Текст книги "Во что поверит сердце (СИ)"

Автор книги: MarLen-Mor

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 19 страниц)

Глава 33.

*** Артиан.

– Все это мне поведала нагайна, – закончил я рассказ, сидя в гостиной на полу перед камином. Рядом со мной на ковре развалились все мои кинары. Рассказал я, конечно, не все, им незачем знать о предсказанной мне смерти. – Теперь мне надо поехать к Повелителю чиэрри и узнать, что он от меня хочет, я думаю, там все будет нормально, охранная грамота у меня есть. Заодно там и поищу вторую страницу.

– А почему ты думаешь, что страница у Нирэя? – подал голос сидевший рядом Рэн, – по-моему, логичнее искать у людей, раз первая страница была у них. Да и барон тебе задолжал. Давай вдвоем к нему наведаемся и спросим. А что? Я там уже все знаю, в подвале я уже был... – договорить он не успел, Валент, извернувшись, отвесил ему пинок. – Ах, ты, злыдень!

Рэну явно стало не до нас.

Я окинул взглядом всех моих кинаров. Вот оно, сокровище моего Дома!

Все они были здесь, Ташер сидел рядом со мной на ковре, терзая тряпичного зайца.

Лин лежал на животе, подперев голову руками, и смотрел на меня голодными глазами. Валент, опрокинутый на спину, безрезультатно отпихивался от Рэна, желающего его то ли поцеловать, то ли покусать. Я бы, конечно, заступился за Валента, если бы тот сопротивлялся хоть чуть-чуть порезвее, а то это походило скорее на соблазнение. Руки Валента плавно скользили по плечам Рэна, словно гладя, сначала одна упиралась в грудь Рэна и, словно отталкивая, соскальзывала к плечу, ее место занимала другая. И все повторялось снова, только плечо было другое, потом другая рука и так раз за разом, только разжигая, обещая и ничего не давая. Интересно, он это специально или нет?

Мне тоже захотелось ощутить под руками родное тепло любимого тела.

– Как ты думаешь, – спросил я Лина, едва касаясь губами его ушка, – они заметят, если мы уйдем?

Лин счастливо рассмеялся.

– Господа, – кухарка, постучавшись, вошла в зал, – уже давно пора кормить малыша, а вы все разговариваете, такому худенькому надо есть понемногу, но часто, и если вы сами не умеете обращаться с детьми, наймите ему няню, иначе вы погубите мальчика.

– Няню? – я скептически хмыкнул, – я сомневаюсь, что найдется человек, который согласился бы присмотреть за оборотнем и который бы к нему хорошо отнесся. Вот вы бы согласились?

– Я? – растерялась женщина и, засмущавшись, ответила, – я бы – да. У меня был сын, очень похожий на Ташера, он недавно умер от лихорадки...

– Хм. Тогда с сегодняшнего дня вы – няня наследника.

– Значит, я могу забрать его покормить, а затем уложить спать?

– Да.

– Бетти, ты теперь моя мама?

– Нет, глупенький, я твоя няня.

*** Сайрэн.

Обожаю, когда Валент говорит: «Нет!». Он так выдыхает это слово, будто отдается мне прямо сейчас. Меня это заводит так, что это «Нет» хочется слушать и слушать, хочется покорить его и, повалив прямо тут, навязать и утвердить свою волю. Мой! Хочу знать, что он никуда не денется.

Иногда мне кажется, что Валент, этот хитрющий лис, делает это нарочно, пробуждая во мне все охотничьи инстинкты, и тогда хочется поймать и владеть им, и владеть не только телом, мне нужна его душа. Непокорная, мятущаяся, заблудившаяся и одинокая.

Ох, Валент, теперь, когда в золотом сиянии я увидел, какой может быть твоя душа, я никогда не отпущу тебя. Никуда ему от меня не деться.

Я в жизни еще не видел создания более нелогичного, чем Валент! Он причиняет боль самому себе, он запрещает сам себе простые радости жизни, и это я даже не про секс говорю.

Словно он враг себе. Враг злой и жестокий. Мне кажется, что он просто боится жить, боится хоть что-то чувствовать, привязываться к кому-то. Это так хорошо знакомо.

Он и здесь заставляет меня охотиться, охотиться на крохи его эмоций, по капле выискивая их у него. И это замечательно, безумно до одурения, заставлять и заставлять его делать шаг навстречу.

Мой! Валент еще не знает, насколько он уже мой. Но я вижу, как блестят его глаза, когда я вынуждаю его открываться, как растеряно и беззащитно он пускает меня в свою душу и как, собравшись с силами, отталкивает меня, чтобы воевать вновь и вновь. Но он и сам не ведает, что уже зависит от меня, как ему самому уже нужно снова и снова подпускать меня все ближе, открываясь и открываясь. А мне? Мне нужно отогреть этого строптивого, невозможного, упрямого, глупого, родного, беззащитного человека. И я буду вновь и вновь понемногу открывать створки его раковины, по крохам отогревая его душу, и я надеюсь, настанет тот момент, когда душа его отогреется совсем, и ледяные створки растают, выпуская его на волю.

– Отвяжись от меня!

– Ммм... плохо я, видно, тебя целую, строптивое сиятельство, что-то ты у меня вольный больно стал, – не выдержав, хохотнул я.

Валент не выносит, когда я над ним подшучиваю, даст Тьма, он вырвется и встанет. Мне нужно вытащить его из гостиной, комната, конечно, хорошая, но для секса совершенно не подходит. А он завел меня своими ерзаниями будь здоров как.

– У тебя? Да что ты себе позволяешь! Паразит рогатый! А ну, пусти!

Вскочил и гордо пошел к двери. Да! Идет, а сам прислушивается, не рванул ли я следом.

Иди, иди, лис лопоухий, сезон охоты уже открыт. Теперь только загнать тебя в спальню, а там уже все готово для новых приключений.

Успеваю выскочить за Валентом в коридор и отрезать его от библиотеки и кухни. Теперь спасаться можно только в спальнях, в мою, которую мне выделили и в которой я и ночи не спал, он точно не пойдет, к Лину и Арту бесполезно – занято уже, остается только собственная, вот и иди туда, прячься, лисенок, в свою норку, там-то я тебя в угол и зажму.

Пошел! Попался...

Я подергал ручку. Закрылся. Наивный мой. Меня по-тихому разбирает смех. Ведь он наверняка стоит с той стороны двери, прислушивается. Интересно, он огорчится, если я сейчас уйду, или нет? Постояв немного, я гулко топаю по коридору и тихо возвращаюсь на носочках. А любопытный лис, открывая дверь, выглядывает в коридор! Попался! И я ловлю его в объятия.

Попался на такую детскую шутку. Ты ж мой маленький, неужели с тобой в детстве никто так не играл? Или действительно не играл? Интересно. Как же ты жил, колючка моя?

Какая детская обида, какое непонимание в твоих глазах, и я не могу удержаться и целую эти глаза, пока они еще не загорелись непримиримым огнем. Все будет впереди: и огонь, и ругань, и брыкаться ты будешь, и драться, но дай мне передышку. Маленькую, совсем чуть-чуть, я так устал от злобы, она высосала из меня все тепло, почти ничего не осталось, почти, и только ты даришь мне его иногда, по крохам. Я не выбирал для себя ту жизнь, которой жил, я не хотел ее, но что я мог сделать? Только смириться или умереть, но и жить с чужой ненавистью было невыносимо, из года в год, среди холодных заводных кукол, а когда Повелитель забрал меня к себе, стало еще невыносимей, он словно вымораживал меня изнутри, забирая жизнь. А с тобой, с тобой началась весна. Нет, не та, когда кругом солнце, цветы и трава, в моей весне пока лужи, грязи по колено и затяжные дожди. Но я знаю, что, отогрев тебя, отогрею и себя.

А сейчас хочется постоять, просто держа тебя в кольце рук, прижимая к себе, просто чувствуя тебя всем телом, согреваясь. Дай мне это, хотя бы на пять минут, а потом можешь брыкаться опять.

И я стою, обнимая Валента тихо и нежно, а он почему-то не вырывается и вдруг сам кладет голову мне на плечо. Так мы и стоим, боясь вспугнуть друг друга.

– Не устал стенку подпирать? Может, тебя на входе поставить? Будешь гостей отпугивать.

– Ааа, – протянул я, – Валент! Колючка моя. А я уже начинал переживать, думая, что что-то случилось, – не удержался я от хохота, – а оказывается, все в порядке, ты просто задумался.

Валент нехотя выбирается из моих рук.

– Не хочу тебя, – твердо заявляет он.

– Почему?

– Твои поцелуи – сладкий яд, я привыкну к ним, и потом будет очень больно расставаться, – вдруг как-то тихо и безнадежно признался Валент.

– Валент, я не собираюсь лишать тебя своих поцелуев. Я здесь надолго!

– Надолго? Вы все так говорите! Убирайся отсюда!

И Валент, отталкивая меня, захлопывает дверь.

Тааак! Вот честно, сил никаких с ним нет, перепады его настроения меня уже доконали. Ну, было бы, допустим, все плохо, я бы решил, что действительно ему не нужен и ушел. А это… Люди все-таки странные.

Я стою, раздумывая, ломать дверь или пойти в сад и влезть в заранее приоткрытое окно, и уже почти схожусь раздумьями на окне, как дверь, тихо поскрипывая, приоткрывается и слышится осторожный шелест удаляющихся шагов. Для человека шаги абсолютно не слышны, но я-то не человек. Ох, Валент, отшлепаю я тебя за твои выкрутасы.

Я тихо вхожу, Валент стоит у спинки кровати и перебирает черные, шелковые ленты, которые я туда повесил.

– Что это? – не оборачиваясь, спрашивает он.

Вот так, словно и не было его вспышки, словно не он хлопал дверью перед моим носом…

– Это? – тихо спрашиваю я, – это для того, чтобы я смог завязать тебе глаза, – я подхожу почти вплотную, – потом я сниму с тебя брюки, и ты останешься только в одной темно-синей, шелковой, короткой рубашке, которая совсем не прикрывает твоих бедер. Они будут развратно белеть на ее фоне и мне будет это ужасно нравиться, поэтому рубашку с тебя я снимать не буду, – я осторожно обнимаю обернувшегося Валента и медленно глажу руками его ягодицы. – Потом я положу тебя на кровать, прямо на спину, а чтобы ты не брыкался, возьму другие ленты и, согнув твою ногу в колене, привяжу твою щиколотку к бедру, при этом я буду целовать твое колено, постепенно переходя на внутреннюю сторону бедра, у тебя там такая нежная кожа. – Валент уже дышит какими-то рывками, бедра его под моими руками начинают подаваться вперед, а я продолжаю тихо шептать ему на ушко, – нацеловавшись, я возьмусь за другую твою ногу, Валент, и так же свяжу ее, ты будешь абсолютно беззащитен и не сможешь убежать, но ты и не захочешь, потому что я буду целовать тебя, Валент, долго, и поцелуи мои – сладкий яд для тебя, Валент! Черные ленты на твоих белых бедрах будут смотреться изумительно красиво, и я буду любоваться ими. А потом я сам разденусь для тебя, Валент, и теплой кожей прикоснусь к твоему телу, устроившись между твоих разведенных бедер. Ты не будешь ничего видеть, только чувствовать, но чувствовать ты будешь так отчаянно, что будет заходиться твое сердце, Валент. Я зажму в ладонях два твоих запястья и подниму их вверх, там я привяжу их еще одной лентой к изголовью. Ты будешь абсолютно беспомощный, Валент, абсолютно мой! А потом я расстегну на тебе рубашку и долго буду губами ласкать твои уже твердые соски, сначала согревая их ртом, а потом легонько дуя на них, и, замерзнув, они станут еще тверже, Валент, еще чувствительнее…

– Нннааа… – Валент, выгнувшись, простонал и упал в мои объятия. – Возьми меня! Я твой сегодня!

Сегодня? Я усмехаюсь. Опять темнишь, лис ты мой ненаглядный.

Ну, что поделать, слаб я, не могу отказаться от такого щедрого предложения, тем более, когда так настойчиво просят, просто в руки падают...

– Зараза рогатая!

Глава 34.

*** Поместье барона Морейн.

Демон сказал «Жди» и барон ждал. На следующий день, отправляя в город наемников, он не надеялся ни на что. Они даже не пошли, помялись и, попросив расчет, ушли, за ними потянулись остальные. Барон расплачиваться не спешил, но и они ушли, без денег, спасая свои шкуры. Наемники, слуги, он видел в их глазах тот же ужас, что и в своей душе. А барон умирал, медленно, с каждой минутой ожидания. Почти один в опустевшем поместье. Остался только его личный слуга, бывший с ним с детства. Барон умирал, словно животный ужас по капле вытягивал из него жизнь. Он не боялся смерти, но то, что осталось от его гостей, те черные остовы, которые забрала Тьма, они стояли перед глазами немым укором его амбициям. Если бы еще сожаление о сделанном не глодало его постоянно. Этот мальчик... Когда барон увидел, какими глазами смотрел он на демона, как нежно демон поднял тело своего человека, когда увидел слезы на его лице. А потом демон вернулся, барон прочитал свой приговор, не по лицу, нет, бесстрастное лицо, холодные глаза, но то напряжение, которое, казалось, накапливалось в зале с его приходом, сказало о многом. Он пришел убивать. Но барон не думал, что отомстит он так страшно. Казалось бы, виноват он один, зачем в этот круг втягивать других? Но демон решил иначе. Раз они допустили смерть его человека, значит, виноваты.

Барон с восторгом смотрел, как танцевал демон, защитный круг гасил магию, но красоту тела, красоту движений, красоту призыва он погасить не смог. Призыв. Барон до сих пор слышал эту музыку, видел это тело. И замирая от ужаса, он боялся, что демон придет, и до боли, до изнеможения боялся, что не придет. Ожидание. Да, он сказал, что это будет наказанием. Это и было наказанием, жестокой изощренной пыткой. Вторые сутки без сна. Он не мог спать, закрывая глаза, он видел демона, слышал его музыку, и сон уходил, оставляя сломленный дух и плоть на растерзание мечтам.

И вот теперь в своем кабинете, сидя за столом, он наконец-то смог собраться. Пора с этим покончить, покончить самому, и кинжал в его руке взвился над головой.

– Смотри-ка, Рэн, человечек захотел покинуть нас добровольно!

Жесткая рука поймала запястье барона в железное кольцо пальцев.

Даже не оборачиваясь, барон знал, кого увидит. Демон. Хищный оскал клыков, трепещущие ноздри. Зверь, выпущенный, вышедший на охоту. Зверю чуждо прощение, его бесполезно молить, можно либо убить, либо умереть. Барон даже не пытался вырываться, а Зверь с интересом рассматривал человека и, чуя запах страха, удовлетворенно улыбался. Игрушка, целая, живая, отданная ему. Хорррошо.

– Ммм… Я думал, тут что-нибудь более богатырское будет, – произнес такой же голос слева, – а тут…

Барон резко обернулся и наткнулся взглядом на такое же лицо, только без татуировок.

– Ты… Я… – больше он ничего не мог сказать.

– Смотри, как он нам обрадовался! – рассмеялся Рэн. – Доволен, наверное, что мы ему вдвоем будем делать «хорошо» и «незабываемо».

Теперь и левое запястье барона было зажато в чужой руке.

– Но сначала надо позаботиться, чтобы игрушка не поранила сама себя, – Арт аккуратно забрал из руки барона кинжал, – нам с игрушкой еще поговорить надо, – усмехнулся он и задумался, – хотя руки для разговора ему не нужны.

И Арт за шею пригнул барона, укладывая того животом на стол, а рука, вытянутая на противоположный его край, заскребла пальцами по зеленому сукну.

– Что-то сказать хочешь? – Арт участливо наклонился к лицу барона.

– Пощади…

– А ты пощадил моего человека? – прорычал Арт в бешенстве, переходя в боевую форму. – Нет! Ты убил его!

И с размаху Арт опустил руку, кинжал, зажатый в ней, пробив тыльную сторону ладони барона, глубоко ушел в дерево стола. Крик постепенно затих.

– Не нравится? – тихо, почти ласково мурлыкнул демон, – моему человеку у тебя в гостях тоже не понравилось.

Барон поднял глаза и посмотрел на своего прекрасного мучителя, своего желанного убийцу. Ожидание кончилось, пришла расплата. Арт ухмыльнулся, видя этот взгляд.

– Нет, прелесть, сегодня ты не умрешь. Сегодня только припев, песня попозже. Так что, ждать и умирать ты будешь долго.

Барон в отчаянии рванулся, вырываясь и пытаясь рукой вытащить скользкий от крови кинжал. Рэн не мешал ему, только усмехнувшись, отошел и снял со стены второй кинжал, коллекционную игрушку. Вторая рука была им так же прибита к столу.

– Ну, вот, теперь, когда ты успокоился, мы можем продолжить. Так что ты там хотел насчет того, чтобы провести со мной ночь как-то особенно хорошо и незабываемо?

– Я могу передумать? – прохрипел барон.

– Поздно. Я тебе не джин, три желания исполнять. Только два, и те ты уже озвучил, – оскалился Арт.

Зверь опять был выпущен на свободу.

– Шкуру будем лентами снимать или в шахматы поиграем? – спросил равнодушно Рэн, стоящий рядом.

– Шахматы? – спросил, задумавшись, Арт, – нет, не думаю, он же дергаться будет, все фигуры рассыплет, да и где мы их возьмем?

– Эй, слышь, барон, – Рэн тронул за плечо распластанное на столе тело, – у тебя шахматы где?

Барон поднял на него обезумевшие, ничего не понимающие глаза.

– В шка... – и осекся, словно захлебнувшись своими словами, – отпустите меня, я заплачу вам!

– И что у тебя такого есть, чтобы мы польстились? – рассмеялся Арт.

– Все, что хотите!

– А если все, что я хочу – это выдрать из тебя, еще живого, все твои кости за каждую слезинку Лина, за каждый его стон! А потом стряхнуть с твоего позвоночника то, что останется, и при этом ты будешь жить и чувствовать все, что я буду делать с тобой!

Арт запустил длиннющие когти в плечо барона, крик резанул по чувствительным ушам, Арт поморщился.

– Больно? – участливо спросил Рэн у барона.

Барон поднял голову.

– Да, – прохрипел он.

Рэн вглядывался в искаженное болью лицо.

– Арт, отпусти его, пожалуйста.

Арт вопросительно поднял бровь, но все же убрал руку.

– Теперь хорошо? – поинтересовался Рэн.

– Да, – благодарно произнес барон.

– Отлично! – Рэн был доволен, – хорошо мы тебе уже сделали, осталось только незабываемо! – и рассмеялся, глядя в изумленные глаза.

– Ну, незабываемо – это запросто, – хохотнул Арт.

– Мы как, сначала издеваться будем, а потом про страницу спрашивать, или сначала про страницу, а все интересное потом? – задумчиво спросил Рэн.

– Я думаю, сначала издеваться, – проговорил Арт, – он же все равно сразу про страницу ничего не скажет.

– Я все скажу, – заорал барон, – только отпустите!

– Не торопись петь, птичка, все самое интересное еще впереди, – Рэн оскалился в сумасшедшей улыбке, – я еще тебе сам не рассказал, как глупо было Валента бить.

– Да кто вы им вообще? – не выдержав, заорал барон.

– Мы? Мы им семья, – сощурился Арт, – а ты на нашу семью руку поднял…

– А теперь ноги протянешь… – договорил Рэн, ухмыляясь.

– Так что там со страницей?

Утром верный слуга принес барону завтрак и застыл. Чашки, блюдца соскальзывали с подноса и разлетались осколками по паркету, прыгали булочки, фрукты. Но слуга не видел ничего, он не мог даже моргнуть, прогоняя ужас этого видения.

– Добей, – чуть слышный хрип.

Слуга, вздрогнув, наконец, моргнул. Это еще живо?

Глава 35.

***Сайрэн.

– Так что там, на этой долгожданной странице? – спросил я у Арта.

– Местонахождение храма Хаоса, – Арт вчитывался, хмуря брови, – но книга была явно старая, сейчас на этом месте Великая Пустошь, а здесь описана цветущая долина, я только по расположению гор понял, о чем речь.

– Ну и как, сможем мы это место найти?

– Думаю, да.

– Арт, давай, прежде чем домой добираться, в город зайдем, я хочу кое-что приобрести. И еще, Арт, мне деньги нужны.

– Ладно.

Арт растворился в ближайшей тени и показался вновь минуты через три.

– Хватит? – спросил он, из разжатой горсти ссыпая мне в руки золотые монеты.

– Понятия не имею, сколько у них тут что стоит, – пожал я плечами.

– Ладно, надо будет – еще принесу.

– Пойдем, мне нужен ювелирный магазин, – сказал я, навешивая на нас человеческие личины и утягивая Арта за руку в центр города.

– Зачем тебе магазин? Сказал бы, какую тебе безделушку надо, я бы принес.

– Э, нет, мне нужны два одинаковых кольца и ювелир, чтобы написать на них наши имена.

– Это для Валента? – заинтересовался Арт.

– Да.

– Ты уверен?

– Абсолютно. Ты мне поможешь с магией?

– Все, что пожелаешь, брат, – Арт радостно улыбался.

– Ну, и где вы столько времени были? – ехидный голос Валента был первым, встретившим меня дома.

– Немного задержались у барона, – сказал Арт, – зато теперь у нас есть страница.

– Дай посмотреть, – Лин повис на Арте, запуская руки под рубашку.

– То, на что ты хочешь посмотреть, в гостиной не показывают, – рассмеялся Арт, – а листок вот, – и он отдал страницу Лину.

– Пойдем, – Лин тянул Арта за руку на выход.

– Подожди!

– Привет, Колючка, – я подошел и попытался обнять Валента, как всегда не удалось.

– Нагулялся? – Валент смерил меня взглядом.

– Да, барона навестили, а потом в город съездили, за подарком для тебя.

– Для меня? – Валент вдруг показался почему-то испуганным. Первый раз я вижу такую реакцию на слово «подарок», – и что это?

– Вот, – я с улыбкой протянул ему небольшой бархатный футляр.

Валент настороженно посмотрел мне в глаза и, медленно, почти нехотя забрав футляр, открыл и ахнул.

– Кольца? Два? Зачем мне два? – растерялся Валент.

– Одно – твое с моим именем, чтобы ты знал, что у тебя есть я, второе – мое с твоим именем, чтобы я всегда ощущал объятия твоего имени на своем пальце. Давай я надену тебе твое кольцо. Разрешаешь?

– Да, – Валент вдруг показался очень неуверенным.

– Добровольно и с открытым сердцем?

– Да...

– А теперь надень на меня мое кольцо.

Валент о чем-то задумался, но машинально взял из сунутой прямо в руку коробочки кольцо и надел его на подставленный палец.

– Я надел его добровольно и с открытым сердцем, – возвестил я и, обернувшись к брату, проговорил, – вы наши свидетели.

– Свидетельствую, – сказал Арт.

– Свидетели чего? – всполошился Валент.

– Нашего брака, – ответил я, улыбаясь от уха до уха.

– Что? – взвился Валент. – А меня ты спросил? Да я тебя сейчас...

– Вот именно поэтому я и не спросил, – я прижал к себе Валента и так и не выпустил его, как он не вырывался.

Валент не сразу, но затих.

– Неужели так плохо быть моим супругом? – спросил я шепотом в маленькое ушко.

– Это ведь шутка? Да? Сейчас вы все вместе посмеетесь надо мной, как только я поверю в это? Да? – в поднятых на меня глазах Валента блеснули непролитые злые слезы.

Я, не размыкая объятий, сполз вниз, вставая на колени.

– Я прошу тебя, Валент, – сказал я, смотря ему прямо в глаза, – быть моим супругом, и я надеюсь, что на очень долгие года, потому что мы с Артом найдем способ продлить вашу с Лином жизнь. Я хочу никогда не расставаться с тобой, Валент, быть тебе опорой и защитой на всю жизнь. Соглашайся, пожалуйста, мне без тебя будет очень и очень плохо. По человеческим меркам ты можешь считать такой брак незаконным, но если ты откажешься сейчас, то оставишь меня одиноким на всю жизнь, потому что пару чиэрри выбирает только раз в жизни и моя пара – это ты.

– Не верю! – зло прокричал он. – Ведь у Лина с Артом нет колец! – губы его дрожали, а по щеке поползла сорвавшаяся с ресниц слеза.

– Лин с Артом – Лорды, их соединил ритуал создания Дома, а у нас с тобой немного проще, вместо татуировки только магические неснимаемые кольца, к сожалению, свой собственный Дом я тебе дать не могу, не могу и Лордом сделать, – проговорил я, с досадой отводя взгляд.

– Так это все правда... – испуганно выдохнул Валент, – и ты мой супруг? Навсегда?

– Да. Уже пять минут как, – подтвердил я, кивая головой, и, впервые увидев открытую, радостную улыбку Валента, счастливо уткнулся носом ему в живот.

*** Артиан.

Утром, войдя в гостиную, я неожиданно столкнулся с Учителем. На мой изумленный взгляд он скосил глаза к камину. Возле камина на ворохе шкур и подушек лежала нагайна, обнимая руками что-то, завернутое в мягкое меховое одеяло.

– Ты прости, что мы заняли вашу гостиную. Нагайна отложила яйцо, его нужно держать в тепле, а самый большой камин именно тут.

Я только сейчас обратил внимание на удушающую жару, стоящую здесь.

– А посмотреть можно? – шепотом спросил Лин, выглядывая из-за моего плеча.

Нагайна подняла голову, на ее лице блуждала какая-то нереальная полуулыбка, словно она заглядывала внутрь себя, и ей очень нравилось то, что она там видела.

– Конечно, можно, – нагайна чуть приоткрыла мех, показывая большое золотое яйцо. Она ласково провела ладонью по нему. – Только я так виновата перед моей деткой. Я начала готовиться к ритуалу зачатия королевской нагайны, но так и не смогла убить Ранса в конце, и теперь я не знаю, что у нас получилось, я должна была напиться мертвой крови, а напилась живой, – она гладила и гладила кожистый бок яйца. – То, что все пошло неправильно, и так понятно, яйцо должно было быть золотым в черных разводах, а тут... – нагайна усиленно моргала глазами, не позволяя показаться слезам.

– Не расстраивайся, девочка моя, – Учитель сел на ковер рядом, – пусть будет, что будет, – произнес он, гладя нагайну по золоту волос, – я буду любить любую дочку.

– А почему здесь все так и пропитано магией? – спросил я удивленно.

– Молодые наги очень уязвимы в детстве, поэтому матери воздействуют на яйцо магически и после вылупления за полчаса наги вырастают как пятилетние дети, и рождаются они уже с памятью предков, имея интеллект пятилетнего ребенка. Вот я и стараюсь, – нагайна устало опустила голову на колени Учителя. – Арт, вам нужно сегодня выехать в Чиэррдар, иначе вы не успеете. Ранс сказал, вы нашли страницу. Ты выяснил, где находился храм Хаоса?

– Да. Только у меня по-прежнему нет капли и снежинки.

– Как нет, сейчас моя колючая снежинка явится, и мы сможем позавтракать, – в гостиную вошел Рэн, – правда, за ночь он малость подтаял, – хохотнул Рэн, – но с утра снова готов в драку. А что это у вас здесь? – спросил он, оглядываясь.

– Нет, постой, – сказал я. – Почему ты Валента назвал колючей снежинкой?

– Так он такой и есть, – пожал плечами Рэн, – весь колючий, в ледяной скорлупе и никого внутрь не пускает, ну, кроме меня теперь, – смутился он.

– А себя ты сравниваешь с водой? – спросил я, внимательно разглядывая Рэна.

– Это я его с водой сравнивала, – проговорила нагайна, – похоже, ты нашел вторую пару.

– Так я и не сомневался, что мы все вместе поедем, – пожал плечами Рэн.

– Куда это ты собрался? – в комнату вошел насторожившийся Валент.

– Только вместе с тобой! – Рэн счастливо улыбался, – иди ко мне, – и он раскрыл объятия.

– Ага, сейчас, – ехидно проговорил Валент.

– Колючка! – Рэн сам шагнул вперед, сграбастывая Валента в объятия.

И чудо свершилось, Валент не вырывался.