Текст книги "Во что поверит сердце (СИ)"

Автор книги: MarLen-Mor

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 19 страниц)

Глава 41.

*** Артиан. На просторах Великой Пустоши.

Утром телепортом нас отправили на то место карты, куда я ткнул пальцем. Хорошо все-таки, когда с Повелителем можно договориться.

Великая Пустошь у Кольцевых гор. Красновато-серая равнина, по которой ветер, не переставая, гонит пыль и мелкий мусор. И только у гор еще видны чахлые кусты и зелень, цепко карабкающаяся по склону. Выше, в горах уже видны и деревья, но это выше, а тут только пыль и ветер.

Поставив шатры и оставив Теней для охраны, мы с Рэном почти три часа летали над Пустошью, выискивая хоть какие-то признаки развалин.

– По-моему, мы не там ищем, – высказался Рэн, – нужно искать возвышенность, вряд ли храм строили в низине.

– Логично, – согласился я и повернул к самому большому холму на Пустоши.

Уже при подлете стало ясно, что мы нашли то, что нужно. Срезанная вершина поднималась кольцом, обрушенным внутрь, из земли то там, то тут торчали квадратные камни. Есть! Через час мы уже перетащили все вещи к самому холму. Я отправил Тень предупредить Нирэя о находке и напомнить про обещанную помощь. Пока мы заново устанавливали шатры, прибыли обещанные чиэрри. Я объяснил им, что раскапывать нужно только середину, потому что именно там и должен быть центр храма. Все работали, не прерываясь, оставалось только четыре дня. Я сидел, читая книгу, с таким трудом добытую у Нирэя, и расшифровывая третью страницу с описанием ритуала Хаоса..

По книге выходило, что человек, выпивший приготовленную под определенным заклинанием смесь крови нирааха и чиэрри, становился равным с ними по продолжительности жизни. Это хорошо, это было нетрудно устроить.

А вот на странице из книги Хаоса было написано, что во время ритуала должна присутствовать живая кровь морана. Противнее существа, чем моран, я не видел во всех трех землях. Выглядела эта прелесть почти как волк, черный, здоровый, только зубки у него были в палец толщиной, острые как бритва и ядовитые, если учесть то, что у зверюшки были крылья и она виртуозно умела летать, а нам была нужна живая кровь, то все значительно осложнялось. Придется подниматься в горы. Вечером нужно будет собираться на охоту, потому что только на рассвете, когда мораны спят, можно было подобраться к стае достаточно близко и бросить сеть. Но потом надо будет улепетывать со всех ног, так что выбирать надо кого-нибудь с краю, более слабого и желательно самца, чтобы вожак за самок не располосовал нас на ленты.

Но это потом, а сегодня надо озаботить чиэрри созданием клетки.

Днем на раскопки прибыл Нирэй. Я стоял рядом с ним, рассказывал ему, что мы сделали и что еще предстоит, Нирэй благосклонно кивал головой и вдруг, побледнев, застыл. Я проследил направление его взгляда и увидел стоявшего на границе раскопок Дариэна, он с жадностью и запредельной тоской смотрел на Нирэя, но подойти ближе не решался. Так они и стояли, рассматривая друг друга, не в силах отвести глаз. Дариэн, не выдержав, шагнул вперед, Нирэй, зашипев, отошел на шаг, выпуская крылья. Дариэн вздохнул, смиряясь, и, опустив голову, развернулся уходить.

– Стойте! – заорал я. – Мне нужна ваша кровь! Вас обоих! – очень хотелось помочь Дариэну, ну, и себя не обидеть, и если уж брать кровь, то по высшему классу.

– Ты в своем уме? – прошипел Нирэй, – пусть уходит.

– Нет! Мне нужна ваша и его кровь тоже! – уперся я. – Иначе ничего не выйдет.

Дариэн с надеждой вслушивался в наши препирательства, я помахал ему рукой, приглашая подойти. Нирэй подобрался, словно кот перед прыжком. Дариэн подходил медленно, боясь сделать резкое движение.

– Лин, – позвал я, – принеси, пожалуйста, два пустых бокала.

Пока Лин ходил за ними, я рассматривал этих упрямцев. Они оба смотрели друг на друга, не отрываясь, жадно ловя взгляды, пытаясь понять и расшифровать их, и словно взвешивали каждое свое движение.

– Нир… – Дариэн только начал поднимать руку, пытаясь дотронуться до Нирэя.

– Даже не шевелись… – прошипел Нирэй.

Дариэн выдохнул и опустил руку, так ничего и не сказав.

Я бы умер, если бы вот так не смог дотронуться до Лина.

Лин подошел, протягивая бокалы, я вцепился в него, прижимая к себе, мне хотелось знать точно, что никогда, ни при каких условиях я не потеряю свою половинку. Лин, смутившись под чужими взглядами, попробовал отстраниться, но, посмотрев мне в глаза, он, видно, что-то понял и, передумав, положил мне голову на плечо. Так мы и стояли, Нирэй постепенно все тише бил себя хвостом по ногам, Дариэн все выше поднимал голову, а я все крепче прижимал Лина.

– Мы долго так будем стоять? – наконец, произнес Нирэй.

– Минуточку... – я взял у Лина из рук один бокал, – Дариэн, мне нужна твоя кровь...

Дариэн, даже не спрашивая, зачем это мне, поднял руку и кинжалом провел по запястью. Алая кровь закапала, а затем и потекла тонкой струйкой в подставленный бокал.

Ноздри Нирэя затрепетали, унюхав кровь, глаза расширились, и сам он словно потянулся вперед. Он ловил запах, на каждый вздох чуть приподнимая голову, язык слегка проходился по розовеющим губам и исчезал, чтобы через секунду появиться вновь, глаза то щурились, то широко открывались.

Дариэн, замерев, ловил каждый миг этого видения, приоткрыв губы, он словно задыхался от невозможности прикосновений, от невозможности просто подойти. И все, что ему оставалось, это только смотреть, но как он смотрел, он словно отдавал свою душу тому, кого видел так близко впервые за четыреста лет.

– Хватит, Дариэн, – сказал я, кровь плескалась уже у самого края.

Но безумец, казалось, ничего не замечал. Казалось, он готов был стоять так вечность и умереть, не сходя с места, лишь бы ему позволили так близко смотреть на любимое лицо.

Кровь перелилась через край и потекла на землю.

– Бестолочь! – Нирэй шагнул вперед, хватая Дариэна за руку, – восстанови регенерацию! Идиот! – весомая оплеуха привела того в чувства.

Но вместо возмущения он улыбался. С опущенной руки еще срывались рубиновые капли, но все медленнее и медленнее.

– Уходи отсюда!

– Нир!

– Уходи, я сказал!

И Дариэн, развернувшись, пошел. И так сгорбленная фигура казалась еще более скорбной, белые перья обвисших крыльев волочились в пыли, склоненная голова подбородком уткнулась в грудь. Нирэй, не выдержав, шагнул ему вослед, Дариэн вскинул голову, оборачиваясь, но Нирэй, поджав губы, отвернулся. Дариэн постоял, надежда медленно гасла в его глазах, и когда погасла совсем и взгляд сделался отстраненно тусклым, он развернулся и, раскрыв крылья, взлетел, все выше и выше, постепенно исчезая из виду.

А Нирэй смотрел на свою руку, испачканную кровью Дариэна, казалось, еще миг и из прекрасных глаз покажутся слезы, но рука упрямо сжалась в кулак, которым он погрозил небу.

– Теперь ваша очередь наполнить бокал, – я протянул его Нирэю.

Он смотрел на меня, не понимая, а затем словно очнулся и полоснул когтем по запястью сжатой в кулак руки. Кровь заструилась в бокал, когда он наполнился, Нирэй убрал руку. Я отошел и, оглянувшись, увидел, как он наклонил руку, смешивая на ладони свою кровь с кровью Дариэна, а потом, сжав руку в кулак, приложил к сердцу. И ушел, точно так же сгорбившись, словно весь груз прожитых лет давил на него неимоверной тяжестью.

– Жалко мне их, – шмыгнул носом, стоя у меня под боком, Лин.

– Будем надеяться, что у нас все получится, – сказал я, оборачиваясь, – пойдем приготовим все для ритуала, чтобы продлить вам жизнь, и сразу проведем. Зови остальных, и захватите какую-нибудь большую емкость.

Забрав у Лина бокал с кровью Дариэна, я пошел в наш шатер. Вскоре все пришли. Рэн подошел последним, неся большую супницу.

– Подойдет?

– Должна, – проговорил я, выливая в нее алую кровь Дариэна. – Теперь читай вот отсюда, – я сунул в руки Рэну книгу Нирэя.

Рэн нараспев начал читать заклинание, и как только кровь немного замерцала, я вылил второй бокал с почти черной кровью Нирэя. Все закипело, смешиваясь, Рэн в ошеломлении замолчал, я вырвал у него книгу и продолжил сам. Я читал, кровь с шипением кипела, а потом начала светиться, озаряя алым наши удивленные лица. Звуки заклинания, прочитанного до конца, смолкли, и как только это произошло, кровь погасла, опадая.

– Кто первый? – почему-то шепотом спросил Рэн.

– Я, – сказал Валент, – потому что я старший, если умру, Лину не давайте, – невесело усмехнулся он.

– Нет. – Рэн встал между столом и Валентом, – давай лучше я.

– И что ты этим докажешь? Ты же не человек!

– Так, тихо все! – сказал я, зачерпывая рукой кровь и выпивая глоток.

Перед глазами пролетел рой красных искр, закружилась голова, и через миг все встало на место.

– Вроде ничего, – сказал я, пожимая плечами.

– Я все равно сам проверю, – пробурчал Рэн, так же зачерпывая и делая глоток. Постоял, помотал головой и выпрямился. – Нормально.

Валент не стал пачкать руки и зачерпнул бокалом, отсалютовал нам и, выпив глоток, отдал бокал Лину. Мы выжидающе смотрели на Валента, а Лин, видя, что все нормально, тоже выпил. В этот момент Валент начал падать. Рэн подхватил его, а я бросился к Лину и едва успел поймать его. Тело моего рыжика выгнулось дугой, зубы сжались, прикусывая губу, а распахнутые глаза полыхнули алым. Зрачки у него в глазах то сужались, становясь вертикальными, то снова становились круглыми, а потом все стихло и тело, ослабев, безвольно повисло на моих руках.

– Лин! – взвыл я.

– Не кричи, – проворчал Лин, – и так в голове звенит.

От облегчения я рассмеялся. Лин уселся на ковер, устилавший пол, и ладонями закрыл чуть заострившиеся уши.

– Почему так громко? – спросил он.

– И пахнет бог весть чем, и сразу, – добавил Валент.

– Все живы, – я скорее констатировал, чем спрашивал.

И тут взгляд мой замер на Рэне, он ошеломленно смотрел мне за спину. Обернувшись, я сам замер в шоке. Ташер, перекинувшись в кота, сунув голову в супницу, с упоением вылизывал ее изнутри, тихонько взмуркивая от удовольствия.

– Эээ...

Я был единственным из нас, кто хоть что-то сказал.

Глава 42.

*** Сайрэн. На просторах Великой Пустоши.

Ну и как это называется? У меня даже слов нет. Если мы все вместе выпили по глотку, то этот котяра почти полтора бокала вылакал. Всем плохо было, а этот сидит и только усы облизывает. И вообще, мне кажется или нет, что он вроде побольше стал и глаза красным отливают?

– Ташер, ты как себя чувствуешь, солнышко? – Лин уселся перед Ташером на корточки и с беспокойством заглянул в глаза.

– Мррр...

Мы все зажмурились от яркого света, а когда открыли глаза, Ташер как ни в чем не бывало сидел голой попой на ковре.

– Нет, ну он точно стал больше, – озвучил я свои подозрения, – ну-ка поднимись. Ну точно, раньше эта мелочь мне по пояс была, а теперь почти на голову выше и не тощий совсем.

– Оденься, а то замерзнешь, – Арт подал Ташеру брючки, первые, что попались под руку на разобранной кровати. Тот натянул их, с удивлением разглядывая торчащие неприкрытыми тонкие щиколотки, а ведь еще утром брюки были ему велики.

– Нда, – буркнул Валент, – что же ты учудил. Ну почему ты полез туда?

– Там так вкусно пахло... – промямлил Ташер.

– Ладно, – высказался я, – что сделано, того уже не воротишь. Ты как себя чувствуешь?

– Здорово! – улыбнулся Ташер от уха до уха.

– Ну и хорошо, – я внимательно оглядел всех, – судя по вашим улыбкам, мы все себя чувствуем здорово. А то, что Ташер вырос... Валент, подойди ко мне на минуту, – и когда тот доверчиво подошел, я обнял его, – так, в высоту ты остался вроде бы такой же, но надо срочно проверить, может, у тебя еще что выросло, – и, получив пинка от вырывающегося Валента, я крепко прижал его к себе.

– Точно, – сказал Арт и повернулся к Лину.

– Я у тебя сейчас сам все проверю, – ухмыльнулся Лин, – только вот кто-то собирался на охоту, чтобы на рассвете быть уже на месте...

– Мрак! – Арт скривился.

– Да уж... – поддержал я его.

– А меня на охоту возьмете? – встрял Ташер в наш уже почти диалог.

– Нет, котенок, ты останешься дома и будешь охранять слабых людей, потому что Валента и Лина мы тоже не берем с собой, а одних их оставить страшно. Я, конечно, понимаю, что Тени их тоже будут охранять, но Тени-то не живые, так ты уж постарайся.

– Хорошо, – Ташер серьезно кивнул головой, – я все сделаю.

– Умничка, – я потрепал вихрастую макушку, и мы с Артом взялись за сборы.

При поимке морана мы, можно сказать, отделались легким испугом. Нам здорово повезло, что молодой самец, повздорив с вожаком, отбился от стаи. И все равно эта тварь подрала нас лапами так, что вся одежда превратилась в лохмотья, если бы не регенерация, мы бы уже давно перешагнули за Грань. Но вот что интересного я заметил, сейчас регенерация была намного быстрее, чем еще неделю назад, тогда нам потребовалось бы часа два на такие раны, сейчас они закрывались прямо на глазах, мы не успевали даже терять кровь. Хорошо еще, укусить нас моран не успел, Арт ему сразу ременную петлю на пасть набросил.

Стянув остальными ремнями лапы и крылья, мы подвесили его на палку и собрались возвращаться.

– Слушай Арт, по-моему, вот эти лохмотья, оставшиеся от рубашки, лучше снять, а то Лина напугаешь, под ними же не видно, что ты целый.

– Ну, возможно, ты и прав, – сказал он, скидывая на землю окровавленные тряпки.

Так мы с ним и пошли, словно первобытные охотники, сверкая голыми торсами и таща на палке связанного зверя.

В лагерь мы вошли триумфаторами. Моран задушено рычал, пока мы затаскивали его в клетку. Положив его у самых прутьев, мы вышли и закрыли клетку.

– Вы собираетесь его убивать? – спросил, разглядывая морана, Лин, – он такой красивый.

– Кто красивый? – удивился Арт.

– Песик. Так что вы с ним будете делать?

– Через три дня ритуал, возьмем у него немного крови и отпустим, пусть летит куда хочет, – сказал Арт, – нам он живой нужен, а потом, конечно, можно убить, – Арт разглядывал зверя, – но он действительно красивый, так что отпустим. Пусть живет.

– Тогда его надо развязать, он же от жажды умрет с завязанной мордой на таком солнце.

– Ага, мы его вдвоем еле связали, послезавтра все равно отпустим, тогда и напьется, – сказал я, оглядываясь на клетку. – А…

– Молчи! – Арт зажал мне рот рукой, – все тихо, даже не шевелитесь.

Мы все уставились на Ташера, который уже протолкнул в клетку миску с водой и теперь, просунув руки через прутья, снимал с морды морана ремешок. Миг и Арт выдернул Ташера из клетки.

– Я тебя сейчас отлуплю, – прошипел Арт.

– И я добавлю, – проговорил почти белый Валент.

– Но он пить просил! – оправдывался Ташер. – Вы разве не слышите?

– То есть, как это просил? – полюбопытствовал Лин.

– Он все время разговаривает со мной у меня в голове. А вы не слышите? – настаивал Ташер.

Мы с Артом переглянулись.

– Интересно, – протянул Арт, – на территории чиэрри мы открывали душу, только чтобы спасти Валента, а если…

И я почувствовал, что Арт открылся. Он, наклонив голову, смотрел на морана, а потом шагнул к клетке.

– Стой! – я схватил его за руку.

– Не надо, – попросил Арт, – просто откройся.

Я открыл душу, и сразу со стороны морана на меня пахнуло чем-то родным и словно знакомым. Моран медленно поднял голову и уставился на нас с Артом черными блестящими глазами, а потом, тихо поскуливая, притиснулся к решетке лобастой головой.

– Такое впечатление, что… – начал Арт.

– Он словно брошенное домашнее животное… – продолжил я.

– Когда чиэрри закрыли души… – сказал Арт.

– Они перестали их слышать! – воскликнул я, уже понимая, что произошло.

Арт подошел к решетке и медленно вытянул руку вперед, почти дотрагиваясь до черного носа. Розовый язык в мгновение ока облизал всю его ладонь, лохматый хвост выбивал пыль из досок пола.

– Хорошая собака, хорошая, – Арт гладил большую голову и чесал морана за ушами, потом развязал ему лапы и крылья.

Моран встал, встряхнулся и прильнул к прутьям, тихо поскуливая и требуя ласки.

– Странно, – сказал Арт, – я читаю его чувства, но не мысли. Ташер, ты точно уверен, что он разговаривает с тобой?

– Да. Он сказал, что его зовут Гран.

При звуке своего имени моран засуетился, тихо подгавкивая.

– Интересная история, – протянул Валент. – А я его почему чувствую?

– Как это? – я с удивлением уставился на Валента.

– Ну, не знаю, – протянул он, – наверное, как что-то большое и не опасное.

– Так, – заключил Арт и, обернувшись к Лину, спросил. – Ты его тоже чувствуешь?

– Да. Он словно… – и Лин задумался, подбирая слова, – младший брат? – Лин с вопросом посмотрел на Валента.

– Похоже, – кивнул Валент, – младший и в тоже время тот, кто заботится о тебе.

– Да. Точно. – согласился Лин.

– Так мы его выпускаем? – спросил Ташер.

– Нет, – сказал Арт, – брат он там или не брат, а до ритуала посидит в клетке, я не хочу ничего испортить. Надо только сверху ткань натянуть от солнца и еды ему еще дать, а через три дня мы его выпустим.

– А я могу с Граном разговаривать? – спросил Ташер.

– Можешь, – улыбнулся Арт, – ключ от клетки все равно у меня, и руки ему в клетку не суй, моран ядовитый, – заключил он напоследок, – увижу один раз, что руки туда сунул, даже близко больше не подойдешь. Ясно?

– Ясно, – вздохнул Ташер.

– Тогда все, – заключил Арт, – пора поесть чего-нибудь и пленника нашего накормить.

– А можно я? – вскинулся Ташер.

– Ты помнишь, о чем я просил?

– Руки в клетку не совать…

– И как ты его намерен кормить?

Ташер расстроено заморгал.

– Ладно, мы покормим его вместе, – смилостивился Арт, – если укусит, все равно меня отравить невозможно.

Ташер расцвел в улыбке и благодарно кивнул.

Глава 43.

*** Артиан. На просторах Великой Пустоши.

День проходил за днем, но, наконец, раскопки были окончены и мы смогли подняться на вершину холма. Расчищен был центр храма, абсолютно неповрежденный круг пола, на котором читались древние руны, уже забытые теперь, и рисунки. В центре этого круга стояла черная базальтовая усеченная пирамида высотой мне по пояс, на каждом ребре пирамиды по три ступени и широкий срезанный верх, на котором при желании можно было танцевать.

Я пригляделся к рисункам на полу, все то же: пламя, спираль, капля и снежинка. Ну, что ж, теперь хоть понятно, куда вставать. И тут я замер, на вершине пирамиды было вырезано перо. Перо? Про перо и слова не было сказано. Это про меня? Я вдруг почувствовал себя как-то неуютно. По позвоночнику пронесся рой холодных мурашек. Но отступать было уже поздно. Сегодня ночью звезда Крэл войдет в созвездие Ренитры.

Вернувшись в палатку, я еще раз перечитал те странички, которые у меня были, вроде бы все правильно…

Дойдя до клетки с мораном, попросил Ташера объяснить зверю, что я собираюсь только взять немного его крови, а потом отпущу. Ташер безмолвно постоял перед клеткой и моран вдруг протянул мне через прутья лапу. Большие когти, обвиснув, не выглядели угрожающе, и когда я полоснул кинжалом по лапе, моран только чуть дернулся. Кровь потекла в подставленный бокал.

Пока Ташер держал бокал, я чистой тряпкой перевязал морану лапу и открыл дверь, выпуская его.

– Лети, друг, – я погладил между ушей и хлопнул на прощание по бедру.

Моран лететь не захотел и лениво потрусил в сторону гор.

Сумерки опустились, незаметно переходя в ночь. Все было готово. Мы, все пятеро, стояли в круге храма. Расставив ребят по своим местам, я подошел к Лину и поцеловал его, нежно, долго, а потом поднялся по ступеням на пирамиду, блестевшую в свете огней кровью морана, и там замер. За расчищенным кругом, возле костров стояли чиэрри, я обвел их всех взглядом и, увидев Нирэя, кивнул, приветствуя, а дальше за светом костров, на холме темнели крылатые силуэты нираахов, наверное, и Дариэн был там, и уж совсем далеко, на вершине горы в лунном свете виднелся силуэт Тьмы.

***

Фигура Арта одиноко стояла в центре черной пирамиды. Он поднял голову, ища взглядом созвездие. Далекие холодные звезды равнодушно смотрели вниз, и вдруг одна из них мигнула. Звезда встала на место. И раздался голос Арта. Слова заклинания Хаоса он пел, сильные мощные звуки далеко раздавались в тишине ночи. Замерли все, даже сверчки не тревожили сегодня ночь. Высоко поднятая голова, Арт отдавал эти звуки высоким звездам. И они словно услышали его.

Яркий луч звезды, вспыхнув, скользнул вниз, освещая Арта, и он, вдруг застонав, выгнулся, откидываясь назад. Руки повисли, словно сломанные крылья, а из груди его навстречу белому свету звезды вырвался золотой луч и устремился вверх, но постепенно он расширялся, становясь похожим на лепесток цветка пока не замер на полдороге. Лепесток все наливался и наливался золотом, воздух уже потрескивал от избытка энергии, а поток все вытягивал и вытягивал из Арта силы, он бледнел на глазах и вот из уже почти белых губ вырвался стон боли, а по щеке поползла кровавая слеза.

– Арт! – почти звериный крик Лина разрезал тишину.

Лин, уже не думая ни о чем, сорвался с места. За миг он взлетел по ступеням, обнимая любимого руками. Раздался еще один стон боли и рядом с золотым лепестком расцвел красный. Все это свершилось почти за мгновение, и еще не затих звук его голоса, как с двух сторон крики прозвучали снова.

– Брат!

Валент и Рэн сорвались с места и одновременно заключили в объятия уже почти падающие тела. Цветок энергий расцвел еще синим и голубым лепестками.

На круге остался только плачущий Ташер, который, не выдержав, тоже бросился вперед, вцепляясь в одежду стоящих отцов. Его белая, искрящаяся энергия, спиралью обвивая всех, потянулась вверх, связывая все лепестки между собой разноцветным жгутом. Сильный золотой лепесток тянул этот жгут вверх, но так медленно, а сил оставалось все меньше…

И Ташер, не выдержав, заплакал в голос, но не отстранился. Черная тень, сложив крылья, упала с высоты. Моран. Он подскочил к Ташеру и, встав передними лапами ему на плечи, принялся вылизывать слезы с детского лица, а затем, задрав голову, завыл и, раскрыв крылья, обнял всех, словно защищая от угрозы. Вот она, живая кровь морана!

И золотой луч ожил, рванув в высоту, смешивая теплый золотой свет с холодом звезды. И как только это произошло, свет вспыхнул еще ярче и осыпался вниз фонтаном разноцветных искр.

И сразу стали вставать стены разрушенного храма. Возрождаясь словно бы из пыли и пепла поднимались резные колоны, восстанавливались фрески и золото украшений, огромный купол с открытым кругом посередине постепенно накрыл храм сверху.

По кругу вспыхнули магические светильники. И в их свете теперь было видно, как сидящий на полу Рэн держит на руках безвольное тело Арта, как с ужасом смотрит на него Лин, как пытается сесть Валент, и как моран вылизывает лицо лежащего и морщащегося Ташера.

– Арт… – тихо позвал Лин, а грудь уже вздрагивала от зарождающихся рыданий. – Арт! – крик разорвал тишину ночи. – Ты говорил, что нас можно убить только вдвоем! – Лин кричал, тряся тело Арта за плечи. – Не смей уходить один! Не смей! – и, сотрясаясь в рыданиях, он упал Арту на грудь. – Рэн! – Лин поднял голову. – А золотой свет? Ведь это всегда помогало!

Рэн вздохнул, с сожалением посмотрев на Лина, и все же открыл душу, золотой свет единения постепенно окутывал его фигуру, но не весь он был золотой, часть переливалась бледно-синим, дойдя до Лина, свет подхватил красный перелив, у Валента голубой, а подползший Ташер подарил его сиянию кристально белый всполох. Моран, лизнувший руку Рэна, чуть приглушил тона своей чернотой.

И в это время Арт выгнулся, пытаясь вдохнуть, воздух с хрипом рвался в легкие, с кашлем выходя наружу.

– Только живи! Только живи! – повторял Лин, словно молитву, вцепившись Арту в руку мертвой хваткой.

Арт, наконец-то начавший нормально дышать, откинулся Рэну на руки.

– Арт… – позвал Лин.

– Я тут… – тихий, почти едва слышный хрип, и совсем нет сил, даже открыть глаза, но этот тихий шепот вернул жизнь и радость во все сердца.

– Арт!!!

Сразу всем хотелось обнять, увериться, что он живой, но коснуться еле дышавшего Арта было до ужаса страшно, страшно нечаянно оборвать такую тоненькую прозрачную нить его жизни. Так они и сидели над ним, закрывая и защищая его переливами своего света единения. А когда Арт, наконец, смог открыть глаза, то увидел за переливающейся всеми цветами энергией стоящих в храме чиэрри вперемешку с нираахами.

*** Поместье Линарэса на границе людских земель.

Учитель возвращался со стройки. Он согнал сюда столько строителей, сколько смог собрать. Строительство поместья продвигалось невиданными темпами, но все равно не устраивало Ранса. Ему хотелось закончить с делами до рождения ребенка, но вчера нагайна сказала, что это должно произойти со дня на день, и он понял, что не успеет. Ну, что ж, значит, весь мир подождет, пока он не увидит своими глазами, как родится его малышка. Он шел и мечтал, как это будет здорово, держать на руках свое дитя, учить ее понимать это мир, рассказывать на ночь сказки и лечить синяки на коленках.

Уже входя во двор и еще ничего не видя, он вдруг всей душой понял, что случилось что-то очень нехорошее. Застыл на миг, принюхиваясь к чужим резким запахам, и рванул бегом к дому.

И замер посреди двора, не в силах отвести взгляда. Недалеко от ступеней крыльца лежала нагайна, рассыпав в пыли роскошь золотых волос. Неподвижное, белое лицо, повернутое в сторону Ранса, было сведено судорогой боли. Рядом лежало пустое меховое одеяло и деревянная дудочка заклинателя змей…