Текст книги "Эннера (СИ)"

Автор книги: Merely Melpomene

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 32 страниц)

– Адан ведь просто адвокат, он ничего не решает за свой мир.

Да и я не решаю, хотела добавить. Лишний раз напомнить, что она никто в глазах Надстарших. За ней не пойдут.

– Зато он может рассказать, какая будет реакция у тех, кто решает.

– Он может не захотеть с тобой говорить.

– Моя гордость не пострадает, тогда я просто осмотрюсь. Должен же я знать, где мы будем жить? Я даже кровь с себя смою, чтобы не пугать никого.

Роми шумно выдохнула, едва сдержала смех, такое было у него в этот момент лицо. Махнула рукой, соглашаясь.

– Я догоню тебя, как только вправлю мозги бывшей верхушке атради.

Глава 16

Адан со злостью пнул Сферу. Невидимая защита сработала, не позволив ноге соприкоснуться с прозрачной, на первый взгляд хрупкой, поверхностью, мягко спружинила удар. В ту же секунду послышался неприятный звук. Дребезжащий, пугающий. Как будто кто-то рядом закоротил два оголённых провода.

Он уже знал – ещё одна попытка, и сработает следующий уровень защиты – его опять ударит электрическим током. Не сильно, но достаточно, чтобы отлететь на пару метров, а затем ощутить всю прелесть восприимчивой к электромагнитным волнам плоти и на несколько минут отказаться от желания приближаться к Сфере.

Не навсегда. Боль постепенно утихала, воздух возвращался, кожа не зудела, мысли прояснялись, по жилам снова спокойно бежала кровь. И Адан раз за разом упрямо поднимался, приближался, чтобы опять всё повторилось.

Сейчас он не торопился. Поджав под себя босые ступни, сидел на тёмном прохладном песке, смотрел невидящим взглядом на отражающую лунный свет пластиковую сталь и пытался разобраться в собственных чувствах. С тех пор, когда закончилось окончательное превращение в доа, преобладал голод. Ни с чем не сравнимый, мучительный, болезненный энергетический голод.

По ощущениям – в тысячи раз сильнее, чем ломка завязавшего наркомана. Когда-то в ранней юности Адан, как и большинство сверстников, испробовал на себе предложенный на вечеринке неизвестный наркотик забавы ради. Ему повезло чуть меньше – первым опытом оказался сильнодействующий опиат, вызывающий кроме потрясающих по размаху и красочности галлюцинаций ещё и сильнейшую зависимость практически сразу. Потом понадобилось несколько месяцев на борьбу с собственным организмом, чтобы избавиться от пагубной привычки. Ему удалось, но память о пережитых мучениях осталась. Три месяца назад Адан убедился, какими ничтожными они были.

Сначала он не сразу понял, в чём дело. Способности как-то сами по себе пошли на убыль. В какой-то момент практически не приходилось больше сдерживаться – Надпространство не открывалось, перемещение, чтение мыслей, телекинез и прочие фокусы давались с трудом, электроприборы не ломались, даже «присутствие» Миры исчезло. Адан обрадовался – наконец-то желание обрести прежнюю жизнь материализовалось, и почти получалось быть как все – обычным.

Но радоваться пришлось не долго. Новое недомогание день за днём, час за часом отравляло его существование. Через пару суток счёт перешёл на секунды. Адан метался озверевшим хищником по квартире, круша всё, что попадало под руку. Тело болело так, что хотелось снять с себя кожу или сброситься вниз с балкона. В начале такая возможность просто нравилась, через несколько минут – уже казалась единственным выходом.

Ничего не соображая, Адан ринулся на стекло. Правда, выпасть из окна не получилось, зато удалось перенестись за Сферу. На знакомую уже скалу. Ту самую, куда вышвырнуло после первой встречи с Роми. Или другую, похожую – в тот момент было по сути всё равно.

А там, когда в глаза ударил яркий сиреневый свет луны, когда по жилам побежали колючие горячие волны, и мозг снова включился, Адан понял кое-что из того, о чём с момента трусливого возвращения в Бэар предпочитал не задумываться.

Главным образом, что голод, о котором предупреждала Таль, не шутки. А ещё – что Сфера, оказывается, каким-то образом блокирует, не пропускает внутрь необходимое для него ультрафиолетовое излучение.

Зачем? Адан не знал. И сейчас, сидя внутри, в нескольких метрах от Границы, где светящийся купол уходил в землю, ощущая знакомый теперь уже голод, ломал голову над вопросом – кому и зачем понадобилось накрыть Бэар крышкой? Каково её настоящее предназначение? Что она делает с бэарцами в первую очередь: защищает или ограничивает?

Кроме голода всегда присутствовала пустота. Даже не так, а большими буквами – пустота. И в отличие от первого избавиться от неё не получалось даже на короткое мгновение. Она прочно и, казалось, навечно поселилась в его душе. Не спасали ни работа, ни развлечения, ни вкусная еда, ни секс. Пустота умело пряталась за тонкой пеленой ежедневных горестей и радостей и с завидным постоянством напоминала о себе в самый неподходящий момент. И тогда, не в силах больше сопротивляться накатившей тоске, Адан предавался воспоминаниям. Снова и снова прокручивал в памяти те два далёких дня, изменивших его жизнь навсегда.

Сейчас он бы ни за что не сбежал. Обязательно бы остался, не бросил Роми одну в светящемся подземелье, шагнул бы дальше вперёд, переступил ещё одну грань невозможного, даже если этот шаг означал гибель. Попытался бы разобраться, узнать, окунуться с головой глубже в непонятное и неизведанное. Не ради атради и не ради Миры – ради себя.

А тогда это стало последней каплей. Не страх, не испуг, не плохре предчувствие – банальная усталость. Словно он долго, бесцельно играл в чужие игры по чужим правилам, которые ему навязали. Слишком много всего произошло, слишком быстро, слишком сразу. Не оставалось времени спокойно взвесить, задуматься, проанализировать, почувствовать – куда, зачем, почему. Постоянная опасность, спасение, новые проблемы, а с ними – и новые вопросы, ответы на которые требовали ещё большего риска и порождали ещё большие проблемы… Грохнувшись на твердую землю, придя в себя от боли, захотелось только одного – домой. Отдышаться, смыть грязь и песок, и, если не случится чего-нибудь ещё, попытаться обо всём забыть.

Ничего не случилось. За ним никто не пришёл – ни Роми, ни Ллэр, ни Тени. Только спустя несколько дней появилась Мира – живая, здоровая, немного печальная. И какая-то другая. Уже позже, в их следующую встречу, Адан понял, что изменилось – в ней не было пустоты. А его – только разрасталась. Чем больше каждый новый прожитый день смахивал на прежнюю спокойную и привычную жизнь, тем острее он ощущал всю бессмысленность побега от себя и нелепых попыток забыть, не интересоваться, не пытаться узнать, кто он на самом деле и что означает всё, что успел увидеть.

Откуда-то появились неизвестные раньше одиночество, тоска, скука. Его всё чаще подмывало вернуться в Тмиор, в ту пещеру, куда провалились они с Роми, найти её, поговорить… Или бросить всё, присоединиться к Мире и, может быть, позаимствовать у неё ту легкость и непринужденность, с которой девчонка-доа воспринимала окружающий мир и новую себя.

Реже, но всё же иногда мелькала мысль отправиться к Таль. На какие-то секунды верилось, что с её помощью у него получится заполнить сводящую с ума пустоту чем-то. Пусть на время… Потом казалось, что станет только хуже. Что на самом деле он должен найти свой собственный смысл бытия, свою цель, свой путь. Не находил и упрямо продолжал забывать, доводя себя до энергетического истощения в надежде, что на этот раз сможет противостоять голоду. Что стоит перетерпеть, кровь замолчит, пустота исчезнет, а жизнь заиграет привычными красками, когда обычные вещи и желания опять подарят вкус к жизни.

Не получалось, и тогда появлялась злость. На себя, на Таль, на Роми, даже на Миру. И на весь мир. Нет – на все миры сразу.

Сегодня он вымещал её на Сфере.

Адан решительно поднялся. Короткий миг, и он уже стоял по другую сторону прозрачной Крышки. Лунный свет плотным коконом окутал обнажённое по пояс тело, голод заткнулся, кожа жадно впитывала энергию.

Может, если собрать достаточно сил, Сфера не будет такой неприступной?

Адан вытянул вперёд руку. Сконцентрировался, вбирая в себя энергию и трансформируя её в светящийся шар, замахнулся. Замер, почувствовав чьё-то присутствие, резко обернулся. Перед ним в нескольких метрах застыл атради.

– Привет, я же не помешал? – молодой человек не торопился подходить ближе.

Его лицо показалось знакомым, как будто они уже встречались или…

– Ты – Алэй? – догадался Адан. По-другому такое потрясающее сходство было не объяснить.

Атради кивнул.

– А ты – Адан. – Это был не вопрос.

– Что-то… – начал Адан. Не договорил, помолчал, изучая Алэя и пытаясь по выражению лица понять, что могло привести к нему сюда отца Ллэра. Ничего конкретного на ум не приходило. – Я могу чем-то помочь?

– Сразу к делу, да? – усмехнулся тот. – Тогда я тоже, – Алэй сунул руки в карманы джинсов, некоторое время молчал, глядя на свои ботинки, чуть покачиваясь с носка на пятку. Потом заговорил, медленно, будто обдумывая каждое слово. – Этот мир когда-то был и их тоже. Очень давно. Возможно, у них не будет другого выбора, кроме как заявиться домой… Как думаешь, что скажет ваше правительство на появление нескольких тысяч незваных гостей?

– Что? – Адан от удивления машинально разжал кулак. Шар на мгновение вспыхнул ярче и исчез. – Каких гостей?

– Шумных, самоуверенных, высокомерных… Тмиору приходит конец, а солнце Бэара очень близко по свойствам. Если Роми сможет убедить нескольких Надстарших не ждать конца света. Они не… – Алэй вдруг улыбнулся. – Ты же не создашь ещё один такой чудесный шарик и не запустишь им в меня, если я начну действовать на нервы?

– Давай по порядку, с самого начала, – Адан кивнул на песок, сел, согнув ноги в коленях и поджав к груди. Демонстративно с улыбкой убрал руки в широкие карманы. – Что значит Тмиору приходит конец?

Алэй через миг устроился точно так же, рядом.

– Тмиор… Ты ведь знаешь, что их планету кто-то изменил, чтобы она подходила для жизни атради?

– Ллэр что-то говорил… или Роми… или Таль… – неуверенно пробормотал Адан. – Кажется, попытки стереть из памяти атради и ваш мир не прошли даром. Впрочем, я и раньше мало что понимал. С технической точки зрения… Если не ошибаюсь, ваше солнце особое, отравляющее кровь всем, кроме доа и атради, но вам дарит вечную жизнь со способностями. Благодаря ему Тмиор каким-то образом защищает и делает вас неуязвимыми. Хотя… – Он вспомнил разлетевшееся на пылинки тело Самара и внимательно посмотрел на Алэя. Интересно, отец Ллэра уже знает об всём, что случилось, или нет? – Не суть. Насколько я понимаю, с Тмиором происходит что-то не то… Так?

– Очень сильно не то. Тмиор когда-то носил другое название. Это была вполне себе обычная планета, ставшая очередным местом ссылки для всех доани.

– Кто такие доани?

– Надстаршие. Как Роми и Самарф. Так они называли себя до того, как превратились в атради. Кажется, доани – слово из вашего древнего языка, означает «следующая ступень». В общем, их заперли там в расчёте, что они сами по себе вымрут. А они выжили. У них было очень много времени, которое совершенно нечем занять, и ещё больше упрямства и желания бороться… В конце концов они нашли выход. Я тоже не очень разбираюсь в технической стороне воплощения плана Самара, но в итоге они то ли что-то сделали с солнцем, то ли только с планетой, то ли с собой, – Алэй помолчал. – Я могу рассказать то, что успел услышать от Роми. Но придётся начинать очень издалека. Или можем подождать, она обещала присоединиться, и тогда узнаешь историю из первых рук…

– Ждать её мы точно не будем, – усмехнулся Адан. – Не знаю, рассказывала ли она, но нам с Роми, когда мы рядом, обычно уже не до теории. Да и… – он в упор посмотрел на Алэя. – Не стану врать, ваша история меня не очень интересует. При всём уважении… Но ты сказал, что они… вы… собираетесь сюда. Я не совсем понимаю, зачем. Как…

– До того, как измениться, Тмиор полыхал. Голый камень, бунтующие вулканы. Вся жизнь на планете была уничтожена. Доани прятались под землей, они, конечно, сами виноваты, что довели новый мир до такого, но… Спрашиваешь, зачем? Если Тмиор станет непригодным для жизни, им будет нужен новый дом. Или старый. Как? Ты сам знаешь… Я же пришёл просто поговорить. Не втягивать тебя в новые неприятности, а спросить, что нас ждёт, если Надстаршие всё же услышат, что пытается донести Рэм… Сейчас – единственное, что они собираются, это подохнуть.

– Не принимай на свой счёт, но за недолгое общение с вами я уяснил одну вещь точно. Просто поговорить – это всегда новые неприятности. Но сейчас, как ни странно, это меня не беспокоит. Бэар… – он обвёл взглядом тёмный пляж. – Как видишь, здесь полно места. Хватит на всех. Вполне можете отгрохать себе новый замок, – Адан пожал плечами. – Никто из моего правительства не заметит, даже если таких замков будет сто. Просто потому, что в мегаполисе понятия не имеют, что здесь и как… И всё из-за этой штуковины, – он кивнул на сверкающую поверхность Сферы позади них, задумчиво посмотрел на Алэя. – Внутри – сложнее. Впрочем, с вашими возможностями вы вполне можете раствориться среди остальных, остаться незамеченными. Хотя не думаю, что вам понравится. Бетон, приборы, механика. Вдобавок, эта хрень не пропускает излучение, поэтому чтобы набираться энергии, вам придётся приходить сюда, как мне. Только днём. Но это тоже вряд ли проблема…

– Не проблема… И не понравится, – Алэй негромко рассмеялся. – Если так подумать, нам и жить здесь не обязательно. Достаточно приходить, заряжаться, уходить… И никому никаких хлопот. Если подумать. Но так не будет. Желание свить гнездо, осесть… возьмёт свое. Поэтому, понравится или нет, но они будут пытаться это сделать, – он тоже оглянулся на Сферу. – А если отключить?

– Знаешь, где кнопка?

– Знаю, кто её установил. Когда. И – немного – как. Полагаю, можно найти и кнопку.

– Начни с кто и когда, хорошо? – предложил Адан, откидываясь назад и упираясь руками в песок. – Полагаю, и здесь не обошлось без атради.

– Без них, наверное, нигде не обходится, в скольких мирах наследили, – он усмехнулся. – Когда – это легко. Давно. Очень. Чуть больше тридцати тысяч лет назад… Я понял, тебе плевать на историю Тмиора, но вы и они в прошлом – один народ. Установили над вами Сферу не атради, а из-за них. В наказание… Тогда существовало некое Содружество. Роми рассказывала, в него входили весьма могущественные цивилизации и несколько десятков попроще. Они… Не знаю, вот это, наверное, действительно неважно, кто они и откуда, большинства из них уже нет. Доа тоже были частью этого Содружества и были обязаны подчиняться общим законам. Я знаю, что вы… твои предки нарушили один из основных. Закон Кольца, запрещавший эксперименты, которые могли привести к бессмертию. Да и вообще к любым неестественным, кардинальным переменам в эволюционном процессе расы. Древние доа, грубо говоря, наплевали на предупреждения и последствия. Итог, – Алэй кивнул за спину. – Ну и мы.

– Погоди, – Адан изумлённо уставился на него. – То есть теоретически Роми может быть моей прапрапрабабкой что ли?

– Конкретно Роми – нет, у неё никогда не было детей. Но в принципе ты всё верно понял. Надстаршие – это твои пра-пра-пра кто-то там в энной степени.

– Охренеть, – хмыкнул Адан, почти физически ощущая, как сильное удивление сменяется чем-то сродни отчаянному пофигизму. Видимо, только так мозг мог здраво воспринимать полученную информацию. – Знаешь… Роми говорила, что не помнит своего прошлого. Так что, может, когда-то давно у неё были муж, семья, дети… А я… Нет, охренеть, конечно.

Алэй рассмеялся.

– Когда всё грохнулось к чертям, Рэм было двадцать пять местных лет. Не знаю, как сейчас, но в то время – мало кто выходил замуж так рано. За много лет до этого она уже знала, что с ней будет, и серьёзные отношения исключались, потому что привести с собой в программу ещё и мужа было не возможно. Вечность не была их самоцелью, но риск в любом случае – велик. Её мать была среди тех, кто проводил эксперимент, кто разбирался как, что, когда, с кем… – Алэй замолчал, встретился с Аданом взглядом. – Теперь она всё помнит.

– Что значит «теперь помнит»?

– Вот уже два месяца, как вспомнила. Она нашла капсулы памяти. Та пещера, в которую вы с ней угодили… – он помолчал. – Наверное и тут стоит начать с самого начала. Атради пережили трансформацию дважды. Первый раз, когда превратились из обычных доа в бессмертных, и стали доани, второй – когда нашли выход из своей клетки, куда их заперло Содружество. Я не расспрашивал Рэм как, технология для меня не важна. Но одним из обязательных условий процесса было полное очищение сознания с помощью Плеши. Они обнулили себя, изъяли собственные личности, оставили только набор базовых способностей, чтобы проснувшись после трансформации, суметь вернуть себе память, которую загрузили в специальные капсулы. Но что-то пошло не так. То ли очнулись не там, то ли очистили себя недостаточно, то ли бог его знает что. Но в итоге – прошло… очень много лет, прежде чем у них появился шанс стать собой.

– Собой? – тупо переспросил Адан, чувствуя, что пофигизм сдаёт позиции, радушно предлагая разуму осмыслить услышанное. – Это как?

– Прости, плохо выразился. Я имел в виду восстановить собственные воспоминания. Только это. Хотя, уже не мало…

– За все… тридцать тысяч лет?!

– Нет. Всего за три. Чуть больше. Ровно столько, сколько они прожили в клетке, пока не нашли выход. Плюс то, что было до. В случае Роми – двадцать пять лет жизни, как доа. Три тысячи – как доани. То, что происходило последние двадцать семь тысяч лет, осталось в её памяти прежним. Может быть, чуть померкло, потому что первая жизнь теперь кажется ей ближе, ярче… Накладывается, затмевает… многое. Но не всё, конечно. Я понимаю, звучит странно, – Алэй помолчал. – У Рэм всё время болит голова, и я не знаю, как ей помочь.

– Обычные таблетки, надо думать, в таких случаях не помогают… – Адан задумчиво покусал нижнюю губу. – Я бы порекомендовал Миру. Ты вроде лучше меня знаешь об её способностях.

– Миру… Если забыть о том, что я понятия не имею, где она, то скажем так… Мой небогатый опыт общения с ней весьма неоднозначен. Насколько я знаю, она хотела меня убить. Правда, вышло совсем наоборот.

– Ллэр мог бы устроить вам безопасный сеанс, – улыбнулся Адан.

Алэй вдруг стянул ботинки, встал. Подошел к самой кромке воды. Поднял с песка несколько камней. Замахнулся. Куда улетел камень, темнота увидеть не позволила, только звук сообщил о том, что прежде чем нырнуть в воду, он как минимум раз десять прошлёпал по волнам.

– Я не знаю, где Ллэр.

– Если ты смог найти меня, уверен, обнаружить местонахождение собственного сына – не проблема, – Адан чуть наклонился вперёд, обхватывая руками согнутые колени. Сменил тему: – Значит, Тмиору скоро конец, и вы всем скопом собираетесь к нам, на историческую родину?

– Ага. Такой вариант возможен. – В след за первым камнем последовал второй. Потом третий. – С тобой мне повезло. Ты оказался единственным человеком за Сферой. Будь ты в городе, мне бы, наверное, пришлось искать такси…

– Тебя прислала она? – Адан озвучил неожиданную догадку.

Алэй обернулся.

– Не совсем. Это была моя идея.

– Даже так? – искренне удивился он. Почему-то вариант, что Алэй на самом деле пришёл, чтобы расспросить его о возможных последствиях массового переселения атради в Бэар, а заодно ввести в курс последних событий и состояния Роми, казался просто удобным предлогом. Ведь куда проще, а, главное, эффективней, оставаясь незамеченным, влезть в голову какого-нибудь политика и всё узнать, а ещё лучше – внушить правительству необходимость сотрудничества с другой расой. Но никакого скрытого мотива в их с Алэем встрече Адан не находил. Кроме одного. – Она рассказала тебе о нас?

Ничего во взгляде атради, выражении лица не изменилось, но он понял, если Роми и рассказывала, то вряд ли всё.

– Она говорила о тебе… – Алэй посмотрел на песок, на свои ноги, сделал несколько шагов вдоль воды. – Конечно, мы могли пойти другим путем, заняться подготовкой перехода заранее, много раньше, выйти на контакт с вашей верхушкой, обрушиться на головы… Правда это не наш стиль. Не мой и не Роми, а поскольку именно мы вынуждено решаем задачу, – он развёл руками. – Действуем своими методами. Другие устроят шоу из своего появления. Я не сомневаюсь в этом. Просто потому, что страсть к спецэффектам, видимо, идет бонусом к вечности. И так или иначе… Ты окажешься втянут. Я понимаю твое желание остаться в стороне. И Роми уважает твой выбор. Но сразу или позже, ты не сможешь… Потому что ты – уже не они, – он кивнул на Сферу. – Ты уже часть всего этого. Мы не имеем ни малейшего представления, куда это всё заведет, и я подумал, будет честно, если ты узнаешь, какого чёрта происходит.

– Честно, ага… – вздохнул Адан. Задумчиво посмотрел на луну, скользнул взглядом по усыпанному звездами небу. Улыбнулся. – Интересно, сколько у меня времени собрать чемоданы и свалить подальше? Например, в гости к Мире… Она приглашала.

– Думаешь, Мира обрадуется и поверит, что за тобой следом не идут неприятности? – Алэй улыбнулся.

– Обрадуется. Она не убегала от неприятностей, Мира просто… – он не договорил. – Не важно, раз уж у вас с ней не сложилось. В общем-то… я и сам не собираюсь никуда сбегать. В кои-то веки атради вернутся в гнездо, и я это пропущу? Да ни за что! – он рассмеялся. – Даже, если это грозит серьезными неприятностями мне лично. Кстати, а ты… – Адан прищурился, изучая выражение лица Алэя. – Ты сказал, что вынужденно занимаешься всем этим. Почему?

– Почему вынужденно или почему занимаюсь? – усмехнулся он.

– И то и другое.

– Роми, – просто ответил Алэй. – Вынуждают обстоятельства. Она не может бросить остальных и уйти. Ведь ничего нет проще, ушли бы сюда, поселились… слились. Кто вычислит? Да никто. Атради отлично умеют прятаться. И пусть хоть трава не растёт. Но это её народ. Это её мать была одной из тех, кто всё заварил. Надстаршие ведут себя, как твердолобые идиоты. Ты знал, что атради при желании могут так себя… закрывать, что их нельзя силой переместить? – не прекращая говорить, он присел, принялся закатывать штаны. – Особенно такие, как Надстаршие. Блокируют способность тела уходить в надпространство, в Пути, и всё. Якорем цепляются за мир. За место. Вот она и пытается убедить их, грозится потащить за шкирку, но вряд ли это получится. Разве что на поводке Наручника тайко. – Алэй зашёл в воду. – Тёплая. Приятно… А ещё занимаюсь потому, что знаю, что их ждёт. Если не повезет умереть сразу, когда Тмиор захлопнется, то придёт голод. Дней через пять, не больше. Сильный голод, на несколько часов… Я бы мог рассказать, но меня считают ненормальным из-за того, что я пытался сделать. Кто станет слушать бывшего самоубийцу?

Про голод Адан мог бы рассказать и сам, но его-то уж точно никто на Тмиоре не станет слушать.

– У меня сложилось впечатление, что атради вообще никого никогда не слушают. Роми – особенно, – он чуть раздражённо передёрнул плечами.

– Если она себе что-то вбила в голову… То да.

По голосу чувствовалось, что он улыбается.

– То есть всегда, – хмыкнул Адан. – Думаешь, у неё есть шанс ваших твердолобых переубедить?

– Рэм и не с такими справлялась. Она может быть удивительно изобретательной… И упрямой, как ты наверное и сам уже знаешь. Она не сдастся, даже если ей в лоб сказать «нет». Просто нужно время, а впервые у них его нет. Как поверить в такое, если тебе само понятие неизвестно?

– Не знаю, – честно признался Адан. – Вы, кажется, хорошо с ней ладите. В смысле, ты так о ней говоришь, про упрямство вот… И вообще… Мне, – он усмехнулся, вздохнул, – частенько хотелось ей врезать. Та ещё стерва…

Алэй стоял, сунув руки в карманы, почти по щиколотку в воде. Глядел на море, на лунную дорожку.

– Мне кажется, я, наконец, её поймал. Понадобилось почти семьсот лет, не меньше сотни ошибок, одна попытка умереть и одна разъяренная девчонка, обиженная на то, что я искалечил жизнь собственного сына. Но её – я поймал, и теперь уже навсегда.

– В каком смысле поймал?

Алэй обернулся и прежде чем что-то успел сказать, Адан увидел впервые так чётко чужое биополе, те самые энергии, о которых столько слышал. И необходимость ответа отпала сама собой.

Это было похоже на то, как если бы Алэя облизывали язычки пламени. Маленькие, юркие бледно-голубые змейки-молнии метались вокруг, кое-где вспыхивая красными, яркими. Знакомыми. Вот почему в первый миг в сознании не прозвучал сигнал – чужак, хоть Адан и понял, что перед ним кто-то, кого он раньше никогда не встречал.

Алэй сразу показался своим. Но не потому, что внешне похож на Ллэра, и не потому что Адан слышал о нём. Сам того не понимая, он почувствовал энергию Роми. А это могло означать только одно – Алэй и Роми вместе. Теперь или снова они – пара. И сразу же противный, саднящий осадок пополз по горлу вниз, на миг застрял в груди, обжигая, потом горьким комком провалился в желудок.

Ревность. Непонятная, необоснованная, глупая ревность.

Адан нахмурился. Несколько секунд буравил Алэя взглядом исподлобья, пока не осознал, как по-идиотски выглядит сейчас. Поспешно отвернулся, зачем-то вскочил, подошёл к Сфере. Глядя на себя как в зеркало почему-то вспомнил, как целовал Роми в воде, как рыжая охотно отвечала на его поцелуи, как почти…

– Вот стерва… – Дорого бы он дал, чтобы увидеть её сейчас, заглянуть в голубые бесстыжие глаза и… и…

– …и я не понимаю, какого… – её отражение возникло внезапно, рядом. Роми что-то кому-то говорила, размахивала руками, вероятно, доказывала. А теперь изумлённо замерла, уставилась на саму себя, потом на Адана, отражающегося рядом. – Какого чёрта?!

Это уже относилось к нему.

– Здравствуй, Ромиль Эннаваро, – протянул Адан, поворачиваясь и пристально разглядывая тридцати трех тысячелетнюю девицу. Сейчас Роми выглядела ещё «шикарней», чем на поле после аварии кабриолета три месяца назад. Отчаянные, безумные, горящие от прерванного спора глаза, миленькое свободное платьице, по обыкновению прикрывающее только то, что требовали приличия, на сей раз голубое и чуть длиннее, чем обычно – почти до колен. Лохматая копна рыжих волос, развевающихся на ветру, перепачканная в чём-то кожа и, что гораздо хуже, вымазанное энергией Алэя биополе. Швырнуть бы её сейчас в воду, отмыть, а потом… Потом… Адан хмыкнул, отгоняя неуместные картинки, любезно предоставленные фантазией. – Прости, – он нарочито равнодушно пожал плечами. – Не хотел выдёргивать тебя так… настойчиво.

– Всё-таки мужчины во всех мирах трогательно одинаковы, – послышалось сбоку.

Адан вздрогнул, машинально обернулся на голос с до боли знакомыми дерзкими нотками.

Таль сделала несколько шагов и остановилась в паре метров от них. Традиционно полуголая – короткий кусок полупрозрачной красной ткани, намотанный на обнажённое тело, вряд ли можно было классифицировать, как одежду. Босиком – красные остроносые туфли на длинном тонком каблуке она держала в руках.

– Доброй ночи, – Таль по очереди оглядела всех, насмешливо склонила голову набок, улыбнулась. – Ади, ты ведь нас познакомишь?