Текст книги "Вас ожидают, мистер Шерлок (СИ)"
Автор книги: lina.ribackova
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 16 страниц)
– Я угадал? – Ленивый поворот головы и взгляд с поволокой.
Джону понадобилась вся его выдержка. Вся. До последней капли.
И он ответил серьезно: – Эм… Ты имеешь представление о кларнете? Видел его? Держал в руках? Может быть, даже играл?
Шерлок моргнул и бойко вскочил, запахнув халат. Он явно ожидал чего-то другого. Интересно, чего?
– Не приходилось.
– Потому и мелешь собачью чушь.
– Чушь? – Его замешательство и растерянность выглядели потешно и в какой-то степени трогательно. – Почему чушь?
– Никто и никогда ещё не отсасывал у кларнета, поверь. Я могу выпить чаю?
========== Часть 6 ==========
У порога кухни он замер – что это?
ЧТО. ЭТО. ТАКОЕ?
И зачем ЭТО здесь?
Обеденный стол был четко разделен на две ровные половины – математическая точность проделанной соседом работы определялась даже на глаз. Джон не удивился бы, застав его с измерительной рулеткой в руках. Он так и видел сосредоточенное лицо, закушенную губу и сведенные в линию брови. Наиважнейшее дело у человека – начал жилплощадь делить.
Одна половина стола представляла собой эталон чистоты и порядка: ни соринки, ни крошки, ни кружки, ни ложки – одним словом, ни намека на жизнь. Надо полагать, эта часть «жилплощади» предназначалась милому доктору. На другой половине стеклянно поблескивал частокол черт знает чего: склянки, колбы, мензурки, всевозможных размеров цилиндры, парочка стройных башенок чашек Петри и прочий, неизвестно для чего предназначенный инвентарь. Возглавлял эту выжидающе застывшую армию гордо красующийся на хромированной подставке командующий, несомненно генеральского чина – микроскоп новейшей модели.
Проблема чая приближалась к статусу неразрешимой.
– Как тебе моя лаборатория? – невозмутимо поинтересовался Шерлок. Будто это не он, во-первых, минуту назад кинул Джону первый эротический вызов, надо признать, виртуозно сравнив невинный музыкальный инструмент с пенисом, а во-вторых, не превратил кухню в территорию загадочную и, судя по всему, взрывоопасную.
– Это лаборатория?
– Ты ослеп? Да.
– Здесь? На кухне?
– Здесь. На кухне. И всегда была здесь, на кухне. Тебя что-то не устраивает? Извини. Придется принять как факт, и возражений типа «немедленно убери эту дрянь» я не приму. Кроме того, я был настолько любезен, что предоставил место для твоих обывательских чаепитий и прочего кулинарного вздора.
– Да, ты любезен, – усмехнулся Джон, приближаясь к столу и внимательно изучая то, что миссис Хадсон, очевидно, и назвала ужасами.
Пока ничего ужасного в прозрачном, тонкостенном безмолвии Джон не находил. Но ясно же, что не далек тот день и тот час, когда в этих сосудах закипит-забулькает что-нибудь небезопасное. А возможно, и в самом деле ужасное. Миссис Хадсон виднее.
– Ты химик? – прозвучал, по мнению Джона, вполне закономерный вопрос. Кому ещё мог принадлежать этот хрупкий, специфический арсенал? И этот ультрасовременный кичливый монстр на хромированном пьедестале?
– Я Шерлок Холмс.
И Королева Англии не смогла бы ответить величественнее.
– Понятно. Нет, не понятно. Ладно, потом разберемся. Надеюсь, ты не занимаешься здесь культивированием бактерий и вирусов, и не изобретаешь новый вид биологического оружия. Такого сорта приправы мне бы заполучить не хотелось. Кстати, касаемо кулинарного вздора и обывательских чаепитий… Если я правильно понял, всё это принадлежит теперь мне. Только мне. – Джон тронул ладонью прохладу ламинированной столешницы. – А ты? Где собираешься завтракать и ужинать ты? На подоконнике? На полу?
Шерлок опешил. Ввести «ядерную заразу» в состояние замешательства оказалось делом наипростейшим – раз плюнуть. Хлопает глазами как филин и молчит. Не доходит?
– Что скажешь?
Шерлок взглянул на свои колбы так, будто впервые увидел.
– Ну… Я не уделяю еде так много незаслуженного внимания, – наконец вымолвил он. – Булки с маком, жареные цыплята – всё это отупляющий вздор, снотворное для ума. Для меня важнее всего работа. – И довольно шумно сглотнул.
«Голоден как дьявол в аду», – догадался Джон.
– А вот я покушать люблю. Что ж. Раз такое дело… Так и быть, пущу тебя на свою половину. Прямо сейчас – я, с твоего позволения, всё-таки выпью чаю. Не составишь компанию?
– Почему нет? – быстро откликнулся Шерлок. – Составлю.
– Прекрасно. – Джон открыл холодильник, пробегаясь глазами по небогато загруженным полкам. – Так… Что мы имеем? Как думаешь, сэндвич с гусиным паштетом и зеленью не слишком тебя отупит?
Шерлок снова захлопал глазами. И снова сглотнул.
– Гадость, наверное, невозможная…
Было потрясающе хорошо. Согретая солнцем кухня. Необременительно яркие блики на стеклянных боках. Вожделенный чай. Давно уже Джон не дышал так полно и радостно – досыта. Он смотрел на торопливо жующего визави, с презрительно-снисходительной миной рассматривающего третий по счету сэндвич, и глупо, совершенно непозволительно умилялся. Сейчас Шерлок не был ни ядерной заразой, ни молнией с градом, ни кем бы то ни было ещё. Он был мальчишкой с прекрасным аппетитом и крепкими челюстями, которые ходуном ходили, энергично перемалывая невозможную гадость. И это наполняло грудь почти позабытым теплом.
«А ведь он и в самом деле красив, – с удивлением думал Джон, исподволь разглядывая пушистые ресницы и чистый лоб. Особенно привлекательно выглядел беспорядочный ворох кудрей, чья нервическая взлохмаченность преобразилась вдруг в милую и очень домашнюю непричесанность. А это далеко не одно и то же. – Если заскок относительно моей роковой любви у него пройдет, делить с ним кров будет не так уж и сложно. Возможно, даже неплохо. Возможно, как сказала миссис Хадсон, мы даже подружимся. Возможно, я даже буду скучать, если однажды он упакует всё это и…»
– И все же я тебе нравлюсь. – Взор Шерлока победоносно сиял. – Ты рассматриваешь меня увлеченно, и думаешь о чем-то приятном. Я никогда не делаю ошибочных выводов, Джон. А с тобой всё стало ясно с первой минуты: расслабишься, рассиропишься и к моим ногам упадешь.
– Так-таки и к ногам? – добродушно усмехнулся Джон. Очарование момента и не думало исчезать. – Не слишком ли самонадеянно с твоей стороны?
– Ничуть. Сам посуди, мы знакомы какие-то шесть с половиной часов, и вот ты меня уже кормишь… Кстати, как я и думал, паштет отвратителен… И кофе напоишь. Да?
– Нет. – Джон поднялся из-за стола и вразвалочку направился к выходу. – Кофе напоишь меня ты.
– То есть?
– Черный. Без сахара.
– Я не варю кофе. Я никогда не варю кофе, Джон.
– Неужели? Хочешь сказать, он варится сам?
– Э… Что происходит, черт побери? Куда ты уходишь?
– На диван – отдохнуть. Надеюсь, ты не успел его поделить.
На этот раз молчание было недолгим – на заминку Шерлоку потребовалось не больше пары секунд.
– Не успел, – насмешливо укололо спину. – И даже не собирался. На нем так удобно лежать вдвоем. Особенно друг на друге.
– Не сомневаюсь.
Идиот.
Присел он осторожно, с опаской. Сколько раз его тело бездумно плюхалось на этот слегка продавленный (теперь-то понятно, в чем основная причина), но весьма удобный лежак. Сколько раз он засыпал здесь, уткнувшись носом в мягкую кожу. А сейчас казался себе самому едва ли не варваром, ступившим недостойной ногой в заповедную зону. Эти диковинные цветы и травы не для грубых, стоптанных каблуков…
Ни черта он кофе не сварит.
Но машина громко щелкнула и затрещала натужно. Одряхлела, видать, старушка. Да и то сказать – сколько водоплавающих припадало к этому источнику бодрости и наслаждения.
Остаток их первого с Шерлоком дня пролетел незаметно. Шерлок безотрывно копался в своем загадочном, тонко позвякивающем хозяйстве, время от времени хмыкая – то недовольно, то радостно. Джон читал, пялился в телевизор, нет-нет, да впадая в освежающую, короткую дрему, и частенько ловил себя на мысли, что всё это так узнаваемо и так нормально, будто было всегда. Будто картину эту он наблюдал изо дня в день: небольшая квартирка, погруженная в умиротворяющий полумрак, и в ней – двое мужчин, один из которых отчаянно чертыхается и невнятно бубнит, занятый чем-то несомненно безумным. Ничего необычного. Обитаемый островок в море житейском.
К вечеру похолодало – откуда ни возьмись налетел настоящий осенний ветер, закружив редкие листья на мостовой. Джон затопил камин.
Наведалась миссис Хадсон. Зашла, огляделась. Потрепала по голове Шерлока, ткнув пальчиком в лабораторию – снова ты за своё? Подмигнула Джону – не робейте, мой милый доктор. Ушла, напомнив об ужине.
Живот откликнулся призывным урчанием, и Джон поспешил к плите – вчерашнего рагу должно хватить на двоих…
*
Сон был из тех самых – сладких. И на данный период жизни более чем неуместных. Сладкие сны при добровольном отказе от всяческого десерта – это издевательство подсознания. Изощренное и жестокое.
Тело плавится в горячей, влажной истоме, достигая пика желания. Вот оно – моё жаркое солнце. Так близко. Так ярко. Обливает кожу сочным огнем. Ласкает. Ласкает там. Откровенно. Бесстыдно. Долгожданно…
– Джон. Джон, черт возьми! Проснись.
Цепкие пальцы впиваются в плечи, встряхивают с яростной силой, резко выдергивая из омута сомнамбулистического блаженства и безжалостно уничтожая мощный предоргазменный спазм.
– Какого черта?
Джон неваляшкой покачивается на постели, трясет головой, сжимает ладонями пульсирующие виски, тщетно пытаясь придти в себя, вернуться в этот неинтересный мир, в эту стылую ночь, пустую без того самого солнца. Но бесцеремонные руки сдирают его с кровати и волокут за собой – в неизвестность. И Джон, спотыкаясь, на автомате перебирает ногами – ошарашенный и безвольный. Тащи его хоть в геенну огненную… Но, соскользнув со ступеньки пяткой и едва не полетев кубарем вниз по лестнице, заодно подмяв под себя чокнутого соседа, он, слава богу, приходит в себя.
– Блядь. Куда ты тащишь меня, ненормальный? Отпусти.
Но Шерлок только удвоил скорость.
– Скорее, скорее.
И затормозил лишь в гостиной, тяжело дыша и настороженно озираясь.
– Слышишь? – прошептал одними губами – побелевшими, заметно дрожащими.
И Джону вдруг стало страшно.
– Что? – едва не простонал он в ответ, от накатившей слабости покрываясь испариной. – Я ничего не…
– Тшш… Вот оно.
– Где? – Сердце выделывало бешеное сальто-мортале и грохотало так, что Джон даже себя самого не слышал.
– Там, – неопределенно махнул Шерлок кистью и снова прислушался. – Странно. Только что было. Такое… непонятное. И пугающее.
– Да что было-то, чертов дурак? Оно стучало? Трещало? Шипело? Или, не приведи бог, пищало? Ради чего ты стащил меня с кровати посреди ночи? По-человечески объясни.
– По-человечески не могу. По-человечески это необъяснимо.
И обессиленно рухнул в кресло.
Джон снова потер виски. Сердечный ритм постепенно выравнивался. Грудь уже не сотрясало так безудержно и неуемно.
Он вздохнул и прислушался.
Дом наполняла сонная тишь. И ничего больше.
– Шерлок… Ты абсолютно уверен?
– Не знаю, – ответил Шерлок. – Теперь не знаю. Скорее всего, показалось. Спросонья.
Запрокинув голову и полуприкрыв глаза, он раскинулся в кресле расслабленной тенью. И только сейчас, оправившись от нешуточного смятения, Джон заметил, в каком виде ворвался в его спальню этот чертов подлец. Очередная наглая провокация, наконец-то дошло до него. В один миг, как озарило. Как обухом да прямо по доверчивой голове.
Обнаженный торс. Болтающиеся хламидой штаны: дерзновенно скользят они по тонкой, изломанной талии и вот-вот стекут серой хлопковой селью по склонам стройных, натренированных бедер, по холмикам крепкой и, черт побери, бесподобной задницы. Безвольно упавшие на подлокотники руки. Настоящий подлец. Разбудил посреди ночи, лишив заслуженного оргазма. Погасив пьянящее солнце. Ну подлец же, чтоб ему провалиться.
Удавлю. И в окно выкину. Будет знать, как…
Голос звеняще взорвал тишину: – Что это? Что это, Джон? – И опустился до придушенного полувздоха: – Джон…
Какого дьявола ещё он придумал, гаденыш неугомонный?
Но Шерлок ничего не придумал. Он беззастенчиво указывал пальцем туда, где… о, боже, о, господи, я же в одних трусах, как можно было об этом забыть?.. топорщилось и гордо вздымалось естественное сопровождение всех эротических снов.
Джон опустил глаза, вспыхнув всем телом – впечатляющая картина. Надо же, даже испуг ему нипочем…
Ошеломление Шерлока было столь очевидным, что Джону стало даже неловко – он что, приличных стояков ни разу не видел?
– Тебе в самом деле требуется ответ?
Шерлок молчал. И Джон ни на йоту не польстил бы ни собственному телосложению, ни его выразительным подробностям и деталям, если бы сказал, что молчал сосед потрясенно. А говоря проще, убит был мистер Холмс практически наповал.
– Это мой член, – терпеливо пояснил Джон. – Только не спрашивай, что с ним случилось. После восьми кавалеров это прозвучит довольно нелепо.
– В членах я разбираюсь. – Шерлок мужественно пытался ехидничать. – Более чем. А ты, я вижу, уже влюбился? Однако… – Но ни в тихом голосе, ни в подавленном тоне не было и намека на удовлетворение: каким-то образом Шерлок понял, что к нему великолепие джоновой плоти никакого отношения не имеет.
Он поднялся. Высокий, полуобнаженный, несомненно, обладающий полным комплексом соблазнения: с головы до ног – искушение, грехопадение, неодолимая власть. И всё казалось сейчас бесполезным. И совершенно неинтересным. Ему, Джону Ватсону. Мужчине, думать о котором было почему-то больно и стыдно, и который смотрел сейчас на него с выражением легкой, унизительной жалости.
– Тебе придется справляться с этим в одиночестве, – неуверенно пробормотал он, но головой встряхнул горделиво – держал удар. – Сегодня я как-то не расположен.
– Не утруждайся, Шерлок. Я справлюсь – дело привычное. Быстренько подрочу, кончу и на боковую. И, ради бога, не пугай меня больше так сильно. Видишь, какая непредсказуемая реакция…
Шерлок кинул на реакцию короткий прощальный взгляд и ушел, ни сказав ни слова.
До самого утра Бейкер-стрит была объята безмятежностью и покоем.
========== Часть 7 ==========
На следующий день Джон узнал, что такое Шерлок с утра не в духе, и как это способно влиять на жизнь, корректируя её самым неожиданным образом.
Неприятности начались, стоило Джону открыть глаза. А если быть абсолютно точным, выкатить их в дикой панике, подскочив на постели с колотящимся сердцем и замороженном в горле криком.
Разумеется, он проспал.
Оно и понятно – такая сумасшедшая ночь кого хочешь с ритма собьет. Битые два часа он промаялся в безуспешной попытке принять удобную позу и отключить непрерывный поток сознания, и, отрубившись только под утро, временно выпал из списка живущих. В половине восьмого будильник надрывался не для Джона Хэмиша Ватсона.
Опоздать было невозможно – лучше сразу же умереть. Или уволиться. Что, собственно, означало одно и то же. Назначенное в чертову рань совещание не предполагало подобной дерзости от сотрудника, прослужившего в коллективе всего ничего – два месяца с хвостиком.
Джон несся в ванную, обгоняя ноги.
Но на пути его вырос Шерлок, в которого Джон и врезался с лету, едва не опрокинув элегантно упакованное в рубашку и брюки тело.
– Черт.
– Нельзя ли чуть осторожнее? – прошипели ему в лицо. – Слава Богу, я оставил склянку с H2SO4 на своей половине стола – не хотелось бы лишиться Brioni*, хотя вряд ли ты понимаешь, что я имею в виду… Снова шляешься по квартире голым? Подобное поведение неэтично, и отдает откровенной похабщиной. По-моему, это известно каждому более-менее цивилизованному человеку. Ровно как и факт существования пижам и халатов. Только не говори, что в своем захолустье ты подрабатывал дешевым стриптизом, и что выставлять напоказ не самого высшего качества прелести для тебя дело многолетней привычки.
Джон пока ещё только спешил – отчаянно, но вполне добродушно.
– Шерлок, я жутко опаздываю. У меня не более десяти минут НА ВСЁ, так что лучше уйди. О моих прелестях и стриптизе поговорим потом – вечером.
– Было бы о чем говорить. – С брезгливой гримасой Шерлок сдвинулся в сторону. – Не забудь принять душ, от тебя воняет. Ты всегда по утрам так ужасно потеешь?
– Всегда, – выкрикнул Джон из ванной, глотая добрую порцию фторосодержащей пены и чертыхаясь. – Так что позаботься о противогазе – самое время.
Зубы, лицо – на все остальное времени нет.
Черт.
Он неловко сунул в подмышку нос – трепло несчастное. Воняет вполне прилично.
Но дезодорантом облился щедро.
– О, боже. Что за варварский аромат? Травишь им своих пациентов?
Минуты неслись друг за другом с убийственной прытью. На перепалку времени не было. Достойный ответ в голову не приходил. Ну и черт с ним. Да, травлю – только этим и занимаюсь. Успокойся уже.
А вот то, что на кофе времени тоже не оставалось, раздражало по-настоящему. Мало того, что из-за дерьмового охмурения он половину ночи ворочался, сбивая простыни в ком и думая черт знает о чем (всю жизнь свою долбаную перелопатил, вспомнил даже то, что сто лет назад позабылось), так и кофе неизвестно когда выпить придется, а это уже практически загубленный день. И всё из-за кого? Из-за выскочки в каком-то там блядском Бриони.
Ты, красотка, хоть три Бриони на себя нацепи, хоть десять Брионов напяль, не заставишь Джона Ватсона под свою дудку выплясывать. Да и есть ли ещё она у тебя, эта дудка, коли при виде нормальных мужских яиц едва сознания не лишился.
Должно быть, телепатическими способностями Шерлок всё-таки обладал, и мысли читать ему иной раз удавалось. Потому что стоило только несущемуся вверх по лестнице Джону впопыхах подумать о яйцах, как внизу раздалось:
– Ты в курсе, что толстый член – признак плебейства и ограниченности ума?
– Не сомневаюсь, – отозвался Джон, лихорадочно заправляя в штаны слава богу с вечера отутюженную рубашку. – Кстати, спросонья ты был не особо внимателен – он у меня не толстый. Он у меня очень толстый. И очень длинный. И ещё – крепкий, когда стоит. Не дай бог тебе однажды получить им по лбу – вся дурь улетит со свистом.
Внизу раздалось невнятное бормотание.
Что я несу, господи? С какого идиотизма начинается день. Так будет всегда? Ну уж нет.
Настроение портилось неумолимо. Молния на брюках закрывалась с противным скрежетом – того и гляди сломается. Да и сами брюки казались далекими от идеала и новизны. Уж точно не сравнить с теми, что красовались сейчас на спесивой заднице.
За окном тоскливо посвистывало.
Опоздания не избежать.
Ну и хрен с ним.
Джон шумно выдохнул и вышел из спальни неспешным шагом – довольно. Не мальчик, чтобы нестись галопом. Надоело до смерти всё.
Уволюсь к чертовой матери и уеду. Сегодня же. Ошибка. Ошибка. Мне тридцать восемь… Я опаздываю, как гребаный первокурсник. Чертова большая ошибка. Вся моя жизнь.
– Поторопись. Такси у дверей. Надеюсь, в твоем гардеробе найдется теплая куртка и пара перчаток? Похолодало изрядно.
На совещание Джон заявился вовремя, благослови небо лондонских кэбменов – дружественно настроенных и абсолютно надежных. Более того, нашлась минутка и на чашечку кофе, которую ангел Сара Сойер скоренько приготовила, увидев покрасневшие глаза и всклокоченный вид своего несложившегося ухажера.
– Приятно пахнешь, – сказала она. – Очень чувственный аромат.
Рабочий день начался.
Настроение заметно улучшилось, а к концу дня, несмотря на усталость и неодолимое желание немедленно лечь и уснуть, и вовсе взметнулось к отметке «все отлично и хорошо».
Даже ветер, без устали ломившийся в окна, подвывающий в подземках и подворотнях, наконец-то утихомирился, разогнав последние тучи и предоставив торопливо снующим лондонцам редкую возможность насладиться россыпью звездных соцветий. Если, конечно, хоть кто-то из них в вечной суетности и тщете хоть на миг забудет о хлебе насущном и вспомнит о небе над головой…
На звук отпираемой двери выглянула миссис Хадсон.
– Как дела, милый доктор?
– Жив пока.
Мелодичный хохот заполнил прихожую, и по смелости, с которой леди использовала голосовые связки, Джон догадался, что Шерлока дома нет.
– Вы устали и голодны, – нахохотавшись сказала она. – Загляните ко мне. Я угощу вас дивным ликерчиком.
– Миссис Хадсон, – тяжело вздохнул Джон – меньше всего он был расположен сейчас к застольной беседе. – Простите, но я не люблю ликер.
– Глупости. – Женщина махнула ладошкой. – Все любят ликер. К тому же я славно отбила мясо – думаю, оно будет таять во рту.
И Джон сразу же понял, что у него во рту непременно, как можно быстрее, должно что-то растаять, и уж тем более – кусок хорошо отбитого мяса, сытный запах которого безжалостно терзал его ноздри и стекал в совершенно пустой желудок. Пообедать сегодня, как, впрочем, и позавтракать, увы, не пришлось.
– Раздевайтесь, проходите, мойте руки и – за стол. Шерлок куда-то умчался, и мы поужинаем спокойно.
Умчался? Интересно, куда? Надеюсь, искать девятого.
Мясо в самом деле восхитительно удалось. Да и ликерчик оказался не лишним – приятно обжег гортань и порадовал душу. Оба ужинали с большим аппетитом.
Вытерев губы салфеткой, Джон спросил:
– Почему вы решили, что я ему уже нравлюсь?
И замер, удивившись собственному вопросу. И тому, что, оказывается, всё это время думал о Шерлоке: ничего определенного, имеющего смысл или значение – так, смутные обрывки несформировавшихся мыслей.
– Потому что хорошо его знаю, – ответила женщина, кинув на Джона короткий, лукавый взгляд.
– А конкретнее можно?
– Пожалуйста. Я поняла это, услышав, как он вопит. При виде вас Шерлок заорал, как буйнопомешанный, и мне многое стало ясно.
– Странные ассоциации… А что, по-вашему, он должен был сделать, не придись я ему по вкусу? Убить на месте?
– Ну что вы! – снова рассмеялась домовладелица. – Он бы поздоровался вежливо и галантно. А потом сжил бы вас со свету за несколько дней.
– Не на того напал, – проворчал Джон, упрямо гоня удовольствие, что вдруг затеплилось в сердце от этих бесхитростных слов. – Он несся по ступенькам как буйвол – по-вашему, это начало вежливого общения?
– Если речь заходит о Шерлоке, то конечно. Шерлок вполне может выломать дверь, а затем поинтересоваться здоровьем. И это будет нормально. От него нельзя ожидать стандартного проявления чувств. Сплошное противоречие. Дурной характер. Чудовищный темперамент. Но он замечательный, и я искренне рада, что вы очаровали его в первую же минуту. Даст бог, он осядет дома и перестанет скакать с ветки на ветку.
– Никого я не очаровывал, – слабо возразил Джон, с трудом справляясь с жаркой волной, прихлынувшей к коже и окрасившей её нежно-алым. – Я чай пил. И если вы думаете, что ваш дорогой Шерлок на мне успокоится… То есть, не в смысле – на мне… О, боже. Имелось в виду, живя со мной. Живя не в смысле, что мы с ним… живем. – От натуги у Джона темнело в глазах. Он уже и сам не понимал собственного нудного бормотания – в смысле, не в смысле. Кошмар. – Одним словом, миссис Хадсон, это исключено. Мужчина нормальной ориентации никогда не позволит себе… И вообще.
Женщина улыбалась.
– Все мы нормальной ориентации, друг мой. Так, во всяком случае, нам хочется думать. И только богу известно…
– Умоляю, не вмешивайте бога в постельные игры.
– Я говорила о чувствах, Джон. – Голос леди звучал укоризненно. – О любви, если хотите. Вот, к примеру, ликер. Помнится, вы сказали, что…
– Думаю, мне пора, – заторопился Джон, поднимаясь и невежливо обрывая рассуждения миссис Хадсон – кто знает, куда заведет их её премудрая философия о ликерах. – Сегодня мне явно не до любви. Приму душ и лягу. Спасибо за изумительный ужин. И… за всё.
– Пожалуйста, милый доктор, – сказала она. И добавила тихо: – И все же я очень счастлива.
– Да? Отчего?
– В этом доме наконец-то появился хозяин.
Сытое, освеженное душем тело медленно погружалось в нирвану, но неугомонная голова продолжала упорно перемалывать мыслительный шлак.
«Странно, – недоумевал Джон, машинально теребя край одеяла, – почему она так уверена, что связь между нами возможна? Я что, на гомосексуалиста похож? Вот уж новость так новость. Господи, до чего же это нелепо. Шерлок – само собой. Кожа, кудри, Бриони… А я? Из меня гей, как танцор из безногого. Джон Ватсон в педерасты подался. Обалдеть. И лопнуть от смеха. Ради этого стоило деру дать. Воздух что ли у них такой? Вот и Майк как-то непонятно вздыхает. Хоть и прикрывается природными катаклизмами. Дрочить на тропический ливень… Ага. Знаем мы этот ливень. – Он в сердцах натянул одеяло едва ли не на уши. – С ума посходили… Черт, не уснуть. Четверть двенадцатого. Где он шатается в эту пору? – Образ Шерлока нарисовался весьма отчетливо. Джон вздохнул и повернулся на правый бок. – Красивое у него пальто. В таком кого угодно за пять минут охмуришь. Только не меня. – Он зевнул и крепко зажмурился – спать, спать. Но мысли текли и текли, не подвластные обстоятельствам и желаниям. – И потом, даже если… – Глаза распахнулись, а в них – ни намека на сон. – Даже если допустить, что однажды… чем черт не шутит, в жизни и не такое случается… что однажды я завалю на спину мужика, это точно будет не Шерлок Холмс. Вот уж точно не он. Физически невозможно. Соблазнителен, да. Красив – несомненно. Но… Мать твою, хоть убей, я совершенно его не хочу. И не захочу никогда. Не дрогнет, не встанет. Мне ли себя не знать».
Постепенно разум сдался телесному утомлению – веки отяжелели, и спутались мысли.
Внизу раздался едва уловимый звук: легкое колыхание воздуха, тихий шорох, позвякивание на грани беззвучия. Квартира ожила и пришла в движение – Шерлок вернулся домой.
«Наскакался, – подумал Джон, с уютным облегчением обнимая подушку. – Слава Богу».
И внезапно ему стало очень и очень жаль.
* Brioni – известный итальянский дом моды и модный бренд.
========== Часть 8 ==========
Утром никаких признаков нахождения Шерлока в доме не наблюдалось.
Джон позавтракал в одиночестве, если, конечно, обломок галеты смеет претендовать на гордое звание завтрака. В одиночестве выпил кофе. И не сказать, чтобы это вызывало в нем какое-то особенное напряжение. Ну, возможно, самую малость. Где-то в подреберье возилась неопределяемая маета, которую вполне можно было списать на легкое беспокойство: холодильник пуст, как черт знает что, и Шерлоку придется довольствоваться непростительно малым – ничем помноженным на ничто. Плюс кофе в неограниченном количестве.
Печально.
«Не маленький, – утешал себя Джон, – с голоду не умрет. И разве это входит в мои обязанности – заботиться о чьем-либо пропитании?»
На этом и успокоился, но, поскольку сытные, сдобренные ликерчиком ужины миссис Хадсон вряд ли превратятся в систему, запланировал на вечер обязательное посещение супермаркета, и поклялся к концу рабочего дня не выкинуть это из головы.
Убегая на службу, Джон так и не понял, дома его сосед, или вновь легкомысленно скачет с ветки на ветку.
Наплыв пациентов был редкостным даже для поздней осени. Будто вчерашним ветром надуло. Слава Богу, удалось пообедать, и то благодаря заботливой Саре Сойер: она пришла и строго напомнила, что даже самоотверженным докторам полагается нормальная пища. И потащила в буфет. Ухаживала, подкладывала кусочки послаще, но при этом сохраняла нейтралитет, и самый точный в мире рентген не обнаружил бы в её действиях ничего, кроме дружеского начала.
«Каждый охмуряет по мере сил», – вздыхал про себя Джон. И ел. Ни от одного кусочка не отказался.
К исходу рабочего дня все домашние заботы благополучно покинули его очумевшую голову – ни одна из извилин о магазине не вспомнила. Этого следовало ожидать – устал Джон неимоверно. Да и сладкие кусочки, как видно, не успели перевариться, поэтому вполне себе сытый желудок на продовольственную охоту его не позвал.
«Черт, черт, черт, – ругался Джон, стоя у раскрытого холодильника. – Тоже мне, хозяин дома… Вот что теперь делать? – И тут же себе ответил, хотя даже подумать о выходе в стылый, враждебный сумрак не было сил: – Что-что… Идти в магазин, конечно, что же ещё. Вернется Шерлок. Наверняка, голодный. И где его снова носит, хотел бы я знать? Черт».
Раздраженно хлопнув испуганно пискнувшей дверцей, Джон решил, что для начала напьется чаю, чуточку передохнет, а уж потом как-нибудь совершит марш-бросок, немыслимый для утомленного тела.
Но лишь только пакетик Lipton Yellow Lab был помещен в бокал, и его бодрящий дух нежно коснулся ноздрей, притихшая квартира наполнилась жизнью: внизу раздались стуки, шорохи и прочие звуки, оповещающие, что ты уже не один.
Шерлок ввалился в кухню с двумя внушительными кульками и с грохотом опустил их на стол – прямо Джону под нос. Слава богу, горячую кружку на колени не опрокинул, вот был бы подарочек…
– Ненавижу магазины, – буркнул он недовольно. – Привет. Чай пьешь? А я?
Джон засуетился, вскочил, но тут же удивленно застыл – что ещё за вдохновенный порыв? Можно подумать, здоровый, сильный мужик без него и чаю себе не нальет.
– Сиди, сиди. – Его нерешительность Шерлок заметил. – Я сам. Вижу, что ты устал: лицо, как изношенная половая тряпка, в глазах – тоска. Много болеют?
– Много, – ответил Джон, почему-то на тряпку совсем не обидевшись. Как видно, было в Шерлоке нечто такое, что позволяло ему с легкостью разбрасываться не особо приятными эпитетами, а близким – проглатывать их, как мармеладки. Миссис Хадсон проглотила тупицу, а Джон вот ветошь для мытья полов скушал, и даже не поперхнулся. А ведь обидчив был с детства, из-за ерунды мог вспылить и надуться. А то и с кулаками наброситься. Но эти мальчишечьи перегибы, слава богу, давно уже позади, иначе туговато пришлось бы заносчивому соседу.
Он указал на кульки:
– Что это?
– Еда.
– Куда столько?
– По-твоему, это много? Я не собираюсь бегать с продуктовой тележкой ежевечерне, тратить время на упаковки с пастой и банки с тунцом. – С легкостью греческого атлета Шерлок подхватил свою немалую ношу и перекинул на подоконник. – Уф… Потом разберем. Сначала чай. – Он ловко и быстро себя обслужил и уселся напротив, с видимым наслаждением вытянув ноги и довольно ощутимо пнув Джона в лодыжку. – Установим справедливую очередность. Твоё мы уже подъели, теперь слово за мной.
– Не выдумывай – ничего ты не подъедал.
– Это не важно и не существенно. Кроме того, материальные возможности Холмсов значительно выше твоих.
А вот тут Джон разозлился:
– Мои доходы и возможности – не твоя забота. Не делай из меня убогого побирушку. Проживаться за твой счет я не собираюсь. Кстати, мы не обсудили вопрос аренды – я непременно верну тебе разницу за два месяца.
Шерлок устало прикрыл глаза.
– Ты всегда такой нервный? И такой щепетильный?
– Всегда. Не только воняю по утрам, но и нервничаю, когда меня пытаются превратить в содержанку.
– В содержанку? – Глаза Шерлока заинтересованно распахнулись. – А у твоих мыслей весьма любопытное русло. Подобное сравнение мне бы и в голову не пришло. И о чем только ты думаешь, Джон…
