Текст книги "Рубеж веков-2 (СИ)"

Автор книги: Ludvig Normaien

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 17 страниц)

Периодически крутились в подконтрольном районе какие-то подозрительные люди – часть из них удалось задержать, и на допросе часть из них сознавались, что собирают сведения для софийского санджакбея, который искал тех, кто напал на кулату-на-Вите. Этих разведчиков повесили.

Были «разведчики» и от сопредельных банд. И разведчиков -«трапезитов» как их называли в Ромейской Империи в давние времена, от других отрядов мессиан-ортодоксов Теодор отпускал обратно, с предложением объединяться.

В начале августа к отряду Лемка присоединилась группа македонян с юга. Их хорошо потрепали, и главой стала женщина – Йованна Маркова, которая оказалась достаточно умна, что наступило на горло своему чувству гордости и пришла под защиту более крупного отряда. Да и вообще, македонян болгары считали младшей дальней роднёй, но отнюдь не своими, и не слишком стремились помогать и делиться припасами, отчего зачастую возникали конфликтные ситуации между ними.

Да Йованна наотрез отказалась даже перевязывать раны (имеется в виду – постоянно, только этим и заниматься), не то что сидеть на кухне.

Эта банда существовала около полугода. За это время у них было пять боев, и, по оценкам Йованны, она сама убила и ранила не менее восьми агарян... Во время разговора она подбросила кинжал, вынутый из-за сапога, и ловко поймала его за рукоятку и продолжала рассказывать, как она проходила со своими братьями по оружию по пятьдесят миль и больше за ночь. Днем они отдыхали на вершине какой-то одинокой горы, которая господствовала над длинной дорогой, а ночью спускались из этих «вороньих гнезд» на высоте, чтобы устроить засаду небольшим отрядам сарацин или напасть на маленькие городки, пытаясь полностью уничтожить гарнизон и любого исмаилита мужского пола в нем. Эта женщина не щадила сарацин: Йованна сказала, что они убили ее мать, отца и всех ее братьев в один день. Месть была ее единственной целью.

Некоторые совсем мелкие группы, как уже было написано, присоединились. С другими, как например с разбойниками, что действовали на севере, возле села Желязны – пришлось решать по-другому.

Однажды, в разгар лета прибежал крестьянин из Желязнов, сообщивший что на них напали разбойники и им нужна защита, которую Теодор обещал предоставить.

За Желязны, самый северный село из тех, которые были под защитой отряда Теодора, пришлось драться. Село грабила смешанная, разнородная группа, в состав которой, если судить по внешнему виду, входили и поджарые греки, чванливые латиняне, суетливые валахи, венгры и прочие.

Посёлок стоял на берегу озерца, занимаясь добычей железной руды, и встреча произошла на довольно ровном месте, с одной стороны упиравшимся непосредственно в озеро, а с другой стороны – в крутую и высокую скалу, непригодную для того, чтобы на неё подняться.

Ромеи пришли в количестве 46 человек – часть сил пришлось оставить и в крепости, и вести наблюдение.

А разбойников было почти в два раза больше. Поэтому договориться не получилось: видя более малочисленных соперников, разбойники сразу выстроились для боя, организовавшись очень быстро. В первом ряду стояли бойцы с алебардами и копьями в руках, и с немалым количеством, в основном, элементов западных доспехов на теле.

В какой-то миг Теодору показалось, что там, за спинами строящихся в боевой строй людей мелькнула фигура Кальколло – но быстро вернул себя мыслями к происходящему.

Их стрелки вышли вперед, встав небольшой рассыпанный линией перед коробочкой пехоты.

У ромеев Теодора доспехов не было ни у кого, зато у большей части были ружья, и не менее десяти человек были на конях – они исполняли в отряде роль разведки.

Скопефтов Лемк тоже выдвинул вперёд, построив в одну большую линию. Остальным, у кого нет ружей, плотной группой встали позади, во главе с Рыжеусым. Всадники встали ещё далее, так как развернуться здесь было негде.

Два отряда разделяло около двухсот пятидесяти шагов.

Стрелки разбойников собрались в кучу.

– Зажигают фитили. – разглядели скопефты. У них самих уже всё было готово.

Видимо, разговаривать они не хотели. А Теодор не мог отступить, так как обещал жителям Желязны защиту.

Тупик.

Лемк не стал дожидаться пока его атакуют. По его приказу скопефты пошли вперёд размеренным шагом. За ними двинулись люди Рыжеусого Евстафия, отчаянно пытаясь держать строй на испанский манер, что у них получалось просто отвратительно.

На расстоянии в 150 шагов стрелки врага выстрелили вразнобой, и пара ромеев, зажав раны, со стонами поспешили выйти из строя.

Пока они вновь заряжали оружие, подошедшие на 90 шагов ромеи по приказу Теодора дали дружный залп, выбив почти всех стрелков, но почти не задев или не пробив доспехи первой линии пехоты.

В ответ на это, видя такие потери от залпа скопефтов, подбадривая себя криками, быстрым шагом вперёд пошла в атаку пехота разбойников, которую на расстоянии в 20 шагов встретил новый залп, в упор, из порядка 30 стволов. Выстрелили, когда стали ясно видны белые от напряжения пальцы разбойников.

Треть разбойников сразу была убита или оказалась ранена. Но это не остановило их порыв. С яростными криками они попытались ударить разбежавшихся в стороны скопефтов, но в итоге ударили на пехоту Евстафия, и тут же начали их теснить. Ромеям с холодным оружием пришлось непросто.

Скопефты же не разбежались. Отойдя в сторону, они по приказу Лемка начали обстреливать разбойников с флангов и тыла.

Неся потери, долго подобного разбойники выдержать не могли. Слишком уж губительными были мушкетные выстрелы. Спасая свои жизни, они побежали, а за ними, сломив строй и взявшись за клинки, побежали уже все ромеи.

А обгоняя их мчались всадники, что в итоге и заставили большую часть разбойников сдаться.

В итоге лидеры разбойников оказались убиты. Всем раненым разбойникам тут же постарались оказать посильную медицинскую помощь.

А все пленные без вопросов перешли на службу – на первых порах без оплаты, за кормежку, что их полностью устроило.

5 погибших и 17 принятых в отряд – таков был итог этого похода, если не считать, что Теодор защитил «свою» территорию и «обложил данью», или вернее сказать: взял под защиту, ещё три мелких посёлка, которые терроризировали разбойники.

Очень трудно было лечить раненых в условиях, когда живешь в глуши. До монастыря Святой Троицы ещё надо было добраться, а мужчины истекали крови уже прямо сейчас.

Впрочем, были варианты. Среди взятых под охрану селений, что попадали под «нашу» территорию, была знахарка, или если по-простому – то просто ведьма, однако местные к ней ходили и не жаловались (кто выжил).

Лечила она не только от отравлений и нежелательной беременности, но залечивала резаные и колотые раны.

– Не вылечишь раненых, то утоплю. Вылечишь – получишь золотой.

Знахарка лишь цыкнула, но людей приняла без разговоров.

О раненых обязательно надо было заботиться. И так уже отряд после себя оставлял много могильных холмов.

Первоначально, пока ромеев было не более тридцати человек, они выходили на один из горных участков дороги и совершали нападения на явных сарацин – ведущих грузы и просто путников, если они выглядели богато или имели отношение к войску. К примеру, первым нападению подверглись десяток азапов, что перегоняли большую отару овец для армии Джевад-паши. Азапов перебили, а овец угнали. Но не пасти же их самим? Перегнали в подконтрольные горы, отдав крестьянам, угнавшим их на дальние горные пастбища.

Не раз видели колонны пехоты и конницы, но не решались их атаковать.

Когда численность перевалила за 50 человек, стали делиться на два отряда, действующие на разных дорогах.

Следов старались не оставлять. Захваченных лишних коней, овец и другой скот, отдавали крестьянам подконтрольных сёл взамен получая овёс для оставшихся, рабочую силу для строительства/ремонта крепости, переноски грузов и прочих работ.

В целом, такие нападения позволяли отряду полностью снабжать себя необходимыми для жизни припасами.

В итоге оказалось, что под руководством Лемка был отряд, который он называл частью имперских вооружённых сил, но который, между тем, практически совершенно не мог, не был обучен сражаться в «правильном» пешем строю. Не мог он вести и конный бой. Но зато он был мобилен и обладал довольно большой огневой мощью. Не обладавшие аркебузами воины, при этом, могли вступать в ближний бой, но таких было немного. Каждым человеком Лемк дорожил, так как найти подобных было непросто.

Палаток ромеи не знали, и солдаты спали под открытым небом. Это значительно сокращало вес снаряжения в похоже, так как у тех же савойцев за каждым их полком следовало не менее 60 вьючных лошадей, нагруженных только палатками. При этом на постоянной основе, будучи привязанными к одному месту, Теодор старался создать для людей максимальный комфорт, так как солдаты были простыми людьми, и радости им в жизни тоже нужны были простые.

Очередной выход начинался как обычно: 23 ромея – 11 скопефтов, 7 бойцов ближнего боя, 5 кавалеристов налегке выдвинулись к «своему» участку дороги.

Незадолго до полудня встретили пятерых всадников – одного богатого сипаха, двух джебелю/латников и троих легковооруженных конных слуг. Лемк решил их атаковать, что и было проделано – залп первых шести стрелков в упор вывел часть противников, не ожидавших подобного хода, а потом дали залп ещё пятеро оставшихся. Выскочившие на дорогу пехотинцы связали боем и добили двух израненных людей, пока стрелки перезаряжались.

Проблема началась, когда наблюдающие за дорогой подали знак о том, что на дороге есть движение, а ромеи ещё не убрали в сторону тела павших.

К несчастью, самым непростым было убрать тело коня, нечаянно нарвавшегося на пулю. А эта туша явно тянула на всю тысячу фунтов...

На встречу ромеям скакал Ховр, махая руками. Теодор кажется его понял:

– Уходим, собираемся! Бросайте всё!

Не спели ромеи скрыться, как из-за поворота показались новые сарацины.

Идущие рысью всадники сами не ожидали увидеть то, что предстало перед их взорами. Разбросанное на земле оружие, тянущие трупы по земле ромеи...

– Уходите! Все в лес! Все в лес! Бегом!

Видимо бегущие люди для них являлись тем, на что реагировать нужно было одним способом: дать шпор коню и выхватив оружие, броситься к убегающим во всю мочь!

С гиканьем и улюлюканьем всадники врубились в последних из бегущих людей: смяли их, рубили, секли и топтали.

Добежав до деревьев, Теодор скомандовал:

– Стой! Заряжай!

Всадники крутились у леса, добивая людей, но некоторые уже устремились к стрелкам.

– Пали! – и тут же: – Уходим!

За клубом дыма было видно, что сарацины отхлынули, потеряв несколько воинов.

Пока из-за деревьев ещё было видно дорогу, Лемк приметил, как подхлестывая лошадей, прибывают всё новые всадники, многие из которых были вооружены луками

– Бегом!

Лес был не хожен, в нем было много скальных выступов и приземистого, по пояс человеку кустарника, из-за чего попав в него, кони уже не могли так быстро прорываться вперёд.

Преследование началось – враги были многочисленнее и быстрее на открытых пространствах, а ромеев было почти в десять раз меньше, но в лесу можно ещё можно было спрятаться.

Только бы убежать...

Ромеи нажали вовсю, чтобы за считанный час уйти чуть ли не на шесть миль. В этом преследовании спасали только ноги.

Они бежали, все время посматривая по сторонам – а это было непросто.

В этом лесу сарацины и другие их сторонники (Теодору казалось, что он слышал арабскую и болгарскую речь) неспешно, как ему казалось, гонялись за ними, за их жизнями. Они стремились вымотать их, пользуясь выносливость. коней. Увидев, что ромеи сделали с пятеркой первых всадников (а это наверняка был их арьергард/передовой дозор), как ромеи их нашпиговали пулями, они наверняка мечтали поймать оставшихся ромеев живьем. Он всей своё жалкой душой хотели, чтобы они умирали медленно и мучительно, вот они и погнались за ромеями, как за зайцами, как гонялись бы за любым другим, кто не бросил оружия, кто не склонил перед ними головы.

Правда «зайцы» оказались дикие, и стали кусаться.

Вырвавшись по руслу сезонной реки чуть вперед, ромеи сделали резкий поворот и спрятавшись за камнями, мокрые от пота, ромеи переводили дыхание:

– Один... Два... Три... Пять... Восемь... Одиннадцать... Двенадцать... – считал Лемк вырвавшихся членов своей части отряда. Из них десять скопефтов, умудрившихся еще не бросить мушкеты и аркебузы.

– Кто бросит оружие, того убью сам! – насколько мог спокойнее сказал Теодор, с трудом переводя дыхание – легким воздуха всё никак не хватало.

– Заряжайте и будьте готовы!

Жаль, что оружие не зарядить лёжа, но можно привалиться спиной к камню.

Треск веток, стук копыт и ругательства становились всё ближе и Лемк возблагодарил всех богов и святых, что не дал команды открыть стрельбу, так как из леса вылетел Ховр, за которым гнались преследователи.

– Пли! – и янычарский длинноствольный мушкет выплюнул столб дыма и искр, выталкивая крупный кусок свинца, сбивший с седла одного из преследователей.

– Алла! Иншалла!

– Бегом! В гору! – побежали ромеи в указанном направлении.

Сперва притормозив, сарацины начали пускать стрелы, другие выстрелили из пистолей, а потом все спешились и с яростными криками бросились за Теодором с его кампанией.

Успев вскарабкаться чуть выше, Лемк как замыкающий, вступил бой первым со свежими врагами, действуя длинным мушкетом как дубиной. Приклад здорово подошел, чтобы бить сверху по головам, укутанными чалмами/тюрбанами/тюбетейками.

А потом сверху начали раздаваться выстрелы, покатились камни и потеряв людей, сарацины откатились.

Нельзя было терять времени – врагов слишком много. Сейчас они подумают и постараются обойти ромеев, да ещё наверняка и вызовут себе подмогу. Теодор бы сделал так.

Поднявшись по склону метров на сто, и прячась за камнями, Лемк, прежде чем потерять из виду врагов, увидел, как они разделились: часть осторожно пошла за отрядом Теодора, другие – на конях, поскакали в обход, продираясь сквозь кустарник и ветки деревьев

У людей на горе всегда больше преимуществ, так как они видят с высоты чуть больше...

– Так сколько же их? – глядя туда, откуда они должны были появиться.

– Раз... Два...

– Их двадцать! Я сосчитал! – зажимая саблю, подбежал Ховр. Говорил он ещё как каши в рот набрав, но в разы лучше. Общение с Юцем, видимо, сказывалось.

Рядом чертыхался один из стрелков, который умудрился потушить фитиль своим потом.

– Отдохнули? Вперед!

– Декарх, сил нет никаких...

– Если жить хотите – вперёд!

Пытавшийся обойти гору отряд оказался чуть ниже по склону, чем Теодор рассчитывали и только часть смогла вести по ним пальбу – четыре человека, на расстоянии в 50 футов застрелили троих, да ещё и остальные не стояли без дела, спустив со склона камни, сумев раздавить двоих и знатно напугав лошадей, которые понесли своих ездоков во все стороны. На какое-то время они теперь не представляли опасности.

Но ведь были ещё те, кто крался следом.

Хорошо, что они не спешили, опасаясь засады. И только услышав треск выстрелов, грохот камней и дикое ржание лошадей, побежали вперёд.

Те, кто даже просто ходил в гору наверняка понимают, какого это по ощущениям, когда легкие горят огнём, грудь разрывает, глаза застилает пот, ноги уже не могут оторваться от камней чтобы сделать ещё шаг. А если в этот момент почти в упор по вам дадут залп и на спуск побегут пусть тоже усталые враги, но ведь на спуск!

Это оказалось весьма и весьма неприятно для исмаилитов, если судить по их воплям.

Размахивая ружьями, ромеи проломили несколько черепов, сбили с ног, вооруженных саблями и палашами смуглых всадников, приканчивая их ножами.

Один из вожаков, ага или баши – крепкий и высокий воин средних лет, несмотря на мокрое от пота лицо, ловким ударом смахнул голову напавшему на него ромею, однако, когда на него обрушились несколько человек с Теодором, против которых сумел лишь тяжелым клинком расщепить приклад мушкета, после чего ему нанесли множество ран, от которых он и истёк кровью.

Оставшиеся сарацины отступили и тут – ломая ноги, покатились по склону вниз.

Те, кто считал себя на охоте, сами стали жертвами в этот день. Они гонялись за ромеями, при этом из раза в раз повторяли одну и ту же ошибку: преследуя отряд, но не видя его, они, приблизившись, подставляли себя под выстрелы. Они не ведали, откуда и в какое мгновение последуют эти выстрелы, а ромеи сразу же убегали. Они участвовали будто бы в большом забеге – или марафонском забеге, если говорить древними терминами – наградой в котором для них стала их собственная жизнь.

Ромеи радовались победе преждевременно.

Сарацины остановились у подножия горы. К ним присоединились и воины второй отряда, собравшиеся после огня и камнепада.

Видно, что на какое-то время лидер всадников отказался от преследования. Всем требовался отдых и возможность перевязать раны, да и нужно было составить новый план действий.

Ромеи тоже порядочно устали, дико хотели пить и есть. Пустили по кругу фляги с монастырским вином и одну флягу с ракией – один глоток не свалит с ног. Зажевали всё сухарями с сыром, с зубчиком чеснока. Нельзя было сильно наедаться – съешь больше, а бежать сможешь меньше. Вино взбодрило, Теодор себя чувствовал ещё хорошо, а потому, когда его люди отдыхали, разлёгшись на камнях, сам внимательно следил за врагами.

На какое-то время сняв сапоги, проветрил с удовольствием ноги.

Из лагеря сарацин, которых осталось возможно около сорока человек – гораздо больше, чем требовалось для верного уничтожения отряда Теодора – выехало несколько всадников. По двое, они, держась на безопасном расстоянии, следовали по своим старым следам, обошли гору и остановились на лысом холме – на таком расстоянии, что не достать метким выстрелом, и стали наблюдать за ромеями.

– Смотрите-смотрите, выродки! – выругался Евстафий, погрозив им кинжалом. – Когда уходим?

– Пока не уходим.

– Нам нельзя ждать! Их больше! Эти скотоложцы задавят нас числом. Нам не хватит зарядов – порох, свинец кончатся, фитиль прогорит!

– ...а если отойдём, то нас растопчут. Смотри – вокруг не такая уж лесистая местность – гора на горе, это так. Но далеко ли скроешься в подобной местности?

– И чего ждать? Дорого продать свои жизни?

– Дорого не дорого, но поторговаться можно – и совсем не факт, что они захотят нас «купить» за такую цену... – хохотнул Теодор.

Когда вокруг стемнело так, что уже мало что можно было разобрать – Теодор приказал привязать пару тлеющий фителей на том месте, где они отдыхали, а остальные спрятать от любопытных взглядов. И повел своих людей вниз, получая ушибы, когда натыкались на камни.

Костры преследователей горели так ярко, что их света хватало на то, чтобы увидеть, как блестит железо оружия караульных в стороне.

Теодор вызвал добровольцев – и таких было несколько, среди которых и Ховр. Им предстояло убрать караульных, чтобы остальные ромеи могли ближе приблизиться к кострам:

– Вы ползете первыми! Пробирайтесь крадучись, как змеи передвигаются. Ползком подберитесь к своему караульному. Когда повернется спиной – быстро кидаетесь и колите его. Потом осмотрись и прислушайтесь. Если нет переполоха, то двигайтесь к костру. Если что – сразу бросайтесь на землю, чтобы вас не приметили.

– Делимся фитилями! У кого закончились пули? Держите! – поделился свинцовыми шариками Теодор.

– Остальные: после того, как тех уберут, крадемся вперед, пока я не остановлю. Даем залп и потом вперед – бейте да руби. Но чтобы никто не отдалялся от друг от друга далеко, не то отрежут от своих и перебьют. Увидите, что все похватали оружие – бегите назад! Мы не геройствовать собираемся, а врагов убивать.

Солдаты стояли плотно, чтобы ни одно слово не прошло мимо.

– Удары должны сыпаться градом. Колите быстро – не до фехтования сейчас! Тут вам не там и не то, ясно? И ещё – когда нападаем – кричите! Помните, как сказал великий полководец и правитель прошлого: «громкоголосое войско способно с помощью криков устрашить врагов»!

Всё прошло хорошо – караульные упали без лишнего шума и возни. И потому подобравшись практически в упор ромеи пустили в ход огнестрельное оружие, по команде дав пару залпов, убивая сидящих у костров, а затем бросились вперёд:

– Вперед! Вперед во имя всех святых! Смелее! – кричал Теодор, держась впереди. – Рубите в куски погань! В ножи их! Чтобы ни одному не живому не удалось уйти!

Последние слова, конечно, были преувеличением, но все же...

Весь сарацинский лагерь в один миг наполнился криками страха, руганью, шумом оружия, хрипом раненых и предсмертными стонами. И лишь когда схватка начала переходить в ожесточенное кровопролитие.

Драка не оказалась долгой – сарацин было слишком много, и ромеям пришлось вскоре убегать.

Одного ромея сарацины всё же убили и несколько получили ранения.

В ночном переполохе так же потеряли два ружья, но те, кто это сделал, показывали свои окровавленные клинки в качестве оправдания.

Когда наступила рассветная пора, ромеи вновь обстреляли измученных днем и ночью сарацинов, убив нескольких, после чего отправились поспать пару часов.

Не выспавшиеся – так они и не легли, усталые исмаилиты устроили утром собрание, и, судя по всему переругались. Их уже было не такое подавляющее большинство – почти половины лишились за ночь. Может они бы и не прочь. Но как это было сделать, чтобы не походило на бегство? Как сделать, чтобы сохранить лицо? Чтобы и наказать наглецов, и не дать осквернить тела павших?

Лемк мог помочь только одним образом.

Стоя на скалах, ромеи смеялись, делали непристойные жесты и всячески поносили своих врагов:

– Скотоложцы! Овцелюбы!

– Любители маленьких мальчиков!

– Чтоб вам пить уксус вместо воды!

Среди сарацин было немало храбрых воинов. Взъярившись, они с пистолями и клинками наголо бросились к скалам, чтобы наказать дерзких гяуров, но были встречены новым залпом.

Понеся новые потери, так и не добравшись к насмешникам, и проклиная всё на свете, они откатились назад. Их уже было едва больше той горстки воинов, что была с Теодором.

А потом ромеи спустились со скалы и начали строиться, держа мушкеты наизготовку.

Оставшиеся сарацины не выдержали этого зрелища, и, нахлёстывая коней, сбежали, прихватив часть коней убитых.

А ведь, если бы они знали, каких трудов стоило Теодору заставить выйти воинов вперед, неся ружья, когда у большинства фитили горели уже больше для вида, так как ни свинца, ни пороха уже не было.

Однако добыча, собранная с тел павших сарацинов и найденная в их торбах/сумах многократно отбила потерянное.

Не забыли найти и тела своих павших. Окоченевшие за ночь тела похоронить было некогда, так как невозможно это было сделать быстро – стянули их в овраг и даже камнями не закидали, только ветками. Теодор надеялся, что сюда можно будет выслать монахов, которые и займутся похоронами.

Это был самый богатый, самый сильный, самый крупный отряд, который удалось разбить ромеям Теодора к этому времени. Мало рассеять почти сотню клинков сарацинской конницы – в это мало кто поверит. А если сказать, какими силами это было сделано, не поверит вовсе никто.

На скорую руку воздвигли трофей в честь этой победы: благо брошенных вещей и трупов хватало.

Добычей же оказались пару десятков великолепных коней фессалийской породы – с длинной головой, глубокой грудью, прямой спиной, стройными сильными ногами. А помимо них:– золотые и серебряные монеты; украшения – перстни, кольца, подвески; упряжь, богатой отделки холодное оружие. А ещё были колесцовые пистоли – пусть не самые надежные, меткие и очень сильно уступавшие ружьям в пробивной силе – это была замечательная добыча, которая существенно позволяла повысить огневую мощь отряда.

– Эх, было бы чем и в ближнем бою колоть всадников, то и не пришлось бы по скалам лазить. В следующий раз хоть копья носи с собой... – жалели осмелевшие скопефты.

Глава 16

Авторитет Теодора Лемка, и так достаточно крепкий, после разгрома конной сотни стал ещё более высоким. Мало кто уже его называл протодекархом. Чаще лагатором, появилось обращение – гемилохит, по факту командования практически кентархией/ротой. Слава ромеев из крепости Копсис разнеслась по всей округе.

В конце августа, в преддверие зимы, достаточно усилившись, «набравшись опыта» в небольших засадах, боях и налётах максимально, люди в отряде попросили его увести их на восток, к ромеям. Ромеев насчитывалось уже чуть более 90 человек. И из них никто не хотел зимовать здесь, в чуждых, открытых всем ветрам горах. Теодор сам соскучился по цивилизации хоть считал, что план свой не выполнил, так как не узнал о друзьях, не освободил пленных, всё же решил не игнорировать практически единодушное желание отряда идти на соединение с армией Петра Кавасила.

Шли на восток по безлюдным, горным местам и голову Теодора занимали весьма далёкие дела, часть из которых вообще его не должна была его касаться. Например:

Как заставить венецианцев и других простить долг или может где найти деньги и снять зависимость?

Удалось ли императору найти союзников?

Удастся ли сдержать сарацин у Никополя?

Где искать корону Маврикия?

Как выдавить савойцев из коренных имперских городов и земель, где они стояли гарнизонами?

При этом они появлялись вперемешку с вполне привычными, пожалуй, даже бытовыми вопросами:

Где могут быть друзья?

Стоит ли брать пленных за выкуп?

Удастся ли выгодно продать захваченных лошадей во Фракии?

Можно ли стать гемилохитом, если он приведёт целую кентархию в армию Кавасила?

Чем вообще заняться после армии, когда закончится контракт? Попытаться стать младшим комитом ворот, как хотел, или поехать в присоединение болгарские города, попытаться сделать там карьеру. Или поступить в Схолу, выучиться на нотариуса... Кое-какие деньги есть, часть ещё припрятана...

Как потратить с пользой собранное серебро, которое понемногу, но таяло на зарплаты солдат. А они ведь требовали денег: где-то их пропивая, где-то тратя на личные нужды – подливая клинья к молоденьким вдовушкам, чиня снаряжение, покупая вино, пиво и ракию и на прочие нужды. Невозможно было всё время держать людей в суровых рукавицах.

Война в ближайшее время не завершится, а значит оружие ещё долго будет в цене – стоит ли вложить деньги в строительство пороховой мельницы?

Цок-цок, цок-цок – били копыта Гоплита, которого уже пора было перековать, о камни...

– Лагатора сюда! – позвали его из головы колонны.

Часть ромеев шла пешими, но уже практически половина могли себе позволить передвигаться на замечательных конях.

Передовой охранный отряд, или как говорят латиняне – авангард, о котором Лемк никогда не забывал, по заветам Маврикия «Если марш совершается в незнакомых землях или местностях, следует выслать... вперед менсоров...» выявляли, что находится по пути и что-то обнаружили.

Две пустые повозки стояли на дороге, третья лежала на боку – наверняка лошадь понесла и телега перевернулась. Мертвая лошадь лежала рядом, а из окровавленного бока торчала пара сломанных стрел. На камнях валялись трупы: порезанные, с переломанными конечностями, пронзенные стрелами – человек двадцать, на первый взгляд.

Вокруг были разбросаны обломки, расщепленные доски, обрывки одежды и прочий хлам. Если и было что-то целое, то это утащили/разграбили.

– Кто мог устроить? – побледнел декарх Галани, который такое ощущение, не видел сцен жестокости.

– Силистрийцы. Или румелийцы. – Евстафий.

– Может просто разбойники?

– А что, разве ромеи на подобное не способны? -усмехнулась Йованна

– Мы не такие!

– Вполне могут быть те же савойцы.

– В общем, это мог быть быть кто угодно. – подвел итог короткого спора Лемк.

– Мы не знаем, кто убил этих людей, но это были явно торговцы. А те, кто грабит торговцев, даже если это природные ромеи, наносят вред империи, а значит ничем не лучше сарацин. Было бы хорошо их найти. К тому же – убийцы наверняка что-то с разбитого каравана взяли, и если мы убьём разбойников, и поделим это украденное добро между собой, то сделаем во многом благое дело.

Так как места были высокогорные, то растительности вокруг никакой не было. И если нападение было неожиданным, то оно происходило из-за скал, из горных распадок. Теодор всмотрелся в окружающее, чтобы увидеть, как там перебегают с места на место многочисленные люди.

Он тут же скомандовал отступление.

Это засада!

А биться с теми, кто уже выбрал место и время сражения вместо тебя у Теодора не было никакого желания. Такой бой мог обернуться большой кровью в случае победы.

Начался мушкетный обстрел, полетели стрелы.

Кентархия ромеев не впала в панику. Скопефты отстреливались, коней с припасами уводили.

Пусть с трудом, но мушкетным огнем отразили атаку конного отряда. Затем вперёд вышла толпа оборванцев, похожих на азапов. Бой был трудный, дошедший до холодного оружия, но отбились. Ромеи отступали назад, преследуемые разнородной конницей, пока в узком горном дефиле не устроили им огненную ловушку. Авангард преследователей удалось перебить, а остальные лишь посылали проклятия вслед, потрясая отрезанными головами павших ромеев которых не было никакой возможности унести.

Лемк слышал, что ему это ставили в упрек – что надо было быстрее отступать, развернуться и буквально бегом уходить от зейбеков.

Этот неудачный выход изрядно исчерпал запасы пороха, ромеи лишились восьмой части отряда.

Теодор говорил своим понурым людям:

– Ромеи, в отличии от франков и немцев, в прошлом редко шли в бой ради славы. Отступить перед многочисленным врагом не стыдно! Всегда можно вернуться и уничтожить противника тогда, когда он не ожидает нападения.

На что надеялись нападающие? Расчет их был на устрашение? Что ромеи сложат оружие, увидев жестокую расправу?

Что же, проход в империю пока закрыт разбойниками-зейбеками.

И ничего не оставалось, кроме как на зимовку оставаться в горах.

Когда добрались до крепости, была ночь следующего дня. Вновь были выставлены караулы и наблюдение. Другие, свободные воины, падали на свои места от усталости, устраивались спать. А Теодору какое-то время не спалось. Он понимал, что ему и сейчас очень повезло. Ведь дрогни они, развернись и их всех бы перебили. На войне нельзя показывать врагу спину. Те, кто показывает врагу спину, больше паникует, а также этим вызывает у врага уверенность в своих силах.

Глава 17

Вынужденное возвращение из неудачного похода Теодор воспринял как определенный знак. Знак того, что отряду требовалось ещё больше усилиться. Сделать больше для того, чтобы их не восприняли после возвращения в основную армию за беглецов, которые отсиживались в безопасности.

Так как пришлось остаться в горах, то более внимательно стали относиться к просьбам местных жителей. Ведь благополучие отряда ромеев во многом зависело от поддержки простых людей, предупреждающих их об отрядах сарацинах, и поставляющих провизию.