Текст книги "Вас ожидают, мистер Шерлок (СИ)"
Автор книги: lina.ribackova
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц)
Джон похолодел, а потом снова запылал всей кожей – ну вот что он творит?
– …Часто и долго мастурбировать мне особенно некогда, не при моем образе жизни. Но при случае я воспользуюсь ванной… не возражаешь?.. или, что всего вероятнее, собственной спальней. Ну, а если желание секса станет невыносимым, а возбуждение слишком настойчивым, всегда можно завести необременительную интрижку. Нашей дружбе это не помешает? Джон? Джон!
Джон молчал, раздувая ноздри. Подобное в идеалистическую картину никак не вписывалось. Да что там – это перечеркивало жирной дегтярной кривой всё воображаемое благолепие их будущей жизни. Какие-то интрижки на стороне. Какие-то гуси, черт бы их всех побрал, где он их только находит? И зачем ему это всё? Неужели нельзя обойтись без… без… без того, без чего сам он как-то обходится всё это время, и ничего – жив-здоров.
– Что с тобой? Ты шокирован? Или расстроен?
– Ни то, ни другое, – еле выдавил Джон, всё ещё находясь в пылу мысленного негодования. – Конечно, нашей дружбе это не помешает. С какой стати?
Сказал так, словно в горло вцепился.
– Фух! – выдохнул Шерлок. – А я было подумал… Джон, спасибо за понимание. Гора с плеч. Я, естественно, буду сообщать тебе о каждом своем шаге. Непременно рассказывать, где я, с кем я и чем занимаюсь.
– Это вовсе не обязательно.
– Это обязательно, Джон! А как же?! Не хочу, чтобы ты волновался, потеряв меня из виду на несколько дней.
– Что?! На несколько дней?!
– Ну… На недельку, к примеру. Привести сюда любовника я, естественно, не могу. Или могу?
– Не можешь, – отрезал Джон.
– Остается одно – сексуальная разрядка на стороне. Но как оставить тебя в неведении? Насколько я понимаю, это противоречит условиям дружбы. И вообще настоящее свинство. Так что, извини, Джон, придется тебе вытерпеть все подробности моей личной жизни.
О личной жизни самого Джона Шерлок по всем признакам знать не хотел. Оно и понятно – к чему влюбленному такая душевная травма? То ли дело Джон…
– Ты согласен?
– С чем? – Настроение вот уже пять минут было совершенно паршивым. Конечно, у дружбы свои законы, во всяком случае, у дружбы Шерлока Холмса, но восторга это почему-то не вызывало – знать подробности его постельных баталий хотелось Джону меньше всего.
– С тем, что дружба важнее любви.
– Не знаю. Всё по-своему важно. Но… будем дружить. Конечно. Мы ведь и так уже дружим. Или я заблуждаюсь?
– Ни в коем случае. Ты абсолютно прав. Но теперь у нашей дружбы не останется ни одного потаенного уголка. Я рад.
– И я, – как сомнамбула повторил Джон, не совсем осознавая, чему, собственно, он обрадовался. – Безумно.
– Вот и чудесно. – Шерлок бойко вскочил и посмотрел на часы. – У-у… А мы опять засиделись. Ох уж эти дружеские беседы… Джон, тебе пора отдыхать. Моё ночное явление внесло много сумятицы и прервало твой сон. Мне жаль.
Джон тоже поднялся, но не так резво, как это проделал Шерлок. Грузно поднялся. Неловко. Даже слегка покачнулся. Он двинулся к выходу, унося с собой непонятную тяжесть, но, оглянувшись, притормозил на пороге. Шерлок смотрел ему вслед.
– Что?
– Ты… Ты всё это уберешь?
– Обязательно. Утром не останется и следа.
– Хорошо. – Вроде бы всё так удачно сложилось. И выяснилось. И спать хочется до рези в глазах. Что же держит его, заставляя топтаться в дверях? – Спокойной ночи.
– Спокойной ночи. Послушай, Джон… Надеюсь, моя просьба не покажется тебе некорректной… Может быть, мы обнимемся на прощание?
Джон словно споткнулся на ровном месте. Даже дыхание перехватило. – То есть? На какое прощание?
– Сегодня я распрощался со своими мечтами. Но если для тебя это слишком интимно…
– Чушь собачья, – старательно скрывал свою растерянность Джон – обниматься с Шерлоком он вовсе не собирался и не был готов к закреплению и без того довольно странного договора столь крепкой печатью. Но отказаться от проявления дружеских чувств, распространенного у подавляющего большинства человечества, было бы с его стороны непоследовательно. – Что в этом интимного? Ты же не собираешься обжиматься?
– Я? После всего, что сказал? За кого ты меня принимаешь? Никогда и ни за что я не позволю себе оскорбить тебя двусмысленными жестами и телодвижениями. Это решено окончательно и бесповоротно.
– Тем более. Я готов. Разумеется.
И они с Шерлоком обнялись.
Что это было? Что, мать твою, только что было? На что я подписался так глупо? На что согласился? Я же его люблю.
Комментарий к
ВНИМАНИЕ.
ВО ИЗБЕЖАНИЕ ОЧЕРЕДНЫХ НЕДОРАЗУМЕНИЙ С КАМИНОМ НА БЕЙКЕР-СТРИТ ДАЮ ССЫЛКИ:
http://24.media.tumblr.com/973e53926a67de53621b38eb99097052/tumblr_mz09l5LAF81qffgg0o1_500.gif
http://24.media.tumblr.com/tumblr_m9w6ur1Q4D1qffgg0o3_500.gif
http://img686.imageshack.us/img686/3865/fireplacelow2.jpg
Надеюсь, этого вполне достаточно, чтобы не нервировать авторов и не сбивать их с толку))
========== Часть 20 ==========
Начался новый этап их дружбы. Настоящей, мужской, без сомнительных примесей. Джон дружил старательно, даже в собственных мыслях, словно и не было того щекотливого разговора, словно Шерлок не открывал ему своих чувств и греховных помыслов. Холмс оказался верен данному слову – ни единого намека на былые фривольности. Да и страстно влюбленным он тоже не выглядел: безмятежный голос, ровное дыхание. Джон старался от него не отставать и тоже ровно дышал. Идеальное взаимодействие дружественно расположенных мужчин… Рукопожатия, сильные, но короткие (соединение ладоней на пару секунд и ни на мгновение дольше), взгляды, тоже короткие – ясный, распахнутый Шерлока и потемневший, беспрерывно косящий Джона. Ничего с этой легкой косинкой Джон поделать не мог, хоть и злился как чёрт: не получалось у него честно и прямо посмотреть правде в лицо. Пока не получалось. К слову сказать, правда тактично делала вид, что происходящих странностей не замечает, хотя Джон давно уже понял, что утаить от Шерлока даже мало-мальский пустяк затея столь же провальная, что и попытка спрятать цветущий куст в бесплодной пустыне. Но взяв на вооружение Соломонову мудрость, Джон утешился тем, что и это пройдет, что наступит день, и взгляд его станет как прежде открыт, светел и чист. Всё это частности, раздражающие, но не особо обременительные.
В целом жизнь была относительно сносной. Не считая любви, которая, коси не коси, никуда не ушла – присосалась к сердцу пиявкой. И вот тут Джон постарался применить все доступные средства борьбы, считая, что не имеет морального права оставлять всё, как есть, без попытки исправить случившееся недоразумение.
Стоит ли сомневаться, что первым из намеченных им шагов был звонок Фердинанду. Джон без обиняков и речевых изворотов спросил его прямо в лоб: – Скажи, только правду, похож я на гея?
Фердинанд рассмеялся: – Всё-таки Шерлок тебя дожал.
– Не выдумывай, – буркнул Джон. – Никто меня не жал, и даже не собирался.
– Слышу в голосе сожаление. Или мне показалось? – снова хохотнул Ферди.
– Показалось. Так ты ответишь?
– Джон, похож ты на своего папу, особенно, когда злишься – так и кажется, что перед тобой мистер Ватсон старший и есть вероятность словить затрещину.
– От темы не уходи.
– Хорошо. Ну какой же ты гей, мать твою…
– Вот! – воодушевленно подхватил Джон. – Что и требовалось доказать.
– …но это не мешает тебе запасть на соседа. И, судя по всему, именно это и происходит.
Джон молчал. Нет, слова Фердинанда не вызвали в нем бурю негодования или какое-то особенное потрясение – Ферд всегда был прямолинеен в суждениях. К тому же, он уже успел намекнуть, и не раз, что видит в Джоне зачатки аномальной влюбленности. Но сейчас, именно сейчас, Джону хотелось бы слышать полную противоположность тому, что услышал. Какой-нибудь вдохновляющий треп, а не эти нотки серьезности в голосе человека, которому привык безоговорочно доверять.
– Ау, Джон. Я тебя напугал?
– Не из трусливых, – мрачно откликнулся Джон. – Что за херню ты несёшь? Противоречишь себе самому. Как могу я запасть на соседа, если не гей?
Ферди многозначительно хмыкнул: – Элементарно. Шерлок тебе понравился – вот и вся хитрость. Вне зависимости от члена в штанах. – И тут же деловито осведомился: – У тебя на него стоит?
– Ферди, блядь, неужели нельзя быть чуточку деликатнее?! Ни хрена у меня на него не стоит.
– Я бы добавил пока не стоит, но не буду. Так в чем же дело, Джон? Из-за чего ты страдаешь?
– Я не страдаю! Просто анализирую.
– Анализируешь? Надо же… – Фердинанд на минуту задумался, а потом раздраженно фыркнул: – Гей, не гей – бред какой-то! Как будто эти формальности имеют значение. И вообще, какого гребаного дьявола я тебя уговариваю? Ты понимаешь всё не хуже меня. Или, по-твоему, любви достойна только раскрашенная фифа, по которой ты едва не засох?
– Ну что ты, – выдохнул Джон, потому что сейчас даже сравнение показалось ему преступным.
Фердинанд вновь рассмеялся: – Так кто из нас полон противоречий? – Но затем вдумчиво и где-то даже торжественно заключил: – Я бы не советовал сопротивляться, Джон. Всю жизнь будешь жалеть.
– Подстрекатель ты чертов! – возмутился Джон. – Помнится, на перроне кое-кто позеленел от испуга предположив, что я… поменял направление.
– Кое-кто ещё не знал Шерлока, – возразил Ферди.
– Шерлок, Шерлок – что ты заладил? Мне поддержка нужна, а не… На что ты меня толкаешь? И о чем я буду жалеть, мать твою?
– Сам знаешь, о чем. Между прочим, я-то тебя как раз и поддерживаю. Как могу, – спокойно ответил Ферди и проникновенно добавил: – Не дрейфь, дружище, всё в полном порядке, мысленно я с тобой. Жизнь прекрасна именно неожиданными поворотами, да?
– Да, – вяло ответил Джон, но потом оживился: – Итак, по-твоему, я не гей?
– Нет, – ответил Фердинанд твердо. – Но…
– Хватит. Никаких «но». Ты и без того сказал более чем достаточно. Это перемена места так дурно на тебя повлияла – свобода выбора, легализация однополых браков…
– Ты начинаешь меня бесить.
Поскольку голос Фердинанда приобрел хорошо слышимые оттенки металла, Джон поспешил смягчить возникшее напряжение: – Кстати, как Вашингтон?
– Процветает. Мне здесь нравится всё больше и больше. Масштаб, перспективы и всё такое. Легализация однополых браков в конце концов. Приезжай. Приезжайте.
Оказаться вдвоем в огромном далеком городе и затеряться в его пестроте Джон готов был прямо сейчас. Даже дух захватило – такой прекрасной показалась ему предполагаемая поездка. Прелые листья, пропитанный влагой воздух, Шерлок в теплом пальто… И всё так ясно, так просто, и не надо бороться. Он тряхнул головой, отгоняя несвоевременное наваждение. – Надеюсь, это когда-нибудь произойдет. Ну что, пока?
– Пока, Джон дружище. И поцелуй за меня Шерлока, да покрепче.
– Тьфу.
Разговор с Фердинандом ясности не привнес, скорее напротив – добавил очередной повод усомниться в себе, смутив и без того замутненную душу. «Слава богу, хоть… гм… не стоит, – думал Джон, поневоле возвращаясь к его бесхитростному вопросу, – и уверен, до этого не дойдет».
И он продолжил борьбу. Вспоминал все былые влюбленности, сильные и не очень, вспоминал чувственную сторону своих отношений с женщинами (исключительно с женщинами, и разве это не показатель сформировавшейся, непоколебимой ориентации?), и всегда получалось одно и то же: желание перейти на горизонтальный уровень возникало едва ли не в первый же день знакомства, а на третий или, в крайнем случае, на пятый это желание получало закономерное вознаграждение. Завалить на спину Шерлока и раздвинуть ему ноги не приходило Джону в голову никогда. А те глупости с эрекцией в ванной комнате – всего лишь глупости, неконтролируемое похмельное возбуждение. Пить надо меньше.
По вечерам, укладываясь в постель, он в подробностях смаковал едва ли не каждое из своих увлечений, воскрешая в памяти соблазнительные детали. Воспоминания будоражили, Джон ёрзал под одеялом, намеренно распаляя себя сладострастными мелочами: позы, вздохи, милые сексуальные прихоти его мимолетных избранниц, пленительные изгибы их полногрудых фигур. Женщины, женщины, женщины – обнаженные, манящие и зовущие, в облаке длинных волос. Джон трогал себя, возбуждался, мастурбировал и кончал, удовлетворенный не столько физически, сколько морально. Вот это правильно, это то, что надо. Он хочет женщину, и не хочет Шерлока. А любовь… Любить можно по-разному. Да, Шерлок мужчина. Но ведь и Джон, слава богу, не гей, с этим даже ренегат Фердинанд согласился. Да, любит он Шерлока страшно, да, сердце порой останавливается от наплыва эмоций – тут тебе и нежность, и обожание, и желание сделать что-то приятное, к примеру, погладить по голове, перебрать завитки (они у него такие забавные и даже на глаз теплые и шелковистые), положить на плечо ладонь. Но ведь это не то, что можно отнести к чувственным элементам?
*
Одним из важнейших, можно сказать, кульминационных пунктов его борьбы могла оказаться Сара, но использовать живую женщину в качестве доказательной базы он не считал возможным. Боже упаси. Джон Ватсон мог ошибаться, делать глупости, падать и подниматься, снова падать, расшибаясь чуть ли не в кровь, но козлом никогда не был. Другое дело, если бы он, даже несмотря на своё ошеломляющее открытие, продолжал иметь на девушку серьезные виды. При данных обстоятельствах можно было бы смело принимать утешительное противоядие. Дружить с Шерлоком, любить его всей душой и ухаживать за Сарой Сойер с прицелом на брачный контракт – на это Джон, пожалуй, согласиться бы смог, и без душераздирающих угрызений совести. Но на сегодняшний день с прицелом было не очень, потому и не о чем говорить.
Каково же было удивление Джона, когда Сара пригласила его сама – прогуляться после работы, поужинать… Он потерял дар речи, не представляя, как ему выкрутиться. Отказать невозможно, потому как это не просто намек «было бы очень неплохо», это прямое предложение провести вечер вдвоем. Согласиться – значит сделать шаг в сторону отношений, к которым сейчас он был расположен меньше всего. Как, впрочем, и две, три недели назад… Он вовсе не против прогулки и ужина, да, и погода наладилась – почему бы не воспользоваться моментом? Но слагать с себя ответственность за возможные осложнения было бы недостойно, а осложнений в этом случае не избежать, потому что разобраться в себе Джон пока не успел – процесс обещал быть долгим и требовал скрупулезности. Любая ошибка могла стать роковой.
Он оторопело молчал, и Сара восприняла его колебания как довольно прозрачный отказ. – Я навязчива, и, конечно, это ужасно.
– Нет-нет, – поспешил разубедить её Джон. – Это прекрасно. Просто я… Просто у меня…
– Стирка? – горько усмехнулась девушка.
И Джон решился. – Ничего такого, что могло бы меня остановить. После смены можешь располагать мною всецело.
Девушка улыбнулась.
Но вечер катастрофически не удался. Джон был напряжен и неотрывно думал о Шерлоке, вспоминая мини-скандальчик и последовавшую за ним молчанку, что тот устроил после дня рождения Сары. Конечно, вряд ли нечто подобное повторится теперь, когда Шерлок сам предложил Джону крепкую дружбу, но чем черт не шутит… Надуется, да ещё, неровен час, снова исчезнет – жди его потом день и ночь. Одним словом, мыслями Джон был не там, где быть полагалось, Сара грустила, разговор не клеился, а так называемое свидание всё больше напоминало тягостную необходимость. Это отдаляло их от романтики с каждой проведенной вместе минутой, но они стоически продолжали пытку и даже отправились ужинать, где оба ковырялись в тарелках и прятали друг от друга глаза.
За кофе Сара сказала: – Всё было замечательно, Джон, но на этом довольно. Останемся друзьями, если ты, конечно, не против. Это лучший выход для нас.
«Все предлагают мне дружбу, как сговорились, – думал Джон, хорошо понимая, что с личной жизнью, увы, покончено, во всяком случае, кроме мастурбации во имя великой цели – борьбы, борьбы и ещё раз борьбы, – в ближайшее время ему ничего не светит. Не будет симпатичная, молодая женщина ждать, пока он очухается и снова примет человеческий облик».
Но всё-таки он решил не рубить с плеча, как это делала Сара, и огорченно ответил: – Мне неловко за свой чертов идиотизм, но я и в самом деле сейчас не совсем стабилен. Как-то всё запуталось… Не хотелось бы, чтобы ты принимала всё на свой счет. Дело только во мне.
– Понимаю, Джон, и, может быть, даже больше, чем ты. В любом случае, я испытываю к тебе самые теплые чувства и не сержусь.
– Правда? – Джон посмотрел с надеждой. – Это правда?
– Конечно, – вздохнула Сара. – Ты невозможно милый. Вызови мне такси…
Бейкер-стрит встретила его предгрозовой тишиной. Шерлок угрюмо буркнул «привет» и снова уставился в монитор. Если сейчас начнет язвить и ядом плеваться, решил для себя и без того огорченный Джон, пошлю его далеко и надолго вместе с его дружбой и грогом, которым, между прочим, он меня так и не напоил. Плюхнувшись в кресло, он устало закрыл глаза – ну что за гребаная безнадега? Никакого просвета.
Как видно, Шерлок почувствовал его настроение, а может быть, просто не сдержал любопытства, но так или иначе, он поднял голову и взглянул исподлобья – каков диагноз? Кислый вид любимого друга ничуть его не расстроил, напротив, Шерлок заметно взбодрился и отодвинул в сторону ноутбук. – Что-то случилось? Где ты был? И почему ни разу не позвонил?
– А должен был? – Джон приоткрыл глаза.
– Разумеется. Мы друзья и неплохо бы сделать так, чтобы вторая половина не волновалась. Хотя бы…
Джона едва не подбросило в кресле. – Какая ещё половина?! Ты снова за старое?! – А внутри полыхнуло восхитительно жарко – даже моральная вялость прошла. (Долго потом Джон корил себя за эту стихийную вспышку… радости, боже мой, конечно же, радости. Распрыгался, идиот). – Снова, да?
– Нет, – спокойно ответил Шерлок. – Возможно, я не совсем удачно сравнил, но, на мой взгляд, друзья так или иначе половинки единого целого. Разве нет? Прости, если смутил тебя – в дружбе я не силен, и в её терминологии тоже.
– Всё нормально, – тут же успокоился Джон, проникшись сочувствием к человеку, в чьей жизни такое понятие, как настоящая дружба, появилось только сейчас, и он по неопытности допускает безобидные ляпы. – Просто я несколько взвинчен.
– Это заметно. Так где же ты был?
– Кажется, на свидании.
– Кажется? – Брови Шерлока удивленно взметнулись, глаза блеснули настороженно и недобро. – Хм… И что?
Джон пожал плечами. – Черт его знает. Ерунда какая-то… Не будем об этом, ладно?
– Не будем, – с видимым удовольствием согласился Шерлок. Понимающе закивал, вздохнул участливо. – В любом случае, не расстраивайся. Сегодня ерунда, а завтра – прекраснее не придумаешь. Ты голоден?
– Нет. Но чаю бы выпил.
– Вот и чудесно. – Шерлок снова придвинул компьютер. – Мне покрепче, и сахару пару кусочков. Спасибо.
– Пожалуйста, – усмехнулся Джон, поднимаясь и направляясь в кухню – готовить чай.
*
Конечно, с Сарой получилось неловко, и Джону следовало бы сделать окончательный вывод, покорно сдавшись на милость Судьбе – пусть сама разбирается, гей он или не гей. Но упрямства Джону было не занимать, и боевого духа он пока ещё не утратил. Уж больно хотелось ему доказать себе самому, что изначально был прав исключительно он. А все остальные неправы.
Последней инстанцией довольно мучительного самокопания явилась домовладелица, что было совершенно естественно – именно она бросила первый камушек в тихую гладь его гетеросексуальных вод. Не считая Шерлока, разумеется, но брать его во внимание было бы неразумно – так или иначе, он сторона далеко не нейтральная.
В один из вечеров, когда Шерлока дома не оказалось (но, как и было обещано, друг предварительно доложил, что собирается удовлетворить возникшую половую потребность, что продлится это недолго, и они вполне успеют досмотреть тот восхитительно тупой детективчик, финал которого он мог бы рассказать Джону прямо сейчас, но его уже ждут и даже торопят), Джон поплелся к домохозяйке, якобы привлеченный ароматом домашней выпечки.
– Ватрушки? – заинтересованно осведомился он. – Вкусно пахнут. Но я к вам по делу.
Джон понимал, что вопрос, который собирался задать миссис Хадсон, весьма откровенен и наверняка возбудит в женщине подозрения относительно истинности его интереса. Но не задать его он не мог.
– Прекрасно, прекрасно, Джон. – Леди засуетилась возле кухонного стола, приглашая присесть и отдать должное вечернему чаепитию. – Я уже собиралась подняться к вам, но вы сами… Прекрасно. А Шерлок? Почему он не с вами? А-а-а, понимаю. О чем-то думает, и ему, конечно, не до моих глупых ватрушек. Но я положу ему парочку…
– Нет его, – перебил домовладелицу Джон, едва не поперхнувшись тоской, которая вырвалась вместе с этой короткой фразой.
– А где же он? Довольно поздно для одиноких вечерних прогулок. – Миссис Хадсон прищелкнула пальцами. – Ну конечно, так я и знала – новое дело. Вот увидите, доктор, когда-нибудь он потащит вас за собой. Как миленький полезете и на крышу, и в сточную канаву, и к дьяволу в пасть.
– Не вижу причин для отказа. Это должно быть очень увлекательно и…
– …очень опасно, – торопливо добавила миссис Хадсон. – Мне будет гораздо спокойнее, если рядом с ним наконец-то окажется кто-то близкий и сильный. Как вы, например.
– Да, – согласился Джон, – риск я люблю, это бодрит. И против пасти дьявола не возражаю. Конечно, если Шерлок меня позовет…
Они помолчали, занятые каждый своим: миссис Хадсон чаем и булками, Джон – мыслительным процессом. Прийти-то он пришел, а с чего начать разговор, ей-богу не знал. Миссис Хадсон сама подтолкнула его, устраиваясь напротив и благодушно жмурясь.
– Шерлок стал намного спокойнее и… сдержаннее в своих порывах. Ваше влияние неоценимо, дорогой Джон.
Удобный момент.
– Скажите, миссис Хадсон, – начал Джон. – Эти его… приключения…
– Расследования? – уточнила леди.
– Да нет… Имеются в виду приключения иного рода. Скажем так, гм… интимные.
– Мальчики?
– Да.
Миссис Хадсон потянулась через стол и неожиданно крепко сжала его предплечье. – Это не должно волновать вас, Джон. В дурманящий омут чувств однажды погружается каждый из нас. Не миновало это и Шерлока. В конце концов столько лет он даже не думал о чем-то подобном. Представляете, ни одного романа – неприступный, холодный, прекрасный. Ну просто мраморный истукан. Иногда я даже сомневалась, что бог дал ему… ну… то самое… то, что дает всем мужчинам.
От напряжения барабанные перепонки Джона звенели, и предположение миссис Хадсон о возможном отсутствии у Шерлока гениталий он пропустил мимо ушей. – Ни одного? – спросил он, почему-то сразу охрипнув.
– Поверьте. Уж я бы заметила. А потом появился первый. А потом второй. Начались эти загадочные отъезды-приезды. Не дом, а вокзал.
– Они все жили здесь?
– Жили – сказано громко. Иной раз его романы длились каких-нибудь несколько дней. Некоторые до двух недель, но, как правило, он быстренько собирался и увозил своего бойфренда… откровенно говоря, я даже не знаю, куда. Адресом меня не снабжали. Потом появился Дэвид, и я решила, что это серьезно. Уж как они ворковали, боже. Шерлок был мил, предупредителен, забросил свои химические безумства. А Дэвид… Я никогда не видела настолько влюбленного человека. – Она запнулась и виновато взглянула на Джона. – Но, кажется, я заболталась. Возможно, вам не особенно интересно…
– Ну что вы, миссис Хадсон, это довольно забавно. – Джона мутило. Ватрушка застревала в горле глиняным комом, чай отдавал хинином. Ревность бушевала в его крови, дотла сжигая сосуды, а сердце выпрыгивало из груди. – И мне абсолютно… вы слышите?.. абсолютно безразличны все его бля… простите… все его блудливые похождения. Аб-со-лют-но.
Миссис Хадсон потрясенно моргнула. – Но вы, кажется, немного… расстроены. О, боже. Вы ОЧЕНЬ расстроены. – Она всплеснула руками, прижала ладошки к щекам и покачала головой, накрытой бирюзовой косынкой. – Всё-таки он вас охмурил. Признаться, я уже не надеялась. Вот дурочка-то. Разве можно от Шерлока ускользнуть?
Поняв, что не к месту и не по делу разволновался, и проклиная себя за повышенную эмоциональность, Джон постарался взять себя в руки, ответив домовладелице с оттенком легкой насмешки: – Миссис Хадсон, я плохо вас понимаю. Почему я должен куда-то скользить, и почему вы так зациклены на… гомосексуальной… гм… любви? Неужели однополые супруги, проживающие под крылышком вашей приятельницы, настолько задурили вам голову? Вы же серьезная, взрослая женщина.
– Ах, – рассмеялась миссис Хадсон, – как крупно вы ошибаетесь, милый доктор. В душе я совершеннейшее дитя. И дитя порочное, скажу я вам.
На порочное дитя миссис Хадсон походила весьма условно, особенно сейчас, в клетчатом фартуке и косынке, но спорить с этим Джон не решился – человеческая душа непроницаема даже для самых внимательных глаз. – Пусть так, – согласился он, – хотя мне сложно это представить, но вы, кажется, были замужем…
– Ни слова об этом! – воскликнула миссис Хадсон. – Ошибки делают все.
– Простите. Но вы женщина, вы потенциальная мать и должны понимать, насколько важны человечеству нормальные, традиционные отношения. Как же можно… – взглянув в раскрасневшееся лицо домохозяйки, Джон догадался, что брякнул что-то не то – глаза женщины сверкали нешуточным гневом, – …игнорировать… эмм… демографическую ситуацию в мире? – закончил он и впился зубами в сдобу.
– Кушайте, кушайте Джон, – холодно подбодрила домовладелица. – Если я правильно поняла, вы собираетесь осчастливить одну из особ женского пола? Завести с ней детей?
– Нет, – растерянно отступил Джон, забыв о чае и кое-как, на сухую проглатывая ватрушку. – О, боже, конечно же, нет.
– О, боже, конечно же, нет? В таком случае, мистер Потенциальный Отец, выпейте чаю, пока не подавились, и отправляйтесь наверх – поджидать своего Шерлока.
Практически выгнала вон, но Джон не обратил на это внимания. Ничто уже не могло опечалить его сильнее. – У него свидание, – сказал он, ужасаясь муторному отчаянию, которым наполнился голос. – С одним из… этих… гусей.
– Нет у него никаких гусей, – устало вздохнула женщина. – Вы у него есть. И вы не любите его. Почему-то.
– Люблю, – ответил ей Джон. – Очень люблю. Он же мой… друг.
Женщина глядела на него во все глаза.
– Не хотелось бы вас обижать, но… Джон, вы идиот?
В ту ночь Шерлок так и не вернулся домой. Как видно, быстро удовлетворить возникшую половую потребность не получилось. И восхитительно тупой детективчик они досмотрели не сразу, потому что Джона тошнило от одного только воспоминания о мучительно долгой бессоннице, которая выедала его мозг почти до рассвета. А больше всего тошнило от тех ничтожнейших оправданий, которые он напридумывал, глядя в беспросветную полночь: мол, сволочь Шерлок, какая же сволочь, ведь обещал, обнадеживал, а Джон не спи теперь, терзайся в неведении, кто же прирезал того патлатого дядьку.
*
Да, жизнь была относительно сносной… Черт побери, к чему эта смехотворная ложь? Эти детские хитрости? Факт остается фактом – наперекор утомительному поединку, в процессе которого Джон день и ночь (если вдруг наведывалась бессонница, а она в последнее время наведывалась частенько) сражался с собственным сердцем, жизнь с Шерлоком была очень приятной.
Рабочее утро начиналось почти всегда одинаково: внизу раздавалось зычное: «Джон, половина восьмого!», и квартира приходила в движение. Джон ворчливо бубнил в подушку: «Какого черта тебе не спится?», но улыбался довольно, а если отринуть детские хитрости и признаться начистоту, улыбался он счастливо, потому что чувствовал себя бесконечно счастливым.
К завтраку выходили оба – после выяснения отношений это как-то сразу стало одной из традиций их совместного проживания, как и то, что его приготовлением всегда занимался Джон. Но он не роптал, потому что (и это тоже непререкаемый факт) готовить завтрак для Шерлока, варить для него кофе было не досадной обязанностью, а приятным (замечательным, чудесным, волшебным) началом нового дня. Затем каждый разбегался по своим делам, хотя дела Шерлока, как правило, ограничивались затворничеством у компьютера. Стоит заметить, за исключением той ночи, когда Джон безутешно страдал из-за неразгаданной тайны патлатого дядьки, Шерлок почти не покидал Бейкер-стрит, и выглядел при этом вполне довольным, во всяком случае, на подвиги его не тянуло. Несколько прозвучавших в присутствии Джона звонков были восприняты Шерлоком одинаково равнодушно: «Воздержусь от участия, это не кажется мне интересным – пресно и без изюминки. Кроме того, ты в состоянии справиться сам. По-моему, я слишком разбаловал твою задницу, не находишь?», «И в чем же сложность? Вот уж не думал, что обнаружу в тебе зачатки пассива. Ты обленился, и в этом я, к сожалению, вижу свою вину. Встряхнись!», «Из-за такой ерунды? Нет, не приеду. У тебя есть твой драгоценный Андерсон, с ним вы прекрасно развлечетесь и без меня. А любовь на троих никогда меня не прельщала, тебе ли не знать». И всё в том же духе.
Джон внимательно слушал, хлопал глазами, замирал, а потом злился на жгучее беспокойство, что вызывали в нем эти загадочные переговоры. Но такое случалось всё реже, похоже, невидимый собеседник почти потерял надежду вытащить Шерлока из квартиры. И слава богу.
Судьба давно не баловала Джона домашним теплом, но на этот раз она расщедрилась от души. Были вечера у камина, именно такие, как и мечталось обоим, был чай с лимоном (до грога дело всё ещё не дошло, но, к слову сказать, вьюгами и метелями тоже пока не пахло, хоть осень и перешла в стадию поздней), рассыпчатое печенье и неизменный десерт – капелька коньяку для расслабления утомленных мышц и улучшения сна. Были беседы. Шерлок и вправду поведал полдюжины особенно заковыристых дел, хотя было заметно, что возвращаться к пройденному он не любил. Одно из раскрытых им преступлений показалось Джону просто чудовищным, и поскольку рассказчик из Шерлока был потрясающий (надо ли удивляться), кровь его леденела от ужаса и очень хотелось придвинуться к Шерлоку ближе. Хотя бы чуть-чуть…
Было уютно, приятно, надежно и вообще замечательно. Тем не менее, бороться Джон продолжал, хотя силы уже иссякли, пыл угасал, да и былые образы потускнели – существование бок о бок с Шерлоком Холмсом способно затмить любой, самый неизгладимый образ. Страшно сказать, но ежевечерняя визуализация былых сексуальных услад, даже довольно смелых и откровенных, больше не приносила плодов. Джон зевал, невкусно и апатично елозил руками в трусах и засыпал, не добившись и намека на былую заинтересованность.
C борьбой пришлось распрощаться после одного удивительного, ни на что не похожего сна*. И распрощаться навеки. Даже до зубов вооруженный Джон выглядел бы картонным воякой с деревянным копьем, продолжи он свои невразумительные потуги. Ну право слово, это уже смешно.
