Текст книги "Во что поверит сердце (СИ)"

Автор книги: MarLen-Mor

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 19 страниц)

– Здравствуйте.

Это прозвучало так неожиданно, что я чуть не улыбнулся, но тело еще помнило последствия первой улыбки и само среагировало как надо. Нет уж, в бездну такие нежности.

Меня интересует только плед, и свет тебя забери, как же я устал сегодня.

Глава 3.

*** Артиан.

Я так надеялся согреться, но в этом проклятом подвале нет ни искры тепла. Пустота и холод внутри нарастали и нарастали. Безумием ударяя в голову. Я сейчас убью кого-нибудь. И я вскинул голову, выискивая жертву.

– Ты его сам вызвал, сам и разбирайся здесь! – вдруг заявил коричневый человек и, не отрывая от меня глаз, попятился к двери.

Рык сам зародился в глубине моего горла. Коричневый стрелой вылетел за дверь, которая за ним захлопнулась. Вот урод! Хотя я никуда не тороплюсь. Мне плевать, где замерзнуть, и совсем не обязательно тащиться за этим вверх по лестнице.

Так вот кто мой вызвавший. А оставшийся экземпляр мне даже больше нравится по экстерьеру. Рыжий встрепенулся и с тоской посмотрел на дверь.

– Дверь захлопнулась, но я могу развести огонь в камине, и тогда здесь будет тепло…

Я молча наблюдал за ним. Рыжий меня начинал бесить. Ну, вот что он так неуклюже ковыляет тут, почему не перейдет хотя бы частично в боевую трансформацию? Не может же быть, чтобы и его боевая форма тоже была искалечена? Или может? Меня вот, например, лишили возможности летать. Ладно, посмотрим.

Рыжий, хромая и тяжело опираясь на палку в руке, прошел к двери, из ларя достал дрова, неуклюже уложил их в камине и обернулся за горящей свечой. Пока он раздумывал, я выпустил огненный шарик, дрова дружно вспыхнули, а рыжий вздрогнул и как-то сжался. Да не хотел я его пугать, честно, я просто хотел согреться, и я уткнулся носом в плед. Рыжий постоял немного в тишине, а потом вдруг подошел.

– Вы, наверное, есть хотите? Угощайтесь…

Я посмотрел на человека, он стоял передо мной и протягивал мне на тарелке плоские желтые кружочки. Это что, можно есть? Желудок свело болью, он явно просил не привередничать. Я вытащил из-под пледа руку, человек вздрогнул, я внимательно посмотрел на него и потянулся за тарелкой.

Странно выглядит рука у человека. Когтей совсем нет. Так вот что на человеческом языке называется ногти, мягкие, розовые, да еще и короткие, такими не подерешься. Странно, наверно жутко неудобно.

– Возьмите, не бойтесь.

Не бойтесь! Я чуть не рассмеялся. Мне – не бойтесь, а у самого голос дрожит. Пока я его разглядывал, человек сделал шаг вперед, сунул мне тарелку под нос и стоит, улыбается. Да у него еще и клыков нет. Может, мне какой бракованный экземпляр попался? Рогов нет, я ему попытался за спину заглянуть, но и так понятно, что и хвоста у него нет. Урод, в общем. Как они вообще так жить могут? Хотя слегка на чиэрри похож.

Так почему чиэрри боятся и ненавидят людей? Как можно бояться вот это мягкое бело-розовое создание? Или я чего-то не понимаю. А если я чего-то не понимаю – буду мучиться, пока не пойму. Значит, мне надо остаться здесь и пока не убивать человека. К Учителю я точно не вернусь, он на меня опять путы подчинения навесит, значит, надо пожить в человеческом мире. Но я не знаю как, и одному мне не разобраться. Значит, пока надо сделать вид, что я подчинен призвавшему. Этот, который коричневый, что-то говорил про браслеты повиновения, я посмотрел, на запястьях болтались какие-то штуки с рунами, только мне от них ни горячо, ни холодно не было, ладно, пусть болтаются. Да и вообще можно сделать вид, что это уродство все же работает, пусть успокоятся и не боятся, расслабятся, вот тогда…

– Ну, бери, не бойся.

Он эту тарелку мне уже под самый нос сунул. Ну взял, теперь что? Есть, что ли, это придется? Я содрогнулся, на еду это походило довольно отдаленно. И все-таки раз решил сделать вид, что послушен, надо будет это есть. Намордник снимается на полчаса, это я помню, даст Мрак, я успею эту дрянь проглотить.

Оттянул вуаль и, спустив ее на шею, взял первый кружок. Откусил и чуть не умер. Свет тебя задери! Этот вкус… Чистейшее незамутненное чудо. Ничего подобного я не ел даже в детстве у нираахов. Хотя когда-то что-то отдаленное я там пробовал, кажется, этот вкус назывался «сладкое», но ни в какое сравнение теперешняя еда не шла с прошлой. Я даже глаза закрыл, чтобы ничего не мешало и не отвлекало, хотелось растянуть это наслаждение подольше. Из жизни меня выбило. Я ел, мечтательно облизываясь и тихо постанывая от удовольствия. Я напрочь выпал из реальности, и когда вдруг все тело свело дикой болью, я даже не понял, в чем дело.

Тарелка упала с моих колен, разбиваясь, а я, прикусив губу, вцепился в подлокотники кресла, стараясь не дышать.

Сначала я решил, что человек меня отравил, но нет, он испуганно смотрит на меня и что-то говорит о помощи. Тогда что это? Боль выкручивала все мышцы, мешая сосредоточиться. Намордник! Как же я забыл! Неужели прошло уже полчаса? Я натянул ненавистную тряпку на лицо, боль постепенно становилась глуше. Ненавижу! Я с сожалением смотрел на рассыпавшиеся по полу среди осколков желтые кружочки сладкого. За это я возненавидел Учителя еще сильнее.

– Выпейте, может быть вам станет легче, – человек совал мне в руки стакан с красной водой.

Пить действительно хотелось, но для этого надо снять намордник, ладно за две минуты выпить стакан воды вполне можно, а потерпеть две минуты – ерунда. А почему вода красная? Может, это сок?

Взял у рыжего воду и, сдернув вуаль, залпом выпил. Какой странный вкууус…

Я даже не сразу натянул намордник. Голова почему-то закружилась, но зато по телу пошло тепло. Как-то интересно я себя чувствую, вдруг захотелось смеяться. Ерунда какая. Настроение как-то странно сдвинулось до замечательного.

Ничего не понимая, посмотрел на человека. Тот стоял, хлопая глазами, я опять чуть не рассмеялся, уж больно вид у него был интересный. Почему я раньше решил, что он урод?

Рыжие длинные волосы мило обрамляли довольно красивое лицо. Под моим взглядом человек нервно облизнул губы. Мне вдруг захотелось рассмотреть его поближе, и я, встав с кресла, и обвязав вокруг тела плед, шагнул к рыжему. Пришлось только наклониться и приподнять ладонью лицо человека. Он замер, не вырываясь, я только слышал, как часто-часто бьется его сердце.

Так у него еще и зрачки какие-то странные – круглые. Но эта экзотичность почему-то завораживала, а яркие, красные губы хотелось укусить и попробовать аромат его крови. Почему именно губы, а не шея? А кто его знает, в голове сейчас вообще ни одной нормальной мысли нет, одни обрывки, да и те никак не ухватить. Я даже забыл, что укусить-то я и не могу.

А от человека пахнет возбуждением, словно перед дракой.

Я наклонился, поближе разглядывая его. А этот псих вдруг обнял меня за шею одной рукой, бросив на пол свою палку, и потянулся снять с меня вуаль. Ну вот для чего ему это? Я в недоумении попытался отстраниться, но в этом слабом розовом теле неожиданно обнаружился такой напор, что вырываться нужно было с силой. Когда я оттолкнул человека, он, не удержавшись на своих покалеченных ногах, начал падать. Пришлось ловить рыжего, вдруг он убьется насмерть, а с коричневым мне дел почему-то иметь не хотелось.

И вот я опять близко-близко чтобы заглянуть в его глаза. А там боль, какое-то странное наслоение, физическая, духовная, старая и новая. И чтобы разобраться, я разворачиваю кокон своей души. Я никогда бы не стал делать это с незнакомцами, но сейчас какая-то бесшабашная легкость царила в голове. Совсем чуть-чуть приоткрыл один лепесток души, мне не надо много, небольшая щелочка, и я ошеломленно втягиваю в себя воздух. Его энергия… Я словно из зимней стужи шагнул в жар летнего полудня. И за мгновение получил столько, сколько не получал за месяц у чиэрри. Этот человек открыт. Открыт абсолютно! Невероятно!

Черно-белый мир чувств, дарованный чиэрри, вдруг раскрасился цветными красками, как бывало только в краткие мгновения, когда чиэрри пил человеческую душу, черпая из нее все эмоции, доступные человеку, ублажая Зверя в своей душе, безмерно наслаждаясь и ненавидя его за это.

Каждый демон носит в себе своего персонального Зверя, деля с ним душу и тело. Твои слабости становятся его силой, равновесие шатким. Теперь мой Зверь, почуяв слабину, ворочался, ища выход.

Но краткий миг наслаждения длился и длился, даря сладкую муку. Муку, перерастающую в боль. Слишком много! Я не привык!

Полный недоумения, я закрылся. Почему так получилось? Его энергия, я ведь даже не дотронулся до его души, а он человек, чиэрри не могут брать энергию жизни, только энергию души. Нужно подумать. Я никогда раньше не имел дел с людьми.

Меня не учили! Я знаю только, что чиэрри их боятся. Но почему? Эх, Учитель, ты явно не тому меня учил!

Я поднял с пола оброненную человеком палку, сунул ему в руки и отвернулся.

Не нужно мне ничего, и он мне не нужен. Или…

Вообще-то он забавный, и он разговаривает со мной. Нет, надо все-таки подумать.

Глава 4.

*** Линарэс.

Я разглядывал севшего в кресло демона. Его ощутимо трясло. Волосы мокрые, да он насмерть замерзнет в этом подвале. Мне захотелось поднять его из кресла и пойти в свои комнаты, там, по крайне мере, было тепло, а демона просто хотелось пожалеть.

Пожалеть до того момента, пока он не вскинул голову. Столько ярости и отчаянного безумия я не видел ни у кого. Я застыл, парализованный ужасом, и оглянуться не успел, как Валент исчез, а я оказался запертым с этим зверем в подвале.

Но я не должен показывать ему, как мне страшно – это первое правило дрессировщика. Если не хочешь, чтобы тебя растерзали, не трясись. Дедушка с детства втолковывал мне это, хотя я никогда не думал, что мне это пригодится.

Если я желаю сделать из него демона, с которым можно безбоязненно находиться в одном доме и без страха выпускать на улицу, я должен показать ему, что я в доме хозяин. А какой я, Тьма тебя забери, хозяин, если меня тут самого заперли с ним, как щенка малолетнего. Валент явно рассчитывает от меня избавиться. А вот нет! Я смогу, я докажу брату, что не тряпка, и не стоит вытирать об меня ноги.

Меня самого уже немного знобило, и я предложил затопить камин. Пока я таскал от двери к камину тяжеленные дрова, демон и не подумал мне помочь, зато потом удивил меня безмерно, растопив камин одним движением руки. Демон обладает магией? И вот как мне теперь доказывать, что хозяин именно я? Раньше подразумевалось, что усмирители блокируют и магию демонов. А если магия при нем, значит, он не связан? А почему тогда не нападает? Странно. Если бы у меня еще был хоть какой-нибудь опыт. Так связан ли он? Надо это как-нибудь проверить. Заставить его сделать то, что он не хочет. Но что? И по какому-то наитию я предложил ему печенье. Это мне только сначала показалось, что демоны не обладают эмоциями, но если очень внимательно наблюдать за ними, то можно увидеть, как слегка наморщился его нос и чуть-чуть скривились губы. Ага! Не нравится! Я буквально всунул в руки ему тарелку. По-моему, его передернуло. Я тихо хихикал про себя. Сейчас мы и узнаем, что к чему.

Демон протянул руку за тарелкой и я отчетливо понял, что он не человек, и человеческие понятия к нему лучше не применять, себе дороже будет. Длинные белые пальцы венчали черные, блестящие словно непрозрачное стекло когти, недлинные, чуть загнутые. Именно этими когтями нелюдь оттянул прозрачную ткань, что закрывала его лицо, и опустил ее вниз на шею, затем нерешительно взял печение и с сомнением откусил от него кусочек.

А я все смотрел на открывшееся лицо. На резкие скулы, на чуть прищуренные нечеловеческие глаза, упрямо сжатые губы и чернь татуировки. Хищник. Он и сидел, как хищник, настороженно, готовый в любой момент напасть.

Такого подчинить будет довольно сложно. Вот только горькие складки возле губ и взгляд отрешенный, словно больной… Может быть, не подчинять, не ломать, а приручить, мне и самому будет так легче, не умею я быть жестоким, недаром меня Валент размазней называет, он мне даже ни одного низшего демона не доверил.

А демон, откусив печенье, вдруг замер. В глазах на миг мелькнуло изумление, а затем он прикрыл их в блаженстве. Да, именно блаженство сейчас явственно читалось на его лице. А улыбка, тихая, мечтательная, она преобразила демона. Теперь резким и некрасивым я не назвал бы его ни за что в жизни. Горькие морщинки разгладились и даже татуировка теперь его не портила. Он был красив невероятной, нечеловеческой, потусторонней красотой. Полные, чуть розоватые губы на белоснежном лице, я заворожено смотрел, как он в наслаждении облизывал их. Я смотрел, не в силах оторваться, как скользил язык, слышал, как звякнуло серебряное колечко о белый длинный клык, показавшийся в приоткрытых губах, и затем едва слышный стон наслаждения.

Боже! Меня словно окатило кипятком, кровь бросилась в голову, а затем ухнула вниз, в момент делая тесными брюки. Пять лет со мной такого не случалось. Пять лет болезни не способствовали возбуждению, только стоило наступить на больную ногу и ни о чем таком думать уже не хотелось, а тут вдруг накатило.

Нет, я, конечно, слышал, что любовью могут заниматься не только мужчина с женщиной, но я-то даже с женщиной не пробовал. Отец с детства обручил меня с дочерью своего друга – Мейлин и мы росли рядом, зная, что будем вместе. Затаскивать ее в спальню было неудобно, а изменять некрасиво. Мне было пятнадцать лет, когда лошадь покалечила мне ногу и врачи сказали, что я вообще ходить не смогу.

Мейлин приехала навестить меня только раз, сказать, что разрывает помолвку.

Первый раз с кровати я встал только через год. Назло всем тренировался до звезд перед глазами, но уже через полгода я ходил по комнате.

После Мейлин я чувствовал себя очень неуверенно, мне все казалось, что другие смотрят на меня с жалостью, а этого я не мог вынести. Да еще ходил с трудом. Вот так и получилось, что в двадцать лет я о занятиях любовью знал не больше младенца, нет я, конечно, слышал, что говорили другие, но это были только разговоры.

А теперь я хотел демона! До безумия нужно было, прямо сейчас, дотронуться до него рукой, узнать на ощупь, так ли гладка эта кожа, узнать, какие они на вкус, эти улыбающиеся губы. Нет. Это невозможно. Все твердят, что они как животные, значит – он зверь. Да у него хвост, в конце концов!

Воображение тут же услужливо напомнило идущего к креслу демона. Вид сзади.

Прямая спина, белые крепкие ягодицы, длинные ноги и черный хвост, будто вообще не его, тонкий, длинный и гибкий словно кнут, он рассерженно мотался из стороны в сторону, но не он привлекал мое внимание, демон шел, переступая с ноги на ногу, а я не мог оторвать взгляда от его ягодиц… Это было так красиво, черная кожа корсета и черный хвост разделяющий белоснежные половинки.

Я очнулся от звука упавшей тарелки. Лицо нелюдя было искажено мукой, я видел, как ему плохо. Первый порыв был помочь, но как, я не знал. А демон надел свою вуаль и, закрыв глаза, замер. А потом почти одним глотком выхлебал протянутое мной вино и изучающе посмотрел на меня. Было что-то такое в его взгляде, от чего жаркая волна снова поднялась во мне, накрывая с головой. И только совсем близко увидев его невероятные глаза, я до безумия захотел притронуться губами к его губам. Хоть на миг, пусть он не ответит, пусть, только бы узнать его вкус и не сойти с ума от желания. Но вуаль…

Он оттолкнул меня, так больно, нет, не физически, к такой боли я привык. А вот отказ ударил неожиданно зло.

Зачем я вообще полез к нему? С тех пор как лекарь объявил, что я останусь калекой, и моя невеста ушла не оборачиваясь, я ни к кому даже близко не подходил и вдруг такое учудить… Сам виноват, сам.

А демон держал меня в объятиях, но как-то так, одними руками, чтобы я не упал, и только теперь уже волна удушающего стыда поднялась в душе. А он смотрел на меня, и вдруг глаза его словно ожили, вспыхнули живым огнем, у меня даже жар прошел по всему телу, казалось, что в душе кто-то тронул струну, как на давно забытой гитаре, и она зазвучала, а затем его глаза погасли. Это было только на миг, потом демон, отвернувшись, ушел, предварительно сунув мне в руки оброненную трость. Я улыбнулся, все-таки он вспомнил о трости.

За спиной щелкнул замок двери, Валент заглянул внутрь.

– Вы тут живы?

– Твоими молитвами, – усмехнулся я. – Тебе что-то надо или ты только поинтересоваться?

– Ты смог его усмирить? Он тебя слушается? – требовательно спросил брат.

– Эээ… – замялся я.

– Да, я его слушаюсь, – вдруг раздался рядом спокойный, холодный голос. – А что, под дверью подслушивать было неудобно?

– А ты мне не указывай! – начал заводиться Валент, – ты здесь вообще никто. Существо! Тебя как вызвали, так и назад отправят, животное! И будешь там в голом виде ходить!

– Так тебя что смущает, – холодно спросил демон, – моральные аспекты или физические?

– Ишь ты, как заговорил, видно, тебе брат еще не объяснил, кто ты, так я сам займусь твоим воспитанием! Ты у меня узнаешь, что такое кнут!

– Чшшеловек… – почти прошипел демон, – ты не забыл, что это не ты меня вызвал? Ммм?

Лицо демона оставалось совершенно спокойным, только вот глаза, что-то в них было, но слова брата не вывели его из себя, зато Валент как-то сразу ужался.

– Линарес! Займись своим зверем! Он у тебя на людей бросается.

– Знаешь, Валент, если кто тут и бросается, то только ты. Идем, – сказал я демону и направился к двери. Восхождение по лестнице давалось как всегда трудно, выйдя наверх, я заметил, что уже поздний вечер. Этот безумный день наконец-то кончался.

– Господин, – проорала горничная от двери в кухню, боясь подойти, – вам ужин в комнате уже накрыли.

– Принеси ужин еще для одного, – распорядился я. – Ванна готова?

– Да.

– Хорошо.

Мне предстояло преодолеть еще лестницу на второй этаж, я со вздохом протянул руку к перилам.

– Может, все-таки перейдешь в боевую трансформацию, и мы дойдем туда уже сегодня? – раздался прямо над ухом холодный голос.

Я от неожиданности шумно сглотнул и промямлил оправдываясь:

– Но у людей не бывает боевой трансформации…

– Что, совсем?

На лице его проступило искреннее удивление, на этот раз он не смог удержать отстраненно-холодное выражение. Но удивление только показалось и исчезло, на секунду его лицо стало живым и открытым, а потом он опять закрылся. Словно с холодной улицы на миг промелькнуло за открытой дверью теплое нутро дома. Он презрительно фыркнул и взял меня за запястье. С перепугу, на одних инстинктах я вывернул руку и на запястье остались четыре кровавых полосы от когтей.

– Безумный человек! Да если бы я сейчас не убрал руку, ты сам, по своей глупости лишился бы ее. Ты что, решил убиться об меня?

– А зачем ты меня хватаешь? – от страха я все повышал и повышал голос, – зачем вообще все это? – я сунул ему под нос руку, с которой капала кровь.

– Я просто хотел, чтобы мы быстро поднялись.

– Не трогай меня…

– Как хочешь, я пошел ужинать, а ты, когда дойдешь, можешь присоединиться.

– Но ты не знаешь, где моя комната!

– Откуда пахнет едой я найти в состоянии, – усмехнулся демон, поднимаясь на две ступени.

– Подожди! – мне не хотелось его просить, но нога болела, хотелось побыстрее дойти и вытянуть ее на диване, – помоги мне, пожалуйста.

Мне удалось удивить его еще раз, странный он все-таки. А потом удивили меня, причем до икоты. Я и охнуть не успел, как оказался перекинутым через плечо демона с задранной к потолку задницей, минута и он уже открывал дверь в мою комнату.

Бог ты мой, а с виду и не подумаешь, что он запросто мужиков на руках таскать может, худой, жилистый весь, кость узкая, а поди ж ты.

А второй раз я икнул, приземляясь на диван. Но надо все-таки показать, что я не испугался. Одернув задравшуюся до подмышек рубашку и сделав вид, что таскают меня на руках каждый день, я гостеприимным жестом указал на накрытый к ужину стол.

– Присаживайся…

Демон, шагнувший было к столу, вдруг застыл, потеребил рукой вуаль у себя на лице и отвернулся.

– Не нравится?

– Похоже, что пока я есть не хочу… – проговорил он вздыхая.

– Может быть, тогда примешь ванну? Там и согреешься.

– Приму что? – переспросил он.

– Ты вымыться не хочешь?

– Пожалуй.

Мне показалось или он действительно сказал это как-то неуверенно?

– Идем.

В ванне я с удовольствием наблюдал выражение изумления на его лице.

– Вы моетесь в этой посуде? Как?

– Ложимся…

– Лежа?

– Да. Под голову можно положить сложенное полотенце, чтобы было еще удобнее…

– Удобнее…

Казалось, демон растерял всю свою злость и наглость, на мгновение став беззащитным и каким-то сбитым с толку. Затем, не раздумывая, развязал плед, бросил его к ногам и направился к ванне.

– Постой! А ты раздеваться не будешь?

– Раздеваться? – демон осмотрел себя и в недоумении поднял глаза на меня.

– Ну да. Или ты сам эту штуку снять не можешь? – сказал я, кивая на его корсет, – если хочешь, я могу тебе помочь…

Демон только фыркнул и, отвернувшись, сделал шаг, потом как-то нерешительно застыл и снова развернулся ко мне.

– Сними…

Что-то такое было в его глазах, я не смог понять, что. Я подошел к нему и попытался отстегнуть металлическую защелку с руной посередине. Демон даже не делал никаких попыток помочь мне, он просто стоял и смотрел сверху вниз. Застежка с трудом, но поддалась, и тогда я услышал, как выдохнул демон, все это время он стоял, затаив дыхание.

Застежки поддавались под моими руками, ремни отстегивались и вскоре демон смог снять свой странный корсет. Закрыв глаза и запрокинув назад голову, он вдохнул всей грудью, на выдохе получился стон наслаждения. А затем он посмотрел на меня, и на лице его была улыбка открытая и яркая, как солнечное утро, его серебристые глаза словно светились.

– Спасибо, человек…

Он выдохнул это как-то очень интимно и протяжно, по хребту у меня поползли мурашки, я вдруг сообразил, что стою полностью одетый перед обнаженным демоном.

– Эээ… Называй меня Линарэс. А тебя как зовут?

– Ар… Арт. А теперь помоги еще и с лица снять эту тряпку.

Я осторожно через голову снял с его лица вуаль. Демон напряженно замер, казалось, прислушиваясь к чему-то в себе, затем задумчиво покивав головой, взял вуаль из моих рук и развернулся к ванне. И я увидел его спину. С двух сторон от позвоночника, у него от плеч до конца лопаток тянулись два белых шрама.

Я разглядывал его спину, а взгляд скользил все ниже и ниже, туда, где спина уже теряла свое название, и черный хвост мне уже не казался такой вопиюще лишней деталью, почему-то хотелось провести по нему рукой.

– Присоединишься?

Спокойный, холодный голос и пристальный взгляд через плечо.

– Нет! – и я позорно сбежал, исчезая за дверью.