Текст книги "Мне не жаль...(СИ)"

Автор книги: Luchien.

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 17 страниц)

– Граф, рада вас видеть! – голос принцессы за спиной прозвучал, подобно грому в ясную погоду.

– Ваше высочество. – Дмитрий спешно склонился над протянутой рукой, лихорадочно размышляя, что отвечать, буде цесаревна решит узнать о Натали.

– Давно вернулись? – спросила она небрежно. Да, в принцессе многое изменилось, и прежде всего, исчезла привычная непосредственность и открытость. Сейчас на Дмитрия смотрела уверенная в себе придворная дама, будущая императрица.

– Намедни, – кивнул Орлов, не зная, что следует добавить ещё. Ситуация была бы гротескной, если бы не отдавала так явно трагедией.

– Знаете, я навещу графиню, хочу справиться о её здоровье, – задумчиво протянула Мария и обернулась к Дашковой. – Посмотри, когда у меня будет время на визит, я ужасно соскучилась по Натали!

Дмитрий похолодел, представляя, чем может обернуться визит её высочества. Но что он мог, запретить им встречаться? Быть может, принцесса не желала никаких скандалов и огласок, и просто хотела поговорить? Но о чём? Воистину, сердце женское, как и женскую душу, ему никогда не понять!

========== Глава двадцатая ==========

Натали снедало нетерпение. Она и представить себе не могла, как сможет увидеться с Александром, но сомнений в том, что он найдёт возможность для встречи не оставалось – в её спальне, в шкатулке из красного дерева с изящной резьбой лежала пачка писем, перевязанных голубой атласной лентой. Каждое – как доказательство его любви и крушение всех страхов. Терпения хватило ровно до того момента, когда за горничной закрылась дверь, и графиня, в томной неге после горячей ванны, забралась в постель и медленно, как ребёнок, открывающий коробку конфет, заглянула в шкатулку. Саша… Все его мысли, все стремления были направлены на неё, к ней, и на глазах невольно выступили слёзы. Натали моргнула, позволяя им упасть, и улыбнулась – как можно было сомневаться в силе его чувств?

Но, как бы ни хотелось прочесть всё, усталость после дороги напомнила о себе, и после третьего письма Натали начало клонить в сон. Бережно сложив всё обратно, она положила шкатулку под подушку, лежавшую рядом с её, и, счастливо улыбнувшись, закрыла глаза. А утром проснулась с ощущением полного, почти всепоглощающего счастья. И ещё с чувством, что она – дома. После свадьбы было не до размышлений о том, что эти комнаты теперь её, а ещё – весь дом, мебель, прислуга… А сегодня, открыв глаза и лениво, после сна, разглядывая спальню, Натали подумала о том, как же ей здесь хорошо. И лёгкий запах апельсинов, всё ещё висевший в воздухе после ванны, в которую добавляли масло, привезённое из Неаполя. И утренний полумрак, запутавшийся в складках балдахина. И мягкий уют постели. И даже дождь, который ветер урывками бросал в окна, – всё это было её.

Отбросив одеяло в сторону, Натали потянулась и пошевелила ступнями, выглядывающими из-под кружева ночной сорочки. Нежно улыбнувшись, накрыла плоский пока живот руками и прикрыла глаза, представив, что скоро сможет почувствовать первое шевеление внутри, и тогда больше никогда не будет одна. Их будет двое. Как Александр отреагирует на новость? Отчего-то сегодня не было и тени сомнений, что он будет счастлив не меньше, чем она.

В состоянии воздушной восторженности Натали пребывала весь день, пока обходила с экономкой Варварой Васильевной дом, узнавала, как налажен быт, знакомилась с садовником и поваром, а так же решала, что приготовить на ужин. Дмитрия она не видела с утра, но, к своему стыду, об этом вспомнила лишь к вечеру. Беспокойства его отсутствие не вызывало, ведь он предупреждал, что с утра направится в Зимний дворец. А вдруг он вернётся с Александром?.. При этой мысли всё внутри всколыхнулось, рассыпаясь покалывающими мурашками по телу, и остаток вечера Натали провела, решая, что надеть к ужину. Впрочем, к семи пыл поутих, охладившись доводами рассудка – не станет Александр сломя голову бросаться к ней, когда ещё грязь с дорожной кареты не просохла. Нет, он будет осмотрителен, а значит, и она запасётся терпением.

Дмитрий возвращался домой, погружённый в беспокойные мысли. Цесаревич принял его на ходу, выразил радость по поводу приезда, но, будучи окружён свитой, не выказал ни малейшего интереса к Натали. Конечно же, ситуация не располагала к задушевным разговорам, но отчего-то подобное равнодушие задело графа. Он вдруг почувствовал жгучую обиду за ту, что любил всем сердцем, ту, что ждала хоть каких-то новостей. С чем он вернётся к ней? С вестью о визите принцессы? Тяжело вздохнув, граф спешился, бросил поводья подбежавшему конюху и неспешно поднялся в дом.

Заслышав его шаги, Натали отложила книгу, которую читала в голубой гостиной, и поднялась навстречу, мягко улыбаясь.

– Ещё немного, и я приказала бы накрывать ужин без вас! – задорно воскликнула она, протягивая руку для поцелуя. Но Дмитрий, повинуясь порыву, подошёл и нежно поцеловал её в лоб.

– Вам стоит разослать карточки друзьям и знакомым, не след просиживать в одиночестве целыми днями, – заметил он, расстёгивая верхнюю пуговицу мундира.

– Завтра же этим займусь. – Натали, казалось, искрилась, заражая лёгкостью и весельем. – А сегодня у нас будет просто семейный ужин. Думаете, нас кто-то за это осудит?

– Ничуть, – улыбнулся в ответ Дмитрий. – Тогда я могу переодеться, пока накрывают.

Вечер мог бы показаться идеальным, если бы не тревога, снедавшая Орлова. Как сказать Натали о визите принцессы? Так не хотелось, чтобы улыбка, озарявшая весь дом, погасла! Справедливо рассудив, что Мария не станет падать как снег на голову, Дмитрий малодушно решил оставить этот вечер только для себя, позволив себе насладиться каждой секундой, проведённой вместе.

Прошло три дня, прежде чем Натали смогла получить весточку от Александра. Пылкое, полное признаний письмо оказалось на подносе вместе с ответами от друзей и знакомых, выражавших радость по поводу возвращения Орловых в Петербург и выказывающих надежду на новую встречу. Небрежно отбросив конверты, графиня с трепетом взяла один, подписанный знакомым почерком: Орловым.

Драгоценная моя Натали, не выразить словами, как сильно я жажду встречи, как мечтаю скорее заглянуть в твои глаза, коснуться, прижать к сердцу… Ты должна знать, что не проходило и дня, чтобы я не думал о тебе, но, стоило узнать, что ты рядом, совсем близко, и сердце забилось сильнее в предвкушении нашей встречи…

Слёзы обжигали глаза, в то время как на лице играла счастливая улыбка. Натали словно слышала его голос, чувствовала его присутствие и, если постараться, могла представить, как он писал эти строки, сидя за столом. Как порхало перо по бумаге, а губы беззвучно вторили словам. Всё отступало перед силой её любви, перед волнением при мысли о том, как она скажет Александру о том, что ждёт его ребёнка.

А Александр не мог найти повода, чтобы навестить Орловых. То, что раньше казалось простым, на поверку выходило слишком сложным – как, не вызывая подозрений у свиты заехать в дом, куда никто его официально не звал? Времена изменились, и цесаревич уже не мог, как два года назад, покинуть дворец и инкогнито навестить друзей. К тому же, у него была Мария, которую он и так расстроил сверх меры. Объяснение с ней, вопреки опасениям, вышло тихим, почти мирным. К тому времени, как Александр вернулся из Красного села, принцесса успела принять тот факт, что муж ей изменяет. А отсутствие перед глазами соперницы и мягкие напутствия императрицы, которая не уставала вскользь напоминать о роли Марии, сгладили бушующие эмоции, хоть и не смогли окончательно их потушить.

Мария скучала по мужу, невзирая ни на что, к тому же мысли о будущих родах пугали с каждым днём всё больше, и как никогда была нужна поддержка, а не война, пусть даже скрытая. Александр, готовясь к скандалу, был немало удивлён, когда вместо оного Мария встретила его с искренней улыбкой, протягивая руки. Одухотворённая, словно сияющая неземным светом, она показалась ему олицетворением мягкости, нежности, тепла. Хотелось упасть перед ней на колени и молить о прощении, но принцесса и здесь опередила, начав первой:

– Не думайте, что я вас прощаю. Нет. Но ради нашей семьи и будущего ребёнка я сделаю всё возможное, чтобы сохранить то немногое, что есть между нами.

– Мари… – Александр не находил слов, щёки полыхали пунцовым, а в груди зрело, душило что-то непостижимое огромное, дрожало, собираясь влагой в глазах.

– Избавьте меня от ваших оправданий! – отрезала Мария, обходя застывшего мужа и останавливаясь у него за спиной. – Они одинаково унизят и вас, и меня. – Она помолчала и продолжила запальчиво, не в силах сдержаться: – Это так унизительно!

Голос задрожал, принцесса всхлипнула и поспешно прижала ладонь к губам. Нет, к чему обманывать себя: было по-прежнему больно. Особенно сейчас, когда он был так близко, любимый, родной, долгожданный…

– Я недостоин вас, Мари, – тихо сказал Александр и обернулся. – Полагаю, любые слова о моих чувствах к вам будут излишни? – Заметив слёзы на её глазах, он смешался. Осторожно, боясь, что она отвергнет, взял её ладони в свои и склонил голову, приникая к ним губами.

– Мне очень захочется в них поверить, – в тон ему ответила Мария.

– Я виноват перед тобой, так виноват, – прошептал он. Что ещё можно было добавить? Что сожалеет? Что раскаивается? Но ведь это было не так! Появись возможность вернуться назад, Александр поступил бы так же.

– Ты любишь её. – Принцесса взяла себя в руки, и голос вновь зазвучал сухо, спокойно. – Не отрицай, я читала письмо, что было ей адресовано. – Она даже не могла заставить себя вслух произнести имя соперницы. – И весь этот спектакль, что вы вдвоём разыгрывали прямо под моим носом… – Осторожно освободив руки, Мария отступила. Александр поднял глаза, встречаясь с ней взглядом, пытаясь найти и не находя слов для оправданий.

– Но она теперь замужем, что бы ни скрывалось за этим поспешным браком, – продолжила принцесса после небольшой паузы. – А у нас… У тебя скоро родится наследник. И ради него я прощаю тебя. Только ради него.

– Мари, я…

– Не стоит. – Мария подняла руку, заставляя его замолчать. – Я знаю, что по-своему ты меня любишь. И мне бы должно довольствоваться этим, ведь во многих семьях нет и капли тепла, которое есть у нас. Но… – Она прикусила губу, запрокинула голову, проглотив комок в горле, разраставшийся с каждой секундой, – мне так тяжело делить тебя с кем-то, Саша.

Принцесса ждала. Ждала, что он скажет, что не придётся. Ждала, что рассыплется в мольбах, в обещаниях, в тех фразах, что обычно говорят мужчины, когда их уличают в измене. А ещё ждала услышать, что это больше не повторится. Никогда. Но Александр молчал, только смотрел пронзительно, взволнованно, ища и не находя ту девочку из Дармштадта, что прибыла когда-то во дворец. Медленно, боясь вздохнуть, он протянул руку и провёл по её щеке, стирая слезинки. Потом улыбнулся кривой, печальной улыбкой и покачал головой.

– Ты – невероятная женщина, Мари. И я люблю тебя. Возможно, не с той силой, что ты заслуживаешь, но это так. И я благодарен Богу за то, что ты стала моей женой.

Коротко всхлипнув, принцесса потянулась к нему, упала в объятия, пряча лицо на его груди, пока он гладил её по спине, ожидая, когда закончатся слёзы. И лишь когда она затихла, заключил в ладони её лицо и, не сводя глаз, прошептал:

– Я сделаю всё, что в моих силах, чтобы не причинить тебе боль. Потому что не только люблю, но и глубоко уважаю тебя.

В эту ночь цесаревич ночевал у принцессы. Осторожно гладил казавшийся огромным живот, как ребёнок восторгался тому, как толкается малыш внутри, и крепко обнимал, шепча, что всё будет хорошо, стоило Марии поделиться своими страхами. Но ни слова о том, что он порвёт с Натали, не прозвучало. Она была далеко, а Александр – здесь, рядом, и все тревоги отступили на второй план, затмеваемые предвкушением великого таинства рождения. И после, когда всё осталось позади, когда в руки принцессе впервые дали дочь, счастье стало таким огромным, безграничным, что затопило все печали.

Но время шло, и, хотя Александр действительно стал гораздо ближе, проводя у неё каждый вечер, но тень Натали всё ещё стояла меж ними, незримо отражаясь в его глазах. Мария ожидала возвращения соперницы со страхом, ведь теперь муж мог и вовсе перестать скрывать от неё свои встречи, просто ставя перед фактом. Зная, что стерпит и простит. А ей ничего не останется, кроме как улыбаться и делать вид, что всё прекрасно. Хотелось отсрочить их встречу, насладиться недолгим миром в семье. Мария устала страдать. Понимая, что она навечно лишена простых радостей тихой жизни, какие были бы, не выйди она замуж за Александра, принцесса мечтала хотя бы о малости. И даже эту малость у неё вновь могла отобрать Натали.

Возвращение Орлова во дворце прозвучало, как приговор. Мария не могла объяснить, что двигало ей, когда она сказала о визите к Натали. Что ей сказать, да и зачем вообще что-то говорить? Она скучала о подруге, но их дружба была в прошлом, которому совершенно не хотелось заглядывать в глаза. А ещё она чувствовала, что вновь теряет мужа. Уверенная, что пока он не виделся с Натали, Мария не могла не заметить, как вспыхнули его глаза, зажглись мягким светом. Проведя ночь без сна, она всё же решилась на визит, рассудив, что слова придут на ум, стоит увидеть Натали. Не откладывая, принцесса распорядилась внести посещение Орловых в свой следующий выезд в город, который как раз намечался на завтра.

Александр же не находил себе места, пытаясь представить, как его встретит Натали. Как изменилась она за эти три месяца? А вдруг остыла? Он мог спросить у Орлова, но… Нет. Больше не мог. Перейдя от доверенного лица к мужу, граф словно встал на иную ступень, дав Натали то, чего он никогда в жизни бы дать не смог – своё имя. И не было больше права у цесаревича ехать с ней вдвоём в одной карете, приказав Дмитрию выйти. Не было права передавать через него письма, и, по правде говоря, видеться с его женой наедине тоже. Но даже слёзы Марии не смогли остудить пожар, полыхавший в груди, и Александр не мог отпустить Натали, при одной только мысли об этом чувствуя себя так, словно приходится вырвать сердце из груди. Просить Орлова, чтобы он отвёз жену в поместье за городом? Конечно, он не посмел бы отказать, но как переступить через себя и сделаться просителем? Но неужели Натали не стоит того, чтобы поступиться ради неё гордостью?..

Пока цесаревич боролся с собой, принцесса войну уже проиграла, решительно собираясь к Натали. Ставить в известность о своих визитах императрицу или мужа она не собиралась – после рождения цесаревны у Марии появилась некая видимость свободы, и единственное, чего требовали от неё – не посещать домов с сомнительной репутацией, а перед визитами, связанными с благотворительностью, непременно советоваться с Александрой Фёдоровной. Но на душе всё равно было неспокойно, словно Мария нарушает какое-то правило, крадётся тайком, будто вор, в то время как имеет полное право увидеть ту, что служила у неё главной фрейлиной и считалась близкой подругой. Напротив, если принцесса не заедет к графине, толков будет гораздо больше. Успокаивая себя подобным образом, Мария старалась унять волнение и беззаботно отвечать на расспросы фрейлин, ехавших в карете вместе с ней.

Ворота беспрепятственно распахнулись перед каретой принцессы, стоило привратнику бросить взгляд на герб. К дверям уже выбежал слуга, а другой поспешил к хозяйке – известить о прибытии высоких гостей. Едва заслышав, что у дверей стоит карета из дворца, Натали вскочила, роняя книгу, что читала, и поднесла руки к груди. Визит Александра был бы слишком невероятной сказкой, но именно из-за этого в неё хотелось верить всё сильнее. Подбежав к окну, Натали выглянула и застыла – волна ледяного страха окатила с ног до головы, стекая липким потом по спине. Она едва успела отпрянуть, прежде чем Мария подняла голову и посмотрела наверх. Гостий проводили в одну из самых помпезных гостиных в доме, и к тому времени, как Натали спустилась, успели принести чай и пирожные.

– Ваше высочество! – Натали попыталась придать голосу сердечности, но подбородок дрожал против воли.

– Натали! – из Марии актриса выходила гораздо лучше, и радость от встречи отразилась не только в улыбке, но и в глазах. – Как только узнала, что вы вернулись, тотчас поспешила увидеть тебя!

– Это настолько приятный и неожиданный сюрприз, что я не нахожу слов, – честность давалась гораздо легче притворства. Принцесса окинула соперницу внимательным взглядом и тонко улыбнулась.

– Я хотела бы, чтобы ты рассказала, как провела это время. А у меня, в свою очередь, есть столько новостей для тебя. – Мария поднялась, делая знак фрейлинам оставаться на своих местах. – Пойдём, покажешь мне дом. Уверена, он прекрасен.

Они вышли и некоторое время шли в тишине, собираясь с мыслями. Миновав анфиладу комнат, Натали открыла дверь, пропуская Марию вперёд – комната оказалась кабинетом Дмитрия. Высокие стеллажи, наполненные книгами, массивный стол с резными ножками, несколько кресел, – здесь всё дышало им, и Натали невольно черпала силу в сознании того, что у неё есть заступник, пусть даже незримый.

– Я говорила правду – ваш приезд стал неожиданностью, – первой начала Натали, глядя, как Мария подходит к книгам, проводит рукой по корешкам, бездумно доставая одну из них. – Но я рада вам, ваше высочество.

– Насколько рада? – Мария подняла острый, пронизывающий, казалось, до костей, взгляд, и рассеянно открыла книгу, не глядя на страницы. – Или же ты ждала другого визита?

– Я не видела Александра Николаевича по приезде, если вы об этом, – тихо ответила Натали, отводя глаза. Сам этот разговор казался абсурдным и неловким.

– Я знаю, – ровно ответила принцесса, возвращая книгу на место и подходя к сопернице. – Как знаю и то, что он найдёт возможность встретиться с тобой.

– Ваше высочество, я… – с мукой в голосе заговорила Натали. Но Мария перебила, подняв руку:

– Я не обвинять тебя приехала – всё, что должно было прозвучать меж нами, уже прозвучало.

– Тогда зачем? – растерянно спросила графиня. Мария вдруг подалась вперёд, резко хватая её за руки, скользя лихорадочным взглядом по лицу.

– Верни мне мужа, Натали! – горячечно прошептала она. – Верни мне мужа, только ты можешь это сделать! – Её грудь тяжело вздымалась, по щекам расплылись красные пятна. – Он не принадлежит мне в полной мере, и только в твоих силах вернуть его мне. Вернуть моё счастье!

– Ваше высочество… Мари… – Натали не находила слов, чувствуя, как у самой сердце колотится так сильно, словно хочет сломать грудную клетку. В ушах шумела кровь, заглушая все мысли.

– Он не оставит тебя по своей воле, – продолжила Мария быстро, словно боясь передумать и не сказать главного. – Он любит тебя, – почти выплюнула она, скривившись. В глазах блеснули слёзы. – Но ты… Ты теперь замужем, Орлов – красивый, статный, умный, богатый. Чего ещё тебе нужно? Ты не скована всеми теми условностями, что делают мою жизнь почти невыносимой! Ты вольна стать любимой женой, не деля своего мужа ни с кем. А я… – Голос Марии дрогнул, и она с силой прикусила щёку, боясь, что слёзы помешают договорить. – А я буду делить Александра всю жизнь. Если не с тобой, то с другой, но сейчас… Сейчас он так мне необходим!

Отпустив руки Натали, Мария всё так же не сводила с неё глаз, ожидая ответа. Совершенно смешавшись, Натали молчала, а в голове набатом бились её слова: верни мне мужа! Могла ли она помыслить о том, что гордая принцесса приедет к ней сама с подобной просьбой? И до какой степени дошло её отчаяние, толкнув на подобный шаг? И что сама Натали может ей ответить, особенно теперь? В животе похолодело – Мария ещё не знает о ребёнке! Руки неосознанно метнулись к животу, накрыли его, а принцесса, заметив этот жест, побледнела так резко, словно вся кровь отхлынула от лица в один момент. Задрожав, она перевела глаза на Натали и, помертвевшими, непослушными губами проговорила:

– Ты ждёшь от него ребёнка?

Натали зажмурилась, так крепко, словно надеялась, что когда откроет глаза, Марии уже не будет. Она мечтала провалиться сквозь землю, только бы не видеть её взгляд, который стоял перед внутренним взором даже сейчас. Причинив столько боли, Натали становилась причиной очередного витка страданий, хотя избавила бы принцессу от него, будь это в её силах. Разжав веки, не обращая внимания на слёзы, что градом потекли по щекам, Натали молча кивнула и, не сдерживаясь более, всхлипнула, прижав ладони ко рту.

– Когда? – только и смогла спросить Мария.

– Перед свадьбой, – всхлипнула Натали. – Прямо перед свадьбой, мы… мы виделись только один раз, а потом…

Она разразилась рыданиями, надеясь сжаться в комок и стать такой крохотной, что никто и никогда не сможет её найти. Обвинить.

Несколько минут в комнате было были слышны лишь плач Натали и громкое, тяжёлое дыхание Марии. И когда ладонь принцессы легла на плечо Натали, та вздрогнула, распахнула глаза, неверяще глядя на неё.

– Я сама теперь мать, помнишь? – прошептала Мария с грустной улыбкой. – И дети сами решают, когда им прийти в этот мир, не спрашивая о наших планах. Однако… – Она замолчала и пристально посмотрела прямо в глаза. – Ты ведь понимаешь, что должна отказаться от него? Теперь, когда в твоей жизни вот-вот появится новый смысл?

Натали молчала, ведь не согласиться со словами принцессы не могла. Та была права, во всём права, но как можно сказать Александру, что между ними всё кончено, когда он узнает о ребёнке? Сомнения отразились на лице, и Мария, правильно их прочитав, покачала головой.

– Ты знаешь, что должна ему сказать, – жестко ответила она.

– Что?.. – Глаза Натали распахнулись, она отступила на шаг. – Вы хотите, чтобы я… Нет. Нет, нет, я никогда не обману его в этом, я не скажу, что…

– Ты скажешь, что беременна от мужа. И всё встанет на свои места, – безжалостно продолжила Мария. – Будет больно, я знаю, но потом… – Она грустно улыбнулась, вновь на миг став той, прежней Мари, невестой цесаревича. – Потом ты поймёшь, что это был единственный выход для вас. Для всех нас.

Натали обессилено упала в ближайшее кресло, забыв о том, что перед ней стоит её высочество. Ноги не держали, сердце билось в горле, а перед глазами стремительно темнело, стоило представить, что она в самом деле скажет всё это Александру.

– Я уверена, что ты примешь правильное решение, – тихо сказала принцесса. Я передам фрейлинам, что ты почувствовала себя плохо, мы не будем злоупотреблять твоим гостеприимством.

Натали даже не повернула головы, когда Мария уходила, совершенно не понимая, что происходит и где она находится. Мир, наконец, обрушился на неё, придавил своей тяжестью, и сил, чтобы выбраться из-под руин своего счастья у Натали не было.

– Натали неважно себя почувствовала, – заявила Мария, появляясь на пороге гостиной. – Она в положении, и лучше будет навестить её в другой раз.

Переглянувшись, фрейлины ошарашено улыбнулись и поспешили за принцессой.

– А я говорила, что с этой свадьбой что-то не так, – донеслось до Марии. Сильно задумавшись, она не прислушивалась к разговорам, а фрейлины, ободрённые молчанием, принялись обсуждать пикантные новости. – Не прошло и трёх месяцев, а она уже ждёт ребёнка. Вот увидишь, он родится сильно недоношенным. Ох, и скандалу будет!..

– Я полагаю, что наследника Орловых стоит ждать к Масленнице, – хихикнула Дашкова. – Аккурат в феврале. Кажется, тогда они стали выезжать в город вдвоём.

– А может, даже раньше? Кто знает, чем они занимались, когда оставались на дежурствах вдвоём? – живо откликнулась фон Круг. – Под платьем можно скрыть множество подробностей…

– Как вам не стыдно! – вспыхнула Мария. – Обсуждать подобное, да так откровенно!

– Ваше высочество, а разве вам самой не интересно? – невинно поинтересовалась Дашкова. – Натали столько раз пеняла нам за безнравственность, а сама-то недалеко ушла.

– Обвинять человека на слухах недопустимо, – отрезала принцесса. – Если ваши подозрения не сбудутся, разве вы будете извиняться перед Натали?

Пристыжённые фрейлины замолчали, переглянувшись: обсуждать подобное при её высочестве всё же было не лучшей затеей. А Мария смотрела в окно и пыталась обнаружить хотя бы малую толику удовлетворения. Но его там не было, была только глухая тоска и тяжёлое предчувствие чего-то неотвратимого. Что будет, если Александр узнает обо всём? И зачем она вообще затеяла этот разговор! Если Натали всё ему расскажет, даже то хрупкое, что есть меж ними, рухнет окончательно.

========== Глава двадцать первая ==========

Стемнело, но Натали не зажигала свечи, продолжая сидеть там же, где её оставила принцесса. Кабинет наполнялся тенями, и ей казалось, что они обступают, злобно скалятся, нашептывая жуткими голосами что-то мерзкое, гадкое. Слёзы давно иссякли, оставив напоминание о себе пульсирующей болью в висках, в груди разливался ледяной пожар, выжигая всё светлое, что когда-либо было в ней. С ней. Представить, что она солжёт Александру, сказать ему то, о чём просила Мария – при мыслях об этом становилось больно дышать. Сказать ему правду? Раскрыть обман, поведать о просьбе принцессы – и заслужить вечную ненависть будущей императрицы? Или же пойти на обман и увидеть презрение в любимых глазах?.. Что скажет он на это, как отреагирует?

Натали казалось, что он уже стоит перед ней, смотрит с таким укором, с такой мукой, а после любовь в его взгляде сменяется презрением, ледяным, неотвратимым, вечным… Но разве она не виновата перед принцессой? Разве это не способ искупить перед ней свою вину? Вот только кому от этого станет легче? Неужели при вести о предательстве Александр тут же забудет о ней и сможет полюбить свою жену? Нет. Натали достаточно хорошо знала его, чтобы быть уверенной – то, что чувствует цесаревич к Марии, никогда не изменится. И единственное, что ждёт впереди – новое увлечение супруга, когда он, разбитый словами возлюбленной, бросится искать утешения в чужих объятиях.

А Натали… Что ждёт её? Полные тоски ночи, заполненные ликами прошлого, и пустые дни? Нет, у неё будет его ребёнок, разве это не достойная награда за все страдания? Крохотное существо, которое сейчас наверняка не имеет даже лица, уже заняло место в её сердце, наполняя будущее смыслом. Только так, только с ним, только без него…

Подъезжая к дому, Дмитрий пытался побороть подступающее беспокойство – во дворце стало известно, что принцесса ездила навестить графиню Орлову, и весть о её положении уже разнеслась по Зимнему, а поздравления не замедлили посыпаться, как из рога изобилия. Дмитрий даже представить не мог, что именно произошло между Марией и Натали, и, поднимаясь по лестнице и входя в дом, первым делом узнал, где графиня.

– Натали?.. – Граф нахмурился, открыв дверь в кабинет, встретивший его полной темнотой. Если бы не слабый вздох, он не заметил бы Натали, сидевшую в кресле. Оставив дверь открытой, Дмитрий в несколько шагов преодолел разделявшее их расстояние и повторил: – Натали? Вы сидите здесь одна, в темноте. Что случилось? Как прошла встреча с…

Он осёкся, поняв, что Натали не обращает на него совершенно никакого внимания, уставившись в одну точку перед собой. Её глаза горели лихорадочным блеском, а ладонь, которую Дмитрий взял в руку, оказалась ледяной.

– Натали, что с вами? Огня!

В дверях тут же возник слуга, спешно зажигая свечи. Натали трясло, зубы отбивали мелкую дробь, а лоб покрылся испариной. Дмитрий с беспокойством окликнул её, но ответа вновь не дождался, и тогда, подхватив Натали на руки и напугавшись жара, которым полыхало её тело, отрывисто приказал послать за врачом. Уже в спальне, уложив её на кровать, он осторожно сел рядом и не выпускал её руку из своих, глядя, как хлопочут служанки, обтирая влажной тканью лоб и ослабляя шнуровку лифа. Пришедший доктор констатировал нервное расстройство и спросил, бывали ли у графини подобные приступы. Дмитрий растерянно посмотрел на него.

– Я… я не знаю. Мы женаты не так давно, и при мне ничего подобного не происходило, но во дворце, когда Натали служила фрейлиной, кажется, у неё был нервический припадок. Но я… я точно не знаю…

Он беспомощно посмотрел на врача, наблюдая за тем, как тот укладывает свои инструменты в саквояж.

– Я бы рекомендовал отправить графиню на воды будущей весной. Подобные расстройства не всегда проходят без следа. А пока – только покой и никаких потрясений. Вы меня поняли?

Врач смотрел так строго, что у Дмитрия невольно возникла мысль, будто тот подозревает его в состоянии графини. Но спорить не было ни сил, ни желания, поэтому Орлов лишь кивнул и проводил врача до дверей. А после вернулся к Натали, глядя в бледное, обескровленное лицо. Он просидел у её кровати всю ночь, то прислушиваясь к прерывистому дыханию, то проваливаясь в сон, когда она затихала и начинала дышать спокойно. И только утром, когда забрезжил рассвет, а Натали заснула глубоким сном, встал и вернулся к себе, чтобы привести в порядок одежду, позавтракать и вернуться во дворец на службу.

Слухи о том, что графиня Орлова беременна, долетели до Александра к утру – весь вечер он просидел за разбором корреспонденции и проработкой нового закона, который хотел предложить Сенату. Но во время завтрака, который проходил в окружении свиты, княгиня Вронская вскользь упомянула о том, что молодая графиня теперь будет не частым гостем на приёмах, и, когда кто-то поинтересовался причиной, пожала плечами, небрежно бросив:

– Здоровье не всегда может позволить женщине в положении наслаждаться жизнью. А вчера, по слухам, её навещал врач.

Рука Александра, державшая вилку, дрогнула, и металл звякнул о фарфор, но этот звук потонул в голосах, разом загомонивших. Глубоко вздохнув, глядя прямо перед собой, цесаревич всеми силами пытался придать лицу отсутствующее выражение, радуясь, что Марии нет за столом. Мысль о том, что Натали ждёт ребёнка, обдала теплом, и губы невольно дрогнули, складываясь в улыбку. Даже крохотного сомнения не закралось в его голову. Несмотря на то, что от Натали не было вестей, Александр был уверен – она по прежнему любит его, сгорает в том же пламени и тоскует в разлуке. Наверняка это произошло в их последнюю встречу, спонтанную и полную страсти. Конечно, тогда о подобных последствиях не подумал ни он, ни она. Но теперь… Александр опустил глаза в тарелку и не смог сдержать улыбку, представив Натали, сидящую у окна в глубоком кресле и ласково поглаживающую свой живот. Его ребёнок. Следовало бы корить себя за то счастье, от которого хотелось вскочить с места и броситься к ней. Следовало бы упрекать себя за то, что подобные мысли ни разу не посещали его во время беременности Марии. Следовало. Но Александр не мог. Его Наташа, его единственная любовь, настоящая, живая, искренняя, и такое явное доказательство их чувств…