса. Наш айтишник должен был добавить тебе в список контактов всех наших. Кого не опознаешь по нику, спрашивай»
Я быстро пробежал список, мимолётом отметив, что Кинни и Джастин не в сети, и усмехнулся: Тейлор, поди, до сих пор оправдывается перед Брайаном, с какой радости вчера так нажрался. Как бы то ни было, мне казалось, что отношения у них гораздо крепче и ближе, чем можно было судить по вчерашним рассказам Джастина.
Дженсен Эклз был записан под своим именем и фамилией, рядом красовалось фото – портрет в чёрной рубашке. Слишком маленькое, чтобы разглядеть подробности, но достаточное, чтобы я совершенно автоматически сохранил этот снимок к себе на компьютер.
Подобный чат был мне в новинку, поэтому я решил уточнить:
«жен, а нафига?»
«ускорение процесса. чтобы тебе к Джастину не бегать всякий раз. кстати, как он себя чувствует после вчерашнего?»
«откуда ты знаешь?»
«от верблюда. ты вчера не последний уходил. так что?"
«выпили и я домой уехал. А как твоё свидание?»
«не торт. Лысый и с пузом в отличие от своей фотки десятилетней давности. Я чуть не сблевала».
«привыкай, кортез, натуралы не особо себя блюдут»
«кстати, о натуралах… отcчёт пошёл»
Я занёс руки над клавиатурой, чтобы написать достойный ответ, но передумал. В конце концов Жен права, и неизвестно, что мне хотелось больше: остаться при деньгах или соблазнить Эклза по зову сердца, а не меркантильных соображений. Да, я его хотел – хотел до боли в паху, до чёртиков перед глазами, меня тянуло к нему как магнитом, но я боялся – спугнуть, не понять, оттолкнуть или сделать что-то не то. Ситуация могла бы выглядеть совсем безнадёжной и мне проще было бы отдать Жен честно проигранные деньги, если бы не две слабенькие зацепки, дающие мне надежду на исход в мою пользу.
Первая: Дженсен Эклз, закоренелый гетеросексуал, в гей-клубе. Пусть это был вечер в честь Брайана Кинни, а Эклз – один из его близких друзей, отмазка слишком натянутая. Убеждённый натурал, которого конкретно воротит от зрелища мужской любви, вряд ли пойдёт в подобное место. И отсюда автоматически тянулась вторая зацепка: станет ли гетеросексуально настроенный мужчина водить давнюю, долгую и, судя по всему, искреннюю дружбу с геем? Если верить Джастину, Эклз и Кинни друзья с детства, и Брайан не раз пытался уломать Дженсена… так какой, скажите на милость, натурал будет терпеть подобное? Скорее всего после первой же попытки дружба бы закончилась, но не в этом случае.
На другой чаше весов лежал длительный брак, флирт (но не более!) с женским населением «Киннетика», обрывки каких-то сплетен, сто лет назад поведанных мне Жен (тогда мне ещё плевать было, кто такой Дженсен Эклз), и всё.
И при всём при этом Эклз ведёт себя безупречно. Ни с кем не спит, никому не раздаёт авансов, сама невинность – от коротко стриженой макушки до кончиков начищенных туфель.
Я прикусил кончик карандаша и невидяще уставился в экран. Назовите это интуицией, чувством пятой точки или как угодно, но я знал: у Дженсена есть за душой какая-то тайна, которую он ревностно хранит, не подпуская к себе никого настолько близко, чтобы можно было приоткрыть завесу. Единственный, кто мог знать о «скелетах» Эклза, был Брайан Кинни, но уж кто-кто, а он в жизни никому ничего не расскажет. Ну разве что Джастину…
Я настолько увлёкся мыслью о том, что Дженсен Эклз именно такой, какой есть, потому что скрывает какую-то тайну, что не заметил, как подошла Гэмбл и довольно ядовито поинтересовалась, чем это я занят, если не шевелюсь уже битый час. Я вяло огрызнулся и попытался сосредоточиться на работе.
Спустя полтора часа возни, перерисовки схем и переписывания слишком длинных / слишком коротких / слишком сложных / слишком простых предложений, я перечитал всё ещё раз и остался доволен. Дело за малым: чтобы Дженсен одобрил.
Я вспомнил, что Лорен говорила про встречу, и открыл мессенджер. Иконка Эклза светилась зелёным, да я и не видел, чтобы он уходил.
Во рту пересохло, сердце ёкнуло и подступило к горлу.
Падалеки, давай уже!
Я опустил руки на клавиши и быстро набрал, замирая от волнения:
«привет, Дженсен. Извини ещё раз за утро – я не хотел. Готов компенсировать чистку. Кстати, презентация готова. Посмотришь, если не занят?»
Слишком много слов. Ощущение заискивания. Блядь, ну почему, когда вопрос не касается работы, я начисто разучиваюсь связно излагать мысли? А особенно – в такой ситуации.
Я гипнотизировал взглядом иконку, пока та не мигнула, показывая, что пришло новое сообщение.
«не стоит жертв, Джей. Свитеру уже сто лет, я всё равно собирался его выкидывать. Перешли мне презентацию, плиз. Встреча отменилась, я весь твой».
Я. Весь. Твой.
Блядь, что ЭТО было? Я с трудом удержался, чтобы не забегать по комнате, исполняя триумфальный танец. Просто фигура речи, иронический намёк на то, что появилось свободное время, или… действительно нечто большее? Блин, ну как же хочется верить даже в такую малость, как три слова, напечатанные в мессенджере…
Я быстро отослал Эклзу презентацию, зарылся пальцами в волосы и уставился на тёмные строчки на белом фоне, одними губами повторяя про себя последнее предложение. Господи, я стал похож на влюблённую школьницу, которая даже самые невинные жесты и слова преподавателя интерпретирует так, как ей хочется. Если так и дальше пойдёт, Падалеки, тебя ждёт мир фантазий, имеющий мало общего с реальностью, и вот тогда ты точно вылетишь с работы, несмотря на доброе расположение Дженсена Эклза.
Я. Весь. Твой.
Прошла вечность, прежде чем иконка коротко моргнула. Я вытер руку о джинсы, кликнул по сообщению, открывая его и видя лаконичное:
«заходи».
Глава 13
Когда я переступил порог его кабинета, то сразу понял две вещи. Первая: он не имел в виду то, что сказал. Ну, точнее «я весь твой» в его устах прозвучала как простая шутка. Иначе бы на диване не сидели рядком Гэмбл и Коэн и не смотрели бы на меня как на дрессированное чудо-юдо.
А ещё Дженсен переоделся. Вместо заляпанного кофе свитера на нём была светлая рубашка и тёмно-зелёный джемпер с эмблемой какого-то британского клуба на груди. Ну, если он иногда ночует на работе, неудивительно, что у него тут филиал домашнего гардероба… Этот цвет ему чертовски шёл: кожа казалась светлее, а глаза – ярче в миллион раз. И сейчас они просто сияли – каким-то неимоверным оттенком светло-зелёного с плавным переходом в более тёмный, почти изумрудный.
Он кивком поприветствовал меня, и я, не спрашивая разрешения, сел в кресло, чувствуя на себе мрачные взгляды двух фурий. Дженсен остался стоять, сунув руки в карманы и слегка покачиваясь с мыска на пятку. Я почувствовал, что задыхаюсь. Я не понимал, почему все молчат.
– Джей, – внезапно произнёс Эклз, и я вцепился в него взглядом как утопающий в спасательный круг. – Я хочу сказать…
Запорол. Слажал. Написал полную хрень. Падалеки, я говорил тебе включить голову? Говорил?
-… то что ты мне прислал – это гениально.
Эклз говорил спокойно, но было слышно, как в голосе дрожит плохо скрываемое возбуждение. Я подумал, что ослышался. У меня реально звенело в ушах от напряжения.
– Гениально, – повторил он, и я шумно выдохнул. – Вряд ли я смог бы написать лучше. Блестящая логика, чёткая структура, отличный слог в легенде, проработанная механика игры… Знаешь, я не ожидал, что ты справишься без моей помощи. – Дженсен развёл руками и улыбнулся. – Есть пара несущественных моментов, которые мы с тобой поправим на месте, и можно отдавать дизайнерам на обработку. Если мне не изменяет чутьё, – он обернулся к Гэмбл и Коэн, – наш дорогой клиент такую идею с руками оторвёт. Я прав? – Его глаза смеялись, и я невольно улыбнулся. Дженсен снова посмотрел на меня, и пусть я не прочёл в его взгляде ничего, кроме чисто профессионального восхищения, но чисто интуитивно понимал: если бы не Сара и Лорен, он бы обязательно сделал какой-нибудь жест одобрения… может быть, протянул мне руку, или похлопал по плечу…
Забыв о презентации, я опустил взгляд на его руки. Он засучил рукава рубашки и джемпера, открывая предплечья, поросшие мелкими золотистыми волосками, сильные запястья, широкие твёрдые ладони, длинные пальцы. Неизменный кожаный браслет в виде тонкого шнурка с несколькими узелками. Обручальное кольцо. Массивный серебряный перстень на правой руке. Чистое извращённое удовольствие – наблюдать. Представлять себе, какими могут быть эти руки. Нежными. Жёсткими. Властными. Опасными… Ласкающими и бьющими наотмашь.
Кажется, в своих фантазиях я зашёл слишком далеко. Или моё лицо перестало выражать подобающие случаю признательность и гордость и стало напоминать физиономию старшеклассника, который подглядывает за одноклассницей в школьной раздевалке. В любом случае, я очнулся от того, что все трое молча смотрели на меня. Дженсен – вопросительно, Гэмбл – раздражённо, Коэн – с любопытством.
Я сразу же вжился в роль школьника, которого выдернули из грёз вопросом о том, что хотел сказать Голдинг обществу своим «Повелителем Мух». То есть хлопнул глазами, уже понимая, что спалился, и сказал:
– Э-э…
– Ты настолько шокирован тем, что твою работу так оценили? – осторожно поинтересовался Дженсен, улыбаясь.
– Мне кажется, он вообще тебя не слышал, – мстительно встряла Лорен, и Гэмбл кивнула.
Мне захотелось немедленно провалиться сквозь землю. Или – ещё лучше – чтобы эти две фурии сделали это вместо меня.
– Джей?
– Да, мист… Дженсен.
– Ты в порядке? – Эклз подошёл ближе, улыбка сползла с его губ, лицо стало встревоженным. Я мог бы протянуть руку и дотронуться до его бедра, обтянутого грубой джинсовой тканью.
– В полном, – выдавил я, глядя в сторону. – Извините, я просто… отвлёкся.
Я чувствовал замешательство Дженсена – он явно не понимал, что происходит. Или… отлично понимал, но не решался подыграть мне. В любом случае я мог лишь догадываться о том, что происходит в голове Дженсена, потому что он не выдавал себя вообще ничем. Из него вышел бы неплохой контрразведчик. Или шпион в тылу врага.
– Я прошу прощения. Мне вдруг стало нехорошо. Но сейчас лучше. Значительно.
– Нежная творческая натура, – фыркнула Коэн.
Я мрачно посмотрел на неё.
– Завидуй молча, Лорен.
Гэмбл позеленела. А Дженсен рассмеялся.
– Девочки, не ссорьтесь, – проговорил он, присаживаясь на край стола. – Давайте лучше обсудим моменты, которые нужно исправить, и разойдёмся с миром. Сара, тебе есть что сказать?
Гэмбл разложила на коленях распечатку моей презентации и принялась комментировать, по большей части – конструктивно, но никаких серьёзных нареканий моя работа не вызвала. По ходу её монолога Дженсен встал, прошёлся по кабинету, совершенно по-домашнему потягиваясь – так, что край джемпера задрался, рубашка выбилась из-за ремня джинсов, и я имел удовольствие лицезреть полоску обнажённой кожи. Мне становилось всё труднее и труднее просто сидеть на месте – хотелось либо выскочить и стремглав добежать до сортира, где в два рывка помочь себе сбросить возбуждение, либо с блеском завершить свою двухдневную карьеру в «Киннетике», набросившись на креативного директора на глазах изумлённых фурий.
Гэмбл продолжала что-то вещать, Эклз периодически вставлял свои замечания, Лорен строчила в блокноте, а я делал вид, что слушаю. И едва умер на месте, когда Эклз, завершив очередной круг почёта по кабинету, приземлился точно на подлокотник моего кресла.
Я почти уверен, что он сделал это неосознанно, как чрезмерно увлёкшийся человек. Почти… потому что надо же верить в чудеса, чёрт побери!
Я слегка отвернул лицо, чтобы с дивана меня не запалили, и впился взглядом в задницу Дженсена Эклза, которая находилась сантиметрах в десяти от меня. Если бы я захотел, я бы смог положить голову на его бедро. Его запах – умопомрачительный, терпкий аромат «кофе-сигареты-Кillian Incense Oud» ласкал моё обоняние и дразнил воображение: мне казалось, что именно его я чуял тогда, в грязной кабинке туалета Pieces, трахая парня по имени Мэтт, – этот запах пробивался сквозь пошлую вонь секса, пропитавшую стены клуба, и чистым потоком втекал в мои ноздри, заставляя раз за разом неосознанно выдыхать во влажный от пота тёмный затылок: «Дженсен, Дженсен, Дже-е-енсен…»
– Дженсен, – почти беззвучно прошептал я и осёкся. Взгляд Эклза был устремлён на меня, и в нём удивление смешивалось с каким-то болезненным обречённым пониманием. Словно он всё понял только сейчас, но совершенно не испытывает восторга по этому поводу. Да и с какого перепуга он должен радоваться, если натуральнее его, по словам моих коллег и друзей, только натуральный йогурт «Тнува» из еврейского супермаркета.
А потом Дженсен моргнул, и глаза будто заволокло тонкой ледяной плёнкой. И это было странно. Словно вдруг вокруг него выросла стена из искристых глыб льда, от которых повеяло холодом.
Он резко встал, махнул рукой, обрывая монолог Гэмбл, рассеянно пробормотал: «Я всё понял, давай почтой», добавил: «Всем спасибо, все свободны» и отвернулся к окну. Сара, недоумевая, нахмурилась, но дисциплинированно встала и потянула за собой ничего не понимающую Лорен. Я остался сидеть. У меня просто не было сил встать. Всё рушилось на глазах – медленно, как башни-близнецы в замедленной съёмке.
Гэмбл и Коэн покинули кабинет. Я продолжал сидеть. Дженсен обернулся ко мне, его взгляд был потухшим, усталым и каким-то больным. Словно из него разом вытянули тот дивный свет, который заставлял его глаза сиять.
– У меня всё, Джей. Вопросы?
Да миллион…
– Нет, – сказал я, вставая. – Я всё понял.
– Хорошо, – кивнул он. – Иди.
И я ушёл, чувствуя спиной, что он смотрит мне вслед. И как бы мне ни хотелось обернуться, спросить, попытаться понять, что произошло, я этого не сделал, потому что – да, чёрт побери! – я испугался.
