Текст книги "Вас ожидают, мистер Шерлок (СИ)"
Автор книги: lina.ribackova
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц)
– Не было времени? И это за несколько месяцев? – усмехнулся Ферди беззлобно. – А за несколько жалких часов ты рассказал мне о соседе столько всего, что я уже люблю его как родного. Осталось только сделать окончательный вывод: ты от Шерлока без ума.
– Он человек интересный, – вяло попытался оправдать свои странности Джон, чувствуя, как стало жарко в подмышках, и даже не думая набрасываться на Ферди с упреками. Это и в самом деле было довольно странно.
– А я, по-твоему, барахло? Скучное, тупое барахло, да?
– Ну что ты! Господи, да интереснее тебя невозможно даже вообразить…
– Ты не думай, – пресек его излияния Ферди, – я не ревную, и не обижаюсь. Просто открываю тебе глаза.
Они замолчали.
Пытаясь осознать услышанное, Джон тупо пялился на то, как изрядно захмелевший Ферди не совсем уверенно кромсает остывший ростбиф.
Наконец волна ошеломления схлынула, и дар речи вернулся.
– Опять фантазируешь? – сипло выдавил он и жадно припал к бокалу с минеральной водой. – На что открываешь глаза? Когда это я в мужиков влюблялся? Ты с пеленок знаешь каждый мой шаг.
– Да, знаю. Но я реалист, – деловито ответил Ферди, подцепив на вилку кусочек картофеля. – Жизнь научила не удивляться и относиться ко всему философски. Да брось ты, Джон. Ничего такого я в этом не вижу, поверь. Мужики что, не люди? Скажи, он красив?
– Да, – живо откликнулся Джон. – Очень. У него глаза… рот… – Но заметив торжествующий блеск на дне кофейно-молочных глаз и чересчур понимающую ухмылку, рассвирепел так, что сорвался на крик: – Ты соображаешь, что говоришь, идиот?! Соображаешь?! Представь, что я вдруг выдаю тебе нечто подобное. «Ферди, ты сладенький педик…» Где после этого мои зубы? На твоем кулаке.
– Не кипятись. Не тронул бы я твои зубы. Но в глаз бы ты схлопотал, это точно. За сладенького педика.
– Вот видишь. А меня, значит, можно заподозрить в таком дерьме? Мать твою, докатились. Я тащусь от парней. Черт бы тебя побрал, Мудак Великолепный!
– Не от парней. От парня. И, между прочим, столь неадекватная реакция свидетельствует… – Наткнувшись на гневно полыхающий взгляд, Ферди притворно шарахнулся, закрываясь скрещенными руками. – Надеюсь, ты не припрятал в кармане скальпель?
– Припрятал, не сомневайся. Для таких вот философски настроенных говнюков. Так что лучше тебе воздержаться от психоанализа.
– Да я уже умолкаю, Джон. Ни словечка на эту тему, богом клянусь. Сейчас мы допьем всю эту чертову водку, а потом ты покажешь своего потрясающего соседа. В гости-то пригласишь, или мне уже ни хрена не светит?
– Приглашу, – слабо улыбнулся Джон. – Увидишь, как я живу.
– И с кем.
– Блядь, ты заткнешься, придурок?
Ферди заразительно расхохотался.
И Джон не выдержал – прыснул. Сердиться на славного Ферди? О, боже, какая чушь…
Пока допивали чертову водку, снова начался дождь. Пришлось заказать ещё. К ней присовокупилась новая партия свежих закусок, от одного вида которых даже при осоловелой сытости организма желудочный сок весело забурлил. Потом сладкоежке Ферди захотелось пирожных, и он заказал две коробки на вынос.
– Задобрим твою мегеру.
– Мегеру? – Мысли в хмельной голове перетекали мутно и тяжело. – Она не мегера. – Почему-то Джон решил, что речь идет о домовладелице. – Я же тебе рассказывал, пьяная бестолочь. Она чудесная женщина. Добрая, мудрая. Сущий клад. И приняла меня как родного.
– Не понял. – Ферди громко икнул. – Черт, извини… Не понял – так она всё-таки женщина, эта твоя… Шерлок?
– Моя Шерлок? – Джону тоже страшно захотелось икнуть, но он сгруппировался и героически подавил малоприличный звук. – Почему она женщина? Она мужчина. А ещё она ядерная зараза. Минное поле. Гром среди ясного неба. И вообще козел.
– Та-ак… – По лицу Ферда пробегались неясные тени. – Кажется, я запутался, и не совсем понимаю, в чем тут подвох. Но, думаю, на месте всё станет ясно. Нам пора.
Из-за счета они спорили шумно и долго, и снова едва не поссорились. В итоге победа осталась за Джоном с его плебейской щепетильностью, и с досады Ферд прихватил бутылку баснословно дорогущего коньяку – пирожные запить.
В салоне такси Джон вдруг вспомнил о времени.
– Который час?
– Четверть одиннадцатого.
– Надо бы позвонить. Мало ли…
– Звони. Она у тебя что, очень нервная?
– Бывает. И сколько можно повторять – у меня не она, а он.
Таксист бросил недоуменный взгляд и презрительно фыркнул, пробубнив что-то явно не лестное.
– Разберемся, – сказал Ферди, зевнув широко и вкусно.
Шерлок ответил на пятом гудке:
– Я занят.
– Значит, не спишь. Мы тут с Ферди. У нас коньяк и пирожные. Не возражаешь?
– Против пирожных и коньяка? Не возражаю. Вези.
И отключился.
– Слава богу, дело улажено, – облегченно выдохнул Джон. – Знаешь, по-моему, он даже обрадовался. Точно – обрадовался. Какой же он всё-таки…
– Джон, ты улыбаешься как дебил.
– А я улыбаюсь?
В покачивающемся тепле они задремали, привалившись друг к другу плечами и время от времени сталкиваясь головами.
Кэбмен посматривал в зеркало и тихо шипел. Затормозил он намеренно резко, и оба седока вмиг очнулись от дремы, ощутимо врезавшись в спинки передних сидений.
– Ты что творишь, гад? – возмутился Ферди. – Укокошить нас вздумал?
– Приехали, господа, – невозмутимо ответил таксист. – Платите по счету.
– Хрен получишь на чай. Выбирайся, Джон.
В квартиру входили крадучись – берегли покой миссис Хадсон, о существовании которой Ферд наконец-то вспомнил, правда, лишь у дверей квартиры.
– А мы не потревожим старую леди?
– Бог с тобой, – негодующе замахал на него Джон. – Она вовсе не старая. Она просто леди. Тшш, не топай как слон.
Они попеременно шикали друг на друга, толкались и пьяно хихикали. В итоге с грохотом опрокинули вешалку и замерли с раскрытыми ртами и выпученными глазами.
– Твою мать…
Но миссис Хадсон на шумную возню в прихожей не откликнулась, деликатно проигнорировав ночной беспорядок. Бывает. С мужчинами такое бывает. И, боже мой, это совершенно не её дело.
А может быть, она просто очень крепко спала, убаюканная барабанной дробью дождинок и невесомым теплом любимого гагачьего одеяла.
В сумеречной гостиной оба не выдержали – рассмеялись.
– Ты хотя бы поднял эту чертову вешалку?
– Не помню. А ты?
– Кажется, нет. Буду уходить, подниму.
– Никуда ты не будешь уходить. Останешься здесь. Со мной. И не спорь.
– Положишь к себе под бочок, сладенький?
– Убью сейчас дурака.
– И где же твоя ненаглядная краля?
– Думаю, в кухне. Это любимое место её… блядь, его дислокации.
– Ну пойдем. Или ты трусишь?
– Заткнись. И не ори слишком громко.
– Не буду.
И заорал:
– Мистер Сосед, вы где?
Ответом была вполне предсказуемая тишина.
– Шерлок, ау. Это м… мы…
Джон замер в дверном проеме, пытаясь выдавить хотя бы ещё одно слово.
Позади него притихший Ферд негромко присвистнул.
– Да уж… – И прошептал, обжигая затылок: – Ты в самом деле находишь его красивым?
========== Часть 12 ==========
Растерянно оглянувшись на Ферди, Джон шагнул за порог, но в нерешительности притормозил.
Что ещё за собачья хрень?!
Во-первых, в кухне воняло. Синтетически-ядовито, густо, но, слава богу, не настолько резко, чтобы, зажав носы, выскочить вон с одним лишь желанием – глубоко вдохнуть. И только потом, надышавшись вдосталь, разразиться серией жестких ругательств, как можно доходчивее объясняя Шерлоку, в каком месте хотелось бы видеть и его, и его чертовы склянки.
Во-вторых, и это самое главное, перед ними стоял не Шерлок. В любом случае, это помятое пугало никак не могло быть изысканным обладателем дорогого парфюма и тончайших, льнущих к телу сорочек из натурального шелка. Длинное (почему-то настолько длинное, что в нетрезвом мозгу Джона промелькнула дикая мысль о ходулях), нескладное существо в кальсонах (Джон не сразу поверил своим изрядно подгулявшим глазам, но, внимательно присмотревшись, мысленно ахнул: это были определенно кальсоны, ни что иное, как нежно-голубые, пузырчатые исподники – совсем охренел, где он только их откопал, неужели под свой Бриони напяливает, дражайшие причиндалы от стужи оберегает) и дурацкой майке, растянутой едва ли не до колен, сосредоточенно застыло возле стола, не удостоив вошедших ни взглядом, ни коротким кивком, но предоставив им при этом возможность рассмотреть себя в мельчайших подробностях.
Чем они и были заняты в данный момент, каждый по-своему: Ферд слегка обалдело, Джон – непонимающе-изумленно, но с едва уловимым гулом нарастающей ярости.
Называется, пригласил в дом лучшего друга. А там – чёрте что. И это чёрте что глумится сейчас над ними с самым серьёзным и глубокомысленным видом.
Ради всего святого, скажите, жирное озерцо, расплескавшееся в центре втянутого живота (прицельное попадание в спрятанный грязновато-серой драпировкой пупок) и какая-то лохматая тряпка, облезлой змеёй обвившая стройную шею, являются новомодным брендом нынешней осени?
А лицо? Что сделал со своим лицом этот чокнутый визажист?
Как могло одухотворенное, удивительное лицо, поражавшее богатством неярких, но безупречно сочетающихся оттенков, стать таким придурковатым и призрачно блеклым? Где раздобыл он это убогое недоразумение – круглые крошечные очочки (пуговица на моей ширинке и то покрупнее будет), угрожающе глубоко вдавившиеся в глазницы?
Довершала восхитительную картину прическа. На эту деталь своего нового имиджа Шерлок наверняка потратил не пять, и даже не десять минут (не говоря уже о количестве косметического подспорья), и, похоже, исходя из его гениальных расчетов, именно она была призвана послужить основным источником брезгливого потрясения Джона и его лучшего друга. Роскошные кудри были прилизаны так старательно, и так тошнотворно лоснились, что создавалось полное впечатление, будто какой-то не слишком доброжелательный, обладающий странноватым чувством юмора весельчак нахлобучил на голову Шерлока дочерна подгоревший, но щедро смазанный блин.
Недоброе предчувствие муторно завозилось в душе.
Ну и маскировочка. Встретил бы на улице, не узнал. Бьюсь об заклад, этот паршивец что-то затеял. Только вот что? Соблазнить Фердинанда Великолепного голубыми кальсонами? На редкость удачный выбор. Казанова в подштанниках. Жеваный, чумазый и бледный, как привидение. Да уж, к встрече он подготовился знатно, на совесть. Никакого с ним сладу.
Неопрятного вида пальцы хищно вцепились в горлышко маленькой колбочки, куда с конца аптечной пипетки ритмично шлепались прозрачные желтоватые капли (будь я проклят, если это не моча вперемешку с какой-нибудь химической дрянью), распространяя по кухне ту самую едкую вонь.
Отсчитав необходимую дозу, великий мастер перевоплощения встряхнул свой драгоценный сосуд, понюхал, удовлетворенно хмыкнул и наконец-то удостоил вниманием окаменевшую парочку. Со словами «Этот кошмарный ливень… От сырости в горле першит» он поправил драную тряпку на шее, с откровенным интересом уставившись на Фердинанда.
Джон не знал, плакать ему или смеяться.
– У какого кутюрье костюмчик заказывал?
Шерлок недоуменно оглядел себя с головы до ног и воззрился на друзей со смущенной (нахальной, циничной!) улыбочкой.
– Заработался. Мне ужасно неловко – у нас гость, а я выгляжу так по-домашнему.
Он нервно пригладил свой «блин» и вдруг, едва не сбив Джона с ног, ринулся к притихшему позади него Ферди.
– Здравствуйте, здравствуйте! Очень рад.
Неужели кинется обниматься?
Обниматься Шерлок не кинулся, но в обе ладони ошарашенного гостя вцепился и принялся трясти их с таким радушным энтузиазмом, что и без того нетвердо держащийся на ногах Фердинанд слегка пошатнулся и всем своим великолепием привалился к заляпанной майке.
– О, боже. Вы не ушиблись? – обеспокоился Шерлок, приобнимая его за плечи.
– Обо что? – пробормотал Ферди, гадливо морщась и отступая на безопасное расстояние.
– О моё тело, естественно. Грудная клетка имеет тенденцию…
– Никакую тенденцию грудная клетка не имеет, – ворчливо оборвал его Джон, настороженно прислушиваясь к уколу внезапного раздражения. – Хватит валять дурака. Скажи лучше, чем это ты провонял всю кухню?
– О, Джон, извини. – Шерлок обернулся к нему с видом провинившегося мальчишки. – Запах действительно малоприятный. Но, поверь, его летучесть феноменальна. Десять минут, и не останется даже следа. Пожалуйста, не сердись, и не ругайся на меня слишком сильно.
– Когда это я на тебя ругался?
Но Шерлок снова переключился на Фердинанда.
– Ещё раз простите за мой непристойный вид. Сделаем так: сейчас я всё это уберу, приведу себя в надлежащий порядок и присоединюсь к вашему пиршеству. Если, конечно, не возражаете. Вы ведь не возражаете… простите, не знаю вашего имени…
– Ферд. Ферд Коллинз, – представился Ферди. – И я ни в коем случае не возражаю против компании такого… гм… симпатичного парня.
– Ну, а я Шерлок Холмс, ближайший сосед Джона Ватсона. Так по-вашему, я симпатичный?
– Эм… Да в общем-то… Как сказать… – Ферди вдруг стушевался и замолчал, а Джон про себя матюкнулся: вот сволочь, и полчаса не прошло, а он уже умудрился сбить с толку самого Фердинанда Великолепного, который не терялся даже в самых патовых ситуациях, и второго пришествия дождаться было бы гораздо реальнее, чем того, чтобы Ферд Коллинз засунул в одно место язык и мямлил, как недоразвитый. – Вполне.
– Искренне рад комплименту. Я и в самом деле довольно приятный мужчина.
– От скромности не умрешь.
Мило улыбнувшись, Шерлок взглянул на Джона.
«Я тебя придушу!» – крикнул ему потемневший взгляд.
«Попробуй, » – дерзко вспыхнула притаившаяся за нелепыми окулярами бирюза.
…Быстрее молнии он метался по кухне: унесенная пенным водоворотом, вонючая гадость стекла в водосток, отмытая колба затерялась в стеклянном частоколе своих собратьев, стол был насухо вытерт, форточка – распахнута настежь.
– Располагайтесь. – Радушию Шерлока не было ни конца, ни края – оно было безграничным. – Я приготовил итальянскую пасту с грибами. В холодильнике сырные шарики и салат. Джон, не забудь о заправке. Дрессинг* в соуснике, в том самом – с цветочками, между банкой оливок и фаршированными томатами. Накроешь на стол?
Глаза Джона стремительно лезли на лоб – дрессинг, фаршированные томаты? Что б я сдох. В этот момент ему полагалось обрадоваться и проникнуться к Шерлоку неземной благодарностью: человек постарался проявить максимум радушия и гостеприимства. Но под ложечкой засосало ещё тревожнее: не к добру это разнообразное меню, не к добру.
– Откуда у нас соусник, да ещё с цветочками? И вообще, мы сыты, – буркнул он, глядя на Шерлока исподлобья.
– Зато я голоден, – обиженно возразил тот. – Кроме того, я вас ждал, и абсолютно уверен, что мои шарики придутся по вкусу твоему лучшему другу. Вот увидишь. Таких он ещё не пробовал.
Никак не угомонишься, да? Снова блядскую охоту открыл? Черт бы тебя побрал, Шерлок!
На долю секунду Джону вдруг захотелось, чтобы Шерлока не было – ни в этой кухне, ни в этой квартире, ни в его жизни. Напряжение рядом с ним чересчур утомительно, это факт. Вот и сейчас вздыбился каждый волосок, а мышцы под кожей налились настороженной тяжестью. А как бы хотелось просто посидеть, поболтать… Без гнетущего жара в груди. По-человечески.
– Он никаких не пробовал, я тебя уверяю. И прошу ещё раз – прекрати. Ради… меня.
– Тем более, – неопределенно ответил Шерлок.
Через минуту его уже не было.
– Я не понял, о каких шариках он тут трепался? – моргнул совершенно замороченный Ферди.
– О сырных, я полагаю, – вздохнул Джон. – Хотя, кто его знает… Ну, что скажешь? – усмехнулся он. – Как тебе мой сосед?
Он очень надеялся, что Ферди шутку оценит, назовет Шерлока чистой воды придурком и без лишних церемоний двинется к холодильнику – за фаршированными томатами и чертовым дрессингом. Но Ферди, кажется, ничего не понял, принимая за чистую монету устроенный Шерлоком маскарад.
– Оригинал, – осторожно ответил он и, прижав ладони к груди, горячо зашептал: – Ты уж меня прости, дружище, но со вкусом у тебя определенно проблемы. Я даже протрезвел. Что за уёб… убожество? И это о нем ты распинался весь вечер? Шерлок – то, Шерлок – сё… Нет, он, наверное, мужик нормальный. Пожрать приготовил. Но что касается красоты… Глаза, рот… Где вообще ты нашел у него глаза?!
Джон с досадой слушал пронизанный эмоциями монолог и мысленно вытрясал из Шерлока душу: уж он-то не сомневался, что это только начало, что с минуту на минуту последует продолжение, что не ради соседа затеяно Шерлоком всё это лицедейство, и что сам Ферди в серьезной опасности, потому что уже попался – хотя бы тем, что в немалой степени заинтересован и полон недоумения. А дальше что? Какую чувственную западню уготовил ему этот стосковавшийся по эротическим приключениям искуситель? Каким образом решил сбить с пути истинного ничего не подозревающего Ферди Коллинза? И ведь не предупредишь. Не рассказывать же другу о бурных гомопохождениях Шерлока и о первоначальных сложностях их совместного проживания. Друг и так его в сердечной склонности заподозрил. Да и времени не осталось. Совсем.
– … И немытый какой-то, – продолжал недоумевать Фердинанд. – Сальный. Брр… Блевать хочется. И как только ты с ним живешь? Извини, конечно.
Джон снова вздохнул.
– Не спеши извиняться, Ферди. Уверен, сейчас он от сала отмоется.
И в своем лучшем костюме припрется.
Но Джон ошибался – Шерлок приперся отнюдь не в костюме, это было бы ещё полбеды…
…Вернулся он на удивление быстро: ни Джон, ни Ферди не успели как следует очухаться и даже сырные шарики в холодильнике отыскать.
– Вот и я, друзья мои. Как поживаете?
Контраст был разителен, и это, безусловно, сработало. Шерлок знал свое дело. Ну ещё бы, с его-то восьмикратным опытом…
Ферди громко сказал: «Вот блядь!»
А сердце Джона скакнуло в горло – скандал неизбежен. Намерения Холмса более чем очевидны, и от намеченной цели он вряд ли отступит. Настроение было испорчено окончательно: искрометная радость улетучилось, и на смену ей, отяготив помолодевшую, распрямившую крылья душу, пришла угрюмая обреченность. А тут ещё Ферди больно тычется локтем в бок: какого дьявола происходит? кто этот красавчик? у тебя что, два соседа?
Оделся Шерлок изысканно просто: черные спортивные брюки и черная же эластичная майка, плавно обтекающая стройный, в меру рельефный торс с четко обозначенными сосками. Мокасины цвета сухого асфальта таинственно и тихо поскрипывали. Глаза возбужденно поблескивали. Губы беззвучно посмеивались. Сам Люцифер в самом сияющем своем облачении не смог бы выглядеть притягательнее.
Поправив непослушную прядь (влажный агатовый беспорядок вместо недавней маслянистой нашлепки) и очаровательно улыбнувшись находящемуся в глубоком замешательстве Фердинанду, Шерлок окинул стол придирчивым взглядом домохозяйки.
– А где же шарики?
– Достал со своими шариками.
– Напрасно ты так пренебрежительно о них отзываешься. Их вкус сбалансированно безупречен. И вообще, Джон, ты сегодня занудно ворчлив. И стол не накрыл… Твоему во всех отношениях положительному облику пьянство несомненно вредит. Ну ладно, всё сделаю сам. Ничего без меня не можешь. – Шерлок сокрушенно качнул головой. – Ничего без меня не может, – пожаловался он Фердинанду. – И всё же моих шариков вы отведаете непременно. Джон, а ты, если и в самом деле настолько сыт, можешь от них отказаться, я не обижусь.
Гибко развернувшись и мелькнув черным сгустком энергии весьма характерного свойства, он скользнул к холодильнику, рванув на себя дверцу и едва ли не полностью утонув в дышащих холодом недрах. Только обтянутый трикотажем зад и остался на всеобщее обозрение – как видно, в качестве залога непременного и скорого возвращения его обладателя.
Ферди проводил Шерлока завороженным взглядом. Задницей он, слава богу, не заинтересовался. Но, кто знает, возможно, просто виду не подавал? Покрываясь горячим потом и хорошо отдавая себе отчет в том, что близок к параноидальному бреду, Джон исподволь наблюдал за эмоциями Фердинанда: вдруг по лицу промелькнет похотливая тень? Что тогда? Хватать за шкирку и тащить вон из квартиры – от гребаного греха подальше? Но Ферди не из таких – за шкирку его не ухватишь. Может и врезать по-дружески, если что…
Но, по счастью, ничего, кроме любопытного ожидания, Джоном замечено не было. Похоже, в данную минуту Ферди занимало только одно: обещанный кулинарный шедевр.
– А вот и они. – Шерлок ловко водрузил на стол небольшое овальное блюдо, прикрытое прозрачной пищевой пленкой. – Рекомендую. Тают во рту и удивительно насыщают.
За шариками последовали украшенные свежей зеленью помидорки. Тарелка с розовой ветчиной. Салат и тот самый дрессинг в том самом соуснике с цветочками. Вилки, ножи, салфетки, и всё это быстро и ловко, словно Шерлок изо дня в день, не покладая рук, только и делал, что занимался праздничной сервировкой.
– Приступим? Джон, не стой столбом, приглашай гостя к столу. Ферди, прошу вас, садитесь напротив – я хочу видеть ваши удивительные глаза.
Ферди хмыкнул и, шумно подвинув стул, с заметным удовольствием выполнил просьбу. Джон приземлил своё погрузневшее тело рядом, смерив Шерлока гневным прищуром: Ферди и удивительные глаза – это так обязательно?
Но Шерлок недовольства Джона не замечал – всё его внимание было отдано Фердинанду:
– Редкий оттенок радужки – мягкий и теплый. Впервые такой встречаю, а мужских глаз я повидал немало, будьте уверены.
– Не сомневаюсь, – ответил Ферди, явно не понимая, что Шерлок имеет в виду, но не особенно заморачиваясь размышлениями. Немало – значит, немало, ему-то какое дело. И обратился к Джону: – Дружище, ты что, проглотил язык? Какого члена ты вдруг приуныл? Неужто выдохся? Тянет на боковую? Стареешь, брат. А по мне так самое время снова выпить и закусить.
– Помнится, Джон обещал коньяк и пирожные, – очень кстати вклинился Шерлок.
– О, черт! – вскинул голову Фердинанд. – Ну конечно! Как же я мог забыть? – И заозирался в поисках брошенного пакета. – Где?.. Ага…
Джон с досадой наблюдал, как резво он подскочил, как кинулся к оставленному у порога пакету, и с какой готовностью протянул его Шерлоку.
Шерлок принял пакет из рук Фердинанда и, заглянул внутрь, восторженно заурчал, доставая и изучая гостинцы:
– О! Любопытно, любопытно… Не сомневаюсь, Ферди, что столь удачное сочетание – пирожные и Бисквит*, – ваш остроумный выбор. Очень красивый мужчина просто обязан иметь очень красивое чувство юмора. И, разумеется, утонченный вкус. Джон в этом смысле недальновиден.
Ферди засиял-засветился от гордости, и при этом Джон был на сто процентов уверен, что не склонному к изысканным заморочкам другу даже в голову не приходило блеснуть утонченным вкусом, коим, к слову сказать, он не обладал никогда, совершенно от этого не страдая. Взял коньяк подороже, и дело с концом.
Но разубеждать Шерлока Ферди, как видно, не собирался, и это очень не понравилось Джону.
«Силен, – думал он, кидая в сторону Шерлока недобрые взгляды и с досадой посматривая на не в меру оживленного Фердинанда. – Ха. Любопытно будет понаблюдать за процессом охмурения идиотских гусей».
Отчаянным стыдом окатило мощно и жарко – как мог он столь бездумно и мстительно причислить старину Ферди, прекрасного, Самого Лучшего на Земле Человека, к этой малоуважаемой им когорте? Ферд Коллинз – гусенок? Единственный в мире Ферди, с которым пройдено столько нелегких дорог, и чье плечо, даже очень далекое, всегда было незримой поддержкой. Неподражаемый покоритель женских душ и трепетной женской плоти. Бесстрашный и гордый. Господи, как мог он вообразить подобную низость? И с каких это пор влюбленные, доверчивые молодые люди стали для Джона Ватсона малоуважаемыми идиотами? Страшно подумать, что за мерзость копошится в его прогнившем, ничтожном мозгу. Чертов моралист. Что с ним творится, господи боже? Откуда это непрекращающееся раздражение, от которого внутри всё скручивается и дрожит? Неужели… Только не это… Неужели ревность? Неужели он в самом деле банально злится из-за явно преувеличенного, наигранного интереса Холмса к другу его детства и юности? Настоящему другу. Бросившему все дела и примчавшемуся к нему повидаться. Не может этого быть. Исключено. Всё дело в беспокойстве – именно оно угнетает и не позволяет расслабиться должным образом.
– С тобой всё в порядке? Ничего не болит? – влился в ухо вкрадчивый баритон.
Джон тяжело и мрачно окунулся в прозрачную морскую волну:
– Отъебись.
– Эй, Джон. – Ферди протянул руку и довольно сильно его встряхнул. – По-моему, ты хамишь. Что с тобой?
– Прости, дружище, – отозвался Джон, с потаенной болью глядя другу в глаза. – Я больше не буду.
Он себя ненавидел. Какого черта нагнетать обстановку и портить настроение другу, психуя из-за надуманных опасений? Уж кто-кто, а Ферд Коллинз в обиду себя не даст – никакой гребаный Шерлок не сделает из него гребаную подстилку.
А этот тут как тут: – Не обращайте внимания, Ферди. С ним такое бывает. Попробуйте-ка лучше вот это…
Нахальными пальцами Холмс схватил свой трахнутый шарик, сунув его Фердинанду прямо под нос, и тому не осталось ничего другого, как приоткрыть губы и принять разрекламированное угощение.
– Ну как?
– Мм… Отлично, – искренне похвалил Ферд, причмокнув от удовольствия. – Очень вкусно.
– Так я и знал. – Шерлок самодовольно расплылся и вытер пальцы салфеткой. – Вижу, вы именно тот, кем показались мне с первой минуты – настоящий ценитель… всего. Позвольте пожать вашу руку.
Он поднялся из-за стола, подошел к Фердинанду и протянул ладонь.
Фердинанд тоже поднялся и тоже протянул ладонь.
Их ладони соединились.
Глаза встретились.
Губы дрогнули в легкой (заговорщической) полуулыбке.
И Джон увидел, как это бывает, когда картина вдруг обретает целостность. Когда каждый её штришок, каждый мазок проникаются истинным смыслом. И имя той картине – гармония. Эти двое сочетались до боли правильно, и даже глаза слезились от яркости их фатального рукопожатия.
«Какие они потрясающие. Черт возьми, они просто созданы друг для друга. И я… Лесной клоп».
Захотелось встать и уйти – в ночную сырость и мглу.
Бесполезно. Всё это бесполезно. Ну и черт с ними.
– Так и будете руки друг другу выкручивать, или мы наконец попробуем твой охуенный коньяк?
Ферди с облегчением рассмеялся. Задорно подмигнув Шерлоку, он подошел к Джону и взъерошил его короткие пряди.
– Я думал, ты всю ночь будешь дуться, как старый индюк. Не знаю только, из-за чего.
– Он это любит, – опускаясь на стул и незаметно (но Джон-то заметил!) поглаживая ладонь, поддакнул Шерлок. – Надуется на всю ночь, и никогда не знаешь, из-за чего.
– Садись, садись, – подгонял Джон Фердинанда, холодно игнорируя двусмысленную реплику Шерлока. Как, впрочем, и его самого. – Не буду дуться, буду напиваться. Открывай, наливай…
… и помоги тебе Бог, если что.
Но страхи его оказались напрасными: на этом процесс охмурения был завершен, оборвавшись резко и незаметно для пребывающего в счастливом неведении Фердинанда. За накрытым столом воцарились простота общения и дружеская непринужденность.
Едва ли не с полудня объедающиеся приятели отведали и салат, и фаршированные томаты, и даже пасту с грибами попробовали – паста была хороша. Только к сырным шарикам Джон так и не прикоснулся. Из принципа. Зато Ферди старался вовсю, и в итоге умял все до последнего.
Они допили Bisquit, съели по маленькому пирожному.
Шерлок расспрашивал Ферди о деловой жизни современной провинции, внимательно слушал, детально вникая в суть его процветающего предприятия, и даже советы давал – судя по серьезной мине и немалой заинтересованности Фердинанда, советы весьма дельные и практичные.
Затем разговор перешел (ну ещё бы) на детективную деятельность самого Холмса. Сначала состоялся небольшой экскурс в историю возникновения домашней мини-лаборатории, на которую Ферди нет-нет да и поглядывал, явно подмываемый желанием задать вопрос о её возникновении и сути пребывания в таком неподходящем месте, как кухня. И вскоре был посвящен в подробности и тонкости химического анализа, ознакомлен с назначением колб и мензурок. И даже заглянул в микроскоп – а как же иначе?
Глаза Шерлока загорелись истинной страстью. Он с жаром раскрывал Ферди секреты дедуктивного метода (Джон подобной чести так и не удостоился), рассказал о парочке особенно замысловатых убийств и об одном дерзком, но довольно забавном ограблении пригородного музея.
Ферди слушал, ужасаясь степени человеческого падения, качал головой, беспрестанно цокал языком и бросал в сторону Джона восхищенные взгляды: вот это сосед, как же тебе повезло, дружище! Мне бы такого…
Незаметным образом на столе появился ещё один, не менее выдержанный и дорогой коньяк – сюрприз от Шерлока Холмса, и все, даже Джон, были ему несказанно рады.
Давно миновала полночь. Шерлок очаровательно захмелел, расслабленно улыбался и ерошил свои дивные кудри. Близкий к мутному опьянению Ферди ерошил свои. И, боже, как они оба были великолепны. Двое великолепно пьяных мужчин и один лесной клоп, трезвый до тошноты.
Джон смирился. Да и какое ему, собственно, дело? Если Ферди так легко и просто попался в ловушку, если эти двое так быстро друг друга нашли, что с этим может поделать малопривлекательный доктор, не обладающий ни детективным талантом, ни финансовой хваткой? Не реанимацию же Фердинанду Великолепному вызывать…
И, спрашивается, зачем? В гибельных сетях тот не бился. От скоропостижной любви умирать не спешил. Его интерес, пусть и беззастенчиво откровенный, ни разу не вышел за рамки дружеского. Он с удовольствием общался с человеком, в самом деле достойным повышенного внимания и восхищения. Да и Шерлок в этом смысле был воплощением учтивости и душевного такта.
По большому счету, с эротической точки зрения всё выглядело абсолютно невинным. Не придерешься.
К тому же Джон утешал себя скорым отъездом друга. Даже если сегодня Шерлок сумеет задурить ему голову, завтра Ферди будет уже далеко, и опасность в образе Шерлока Холмса останется только в его, пусть и очень приятных, воспоминаниях.
И вдруг Джона будто током ударило – завтра! Господи, как он мог об этом забыть?
– Иисусе!
– Что такое, Джон? – в один голос воскликнули Шерлок и Фердинанд.
– Я не смогу тебя проводить. Даже проводить. – В слегка осоловелых глазах поплыли отчаянные слезинки. – Боже, Ферди, ты уезжаешь, а я… Гребаное дежурство. В пять вечера немыслимо отпроситься даже на час. Поверить не могу.
– В пять вечера? Завтра? – переспросил Шерлок задумчиво. – Ферди, вы едете поездом или летите?
– Тебе-то какое дело? – насторожился Джон.
Глаза Шерлока льдисто блеснули.
– Это был просто вопрос, – спокойно ответил он, а потом, отвернувшись от Джона и всем корпусом подавшись в сторону своего визави, вдруг ни с того, ни с сего серьезно спросил: – Ферди, что вы знаете о корсиканском минете?
