Текст книги "Эннера (СИ)"

Автор книги: Merely Melpomene

сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 32 страниц)

Эпилог

Город за окном спал, и огни фонарей, вывесок и рекламных щитов ему совершенно не мешали.

Ровно два лунных месяца назад, поздно вечером пришёл Ллэр. День в день. Он ещё ничего не сказал, а Роми уже знала, что не захочет слышать.

Выслушала. А потом – встала и ушла. Ни на кого не глядя. Он ещё говорил о чём-то с Алэем, непривычно долго и много. Но ей в тот момент было всё равно.

Позже Роми напилась. Сильно и в одиночестве – в плетёном кресле-качалке на веранде.

Теперь организм реагировал на алкоголь иначе. Хотя она знала, что теоретически легко может выгнать опьянение, делать этого не собиралась. Как и ускорять, чтобы забыться. Наоборот. В тот вечер она долго и безуспешно пыталась думать, вспоминать, перебирать мгновения, как будто это могло помочь найти в случившемся хоть какой-то смысл. Будто в этом был способ принять то, что три дня назад Адана не стало. Пыталась вспомнить, чем занималась эти дни – и выходило: ничем! Наслаждалась морем и солнцем, и всё. Глупо и бестолково, как будто ничего в её жизни не изменилось, будто никуда не делось бессмертие и впереди всё та же Вечность. А его – больше нет.

Это не укладывалось в голове. Не получалось представить, как такое вообще возможно, и почему она ничего не ощутила в тот самый миг, когда Адана не стало. Казалось, должна была, пусть и не существовало между ними той настоящей связи, как у него с Мирой. Несмотря ни на что.

Она чувствовала себя в каком-то эмоциональном коконе, вакууме, который разрастался и словно физически пытался раздавить. Кружилась голова, но не от выпитого. Роми задыхалась, но не могла разозлиться, расплакаться, не могла поверить. И поэтому пила.

Там же она и заснула, точнее, вырубилась, чтобы прийти в себя от рассветного холода и с дикой головной болью, которую было, как ни странно, приятно ощущать. Это означало, что она всё-таки способна на эмоции, а значит, поймёт, как справиться с другой болью и со страхом.

Утром же попросила Алэя уехать. Куда угодно. Только чтобы никаких замков. Чтобы небоскребы – не выше ста этажей и разбитый асфальт дорог под колёсами шумных машин, которые будут слышны даже с крыши самого высокого здания, и дождливое небо над головой. Чтобы никакого лета. И если море – то тоже, ледяное, в котором даже в жару не захочется купаться, потому что оно такое же серое, как небо и сам город.

И они нашли такое место.

Луна – маленькая точка, едва различимая даже в полнолуние, давала минимум необходимой энергии, достаточный, чтобы не возникал энергетический голод. Город, прекрасный своеобразной мрачной красотой, помогал успокоиться.

Ей нужно было время. Но не за тем, чтоб подумать, а наоборот: не думать вообще.

Они сняли огромную квартиру под крышей пятидесятиэтажного дома. Обживаться не спешили, оба знали, что здесь ненадолго. Днем Роми искала одиночества в толпе. До темноты бродила по городу, глазела по сторонам, заходила в магазины, покупала никому ненужные, странные вещи и одежду. Она играла с самой собой в какую-то непонятную игру и ждала, когда начнут возвращаться настоящие чувства.

Алэй же днём пропадал на Эннере. Он неожиданно для Роми нашёл себя в помощи тем, кто решил остаться и строить новый дом на далёком от Бэара, пустующем архипелаге. Она помнила, как сказала ему давным-давно, в прошлой жизни: «Ты тоже не лидер». «Уверена?» – услышала в ответ. Нет, теперь она не была уверена в своих словах.

Несмотря на то, что подходящих лун в мирах оказалось много, доа не захотели уходить. Роми знала, что рано или поздно, они тоже присоединяться к остальным, вернутся. Её место там, откуда всё началось. Но сейчас она не думала о будущем, потому что сразу приходили мысли о хрупкости жизни и начинало казаться, что будущего – нет.

Вечером они вдвоём выбирались на крышу, расстилали несколько покрывал на холодном камне. Подолгу сидели в окружении огней соседних, более высоких домов, говорили ни о чём и обо всём сразу. Пили местное терпкое, сухое синее вино, от которого не пьянели.

А потом в один из дней Роми проснулась с желанием устроить скандал, который непременно перерос бы в безобразную истерику. Ярким, непреодолимым, неконтролируемым, настойчивым желанием. И устроила бы, если бы не оказалось, что Алэй уже ушёл.

Тогда она выместила зло на посуде.

Алэй застал её на полу в окружении осколков. Роми не знала, сколько так просидела, вероятно, не меньше нескольких часов. Из порезанного пальца текла фиолетовая кровь, капала на блестящий светло-серый кафель.

– Чёрт… – Алэй схватил переносную аптечку, из ванны – полотенце, бросил его на пол, сел. Взял её за руку. – Что ты…

Роми подняла на него глаза. Молча смотрела, пока он возился с раной, а потом вдруг тихо сказала:

– Адан сказал, что нас ничего не связывает… – она отрывисто вдохнула. – Что надеется больше не встречаться. Он…

– Я знаю.

– Нет. Не знаешь. Я сволочь и дрянь… и… – Роми мотнула головой. – Я обещала ему не забывать… Я не верила… – и, вдруг или наконец, всхлипнула, продолжая бормотать: – Понимаешь?.. Я не понимаю… Я не верила… я же думала… когда-нибудь… мы все… он был…

Роми сорвалась. Разрыдалась, судорожно хватая ртом воздух. Она не знала, как объяснить, кем был для неё Адан. Не знала, потому что у самой не было ответа на этот вопрос. Она не хотела объяснять. Глупо, наивно верила, что тогда всё не закончилось, пусть пройдут годы, прежде чем они увидятся вновь, но это обязательно произойдёт. Он просто был и – всегда будет. Вот так.

А потом снова вспоминала, словно заново переживая всё случившееся со дня их первой встречи.

Город спал.

Мрачная, промозглая осень уступала место зиме, днём тучи всё чаще рассеивались. Ночью – на землю опускались заморозки, падал белый, пушистый снег. Совсем не такой, как на Эннере, но очень похожий на тот, что когда-то укутывал Нэшту. И по утрам город ослепительно сверкал под холодным солнцем.

Вчера они первый раз не открывали на ночь окна и тогда же решили: пора возвращаться. Не потому что здесь становилось холодно, просто пришло время.

Весь день Роми, как всегда, гуляла по городу, но теперь смотрела на него другими глазами, открывала заново, понимала, что успела полюбить и, хоть пора прощаться, покидает его не навсегда. А сегодня, уже лежа в кровати, наконец спросила Алэя, что ещё рассказал тогда Ллэр. И услышав ответ, долго не могла заснуть.

Странно, но она даже не думала о такой возможности. Давным-давно, когда всё только начиналось, и Эннера была совсем другой, когда мать в первый раз сообщила, что ждёт Роми, она поняла и приняла простой факт – обычной семьи у неё не будет. Легко и без сожалений – ведь то, что открывалось, во стократ грандиознее. Потом она просто забыла. И за все тридцать тысяч лет материнский инстинкт даже не проклёвывался. Может быть, атрофировался вместе с изменениями тела и сознания. Она и сейчас не вспомнила бы, если бы Мира и Ллэр не доказали обратное.

Это ещё ничего не означало, ведь Мира была не совсем доа, а тела тех, кто потом назвал себя Надстаршими, претерпели столько метаморфоз, что их тоже с трудом можно причислить к доа, но всё равно заставляло задуматься.

Будущее менялось снова.

Она нашла Таль сразу, хотя Алэй предупреждал, что это может быть непросто. Мать Миры не находилось по долгу в одном месте, постоянно перемещалась между мирами, занимаясь десятком исследований одновременно. Теперь уже не только в Миере и Бэаре, но и на Нэште. А может, и в других местах.

Таль сильно изменилась. Внешне и внутренне, и теперь мало чем напоминала ту высокомерную, самоуверенную, яркую девицу, с которой Роми познакомилась на пляже. Собранные в хвост волосы, минимум косметики, спокойный, открытый взгляд синих глаз, в глубине которого нет-нет, а проскальзывала печаль. Тёмно-голубой брючный костюм и удобные туфли-лодочки без каблука только подчеркивали простоту во всем облике.

– Я уверена, в том, что происходит на Нэште и в Сфере над Бэаром, есть много общего. Один механизм, если хочешь. Не удивлюсь, если созданный искусственно. Только Ллэр осторожничает! – Она упрямо тряхнула головой. – Но я все равно узнаю. Докопаюсь до сути. Должна же я знать, где будут жить мои внуки, пусть он утверждает, что мной руководит природное упрямство, а вовсе не беспокойство об их детях, – Таль улыбнулась. Наклонилась, отпуская, наконец ребёнка, которым, казалось, с самого начала разговора прикрывалась, словно щитом.

Маленькая девочка, лет пяти, не больше, со смешными, торчащими в разные стороны рыжими косичками неуверенно переступила с ноги на ногу, а затем, перехватив разрешающий взгляд, торопливо выбежала за дверь.

Таль выпрямилась, обвела глазами лабораторию, потом задумчиво посмотрела на Роми.

– Знаешь, я долгое время считала тебя виноватой, – нарушила она затянувшуюся паузу. – Не потому что, правда, так думала. Просто так было проще. Стоит найти виноватого, на кого можно свалить всё, и кажется, что становится легче. Что вот оно решение. Но это только видимость. Проходит время, и понимаешь, как ошибалась. А когда злость уходит… – Таль замолчала. Усмехнулась, тряхнув головой. – Я была готова тебя убить, когда поняла, что вы с ним… И убила бы, если бы не Мира, – вздохнула, по-прежнему не отводя взгляда. – Может, и не стоило тебе этого рассказывать, но зачем бы ты ни пришла сейчас, мне кажется, тебе это нужно знать до того, как ты что-то спросишь.

Роми качнула головой. Хотела сказать, что и за этим тоже. За тем, что сама чувствовала себя виноватой, хотя, может быть, без оснований. Она ничего не знала о тех днях, что отделяли её последнюю встречу с Аданом от его смерти. Не знала и не уверена, что хотела бы знать. Но возможно – должна.

– Что произошло?

– То, что и должно было. Рано или поздно, раз он не послушался и остался в Бэаре, – вздохнула Таль. – Мегаполис не терпит тех, кто отличается. Так отличается, – она сделала акцент на первом слове. – Тем более в его случае, когда адвокат вдруг становится почти всемогущим. За ним следили, выжидали удобного случая. И дождались… Мире пришло в голову встретиться с ним в Нольде. Это бар, откуда Адан попал в Плешь. Не самое безопасное место Бэара. А потом… – Таль пожала плечами, отвела взгляд. Слишком торопливо, чтобы поверить в наигранное равнодушие в её тоне. – Расстреляли в упор.

Роми судорожно сглотнула, сжала руки в кулаки, с силой, впиваясь ногтями в ладони. Эннера, которую она помнила, была совсем другой. А о Бэаре ничего не успела узнать. Не удосужилась. И даже на миг не заподозрила, что мир, который когда-то создал бессмертных, может так ненавидеть своих же собратьев. Ей казалось, бывшие доа должны быть иными. Генетически другими, просто потому что у них одни корни! Наивная дура. Если бы понимала опасность, тогда… Что? За шкирки бы вытащила Адана прочь? Смешно. У неё не было права вмешиваться в его жизнь.

– Ты нашла… кто?

– Нашла, – Таль подняла на Роми глаза. Тихо, но чётко проговорила: – Их уже нет.

Роми медленно кивнула. Но таких, как они, наверняка ещё немало.

– Этот мир совсем не такой, каким я его когда-то знала. Эннера никогда не была опасной. Самоуверенной, упрямой, безответственной – да, но не опасной.

– Эннера и осталась такой. А Бэар… – Таль грустно улыбнулась. – У людей, так или иначе запертых в клетке, свои законы. Отсутствие выбора и свободы всегда порождает жесткость. И зависть. Именно поэтому ни в коем случае нельзя убирать Сферу. Ни сейчас, ни потом. Она – наша единственная защита от них.

Роми оглянулась на море, что виднелось из окна лаборатории. Будто могла увидеть отсюда далекий Бэар. Конечно же, ничего не увидела, только блеск солнца на тёмной воде.

– Это… печально, что нам нужна такая защита. Мы – один народ, и мы тоже просидели в клетке. Злились на Содружество и на самих себя, но не вынашивали планы мести. Не представляли, как вырываемся на свободу и… – Роми замолчала, покачав головой. – Мы не были жестокими и не стали ими, когда Самар превратил нас в атради, – вновь посмотрела на Таль. – Разве что ещё более заносчивыми и высокомерными. Возможно, от этого до жестокости – лишь один шаг. – Ей не хотелось думать о том, какую угрозу представляют те, кто мог бы жить с ними бок о бок, но не думать не получалось. Может, бывшие атради и не были столь же жестоки, но у них у всех наверняка обнаружатся проблемы со способностью прощать. Она знала, потому что сама это чувствовала. Потому что едва не сказала чуть раньше Таль – жаль. Жаль, что тех, кто в ответе за смерть Адана, больше нет, потому что тогда бы она… Усмехнулась, невесело, зло. – Я думала о себе лучше, чем я есть.

– Мы все ошибались, – вздохнула Таль. – Я, например, наивно полагала, что стоит разгадать секрет Плеши, позволить энергии луны проникнуть в кровь бэарцев, и всё – проблема Эннеры решена. И только потом, когда Адан не сумел справиться со своей природой, осознала, что натворила. И что доа… тех доа уже давно нет. А их потомки… – она снова вздохнула.

– А мы – лишь кусочек прошлого, который, возможно, стоит переименовать, чтобы будущее… – Роми наконец разжала руки, посмотрела на ладони, на порез, от которого практически не осталось следа. – Не зависело от прошлого.

– Будущее теперь настолько неопределенно… – Таль улыбнулась. – Но в одном я уверена – дети тех, кого вы когда-то превратили в атради, будут нести в себе гены предков, множества рас из разных миров. И всех их теперь объединяет энергия и способности доа. Они уникальны.

Вот они и подошли к тому вопросу, который подтолкнул её прийти сюда сегодня. Который она всё не решалась задать. Пока не знаешь – не так тяжело. Пусть не задумывалась, пусть не ждала, не собиралась, не видела себя в такой роли… Не спешила спросить Алэя, что он думает об этом.

Не знать – проще, но она не привыкла прятать голову в песок.

– А мы?.. Те, кто родился здесь тридцать тысяч лет назад?

– Вы… Вряд ли… Хотя не знаю. Теперь возможно всё. Почему ты… – она осеклась. Прищурилась. Спросила прямо: – Ты хочешь ребенка?

– Я не знаю, – честно ответила Роми. – Может быть, когда-нибудь. Этого никогда не было на повестке дня, не думала, что вообще… – она развела руками. – Но… может быть.

Таль несколько секунд молчала, задумчиво глядя на неё.

– Время покажет, но вряд ли те, кто когда-то стал доани, а впоследствии прошел преобразование в атради, способны к деторождению. Самар, меняя вас, ставил конкретные цели, возрождал и создавал определённые способности. Может, он и хотел… пытался вернуть вам возможность продолжать род естественным путем, но у него ничего не получилось. Может, это никогда не входило в его планы. Теперь ваш организм всего лишь заново научился пользоваться энергией лун, утратив вечность и неуязвимость, но изменение не коснулось остальных функций. И, честно говоря, я не собиралась это менять в вас глобально, но раз… – Таль чуть склонила голову набок. – Когда решишь, приходи. Думаю, с помощью Мириной крови я вполне смогу… По крайней мере, попытаюсь. Но ничего не обещаю.

Роми едва заметно кивнула.

– Спасибо, – чуть слышно проговорила она.

Таль молча подошла к окну, остановилась к ней спиной. Какое-то время они так и стояли, не двигаясь. В полной тишине.

– У меня здесь есть не только кровь Адана. Думаешь, будет правильно, если я воспользуюсь этим только для себя? Когда-нибудь…

– Тебя никто не осудит за это, Таль.

Роми вздохнула. И в этот момент поняла, что ей страшно и что она – придёт. Так или иначе. Вряд ли скоро, потому что пройдёт немало времени, прежде чем она уживётся с этой мыслью, по-настоящему посмотрит на всё иначе, испугается иначе, проглотит надежду и примет возможность провала. И тогда – придёт. Обязательно.

Конец.

Больше книг на сайте – Knigoed.net