Текст книги "Королевство железа и драконов (СИ)"

Автор книги: Mildimori

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 17 страниц)

– Вот, я принёс. Это уникальная вещь, – руки Перта немного подрагивали, когда он разворачивал обёрнутый в несколько слоев ткани предмет. – По секрету скажу, его мне привезли после вашего сражения с Сонным Королевством. Не то чтобы мои люди промышляли мародёрством… – фавн заискивающе улыбнулся, понимая, что сболтнул лишнего. – Просто такая находка, понимаешь, её нельзя было оставлять там…

Кассиан сурово наблюдал за стариком. Тёмные делишки Перта не стали для него новостью, но для себя он отметил, что нужно немного приструнить торговца.

– Рассекатель ветра! – вскрикнула ведьма, когда старик снял последний слой ткани.

Кассиан невольно загляделся на меч, который Манона сразу же подхватила. Это было совершенное оружие – без лишних украшений и декоративных элементов. Оно соответствовало своему имени: его лезвие способно рассечь ветер.

«Откуда ты знаешь этот меч?»

«Он мой, из моего мира»

Иллирианец почувствовал легкое удивление. Но иначе и быть не могло – ощутив, как её вытягивают из родного мира, воинственная колдунья схватилась за меч, забрав его с собой. А дальше, видимо, им распорядился Король, отдав кому-то их своих головорезов. Глаза Маноны сверкали, когда она смотрела на так неожиданно попавшее ей в руки напоминание о прошлой жизни. Но тёмное золото продолжило искриться счастьем и после того, как она перевела взгляд на Кассиана. В этот раз улыбка получилась уже гораздо лучше.

========== Глава 16. Манона ==========

Дни до начала Кровавого ритуала пролетели слишком быстро. Манона так и не смогла определиться: это ощущение создавало предчувствие скорой битвы, разгоняющее кровь и будоражащее мысли, или желание как можно больше времени провести рядом с Кассианом?

Обсудив в Веларисе ещё раз план с Ризандом и его поданными, ведьма с иллирианцем отправились в Гавань Ветров. Там они рассчитывали побыть наедине. Признанные парные узы превратили обоих в диких ненасытных зверей. Они набросились друг на друга сразу же, как только исчез Азриель, перебросивший их туда. Но тут же в небольшой домик Ризанда переместилась вся пёстрая компания, ещё недавно заполнявшая гостиную в Веларисе.

Прибытие Ризанда, Фейры, Азриеля, Мор и трёх иллирианок объяснялось тем, что они хотели уже сейчас оказаться как можно ближе к Рамиелю, куда им всем предстояло отправиться через пять дней. Но в Гавани Ветров неожиданно очутились и Неста с Элайной, за которыми увязался Ласэн.

Все они почти в одно мгновение материализовались посреди небольшой гостиной. Маноне пришлось сделать вид, что она просто так захотела посидеть на кухонном столе, а Кассиану начать обмахивать себя руками, будто верх доспехов пришлось снять, потому что в доме очень жарко. Манона не до конца понимала, как работают парные узы в этом мире, но, увидев взгляды Несты и Мор, устремлённые на обнаженный торс иллирианца, она клацнула железными зубами.

– Матерь милосердная, Кассиан, у тебя же есть здесь свой дом, – простонал Риз, очевидно предположив, какая катастрофа ожидает его жилище.

– Там давно никого не было. Всё заросло паутиной, – пожал плечами Кас.

Но было ясно: разместить всех гостей в небольшом домике не выйдет. Да и Манона с Кассианом с радостью бы сбежали подальше ото всех, даже невзирая на грязь.

– К вам придётся подселить ещё кого-то, – остановил их Ризанд. – Насколько я помню, у тебя две спальни.

Кого больше испугала эта перспектива – ведьму с иллирианцем или их возможных соседей – сказать было сложно. Судя по тому, как эмоционально проходило распределение, никто не горел желанием оказаться в одном доме с только что признавшей узы истинной парой. В итоге все, кроме Фейры и Ризанда, тянули жребий. Две коротких соломинки достались Нале и Мор. Обе очень выразительно посмотрели на Кассиана, но, напоровшись на стальной взгляд Маноны, вслух говорить ничего не стали. Вскоре выяснилось, что спален всё равно не хватает и ещё двоим придётся спать на диванчиках в гостиной. Пока Ласэн думал, как бы остаться в одном доме с Элайной, не разозлив при этом Несту, Азриель уже лёг на диван, укрывшись крыльями.

– Тяжелый день, – ответил он на недоуменные взгляды друзей. – Уже хочется спать.

Ласэн негодовал, но тут вмешалась Фейра, которая тихонько отвела его в угол и объяснила, что иллирианцу будет не комфортно находиться в одном доме с Мор целых пять дней. Особенно, учитывая, что одна из спален разделяется с гостиной лишь ширмой. Фэец не слишком в это поверил, но покорно поплёлся на другой конец Гавани Ветров. Немного утешило его то, что с ним пошла и Элайна, вызвавшаяся помочь с уборкой.

В одну из ночей, спустившись за водой вниз, Манона услышала, как Ласэна пыталась утешить и рыжая Агата, каким-то образом оказавшаяся в доме. Она своим бархатистым шёпотом предлагала фэйцу присоединиться к ним с Сунной этой ночью. Ведьма не стала дожидаться ответа Ласэна и с несвойственной ей тактичностью тихо поднялась к себе. Но с утра она вместе с Кассианом наблюдала за тем, каким виноватым глазом рыжий фэец смотрел на Элайну, которая принесла им к завтраку хлеб (тут механический протез сослужил хорошую службу, иначе раскаивающееся выражение лица стало бы слишком заметным).

– Не вини себя, братец. Харизматичным иллирианкам сложно отказать, – не выдержав, подмигнул ему Кассиан.

Ласэн, в это время размазывающий масло по свежему хлебу, застыл и сделал вид, что ничего не слышал. Зато Манона, как раз проходившая мимо, отозвалась:

– Я бы тоже не смогла удержаться.

– Манона!

С этого началась ссора, разбудившая Мор и Налу, которые последние пару дней почему-то спали дольше всех, хотя задергивали ширму ещё вечером.

– Кас, с каких пор ты такой ханжа? Ты бы и сам не отказался от того, чтобы получать ласки сразу двух женщин, – недовольно пробормотала Мор, отламывая кусок хлеба и обмакивая его в ягодное варенье.

– Это всё фэйское собственничество, – пробормотала Нала, но Кассиан её не услышал, спеша возразить:

– Я с удовольствием, но только если бы одной из них была Манона!

– Дракончик, если ведьма делит с кем-то мужчину, – опасно сощурила глаза девушка, – то в конце сильнейшая имеет право съесть его, чтобы утвердить свой статус. А поскольку я самая могущественная ведьма в этом и соседнем мире, тебе такой расклад не пережить точно.

Ласэн, изображавший из себя святую и глухую невинность на случай, если Элайна внезапно вернётся, подавился вином. Зато Кассиан, громогласно рассмеявшись, прижал к себе ведьму.

В доме Ризанда всем жилось не в пример спокойнее. Кроме разве что пары вечерних часов, когда вся компания собиралась там, чтобы обсудить план действий. На словах он выглядел безукоризненным.

В день начала Кровавого ритуала все занимали свои позиции. Чтобы не спугнуть Киншаса, решили обосноваться на подступах к вершине. Ризанд, Фейра, Мор и Азриель ждали появления Старейшины с Евой с левой стороны горы, в одной из ближайших к чёрному ониксу пещер. На быстрые и решительные действия этого отряда делался упор. За пару минут до того, как над горной вершиной взойдут три звёзды, Риз должен перебросить всех остальных к месту жертвоприношения, чтобы помешать Киншасу. В это время Сунна, Агата и Кассиан разбираются с дозорными верными Киншасу. Манона и Нала, как наиболее ценные члены отряда, остаются на правом склоне, готовые вмешаться, если что-то пойдёт не по плану. Ведьма рассказала о том, что сила целителей способна изгонять валгских королей, хотя очень надеялась на бесполезность этой информации. Эраван всё же был самым слабых из трёх братьев, а Нала, несмотря на то, что, по мнению ведьмы, обладала большей силой, чем целительницы в Эрилеи, не имела возможности потренироваться. Не говоря уже о том, что её вмешательство потребуется лишь в том случае, если Манону убьют.

– А почему вы не можете просто переброситься в камеру, где держат Еву, спасти её, а потом поймать и убить Киншаса? – спросил Ласэн, тоже присутствовавший при обсуждениях.

– Я недавно была в той темнице, откуда мы вытащили Манону. Там пусто. Видимо, Киншас тоже переместился куда-то ближе к Рамиелю, – ответила Сунна.

Ведьма помнила: иллирианки вообще выступали за то, чтобы оставить свою соратницу в роли жертвы. Но, видимо, Маджа поговорила с ними, убедив довериться Ризанду и выбрать такой план, в ходе которого все останутся живы.

– И мы не можем так рисковать, – продолжила Фейра. – Если напасть на Старейшин раньше времени, то это может положить начало войне в Иллириании. У крылатого бога много сторонников.

– Не хватало ещё, чтобы кто-то помешал Маноне дотронуться до оникса и освободить драконов, – подтвердила Агата, хотя верховная правительница имела ввиду явно не это.

Ведьма устало провела ладонью по лицу. Все они упускали из вида главное.

– Киншас очень силён, – тихо произнесла она то, что повторяла последние несколько дней. – Все эти тысячелетия он не пользовался силой. Может, потому что берёг её, а, может, из-за того, насколько фанатично предан валгскому королю. И нам нельзя объявлять ему войну раньше времени. Если всё сделаем правильно, обойдётся без жертв: нужно лишь нанести один мощный и неожиданный удар.

***

Приход весны никак не ощущался в Гавани Ветров. Скалистая часть Иллириании неохотно отпускала снега и морозы из своих владений. Но появляться на плаце, кутаясь в плащ, считалось дурным тоном. Хотя особо упорные в учении мальчики, любившие, как и главнокомандующий, тренироваться с оголёнными торсами даже в самые суровые морозы, уже отбыли к Рамиелю – сегодня на закате начнётся Кровавый ритуал. У Маноны осталось немного времени. Его она посвятила своим воспитанницам.

Маленькие крылатые воительницы, увидев её впервые спустя три месяца, как и диктовал иллирианский менталитет, ничуть не обрадовались. Они злились и обижались на ведьму. Железнозубая героиня покинула их. Манона догадывалась: Кассиан, утопая в тоске, не следил за тренировками и мало интересовался жизнью девочек. Значит, всё то время, что Манона провела в заточении, они были узницами кухонь и спален.

Но, возобновив занятия, ведьма вдруг увидела: всё не так плохо, как она думала. Девочки не забыли азы, почти не потеряли в выносливости и силе. Они азартно повторяли приёмы, ловко обращались с мечом и луком. Многие стали летать даже лучше, чем умели до исчезновения наставницы.

Ведьма недоумевала. Она боялась найти на плаце горстку запуганных малышек, которых отцы, братья и мужья избивали за своеволие, но перед ней стояли бесстрашные будущие воительницы.

Тайна раскрылась сама собой. В один из дней на соседней тренировочной площадке показался Девлон. Старик не обратил никакого внимания на ведьму, погрузившись в занятия с младшей группой мальчиков. Его малышня бегала кросс, а потом училась резко взлетать с земли. Одна из иллирианок, долговязый подросток Рина, в какой-то момент споткнулась и неловко повалилась на мёрзлую землю. Сегодня у неё всё шло из рук вон плохо, и Манона направилась к ней, чтобы отчитать за ошибки. Но ведьму опередил недовольный вопль:

– Рина! Следи за стойкой, неуклюжая ты курица. Я говорил вам сотню раз: стойка – это основа всего. Ты машешь не рукой с мечом, а двигаешься всем телом. Если у тебя носки друг на друга смотрят, о каком балансе речь? Иди в сторону и отрабатывай удары на «балде». Медленно! Технично!

Оказалось, Девлон, отвлекшийся от мальчишек, следил за занятиями иллирианок. Ведьма недоверчиво сощурилась. Но Рина, послушно кивнув, отошла в сторону. Она нахмурила лоб, будто что-то вспоминая, а потом приняла очень неплохую устойчивую позицию.

– Вот! Уже лучше. Сейчас у тебя есть шанс выстоять против суслика, – проворчал Девлон, но девочка ответила ему улыбкой.

Военачальник не смотрел на Манону, и та решила не смущать его словами благодарности. Кассиан был прав: старик не такой злодей, каким хочет казаться.

На последнюю тренировку Маноны перед отлётом к Рамиелю пришла Неста. Она надела кожаные штаны и тунику, доходящую до середины бедра.

«Что ж, лучше, чем платье» – решила ведьма, понимая, чего хочет девушка.

– Присоединишься к иллирианкам? – спросила Манона.

Неста прибыла в Гавань Ветров ради этого – начать, наконец, учиться сражаться. Но битва с гордостью заняла больше времени, чем та рассчитывала. Поэтому на первый урок для неё у ведьмы осталось всего несколько часов. И он же мог стать последним.

Неста окинула девушку раздражённым взглядом.

– Я не знаю даже азов.

Манона пожала плечами. Сейчас она помнила, что в Эрилеи обучила не одно поколение молодых ведьм. Почти у всех характер был сравним с нравом Несты, но к нему прилагались железные ногти и зубы.

– Тогда слушай внимательно, – начала Манона, обходя Несту по кругу. – Одним свирепым взглядом ты никого не убьешь и не защитишь. Сейчас в твоём теле фэйская сила и инстинкты, но этого мало. Нужно тренироваться. Развивать руки и плечи. Укреплять спину.

Неста следила за беловолосой ведьмой одними глазами, при этом презрительно скривив губы.

– Оружие – это твой помощник, а не панацея. Сила находится внутри тебя.

– Легко говорить такое, когда можешь выдвинуть железные когти и клыки, – процедила фэйка.

Ведьма плавным движением оказалась за спиной Несты, фиксируя её шею в локтевом сгибе. Не ожидавшая этого девушка слабо дёрнулась, но ведьма держала крепко, положив ей на лоб другую руку. Она чувствовала, как дрожит сонная артерия, как сжимается горло.

– Я могла бы свернуть тебе шею и без железа, – почти ласково шепнула Манона в заострённое ухо и разжала руки.

Неста принялась судорожно хватать ртом воздух и растирать покрасневшее горло. Она с неистовым гневным огнём в глазах смотрела на Манону. Руки сами подались вперёд, повинуясь желанию испепелить ведьму. И та действительно почувствовала, как от ладоней фэйки к ней несётся волна жара. Но достаточно было сделать шаг в сторону.

– Гнев тоже не помощник, – Манона вспомнила свою первую встречу с Аэлиной, которая чуть не стоила железнозубой жизни из-за захлестнувших её эмоций. – Тебе нужна физическая сила и спокойствие. Так что наши тренировки начнём с того, что ты перенесёшь всё оружие и доспехи, которые остались на плаце, в сарай рядом с домом Кассиана.

– Что? – взревела Неста, решив, что ведьма над ней издевается.

На тренировочной площадке валялись полуторные и двуручные мечи, тяжелые части лат, булавы, топоры, молоты и щиты. Иллирианские мальчишки перед тем, как отбыть к Рамиелю, успели вдоволь наиграться со всяким снаряжением, красуясь перед друг другом. Перенести всё это в сарай получится за пару часов, не меньше.

– Иллирианкам ты сразу дала оружие! – указала Неста пальцем на крылатых девочек с мечами.

– Потому что они со мной не пререкаются, – выдвинув железные зубы, рявкнула Манона. – И дома они привыкли таскать огромные котлы с едой для своих семей, носить воду, колоть дрова и вообще выполнять всю тяжелую работу, пока их мужчины размахивают мечами. А тебе нужна выносливость и терпение.

Закатив глаза, Манона выплюнула ненавистное слово:

– И дисциплина.

Неста разъярённо раздула ноздри, но схватилась за двуручный меч. Он оказался тяжелее, чем та думала. Мальчишки притащили сюда и церемониальное оружие – за счёт всех украшений оно весило многовато даже для иллирианского воина. Но Неста, не желая признавать поражение, поволокла меч прочь. На выходе с плаца ей встретился Кассиан, добродушно поинтересовавшийся:

– Неужели узнала про Ласэна? Идёшь его расчленять?

Неста замерла на месте, недоуменно повернув голову к иллирианцу.

– Узнала что?

– Неста, не отвлекайся! – прикрикнула на неё ведьма.

«Кас, ты всегда говоришь быстрее, чем думаешь?»

Иллиранец, невнятно промямлив что-то Несте, поспешил к ведьме. Фэйка хмуро продолжила тащить меч. Теперь Манона сомневалась, что она удержится от того, чтобы заглянуть в дом для разговора с рыжим парнем.

– И что это такое было? – подняла бровь ведьма.

– Просто шутка, – опустив глаза, произнёс Кассиан.

«Связующие узы. Я всё чувствую, дракончик»

Ведьма ощущала: истинная пара ей врёт. Он специально намекнул Несте на похождения Ласэна.

«Ты ведь сам знаешь, что нельзя вставать между фэйцем и его истинной парой. И подначивать на это других тоже. Такое может очень плохо закончиться».

Манона буравила взглядом мужчину. Тот выглядел провинившимся псом: крылья чуть подрагивали, руки поправляли пучок на затылке, а глаза избегали пронзительного взгляда ведьмы.

«Дело в Азриеле, так?»

Кассиан, удивлено распахнув глаза, посмотрел на ведьму. Его реакция однозначно говорила о том, что Манона угадала.

«Ну же».

«Аз бесконечно долго пытался добиться Мор. Но, как я понимаю, она никогда не ответит ему взаимностью. Почему – не объясняет, но часто ведёт себя так, словно специально пытается отвратить от себя Аза».

«Это я заметила».

Манона заметила и кое-что ещё, но чувствовала, что не имеет права раскрывать чужие секреты. Особенно, если Мор до сих пор сама не рассказала об этом своим ближайшим друзьям. Хотя Манона не понимала её: среди ведьм любовь между женщинами считалась нормой. Смертные мужчины и фэйцы годились лишь для продолжения рода, а все тёплые чувства, какие только могли позволить себе железнозубые, они дарили друг другу. Такие связи не считались проявлением мягкого сердца.

«Но с появлением Элайны Азриель стал спокойнее реагировать на Мор. И он, и она выдохнули, ушло напряжение».

«Ты же понимаешь, что оно ушло до тех пор, пока не возникло между Азом и Элайной. Если он, правда, что-то к ней чувствует, случится беда».

Парные узы могли ждать, таиться до определённого времени, но всегда брали своё. Связанная ими Элайна рано или поздно, через век или тысячу лет, поймёт, что любит Ласэна. Об этом и говорила Маджа: связующая нить лишь подтверждает порыв сердца, а не создаёт его. И, когда Элайна это поймёт, Азриель снова окажется обречён на боль, страдание и одиночество.

«Просто не вмешивайся, Кас. Они разберутся сами».

Ведьма подошла к иллирианцу и потерлась щекой об его щёку, встав на носочки. Кассиан вздохнул и прижал её к себе.

***

Тренировка с Нестой кончилась тем, что Манона показала ей основы обращения с кинжалом. Уставшая, запыхавшаяся фэйка не могла уже возмущаться и злиться, поэтому терпеливо повторяла за ведьмой. Получалось неплохо. Кассиан мысленно похвалил свою истинную пару за то, насколько правильный подход она нашла к Несте.

«Он универсальный. Сначала вымотать, а потом взять желаемое», – усмехнулась ему в ответ Манона, вспоминая их постоянные ссоры после знакомства и первую ночь проведённую вместе.

Наступил вечер, и ведьма уже сидела в укрытии на склоне вместе с Налой. Здесь, в отдалении от вершины, патрулей почти не было. Все дозорные кружили над чёрным ониксом, который в сумерках сливался с небом.

Маноне пришлось воспользоваться сваренным Маджой снадобьем из ореховой скорлупы, чтобы перекрасить волосы в темный оттенок. Это уменьшало риск того, что её схватят, как только заметят. Но ведьма не собиралась попадаться. Она доверяла Ризанду и его внутреннему кругу, прошедшим многие битвы. Они сумеют сделать всё, как надо.

Ведьме останется только, получив сигнал от Фейры, добраться до вершины и коснуться камня, пока три звезды сияют над Рамиелем.

План исключал всякие погрешности. Киншас не мог выносить взгляд Маноны, поэтому не смотрел в глаза Евы. Он не подозревал об иллирианках с магическими способностями, а тем более с даром оборотничества. Ведьма помнила, как долго Лисандре удавалось водить за нос огромную армию. А тут всего лишь один полоумный старик. Отряд Риза появится неожиданно, за минуту до того, как взойдут звёзды. Старик растеряется и не успеет применить силу, которую долго не использовал. Ризанд отсечёт ему голову быстрее, чем тот успеет понять, что происходит, пока Аз, Фейра и Мор отвлекут на себя стражников. В воздух поднимутся Кас, Сунна и Агата – эти трое смогут справиться даже с дюжиной предателей. Ева останется невредима. По крайней мере, до встречи с Кассианом.

Иллирианец упорно избегал этой темы. Когда Манона напрямую спросила, что он чувствует и чего ждёт от встречи, он не ответил. Как бы тяжело ему ни приходилось, он не был готов об этом говорить. Наверно, даже с самим собой. Манона его понимала. На её руках была кровь собственной сестры, она пережила осознание того, что не та, кем мнила себя сотню лет. Но бабушка не оставила ведьме шанса всё исправить. Её мать и отец убиты. Если бы кто-то сказал ей, что это не так и всю её жизнь они прятались, чтобы она на себе узнала жестокость Железнозубых и выросла достойной королевой, Манона бы разыскала их лишь затем, чтобы задушить своими руками. И в Кассиане боролись два чувства: ненависть к женщине, которая оставила его в раннем детстве, и любовь к матери. Иллирианец рассказал ведьме, как сравнял с землей тот лагерь, где родился. Где, как он думал, измучили и заездили до смерти его несчастную мать.

Но с минуты на минуту она должна была оказаться на вершине Рамиеля – живая и невредимая. Решившая ещё одним глупым поступком искупить сотню других. Если бы только иллирианки сразу решили довериться Ризанду, рассказав о Киншасе, ритуале и всем остальном, то план бы имел ещё меньше шансов провалиться. Внутренний круг Двора Ночи и иллирианские воительницы просто вырвали бы ведьму из рук Киншаса, прикончив его. Но недоверие к мужчинам, напрасная жертвенность и самонадеянность вкупе с дурной славой Ризанда поставили всех в худшие условия.

Манона прокручивала в голове детали плана. Рядом сидела Нала, напряженная и сосредоточенная. В случае ошибки на её плечи ляжет самый тяжёлый груз.

– Уже скоро, – шепнула Нала.

Обе девушки сидели на снегу в неглубокой пещере. Вокруг стремительно темнело. Фейра должна была ударить в воздух пламенем, когда придёт время.

Над Рамиелем проявились три яркие звёзды. Манона напряжённо считала про себя. Время тянулось как капля смолы, прилипшая к пальцам. Ведьма никак не могла успокоиться. Она вглядывалась в ночное небо, каждую секунду убеждая себя, что не пропустила вспышку. Не решалась даже моргать. Глаза жгло.

Тёмное небо разрезал едва заметный огненный залп. Манона выскочила и побежала вперёд.

– Оставайся здесь! – шепнула она Нале.

Ведьма быстро взбиралась наверх, преодолевая расстояние, отделяющее укрытие от чёрного оникса, быстрее, чем рассчитывала. Где-то наверху сейчас Кассиан должен был сражаться с предателями. Вот-вот она увидит, как по заснеженной земле катится голова Киншаса. Уже скоро в Притианию вернутся драконы. Через считанные минуты её истинная пара сможет обнять свою мать.

Манона остановилась, стараясь отдышаться после быстрого даже для её бессмертного тела бега. Первым, что она увидела, были ярко-рыжие волосы. Агата? Почему она здесь?

– Какая быстрая девчонка, – проскрипел словно ржавое железо голос.

На поляне, покрытой белым свежим снегом, хрустящим под каждым шагом, стояли пятеро. У Манона внутри всё перевернулось. Её затошнило. Она отказывалась верить глазам. Страшное видение. Кошмарный сон. Провал.

Крылатый старик в расшитом мехами плаще держал крючковатыми пальцами за горло высокую иллирианку. Она безвольно висела на его руке. Ева больше не выглядела копией Маноны. Но её истинное лицо невозможно было рассмотреть, потому что всё оно превратилось в один огромный кровоподтёк. Опухли посиневшие губы, заплыл один глаз, на щеках кровоточили ссадины. Ведьма с ужасом поняла, что у женщины сломаны крылья, концы которых лежали на снегу. Под её ногами он стал кроваво-красным.

Рядом два крупных иллирианца держали за руки Ласэна. Это его рыжие волосы Манона увидела, когда пыталась отдышаться. Фэец спокойно стоял, глядя неподвижными глазами в никуда. На лицах его стражей замерло такое же выражение. Ведьма быстрым взглядом прошлась по их рукам и шеям – на них не было ни колец, ни ошейников.

– Что-то ищешь? – насмешливо спросил Киншас, поглаживая пальцами опухшее горло Евы. – Только слабаку Эравану нужны были безделушки, чтобы подселять демонов в тела. Ты очень плохо предоставляешь, насколько Оркус сильнее своего брата…

Манона попыталась связаться с Кассианом, но узы отозвались тихим лязгом, будто уходили в чёрный колодец.

– Твои друзья заняты. Их будут развлекать до тех пор, пока мы не закончим здесь, – продолжал Киншас.

Страх парализовал ведьму. Она, призывавшая всех прекратить недооценивать силу валгского короля, по итогу сама оказалась в ловушке гордыни. Манона вспомнила, как Маэва легко манипулировала разумом Аэлины и её подданных. Вспомнила, как валг захватил тело Дорина. Оказывается, это было лишь развлечение самого немощного и младшего из братьев-королей. Настоящая сила – могущество, привнесённое в Притианию Оркусом – наводила ужас. Киншас с её помощью вселил послушных валгов в тела Ласэна и стражи, управляя ими лишь силой мысли. Рыжий фэец и осветил небо огненным шаром – магией правящей семьи Двора Осени. Но, великая Тьма, где же остальные?

– Если ты будешь послушной, девчонка, то я отпущу твоих друзей, – с улыбкой произнёс старик.

Высвобожденная сила изменила сам его облик. Киншас словно помолодел, стал выше и мощнее. Его крылья почернели, а взгляд горел расплавленным тёмным золотом. Как и глаза Маноны. Глаза валгских королей, так сказал ей однажды Дорин, добавив, что эти слова шипел демон внутри него, когда ведьма впервые встретилась с ним взглядом. Тогда юный король впервые вернул себе власть над телом. Киншас тоже боялся смотреть в её глаза. По крайней мере, раньше. Сейчас проверять это было слишком опасно.

– Решай быстрее. Захочешь бежать и мать твоего возлюбленного умрет.

– Я остаюсь, – откидывая от себя Рассекатель Ветра, произнесла ведьма. – Но сначала отпусти Ласэна и Еву.

От Ласэна отошли стражники. Он так и остался безвольно стоять на месте. Ева, которая ещё не пришла в сознание, выскользнула из рук Киншаса и осталась лежать в луже крови на снегу. Сам Старейшина подошёл к Маноне. От его ладоней к её телу потянулись чёрные нити.

– Они свободны.

Манона резанула железными ногтями по простиравшимся к ней теням. Даже ночью они выделялись своей абсолютной чернотой.

– Прикажи валгам улететь, – прорычала Манона.

– Конечно, пусть присоединятся к тем, кто занимает твоих друзей, – согласно кивнул Киншас, и двое стражей тут же поднялись в небо, растворяясь в безлунной ночи. – Хватит приказов, пора начинать ритуал.

Старик властно махнул ладонью, тени опутали руки и ноги ведьмы, потянули её назад. Девушка ударилась о поверхность чёрного оникса. Тьма, обхватившая конечности, тут же перетекла на всё тело, надежно фиксируя ведьму в позе распятия. Чёрный камень был ледяной и жуткий, от него веяло ветрами тысячи миров, сквозило божественной мощью.

Ласэн стоял рядом с камнем и смотрел прямо в лицо ведьмы. Это был последний шанс. Короли могут управлять валгами внутри людей и фэйцев, отдавая им приказы. Но глаза ведьмы парализуют этих тварей. Манона уставилась прямо в единственный глаз Ласэна. Она наделялась, что это не будет помехой.

«Ласэн! По моему приказу! Атакуй огнём и спасай Еву».

На лице Ласэна мелькнула паника. Он осмысленно посмотрел на прикованную к камню ведьму. Хотел оглянуться на Киншаса, протирающего тряпкой кинжал, но взгляд Маноны остановил его. Старейшина, полностью уверенный в своей победе, был спокоен и сосредоточен. Но теперь он недооценил противника. Манона повелевала золотом своих глаз демону внутри фэйца, ослабляя его и надеясь, что её слова отзываются в разуме мужчины.

«Огонь и целители! Это их слабости!»

Ласэн решительно кивнул. Киншас, закрыв глаза, шептал что-то над ритуальным оружием. В темноте его лезвие казалось тёмно-синим, как морская пучина. Ева неподвижно лежала на снегу, но её грудь мерно поднималась – она дышала. Манона не верила, что Киншас пощадит Ласэна и Еву, но если им удастся сбежать и добраться до Ризанда, то они будут спасены. Один ослепляющий удар огнём и два переброса. Рыжий фэец должен справиться. В душе ведьмы болезненным комком пульсировала надежда. Самой ей не выжить. Но она спасёт мать Кассиана. А потом, убедившись, что осталась на вершине наедине с Киншасом, совершит Выплеск. И даже если что-то пойдёт не так, Нала сможет справиться с валгским королём. Она рядом. Успеет до того, как тот обретёт полную силу. В первые секунды в этом мире он будет уязвим.

«Сейчас», – приказала ведьма Ласэну, пронзительным взглядом своих золотых глаз заталкивая валга внутри него в самый тёмный угол рассудка, откуда тому не выбраться.

Киншас чуть раскачивался, сцепив пальцы на рукояти кинжала. Ласэн беззвучно сделал переброс к Еве. Старик, как зверь, учуявший запах крови, повернулся к ним.

Манона закричала:

– Огонь!

Из рук Ласэна вырвался целый поток пламени. На миг на вершине стало светло, ведьма невольно зажмурилась, защищаясь от света и жара. Но тут же распахнула их, желая убедиться, что фэец с иллирианкой исчезли.

Тьма ударила ей в глаза. На снегу полусидели два тела. Рыжие волосы, выглядели медными в ночном свете, они сливались с огромным пятном крови, растекавшимся вокруг. Белая гладь впитывала в себя бурую жижу, становясь чёрной. Ласэн сидел лицом к Еве, прижимая её к себе. За мгновение до переброса. В телах обоих, по центру груди, зияли огромные рваные раны. Внутренности и кости исчезли. Удар немыслимой силы буквально расплавил их сердца. Фэец и иллирианка были мертвы.

Манона завыла. Но не услышала своего крика. Весь мир сузился до размеров чёрного пятна на снегу. Два тела, безжизненно припавшие друг к другу. Раскиданные по земле изломанные крылья. Как у дракона. И рыжие волосы. Как у Весты. Она иногда заигрывала с Дорином, за что Маноне хотелось её убить. Но она любила её, как и каждую из отряда Тринадцати. Ведьмы отдали свои жизни за то, чтобы королева привела их народ на Родину. А ради чего умерли Ласэн и Ева?

Слёзы покатились по щекам Маноны. Она изо всех сил билась в чёрных щупальцах, рычала, захлёбываясь в рыданиях. Эти двое погибли из-за неё. Истинная пара Элайны, которая была так добра к ведьме. И мать Кассиана – он так и не увидит её живой.

Манона завыла. Возможно и сам иллирианец уже мёртв. Содрогаясь каждой жилкой, каждой частичкой своей души ведьма пыталась нащупать связующую нить. Но ответом ей была тишина. Тогда Манона сосредоточилась, взывая к Тьме, умоляя её принять в жертву тело и высвободить ведьминскую силу. Сейчас всё закончится.

– Как бы не так, – рассмеялся Киншас.

Тьма не откликалась на призыв. Она вся клубилась вокруг безумца в меховом плаще, расстилаясь перед ним и не смея протянуть тени к своей распятой дочери.

– Твои трюки не сработают. Сила Оркуса управляет самой твой сущностью. Что ж, ведьма, пора. Мне нужно всего-то пронзить твоё сердце.