Текст книги "Рубеж веков-2 (СИ)"

Автор книги: Ludvig Normaien

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 17 страниц)

Annotation

АЛЬТЕРНАТИВНАЯ ИСТОРИЯ БЕЗ ПОПАДАНЦЕВ

Начало XVII века, Восточная Европа. Если история дала шанс, то надо им пользоваться.

Девиз цикла: Мы вернем свое, чье бы оно ни было.

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Глава 28

Глава 29

Рубеж веков-2.

Глава 1

Осенний дождь стучит по спине, по плечам, и вода проникает сквозь плащ, выстуживая до костей. Серое небо над головой кажется бесконечным, словно оно наполняет все пространство вокруг. Вода стекает по лицу, смешиваясь с потом от усталости.

Деревья склоняются под тяжестью дождевых капель, словно они тоже испытывают усталость от этого бесконечного осеннего ненастья.

Солдаты молча продолжают свой путь, шаг за шагом, вперед через грязь и лужи. Холод пронизывает до самых костей, но нет возможности остановиться и погреться.

Дожди были проблемой, но не самой большой в копилке проблем.

Приведя окрестные земли к присяге автократору, войско стремилось забрать как можно больше земель из рук сарацин, несмотря на то, что холода уже были на пороге этого когда-то благословенного Богом края.

Все уже давно устали, хотели на зимние квартиры, но приказ есть приказ.

На зиму встали у Никополя, последней крепости, овладеть которой удалось в этой кампании. Но опять же, не силой солдат, а путём переговоров – договорившись выпустить сарацинский гарнизон с личным оружием в целости и сохранности, но при условии, что они оставят орудия и припасы, которых оказалось не так много, как расчитывали военачальники объединенной союзной армии (поэтому наверное гарнизон и сдался – знали, собаки, что не смогут выдержать осаду и воспользовались ситуацией. Так это или нет – остается только догадываться). Дальше пройти не успели.

Требовалось укрепить линии снабжения через Гемы, уничтожить банды зейбеков, набрать и обучить пополнение среди новых территорий, доставить припасы с запада. А это было сделать непросто – начинался штормовой сезон, а кораблям купцов приходилось собираться в караваны до Константинополя, чтобы их не перехватили магрибско/берберские, анатолийско/левантийские и прочие пираты.

Городок не мог вместить, естественно, всю объединенную армию. На зиму людей разослали по всей подконтрольной округе, малым городам и поселениям. Многие офицеры зимовали вдали от своих людей, и это считалось нормальным. Зимой никто никогда не воевал. Даже исмаилиты с их странными обычаями и законами всегда пережидали ненастья поздней осени-зимы-весны в тепле.

Солдат по традиции постарались распустить кого только можно, чтобы с началом весны вновь собрать, и таким образом уменьшить нагрузку на казну, сэкономить на продовольствии.

В присоединённых в ходе освобождения от сарацинской власти придунавских городках было мало места, там были большие проблемы с едой, с топливом. Многие крестьяне разбежались, другие были разорены, третьи убиты, четвёртые угнаны валахами или юрюками.

Теодор ещё мог найти себе жильё, то вот уже с группой друзей и войнуков это было сделать оказалось не под силу. К тому же цены на всё стремительно подскочили, особенно на провизию. Распустив солдат по округе, их прекратили централизованно снабжать, кроме тех частей, что остались стоять в освобожденных населённых/захваченных пунктах гарнизонами.

Лемк с друзьями, а также первоначально только часть войнуков тоже задумались о том, где провести зиму. Указаний насчёт их Лемку не пришло и он опасался того, что если некоторых из них отпустить на зиму, то весной их уже обратно в войске не найдётся, а где-то прибавится разбойников. При этом Теодор понимал, что если они всё же решатся уйти, то помешать им будет совсем непросто. Среди болгар шли споры и в итоге группа тех, кто выступал за зимовку вместе с ромеями победила.

Лемк был этому рад, и как протодекарх и как человек, которому с проверенными в похоже людьми было гораздо безопаснее себя чувствовать на самой границе с опасными соседями. Мардаит привёл ещё пару человек, с которыми сдружился в своём подразделении. Да Евхит поручился за молодого набожного паренька. Никто не возражал.

Всего набралось в группе двадцать семь человек, из которых чуть больше половины – болгары.

После недолгого совещания было принято совместное решение прихватить все пожитки (коих уже набралось на несколько полных телег), трофейных лошадок и двинуться вверх по течению Дуная/Данубы.

Можно было бы также добраться до родных мест наших войнуков, но это было довольно далеко, куда савойско-ромейско-имперско-испанское войско еще не добралось.

Пройдя несколько приречных болгарских селений, нашли удобное место в нескольких километрах выше по течению от впадения реки Осьмы в Данубу, (что недалеко от Никополя) расположившись чуть дальше берега, на высоком лесистом склоне, где нашли большой полусоженный деревянный сруб, чье основание было углублено в землю. Никаких вещей прежних хозяев не сохранилось, и мы так и не узнали кто здесь жил прежде и что с ними стало.

Лес и река, как источники пищи и воды, удобное место для возможной обороны, близость Никополя как места куда можно было относительно просто добраться за новостями, уйти под защиту. Всё это показалось группе достаточным основанием для того, чтобы обосноваться именно там.

Расположились по-простому и не откладывая взялись за работу.

Поставили первым делом навесы, заготовили дрова, и уже потом взялись за самую простую избу (только одну и на всех).

Пот поднимался над разогретым телами в исподних рубахах. Работали все, так как сидеть было хуже – сырость и мороз изгоняли благостное тепло и человек мучился не в пример сильнее.

Часть обгоревших брёвен разобрали на дрова, часть зачистили и вновь пустили в дело. Застучали топоры, и близлежащие деревья были срублены под корень.

Навалили лес, ошкурили и так как не было времени на сушку, сразу пустили его в дело. Крышу делал без скоб и шипов, насыпав на один накат брёвен крыши слой земли. Щели и стыки проконопатили мхом.

Соорудили лежаки и из камней сложили очаг.

Удобства были минимальные. Главное, что ставили перед собой – это чтобы можно было вместе поместиться под крышей и было сухо, тепло. Всех коней разместили вместе с собой, но уже вскоре их пришлось отдать их в охраняемый табун под селение Драгаш, где был организован выпас коней из армейской конницы. Всё из-за того что ни сена, ни овса мы в округе так и не нашли.

Уже через пару недель сруб стал напоминать не просто укреплённое помещение, общими усилиями довели её до состояния небольшой крепостицы на небольшом холме. Несколько десятков человек – не шутки. Делали её похожей на оную несколько бойниц/амбразур/оконц. Правда до времени занавешенные и заткнутые шкурами.

С собой взяли несколько мешков муки, сухофруктов, пару мешков знаменитого козьего сыра, несколько больших кусков твердого как дерево прокопченного мяса, пару мешков бобов и фасоли, несколько связок луканок и суджуков – местных колбас, да мешок соли: всё что удалось выменять/и закупить, собрав со всех серебра. Местные акче принимались плохо, серебра там оставалось немного, и их брали чуть выше цены медных монет, отчего за еду ушла значительная сумма более чем в 1500 акче. Правда разделённая на всех, эта сумма казалась не такой страшной, однако и еды на пару десятков молодых здоровых мужчин в телеге было лишь на недолгое время. Впрочем, на первое время должно было хватить.

Ромеи, как типичные горожане, были совершенно не охотники, но среди болгар нашлись знатоки и силки поставить, и указать на звериные следы – места были богаты на дичь и мелкие зверьё, не то что косулину или редкого оленя подстрелить. Ловили рыбу, удалось собрать и ягод перед наступившими вскоре заморозками.

Вечерами беседовали о старых временах, чистили оружие, ремонтировали подранную о кусты одежду.

Отличное место, при этом и у него был существенный минус в виде отсутствия новостей. Лишь изредка кидался жребий и уже десяток счастливчиков, по морозцу выбирались в городишко поискать провизию да узнать новости. Ромеям очень не хватало информации, которая раньше, они не замечали как, в большом городе окружала их.

Иногда, впрочем, появлялись гости – курьеры, охотники из местных или таких же зимующих где-то в окрестных селениях солдат. Их усаживали за стол, кормили теми скудными припасами, что были, а сами жадно слушали свежие новости, не слишком, впрочем, обнадеживающего свойства.

Сына Савойского герцога так и не обменяли, сарацины слишком упорствовали.

Слухи о том, что Франция действительно объявит войну западному императору, находили всё больше подтверждений. Речь шла только о сроках и все соглашались, что это дело будет сделано как только просохнут дороги.

Доходили и слухи от местных жителей о поведении союзных, да и ромейских войск на подконтрольных территориях. И поведение то было не самым подобающим. К новым подданным все относились как к завоеванному населению, а их имущество считали своим. Это не добавляло любви к империи.

При дворе императора вовсю шли интриги за новые должности и земли, которые щедро раздавались всем тем, чьи отдаленные предки имели хоть частичку прав на них.

Иноземные купцы везли всё новые товары, на забывая добавлять проценты к долгу государству.

Когда задули бореи и снег вовсю заваливал их жилище – сидели в доме.

Дела, конечно, тоже никуда не девались: разгрести снег, сходить за дровами, распилить их и нарубить, выложить в сушилку, поставить и проверить силки, проверить прорубь, принести воды, наварить еды, накормить-напоить-выгулять и вычистить коней (пока не увели в табун). Все это было и то не всегда – трудились по дежурствам, а отдыхающие резались в кости, рассказывали истории, но даже они со временем подошли к концу и длинные вечера проходили при лучине постепенно превращались в невыносимые, всё просто ложились спать, и мы всё больше походили на медведей – заросшие, небритые, в изношенной и засаленной одежде мы походили скорее на разбойников, чем на гордых солдат Империи. Даже болгары, вечно ленивые и сонные, уже дурели и пухли от сна.

Теодор тоже выспался, казалось, уже впрок. Если бы ему когда-нибудь сказали о том, что он устанет спать, то молодой парень посчитал бы это хорошей шуткой.

Изредка удавалось подстрелить животное, что неосторожно выбиралось к нам. Хотя со временем и они перестали выходить – уж больно много следов мы оставляли, много чуждых запахов пропитало всю округу.

Конечно, все искали новых развлечений. И однажды, услышав за стенами звонкий смех Корста и Арнауда, все сидевшие внутри выбежали посмотреть – что же творится снаружи.

Во дворе два взрослых мужчины кидались в друг друга снежками. Хотя, если посмотреть внимательнее – им едва исполнилось двадцать лет или вроде того.

– Обалдуи! – высказал всеобщее мнение Бойчо, смахнул с оглобли телеги мягкий снег, сжал и неожиданно метнул его в Корста, попав тому точно в лоб.

От всеобщего хохота, казалось, осыпался снег с ближайшего участка леса.

Обидевшись, Корст метнул снежок в Бойчо, но тот увернулся и снежок попал в Месала. Мардаит же "обиделся" за друга, взревел как олень в период гона и серией снежков атаковал болгарина. А за того тут же вступились другие болгары.

Постепенно битва все разрасталась, к ней присоединились абсолютно все.

Через какое-то время разделились на две группы, налепили снежки про запас и устроили практически военные действия по всем правилам, переходя в ближние атаки, в борьбу.

В снежки играли со всей мочи, не жалея ни себя, ни "противника" поэтому не обошлось без фингалов, разбитых носов и губ. Снежки ведь бывают разной плотности, да.

Зашли в жилище мокрые снаружи и внутри, и собравшись у очага или дрожа под одеялами на полатях, обогревались чистым кипятком или с заваренными в нём сухими листьями малины, а кто-то уже достал бурдюки с вином…

Всем так понравилось, что решили почаще выбираться на улицу и заниматься чем-то помимо хозяйственных дел.

Сказали – сделали.

Уплотнили площадку у сруба, и как-то оно постепенно пошло: кто-то боролся на снегу.

Изредка палили из аркебуз и мушкетов, однако совсем редко: порох берегли, хоть новый и выдали в один из выходов в Никополь – вместо провизии. Как сказал кентарх:

– Есть ружья и порох – и еду найдете.

Когда боролись – ромеи показывали грязные уличные уловки болгарам, а те показывали как традиционно борются в горных селениях.

Теодор показывал чему его успели научить со скьявоной, но это мало кому подходило. У всех было разное оружие, преобладали ятаганы и сабли, и приёмы боя скьявоны им не подходили.

Из самых трудных и жёстких игр устраивали поединки на палках. Одев всю одежду, молотили друг друга жердями или молодыми деревцами. Сдерживая силу, конечно же. Однако и так попадало всем весьма сильно.

Но всё время так продолжаться не могло, и эти тренировки тоже со временем потеряли первоначальную яркость впечатлений, став обыденностью.

Вечерами только успевал менять лучины, пытаясь на немного продлить световой день. Сон, ремонт одежды, кости...

Периодически кто-то на что-нибудь жаловался в темноте. Например:

– … Кто-то помнит еще времена, когда в битвах использовали почти только мечи и копья, да и стрелы. Ружей было так мало, что их и не предполагали во что чудовищное они превратятся. Доспехи были защитой, а теперь появилось это огнестрельное дьявольское оружие, от которого даже доспехи не спасают! Как нам теперь защищаться? Не знаю, какие будут битвы в будущем, но одно точно – огнестрельное оружие делает нас, солдат, беспомощными. А со временем его становится всё больше. Ружья становятся дальнобойней, мощнее. А пушек видели сколько сейчас? А размеры? Это же просто ожившие чудовища из сказок!

Они уничтожают все на своем пути… Да мы стали бессильными перед ними. Я слышал, помню, как раньше сражались – с честным мечом в руках и доспехами на теле. Теперь же все изменилось…

Возможно, это просто природный ход вещей, и мы должны принять его как данность. Но я все же не могу не жаловаться на то, что огнестрельное оружие делает нас, солдат, беспомощными. Мы потеряли свою защиту, потеряли уверенность в свои силы. Любой молокосос способен теперь убить с единого выстрела уважаемого человека даже в очень хорошей защите…

А ведь помимо скуки им всем угржал, да уже слегка и терзал голод. Поэтому совсем неудивительно, что со временем стала появляться новая тема для разговора.

– Сейчас бы барашка зажарить, да с вином…

– Да-а-а… Я бы даже доверил приготовить его…

– Ой-ой, кто бы говорил! Сам будешь готовить!

– О, смотрите, парень осмелел!

– Высокочтимые воины и все остальные… Ладно-ладно, все великие и непобедимые, собравшиеся ныне здесь… А почему бы нам не сходить за барашком?

– У местных вряд ли что-то осталось.

– А кто говорит о местных? Есть ещё одни "местные", у которых точно есть мяса вволю.

Все смотрели с интересом.

– Савойя?

– Да тьфу на тебя! Это же союзники, да и много их… Нет, я о юрюках и прочих сарацинах.

– Тебя что, тоже как императора… – оглянулся вокруг, нет ли кого – с колонны на площадь головой уронили? Где те юрюки?

– Известно где. Дальше по Дунаю.

– По Данубе!

– Эй, иди к чёрту со своими придирками. Главное ты понял о чем я. Понял ведь? Вот!

– В общем… Надо ловить момент пока зима немного успокоилась и холод сильный не пришёл.

– Согласен – мы в войско сиднем сидеть пришли или всё же заботиться о будущем?

– В армию.

– Эй, иди к чёрту!

– Не поминай…!

– Запрись в монастыре!

– Тебя не спросил! – спала привычное благодушие с Евхита.

– А надо было б…

– Тихо! Мы тут скоро такими темпами передеремся. Поддерживаю, надо идти в поиск.

– Поиск?

– Барашков поискать, да может ещё чего найдём.

– Говорю, нужно на кочевников – у них всегда скот есть!

– А ведь хорошо жн, если сейчас пойдём.

– Чего так?

– Никто зимой крепко не стережëтся.

– Кто тебе сказал?

– А ты сам не видел что у нас в турме твориться? Дворяне, нобили все по домам или вообще уехали в города. Для них-то всё найдется.

– Так это может только у наших да латинян так.

– Да нет. Да ты хоть вспомни… Хоть одну историю о том, как исмаилиты совершали походы какие зимой? Помнишь? Ну давай.

Теодор должен был признать, что не может вспомнить подобного.

– Вот! Сарацины – это конница. Конница зимой не воюет.Только мы же не конница…

Все внимательно на него поглядели.

– Итак, я предлагаю прогуляться по берегу великой реки – на запад и проверить что там они ещё не успели спрятать от нас.

– Опасно!

– Чего опасного?! – возмутился Месал. – Все сидят по домам и носа наружу не высовывают! Смотрите – находим небольшое селение, где живут сарацины, и мы даже можем не врываться в дома! Просто угоним скот! У сарацинов его всегда до чёрта как много.

– Не вспоминай диавольскую силу!

– Д тише ты… Живность всякая, если кто по скудоумию своему не знает, это мясо и молоко! И ещё это деньги! Кто последний в город ходил? Да и все слышали – сколько там сейчас фунт муки стоит? Напомнить? А мясо в разы дороже. Нападем – угоним, продадим и можно ведь даже не монетами брать. Вон, смотрите во что ваши кафтаны превратились! Весной позорно будет показаться на глаза кентарха. Выгонят прочь и ещё скажут: нам такие оборванцы ни к чему, ей-ей!

– Эй, Вылко, что думаешь?

Войнуки пошушукались между собой и один из авторитетных балгаров выдал:

– Добре говори! Ако се намерят ромеи, тогава ще отидем на нападение.

– Вон, уже первые добровольцы есть.

– Нас мало.

– Так в чём вопрос! Кинем клич!

– Не надо кидать клич. Предлагаю собрать тех, кого мы знаем и кому доверяем. Нам ещё делить добычу в случае успеха, или позор, если не сможем. Зарбаса позовем, если в Никополе остался.

На эти слова Теодора Мардаит хохотнул.

– Вот это уже дело пошло! Все за?

Переглянулись.

– Евх? Илия?

– То богоугодное дело!

– Воровать скот?

– Мы в походе благословенном церковью, а оттого любой урон, что мы нанесем врагам – богоугоден!

– К тому же… Есть мысль. – Теодор обратился к одному из войнуков, одному из самых старых воинов среди них. Ему явно было больше тридцати лет.

– Как ты смотришь на то, чтобы поговорить с местными жителями и узнать у них, где и сколько они видели богатых подданных султана или просто ма-а-аленькую группу кочевников с табуном скота?

Глава 2

Долгий поход по подмерзшему берегу реки начался с гулких звуков сапог, ступающих по льду. Морозное утро окружило собранных отовсюду людей ярким сиянием солнца, отражающимся от ледяной поверхности, припорошенной снегом. Мерцание солнечных бликов и игра света на льду создавали волшебное зрелище.

С каждым шагом все были сосредоточены на звуках льда. Хруст льда под ногами напоминал о том, что река замерзла не так давно. Дунай вообще не часто замерзает – и было видно как вдалеке намок снег, как накатывала вода на молодой лед, который осмелился сковать могучую реку. Что же, ромеям повезло.

– Зимой удобней воевать, говорю вам. Единственное неудобство – холодно. А в остальном – реки замерзли и превратились в удобные дороги.

– Повезло…

– Все зимой сидят по избам, становищам и никуда не разбегутся, а если разбегутся – их легко найти по следам.

–... Как и нас…

– …И урожай собран в одном месте, и его уже никуда не спрячешь, не закопаешь. Так что зимой воевать удобнее, чем летом.

– Ненавоевался ещё… Лета не хватило…

Пока шли по условно своей территории, то особо не скрывались, шли по потрескивающему льду. Впереди пятёрка передовых с проводником, футах в пятисот – уже все остальные.

Присоединились к ромеям Фёдор Зарбас с несколькими людьми, он же предложил позвать нескольких знакомых потомков иллирийцев – аромун.

– Я же говорил, что мы сулиоты, словами на ветер не бросаемся! Потрепать сарацин я и мои друзья всегда готовы!

Высказали желание присоединиться ещё с десяток ромеев, знакомых ещё по той казарме, в которой год назад жили после подписания контракта.

Никого из испанцев, немцев и прочих латинян звать не стали – итого собрались только ромеи да болгары (греки/эллины это почти те же ромеи, а потому не стоят отдельного упоминания, как считал Теодор и его дпузья). И только тех, за кого мы могли поручиться, кого узнали за прошедший год.

На то, чтобы сходить, предложить поучаствовать в "поиске", да обговорить детали, да вернуться с их представителями – ушло более двух недель. Всё из-за того, что все оказались раскиданы по довольно большой территории, в городе было мало войск – потому как только так это позволяло армии прокормиться на истерзанной войной земле.

Заодно решили вопрос командования.

Так как у Лемка с друзьями оказалась самая большая группа, самая слаженная, да и идея принадлежала им, то друзья Лемка и войнуки протолкнули у остальных мысль о том, что именно представитель нашей группы должен быть общим командиром. Несмотря на возражения самого Теодора, выбрали им именно его, обосновав тем, что среди них именно Лемк старший по званию, кроме сулиота, и будет неправильно кому-то другому возглавить сборный отряд. Другие могут не понять.

Пришлось погружаться с головой в подготовку: считать количество провизии что берётся с собой на каждого (учитывая что у всех скудные, это было не просто, и стоял вопрос брать ли на путь в одну сторону? А если выход окажется неудачным?) расспрашивать у кого сколько пороха и свинца, заканчивать споры о том, брать ли контарионам их пики и кирасы, узнавать о том, где какие селения есть и множество других вопросов. Нужна была одежда, припасы, оружие…

И в последнем деле, конечно же, неоценимая помощь была со стороны болгар. Именно благодаря их помощи удалось расспросить местных, по чьим подсказкам было выбрано село, в котором обосновались юрюки. Нашли они и проводника – болгарин непонятных лет по имени Батко. Драный тулуп, копьё (на которое он спросил у ромеев разрешение – сарацины могли на месте казнить за одно только наличие оружия у того, кто им не служит). Из-за глубоких морщин, и загорелой кожи внешне можно было дать ему лет от тридцати до семидесяти. Его привели болгары Лемка через несколько дней, как ушли спрашивать местных жителей о сарацинах.

Никто даже не предложил угнать скот, а проще говоря ограбить болгарское селение – всё же болгары, хоть и ранее бывшие на службе исмаилитов, вряд ли согласились на такое. Тем более они вроде как теперь подданные базилевса… Правда тут многие из ромеев говорили, что теперь это их святая обязанность – содержать войска.

Солнце уже начинало склоняться к горизонту, когда добрались до конца этой дневной замерзшей дороги, на которой так и не встретили следов каких-либо крупных отрядов.

Вечерний свет преобразил замерзший ландшафт, окрашивая его в золотые и розовые оттенки.

По предложению проводника Батко свернули в лес и стали располагаться на ночлег. Место выбрали в тенистой роще, среди высоких елей. Срубили шалаш, нарубили лапника, кто-то принялся за разведение костра, другие за готовку.

Искры летели в темноте, озаряемой пляшущими огнями. Слышны были шум ветра в верхушках деревьев, и треск дров, а вдали луна всё больше поднималась над лесом, рекой и горами.

Теодор хорошо запомнил тот вечер.

Огонь костра светит им в лица, отражаясь в молодых глазах. Основная часть сидит вокруг костра, отогревая свои замерзшие руки и ноги. Их доспехи и оружие покрыты тонким слоем снега, упавшим с веток, а дым от костра тянется вверх, образуя спиральные узоры на фоне заснеженных деревьев.

Несколько солдат развешивали сушеное мясо и хлеб, твёрдые лепешки у затлевших костров, чтобы прогреть их перед тем, как приступить к ужину. А другие, не выдержав, строгали в котелок мерзлую свинину, набивали котел снегом, чтобы в дальнейшем, прокипятив и посолив, добавить муку, что не мешало им закусывать хлебом. Кто-то называл это мамалыгой с мясом, и блюдо то готовят у валахов. Ромеям было все равно – лишь бы в живот лезло.

Опасаясь, что свет костра могут увидеть сарацины, Теодор настоял на том, чтобы были выставлены посты. Это вызвало в некоторых недовольство, но пришлось напомнить им о том, что они добровольно согласились идти сюда, а поэтому должны выполнять его, протодекарха и логатора (как называли его войнуки) Теодора Лемка, команды. Согласились. Правда их лица выражали определенное напряжение, но перед возможным нападением Теодору было все равно на их недовольство.

Конечно ночёвка зимой на природе – это не самое приятное дело. Но даже здесь, под открытым небом, есть свои положительные стороны. Вдали слышался воющий ветер, звезды ярко вспыхивали на небе, а к верхушкам деревьев поднимались искры от костров.

Под зимним звездным небом, в окружении вооружённых надёжных мужчин, среди запаха еды, дыма, хвои, скрипа снега Теодору было спокойно.

Утром, свернувшись, продолжили путь.

Лемк усилил передовую группу, так как та земля по которой они шли сейчас, контролировалась сарацинами.

Повернули южнее, а потом снова на запад, обошли несколько гор, и вышли к речушке.

– Голема.

Как она называлась в старину Лемк не помнил, бумаг при нём не было, да и выяснять не хотелось – пока шёл первым, торил дорогу, совсем выбился из сил. Хоть ему и сказали, что он как командир может этого не делать, Лемк считал что все они в равном положении.

Напились холодной воды, перевели дух и продолжили осторожный путь.

Ещё до выхода решили кто будет главным в случае гибели или ранения Теодора. Это было сделано для того, чтобы в критической ситуации все знали кого слушать и действовать едино. Все знали, хотя бы в общем пересказ “Анабазиса” Ксенофонта и помнили, как персы перебили командиров греков и что это мерзкое действие им никак не помогло.

Договорились, что в случае смерти или ранения Лемка следующим должен был быть Зарбас, затем Мардаит, а затем другие.

К вечеру второго дня ветерок принес острый запах кизячного дыма, а затем вдали показались верхушки многоцветного стана юрюков.

Объехали долину, подошли к стоянке кочевников. Она стояла в глубокой котловине, укрытая от ветров. Небольшими холмиками рассыпались их жилища в виде юрт и кибиток. Ветерок донёс звуки о том, как лениво ругались между собой сторожевые псы.

Ромеи устали, однако было не до долгого отдыха. Дело требовалось сделать именно этой ночью, иначе риск обнаружения их группы возрастал.

Слегка перевели дух, а затем скинули тяжёлую верхнюю одежду. Какое-то время неуютную прохладу можно потерпеть. Разожгли и раздули фитили на аркебузах, проверили как скользят в ножнах клинки.

Теодор сомневался в том стоило ли идти всем вместе и сразу. Впрочем, в Надо было бы лучше узнать о том, кто находится в кочевье. Но времени не было.

Издалека неплохо была видна большая белая кибитка, взятая в кольцо кибитками семей поменьше – в них жили его родичи и воины. Последнее кольцо составляли всевозможные кибитки рядовых членов: пастухов и рабов – колов. Перед главной кибиткой была довольно большая площадка, сейчас пустынная, у коновязи топталось на привязи несколько неоседланных коней. Значит, кто-то из мужчин все-таки есть.

Проводник привлёк наше внимание и указал куда-то в темноту. Там, на краю леса что-то было. Белое пятно, но сразу не разобрать.

– За товатова е необходима помощ…

Под ногами поскрипывал снег, потрескивали высохшие ветки и сучья, пока пробирались к указанному месту.

Подойдя ближе ромеи поняли из-за чего Батко привёл их именно сюда, обойдя не одно селение, в которых наверняка было немало сарацин, с тем или иным количеством добра.

Так вот, на ветке дуба, на самом краю леса, висели два человека.

Их ноги едва смогли коснуться земли, и могло показаться, что под веткой стоят мужчина и девушка в весьма странной позе, слегка приобняв друг друга, так как их волосы касались друг друга и слегка переплелись. Казалось, что мужчина наклонился к ней, чтобы прошептать что-то ободряющее.

Раздетые до исподнего тела были покрыты частично снегом и льдом, и кожа по цвету была неотличима от них. Белая-белая.

– Споредтяхнатавяраумрелите от удушаваненяма да отидатв рая.

– А?

– По их вере те, кто погиб от удушения – не попадут в рай. Ну и остальные тоже.

– А ещё от чего не попадут?

– Если собаки зарвут их.

– А ещё?

Тот дёрнул плечом – дескать отстань. Но ответил:

– Если нечистые животные загрызут, если покончит с жизнью своею своими же руками… Ещё что-то.

– Не всё ли равно?

– Интересно.

Одну группу пустили в обход, чтобы они отлавливали беглецов, а основной массой пошли вперёд. След в след.

Пробежать такое расстояние можно было бы, но смысл?

– Вначале идём, если тихо. Сторожей не обнаружили, но кто знает – они вполне могут быть. Может статься, что мы их просто не заметили, и они будут следить, а могут расслабиться и будут дрыхнуть. Если вдруг кто нас обнаружит и поднимет крик, или мы услышим шум драки от второй группы, их крики о помощи, то тогда бежим. Но в любом случае не стреляем, пока не увидите противника минимум шагах в тридцати-сорока. Но лучше всего, если нас не обнаружил и мы сможем продвинуться вперёд как можно ближе к их этим… да, кибиткам. Опасайтесь собак – не рубите шпагами и своими саблями, колите их, лучше копьями. Там шерсть такая, что мало что от удара получится. Что ещё… Сдающихся вяжите, у кого оружие, тех убивайте, женщин и детвору в отдельную кучу. Жилища не жечь – привлечем чье-нибудь внимание.

– Всё-таки не просто скот угоним?

Первым ответил Зарбас:

– Иногда бешеных собак надо приводить в чувство понятным им способом.

До восхода солнца было еще не далеко, мороз немного усилился, в открытых местах текла поземка, увязая в кустарниках.

Одна группа кралась по краю леса: тут их труднее было заметить. Как часто бывало, в нашей группе впереди был Мардаит.

Вторую группу, пошедшую в обход, возглавил сулиот.

У всех раскрасневшиеся от ветра лица, у трети в руках аркебузы с тлеющим фитилем. При малейшей опасности никто не замедлит пустить их в ход.

Евхит, Илия придерживаются позади Теодора, пристально глядя по сторонам. С друзьями он испытывал себя спокойно в любом месте. Мардаит, Месал, Михаил тоже рядом: по сторонам и чуть впереди. Их врасплох не застанешь, перепугаться не заставишь.

Он пересчитал жилища кочевников – если считать что в каждом по одному мужчине, то юрюков будет почти вдвое меньше – около двадцати-двадцати пяти душ. Но это только из расчёта, что одно жилище даёт кров одной семье. А ведь семьи бывают разные. Кто их там разберёт

Что же, почти всем хватит.

Скопефты достали кремни, огниво, высекли огонь, запалили, раздули, вставили концы затлевших фитилей в замки.

– Не забудьте подсыпать порох на полку…

– Без тебя знаем.

Служившие контарионами дрожа от волнения или холода белыми застывшими пальцами затягивали лямки кирас на плечах и боках, помогая друг другу.