Текст книги "Королевство железа и драконов (СИ)"
Автор книги: Mildimori
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)
Шпильки продолжали валиться на пол. Но в волосах их было столько, что ведьма не могла сама достать все. Неста шагнула к ней и, поставив её голову прямо, принялась убирать оставшиеся. Серебристые волосы оказались блестящими и непослушными – в пальцах они вились, как змеи.
– Но, если подумать, в прошлом я тоже жила неким предназначением. Вернуть ведьм в Западный край. Я всегда думала только об этом. Сначала выбрала неверную дорогу, но вовремя свернула с неё, – Манона сидела спокойно, но в голосе сквозила щемящая грусть. – Эта цель отняла у меня верных соратниц, ради неё я отказалась от того, кого… К кому привязалась. Но, Неста, я плохая королева. Хотя отличная завоевательница и воительница.
– Чудовище, – негромко уронила Неста.
Манона поняла, о чем она, и тихо рассмеялась.
– Именно. А править народом, желающим жить в мире, должны мудрые, справедливые и спокойные люди. У моего народа появилось много союзников, мы вернули наш дом, обзавелись верными друзьями. А я чувствовала себя не на своём месте. Все кругом счастливы, а я как…
– Чудовище, – ещё тише, стараясь скрыть боль, отозвалась Неста.
– Чудовище, – эхом повторила Манона. – Наверно поэтому Котёл и сумел так легко вытащить меня из того мира. Сейчас я думаю, что, может, это пророчество и возложенная на меня миссия – плата за возможность начать жизнь сначала. Думать здесь о себе, своём счастье и своих чувствах. Я заплачу этому миру, но смогу жить без оглядки, ни о чём не жалея.
Неста достала последнюю шпильку из волос Маноны, и те водопадом распались по плечам. Девушка чувствовала странное спокойствие и опустошение. Не такой ответ она рассчитывала услышать. Но то, о чем рассказала Манона, отозвалось в её душе.
– И смириться с тем, что тебя лишили выбора?
– Лишили одного, зато поставили перед многими другими. Но самый важный кажется мне и самым простым. Если нельзя вернуть то, что у нас забрали, надо бороться за что-то новое.
Неста села на кровать рядом с Маноной. Она не думала, что ведьма скажет ей такое. В глубине души девушка хотела найти не ответы на вопросы, а соратницу. Ту, кто испытывает ту же самую боль и горечь утрат. Сможет понять её.
– Кажется, твоим сёстрам нравится в этом мире. Тебе теперь не нужно беспокоиться о них. Живи для себя.
Старшая Аркерон вздрогнула. С чего ведьма взяла, что Элайне нравится здесь? Но осознание пришло быстро. Сейчас сестра выглядела счастливой. Она с радостью бралась за домашние хлопоты, ходила в гости к Фейре, кажется, даже подружилась с этим угрюмым Азриелем, окружённым тенями. Неста так волновалась об Элайне, потому что помнила её в первые недели после превращения. Отсутствующий взгляд, болезненно выступающие ключицы и редкие, странные слова. Нынешняя Элайна сильно отличалась от той убитой горем тени. И Манона, которая не видела всего, сейчас с уверенностью заключила, что девушке нравится в Веларисе. Может, это действительно так?
Неста поднялась и протянула руку Маноне. Теперь она смотрела на неё без прежнего презрения. Существо оказалось неплохой собеседницей.
– Пойдём. Иначе они подумают, что я тебя съела, – произнесла Неста без улыбки.
Манона усмехнулась.
– Раньше людей ела я.
– Я больше не человек, – твёрдо ответила фэйка, открывая дверь в гостиную. Там их уже заждались друзья.
========== Глава 15. Кассиан ==========
Дом походил на рыночную площадь в разгар ярмарки. Удивительно, как всем вообще удалось поместиться внутри. Отчасти роль сыграло то, что столовую разрушил всплеск ярости Кассиана и её ещё не успели восстановить. Поэтому на месте, где раньше находился стол, стояла Морриган с двумя иллирианками. Кассиан не запомнил их имён. Они обе были худыми и смуглыми. Но одна выглядела как рысь или дикая кошка, а другая казалась угловатой и нескладной. Схожести с мальчишкой-подростком добавляли короткие светлые волосы. Но она участвовала в разговоре активнее, жестикулируя и что-то доказывая Мор. Вторая же просто делала заинтересованный вид, при этом наблюдая за всеми остальными, собравшимися в гостиной. Глядя на то, как ведут себя и выглядят эти женщины, иллирианец невольно думал о том, какой может быть его мать.
Кассиан хотел прислушаться к их разговору, но это оказалось не так-то просто. Рядом с ними, в арке, разделяющей столовую и зал, третья иллирианка зажала в угол Ласэна и вещала что-то напористо, громко и быстро. И все присутствующие становились невольными слушателями этой чепухи: про особенности ухода за рыжими волосами, сложности укладки и то, как легко с таким цветотипом сгореть на солнце. Смуглый от рождения Ласэн пытался учтиво кивать, но механический глаз то и дело косил в сторону сидевшей на диване Элайны. За её спиной сторожевым псом замер Азриель. Сначала Кассиан подумал, что они молчат, но потом заметил, как двигаются губы фэйки, а его названный брат иногда наклоняется к ней и что-то негромко отвечает. Но взгляды обоих не встречались, отстранёно упираясь в стену. Наверно, Ласэн тоже заметил их диалог, но вырваться из хватки Агаты оказалось не просто.
На свободной части дивана сидели Фейра с Ризом, разговаривая о чем-то с Амреной и Маджой, которые расположились в креслах. Они обсуждали что-то громким шепотом, но из-за рыжей иллирианки Кас не слышал ничего. Хотя он и так знал, о чем они говорили.
Сам иллирианец сидел на полу у прохода, отделявшего гостиную от комнат на первом этаже. В одной из них Неста разговаривала с Маноной.
Это был его спасительный круг. Если бы не возвращение памяти его истинной пары, он бы уже пошёл ко дну в бушующем океане своих мыслей. Но пока переживания о том, как изменится отношение Маноны к нему после восстановления воспоминаний, держали его на поверхности. И Кассиан чувствовал, что внизу находится ужасающая пропасть, ледяная и тёмная. И в неё ему предстоит погрузиться.
Его мать жива. Но она предала его и бросила.
Его отец дракон. Но он мёртв.
Как только Кассиан касался этих мыслей, его начинало тошнить. Он понятия не имел, как с этим можно смириться. Ещё час назад его жизнь была счастливой и простой. Завтрак с единственной возможной на тот момент семьей, любимая женщина, которая потихоньку училась принимать его чувства, планы мести, обещавшие быть легко выполнимыми. А потом всё встало с ног на голову. Его настоящая семья находилась в страшной опасности. Мать пожертвовала собой, чтобы спасти Манону. Чтобы заслужить его прощение и искупить грехи.
Разговоры друзей слились в монотонный гул. Кассиан стиснул зубы до хруста в мощной челюсти. Он столько лет ненавидел себя за то, что не смог спасти свою маму. Но, оказалось, она и не нуждалась в спасении… И теперь он, кажется, ненавидел её.
Маджа сказала: Ева знала, на что обрекает своего сына. И делала это ради его же блага. И ради блага всех иллирианцев, включая его мёртвого отца и давно пропавших в других мирах драконов. Но у Кассиана сложилось другое мнение: она струсила. Испугалась ответственности, поэтому переложила её на плечи своего новорождённого сына. Оставила его на растерзание существ, которые презирали его за само появление на свет. Может, женщина думала, что уникальная сила поможет ему. Но это не так. Сила делала только хуже. К отвращению примешивался страх, толкавший старших и сверстников на чудовищные поступки. Если бы хоть раз Кассиан дал слабину, они разорвали бы его на куски. Какая мать пожелает своему ребёнку такой судьбы?
К счастью, дверь комнаты открылась и из неё вышли Манона с Нестой. Обе целые и невредимые. Кассиан не знал, почему замерли все остальные, но сам он затаил дыхание, пытаясь рассмотреть, изменилось ли что-то в Маноне. Эти переживания выдернули его из ледяной пучины. Он напряжённо следил за каждым движением ведьмы. В голове проносились тысячи мыслей: а вдруг она вспомнила про своего любимого из другого мира? узнала что-то, что помешает им быть вместе? придумала как вернуться? Всё это сводило с ума. Кассиан очень хотел, чтобы Манона подошла к нему и обняла, развеяв все сомнения. Но она с железной уверенностью прошла в центре комнаты.
– Память мне вернули, – начала она негромко, но каким-то образом от её тона притихла даже Агата. – Теперь я знаю, чему мы противостоим здесь. Крылатый бог, которого пытается призвать сюда Киншас, это один из демонических королей. Эти отродья – имя им валги – пытались захватить мой родной мир. Но их победили.
Кассиану показалось, что в глазах Маноны промелькнула тревога и печаль. Он подумал о том, какую цену ей пришлось заплатить.
– Мои союзники убили одного из валгских королей, самого слабого из трёх. И я ручаюсь, что вам ни в коем случае нельзя пускать сюда его брата. Иначе этот мир будет уничтожен, – никто не решался перебить ведьму. – Камень на вершине Рамиеля – это Врата Вэрда, через которые демон способен пройти сюда. В моем мире для того, чтобы их открыть, требовались ключи. Но здесь, то ли из-за силы валгского короля, которая уже частично прорвалась через Врата в прошлом, то ли из-за лазейки для драконов, которую оставила Тессиса, они не нужны. Моя кровь – ключ. Ни в коем случае нельзя, чтобы ритуал состоялся.
Первым заговорил Ризанд:
– Мы уже успели обсудить план действий. Он остаётся прежним. Поступим так, как собрались сделать, чтобы спасти Манону, – верховный правитель ободряюще улыбнулся Кассиану. – В день Кровавого ритуала мы тоже будем на вершине Рамиеля. Убьём Киншаса до того, как он успеет навредить Еве. Думаю, пойдём только мы втроём.
Риз кивнул на Аза, а потом на Кассиана. Ведьма покачала головой. Светлые волосы разметались по плечам.
– Нет, – категорично ответила она. – Ты опять недооценивать Киншаса. Сила валгских королей неизмеримо огромна. Одна её тень, заключённая в теле старика, способна уничтожить армию. И я уверена, что он подстрахуется на случай, если вы соберётесь меня спасать. Поэтому делать ставку на неожиданность не стоит.
– Тогда отправимся все? – спросила Фейра.
– Кто-то должен остаться в Веларисе на случай, если что-то пойдёт не так, – задумчиво произнесла Мор.
– Здесь буду я, – отозвалась Амрена. – Надеюсь, моих сил хватит, чтобы, если что, скрыть город защитными заклинаниями.
– Манона тоже останется, – произнёс Ризанд. – Если её заметят, то Киншас всё поймёт и сможет завершить ритуал.
– Нет, – ответила ведьма.
Кассиан даже поднялся на ноги: упёртая, глупая колдунья, неужели она не понимает, в какой опасности находится?!
– Во-первых, я больше вас всех понимаю природу валгов, – как ни в чем ни бывало продолжала она, хотя явно видела, какой гнев охватил иллирианца. – Во-вторых, эти твари плохо переносят мой взгляд. С помощью такой особенности можно будет выиграть время. И, наконец, даже если меня поймают, я не дамся им живой.
Иллирианец, не выдержав, подошёл к Маноне и встал прямо перед ней. Он успел заметить в её глазах тень страха, который она тут же спрятала за решительным прищуром.
– Как это не дашься живой?
– Выплеск, – сквозь сжатые зубы сказала она. Попыталась отвести взгляд, но Кассиан, придержав за подбородок её лицо, повернул к себе и заставил посмотреть в глаза. – У ведьмы есть только один шанс использовать свою магическую силу. Она высвобождается в виде разрушительной мощи, уничтожающей всё на своём пути. Моей хватит на то, чтобы убить Киншаса и сломать Врата. Но… Плата за это – жизнь. Сила сожжет меня изнутри, а Тьма заберёт тело.
Манона смотрела на Кассиана, но взгляд проходил сквозь него, обращаясь к событиям прошлого. Губы дрогнули, а в уголках глаз появились искорки слезинок. Иллирианец, наплевав на всех присутствующих, крепко обнял ведьму. Она тут же начала царапаться и извиваться, как потревоженная змея. Но Кассиан понимал: это игра, иначе бы железные когти уже давно оказались у его горла. А пока ведьма только притворялась, что хочет вырваться, а он своими ручищами прижимал её к себе.
– Я этого не допущу, – твёрдо сказал он.
– Никто из нас этого не допустит, – добавил Азриель.
– Потому что она останется в Веларисе, – закончил мысль Ризанд.
На него накинулись все присутствующие женщины.
– Она имеет право сама решить! – зашипела Мор.
– Беглянка должна ещё вернуть драконов, не забывай! – громогласно заявила Агата.
– Ведьма способна за себя постоять, – вмешалась Нала.
А Фейра, видимо, задавала своему мужу мысленную трепку, напоминая о том, как сильно может изменить ход сражения одна единственная женщина. И Кассиан понимал, что под таким напором его друг непременно сдастся.
Иллирианец наклонился к уху Маноны и прошептал:
– Пойдём прогуляемся? Я давно хотел показать тебе Веларис.
Она подняла на него золотые глаза, в глубине которых застыло подозрение, и недоверчиво прошептала в ответ:
– Я всё равно поднимусь на Рамиель.
– Но сначала прогулка, – подмигнул он, хватая ведьму за руку и объявляя всем остальным, что они уходят до вечера. Возможно, к этому времени споры утихнут, все успокоятся и получится обсудить план спокойно. А пока что он не мог выносить этого шума и смотреть на иллирианок, которые ещё пару дней назад обнимали его мать. Да и мысли о Маноне не давали покоя.
– Мне вообще-то нужно переодеться. Это платье хуже, чем латы, – начала ворчать ведьма, когда Кассиан, накинув ей на плечи тёплый плащ, открыл дверь.
– Вот и пойдём выбирать тебе что-нибудь взамен кукольного гардероба, устроенного Фейрой, – весело ответил мужчина.
Кассиан уверенно направился к Дворцу рукоделия и драгоценностей. По улицам сновали редкие прохожие, спешащие по делам. Праздники закончились, для фэйцев и фэйри наступили рабочие будни.
Снег ещё не успел растаять, поэтому крыши разноцветных домов и небольшие сады между ними оставались укрыты пушистым белым одеялом. Лёд на Сидре уже начал таять, но безалаберные детишки всё ещё ходили по его тонкой кромке у берега. Если бы Манона очутилась здесь раньше, Кассиан бы пригласил её покататься на коньках. Это вот уже многие столетия оставалось одним из его любимых зимних развлечений.
Ведьма с волосами цвета стали в заснеженном Веларисе смотрелась, как ледяная королева из сказаний Двора Зимы. Поговаривали, что она похищала мальчиков, замораживая их сердца. Но сердце Кассиана рядом с Маноной, напротив, билось быстрее, разгоняя кровь и согревая тело.
Он вдруг снова почувствовал щемящее счастье. Его невозможно было удержать в себе. Поэтому иллирианец, дождавшись, пока они вдвоём окажутся на почти безлюдной площади, незаметно скатал снежок, зачерпнув белоснежный материал с бортика фонтана. Манона остановилась, рассматривая видневшийся отсюда мост через Сидру и террасы чайных, посетителей которых согревала магия. Прицелившись, Кассиан запустил снежок девушке в плечо. Она от неожиданности вскрикнула, холодные снежинки попали ей под плащ. Иллирианец широко улыбался. Затея была рискованной.
– Ах так!
Манона нагнулась и, зачерпнув горсть снега, молниеносным движением зарядила ей прямо в его лицо. Кассиан едва успел увернуться. Ледяной комок задел его ухо, от места соприкосновения разошёлся морозец. Мужчина, спрятавшись за фонтан, скатал ещё один снежок и запустил наугад туда, где только что мелькнул плащ. Но ведьма была проворнее и, оказавшись слева, метко бросила в мужчину два комочка снега. Один из них угодил ему в рот, открытый от громкого хохота. Иллирианец подавился, но поспешил убраться в сторону под насмешки ведьмы. Он подхватил липкий снег и кинул его, ориентируясь на звук. Обернувшись, он увидел, как Манона морщась, стряхивает белые комки с макушки. Кас отправил следом ещё один снежок, но промазал. А девушка уже успела собрать новую горсть снега. И тогда грозный иллирианский воин вспомнил века своей выучки и ушёл с линии удара красивым кувырком. Оттуда, где он находился секунду назад, послышались громкие ругательства. Манона застыла, закусив губу. Кассиан посмотрел туда же, куда глядела она, и увидел фэйри с оленьими рогами, которой мокрый снег залепил глаза. В руках у случайной жертвы болтались тяжелые сумки, поэтому она ещё только пыталась убрать с лица снежную завесу.
– Что стоишь, бежим! – весело завопил Кассиан, хватая девушку за руку и унося её в лабиринт узких улочек Велариса.
– Сорванцы! Негодники! Я надеру вам задницы! – летели им в ответ угрозы.
Манона задыхалась от быстрого бега, холода и смеха. Она откинула голову назад, серебристые волосы летели за ней, подпрыгивая от каждого шага, полы плаща раскрылись, обнажая алый бархат платья. Она выглядела как самый прекрасный нашкодивший ребёнок на свете. Кассиан, засмотревшись на неё, не заметил полоски льда под ногами и проехался по ней подошвой сапога. Из-за скорости он тут же потерял равновесие и, потянув Манону за собой, полетел в снег. К счастью, это был сугроб, который с утра сформировали, очистив площадь от белоснежной насыпи.
Кассиан, раскрыв крылья, с удовольствием растянулся на мягком снегу. Манона упала на него сверху, и белые волосы лежали по обе стороны лица, закрывая пару от прохожих. Золотые глаза ведьмы пылали и искрились, на губах застыла почти детская восторженная улыбка. Такой Кассиан видел ведьму впервые. Куда делась вся её гневливость и железная сосредоточенность? Девушка, лежащая на его теле и пытающаяся отдышаться, казалась совсем юным и беззаботным созданием.
Кассиан не мог просто смотреть на это прекрасное лицо. Но она, кажется, не сдержалась тоже. Ещё до того, как он успел приподняться на локтях, Манона сама наклонилась к нему и поцеловала. Иллирианец вновь ощутил ни на что не похожий запах железа и персиков – странный и манящий. Ведьма целовала его, и он чувствовал, как её рот всё равно не может перестать растягиваться в улыбке. Он обнял девушку за талию, притянул ближе к себе, продолжая наслаждаться мягкими и холодными губами. Кассиан забыл, где они находятся. Ему захотелось сейчас же овладеть ей ведьмой. И кто знает, чем бы всё закончилось, если бы где-то над ними не послышался писклявый детский голос:
– Мама, а чем это занимаются дядя с тётей?
– Пойдём, дорогая. Не мешай им, у них любовь.
Кассиан, прыснув, отстранился от Маноны. Та выглядела немного смущённой. Ведьма поднялась, поправляя и отряхивая плащ. Иллирианец тоже встал.
– Теперь нам обоим стоит сменить наряды. Мой плащ насквозь промок, – пожал плечами он.
Манона, чуть наклонив голову, изучающе посмотрела на него.
– Я думала, ты будешь спрашивать меня о вернувшихся воспоминания.
– Что бы ты ни вспомнила, для меня это ничего не изменит. Я бы задал вопрос по-другому. Есть ли то, что по твоему мнению мне стоит знать?
Ведьма улыбнулась. Чувствовалось, что ей все ещё не очень привычно растягивать губы в этом жесте. Но она старалась, ей хотелось научиться улыбаться.
Кассиан двинулся по направлению к Дворцу рукоделия и драгоценностей. Ведьма шла рядом.
– Я не знаю, с чего начать…
– С чего хочешь. Например, любимое представление в театре. В Веларисе очень талантливые актёры, я бы попытался подобрать что-то похожее.
– Я никогда не была в театре, – вздохнула ведьма. – Большую часть своей жизни, почти сотню лет, я охотилась за крошанками. Жизнь Железнозубых ведьм очень похожа на иллирианскую. Это смесь из военных походов, карательных экспедиций, тренировок и ещё раз тренировок. Потом началась война…
– С валгским королём?
– Сначала для меня она была на стороне валгского короля, – горько усмехнулась ведьма. – Времени на театры не находилось. А потом, когда мы все вернулись на нашу родину, в Западный край, чтобы строить новый мир, где и крошанки, и железнозубые должны жить в согласии, мне уже не хотелось театров. Я поняла, что не справляюсь.
Кассиан предполагал такой исход, он знал, о чем Манона расскажет дальше.
– Я прекрасно проявила себя как главнокомандующая. Но королевы из меня не вышло. Стены дворца давили на меня, дипломатические миссии, даже учитывая то, что все вопросы я решала со своими соратниками и друзьями, давались мне тяжело… И я не хотела править так, как принято у ведьм. После объединения нашего народа возвращаться к насилию и жестокости было бы неправильно.
– А ты не думала, что королева ведьм это больше символ? Что они справятся без тебя?
– Так оно и есть, – Манона подняла глаза на Кассиана, он угадал её мысли. – Ведьмы должны учиться жить не согласно приказам, а выбирая свою судьбу сами. У моих помощниц, представляющих интересы крошанок и железнозубых, получалось править гораздо лучше.
Искра надежды мелькнула в душе Кассиана.
– Значит, ты не хочешь вернуться?
– Кажется, мы пришли, – Манона указала рукой на бесконечные ряды лавок, на чьих витринах лежали всевозможные ткани и драгоценные камни. Во Дворце рукоделия и драгоценностей собралось много покупателей – приближалась весна, и все хотели успеть подготовить к ней гардероб.
Кассиан, уверенно взяв Манону за руку, пошёл вдоль рядов вглубь торговой площади. Свернул налево, дойдя до ювелирной мастерской, отодвинул тяжелый домотканый ковёр и поспешил дальше. Проход становился всё уже, лавочки наваливались одна на другую. Кто-то из продавцов, разглядев крылья, здоровался и тряс в руках образцами тканей. Но иллирианец вновь свернул и оказался прямо у дверей неприметной хибары. На её деревянной вывеске красовались скрещённые клинки. Манона, кажется, не успела их заметить, прежде чем Кассиан втолкнул её внутрь.
– Дверь! Не выпускайте тепло, – раздался скрипучий голос из-за прилавка.
Всё небольшое помещение было завалено коробками и рулонами, обвязанными лохматыми верёвками. Хозяин, седобородый фэйри, резво вышел встречать гостей. Его копыта, которыми заканчивались козлиные ноги, застучали по толстой древесине пола.
– Кассиан, – подобрел он, разглядев мужчину. – Ты сегодня не один?
Иллирианец легонько подтолкнул Манону в спину, чтобы та вышла на свет и дала старику рассмотреть себя.
– Да, Перт, это Манона. Нам нужно переодеться и дополнить образ аксессуарами, – усмехнулся он, подмигнув старику.
Ведьма посмотрела на него как на сумасшедшего. По виду лавки казалось, что здесь торгуют только пылью и мешковиной.
Перт быстро засеменил копытами, скрывшись за ширмой. На ходу он приговаривал: «Сейчас-сейчас… У меня есть такое. Точно понравится!». Когда затих даже голос старика, ведьма потребовала объяснений.
– Лавка Перта это мой маленький секрет в городе мечты и честности. Он торгует доспехами, лучшей кожей и ещё кое-чем…
– И почему же секрет? – усмехнулась ведьма, теперь другими глазами взглянув на антураж лавки.
– Старик не гнушается контрабанды и таких штучек, за которые Риз бы никого не похвалил, – пожал плечами иллирианец. – Ты первая, кому я показываю это место. Унеси эту тайну в могилу, а то нас обоих туда отправит Ризанд.
– Если в один гроб, то, думаю, мы найдём, чем заняться, – промурлыкала ведьма, опасно приблизившись к иллирианцу.
Кассиана опять затрясло. Он безумно жалел, что не способен совершать переброс. Больше всего на свете ему хотелось прям сейчас схватить ведьму и уже в следующую секунду оказаться с ней в спальне дома в Гавани Ветров.
Из-за ширмы вынырнул Перт. Он был очень взволнован, в волосах запутались комки пыли, а руки едва держали два объемных свертка.
– Кассиан, это одежда, можете зайти за ширму, потом свернуть направо, и там за дверью переодеться. Мне нужно отлучиться на полчаса. То, о чем ты просишь, ещё не успели доставить сюда…
Фавн кинул свертки на стол, схватил плащ и, наспех накинув его на плечи, выбежал за дверь, впустив в лавку холодный воздух. Манона в мокрой одежде вздрогнула, взяла один из свёртков и направилась туда, куда указал старик. Кассиан пошёл за ней.
Комнатка оказалась не примерочной, а крошечным подсобным помещением. Вдоль стен тянулись стеллажи, в ячейках которых стояли такие же коробки, как и в торговом зале. У одного из них находилась лавочка – на неё, видимо, можно сложить вещи. Дверь в помещение закрывалась на защёлку. Роль светильников играли две маленькие масляные лампы у противоположных стен. Их света не хватало, каморка оставалась полутёмной.
Манона решительно разорвала руками свёрток. Достала оттуда плащ – добротный, из шерстяного сукна, утеплённый мехом. Положила его на скамейку, а потом вытащила из мешка комплект легких доспехов.
– Неплохой наряд, – произнесла она, сразу признав в них традиционное иллирианское облачение.
Прежде чем Кассиан успел что-то сказать, ведьма скинула на пол свою мокрую накидку и повернулась спиной к мужчине, откинув волосы.
– Расстегни платье.
Иллирианец тяжело сглотнул и принялся распускать шнуровку, искать тайные пуговицы и застежки. Вскоре алый бархат разошёлся, обнажая алебастровую спину. Из-за дрожащего в лампах пламени на гладкой коже играли и перетекали одна в другую тени. Манона повела плечами: тяжёлое платье упало на пол, подняв облако пыли. Кассиан глухо зарычал. Ведьма точно знала, что он не сможет сдержаться и нагло пользовалась этим. Он отбросил свой плащ, подошёл к ней ближе, проводя руками по идеальному телу, находя ладонями небольшую высокую грудь. Кассиан прошёлся губами от косточки на плече до самого уха.
– В этой каморке, серьёзно? – выдохнул он, продолжая ласкать её грудь.
– В доме всё равно слишком людно, – прошептала девушка, изо всех сил стараясь сдержать стоны.
Она вывернулась из рук Кассиана и оказалась к нему лицом. Ловкие тонкие пальцы быстро избавили его от нового чёрного камзола. Добрались до штанов. Ее руки принялись ласкать его через ткань, сразу ощутив внушительную выпуклость. Дыхание Кассиана участилось, стало свистящим и резким, а ведьма, облизывая губы, с вызовом смотрела ему в глаза.
– Только будем тихими, – проговорил он, направляя её руку своей.
– Ну попробуй, – оскалилась Манона.
Прежде, чем Кассиан понял, что задумала эта неистовая ведьма, она опустилась вниз, встав коленями на распластавшееся на полу платье. Ловкие пальцы моментально справились ремнем на штанах, и Кассиан едва успел ухватиться рукой за стеллаж, в попытке устоять на ногах. Горячий, влажный рот ведьмы творил чудеса и выбивал из мужчины один стон за другими. Сначала он пытался тихо рычать, не размыкая губ, но несносная колдунья остановилась на головке члена, облизывая её и всасывая в себя. Одной рукой в это время она делала круговые движения у основания, оттягивая вниз крайнюю плоть, а ногтями второй царапала его ягодицу. Кассиан не мог сдержаться, он громко застонал, хватаясь за серебристые волосы девушки. Она оторвалась от его члена и посмотрела вверх, облизываясь.
– Это громко, – шепнула она, выгибая бровь.
Животные инстинкты в иллирианце взяли верх, сорвав поводок, на котором он пытался держать себя. Он поднял Манону, разворачивая спиной к себе, тем самым, заставляя упереться руками в один из стеллажей. Ведьма будто только и ждала этого: она прогнула поясницу, расставив свои изумительные ноги, и привстала на носочки, покачивая бёдрами. Она играла с ним, пользовалась тем, как ударяла в голову её близость – мягкая кожа, невероятный запах железа и персиков, хищный блеск в глазах. И Кассиан принимал правила игры.
– Сейчас узнаёшь, что такое громко, – зарычал он и отвесил ей шлепок.
Манона вздрогнула от неожиданности и вскрикнула. Оглянулась на него и мужчина увидел, как потемнели от похоти её золотые глаза. Он погладил по месту, куда пришёлся удар, направил пальцы в её лоно, блестящее от влаги в свете ламп. Манона часто-часто задышала, подмахивая его движениям, стараясь глубже насаживаться на его руку.
– Нетерпеливая колдунья, – произнёс мужчина.
Он размахнулся и шлёпнул её другой рукой, не прекращая трахать пальцами. Ведьма заскулила, ещё сильнее выгнулась в пояснице – всё идеальное тело умоляло о том, чтобы он вошёл в неё. Кассиан не мог перестать наслаждаться этим зрелищем. Обе округлые ягодницы покраснели, от движения пальцев во влагалище по маленькой кладовке разносились хлюпающие звуки, девушка постанывала и повторяла его имя. Если бы старик не должен был вернуться уже через пятнадцать минут, Кассиан бы не стал никуда спешить, неспешно доводя ведьму до исступления пальцами и языком. Но обстоятельства играли против них, поэтому, напоследок оставив красный след от ладони на правой ягодице, мужчина развернул девушку и подхватил на руки, усаживая на свой член. Спиной Манона упиралась в массивную дверь, а ноги скрестила на бёдрах иллирианца. Его крылья, широко раскрывшиеся от возбуждения, едва помещались в каморке.
От резкого и глубокого проникновения девушка громко застонала. Она вцепилась пальцами в волосы на затылке Кассиана, царапая его смуглую кожу. Голову Манона откинула назад, прикрыв глаза и приоткрыв рот, откуда вырывались сладостные стоны и крики. Кассиан двигался неспешно, но размашисто, каждый раз входя в её лоно до самого основания. От размера его члена, заполнявшего всё влагалище, Манона вздрагивала и кусала губы. Кассиан слизывал с подбородка капельки голубой крови, рычал и стонал прям в призывно раскрытый рот.
Вдруг она опустила на него свои тёмные от возбуждения глаза, беззвучно произнося:
– Ты – моя истинная пара.
От неожиданности Кассиан не совладал с эмоциями. Сильнее вжался в бёдра Маноны и с ревом кончил. Она достигла пика следом – он почувствовал, как сжимаются стенки лона, а цепкие пальцы раздирают его мощную шею в кровь.
Иллирианец плотно сложил крылья, опустил девушку на землю. Она не спешила убирать свои руки с его шее. Встав на носочки, она потерлась щекой о его скулу. Кассиан всё пытался понять, не ослышался ли он.
– Я приняла узы, – прошептала Манона, развеяв все сомнения. – Ещё вчера.
Иллирианец почувствовал, как в сердце развязывается узел, до этого мешавший ему дышать полной грудью, говорить во весь голос, смеяться и жить. Нить, соединяющая его с ведьмой, перестала натягиваться. Она окрепла, превратилась в канат, железную цепь, приковавшую их друг к другу.
«Как ты узнала об этом, скрытная колдунья?»
Мысли легко перетекли из головы иллирианца прямо в разум Маноны, став будто бы её собственными.
«Прочитала заклинание и разложила бараньи кишки, как ещё».
Кассиан рассмеялся мягким грудным смехом и, поцеловав свою истинную пару в нос, сказал, что пора уже одеваться.
«А ты знаешь, что по древнему обычаю, женщина, желающая показать, что признаёт узы, должна предложить своей паре еду?»
«Дома я предложу тебе другое угощение».
Манона ухмыльнулась, натягивая на себя доспехи и закрепляя плащ. Перт идеально угадал с размером – чёрная чешуйчатая ткань выглядела второй кожей. Кассиан надел точно такие же, только оснащённые красными сифонами. Он давно планировал обновить свою амуницию, а сатрик-фавн всегда предлагал лучший товар.
Когда парочка вернулась в торговый зал, Перт уже ждал их там. Иллирианец не без смущения подумал о том, как долго мог находиться здесь лавочник… Зато Манона сохраняла величественное спокойствие.
