Текст книги "Во что поверит сердце (СИ)"

Автор книги: MarLen-Mor

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 19 страниц)

Глава 10.

*** Линарэс.

– Так мы идем сегодня куда-нибудь или нет? – голос Валента выдавал уже изрядное раздражение.

Я никак не мог сообразить, где я и что происходит, в крови гудел какой-то восторг, тело плавилось. После поцелуя Арта голова отказывалась работать. А уж когда он лизнул мою ладонь, по телу прокатилась сладкая судорога и голова выключилась совсем. Валент окончательно вышел из себя и шагнул навстречу, Арт закрыл меня своим плечом и предупреждающе, словно рассерженный кот, зашипел сквозь зубы.

– Так, – сказал Валент, отступая на шаг. – Мы идем в клуб или нет? Вспомни, – Валент сверлил меня взглядом, – ведь это было именно твоей мечтой с самого детства – заиметь демона и стать членом клуба демонологов.

– Ааа… – протянул я, – идем.

Перспектива действительно была радужная. Я очень долго мечтал об этом, мне даже иногда снилось во сне, как я гордо вхожу в клуб со своим собственным демоном, вот только в моих снах демоны были низшими, а теперь мне самому будут все завидовать.

Клуб встретил нас запахом дорогих сигар, стуком каблуков по мрамору пола и дворецким, смотревшим на нас взглядом уставшего короля.

Зато когда он увидел Арта, глаза его полезли на лоб. Нас сразу со всеми почестями проводили к владельцу клуба. С Валентом тот поздоровался за руку, а мне представился как Мортиан Рэй. После всяческих заверений, что нам здесь рады, Мортиан Рэй без всякой моей просьбы сразу заявил, что принимает меня в клуб, и я стану его членом, как только пройду со своим демоном ритуал вступления. Я лучился счастьем, сбывалась мечта моего детства.

– Какой шикарный и необычный экземпляр, – Мортиан прошелся вокруг Арта, тот стоял с каменным выражением лица, разглядывая обои, – только скажите мне, милый юноша, почему ваш питомец одет? Вы что, с этим зверем обращаетесь как с человеком? И почему на ошейнике нет цепочки? – Мортиан смотрел на меня, качая головой, – еще, молодой человек, вам надо купить хлыст, потому что ваш демон слишком крупный, так просто с ним не управиться. Он у вас здоров? Вы смотрели, у него все зубы на месте?

Недолго думая, Мортиан протянул руку к Арту посмотреть его зубы. Арт ехидно улыбнулся, клыки удлинялись прямо на глазах и щелкнули звуком захлопнувшегося капкана в миллиметре от протянутой руки.

Мортиан, по-бабьи взвизгнув, отпрянул назад. Я едва сдержал улыбку, а Валент хмыкнул, замаскировавшись под кашель.

– Он у вас необученный! – обиженно проорал Мортиан, потом, немного успокоившись, предложил, – оставляйте его в клубе на месяц для дрессировки, когда заберете, будет как шелковый.

– Нет, спасибо, я уж как-нибудь сам, – проговорил я.

– Как хотите, – недовольно поморщился Мортиан, – а ритуал вступления можно пройти сейчас.

– Что я должен сделать? – улыбаясь, спросил я.

Мортиан сунул мне в руки хлыст, вроде обычный хлыст, который используют для лошадей, вот только конец его был утяжелен металлом.

– Вы должны показать свою власть над демоном, заставьте его раздеться, потому что в клубе я не потерплю одетых как люди зверей, поставьте на колени, пять раз ударьте его хлыстом, и отныне вы будете вхожи в высшее общество демонологов.

Избить? За что? Я в недоумении посмотрел Мортиану в лицо, почему-то я решил, что это шутка, но он строго и выжидающе смотрел на меня. Я перевел взгляд на Валента, тот самодовольно улыбался мне в глаза. И тогда я посмотрел на Арта. Он стоял абсолютно спокойно, на лице застыло отстраненно–холодное выражение, вот только голова была вздернута выше, чем обычно, и казалось, что он смотрит на меня чуть прикрытыми глазами.

– Нет, – сказал я, бросая хлыст под ноги владельцу клуба, – ваш клуб не слишком респектабельное место для моего демона, уж если сам владелец руки распускает, я боюсь, что мой демон у вас тут плохих привычек нахватается. Я и сам ни минуты тут не останусь! – заявил я, вгоняя Валента в ступор, развернулся и пошел к двери.

Покидая клуб, уже на ступенях я обернулся посмотреть, идет ли за нами Валент, и наткнулся взглядом на улыбку Арта. Тот всеми силами пытался сдержать ее, но у него плохо получалось.

Злой и раздраженный, Валент на выходе чуть не прибил меня дверью, хорошо, Арт вовремя ее поймал, зато досталось Валенту, рассчитывающему, что она распахнется настежь. У него и так настроение было не очень, а с разбитым носом оно упало ниже некуда, и Валент сорвался. Потому что по-другому я не могу объяснить, почему он бросился на Арта. Только вот драки не получилось, то есть совсем и абсолютно.

Арт выбросил руку вперед и поймал Валента за шею. Валент задыхался и двумя руками колотил по руке Арта, а тот спокойно наблюдал за этим, впрочем, не давая Валенту задохнуться окончательно.

– Арт, прекрати, – попросил я, – он больше не будет драться.

Арт разжал пальцы. Валент безвольно осел на ступени.

– Сволочи! – Валент шмыгнул носом, – меня теперь из-за вас в клуб не пустят.

– Да нужен он тебе такой, – примирительно проговорил я, – пойдем лучше домой, что-то я нагулялся уже сегодня.

*** Артиан.

Почему я решил, что мне все равно, о чем думает мой человек? Вот, казалось бы, ерунда, пять ударов, да на этой плети не было даже крючьев, сдирающих кожу, выдержал бы. Но почему-то, попробовав на вкус воздух свободы, колени преклонять не хотелось ни перед кем, а уж тем более раздеваться. Хотя меня это не коробило, я часто не одевался неделями, чтобы Учителю видно было на тренировках, какие мышцы работают правильно, какие нет. Так что, скорее всего, это было то, что люди называют гордостью. Только откуда она у меня? Наверное, здесь, в городе подцепил.

И вообще я себя тут как-то странно чувствую, все время чего-то жду, и не сказал бы, что плохого. А это уже само по себе плохо. Все хорошее обычно неожиданно сваливается тебе на голову и берет за это непомерную плату. За день счастья приходится расплачиваться неделями, за неделю – годами. Посмотрим, что будет на этот раз.

Домой мы добирались долго, потому что Линарэс быстро идти не мог, а я не мог вместе с ними сесть в повозку, которую они остановили, лошади от меня шарахались. На предложение оставить со мной Валента и ехать домой он ответил категорическим отказом.

Дома я первым делом отправил рыжего в ванну, пусть полежит, а то он весь какой-то судорогой сведенный. А сам в это время тарелку с печеньем искал. Ведь была же! Небось, опять Валент заходил. У, змей прожорливый.

В это время из ванны раздался звук, будто упало что, и я рванул туда, там ведь вода, скользко, а рыжий на ногах совсем не стоит. Ворвался и вижу, посередине ванной комнаты стоит абсолютно голый рыжик, у ног его палка лежит, а Лин ни нагнуться не может, ни без палки до ванны дойти. Стоит, беспомощно глазами хлопает, а по щеке слеза ползет.

– Ну и чего стоишь, мерзнешь? Держи, – сую ему палку в руки, – давай в ванну живо.

Правда, глаз я с него не свожу, чтобы успеть поймать если что. Но вот он, наконец, улегся.

Я взял с вешалки полотенце, свернул его и, приподняв голову Лину, положил на край ванны, как он мне показывал.

– Только не жалей меня…

– А я и не жалею, – проговорил я, скидывая рубашку.

– Зачем? – заволновался человек.

– Сейчас мышцы тебе разомну, я всегда себе так после тренировок делал, – проговорил я, ныряя в ванну руками.

Больная нога на ощупь словно каменная, и я осторожно поглаживаю сведенные мышцы, потихоньку разминаю, но даже так человек иногда постанывает от боли. Что же делать?

А если не забирать энергию, а попробовать отдать? В питомнике с братьями у меня немного получалось. Я приоткрываю душу, совсем чуть-чуть, и опять его энергия дурманной волной манит меня, но нет, я хочу попробовать отдать.

Но ничего не выходило, совсем, а потом словно волна жара накрыла меня, я закрыл глаза, не выдержав мелькания золотых искр. Руки согрелись в горячей воде и теперь самому мне казались огненными. И этими жаркими руками я гладил искалеченное колено человека, выглаживал грубую вязь шрамов, разминал мышцы.

Сначала у меня плохо получалось отдавать, человек будто сопротивлялся, а потом словно прорвало плотину и все ухнуло куда-то, проваливаясь, и ему уже не хватало тоненького отдаваемого ручейка, я приоткрылся еще, затем еще, а потом плюнул и открылся совсем, полностью. И ничем не укрытая душа не устояла перед соблазном его энергии и потянулась к ней, это было какое-то невероятное чувство брать и отдавать одновременно, перекачивать через себя, отдавать свою и, пропуская через Лина, принимать его эмоции, стремления. Я словно делил с ним душу. Это было так… Я не знал слов, чтобы описать это, мы словно стали одним целым. А руки все гладили и гладили колено, словно хотели выровнять на нем и сгладить все шрамы.

Голова кружилась и кружилась все больше, и я пристроил ее на край ванны.

– Арт, очнись, ну, пожалуйста, очнись! Открой глаза! Не пугай меня!

Меня трясли и трясли, никак не оставляя в покое. Пришлось открывать глаза, больно, словно песком засыпано.

– Пойдем в комнату. Пойдем, вставай!

Меня куда-то тянули, потом укладывали, потом… Все, не помню ничего.

Глава 11.

*** Линарэс.

Я так устал, пройдя город из конца в конец два раза. Сведенная болью нога горела огнем. Наступать на нее было мукой. Дома я еле поднялся по лестнице. От усталости и боли я уже даже плохо соображал, и когда в ванне, раздевшись, выпустил из рук трость, то наклониться за ней уже не смог. Видно, так и буду тут стоять голый, пока не упаду.

Арт появился совсем неожиданно.

– Только не жалей меня…

Это было единственное, о чем я попросил его. Я бы не вынес именно от него жалости. Для Арта мне хотелось быть красивым и здоровым.

А я даже в ванну сесть нормально не могу, до сих пор стыдно, что он видел меня с дрожащими от напряжения руками, и когда руки подвернулись, я плюхнулся в воду, выплескивая ее на пол. Я ненавижу свое тело! Я словно в клетке в нем!

Арт уже скинул рубашку и запустил руки под воду. Легко, одними пальцами он гладил мое колено, но все равно было больно, нога даже распрямиться до конца не могла. Руки Арта постепенно согревались в воде, становясь теплыми, потом горячими, прикосновения были уже почти обжигающими, и еще мне казалось, что его руки слегка светятся. Золотой, теплый свет был каким-то домашним, уютным. Хотелось погладить Арта, приласкаться к нему и еще хотелось поцеловать его, как тогда на улице, чтобы быть вдвоем, как одно целое. Я потянулся к нему не только губами, казалось, я тянулся всей душой и в этот миг словно провалился в золотое тепло, словно меня опять обнимали руки Арта, словно меня опять ласкали его губы. Теплый вихрь подхватил меня, унося куда-то все мысли и стремления, потом вернулся, даря восторг и радость, и снова, раз за разом, замыкая в круг, и я уже не мог разобрать, где мое, а где Арта.

Я видел, как золотое сияние на его руках становилось все ярче, и вскоре этот свет захватил и мое колено. Его руки нежно гладили меня, однако казалось, что в колене трещат кости, но боли не было, не было вообще ничего, только восторг.

Я не знаю, сколько это продолжалось, а потом буря постепенно улеглась и стихла совсем.

– Арт! – позвал я, вот только ответа не было.

Арт словно заснул, повиснув сломанной куклой на краю ванны. Я звал его и тряс, пугаясь все больше и больше. А потом выскочил из ванны, не обращая ни на что внимания.

– Арт, очнись, ну, пожалуйста, очнись! Открой глаза! Не пугай меня!

Он нехотя поднял голову и чуть приоткрыл глаза, белки были красные, налитые кровью, я испугался еще больше.

– Пойдем в комнату. Пойдем, вставай!

Я тянул его в комнату и тянул, не давая ему упасть, зная, что если он упадет, я не смогу его поднять. Я дотянул Арта до кровати, на которую он благополучно рухнул. Я уже сам снимал с него сапоги и мокрые брюки, сам укрывал одеялом.

Может быть, врача позвать? Ага, какого врача? Человеческий к нему не пойдет, ветеринара, что ли? Смешно. Демоны же не болеют. Тогда что это?

Пока я тащил Арта к кровати, пока бегал за одеялом, я только сейчас сообразил, что нога у меня не болит абсолютно. Посмотрел и не поверил. На ней не было даже шрамов! От изумления я уселся на кровать и недоверчиво все ощупывал колено руками. Здорово!

Я в восторге обернулся к Арту. Он все так же неподвижно лежал на кровати в той позе, в которой я уложил его, и только слегка подрагивал. Мне показалось, что ему холодно, и я улегся рядом с ним, обнимая его руками, согревая, потом всполошился, что не надел рубашку, но решил, что так мне согреть его будет легче, прижался и вскоре сам не заметил, как заснул.

*** Артиан.

Просыпаться я начал как-то странно, обычно я четко определяюсь с пространством, где я и как я. Сегодня же никак не мог сообразить, что происходит. Начать с того, что я лежал поперек на чьем-то теле, упираясь носом в голый живот, причем захватив все это тело в свое пользование руками. Этот кто-то не вопил и не вырывался, даже наоборот, легкими касаниями пальцев он вел мне по позвоночнику от плеч вниз. Я уже хотел возмутиться, но по запаху узнал Линарэса.

Ага, значит, глаза открывать и шевелиться не буду. Он же пугливый, словно птичка, заверещит и сбежит, а так я посмотрю, что же ему все-таки хочется. Откинутое одеяло чувствовалось где-то внизу.

Пальчики Линарэса добрались до поясницы и останавливаться не собирались, только теперь мне на поясницу вместо пальчиков легла ладонь, медленно заскользив еще ниже, тронула основание хвоста и тихонько погладила.

У чиэрри это самое чувствительное место после члена, приглашая к спариванию партнера, мы касаемся именно его.

Линарэс, конечно, не мог знать этого, но мне-то сейчас не легче. А его ладонь все гладила и ласкала самую восприимчивую часть хвоста. Я уже дышал открытым ртом, не справляясь с рваными вздохами, а возбуждение было такое, что по всему телу дрожь желания проходила волна за волной. Как же мне нравились эти неторопливые поглаживания, так меня еще никто не трогал, и в тоже время я чувствовал, как от Линарэса шли волны удовольствия, значит, ему тоже нравится вот так, неторопливо, а в прошлый раз я просто испугал его.

Что ж, попробуем сейчас по-другому. Не меняя позы, я положил руку Линарэсу на пах и стал гладить его в том же темпе, что и он меня. Человек, охнув, на мгновение замер, я тоже, он двинулся, и я. Так он и руководил нашими взаимными ласками, пока сам не стал толкаться мне в руку.

Я поднял голову и заглянул ему в лицо. Глаза его были закрыты, голова откинута назад, а грудь ходила ходуном от дыхания, вырывающегося вместе с короткими всхлипами.

Он был сейчас так красив. Раскрасневшееся лицо, чуть приоткрытые дрожащие губы и огненные волосы, раскинувшиеся по подушке. Огонек!

Я только сейчас и заметил, что вчера не закрыл душу, и теперь мне не надо было сливаться с Линарэсом, потому что мы так и не расплелись с ним, а чувствовать его душу как свою для меня стало как-то слишком привычно. Это должно было пугать, но не пугало.

Вчера, соединившись с его душой, я словно высветлил, отмыл свою, такая чистая и светлая душа была у Лина. И сегодня я поймал себя на том, что впервые за многие годы мне не все равно, причиняю я боль или нет.

А я знал, что причиню, если сейчас возьму его, кровь, как естественная смазка, здесь явно не пойдет. Тогда что? Масло! Я видел в ванной. Хотя если сейчас уйти, он опомнится и все, больше к себе не подпустит… И тогда я сорвусь, и вообще не знаю, что я здесь сделаю.

А если пройти Тенями – это быстро. Главное, ухватить то, что мне нужно. Но сначала надо его совсем свести с ума, чтобы опомниться не успел.

И, не переставая ласкать его член, я завладел губами. Эти губы, вчера, соприкасаясь с ними, я испытал невероятное чувство, и сегодня они манили меня. Валент назвал это, кажется, поцелуй, и так не вовремя прервал нас, мне захотелось продолжить, с того же самого места. Я языком приоткрыл его губы, и полностью погрузился в чувственный танец.

Ооо… Кажется, я и себя задурил до полной невменяемости. Нет. Нельзя. Иначе я сделаю ему больно.

Я исчез буквально на мгновенье и вернулся, сжимая в руке заветный пузырек. Человек только непонимающе открыл глаза, а я уже снова гладил его, заставляя их закрыть.

И вот масло уже на ладони, и я ладонью провожу между манящих меня ягодиц.

– Холодно, – Линарэс изумленно открыл ставшие совершенно синими глаза.

– Ничего, я согрею, – почти шепотом успокоил я человека. Я целовал его и ласкал рукой, растягивал и готовил для себя. И мне нравилось заботиться о нем, нравилось, как он тихонько постанывал прямо в мои целующие его губы, нравилось, что его рука снова легла на мою поясницу и уже продвигается вниз. Я сместился чуть вверх и подставился под его руку. Обожаю, когда он так делает! Теперь к его стонам прибавился и мой тихий горловой рык.

А Лин, уже ничего не соображая, только приподнимал бедра, ища разрядки.

Коленом раздвигая шире его ноги, я перетек так, чтобы оказаться между ними, и тут Линарэс открыл глаза.

– Я… я… – пролепетал он.

Если он сейчас скажет, чтобы я остановился…

– Я еще никогда… ты первый…

– Шшшш… тихо, – прошептал я и потерся носом о щеку рядом с его ухом, – я тебя не обижу… обхвати меня ногами… да, так…

– Ашш… больно… – зашипел он.

– Смотри мне в глаза, я уведу тебя туда, где нет боли, расслабься, доверься мне…

И я увел не только его, я и сам заблудился в этих заоблачных далях. А он все смотрел и смотрел в мои глаза. Мы бились друг о друга словно волны, встречались и расходились, и каждый его стон я слышал еще и своей душой, пропуская через себя его удивление и его восторг, и отдавая ему свое наслаждение и свою радость. Я смотрел в его глаза и улыбался, и целовал его улыбающиеся губы. Первый раз в жизни я так упивался сексом, но, наверное, это был не совсем секс. А что? Я не знал, как это назвать, но наверняка у этого есть название, и какое-нибудь очень красивое.

А потом я смотрел в ошеломленные глаза Лина и с улыбкой размазывал его сперму по голому животу.

– Это всегда так? И с другими?

– Попробуешь с другими, – прорычал я, выпуская когти, – убью!

Росчерком когтей я оставил на плече Лина четыре неглубокие царапины и приник губами к заалевшим полосам. Сейчас я ставил метку на своем человеке, специальные вещества, выпущенные в слюну, сделают эти царапины красными, даже зажившие, они будут алеть. Приложив ладонь сверху, я оставил знак черного язычка пламени, мой знак, он навсегда останется татуировкой на бело-розовом плече. Эта метка скажет другим чиэрри, что человек мой, что трогать его опасно, и за него они должны будут сразиться со мной, Говорящим с Тенями.

Глава 12.

*** Артиан.

Я не отпускал человека от себя, мне безумно нравилось его тепло, нравился запах его возбуждения, нравилось убирать мокрые волосы со вспотевшего лба и нравилось быть так доверчиво открытым рядом с ним.

Наклонившись, я провел языком по выступающим косточкам ключиц. Солоноватый вкус его кожи был даже лучше вкуса сладкого, тихо простонав, я устроил голову на его груди.

– Вы опять в комнатах завтракаете? – Валент ворвался, как всегда, неожиданно и без спроса. – Что? – и застыл в дверях, словно его ударили. – Что он тут делает? – проорал Валент, наконец, обретя голос и тыкая в меня пальцем.

– Лежит? – осторожно предположил Лин.

Это тихое слово вывело Валента окончательно, и он рванул к нам, намереваясь вытащить Лина из постели. Мои зубы щелкнули рядом с его протянутой рукой, я не старался его укусить, мне нужно было только отогнать его.

– Ты докатился до того, что спишь со зверем! – проорал Валент. – Вылезай оттуда! – бесновался он.

Линарэс нехотя поднялся.

– Прикройся! – Валент зло бросил ему халат, – смотреть на тебя противно, – заявил он, не отрывая взгляда от плеча с меткой. – Ты понимаешь, кто ты и кто он? Ты сын графа! – Валент снова повысил голос. – Прежде чем пускать в свою постель не пойми кого, ты должен был подумать, твое положение в обществе ко многому обязывает!

– Я подумаю, – Линарэс одевал халат.

Он подумает, пускать ли меня в свою постель? Или нужно ли ему все это вообще? А я? А как же я… Меня можно выкинуть? Подумаю… Это слово вдруг болью ударило по открытой душе. Подумаю… вроде не обидное слово, но почему же так больно? Почему это слово прозвучало не вчера, когда было бы все равно, а именно сегодня? Сейчас, когда душа открыта? Так вот почему Учитель запрещал это делать! И он был прав, потому что любого чиэрри, каким бы сильным и умелым он не был, можно ранить одним словом, стоит только открыть душу. Подумаю… Я сворачивал лепестки души, закрываясь все плотнее и плотнее. Линарэс вдруг с удивлением посмотрел на меня. А я сжимал лепестки уже так, что, будь душа живой плотью, сквозь лепестки сочилась бы кровь. От внутреннего холода затряслись руки. Уйти, уйти отсюда и не видеть больше никого. Не хочу!

Я встал с постели и, сорвав с рук одетые на меня браслеты подчинения, бросил их к ногам замерших людей, разорванный ошейник полетел туда же, а я, развернувшись, пошел в тень. Мне нужно шагнуть за Грань, я, словно раненый зверь, спешил укрыться, только там никто не тронет меня, только там я смогу отдышаться.

– Нет!

Я уже готов был шагнуть. Крик Линарэса заставил замереть на миг, но ему хватило и этого. Линарэс поймал меня в кольцо рук, со спины обхватив за талию.

– Нет! Я сказал, что подумаю о своем положении в обществе! Мне плевать на него! Единственное, что я хочу – это не потерять тебя! И если для этого надо все бросить и жить в глуши, в деревне, я брошу! Только не оставляй меня! – я чувствовал, как по спине поползла капля. Что это? Его слеза? – Не закрывайся от меня… – прошептал он. Я стоял неподвижно, не зная, на что решиться. – Пожалуйста… – по спине поползли капля за каплей.

Поверить? Человеку? А если не ему, то кому еще? В целом свете нет больше никого, кому мне хотелось бы верить. И я ослабил зажатую душу. Чуть-чуть приоткрыл лепесток. Почувствовав Лина рядом, душа сама рванулась, разворачиваясь. Я проиграл это сражение и молча стоял, ожидая боли. Но был только ясный свет его доверия, тепло и горечь отчаяния. Значит, я сам причинил ему боль? Я развернулся в его объятиях и поднял ладонями его голову. Я смотрел в странные синие глаза и понимал, что больше не хочу никуда уходить. Я осторожно слизывал с мокрых щек соленые слезы. Из глаз Лина постепенно уходила тоска.

За спиной Валент в раздражении хлопнул дверью.

– Пойдем мыться? – спросил я, вытирая мокрые щеки.

– Да, – выдохнули уже улыбающиеся губы.

Лин развернулся и пошел в ванную комнату, а я в удивлении смотрел на него. Он не хромал! Шел легко и грациозно, словно танцор.

– Лин! Ты не хромаешь!

Лин обернулся и, подлетев ко мне, рассмеялся, повиснув на моей шее.

– Да, Арт! Да! Ты вылечил меня, а я и не поблагодарил тебя.

И взяв мое лицо в свои ладони, он принялся целовать меня. Щеки, губы, глаза, нос, все, что попадалось. Но разве это я его вылечил? А впрочем… Кто я такой, чтобы спорить с целующим меня человеком. Пока я открыт, можно этим наслаждаться, но потом, выходя из дома, все равно придется закрыться, так что, пусть пока целует.

*** Повелитель Нирэй наль'Лорн, чиэрри.

Чиэррдар – столица чиэрри. Дворец Повелителя. Самый дальний и глубокий подвал.

-Оракул!

-Да, Повелитель.

Гибкое тело прекраснейшей женщины склонилось в поклоне, зашуршали по полу тугие кольца змеиного хвоста. Нагайна устраивалась поудобней.

– Мне нужно узнать, где находится чиэрри, отданный Учителю.

– Повелитель, – нагайна тихо рассмеялась, – ты же знаешь, – кольца золотого хвоста нагайны оплели ноги Повелителя, – я не предсказываю бесплатно.

Прекраснейшее лицо нагайны предстало перед Повелителем. Раскосые, золотые, змеиные глаза смотрели выжидающе. Золотые волосы струились по телу. Обнаженные груди, едва прикрытые золотом украшений, были бесстыдно выставлены напоказ. Золото браслетов прикрывало предплечья и запястья, золотой пояс звенел от движений змеиного тела. Это была Золотая женщина. Опасная в своей красоте, ужасная в своей хищности и почти непобедимая ядовитая гадина. И только ошейник повиновения Высшим держал ее.

– Чего ты хочешь? – Повелитель за последние годы уже привык к странным желаниям Оракула.

– Отдай мне Учителя, – сказала нагайна, облизываясь, – он очень сильный демон, в своих грезах я видела его в драке, и говорят, он прекрасный любовник. Я думаю, Учитель выдержит ночь со мной почти до утра. Мне пришла пора оставить потомство, а то ваш мир останется без Оракулов, – нагайна лукаво улыбнулась.

– Он не захочет, – Повелитель смог отвернуться от гипнотизирующих глаз.

– Шшшто значччит, не захочет? – тело нагайны вздыбилось и стало выше Повелителя, нагайна, смотря сверху вниз, продолжила, – я не сказала, предложи, я сказала, ОТДАЙ! Отдай его мне! Отдай! – нагайна уже орала в исступлении, клыки удлинялись на глазах, уродуя прекрасное лицо. – Он НУЖЕН мне! – яд, капнувший с клыков на землю, с шипением запузырился. Прекрасные руки с острейшими золотыми когтями сжимались в сдерживаемой злобе.

– Забирай! – Повелитель с омерзением отшатнулся, – но ты мне скажешь, где находится тот, кто нужен МНЕ.

– Конешшшно, – получив свое, нагайна успокаивалась, – как только Учитель будет здесь, ты узнаешшшь, где твой чиэрри, – нагайна улыбнулась.

Повелитель скривился, нагайна расплела кольца хвоста, выпуская его на волю.

– Иди, приведи его, – в нетерпении нагайна толкала Повелителя хвостом в сторону выхода.

Когда он вышел, нагайна рассмеялась.

– Чиэрри, если хорошенько за них взяться, можно получить все что угодно, а если еще и по-умному, то даже и что не угодно…

Ритуал зачатия Королевской нагайны был слишком труден и долог, чтобы его могло сорвать что-то неучтенное. Нагайна готовилась уже два месяца и теперь, получив свое, была довольна. Она отомстит им всем. Всем, кто держит ее здесь. Держит уже триста лет, одну, в подвале, без солнца. Теперь, стоит только ее девочке появиться на свет… Королевская нагайна являлась ужасом даже для наг, не каждая мать согласилась бы зачать такое, а уж от демона…