Текст книги "Вас ожидают, мистер Шерлок (СИ)"

Автор книги: lina.ribackova

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 16 страниц)

– Но что же произошло? – не унималась домовладелица. – Монстр, чудовищно, бррр… Не могу представить, что все это о славном, вежливом Дэвиде. Признавайся немедленно, обормот, чем не угодил тебе этот несчастный?

Джон внимательно слушал.

– Несчастный?! Да он в ухо мне дул! – заорал Шерлок так, что вздрогнув в унисон, Джон и миссис Хадсон пугливо переглянулись. – Можете себе это представить?! Каждый раз, изо дня в день, из ночи в ночь этот придурок издевался над моими барабанными перепонками. Проснется и давай в ухо дуть. И при этом, о боже, он совершенно по-идиотски мурлыкал. Пищал. Разве кто-то в состоянии выдержать подобное издевательство?

Миссис Хадсон закатила глаза: в своем репертуаре. И снова развел её как последнюю дуру.

– Не ври. Пищать он не мог. Мальчик выглядел вполне адекватным. С чего бы ему пищать?

– Откуда я знаю? Но он пищал. – Шерлок прошелся по кухне, скосив глаза в сторону Джона, и, остановившись возле пальто, пнул его – несильно, но нервно. – Пищал. Неужто вы способны заподозрить меня во лжи, миссис Хадсон? Для чего, по-вашему, кому-то, а тем более мне, выдумывать столь нелицеприятные подробности своей сексуальной жизни?

– Боже, Шерлок, – мудро улыбнулась домовладелица. – Что же в этом нелицеприятного? Всё очень просто. Столько их у тебя было, а опыта – ни на пенни. Это всего лишь нежность. Ласка. Интимные пустячки. Дэвид был от тебя без ума.

– Именно – без ума. И это не пустячки, уважаемая миссис Хадсон, уверяю вас. Я боялся, что он выдует мне весь мозг.

– Ну, небольшое проветривание вряд ли тебе повредит. Странно. Мне казалось, ты всем доволен. Вы смотрелись такой гармоничной парой – высокие, статные. Два молодых красавца. Впрочем, у тебя всегда были красавцы. Как на подбор.

– Довольно об этом. – Шерлок решительно рубанул воздух ладонью. – Забыли. – И развернулся в сторону Джона. – Какого дьявола вы притихли, мистер как-вас-там?

– Ватсон. Джон Ватсон.

– Не скажу, что знакомству нашему рад. Ну так что уставились, мистер Ватсон? Молчите загадочно. Или реплика про унитаз – всё, на что способен ваш речевой аппарат? Как я правильно понял, съезжать вы не собираетесь.

– Шерлок, – слабо возмутилась явно утомленная леди, – немедленно прекрати…

– Прошу, миссис Хадсон, – вежливо остановил её Джон. – Я сам. Вы правильно поняли, мистер Холмс: съезжать я не собираюсь. Ни сегодня, ни завтра. Придется вам с этой мыслью смириться.

– Я не смирюсь. Никогда. Вы мне не симпатичны. Молчаливые истуканы, напускающие на себя многозначительность, всегда вызывали во мне недоверие. И неприязнь. Потому что, как правило, это весьма недалекий подвид. Ничтожества. Неудачники. Интеллектуальные нули. Но самомнения и гордости, как у великого полководца.

Миссис Хадсон негодующе ахнула.

Джон склонился в легком поклоне.

– Спасибо. Но, тем не менее, я не съеду.

– Естественно. Такие, как вы, не сдаются. Упретесь руками, ногами и будете стойко держать оборону.

– И не подумаю.

– Посмотрим, посмотрим. Как будем жилплощадь делить?

– И этим дерьмом я заниматься не собираюсь. Мистер Холмс, не пытайтесь спровоцировать меня на квартирные войны – не выйдет.

– Строптивый? Хм… Это меняет дело. Полностью меняет, скажу я вам. Интересно, как быстро вы влюбитесь?

От неожиданного поворота их славной, добрососедской беседы Джон немного оторопел.

– Влюблюсь? В кого?

– В этой квартире, – серьезно ответил Холмс, – два возможных объекта влюбленности: миссис Хадсон и я. Выбор за вами. Миссис Хадсон, конечно, дама весьма симпатичная, темпераментная. Да и старушкой не назовешь. Фигура, прическа – аппетитное зрелище. А уж с учетом её слабости к милым докторам…

– Тьфу, – сердито плюнула миссис Хадсон, спешно поднимаясь из-за стола. – Начинается… Я ухожу. И минуточки лишней здесь не останусь. Очень рада, что ты вернулся, дорогой Шерлок. – И обратилась к Джону, прижав ладони к груди: – Джон, этот негодник примется вас охмурять. Бога ради, не поддавайтесь. И не вздумайте хоть раз ему уступить – сядет на шею, задурит голову, а потом непременно сбежит. Знаете, сколько подобных трюков на его совести? Восемь. Восемь доверчивых, брошенных юношей – один лучше другого.

В дверях она обернулась.

– И как только тебе не стыдно?

– Идите-идите, – проворчал Шерлок. – И не забудьте рассказать своей болтливой подружке, что у меня новый хахаль.

========== Часть 4 ==========

Каблучки снова зацокали, но уже в направлении выхода. Отбили по ступенькам лестницы слаженную чечетку и затихли – миссис Хадсон ушла к себе.

Спектакль закончился.

Главный герой, драматично застыв у окна, барабанил пальцами по стеклу.

А зритель переводил дух: давно его не заносило в эпицентр подобных страстей. Даже собственные переживания и сердечные муки показались безобидными кукольными кривляньями. Там всё было до банальности просто: любит, не любит. А тут… Истеричный гей-соблазнитель, обманутые любовники. Да ещё какие-то непонятные ужасы, что с минуты на минуту займут своё законное место в теперь уже общей кухне. Джон любопытным не был, в чужие дела нос не совал, но в душе порадовался, что вся эта канитель происходит в воскресный день, что спешить ему некуда, и можно самолично насладиться прибытием монструозного багажа мистера Шерлока Холмса.

А пока следовало прояснить ситуацию. И обстановку нейтрализовать. Как-никак им предстоит уживаться на этой небогатой объемами территории – покидать полюбившееся жилище он, естественно, не собирался. Как человеку по большей части миролюбивому, Джону хотелось тишины и спокойствия в доме. А вот бесконечной междоусобицы, доходящей до кулачных боёв, не хотелось совсем. Ведь ни выдержка, ни природное миролюбие не помешают ему при случае врезать, да так, что этот тонкокостный, насквозь продиоренный или, черт его разберет, проарманенный скандалист подломится в коленях, как чахлое деревце.

– Восемь? Их в самом деле восемь?

Надо же с чего-то начать.

– Вам-то какое дело?

– Ровным счетом никакого. По мне, так хоть восемьдесят.

– Восемь, – снизошел до ответа Холмс. – Вы будете девятым.

Ах вот оно что? Значит, представление не закончено? Ну-ну.

Джон усмехнулся.

– Забавный вы человек, мистер Холмс.

Тот прервал монотонный долбеж и метнул пару-другую огненно-бирюзовых стрел.

– Что же во мне забавного?

– Всё.

– Это не ответ, – раздраженно возразил Холмс. – Это бессмысленное сотрясание воздуха. Что в вашем случае не удивительно. Возможно, я и забавен. Для вашего примитивного уровня. Возможно, даже смешон. Но влюбиться вам это не помешает.

Джон развел руками.

– Я бы и рад, только вот ориентация не позволит. Увы.

– Глупости. Причем тут ориентация? Кто выдумал всю эту несусветную чушь? Никакой ориентации не существует. Существует, как я уже говорил, объект. Эмоциям, которые этот объект вызывает, его половая принадлежность до фонаря. Ровно как и его внешний вид. Пусть даже это герань в цветочном горшке. Для вас таким объектом в скором времени стану я. Вы забудете, что я мужчина, что я забавен и вообще, возможно, набитый дурак. Вы будете обожать меня. Желать меня. А не какие-то там анатомические подробности. Кроме того, что вы теряете? С женщинами вам не очень-то и везло: ничего серьезного, стоящего внимания. А на данный момент и подавно: брошены и оттого глубоко несчастны.

Под сердцем жарко вскипело и хлынуло к скулам и шее – ах, Майк, ах, трепло. Ну попадись ты мне…

– Ваши претензии к другу необоснованны. И несправедливы. Ничего из вашей унылой биографии я от него не узнал. Майк Стемфорд умеет быть лаконичным.

– Что за черт… Вы мысли мои читаете?

Шерлок презрительно хмыкнул.

– Делать мне нечего. В отличие от вас, милый доктор, я наблюдаю и делаю выводы. Мне незачем прибегать к источнику извне, когда всё необходимое перед глазами. Если вы думаете, что являетесь тайной за семью печатями, то глубоко заблуждаетесь. Ни тайн, ни печатей – сплошная прозаичная скука. Итак. Решили арендовать жилье – вряд ли вы коренной лондонец. Тихий, скучный городишко – вот где обитали вы всё это время, находя свою серенькую жизнь вполне состоявшейся. Вам тридцать восемь, не меньше, а возможно, и больше, но всё ещё неженаты. Изголодавшимся аскетом не выглядите – дон Жуан местного пошиба. Любитель необременительного флирта и свободного секса. Без далеко идущих планов и обязательств. И вдруг резко сбегаете в Лондон. В чем дело? Закончились все подружки? Но, думаю, вы из тех, кто легко пойдет по второму кругу. Из непритязательных, всеядных. Но что-то вам помешало продолжить эротический марафон. Что? Стыд – вот от чего вы малодушно сбежали в столицу. Спрятаться и в одиночестве пережить позорный провал. Вас, такого непревзойденного ловеласа, безжалостно кинули. Нашелся кто-то получше? Не сомневаюсь. Да и чему удивляться? Не с вашей мало впечатляющей внешностью подаваться в герои-любовники. Даже при наличии улыбки а-ля Мадонна.

Уши Джона пылали – хоть камин разжигай. В горле ширился омерзительный ком: ярость пропитанная слезами. Так мерзко Джон себя не чувствовал никогда. И никогда так жалко не выглядел. Во всяком случае, побелевшие, дрожащие губы не являлись его особой приметой.

– Вы… – Он прочистил забитое горло. – Вы дали весьма нелестную оценку моим достоинствам. И, наверное, справедливую. Следует это признать. В таком случае, зачем я вам сдался? Зачем вам такой возлюбленный? Неудачник, урод и бабник.

– Возлюбленный? С ума можно сойти. Вы надеетесь, что я вами увлекусь? Я – вами? Ну и самомнение у милых докторов… Стоп, что это?

Не дав Джону и рта раскрыть для ответа, он метнулся в гостиную, и оттуда раздался радостный возглас:

– Мой багаж прибыл!

Он снова вырос в дверном проеме – сияющий и довольный.

– Джон, поможешь затащить сюда моё барахло? Пожалуйста.

И Джон едва не подавился отборным матом, из которого, собственно, и состоял заготовленный им ответ.

*

Шикарное пальто было аккуратно повешено в шкаф (слава богу, Джон не успел заполнить его своими вещами, довольствуясь мебелью в спальне), British Medical Journal поднят с пола («за что ты его так?»), любовно разглажен длинными, холеными пальцами и уложен на подоконник.

Началась бестолковая суета, как правило сопровождающая все разгрузочно-погрузочные работы. Коробки и чемоданы ловко перекочевали в гостиную на втором этаже. Даже миссис Хадсон что-то носила, ворча, что за три месяца Шерлок оброс имуществом, как опятами пень.

Было шумно и весело, и даже унизительный, жестокий анализ его, черт возьми, что уж скрывать, безотрадной жизни вылетел у Джона из головы.

Холмс обозревал свои сокровища хищным взглядом. Где-то там, в тщательно упакованных недрах, таились ужасы, увидеть которые Джону хотелось до нетерпеливого зуда. Надо же знать, в окружении чего проведешь эту первую ночь… Его взгляд тоже поблескивал алчностью и с любопытством пронзал внушительную кучку шерлоковых пожитков – когда же, когда?

Но Шерлок стряхнул с пиджака пылинки и крутанулся на каблуках.

– У тебя, наверное, планы? Выходной, паб, пиво с сухариками и прочая тягомотина. А я, с твоего позволения, приму душ, выпью кофе и займусь неблагодарным трудом. – Он протяжно вздохнул. А потом добавил: – На сегодня ты мне больше не нужен.

И бодрым шагом покинул гостиную, выпроводив Джона из дома настолько искусно, что не придерешься.

«Я бы тоже от кофе не отказался. И пожрал бы чего-нибудь, – ворчал про себя Джон, вспоминая остывший чай. – На сегодня ты мне больше не нужен. Слушаюсь и повинуюсь. Это что, оригинальное начало великого охмурения? Господи боже, о чем я думаю?»

Он потащился к себе, нехотя согласившись с соседом, что прогуляться вовсе не грех: осень того и гляди перестанет быть золотой и солнечной, перейдя в тоскливую стадию слякотной хмари. Да и пиво с сухариками прозвучало заманчиво…

Накатило воодушевление: и правда, свежий воздух, ласковый ветерок улучшат его настроение. И самочувствие тоже – неделя выдалась не из легких, осенние простуды наседали неугомонной ордой.

Джон нарядился в новые джинсы, покрутившись у зеркала чуть дольше обычного и для чего-то внимательно разглядывая собственный зад, причесался, сбрызнулся скромным Олд Спайсом и спустился в гостиную.

Ни в гостиной, ни в кухне Шерлока не было.

Ну и черт с тобой.

Он сдернул с вешалки куртку, запер входную дверь, протиснул ключ и мобильник в тепло приятно натянутого кармана и не спеша двинулся по мостовой.

Неожиданно подумалось, что свалившееся соседство не такая уж катастрофа. Да и дружелюбное Джон прозвучало довольно приятно.

До полудня оставалось чуть больше часа – даже для легкого алкоголя время не совсем подходящее. Но позавтракать не мешало, и сам бог велел запить жареные колбаски, обвитые тонкими лепестками бекона, пинтой-другой светлого Карлинга. А потом можно и кофейком побаловаться.

Джон ускорил шаг – в желудке тонко запело голодное нетерпение.

И конечно же звонок Майку Стемфорду напрашивался сам собой. Джон не собирался скандалить, предъявлять претензии, требовать сатисфакции. Наверняка Майк и без его нападок пребывает в состоянии, далеком от благодушного успокоения. Но спросить, что означает ураганное возвращение навсегда отбывшего Холмса, чесался язык. Да и вообще, Майк знал своего приятеля не первый год, к его эксцентричным выходкам, похоже, уже привык – не зря же назвал говнюком. Так что, будет о чем поведать товарищу.

На звонок Майк ответил незамедлительно, и в голосе его прозвучали все оттенки вины:

– Ох, Джон…

– Привет. Чем занимаешься?

– Да так… Сижу.

– Вставай, и если более интересного занятия на ближайшие пару часов тобою не запланировано, предлагаю встретиться и отметить моё предполагаемое соседство с симпатичнейшим Шерлоком Холмсом.

– Ох, Джон…

– Да ладно тебе, не охай. Я ж понимаю – от таких можно всего ожидать.

– Я должен был это предвидеть. Шерлок… Он…

– Предлагаю побеседовать о нем за стаканчиком. Не возражаешь?

– Я что, дурак?

*

Майк выглядел помятым и осунувшимся – переживал.

– Вот черт. Джон, даже не знаю, что сказать. Идиотская ситуация. Получается, я неслабо тебя подставил.

– Глупости. Ты-то здесь причем?

– Ну да. Не причем. И всё-таки… Когда он вдруг позвонил, когда начал выпытывать, что да как – здорова ли миссис Хадсон, хороша ли погода в Лондоне, – уже тогда мне стало не по себе, и следовало насторожиться.

– Почему?

– Он никогда не звонит. Никогда. Звонок для него – нечто из ряда вон выходящее. Общается с помощью смс. Как немой, мать твою… Причем, вот черт лохматый, всегда и обо всем осведомлен. Думаешь, это я ему рассказал о тебе? Черта с два. С первой секунды затараторил: «Что за доктор? Что за Джон Ватсон?» И спросил, где я тебя откопал.

У Джона челюсть отвисла – вот это да. Вот это «мистер-как-вас-там».

– Так он знал?

– Я же говорю – Шерлок всё и всегда знает. Непостижимый человек, удивительный…

– Смени пластинку. Этот удивительный и непостижимый наговорил мне кучу дерьмовых «комплиментов» – можно сказать, по стенке размазал. Я чуть не сдох. А потом мило попросил поработать грузчиком. И я, как последний кретин, согласился. Хотя должен был зубы его пересчитать.

– Да, он такой, – вздохнул Майк.

Джона так и подмывало Майка поддеть:, а ты знаешь, что выдумал твой распрекрасный такой? Что я с какого-то переполоха втюрюсь в него от всей дури. Каково? Что скажешь на это, дружище? С тобой он в такие игры случайно играть не пробовал? Или что-то такое всё-таки было? Может быть, твои восторги и вздохи не столь платонически, как тебе бы хотелось?

Но через минуту от этих пакостных мыслей его затошнило. Увалень Майк и Шерлок? Как только в голову могло такое взбрести? Майк с двумя детьми и одышкой. Добряк, всегда готовый прийти на помощь. Протянуть руку. Ободрить.

Сволочь я. Сволочь. Свинья неблагодарная.

Всё-таки замутил душу заносчивый сноб, чтоб ему пусто было. Что б ему такого девятого отыскать, после которого ни десятого, ни одиннадцатого, ни тем более двенадцатого на дух будет не надо.

– Почему он вернулся?

– Черт его знает! – с жаром воскликнул Майк. – Джон, поверь, все было именно так, как я тебе говорил: Шерлок уехал и, как уверял меня, навсегда. Мол, нашел то, что искал. Идеал. Нет… Идеальный вариант – так он сказал. Но разве это меняет дело? Устроил отходную: я, Грег, он сам и этот его… гусенок.

– Гусенок? – удивился Джон.

– Ну да, – подтвердил Майк. – Гусенок. Его последний любовник.

– Не хочешь ли ты сказать, что любовник Шерлока Холмса похож на гуся? Вот так раз. А миссис Хадсон так бурно его расхваливала: мол, красавец писанный, чудесная пара.

– Да он в самом деле красавец. – Майк утвердительно качнул головой. – Высокий, грациозный. Весь такой… гуттаперчевый. – И сально хихикнул: – Видно, хорошо гнется в постели. Но всё равно гусь.

Джон спорить не стал. Лишь недоуменно пожал плечами.

– Странные у тебя критерии красоты… Ну и что этот гусь?

– Ничего. Заглядывал ему в рот, гладил плечико… Короче, млел. Да и Шерлок с ним открыто любезничал. Обычные гейские штучки. Только что в штаны друг к другу не лезли. Фу.

– Я не гомофоб, – холодно отозвался Джон. – И не о штучках тебя спросил. Они что, собирались отношения узаконить?

– Не знаю. Может быть. Не знаю.

– Так почему ты решил, что Холмс никогда не вернется, Майк? Он что, в первый раз уехал из Лондона?

– О-о, – рассмеялся Майк. – Он каждый раз уезжает. С каждым своим… гусенком. Но. – Глаза утратили насмешливый блеск. – Никогда он не поручал мне найти нового постояльца. Ни-ког-да. А в случае Шерлока Холмса это что-то да значит. Зная, что всё ненадолго, что не сегодня завтра снова прибудет на Бейкер-стрит, он просто горит желанием поселить там незнакомого человека… Это имеет какую-то логику? Не имеет. Для Шерлока вопрос жизненного пространства неоспорим: делить квартиру он ни с кем не захочет. – Майк поправил очки. – Странно. И какого дьявола он вернулся? В чем этот Дэвид оказался несостоятелен? Перестал сгибаться напополам?

Джон промолчал. О продуваемом ухе говорить было смешно. О мурлыкании – и подавно.

– Как он тебе?

– Ты ещё спрашиваешь? Я, кажется, уже говорил про зубы.

– Да, понимаю. Чертова стерва. Ехидна. Меня иногда трясет от каждого его слова. И горят кулаки – впечатать в нос или в глаз. Черт… Давай выпьем ещё по стаканчику, и я признаюсь тебе кое в чем… Давай выпьем.

– Давай.

Они выпили. Доели колбаски. Салат из свежих овощей. Похрустели кальмарными кольцами в кляре.

После продолжительных вздохов Майк наконец спросил:

– Правда, он очень красивый?

– Кто?

– Ну, он. Шерлок. Яркий, блестящий, я бы сказал, изысканный. Не такой, как все.

Вопрос Джона обескуражил. Меньше всего он был настроен на обсуждение гламурного облика новоявленного соседа. Тем более что, на его взгляд, ничем выдающимся внешность Шерлока Холмса не отличалась. Длинный, дерганный, несуразный, и что там у него блестит, ведомо одному только Майку Стемфорду.

– Не заметил. Ворвалось в дом какое-то ненормальное чучело – орало, руками размахивало. Мне было не до его неземной наружности. И вообще, в вопросах красоты я субъективен. – Он улыбнулся. – Ты, например, для меня самый симпатичный и привлекательный толстячок в Великобритании.

Но Майк оставался серьёзен. Вздохнув ещё пару раз и уткнувшись глазами в столешницу, он произнес:

– Знаешь… Только не смейся. Я в Шерлока немножко влюблен.

Второй раз за день челюсть Джона пришла в движенье.

– Ты?

– Ага. – Майк испуганно вскинул голову. – Только не думай, что я дрочу на него в туалете. Или фантазирую на его счет. Это совсем другое.

– Какое – другое, Майк? Ты в своем уме?

– Конечно, в своем. В него все влюблены, понимаешь? Все. И миссис Хадсон. И Грег.

– Что ещё за Грег, мать твою?

– Один очень хороший парень.

– Один очень хороший парень? Ясное дело. Конечно же, парень. Но не записывай, пожалуйста, в вашу дефективную секту милейшую, ни в чем не повинную даму. Как только у тебя язык повернулся?

– Господи, Джон. Ты не понял. Речь идет о влюбленности вообще. В принципе. Как во что-то прекрасное, удивительное. В стихию. Грозу, например. Океанский шторм. Тропический ливень. Согласись, никто не станет дрочить на тропический ливень. Но почувствовать его мощь, его величие, его красоту… Дошло?

Джон растеряно слушал и не знал, что сказать на столь экзотическое признание.

– По-моему, ты слегка не в себе.

– Возможно. – Майк мечтательно закатил глаза. – Но я до чертиков счастлив, что он вернулся. Мир обрел прежнюю целостность и гармонию. – И выпалил вдруг ни с того, ни с сего: – Жена мне изменяет. Гадина. Уже давно. А мне наплевать. Нап-ле-вать. Закажем пива?

– Закажем…

*

Встреча с Майком оставила неприятный осадок в душе. И тяжесть в мочевом пузыре.

Комментарий к

http://www.youtube.com/watch?v=4Whb3eP1lcQ

Не такой, как все

========== Часть 5 ==========

Завтрак слегка затянулся: стрелка часов приближалась к трем пополудни.

Захмелевший Майк весело чертыхался – дома его ожидала взбучка от неверной жены. Но на это, под влиянием Карлинга и фееричного возвращения Шерлока Холмса, он смотрел философски. Геройствовал.

– Да пошла она к чертовой матери. Заберу детей и уеду.

– Куда ты уедешь, несчастный?

– Ну Шерлок же уезжает куда-то… – протянул Майк задумчиво. И вдруг вскинулся, заговорив часто и возбужденно: – Я так давно не покидал Лондона, Джон. Я погряз, понимаешь? По горло погряз. Опустился на самое дно. Отупел. Лекции, сессии, чертовы обормоты с пустыми глазами и вечно жующими ртами. Жена эта… Дура худая. Никак не натрахается. Зачем я ей? Шерлок прав: мир – открытая книга. Только читай.

– Совсем задурил тебе голову этот Шерлок.

– Ну и пусть. Пусть.

На том и расстались, обещав почаще созваниваться.

На Бейкер-стрит Джон не спешил. Что ждет его там? Ужасы из коробок и чемоданов? Любопытства порядком поубавило… Очередная ехидная отповедь умника Холмса? К черту его. Не сейчас… Без того на душе кошки скребут. И тоска такая, хоть вешайся. Какого дьявола его занесло в этот бесчувственный Лондон? Покоритель столиц, мать твою. Надо было найти захолустье поглуше и сидеть там, не рыпаясь.

Так вдруг захотелось уехать. Прямо сейчас покидать как попало вещички и дать деру из этого зачумленного ада. Кровь закипала от нетерпения – уехать, уехать.

Да только гордость и упрямство – неподъемные цепи. Спасовать перед каким-то выпендрежником и нахалом? Ну уж нет. Поглядим-посмотрим. Уехать ведь никогда не поздно. И с добрейшей домовладелицей жаль расставаться – где ещё такую найдешь? Да и работа…

Сразу вспомнилась Сара Сайер. Хорошо вспомнилась, с примесью нежности и волнения. Её интерес к кларнету сейчас не казался излишне навязчивым и неуместным. Почему бы не тряхнуть стариной? Хотя, о чем говорить? Кларнет остался пылиться на полке в кладовой – там, далеко-далеко, где, по словам Шерлока, все было заурядно и серо, а на самом деле и тепло, и светло. Дома.

Ладно. Обойдемся без музицирования. Не до того. Хотя, в свете наглого заявления Холмса роман с милой Сарой был бы как нельзя кстати.

Влюбился, да. Но не в вас. Уж простите, мистер-само-очарование, за такой нежданный облом.

Джон вздохнул.

Глупо. И подло. Пусть Джон Ватсон всеяден, пусть он неудачник и тупое барахло, но не последняя сволочь – не станет морочить голову женщине, зарождая пустые надежды. Влюбиться в Сару Сойер он не готов. Сердце погасло. И душа опустела.

Как-то так…

Кроме того, Бог даст, девятый не за горами. Закружится Шерлок Холмс в вихре новых желаний, ощиплет очередного гусенка и отправится с ним в любовный вояж. Ну не примется же он в самом деле за Джона? Это же до икоты смешно. Какой из него гусенок? Даже одержимый демоном охмурения Холмс должен хорошо это понимать. Ну, а если все-таки примется, помоги ему Иисус: хоть и поверженный, хоть и выбитый из колеи, но Джон Ватсон силен по-прежнему. Возможно, он и не самый крутой ловелас, возможно, не самый красивый в мире мужчина. Возможно. Зато его суховатые от дезинфектора пальцы способны сложиться в крепкий и весьма выразительный кукиш. Пусть только сунется. Любовничек…

Осеннее солнышко разыгралось – припекало совсем по-летнему.

Джон стянул куртку и с наслаждением расправил понурые плечи. Довольно хандрить. Неужто его самооценка так низко пала? Из-за чего? Из-за утрированного трепа практически незнакомого человека? Расфуфыренного чужака в брендовой шмотке? Да кто он такой, этот Холмс? Торнадо вселенского масштаба? Так это проблема Майка Стемфорда и какого-то Грега, черт бы его побрал.

Всё. Ещё немного пройтись, понежиться в щедрых лучах. Потом можно в кино заглянуть. Потом…

Но, подумав, Джон повернул в сторону своего обиталища, которое почему-то с приездом Шерлока домом называть перестал.

*

В квартире было умиротворяюще тихо, и Джона пронзила надежда – быть может, соседа не окажется дома?

Принять бы душ, выпить чаю, на диванчике поваляться, пультом пощелкать…

Но выглянула миссис Хадсон и все надежды разрушила.

– Он там.

Потом поманила пальчиком, и Джон подошел чуть ближе.

Яркий пивной аромат домовладелица не прокомментировала, хотя взглянула неодобрительно и красноречиво дернула носом. Но взгляд её тут же смягчился, засветившись сочувствием и пониманием.

– Джон, – шепнула она, стрельнув глазами в сторону лестницы, – очень прошу, не обращайте внимания. Он совсем не такой. Правда-правда. Он хороший. Славный. Вот увидите. Я уверена, знакомство с Шерлоком станет для вас настоящим событием. А то, что его иногда заносит… Знали бы вы, что он мне говорит, когда недоволен или взбешен…

На память пришла «тупица».

– … Но я не обижаюсь. Просто люблю этого непутевого, взбалмошного мальчишку. Будьте терпимы и снисходительны. И ещё… – Она смущенно замялась и быстро притянула Джона к себе. – Выкиньте из головы то, что я вам наговорила. Если он… Если вы… Если он вам понравится…

– Миссис Хадсон!

– А что? Вы-то ему уже нравитесь.

– Миссис Хадсон!

– Ну, не буду, не буду. Вы взрослый человек…

– Вот именно. Я взрослый человек, а не какой-то гусенок.

Женщина пугливо отпрянула.

– Гусенок? Что с вами, Джон? Господи. Да не расстраивайтесь вы так. Успокойтесь. Бог с ним, с Шерлоком. Пусть развлекается.

– Вот именно, – отчеканил Джон. – И надеюсь, это последний разговор на подобную тему. Что за ерунда, в самом деле?

– Да-да, – поспешно закивала домовладелица. – Только вот…

– Что? Что ещё? – Раздражение нарастало. Да и пиво давно просилось наружу.

– Он же совершенно один.

– Один? – Повернувшийся было уйти Джон снова остановился. – Вы шутите, миссис Хадсон? Восемь романов за… простите, не знаю, какое время…

– Короткое. – Миссис Хадсон удрученно вздохнула. – За очень короткое время. Доктор, милый, сама не могу понять, что с ним творится. Был Шерлок как Шерлок, и вдруг словно с цепи сорвался. Романы. Мальчики. Какие мальчики? Откуда? У него и девочек-то никогда не было. На моей памяти. Я думаю… – Её шепот стал едва уловимым. – Думаю, это нервное. Бывают же срывы, не известные медицине.

– Таких не бывает. Будьте покойны, к медицине это отношения не имеет. Это заболевание из несколько иной области.

Миссис Хадсон неопределенно кивнула, и Джон понял, что ни с Джоном, ни с медициной домовладелица не согласна.

– В жизни случается всякое, доктор, – мудро заключила она. – Живешь, живешь… Все у тебя нормально. И вдруг понимаешь, что как-то не так. Пусто. Бывает такое?

Джон негромко прочистил горло.

– Бывает.

– Ну вот. Ведь что человеку надо? Ничего особенного. В сущности, совершенный пустяк – согреться.

– Хорошо. Я понял. Пойду затоплю камин.

Женщина снова вздохнула – на этот раз укоризненно и печально.

– Как знаете.

И ушла к себе.

«Это заговор, – думал Джон, поднимаясь по лестнице. – И миссис Хадсон туда же».

Но на душе значительно полегчало.

О диване можно было забыть и, кажется, навсегда. Шерлок возлежал на нем так, что сразу стало понятно: его вещь. Законная. И опротестованию этот факт не подлежит. Он вписался в слегка потертую кожу как луна в полночное небо, и диван, на котором Джон так опрометчиво успел обжиться, обнимал его с радостной нежностью – заждался, стосковался по родному длинному телу.

Черт!

Хоть беги.

Между тем Шерлок с фантастической скоростью крутанулся и через мгновение был на ногах.

– О чем вы так долго шептались с домовладелицей? Сплетнями увлекаешься? Ты алкоголик? Это Майк Стемфорд так тебя накачал? – забросал он Джона вопросами.

Но Джон молча проследовал мимо – от пива надо было избавляться в срочнейшем порядке…

Тщательно вымыв руки, ополоснув лицо и даже вычистив зубы, он почувствовал себя намного увереннее.

А теперь можно и о чае подумать. Хотя бы о чае…

Но, с таинственным блеском в глазах, его уже поджидал Шерлок – торчал на дороге, переминаясь с ноги на ногу, и Джон наконец разглядел его домашнее одеяние. Довольно странное, надо сказать: нечто, напоминающее старую, растянутую пижаму, поверх которой свободно струился халат – тонкий и даже на вид изысканно глянцевый.

Наверняка стоит как самолет. Вырядился. Ещё бы ночной колпак нацепил.

– На музыкальных инструментах играешь?

Джон насторожился, сгруппировался, собрался в плотный, нервный комок и о чае, естественно, сразу забыл.

Так-так…

– А что?

Изучающе окинув его с головы до ног, Шерлок снова улегся. Не менее быстро, чем подскочил – только босые ступни мелькнули да полы халата взметнулись, облив скучноватый колор дивана шелковой синью.

– Уверен, на чем-то ты определенно играешь. Вот только на чем? Дай подумать…

Любопытство снова взыграло – что за этим последует?

– Давай, удиви меня снова.

– Легко. – Шерлок принялся размышлять: – Угу… Ага… Хм… – И победоносно выпалил: – Это кларнет.

Джон покраснел с досады – даже желваки заходили.

Дался им этот кларнет, черт бы побрал всё на свете! Наваждение какое-то, не иначе. Ну и сосед у меня. Телепат гребаный.

А тот продолжал ликовать: – Точно. Несомненно. Он.

– Почему именно кларнет, хотел бы я знать?

– Ну… – произнес Шерлок медленно, с едва уловимыми нотками менторства. – Твои губы. Они складываются довольно-таки характерно. Память тела, Джон, великая вещь, рассказать может о многом. Сколько тайн хранят в себе неосознанные гримасы и жесты!

– Не спорю. Так что мои губы?

– Ты приоткрываешь губы весьма вдохновенно – так, будто вот-вот обхватишь ими… головку. Втянешь в себя. Несильно сожмешь. Твой язык почувствует приятную, гладкую тяжесть. И эту небольшую, узкую дырочку, от которой так много всего зависит. Еще чуть-чуть, небольшое усилие, и тело откликнется томными, страстными звуками, полными сладостного упоения… Разумеется, речь идет о теле кларнета. Как, впрочем, и о его головке.

Джон проглотил целое море слюны, обильно наполнившей рот, и кивнул понимающе.

– Разумеется.

Боже, с каким трудом он удерживал рвущийся хохот! Ну что за идиот? Развалился, уткнув пятки едва ли не в потолок, и плетет черт знает что.