Текст книги "Эннера (СИ)"
Автор книги: Merely Melpomene
сообщить о нарушении
Текущая страница: 23 (всего у книги 32 страниц)
Глава 19
Ллэр уверенно шагнул вперёд, а Мира осталась стоять там, куда они вдвоём перенеслись, как только после нескольких безуспешных попыток оказаться в Замке атради убедились: Тмиор недоступен, Роми и Алэй живы и находятся в Бэаре. С этого момента она больше не спорила, не возражала, даже не пыталась. Целиком и полностью положилась на Ллэра, хотя видела – он растерян не меньше неё. Может быть, даже больше.
Как относиться к тому, что происходило, не знала. Объяснить не получалось. Испугаться тоже, потому что не понимала, чего или кого бояться. У «врага» не было конкретного лица. Даже имени. В то, что виной всему Адан, упрямо не верила. Прекрасно помнила его искреннее недоумение на поляне, куда он вытащил её из ванной Ллэра. И всё, что случилось потом, тоже помнила. Как переживал, как защищал, как заботился. Всё это – не игра.
Адан тогда не притворялся, совершенно точно был растерян и плохо понимал, что с ним происходит. Да и потом, когда она пару раз приходила к нему из Сейфана, знал о происходящем не больше. Не врал, не использовал, не пытался прочитать мысли или сделать что-нибудь, чтобы как-то повлиять на неё. Никакой опасности, скрытой или явной угрозы от него не исходило, а если бы был замешан, она бы обязательно почувствовала. В это Мира свято верила.
Но доказательств не было, лишь ощущения, а им Ллэр доверять не спешил. Не обвинял открыто Адана, но просил не торопиться с выводами, подождать, всё взвесить. Явно что-то недоговаривал. И рядом с его знанием и опытом Мира чувствовала себя маленькой несмышлёной девочкой. Это злило, совсем чуть-чуть. А вот уверенность в собственной правоте таяла, оставляя место неопределенности, но даже абстрактная возможность, что она ошибается, и врагом мог быть Адан, все равно не пугала.
Расстраиваться тоже не видела причин. Ей никогда не нравился Тмиор, ни в первые секунды, когда очутилась на залитой солнцем зелёной поляне перед огромным Замком, ни потом, когда почти полумёртвой Ллэр унёс в Миер. От того, что никогда не сможет туда попасть, что этот мир-ловушка доживает теперь свои последние дни, большого горя не испытывала.
И всё же беспокойство Ллэра, которое он старательно прятал за обычными ухмылками, невольно передалось и ей. Не понимая до конца, чем чревато случившееся для атради, не решаясь спросить об этом, смутно догадывалась – ничего хорошего их не ждет. А значит, и самого Ллэра. И у чужой беды мгновенно появилось родное лицо. А это сразу многое меняло.
Вряд ли бы Мира кинулась, сломя голову, спасать всех атради и разбираться в проблемах Тмиора, но ради одного, без которого её жизнь утрачивала вообще какой-либо смысл, она готова сама лезть в любое пекло, не задумываясь.
И уже влезла, потому что сейчас, стоя на сером песке Бэара и глядя на Роми и Алэя, Мира осознала, что по-настоящему переживает. Позабытое чувство вины вернулось, будто сама нажала на кнопку, включив обратный отсчёт в Тмиоре.
Неприятное подозрение кольнуло усиливающейся тревогой в груди – а может, так и есть? Ведь смерть Самара положила начало конца, и кто бы ни заставлял её тогда действовать, кто бы ни угрожал древнему атради, именно она притащила в себе Тени и выпустила на волю что-то, что в итоге всё-таки уничтожило мир вечных.
Мира встретилась взглядом с Алэем, испуганно замерла. Показалось, что он знает, о чём она сейчас думает. Помнит, как собиралась покончить с ним. Догадывается, что именно она убила Самара. И сильнее захотелось исчезнуть, спрятаться. Если бы не присутствие Ллэра, наверное, поддалась бы трусливому порыву и удрала в уютный Сейфан под голубую луну подальше от проницательных серых глаз.
– Вы уже в курсе последних новостей? – Ллэр будто что-то почувствовал, отступил, не глядя легко поймал её ладонь, крепко сжал.
Мира еле слышно вздохнула, поравнялась с ним, доверчиво прижалась. Ясно увидела, как Роми стиснула зубы. Даже, кажется, услышала, как они скрипнули.
– Тебе обязательно иронизировать? – процедила она.
Ллэр не стал огрызаться в ответ. Пошёл к ним, потянув за собой и Миру. Остановился в нескольких шагах.
– Да, – он посмотрел Роми в глаза совершенно серьёзно. – Помогает.
– Помогает? – чуть слышно усмехнулся Алэй. – Твой дом уничтожен…
– Мой дом уничтожен много лет назад, – перебил Ллэр. Только теперь обернулся к нему. – Помнишь? Я сам это сделал, хотя ты и просил остановиться. – Несколько секунд они смотрели друг другу в глаза. Роми молчала, Мире даже показалось – затаив дыхание, потом Ллэр снова заговорил: – Ты был прав, когда предупреждал, что если не образумлюсь, то обязательно повторю свою ошибку.
– Но не сейчас, – тихо отозвался Алэй.
– Считаешь, я не причём?
Алэй покачал головой.
– То, что случилось – произошло бы так или иначе. Большую красную кнопку ты не нажимал. Хотя, конечно, легко и привычно повесить всех собак на того, кто постоянно устраивает локальные концы света в той или иной Вселенной, – Алэй улыбнулся. – Но я всё равно прав.
Мира повернулась к Сфере, равнодушно скользнула взглядом по собственному отражению и чётко осознала недавнее присутствие Адана. Его след, невидимый для обычных глаз, ещё ощущался в пространстве. Но не только его. Был ещё один, принадлежавший кому-то, кого Мира тоже знала.
– Адан только что был здесь? Вы говорили с ним? – не давая Ллэру возможности ответить отцу, спросила она.
– Да. На оба вопроса, – отозвался Алэй. – Именно благодаря ему Роми здесь, а не на Тмиоре.
– Он знал, что там… – начал Ллэр, его опять перебили, на этот раз Роми.
– Нет, не знал. Они просто очень вовремя увели разговор в неконструктивное русло.
Алэй бросил на неё быстрый взгляд. Ллэр нахмурился, вопросительно посмотрел на отца.
– Это абсолютно неважно.
– Кому как, – вырвалось у Миры. Кажется, в отличие от Ллэра она догадалась о причинах неконструктивного разговора сразу, как только пригляделась к парочке. Роми времени даром не теряла. Небось навёрстывала упущенное за пару столетий или сколько там, пока папочка Ллэра был прикован к инвалидному креслу. Если Адан увидел то же, что и она сейчас, его реакцию угадать не сложно. Перехватив пристальный взгляд Роми, Мира машинально представила, как сейчас должны выглядеть они сами, и поняла, что краснеет. Уткнулась лбом в плечо Ллэра, но через секунду заставила себя посмотреть на Алэя: – Кто был с Аданом? Я кого-то чувствую… знакомого… – неуверенно добавила: – Ещё одного доа… Только откуда?
– Вот. Правильно, – сказала Роми, может быть, излишне по-деловому. Как будто жалела, что затронула тему, а теперь только и ждала повода её сменить. – Давайте к сути. Здесь только что была ваша общая знакомая, – она повернулась к Ллэру. – Ты забыл рассказать, что Таль – доа?
– А… вот как?..
Ллэр не притворялся, он сильно удивился. Как и сама Мира. Таль – доа? С каких это пор? Хотя, может, поэтому она просила её не появляться в Миере? Собиралась закончить превращение без сторонних наблюдателей.
– И давно?
– Ты нас спрашиваешь?
– Ну, вдруг она похвасталась своими достижениями. Таль может. Не смотри на меня так, Рэм. Я уже давно тебе не вру. Таль не была доа. По крайней мере… – Ллэр обернулся к Мире, несколько секунд пристально на неё смотрел. – Может быть, для того, чтобы завершить и… нет, мало, – он снова уставился на Роми. – Мы что-то упускаем… Мне бы…
– Не вздумай заявить, что тебе бы сейчас свалить и подумать обо всём этом где-то в одиночестве, – заявила Роми. – Мне не нравится растущее количество доа на квадратный метр и чем это сопровождается, – она бросила взгляд на Миру. – Прости, я не о тебе. Просто последние дни всё…
Мира передёрнула плечами, прикусила нижнюю губу, чтобы не ляпнуть какую-нибудь гадость в ответ. Вряд ли Роми собиралась её обидеть. А если и собиралась, то сейчас всё равно неподходящее время для ссор.
– Мы упускаем очень многое, – Роми обернулась к Ллэру. – Это не эксперимент. Таль ненавидит атради. Так, как мог бы ненавидеть потомок Содружества. Но в то же время она – доа. Сказала, её отец был доа. Надеюсь – отсюда? – махнула рукой на Сферу. – Других доа во Вселенной не имеется, только в Бэаре. Верно?
– Только в Бэаре. Тебе лучше меня известно, что сделало Содружество.
– Что ты знаешь о Таль? – спросил его Алэй.
– Ничего особенного. Родилась и выросла на Актарионе в Миере, училась там же и ещё кое-где, родители, как я думал, местные. Основали Институт крови, давно умерли, теперь там всем заправляет Таль. Мозгов хватит на всех нас… Адан сейчас с ней?
Алэй кивнул.
Мира уставилась на море, наблюдая, как волны одна за одной вылизывают мокрый песок.
– Мне надо пойти к нему и всё узнать, – тихо проговорила она, обращаясь к Ллэру.
– Одна – нет. Теперь тем более, – он сильнее сжал её ладонь.
В какой-нибудь другой ситуации такой жест Мира расценила бы, как трогательную заботу или проявление любви. Сейчас же ощутила себя маленьким ребёнком, которого держит за руку строгий родитель, лишая возможности совершить глупость. Кажется, подозрения Ллэра только крепли. Она же, наоборот, сильнее верила, что Адан ни при чём. Однако возвращаться к бесполезному спору не хотелось, в присутствии Алэя и Роми – тем более.
Мира поняла, что начинается злиться. Ллэр что, не доверяет ей? Не верит, что она в состоянии справиться сама? Зря, она прекрасно сможет всё узнать. По крайней мере понять, врёт ли Адан или нет, уж точно. А присутствие атради только помешает.
Захотелось высвободиться, самовольно выйти на Адана, найти Таль, заставить рассказать всё, что знают. Она сдержалась. Обещала ведь, что не пойдёт к Адану одна, что сначала попробуют вместе разобраться, что же случилось с Тмиором…
Мира шумно выдохнула. Недовольно проворчала, по-прежнему глядя на море:
– Ну и что ты предлагаешь? Будем стоять здесь и искать виноватых?
– Никто здесь стоять не будет, – отозвался Ллэр.
– А что, собственно, вы собрались узнавать у него? – спросила Роми.
– Скорее уточнять. Некоторые подозрительные моменты, совпадения. Осведомленность Самара, поведение Адана, превращения Таль… – он помолчал, словно обдумывал с чего начать. – Так. Может быть, я в чем-то повторюсь. Плевать. Я всё это время считал, Самар ничего не знал, но ошибался. Похоже, самый древний атради умело водил меня за нос. Когда я нашёл его, он выращивал цветочки в глиняных горшках, картошку – за домом, занимался самосозерцанием и был склонен к словесному поносу философского характера… Как такому не поверить? Сейчас склоняюсь к тому, что он всё это время знал абсолютно обо всём, что происходит. Либо никогда не стирал собственную память, либо – восстановил её.
– Битые шары в Пещере Вэра, – пробормотал Алэй.
– А… – выдохнула Роми. – Полностью загруженные капсулы памяти уничтожаются. Почему я раньше не думала об этом? Это ведь очевидно. Он своё жилище построил над входом в Пещеру… и при всём желании его всегда было невероятно сложно найти. Вероятно, пещера как-то экранировала.
– Не думала, потому что не казалось важным, – заявил Ллэр. – Самар мёртв, его тело рассыпалось в пепел, а домик разлетелся на щепки. Вы нашли капсулы, потом стало не до того. Да и сейчас, не в этом суть. Я готов перед каждым словом добавлять «может быть» и «возможно». Нам ничего не известно о том, что конкретно запустило процесс уничтожения. Может, со смертью Самара начался процесс отката только потому, что все изменения держались на его жизненной энергии. Ведь мы не знаем, что он сделал, когда превратил Фахтэ в Тмиор, а вас – в атради. Но когда… Когда его пришли убивать, он не удивился, будто ждал и смирился. Не защищался, не сопротивлялся даже на словах. И он узнал…
Мира почувствовала на себе чей-то взгляд, обернулась, встретилась глазами с Алэем.
– Ты попробовала на нём тот же способ? – тихо спросил он.
Его вопрос не был обвинением, в голосе не было упрека или злости, и всё равно задело. Напугало, причинило боль, заставило заново пережить те ужасные мгновения, когда на её глазах и по её вине умирал Самар. Захотелось оправдаться, найти всему другое объяснение, доказать, что не виновата. Только как? Не говорить же: это не я. Не она, а кто тогда? Кому бы не принадлежал тот голос, именно она позволила подчинить себя.
Алэй ждал ответа. Казалось, они все ждали. Даже Ллэр. Впрочем, почему это её удивляет? Он же сказал, что готов перед каждым словом ставить «возможно». Он ни в чём не уверен, абсолютно всё подвергает сомнению. И её слова тоже. Все попытки убедить в невиновности Адана наверняка воспринимает, как укрывательство. Или ещё что похуже.
Захлестнула обида, чувство вины сменилось злостью.
– Нет, изобрела получше, как видишь. Чтобы уже без осечек, как с тобой, – Мира выдернула руку, усмехнулась, поочередно разглядывая их лица. – Может, доа и атради никогда и не были врагами, но вполне могут ими стать, вам так не кажется?
– Чего? – ошалело спросил Ллэр.
– Ничего! – огрызнулась она. – Адан – мировое зло, Таль ненавидит атради, я убила Самара. Замечательно! Вот и нашли виноватых.
– Ну, – протянул Ллэр. – Если ты так видишь случившееся, – он улыбнулся, – то я могу продолжить ряд. Имею полное право забрать часть лавров мирового зла себе, а то и не часть. Потому что если бы я не влез со своей идеей фикс всё изменить в собственной жизни… Не пошел бы к Самару, не стал бы следить за Таль и её экспериментами в Институте крови… Да и потом… Это же я привёл тебя на Тмиор. Продолжать? – он снова поймал её за руку, Мира попыталась выдернуть, тогда он взял и вторую. Всё так же улыбаясь, посмотрел ей в глаза. Сказал, чуть кивнув в сторону Алэя. – Он «умеет» задать вопрос. Это у меня от него. И мы все много в чём виноваты. Сейчас, раньше, ещё будем. Но в данный момент мы перечисляем факты. Понятно?
Мира послушно кивнула, как-то сразу успокоилась, расслабилась, как будто прикосновения Ллэра обладали магической силой.
– Адан – мировое зло? – спросила Роми.
– Я не знаю, – ответила она, оборачиваясь к ней. – Надеюсь… Нет, верю, что нет, но… Кто-то управлял мной, заставил перенести Тени со скалы на поляну, убить Самара. Самое странное, что он знал, кто я. А я готова поклясться чем угодно, что видела его впервые в жизни! Но он не просто узнал меня, он понимал, что я собираюсь сделать, и даже не попытался остановить. Он словно ждал этого, понимаете? – Мира говорила, уже не думая, как будет выглядеть вся история в глазах Роми и Алэя, поверят ли они ей, сочтут виноватой или сумасшедшей. – Кто-то вынудил меня сделать всё это. Кто-то подчинил моё сознание, перенёс меня с места на место. Насколько я знаю, атради так не умеют. Только мы, доа. Но зачем Адану уничтожать Тмиор?! Это абсурд. Я скорее поверю, что сошла с ума и у меня раздвоение личности, чем в то, что Адан способен сознательно причинить мне вред, – она повернулась к Ллэру, прижалась, почувствовала, как он обнял её рукой за плечи. Еле слышно добавила: – То, что случилось в его квартире, не считается.
– Адану как раз и незачем… Он чистый, изначальный, оригинальный доа. Ему если кого и ненавидеть, так Содружество. Но и то, – пробормотал Алэй. – Я успел с ним поговорить совсем недолго, но достаточно, чтобы утверждать теперь, у него нет подобных замашек. Мне показалось, Адан из тех людей, для которых всё, что им непосредственно не мешает, – не имеет значения, – он усмехнулся. – Злой властелин – не его амплуа.
– Но при этом кое-что в его поведении на тот момент было просто зеркальным отображением одновременных действий Миры, – отозвался Ллэр. – Я видел одну часть и прочувствовал на своей шкуре другую. Я не думаю, что это тоже некое свойство доа как таковых. Вроде способности притягивать к себе.
– Они, кстати, могут ставить автоответчик, – буркнула Роми.
– В смысле?
– «Никого нет дома, дёргайте позже», – ответила она. – Это контролируется с двух сторон. Как же мне надоела каша в голове… – Роми принялась массировать виски. – И эта постоянная головная боль… То не помню ни фига, то всплывает… Вот Адан меня вытащил сюда, а я даже не врубилась. А должна ж была!
– У тебя на Адана вообще непредсказуемые реакции, начиная с Плеши, – ухмыльнулась Мира. – Или тебя вырубает или не врубаешься.
– Может, ты всё-таки его дальняя родственница? – хмыкнул Алэй.
– Что? – Роми нахмурилась, посмотрела на него.
– Адан предположил. В теории, так сказать, можешь ли ты быть его сто раз прабабкой, – он улыбался, но ощущение, что отец Ллэра не шутит – возникло. – Может, ещё одно свойство доа…
– Нет, – уверенно ответила она. – Это не на него реакция. Это реакция на то, что у меня в голове больше информации, чем мой мозг в состоянии обработать. Я не знаю, как не путаюсь в том, что когда было и почему! Я должна знать про доа всё. Что могут, что нет. Как могут… я ведь была сама… и достаточно взрослой, чтобы запомнить. А в итоге…
– В итоге мы уходим от темы, – вмешался Ллэр. – Хотя автоответчик – это хорошо. Это полезно, – он посмотрел на Миру. – Ты понимаешь, о чём она? Сможешь как-то?..
– Смогу что?
– Включить. Не хотелось бы, чтобы он выдернул тебя в самый не подходящий момент.
– Он давно включен, не только на Адана, – хмыкнула Мира. – Удовольствия, когда таскают с место на место, мне хватило, знаешь ли… А поскольку в последние месяцы тебя рядом не было, чтобы спасать, пришлось самой о себе позаботиться. Мне вообще кажется, что на самом деле доа гораздо больше, чем мы думаем. И тот, кто за всем этим стоит, не Адан и не Таль.
– Только этого нам не хватало, – пробормотала Роми.
– Тебя выдёргивал кто-то еще? – спросил Алэй.
– Да. Эль всё видел… В моей памяти. Тот, кто перенёс меня к Самару, тот, кому принадлежал голос, не Таль, потому что в тот момент она не была доа. И это не Адан, – она повернулась к Ллэру. – Ты сам сказал, что он был с тобой и копировал меня, задыхался… И… Если он как-то замешан, если это как-то связано с тем, что делали со мной, то его используют точно так же, как меня. Наше незнание, силу, возможности. Существует ещё кто-то, обладающий такими же способностями, как у нас. Ещё один доа. Или несколько. Может, сотни… Или же… это вообще не имеет отношения к доа… – Мира замолчала. Теперь уже она взяла Ллэра за руки, внимательно посмотрела в глаза. – Эль, что будет с ними?
– С ними?
– С теми, кто остался на Тмиоре.
– Ничего хорошего, – мрачно ответил он. – Они заперты.
– До того, как Самар придумал, как нас связать с солнцем, мы были просто людьми, – тихо сказала Роми. – Бессмертными, практически неуязвимыми, даже в большей степени, чем сейчас, но в принципе – людьми. Потому что единственное, что было доступно нам – путешествия между мирами – у нас забрали. Я не знаю, что Ллэр успел тебе рассказать и насколько тебе это интересно… Нас заперли в одном мире, где было пять пригодных для жизни планет в одной системе. Создали этот самый барьер… Пытаясь выжить, мы уничтожили то малое, что нам было оставлено. Тмиор последний. Планета тоже умирала, на поверхности не осталось ни одного клочка земли, по которой бы не прошлась лава. А до этого всё разрушили землетрясения. А ещё раньше… впрочем, неважно. Самар – единственный, кто точно знал, как. Да не только как, просто что. Может быть, где-то в капсулах и сохранилась информация для других. Но у нас нет к ней доступа, а из тех, кто жив сейчас вне Тмиора, никому неизвестно, что он сделал, куда исчезла лава, что произошло с солнцем, с барьером… или только с нами. Тогда мы потеряли долю неуязвимости, но приобрели солнце и силу. А сейчас там всё возвращается на круги своя. Те, кто остался, не могут выбраться. Солнце наверняка перестанет давать необходимую энергию, барьер окреп. Планету зальют огненные реки, и нет такой неуязвимости, которая выстояла бы перед лавой. Другие Вселенные недоступны, внутренние Пути ведут в пустоту – потому что остальные четыре планеты Клетки тоже мертвы… Есть пещера Вэра, где можно укрыться, но это не выход, потому что… – она замолчала. – Дальше, как тебе подскажет воображение.
– А с вами? И с другими, кто остался вне Тмиора?
– Какой бы процесс ни запустился на Тмиоре, у нас есть Бэар, у них… если кому-то повезет выйти на одного из нас, по цепочке…
– Нет, – Ллэр и Алэй заговорили одновременно. Переглянулись и оба так похоже усмехнулись. Совсем невесело. Алэй продолжил: – Нет, Рэм. Очень может быть, что у нас нет Бэара. Или в скором времени не станет. С нами тоже что-то происходит. Мы ещё не чувствуем это, мы ещё – атради, но поскольку не можем проникнуть на Тмиор – значит изменения затронули и нас.
Внутри всё похолодело. Даже заговорить получилось не с первого раза. Мира вцепилась в ладони Ллэра, встретилась с ним взглядом:
– Сколько?
– Без понятия. Ведь такого никогда не бывало… – он ухмыльнулся. – Ну что ты сразу переживаешь, это лишь возможность! Не исключено, что ничего страшного не произойдёт, и мы просто автоматом станем теми, кем были раньше – людьми. Ну покорежит немного в процессе… А может, и того не будет!
– Не ври мне, Эль. Ты не поэтому сотрудничал с Таль, не поэтому появился в Сейфане. Не поэтому просил быть рядом, если… Ты знал, ты всё знал… – Мира обречённо замолчала. Не осталось сил на слова. Понимание, что виновата, что сама обрекла его на мучительную гибель, душило, жгло, сжимало сердце в ледяной комок от ужаса. Она со злостью прикусила губу. Кому она врёт? Плевать ей сейчас на всех атради вместе взятых. Плевать, что бы не сулило им будущее на умирающей планете. Плевать, потому что жизнь Ллэра в опасности, потому что именно он будет страдать и не выживет. По её вине. – Ты не можешь умереть, не можешь, слышишь?! – она почти взвизгнула. – Не можешь! Кто угодно, но не ты!
Он высвободил руку, положил ладонь ей на щеку.
– Не могу. И не собираюсь. Никто из нас не собирается. Мы найдём выход. В крайнем случае первое время будешь подкачивать нас местной энергией, если мы сами не сможем, а?
– Тебя – буду, – всхлипнула Мира.
Ллэр улыбнулся, уже мягче, так словно хотел что-то сказать, но не стал.
– Над чем вы работали с Таль? – спросил Алэй. – Точно.
– Я – только над обратным превращением. Она знала, как сделать из человека – доа. Это потрясающе, но она воссоздала в лабораторных условиях то, что когда-то сделало солнце Эннеры с её жителями. Первый скачок эволюции. Как я теперь подозреваю, это же в свое время использовали в основе своих экспериментов доа, когда искали пути продлить свою жизнь.
– В Актарионе, как в мире Содружества, могли сохраниться записи, которые дали толчок её исследованиям…
Ллэр кивнул.
– Я никогда не спрашивал об этом. Не в таком ключе. Я не сомневаюсь, что у Таль хватило бы мозгов и таланта додуматься до всего самой, без старых подсказок. Но до того, как Роми нашла капсулы, вся информация о Содружестве больше походила на легенды. Даже когда что-то удавалось вытянуть из Самара. Но теперь, зная точно…
– Теперь давайте мы пойдём к Таль и спросим у неё, – встряла Роми.
– Просто гениальная идея! Так она вам… тебе и рассказала! – Мира нервно вытерла слезы, отступила назад. Уставилась на Роми, выпалила на одном дыхании: – Ты хоть соображаешь, что предлагаешь? Думаешь, она явилась к Адану, чтобы с вами общаться? От счастья так обрадуется, что всё выложит? Или собираешься заставить? Не выйдет! Таль теперь доа, в ней полно энергии. Особенно здесь, в Бэаре. А с ней Адан, который, насколько я знаю, тёплых чувств к вам тоже не питает. И что? Потратите последние силы на противостояние?
– Она не явилась к Адану, это Адан её сюда явил. Как и меня, – огрызнулась Роми. – И Адан…
– Я бы не сказал, что Адан тёплых не питает, – перебил её Алэй. – Скорее вообще никаких.
– К тебе, но не к… – Мира осеклась. Собиралась высказать, что они ничего не понимают, не разбираются. Не знают Адана, Таль – тем более. Не представляют, на что способна. Но остановилась на полуслове. Эти атради ничем не отличаются от тех, кто остался на Тмиоре. Такие же самоуверенные, упрямые идиоты, переубедить которых она не сумеет. Да и на споры у них тоже нет ни времени, ни энергии. – Ты собираешься составить компанию парочке самоубийц? – Мира хмуро посмотрела на Ллэра.
– Ты же сама хотела с Аданом поговорить. И я – тоже. А других зацепок у нас пока нет. Даже если мы захотим, то не успеем за оставшееся время найти решение проблемы самостоятельно. Есть другие предложения?
– Есть. Мы с тобой пойдём к Адану и Таль. Я – потому что чувствую Адана, как себя, и могу им управлять. Ты – потому что нравишься Таль и сумел найти с ней общий язык. Они, – Мира кивнула на Роми с Алэем, – только всё испортят.
Ллэр посмотрел на Алэя. Роми же громко фыркнула.
– Да ну прямо таки! Управлять…
– В этом есть рациональное зерно, Рэм, – сказал Алэй. – В том, что возможно им удастся эффективнее поговорить без нашего присутствия.
Роми напряглась, шумно набрала в лёгкие воздух. Потом так же шумно выдохнула. Махнула рукой.
– Как скажете. Делайте, что хотите, – развернулась, побрела к воде.
Мира молча смотрела ей вслед. Смотрела и не понимала, почему им вдвоём так тесно. Даже теперь, когда, казалось бы, совсем нечего делить. Когда она уже давно знает, насколько глупа и беспочвенна была её ревность. Когда перемены оказались настолько непредсказуемы, что всё перевернулось с ног на голову, и она с Роми практически поменялась местами.
Смотрела и не понимала, искала ответ и не находила. Не видела никаких мало-мальски веских причин, почему с первой секунды между ними возникло это взаимное неприятие. Но оно возникло и никуда не исчезло. И теперь внутри прекрасно ощущалось нарастающее раздражение, которое невозможно больше удерживать.
– Делайте, что хотите… – скривилась Мира, передразнивая. Какого чёрта? Что о себе возомнила эта ходячая батарейка?! – Среди нас только ты всегда делаешь, что хочешь! – Мира мигом оказалась рядом с Роми, с силой развернула к себе. – Тебе приходило в голову, что если бы ты не кувыркалась полуголой на скалах с Аданом, пока Алэй по твоей вине сидел в четырёх стенах, прикованный к инвалидному креслу, у нас сейчас было бы куда больше шансов договориться с Таль?!
Роми молча смотрела на неё секунды три. А потом в голубых глазах вспыхнули злые огоньки, и она ударила. Просто рукой, по щеке, со всей силы. Так, что Мира даже покачнулась. Отступила назад, оказавшись по колено в морской воде. С трудом удержала равновесие – в ноги врезалась сильная волна.
– Никогда не смей лезть в то, что связывает меня и Алэя.
– Иначе что? – щека горела, но Мира заставила себя улыбнуться. Выпрямилась, расправила плечи, в упор посмотрела на Роми. Машинально отметила, что на море, гладком и спокойном минуту назад, начинался шторм – ещё одна волна, гораздо выше и сильнее ударила в поясницу. Теперь уже не только джинсы, но и футболка намокла.
Раздражение никуда не исчезло. Наоборот, превратилось в ярость. Такую знакомую, которая всегда пробуждала что-то, чего разум объяснить не мог. Тайное ли знание, память ли предков, генные ли ухищрения Таль. И всё же эта ярость была другой. Новой. Контролируемой.
И тогда появились они. Тени.
Прозрачные, но всё равно заметные, они бесшумно приближались, окружая полукругом Роми за её спиной. Она наверное их не видела, но по тому, как побледнела, как слетела с лица злая маска и в страхе раскрылись глаза, становилось понятно – чувствовала.
– Гончие… – выдохнул Ллэр. В мгновение оказался рядом с Мирой. Алэй – напротив Роми, почти вплотную. На них обоих, казалось, Тени не оказывали никакого влияния. – Мира, ты?..
Ллэр не обвинял, он был напуган.
– Не я, – Мира ощущала Тени, ощущала то, что ими управляет, будто была их частью. И в тоже самое время Гончие пришли не по её вине. То, что их вызвало сюда, была не её ярость.
– Уверена? – крикнул Алэй.
– Это не она, – ответил вместо Миры Ллэр, нашёл её руку.
Алэй чуть мотнул головой, но спорить не стал.
Тени не двигались, словно ждали. Чего-то. Может быть – приказа. Только одного их присутствия было достаточно, чтобы атради начала задыхаться.
– Мы должны уходить, – сказал Алэй.
– Я не могу пошевелиться, – каждое слово давалось Роми с трудом. После каждого ей приходилось шумно втягивать воздух.
Тени не спешили, но Мира знала, энергия в Роми таяла, медленно, капля за каплей уходила. Неумолимо.
– Я отдам свою… – он раскрыл ладонь.
– Нет. Они выборочно. Я не позволю… – Сил покачать головой у неё хватило.
Мира оглянулась на море – оно бушевало. Волны, одна за другой, ударяли им с Ллэром в спину, увлекали за собой, пытаясь сбить с ног. Цвет воды тоже изменился – теперь казалось, что она почти красная. Только самый верхний слой, впитывая лунный свет, по-прежнему искрился фиолетовым, одновременно окрашивая пенистые гребни волн в лиловый оттенок.
Несколько секунд она завороженно любовалась поднимавшейся бурей и неожиданно поняла – причиной шторма был её собственный гнев. Море каким-то необъяснимым образом реагировало на её эмоции. В точности как тогда – ещё в Тмиоре, когда Роми корчилась от боли в тёплой вязкой воде моря Истока. По её вине.
Мира обернулась к Роми. Алэй держал её за руку, но больше сделать он ничего не мог. Она же могла спасти Роми. Могла справиться со злостью, направить в нужное русло ярость, подчинить море, заставить Тени отступить. Вторая внутри знала, что делать. Но Мира медлила, сопротивлялась, упрямо не хотела помогать. И наверное пассивно осталась бы стоять, наблюдая, как чёрные твари расправляются с Роми, если бы не встретилась взглядом с Алэем и не увидела в его глазах отчаяние и боль. И что-то внутри дрогнуло. Пусть она никогда не сумеет понять, за что, но видела – отец Ллэра любит эту заносчивую, самоуверенную стерву и, не задумываясь, поменялся бы с ней местами, позволил убить себя, лишь бы она жила.
И это решило всё.
Высвободить руку, собрать необходимую энергию, отшвырнуть троих атради далеко на песок, почти к самой Сфере – заняло не больше секунды. Ещё полторы ушли на то, чтобы взлететь в воздух, зависнуть над морем, заставить воду загореться – теперь по всей бурлящей поверхности около берега полыхали фиолетовые языки пламени. Вздрагивали, увеличивались, тянулись к её ногам, поднимаясь всё выше, закручивались, превращаясь в огненную воронку.
Раньше, чем Тени успели переместиться, они оказались в её эпицентре. Вздрогнули, растерзанные на куски, взметнулись к небу брызгом зелёных искр.
Чувствуя, что слабеет, Мира из последних сил выставила перед собой раскрытую ладонь, перехватила луч лунного света, сконцентрировала, пропуская через себя и превращая в живительную энергию, направила на Роми. А потом, теряя сознание, рухнула в горящее, бушующее море.
