Текст книги "Академия Дивинат, или Светлая для Темного принца (СИ)"

Автор книги: Милена Вин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц)

Его нет. Я всю жизнь видела королеву как жестокую, алчную и лживую женщину, отобравшую трон у собственной матери. Я видела ее глазами Лорда. Впитывала все, что он рассказывал о ней и королевстве, о наших врагах и о том, что чернокнижники-отщепенцы рано или поздно должны вернуть то, что принадлежит им по праву: земли Дерил-де-Лоя и престол, неоскверненный задом полукровки.

Сложно было принять, что у таких правителей выросла поистине очаровательная и добрая дочь. Принцесса, как белое пятно на черном холсте, одними своими улыбками опровергала слова Лорда. Я уже не понимала, чему и кому следует верить. Возможно, эльф был не прав… Возможно, все не так, как он рассказывал мне и остальным ученикам.

Я желала узнать правду самостоятельно. Сегодняшний ужин – отличная возможность выведать что-нибудь полезное.

Однако, откровенно говоря, меня пугает, что я не могу однозначно ответить на то, почему хочу добраться до истины и почему слова Лорда вдруг стали расплывчатыми и неискренними. То ли надеялась, что он ошибся, и в таком случае появится шанс просить помощи у более влиятельных людей – монархов; то ли в глубине души я не желала видеть Рейдана и его семью эпицентром зла.

Потому что…

… в какой-то момент он начал мне симпатизировать, и отрицать свои чувства оказалось для меня довольно сложным делом. Сложнее, чем без лишних эмоций лишить кого-то жизни. Сложнее, чем продолжать утаивать от него планы Лорда. Наверное, даже сложнее, чем лишить его крыльев…

Но в последнем убедиться не получится, ведь теперь мне незачем отбирать главный источник его силы.

Лорд ни за что не получит крылья принца. Я твердо решила, что гнилой эльф умрет от моей руки, расплатится жизнью за то, что убил меня. Рейдан передаст мне магию, и тогда… тогда все изменится. Я наконец-то смогу защитить Авелин и подарить ей свободу, которую она заслуживает.

Всего-то осталось пройти проверку на прочность от родственников Темного… Не представляю, что меня ждет на ужине, но плохое предчувствие, осевшее в сердце, сильно давит на нервы.

Оно возросло многократно вместе с беспокойством, стоило нам с принцем телепортироваться в Дерил-де-Лой. Мы очутились на территории замка, и хоть я не знала, что находится там, за пределами высокой каменной стены, мне хватило взглянуть на хмурое небо, затянутое грозовыми облаками, не пропускающими ни единый лучик солнца, чтобы уловить разницу между королевством чернокнижников и Лунными копями Цхельма, где я выросла. Изгнанники жили на землях, где все время господствовала ночь, но там было гораздо светлее за счет холодящего кожу лунного света. Дерил-де-Лой же был воистину страной тьмы.

– Готова?

Осторожный вопрос, но произнесенный твердым тоном, отвлек от изучения фасада дворца, жутковатых башен, молчаливых горгулий и узких окон, в некоторых из которых горел янтарный свет.

Я поймала взгляд фиолетовых глаз и снова тихо выдохнула. От принца сложно было отвести взор в обычное время, а сейчас и подавно. Я могла бы вечность исследовать его тело, облаченное в официальный наряд: ноги обтягивала тонкая ткань черных брюк, поверх рубашки была накинута жилетка с простым серебристым узором и разрезами на спине – для крыльев, видимо; до колен тянулись сапоги. Рукава, как назло, были закатаны, оттого открывался вид на жилистые, крепкие руки, которые держали меня достаточное количество раз, чтобы начать грезить о Его касаниях.

И я грезила. Едва ли не каждую секунду.

– Ты потеряла дар речи, Элли? Или твой разум остался в академии?

Сделав шаг ко мне, он слегка наклонился, заглядывая в глаза.

А я действительно проглотила язык. И способность говорить возвращаться не спешила.

– Похоже, не готова, – подытожил Рей. – Тогда отвлекающий маневр.

Отступил, повел плечами и выпрямился. Слух тут же уловил трескучий протяжный звук, и по груди мгновенно рассыпались колкие мурашки.

Звучало так, будто… ломаются кости. Медленно, заглушая стук крови в ушах тяжелым хрустом, за спиной Рейдана выросли конечности, обрели форму крыльев, а затем стремительно покрылись длинными иссиня-черными перьями.

Ему потребовалось меньше десяти секунд, чтобы обрести мощь, при виде которой у всякого затряслись бы поджилки.

Словно с намерением нагнать страху, мужчина распахнул два крыла, обдавая прохладным воздухом, и я почувствовала, как из меня вылетает последняя частичка смелости. Дыхание перехватило, сердце подлетело к горлу, сбиваясь с привычного ритма.

В академии он бродил без крыльев, поэтому я отвыкла от их вида. Но сейчас, находясь так близко к столь прекрасному и необычному, я задумалась о том, смогла бы вообще лишить принца подобной силы.

Он был истинным хозяином этого могущества – ни одному магу оно так не подошло бы, как подходит ему.

У меня не хватило бы духу разлучить их.

– Другое дело, – на его губы наползла довольная улыбка. – Теперь все внимание будет сосредоточено на мне, а не на моей семье.

– Серьезно? – не сдержала нервную усмешку. – Ты вернул их, только чтобы отвлечь меня?

– На самом деле я просто соскучился. Мадам Ангальт не приветствует, когда я разгуливаю по академии с крыльями. Но здесь ее приказы не имеют силы.

– И хвала всем богам, – выдала искренне. Что ж, за несколько дней боевая дамочка умудрилась утомить меня постоянными замечаниями… – Хотя бы здесь можно отдохнуть от ее диких взглядов и выкриков.

– Я бы на это не рассчитывал, – усмехнулся в ответ. – Пошли. Все уже ждут.

Не успела я узнать, что это значит, как он взял меня за руку и зашагал ко входу в мрачную крепость.

Все вопросы вылетели буквально за секунду и все, о чем я смогла думать, это о тепле длинных сильных пальцев, что с малознакомой мне нежностью сжимали мою ладонь, и о крыльях, потянувшихся за нами шлейфом.

Какие же они громадные… Хватит одного взмаха, чтобы сбить дюжину здоровенных мужчин.

– Кто там будет? – все же спросила, когда сердце немного успокоилось.

Мы поднялись по широкой парадной лестнице и двое стражников, одетых в кожаное снаряжение, поприветствовав принца, распахнули перед нами массивные двери.

– Только близкие. Ты практически всех знаешь – волноваться не о чем. И не удивляйся, мадам Ангальт там тоже будет. Она моя тетя, если так можно сказать... Неродная. Давняя подруга бабушки.

– А бояться? Кого мне следует бояться? – сразу же бросила в него вопросом, проглотив – как он и просил – изумление от новой информации. Я догадывалась, что властная рубиноволосая дамочка связана с королевской четой, но не думала, что правители считают ее частью своей семьи.

Рей резко притормозил посреди сводчатого коридора. Свет бра бликами играл на его волосах – я аж залюбовалась этой игрой, пока Он вновь не вырвал меня из грез глубоким баритоном.

– Никого.

Одно простое слово, а оно подействовало на меня так, будто я сиганула с утеса в море, рискуя разбиться о скалы. Трепет пронзил сердце стрелой, и я вдруг ясно поняла, что впервые ощущаю нечто подобное.

Это странно. Волнующе. Как-то уж совсем неправильно. Но чертовски приятно и притягательно…

– Твой страх вполне оправдан, – продолжил с серьезным выражением. – Я не могу утверждать, что тебя не разоблачат. Но могу заверить, что никто не посмеет тронуть тебя без моего разрешения. – Внезапно подался вперед, подцепляя пальцами подбородок. – А я не намерен его кому-либо давать.

Лица оказались так близко, что я почувствовала опаляющее губы дыхание. В груди трепетало, руки слегка подрагивали. Я сжала их в кулаки, но это ничуть не помогло подавить дрожь, возникающую всякий раз, когда он оказывался на таком ничтожном расстоянии.

По правде говоря, мне ничто не помогало взять себя в руки – рядом с ним я становилась полностью обезоруженной. И если раньше я могла дать хоть какой-то отпор и подавить эмоции, то после возрождения все шансы оставаться непоколебимой испарились. Тьма, поселившаяся внутри меня благодаря его стараниям, не уходила; казалось, она лишь крепчала с каждым днем, с каждым его касанием, с каждым брошенным в мою сторону взглядом. Она извивалась, бунтовала, кипела в крови и просилась слиться с истинным хозяином.

Это пугало. Я не понимала, к чему все приведет, если мне так и не удастся подмять под себя чужеродную силу. Вероятно, я сдамся. И тьме, и Ему.

И чудилось, что ни капли об этом не пожалею.

– Ты сегодня по-особенному красивая, – сказал тихо, скользнув пальцами к шее.

Касание обожгло, вызывая чудовищный трепет внутри, но я не посмела отшатнуться. Ждала, затаив дыхание. Ждала так, точно любое его действие или слово способно было кардинально изменить мою жизнь.

– Не знал, что у тебя в запасах есть такое чу́дное платье.

Теплая ладонь легла на обнаженную кожу ключиц, и дыхание окончательно сбилось. Я шумно выдохнула, но даже не ощутила уязвленности от мелькнувшей на мужских губах усмешки.

– Оно не мое, – шепнула глухим голосом. – Кэтрин одолжила.

Вернее, заставила надеть, пригрозив сожжением всех моих вещей…

Но платье в самом деле было чудесное. Я еще никогда не надевала нечто подобное и еще ни разу не чувствовала себя столь некомфортно. Оно, бесспорно, было удобным, но слишком открытым.

Я привыкла наглухо закрывать шею, скрывать спину, кое-где расчерченную шрамами, надевать снаряжение, штаны, не сковывающие движения. Сейчас же вместо высокого ворота было глубокое декольте и открытые плечи. Кожу жгло от изучающего взгляда принца. Благо дальше все было скрыто за черной тканью: от середины плеча тянулась сетка, талию утягивал жесткий корсет, плотная ткань юбки доходила до колен, а оттуда плавно переходила в невесомую прозрачную органзу.

Из моих вещей остался лишь кулон, скрывающий родное обличье. Но отчего-то его жутко хотелось сорвать и вновь предстать перед Рейданом такой, какая я есть.

– Хочу увидеть в этом платье тебя настоящую, – произнес, словно прочитав мои мысли. И так резко притянул к себе за шею, что я не изловчилась выставить в оборонительном жесте ладони. Грудь соприкоснулась с его, тяжело вздымающейся, и я не придумала ничего лучше, чем сжать дрожащими пальцами ткань на его талии. – Может, сбежим? Во тьму этот ужин. Не хочу сейчас ни с кем делить твое внимание.

– Сбрендил?

Как бы я ни старалась придать голосу уверенности, слово вышло больше жалким, чем дерзким.

Рей неожиданно прижался лбом к моему лбу, прикрыв веки, задышал шумно, часто, и в какой-то момент я уловила, что и сама дышу с трудом.

В воздухе повисло доселе незнакомое напряжение – все как будто заискрилось вокруг нас. Я совершенно потерялась в пространстве, забыла, где мы и какую цель преследуем. Думала только о нем, о том, как меня будоражат его касания, как ошпаривает кожу ладонь, переместившаяся на талию. О том, что не одна я страдаю от необъяснимых чувств. И о том, что еще немного – и я действительно наплюю на все, чтобы оказаться наедине с ним и наконец позволить тьме воссоединиться со своим хозяином.

– Сложно противиться, – признался между тяжкими вздохами. Оторвался от лба, заглянул в глаза. Взгляд затуманенный, пьяный. От чувств и связи, которые у нас не получалось контролировать. – Пожалуй, то, что я вернул тебя к жизни, станет моей самой большой ошибкой. Но будь я проклят и пережеван ордой отщепенцев… Я ни о чем не жалею, Элли, и сделал бы это снова, даже если ты намеревалась убить меня в угоду своему нанимателю.

Чуть не задохнулась от искренности его слов, а ответить не успела: Рей толкнул меня к стене, обхватил лицо ладонями и порывисто припал губами к губам. Крылья расправились, вздрогнули, а после укрыли, вжавшись кончиками в стену по обе стороны от нас.

Что происходило с ними дальше, я не видела…

Закрыла глаза и с небывалой жадностью ответила на Его порыв.

24. Доверие. Рейдан

Больше не осталось сил терпеть.

Я хотел свою Светлую всем сердцем, всей пропитавшейся Хаосом душой. Так сильно, что сводило мышцы, трещали по швам нервы, дрожало все внутри и буянило. Источник кипел, разрываясь от силы, в этот миг жаждущей вырваться наружу. Крылья были напряжены как никогда, вжимались в стену, и я с трудом контролировал их желание расправиться и утащить нас обоих ввысь.

Оживлять ее действительно было ошибкой.

Ошибкой, за которую я обязательно понесу наказание, хоть и не представлю, каким оно будет. Но я не солгал, сказав, что ни о чем не жалею. Элин привлекла меня задолго до того, как моя тьма связала нас. Эта связь лишь усиливает искреннюю симпатию, все мои желания по отношению к ней. Всю ту неуемную жажду, бьющуюся в крови.

Жажду, вынуждающую целовать девушку исступленно и жадно, сжимать ее в руках, мечтать испепелить прямо здесь и сейчас идеально подчеркивающее ее фигуру платье.

Нет, все же ее слабая сторона, податливая и мягкая, более привлекательна, чем дерзкая. Мне нравится, когда она огрызается, дерзит и смотрит с вызовом, как бы странно это ни звучало. Но когда она теряется от смущения, когда краснеет и уводит взгляд, когда вздрагивает от неожиданных прикосновений, я испытываю невероятный восторг.

Она сводит с ума. Буквально. Это раздражает, потому что никто не оказывал на меня такого влияния, и одновременно с этим приносит не испытываемое ранее наслаждение.

Неужели всему виной несколько капель моей магии, благодаря которым я вырвал ее из лап смерти? Неужто магическая связь способна на такое?

Скрывалось за этим что-то еще, но я не мог понять, что именно. Да и сейчас вовсе не хотел заострять на этом внимание…

Оторвал Светлую от стены, впечатал в грудь, чувствуя, как Она дрожит, как стремится обрести контроль над эмоциями, но терпит поражение. Языки сталкиваются снова и снова, губы сминают, кусают едва ли не до крови. А стоит ей оторваться и скользнуть ниже, проложить дорожку из жгучих поцелуев от подбородка к ямке ключиц, как у меня сносит крышу.

Больше я не вижу ничего, кроме этих прекрасных губ и пронзающих сталью серых глаз. Не слышу ничего, кроме нашего сбившегося дыхания. И чувствую только аромат персиков – ее запах – болезненно обжигающий легкие.

Резко прерываю ее своеволие, вновь пробую на вкус губы. Жестко. Отчаянно. Показывая, как яростно хочу ее. Давая понять, что мы общими усилиями уничтожили всякий намек на терпение.

Она зарылась пальцами в мои волосы, сжала, потянула, и я не сдержал стон одобрения. Прорычал прямо в губы, углубил поцелуй, жадно изучая каждый уголок ее рта.

Сумасшедший темп. Горячее дыхание. Пылающее безумие.

К черту ужин. К черту всех…

Прижал крепче, оторвал ее от пола, укрывая крыльями. Уловив секунду, сосредоточился и спешно телепортировался.

Полумрак коридора стремительно сменился кромешной темнотой, царящей в моей комнате. Но я ясно видел ее лицо – то, которое привлекало не так сильно, как настоящее.

Под давлением желания зацепил пальцем цепочку, дернул, разрывая и освобождая возлюбленную ипостась. Кулон с глухим стуком ударился о пол, и я даже не стану жалеть, если он разбился и больше не сможет помочь Элин скрыть облик светломага.

Я готов был представить ее семье именно такой. Готов был заявить, что свяжу себя со Светлой и передам ей часть магии. Она станет исключительно моим сосудом, останется рядом на долгие столетия. Отпускать ее и расставаться с безумными чувствами я не намерен.

Еще раз поцеловал – на этот раз настоящую Светлую, ту, что полностью захватила разум. Ту, что всегда отвечает с необходимой мне дикостью и страстью.

– Рей… – с ее припухлых губ сорвался стон, она замерла, вглядываясь в темноте в мои глаза. – Я…

Не даю ни договорить, ни отдышаться: впиваюсь в рот, как умалишенный. Словно ее уста – единственный источник жизни.

Мой. Мой источник. Всецело мой.

Подтолкнул к кровати, хватаясь пальцами за лиф чертовски сексуального платья. Самого лишнего на свете элемента одежды.

Сжечь к Хаосу или же разорвать?.. Этот вопрос застает врасплох, но я понимаю, что в любом случае, даже если выбрать типичное раздевание, ее чудесный наряд вряд ли останется целым.

Подхватил под ягодицы, на мгновение оторвавшись, дав ей возможность глубоко вдохнуть, повалил на кровать и навис. Всего секунду испепеляли друг друга взглядами, а затем я подался вперед первым, прижался губами к щеке. После к шее, за ушком, ниже… Целуя ключицы, проводя языком по выпирающей косточке, сжал чуть подрагивающими от возбуждения пальцами холмик груди. Так, что она шумно выдохнула и выгнулась в спине.

Миг бесконтрольных прикосновений к ее нежной ароматной коже – и самообладание теряется окончательно.

Выпрямившись, отлип, схватился обеими руками за тугой лиф и разорвал его на две части. Протяжный сухой звук рвущейся ткани слился с сокрушенным вздохом. Элин резко изменилась в лице. И не успел я наклониться, как влепила мне хлесткую пощечину.

В голове аж загудело от неожиданности. Щека загорелась, и похоть лопнула, как большой мыльный пузырь.

Проклятье. Перегнул?..

– Элли, – позвал шепотом, с удивлением подмечая, как часто вздымается и опадает ее грудь, и уже не от возбуждения; каким затравленным стал ее взгляд и какой ужас блеснул в глазах. – Ты…

Хотел коснуться ее щеки, но она вдруг вскрикнула, ударила по руке.

– Не трогай! – Шустро отползла к спинке кровати, обняла себя за плечи, скрывая обнаженную грудь. Губы тряслись, взгляд падал куда угодно, но только не на меня. Лицо горело, голова слегка подрагивала. – Не подходи. Пожалуйста, не приближайся ко мне.

Голос быстро стал сиплым и тихим. Она дрожала всем телом, съежившись, будто голышом погрязла в снегах Ледяной Пустоши.

И продолжала шептать, чтобы я не смел к ней подходить. Или эти слова были адресованы вовсе не мне.

Подобную реакцию, но в более мягкой форме, она продемонстрировала, когда впервые оказалась в моей комнате. Просила, чтобы я не трогал ее. Еще тогда это показалось странным. Она проговорила те слова с таким печальным видом и так сильно зажмурилась, что это сразу навело на одну мысль, которой я не придал особого значения.

А стоило бы. Вот же идиот.

– Элин, – позвал снова, не сдвигаясь с места. Она не обратила внимания, целиком схваченная панической атакой. Хватала ртом воздух, обнимала себя, трясясь, и без остановки шептала одно и то же.

Глубоко вдохнув и выдохнув, я щелкнул пальцами, призывая слабый огонек. Запустил его к свече – фитиль вспыхнул, часть огня прыгнула к другим свечам, и вскоре комнату залил насыщенно-фиолетовый свет.

Шепот прекратился. Девушка застыла, осмотрелась, все еще пребывая где-то далеко от меня, в мрачных, гнусных воспоминаниях. Я ждал. Смиренно и терпеливо.

И когда наконец ее глаза, в уголках которых блестели слезы, столкнулись с моими, я позволил себе выдохнуть с облегчением.

– Все хорошо, Элли. – Медленно распрямил за спиной крылья, тем самым приковывая к ним ее внимание. Дыхание стало тише, ужас постепенно ослаб, обратившись в небольшой страх и осознание происходящего. – Я не трону тебя, обещаю. Никто не тронет.

– Прости. – Она моргнула, и слезы все же скатились по щекам. Паника ушла, но остались боль, испуг и волнение. – Прости, Рей. Я не хотела…

– Я ни в чем тебя не виню. Все в порядке.

Немного придвинулся к ней, но остановился, как только она вздрогнула и сильнее вжалась в спинку.

Расправил крылья еще раз, а после покорно сложил, позволяя им лечь на покрывало.

– Иди сюда.

Распахнул объятия, особо не надеясь на успех. Но несмотря ни на что, несмотря на страх, что я неосознанно вызвал, она охотно дернулась в мою сторону. Доверилась. Прижалась щекой к груди, обхватила руками торс и, задыхаясь от тяжелых эмоций, перестала сдерживать слезы.

Рыдания вырвались наружу. Воздух затрещал от неясной мне боли – от ее боли, которую она осмелилась показать.

Я боялся напугать, но больше не мог себя сдерживать. Обнял, крепко прижав к груди, укрыл крыльями, создав для нее личный кокон безопасности, пытаясь унять ее вздрагивания и всхлипы. Скрытая от посторонних глаз, под защитой. Я с готовностью дал бы ей нечто более весомое, но, кажется, этих объятий оказалось достаточно.

Не раз мне доводилось видеть слезы матери, ножом режущие по сердцу. Не раз я успокаивал рыдающую сестру и даже заставал скупые слезы бабушки. Но никогда мне не приходилось испытывать такую тяжесть от чьего-либо плача и остро ощущать чужую боль.

Я догадывался, из-за чего она была вызвана, однако не способен был представить, насколько тягостно было Элли от проявившихся воспоминаний.

Но я был способен наказать ее врагов. Всех, кто привел ее к такому состоянию. Всех, кто трогал юное тело, угрожал и издевался, вселяя в сердце ужас и тревогу.

Я не просто мог это сделать… Я этого страстно желал.

– Кто тебя обидел? – спросил осторожно, когда плач затих. – Расскажи мне. Я хочу помочь.

– Не нужно, – мотнула головой, жмурясь. Пальцы до боли впивались в кожу сквозь рубаху, но я не смел ее отдергивать. – Прошу, не спрашивай. Не сейчас…

– Ладно.

В доказательство своих ослабших притязаний замолчал, начал медленно поглаживать плечо, положив подбородок ей на макушку.

Не знаю, сколько мы сидели так в тишине: в какой-то момент я прекратил считать минуты и потерялся во времени. Слушал, как она спокойно дышит в моих руках, чувствовал, как аккуратно гладит те места, в которые до этого впивалась ногтями.

Такая близость успокоила не только ее, но и благостно подействовала на мое сердце.

– Ты можешь добыть для меня другой наряд? – внезапно попросила шепотом, и я ощутил, как ее тело наполняется напряжением. – Твои родные ждут. Пора бы выйти к ним.

– Нет. Не сегодня. Перенесем ужин на завтра.

– Но…

– Я же сказал, Элли, – оборвал твердо, и она сразу же замолкла. – Тебе нужно отдохнуть и прийти в себя. Хочешь принять ванну?

– Хочу в душ.

– Хорошо.

Неторопливо раскрыл крылья, ослабил объятия, и она поспешила отползти, удерживая одной рукой разорванный лиф.

– Ванная там, – кивнул на дверь в конце комнаты. – Подожди. Найду, во что можно переодеться.

Поднялся, чувствуя, как дрожат затекшие крылья, распахнул шкаф. Достал чистую черную рубаху, достаточно длинную, чтобы прикрыть промежность, и передал уже подошедшей девушке.

– Спасибо, – пролепетала, избегая моего взгляда.

Когда она скрылась в ванной, я уткнулся лбом в дверцу шкафа и, не придавая значения вспыхнувшей в голове боли, шумно выдохнул.

Хаос меня сожги. Ничего подобного я и не ожидал сегодня испытать и увидеть…

Лучше б мы сдержались тогда в коридоре и пошли ужинать. Но, с другой стороны, я узнал о Светлой нечто сокровенное и в дальнейшем намеревался узнать больше.

Девушка довольно долго пробыла в душе. За это время я успел переодеться, сняв официальный наряд и сменив его на мешковатые штаны, спрятать крылья в татуировку, добыть нам еды и через прислугу передать родителям, что ужин отменяется. Видеться с ними сейчас хотелось меньше всего: я знал, что они нападут с вопросами.

Конечно, я ожидал, что они заявятся в мою опочивальню, но за полчаса никто меня не потревожил, даже Кэтрин не решилась засунуть свой любопытный нос куда не следует. Поэтому, испытав некоторое облегчение, я перекусил и завалился на кровать.

Все свечи почти догорели, когда Элин высунулась из ванной. Я подумал зажечь их вновь, но отчего-то помедлил, продолжил лежать на боку, не шевелясь. Не видел ее, но отчетливо слышал.

Мерное дыхание. Осторожные шаги, словно она решила, что я сплю, а потому страшилась разбудить. Льющаяся жидкость – похоже, она наполнила кубок добытым мною вином. Принялась кушать.

Проголодалась…

На губы наползла улыбка, и я прикрыл глаза, полностью погружаясь в создаваемые ею звуки.

С ужином она расправилась быстро, и на какое-то время в комнате воцарилась абсолютная тишина. Лишь мое сердце стучало с каждой минутой ожидания все сильнее, мешая сосредоточиться.

Я так увлекся борьбой с оглушающим стуком, что не заметил, как Элли подобралась к кровати. Зашуршали простыни – она легла рядышком. Минут пять ворочалась, мучая умопомрачительным ароматом и осязаемым теплом. Но это тепло едва не убило меня, когда девушка придвинулась, обняла со спины и уткнулась носом в лопатку.

Дыхание обожгло кожу, и клянусь – у меня на голове волосы зашевелились.

– Элли, – шепнул хрипло и тут же прокашлялся.

Не сейчас. Хаос, избавь от желаний…

Как же это все не вовремя.

– Извини. – Вместо того чтобы отстраниться, она, напротив, крепче прижалась ко мне. – Я просто не смогу уснуть без… вот этого.

А я не смогу уснуть, пока ты так близко…

– Давай хотя бы сменим положение, – произнес ровно, но это прозвучало как мольба.

Без резких движений перевернулся на спину, откинул одну руку на подушку, позволяя ей лечь на грудь, а затем сомкнул объятия.

Вот чего я не ожидал, так это того, что она нагло закинет на меня ногу и обнимет, заключив в ловушку своим маленьким, хрупким телом.

Твою налево.

Ни хрена лучше не стало.

– Спасибо, Рей, – зашептала, расслабляя конечности. В самом деле расслабилась – не было никакой скованности. Это даже немного остудило жар, осевший у меня в груди. – Я у тебя в долгу. За это и за жизнь. И не смей отрицать! – добавила громче, стоило мне вобрать в легкие воздуха.

Будто поняла, что я собирался заявить. А я и правда хотел сказать, что она мне ничего не должна.

Она и без того сделает невозможное, когда станет вместилищем моего Хаоса.

– Я обязательно отплачу добром за добро. В свое время…

25. Кошмары и страхи. Элин

Я еще никогда в своей жизни не просыпалась такой отдохнувшей. На сердце было легко, несмотря на тяжесть воспоминаний, в очередной раз захвативших разум. Я знала, что чувство легкости останется со мной ненадолго, и в скором времени заботы, тревога размером с валун и беспокойство за сестру беспощадно свалятся на голову.

Но пока этого не происходило, я позволила себе расслабиться, пребывая в чужих руках. Дышала как можно тише и изучала безмятежное смуглое лицо принца с высокими резкими скулами, прямым носом, припухлыми, чуть приоткрытыми губами. Ресницы слегка подрагивали во сне, а соболиные брови то хмурились, то успокаивались. Но в один момент Рей вздрогнул, между бровями залегла складочка не то страха, не то недовольства, и с уст сорвался еле слышный вздох.

Даже не представляю, какие кошмары могут мучить такого человека, но я не желала позволять им управлять его сознанием. Не выдержала – смело накрыла его щеку, погладила.

Не верила, что это поможет. Однако спустя короткий миг он задышал ровно и глубоко, черты лица вновь разгладились, и я не сдержала победной улыбки.

Какое странное, но приятное ощущение… Всего несколько часов назад он легко прогнал мои кошмары, образ ненавистного человека, намертво осевший в голове, а сейчас я с такой же легкостью избавила его от сокрытых в сердце страхов. Пусть и не навсегда, зато в эту секунду он спокоен и находится под защитой.

Спящим он выглядел совершенно другим человеком. Не было властности и холодности, не было никаких масок и мишуры. Он был таким… умиротворенным, что я готова была смотреть на него бесконечно долго, отслеживать малейшие изменения в лице. И с каждой минутой все больше желать прижаться губами к его губам.

Это неправильное желание. Запретное. Ненужное.

Но – пощадите меня, боги, – как же трудно сдерживать растущие чувства, подавлять их, пытаться уничтожить. Если бы не вчерашний вечер, если бы Он так и не увидел мой самый большой, мучительный страх, наверное, я нескоро поняла бы, что влюбляюсь.

Нет…

Уже влюбилась.

– Привет, – вдруг пошатнул тишину его хриплый шепот.

Я вздрогнула от неожиданности, и мужская рука тотчас надавила на спину, привлекая меня ближе к крепкому теплому телу.

– Привет… – шепнула в ответ, когда он приоткрыл глаза.

Проморгался, избавляясь от сонливости, и с нежданной жадностью сильнее сжал меня своими ручищами. Глубоко вдохнул, даже не скрывая, что наслаждается моим запахом, и уткнулся носом в волосы. А мне ничего не оставалось, кроме как засопеть ему в голое плечо.

– Как спалось? – поинтересовался легко, будто между нами ни при каких обстоятельствах не должно существовать неловкости.

Словно мы горячо влюбленные супруги, и подобный вопрос для нас вполне привычен.

Однако это было вовсе не так. Иллюзия.

Но отчего же в нее безумно сильно хотелось верить?..

– Хорошо, – не стала лгать. Казалось, он расколет мою ложь, как старый орех, без каких-либо трудностей.

– И мне. Очень хорошо.

– Тебе снился кошмар. Расскажешь, что видел?

Я полагала, Рей отмахнется или умело сползет на другую тему. Но вместо этого он выдохнул и, поглаживая меня по голове, тихо произнес:

– Я падал. Давно мне не снилось ничего подобного. Летел в пропасть с ужасающей скоростью и, как бы ни старался, не мог призвать крылья. Их не было. Ни воронов, ни татуировки. Как будто… их никогда и не существовало.

От такого откровения у меня перехватило дыхание. Сердце забилось гулко, наполняясь ужасом и горьким чувством стыда.

Этот сон не может иметь смысла. Не может… Никто не лишит его крыльев: ни я, ни Лорд, ни отщепенцы. Но почему тогда в его сознании таится страх потерять свою силу?

Если бы его не было, думаю, не было бы и кошмаров. Но он есть. Рей боится. И этот неоспоримый факт рождает внутри нешуточную тревогу.

– Так, значит, ты можешь обращать их в тату? – спросила, хотя и без того знала ответ, которым поделилась Кэтрин.

Просто мне не хотелось молчать. Страшилась, что молчание ему скажет гораздо больше, чем могу сказать я. К примеру, то, что я намеревалась лишить его крыльев…

– Ага, – бросил равнодушно, не переставая гладить волосы и иногда касаясь спины. От этого на плечи и грудь бисером сыпались мурашки. – Научился к двенадцати годам. А до этого портным приходилось изрядно потеть, создавая для меня «особую» одежду.

– Покажешь?

Кэтрин упоминала, что для Рейдана татуировка – это лично и интимно. Поэтому я не особо рассчитывала на то, что он продолжит раскрываться мне. Глупо делать это с той, кто не спешит раскрывать свои тайны…

Он практически ничего обо мне не знает. Оттого у него нет причин делиться секретами с незнакомкой и тем более ей доверять.

– Элли…

Я услышала, что он тяжело сглотнул, и затаила дыхание, чувствуя, как сердце ускоряет свой бег, потрясенное моей наглостью.

– Мне жутко не хочется выпускать тебя из объятий, – усмехнулся в самой дерзкой манере, и страх услышать от него упрек мгновенно вымыло волной смущения. – Я покажу тебе их, – продолжил тверже. – Но для начала давай кое о чем условимся.

– О чем? – спросила и не сразу заметила, что от волнения впилась ногтями в кожу его спины.

Тут же себя отдернула, погладила это место. И уловила, что Рей перестал дышать. Только его сердце оглушительным биением оповещало, что он живой.

– Проклятье, Элли… – прорычал, втягивая носом воздух. – Ты меня скоро доконаешь.

Замерла, сжала кулаки, не совсем понимая, как реагировать на подобное заявление.