Текст книги "Сердце Хейла (СИ)"

Автор книги: Lieber spitz

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц)

– Так и будешь таращиться на мой член? – со смешком спросил его Питер и потребовал: –

Снимай свою одежду, детка, в ней ты мне неинтересен.

Стайлз мгновенно разделся. Бесстыдно, в откровенной спешке, как только и раздеваются дико влюбленные люди, чтобы не тратить драгоценных секунд на картинное разоблачение от тщательно выбранной на свидание стильной одежды.

Питер энтузиазм безусловно оценил. И пусть он прежде видел это тело много раз, в эту минуту в дневном свете, в новых обстоятельствах оно показалось ему желаннее. Трогательнее. Белее.

Запретнее, в конце концов.

– Вот так, снимай быстрее, – сказал он удовлетворенно, отследив полет на пол стянутых трусов и внимательно рассмотрев все детали буйной подростковой анатомии. Приказал снова: – Теперь иди ко мне и садись сверху. Давай.

Стайлз недоверчиво покосился на крутой изгиб диковинной мебели и неожиданно изящно закинул ногу на Питера. Осторожно сел на золотистые ляжки, и тут же, от коварного толчка любовника, съехал по ним прямиком на член. Раздвинутые половинки, оголившие всю его промежность, предательски раздвинулись еще шире, заставив анус тереться о головку эрегированного пениса, и Стайлз блаженно вздохнул – ему нравилось. Не только развратная поза, но и то, что он не просто так прогуливает школу, а с великим смыслом. Что трахается с мужчиной, которого любит. Что не болтает пустого о сексе, как все. Он делает его.

И все было хорошо – и сила трения и легкий поцелуй в губы, но детка не подумал закрывать рот:

– Ты утром ездил к Дереку, да? Питер?

Хейл скривился. Поспешно потянулся за презервативами, стараясь не дать втянуть себя в эту ненужную беседу.. Ответил мысленно: “Заткнись, Стайлз”

– И... как он там?

Питер подкинул мальчишку повыше, обрывая его любопытство жестко и грубо, схватил за затылок и направил голову вниз, решив, что минет – лучшее решение, чтобы заставить болтуна замолчать.

– Соси, солнышко, – сказал мягче, чем планировал, и поразился гибкости и дальнейшему старанию своего юного любовника, который принялся за дело с жаждой и пылом.

“Странно, что он спросил о Дереке”, – подумал только и неожиданно строго осудил племянника, того еще эгоиста, горько оплакивающего свою несчастную любовь, в своих отчаянных любовных монологах совсем забывшего про Стайлза Стилински. Семнадцатилетнего гея со странным польским именем, влюблённого не в него.

====== Часть 6 ======

Три года спустя

Когда возвращаешься в знакомый город через несколько лет, ждешь, что он поразит тебя глобальными переменами. Мчась в такси из аэропорта, Дерек с жадностью глазел в окно, стараясь заметить несоответствие черт из прошлого с нынешним обликом. Но декорации остались на редкость знакомыми. Кафе на главной площади с полу-разбитым фонарем на углу; кинотеатр с запыленным залом и бархатными портьерами на выходе; маленький, но помпезный ресторан в подвале винтажного переулка, через улицу от блошиного рынка, где Дерек три года назад чуть не купил красивое серебряное кольцо для одного важного своего свидания...

Он вдруг понял, что не видит города, а лишь отслеживает на маршруте следования те места, которые напоминают ему о старом романе. Он не замечал нового отстроенного бизнес-центра на пересечении Фуллер и Тремонт и жалел, что не увидит “Вавилона”, находящегося на другом конце города. Но мимо кафе, в котором он так упоенно целовал Стайлза Стилински, они все-таки проехали.

Кафе не изменилось нисколько. И Дерек только удивлялся тому, что он-то думал – мальчишки в его мыслях больше нет. Есть страшно интересная работа в брошенном на пару недель Бостоне; есть уютная компания знакомых геев по соседству со съемной квартирой; есть отношения с прекрасным человеком. Зрелые, самодостаточные отношения. И все же теперь, под воздействием волшебного воздуха знакомых районов города, прошлое возвращалось. Как вновь и вновь повторяющаяся мелодия в голове, которую ты не можешь не напевать, настолько въелась она тебе под кожу.

Стайлза Дерек помнил, как будешь помнить свою первую настоящую любовь, особенно если она несчастливая. И эти отмеченные на карте воспоминаний стратегически важные точки – кафе, рестораны, кинотеатры, торговые центры и танцевальные клубы – они уверенно возвращали Дерека в то драматическое лето его поражения.

Странно, но с Питером – участником драмы и победителем – на расстоянии они смогли общаться. И довольно регулярно, как только Дерек преодолел четыре тысячи километров, их разделивших. Старший Хейл всегда вел его финансовые дела и эта размолвка никак не повлияла на бизнес-отношения – Дерек не смог противиться своим же убеждениям: он всегда считал, что личное не следует мешать с деловым. И он не стал отказываться от приглашения повидаться, явив себя – прежде всего себе самому – спокойным и забывшим тот некрасивый скандал, неконфликтным взрослым человеком.

Сейчас Питер ждал его у себя на прежней квартире, куда Дерек и подъехал спустя час после приземления.

Он скинул свою сумку на пол, и они обнялись прямо у порога.

Питер не изменился. Лишь стал еще более крепким, более мускулистым: грудь и плечи выразительным рельефом показывались из глубокого выреза футболки, а тонкий трикотаж спортивных штанов откровенно подчеркивал узкие бедра и маленький поджарый зад. Питеру было тридцать девять. В таком возрасте или плюют на себя, устав стремиться к придуманному идеалу, или же совершенствуются с удвоенной силой, становясь все лучше и лучше, словно раритетное вино.

Питер тянул на дорогое Кьянти Классико и, судя по его самоуверенному прищуру голубых глаз, он об этом прекрасно знал.

– Ну, здравствуй, король волшебных порошков и пилюль, – довольно приветствовал он племянника, размыкая объятия и хлопая по спине.

Дерек засмеялся, вкусив забытой иронии, которой дядя всегда отмечал выбор его профессии. Он хлопнул старшего родственника по плечу ответно – жестом равного, и уверенным шагом прошел в гостиную. Впрочем, пространство квартиры Питера, чем-то напоминающее их общий лофт, было с такими же размытыми границами – холл плавно перетекал в кухню, она – в большой зал, где за стеклянной стеной, расписанной чем-то абстрактным, пряталась огромная кровать. Дерек старался туда не заглядывать – Питер мог удивить наличием посетителей, которые не всегда оказывались одетыми.

– Надеюсь, ты один, – произнес он немного пугливо, но не скрывая улыбки и не скрывая радости от их встречи, решив удивить дядю своим нынешним новым спокойствием.

Приобретенной в холодном ветреном Бостоне мудростью, которая подсказывала забыть прошлое и жить настоящим. В конце концов кафе, кинотеатр и прочие объекты, напоминающие ту его любовь, можно было бы обходить стороной, жалея лишь о “Вавилоне”, куда дядя потащит его наверняка. В “Вавилоне” да, был риск наткнуться на повзрослевшего красивого мальчишку, о котором Дерек думал, что забыл.

– Не совсем один, – раздался ответ Питера, вырвав Дерека из задумчивости, и он машинально перевел взгляд снова на интригующий полумрак спальни.

Оттуда показался стройный силуэт, замотанный в одно махровое полотенце. У кровати полотенце было скинуто, мелькнула белоснежная голая задница и тут же скрылась под натянутыми на нее джинсами.

– Шампунь закончился, Питер, – произнес какую-то до нелепости смешную фразу голос Стайлза Стилински, и тут же показался он сам, выйдя на свет гостиной.

Увидев Дерека, он кивнул ему безо всякого удивления:

– Привет, Дер! Как долетел, нормально?

И уверенным шагом прошел на кухню. Залез в холодильник, достав оттуда пакет с соком. Выпил его. Поддернул джинсы, съехавшие с бедер слишком низко, и только поморщился, когда Питер обманчиво сладким голосом поинтересовался:

– На занятия не опоздаешь, мистер томность?

Стайлз что-то сердито пробурчал под нос, но послушно скрылся в гардеробной, заканчивая свой туалет.

– Ты не говорил мне, что... – Дерек, который только что понял, что его прежний план летит к чертям, что крайне опасный для него “Вавилон” оказался попросту у дяди дома, никак не мог сформулировать вопрос.

Попробовал снова, уже спрашивая напрямую:

– Вы что, живете вместе?

Питер как-то странно, смущенно, не похоже на себя самого, улыбнулся.

– Как бы, периодически, – ответил и проводил взглядом проходящего мимо Стайлза. Уже одетого полностью и с сумкой через плечо.

Дерек понимал, что мальчишка слышит их смешной пинг-понг из вопросов, касающихся его. Он понимал, что Питера это нисколько не смущает. А вот его самого – еще как.

И все же он глупо переспросил:

– Периодически?

– Примерно семь раз в неделю, – весело ответил за Питера Стайлз и наклонился к хозяину квартиры за прощальным поцелуем.

Дерек во все глаза смотрел на то, как старший Хейл чмокает нахалёнка в губы.

Дерек даже подумал, что хлопнется в обморок, когда разглядел, как эти двое придурков трутся носами, как пара влюбленных псов.

И едва за Стайлзом захлопнулась дверь, он грозно поинтересовался, чувствуя себя снова обманутым, всё узнающим последним влюбленным глупцом:

– И почему ты не рассказывал мне, Питер? Что ты... вы...

– А нечего было рассказывать, Дер, – Питер спокойно наливал им кофе, даже не думая прятать свой четко очерченный мягкими брюками стояк. Всего-то – от легкого поцелуя!

– Я просто был удивлен, что вы с ним... – неловко присаживаясь на барный стул, произнес Дерек, только сейчас понимая – они общались с дядей исключительно на деловые темы, бросив болтать про постель.

Питер подтвердил это:

– А что мы с ним? Это никак не касалось твоих счетов в банке. И твоих прекрасных отношений с... не запомнил имени, прости...

– ... с Алексом, – подсказал Дерек, виновато вспоминая единственный интимный разговор между ними, когда он, немного пьяный... Нет, сильно, откровенно пьяный, болтал по телефону без умолку, как раньше делясь со своим родственником подробностями нового романа. Подробности личной жизни старшего Хейла никак его не интересовали.

– Твоих прекрасных отношений с Алексом, да, – продолжил Питер. – Тебя, вроде как, не должно было больше заботить оставленное здесь прошлое. Ну прости, что не предупредил о том, что Стайлз сегодня здесь ночует! Подстраховался: были сомнения, знаешь. Боялся, сбежишь еще...

Замечание было обидным и одновременно очень питеровским. А бегство казалось хоть и правильным, но чрезвычайно детским поступком. И это сейчас, когда хотелось Дереку казаться очень взрослым и выдержанным. Когда в двадцать девять он считал себя вполне зрелым мужчиной, не падким на бесконтрольные эмоции, которые могли показать его банальным романтическим слюнтяем. В двадцать девять, что ни говори, он был уже не мальчишка.

– Так значит, у вас отношения, – констатировал Дерек, глядя на то, как Питер задумчиво терзает в руке изящную кофейную ложечку.

Это было уже доказанным утверждением: Стайлз на его глазах доставал из комода Питера мелькнувшие белым трусы. А уморительная фраза про шампунь вообще показалась Дереку коронной. Но Питер холостяцкую марку держал.

– Совместное проживание наших трусов на одной полочке еще не означает отношений, – уперто отозвался он. – У нас свободное общение. Если ты понимаешь, конечно, о чем я.

Дерек, конечно, понимал – он знал личный кодекс Питера Хейла.

Никаких отношений. Никаких бойфрендов. Никакой ответственности за кого бы то ни было.

Просто секс. Просто удовольствие: без оправданий, без извинений, без сожалений.

– И сколько времени ты продолжаешь забивать парню голову своими правилами жизни? – спросил он дядю, и вышло зло, жестко.

– Да все три года, – честно ответил Питер, не обратив внимания на изменившийся тон, зато заметив очень психологично: – Ты не одобряешь, я помню. Твой Альберт, наверно, тоже.

– Алекс.

– Один чёрт. Твои с ним отношения наверняка раздутый до гетерообразца идеал? Такие прочные, что приехав сюда, ты сразу же забыл о них и кинулся судить своего бедного родственника за его пидорские убеждения? Так, что ли, Дерек? Или же всё дело в этом мальчишке, которого ты так и не смог забыть?

Встреча, еще час назад казавшаяся долгожданной, превращалась в продолжение скандала, затеянного ими три года назад.

Питер был виноват. Но он, не извинившись тогда, и сейчас не собирался. И бил наотмашь, не зная при этом, что попадает по самому больному.

Стайлза Дерек забыть смог. Но очень легко и живо вспомнил, беспрепятственно, не отвлекаясь на совесть и чувство долга, потому что его идеальные отношения, казавшиеся прочными и стабильными, подтверждая извечное правило: “Ничто не случается случайно”, закончились как раз перед самым отъездом. И признаваться в этом особенно не хотелось.

– Я забыл Стайлза, Питер, – сказал Дерек почти правду. – Я просто не ожидал, что его не забудешь ты. Три года! Господи, это же с самого того момента?

Дерек по-прежнему хорошо считал.

– Что ты хочешь, чтобы я сказал, Дер? – спросил Питер, заранее признавая поражение в споре. Не оттого, что действительно проиграл, а оттого, что спорить уже не хотелось.

– Я хочу...

Дерек понимал – чего он хочет. Признания Питера. Его: “Знаешь, Дер, а я люблю этого приставучего мальчишку. Все-таки люблю...”

Но Питер молчал, дыша ровно и бесшумно. Молчало и его сердце. Дереку даже неловко стало за то, как громыхает его собственное: неприлично сильно и загнанно. Так не бывает от пустых воспоминаний. Так бьётся сердце влюбленного мужчины, который просто не знал, что это происходит с ним до сих пор.

Он не стал продолжать этот разговор. Перевел тему резко на другое.

– Я хочу забрать ключи от лофта. Мне нужно где-то остановиться, и я не бронировал гостиницу, думал...

– Конечно, о чем речь, – поспешно и облегченно отреагировал Питер. – Сейчас принесу.

Пока он рылся в ящике стола, Дерек вслух размышлял о том, что надо бы нанять уборщицу, если Рита, как сообщил ему Питер, уехала к себе в Мексику.

– Там же, наверно, не убрано. Ну, в лофте, не в Мексике, – пошутил он. – Придется обживаться заново...

– О чем ты, Дер? Лофт очень активно используется, там есть всё, необходимое для... в первую очередь для хорошего траха, разумеется, но и для обычного проживания место подойдет. В общем, я нанял другую мексиканку и там чисто.

Питер довольно рассмеялся, пока Дерек непонимающими глазами смотрел на него.

– Ты хочешь сказать, что продолжаешь водить туда парней?

– А что такого?

– А как же Стайлз?

– А что Стайлз? Он тоже пользуется этой привилегией.

– То есть, ты совершенно не против, когда он...

– Боже, Дерек! Не будь таким зажатым! Конечно, я не против, если мальчик чуть-чуть развлечется. Ему двадцать. В его возрасте я трахал все, что движется или хоть сколько-нибудь шевелится рядом со мной!

– И он развлекается? Ты так испортил его, что он теперь не только подчиняется, но и живет по твоим правилам? Никакой моногамии? Сплошной секс без обязательств?

– Ну почему же без обязательств? Ему не позволительно целовать парней в губы, и этого же не делаю я; повторно мы ни с кем не встречаемся. Я даже имен не спрашиваю...

– Ты и раньше этого не делал.

Питер пожал плечами, словно говоря: “Вот видишь, ничего не изменилось, я по-прежнему себе верен”.

Это отсутствие перемен неожиданно злило, и Дереку внезапно расхотелось. Расхотелось быть здесь, в этом забытом им теплом штате, знойное дыхание которого настраивало на легкомысленный лад. Расхотелось быть в этом южном, непохожем на строгий Бостон, городе. Рядом с человеком, бывшем ему другом так давно.

А еще расхотелось ехать в лофт. На территорию, свободную от проблем. Пропахшую сексом и разрешенными изменами.

Но Питер не стал его слушать.

– Не вздумай снимать номер в отеле. Езжай на Тремонт, живи сколько хочешь. И... знаешь, Дерек, потрахайся там хорошо, а то ты какой-то бледный и замученный.

– Иди ты, – огрызнулся Дерек, сам не понимая, отчего так скверно.

Всё – скверно.

Питер допил кофе и выжидающе посмотрел на племянника, уловив его настроение.

– Берешь ключи или нет?

– Или да, – сдался Дерек и протянул руку.

– Не волнуйся, тебя никто не будет из нас беспокоить, – пообещал Питер самонадеянно.

– Да вы уже... побеспокоили, – заметил Дерек, повторно упрекая: – Ты всё же мог меня хотя бы предупредить. Сказать об этих, своих... отношениях.

– Нет никаких отношений, Дер, – устало повторил Питер. – О чем я должен был тебя информировать? Что мы со Стайлзом трахаемся? Прости, но это не та новость, о которой сообщают, присылая открытку из белого глянцевого картона с парой колец и голубками на лицевой стороне. Тем более ты, как мне показалось, был занят другим мужчиной, с которым у тебя...

– ... ничего больше нет, – признался Дерек, почувствовавший острую потребность сказать правду. – Мы с Алексом расстались перед моим отъездом. Но это не важно...

– А что важно? – поднял Питер бровь.

– Не знаю, – честно ответил Дерек. – Всё это. Как оказалось.

Он неопределённо махнул рукой куда-то в сторону кровати, с которой час назад встал голый растрепанный Стайлз. Все тот же красивый мальчишка с неопределенным статусом, из-за которого они до сих пор продолжали спорить.

– А спорить как раз не о чем, – покачал головой Питер понимающе. – У нас чистый секс. Никаких обещаний друг другу. Он может уйти, когда захочет. Я тоже.

– И все же его трусы живут в твоем комоде уже достаточно долго, – поддел Дерек дядю, намекая на почти совместное проживание.

– Ну, это было непростое решение, принятое мной из чисто практических соображений, – объяснил Питер и рассмеялся. – Если бы не выделенная полочка, солнышко продолжил бы нагло таскать моё белье. От Армани, между прочим.

Стало завидно.

Алексу, оставленному за несколько тысяч километров отсюда, никогда бы и в голову не пришло выкрасть для личных нужд трусы Дерека. Может, поэтому они и расстались?

– Давай сходим куда-нибудь вечером? Выгуляю тебя, что ли, – миролюбиво предложил напоследок Питер. – Подготовлю полный отчет по твоим активам; смогу назвать сумму, которой ты будешь волен распорядиться по своему усмотрению – год был на редкость удачным, и ты в большом плюсе. Выпьем, потолкаемся на танцполе...

Дерек согласно покивал, забирая ключи. Подумал, что разница часовых поясов и усталость, как следствие – плохая отговорка, и придется принять приглашение оторваться в “Вавилоне”. Последовать, так сказать, совету – развеяться, а может, и потрахаться, чтобы прогнать въевшуюся за три года в кожу бостонскую дождливую бледность.

Утро залило лофт солнцем, а Дерек уже и забыл, насколько здесь много тепла и света: в этом штате, в этом городе, на этой стороне улицы Тремонт, откуда еще вчера он хотел бежать без оглядки.

Освоившись в обновленном интерьере их старого траходрома, который, на счастье, никак не напоминал ему о произошедшем памятным вечером, Дерек так и не вышел на улицу, устав от перелета и какого-то неудачного, тяжелого разговора, случившегося между ним и Питером.

Он позорно рано заснул, чтобы встретить утро уже бодрым и полным сил.

От Питера на телефоне было несколько непринятых звонков. И еще один – от Стайлза.

Дерек решил пока не думать об этом. Не думать ни о чем.

Хотелось завтракать, а точнее, уже обедать.

Он собирался посетить небольшой ресторанчик напротив дома, который помнил, но даже дорогу перейти не успел. Из небольшого джипа, остановившегося рядом, выскочил Стайлз и радостно схватил его за руку.

– Привет!

Бывают такие люди, расставшись с которыми, даже плохо расставшись, ты остаешься с ними на одной волне. Ты не замечаешь той временной пропасти, разделившей вас, и при встрече здороваешься, словно и не было трех лет одиночества. То, что без Стайлза Дерек был одинок, он понял только что, когда радостно вскинул руку в приветственном жесте и вовремя одернул себя, чтобы не дай бог не обнять, не прикоснуться к чужому.

Но рассматривать было можно: Питера рядом не было. Был Стайлз, снова тот самый, прежний, хоть и ужасно изменившийся смешной мальчишка, с которым Дереку всегда было хорошо.

Сейчас он тщетно искал в нем что-то новое, притянувшее к нему старшего Хейла на целых три года, но не видел, не хотел видеть, не хотел искать непристойного, открыто-сексуального в его облике, сексуального в питеровском духе, зная, что для него самого дело было как раз не только в сексе. Да и Стайлз сейчас был одет так, словно только что вышел из офиса – стиль одежды казался чужим и отличался от вчерашнего абсолютно.

Стилински заметил удивление своего бывшего парня.

– У Питера строгий дресс-код в фирме, не смотри так, – смеясь, непонятно объяснил он Дереку. – Приходится носить серые мышиные цвета и глухой пиджак.

Наверно, Дерек все еще стоял соляным столбом, переваривая информацию, потому что Стайлз, потешно хлопнув себя по лбу, принялся рассказывать всё подробнее. Намного, намного подробнее.

Рассказ его был немного нервным, за многословием угадывалось напряжение и что-то еще, чего Дерек понять не мог – словно лавина из слов скрывала истинную причину того, почему упакованный в дорогой костюм от Армани, Стайлз Стилински вообще оказался в опасной близости от лофта.

– А что ты здесь делаешь? – спросил Дерек его, уже выслушав историю о том, как год назад Питер принимал Стайлза на стажировку в свой аналитический отдел, и как начинающий бизнесмен Стилински теперь каждый день после учебы в колледже просиживает свои модные штаны в офисе дяди.

– У меня обеденный перерыв, – пожав плечами, пояснил Стайлз. – Думаю, где пообедать.

– И ты приехал на другой конец города, чтобы сделать это именно на этой улице? – ощущая совершенно неправильное торжество, затопившее сердце, заметил Дерек.

И как вообще сдержался, чтобы не заорать в голос от странного чувства удовлетворения, поняв, что их встреча подстроена?

– А кто ехал с другого конца города, Дер? – с удивленным лицом спросил его Стайлз. – Компания Питера переехала в новый бизнес-центр еще полгода назад. Он как раз за углом находится...

Все было просто и логично.

А ты, глупый педик Дерек Хейл, что подумал?

– Ясно, – процедил он, рассердившись на себя самого. – А Питер что, с тобой не обедает?

Стайлз скривился, как маленький обиженный ребенок, отчего стало понятно – великолепный босс в рабочее время кушает отдельно.

– Субординацию заставляет соблюдать, – все так же обидчиво вслух объяснил Стайлз.

Дерек усмехнулся, отметив сволочной снобизм дяди, и дядиных ошибок повторять не стал.

– Я могу с тобой пообедать, – сказал решительно, настраиваясь на дружескую беседу, гася в себе недостойные прежние мысли. Спросил: – Куда пойдем?

Стайлз радостно улыбнулся и растерянно пожал плечами, странно не замечая зазывной вывески небольшого ресторанчика через дорогу.

Они так и стояли на тротуаре, все еще не определившись, куда идти. Паузы, то и дело возникающие в разговоре, они заметно тормозили процесс, и Дерек, приглядываясь к нервным жестам собеседника, понимал – обед тут не главное: меньше всего Стайлз думает сейчас о еде. И предложил, сам удивившись своему решению:

– Пойдем ко мне. То есть, в лофт. Там есть хороший кофе. И... кажется всё.

– Еще там есть холодное пиво и куча стимуляторов, – рассмеялся Стайлз облегченно, словно ждал именно этого приглашения, – уж я-то знаю, поверь, полное меню.

Это было согласие. На кофе, на пиво, на...

Дерек старательно не думал об этом, пока на кухне разбирался с дорогой кофемашиной.

– Арабика или робуста? – машинально пробубнил он, предоставляя условному своему гостю выбор: Питер въедливо отбирал сорта, самолично покупал каждый на рынке, и часто ругался с Ахмедом, поставщиком из Йемена, когда тот пытался подсунуть ему вместо Матари более дешевый Санани. – Так какой?

Стайлз еле видимо пожал плечами.

– Без разницы. Я не особо их различаю. Мне все равно. Главное, чтобы пахло кофе.

Дерек внимательно всмотрелся в силуэт своего бывшего любовника, который много – слишком много – сказал про несчастный напиток, даже не оглянувшись на него, держащего в руках два пакета.

Странное безразличие показалось до жути обидным.

Как Стайлз сказал? “Я не особо их различаю”.

Кофе и кофе.

Хейл и Хейл.

– Я заварю арабику, – просто сказал Дерек в тишину и вздохнул.

И пока ароматный напиток варился, Стайлз все так же стоял у гостевого диванчика, смотря куда-то в окно и медленно, очень медленно стягивал с себя идеально сшитый, серый пиджак.

– Ты очень изменился, – сказал Дерек ему в спину, завороженно отслеживая взглядом начавшийся неожиданный стриптиз. Вдруг понимая – он ничего еще красивее и чувственней не видел, чем это простое скольжение строгой ткани вниз по мальчишеским плечам. – Ты стал...

Стайлз обернулся очень стремительно, словно хотел убедиться в искренности рвущегося из Хейла комплимента, сразу разгадав его чувственную суть. Или же остановить поток признаний. Но Дерек продолжил, не думая, что сможет промолчать – его вчерашние воспоминания рисовали ему утреннего Стайлза Стилински обнаженным и доступным, белоснежным пятном мелькающим в спальне Питера. Дерек не мог не видеть его таким – рубашка не спасала, не спасал пиджак. Он все равно уже валялся на подлокотнике дивана смятой бесформенной кучей.

– ... ты стал очень взрослым, Стайлз. Очень мужественным... по-своему. Красивым. Еще больше. И дело, поверь, совсем не в сексе...

“Блять, ну и к чему эти жалкие оправдания?” – успел еще подумать Дерек мучительно, как Стайлз тут же его перебил:

– Дело всегда в сексе.

– Я чувствую влияние философии Питера, кажется? – поинтересовался Хейл, отметив, как эта фраза, только что сказанная Стайлзом, отражает всю суть их отношений.

Стилински не растерялся.

– Твой дядя, Дерек, и должен на меня влиять, – сказал он очень рассудительно, подчеркнув их родственную связь. – Он же немного... старше меня.

– Достаточно старше, чтобы разница эта именовалась пикантной, – съязвил Дерек, разливая кофе по чашкам.

Стайлз не стал отвечать, обрывая молчанием начинающийся спор.

Упершись взглядом в стену, спросил:

– Мы будем пить кофе? Дерек? Или...

Дерек аккуратно поставил свою чашку обратно на стол, так и не успев даже вдохнуть аромата.

Как там сказал мальчишка – дело всегда в сексе? В сексе с любым желающим; в сексе, который ему разрешен все семь дней в неделю? И даже с Дереком?

– Ты, значит, не против? – спросил расстегивающего верхнюю пуговицу рубашки Стайлза.

– Я за этим сюда пришел, – ответил тот честно, соскальзывая пальцами ко второй петельке.

Подходя, наконец, ближе – по прежнему тоненький, трогательный в белой своей рубашке и серых узких брюках, похожий в них на старшеклассника на выпускном.

Оказавшись совсем рядом, Стайлз прижался бедрами к бедрам Дерека. Потерся, глядя в глаза, и своим серьезным, напряженным видом сразу же отметая возможность поцелуя, какие бывали у них в прошлом. И стало неуютно, гадко, безлико.

Все же Дерек притянул его к себе за талию, провел большими пальцами по оголившемуся животу, оставив красные следы от несдержанного надавливания; повел ладонь вниз, скользнув ею к ширинке, определяя степень возбуждения партнера, и определив ее, как максимальную.

И только тогда легонько Стайлза оттолкнул.

Мальчишка вовсе не обиделся.

– Ты так и не простил меня за тот вечер, да? – мрачно изрек он понимающим тоном.

– А ты хотел извиниться сейчас за него, встав в коленно-локтевую? – иронично спросил его Дерек.

Стайлз покачал головой.

– Я хотел...

Дерек ждал. Он инстинктивно догадывался о причинах этого неожиданного визита. Но Стайлз не стал откровенничать и договаривать начатую фразу.

– Неважно, чего я хотел. Ты будешь трахать меня или нет? – угрюмо спросил он, смотря куда-то за плечо Хейла.

Дерек покачал головой.

– А Питер не будет против?

– Питер не будет против, – забавным эхом отозвался Стайлз и снова приник к Дереку.

Схватил его руку, засунул себе в расстегнутую ширинку, толкнувшись в ладонь стояком. Заставил Дерека ладонь сжать, и Хейл, следуя инстинктам, её сжал. Стиснул крепкий эрегированный пенис, тактильно вспоминая знакомый рельеф; ласкающим движением чуть сдвинул кожу на головке и, опомнившись, руку отдернул.

– Прекрати.

Стайлз отшатнулся почти сразу же. Мешая во взгляде необъяснимое облегчение и заметную досаду.

– Ты не изменился, – сказал, запахиваясь. Потом запоздало покраснел и вдруг возразил сам себе: – Нет. Изменился. Очень. Раньше, блять, ты меня хотел.

Дерек вопросительно поднял брови – раньше?

Раньше он не только хотел. Он любил.

И, еще ощущая на кончиках пальцев шелк нежной плоти, такой знакомой, ему захотелось рассказать и доказать это. А уж потом вернуть руки на прежнее место – в торопливо раскрытую ширинку, с виднеющимся белым бельем, что абсолютно точно доказывало – никаких изменений с Дереком как раз не случилось, просто он научился свои желания обуздывать.

Он по-прежнему хотел Стайлза Стилински – страшно и по-животному. Но теперь знал, что именно таким образом не получит его. Его всего, которого снова хотелось взять и, завернув в пуховое одеяло, унести с собой, пусть в холод и туманы Бостона, зато далеко, как можно дальше от навязанных правил и жестокой нелюбви Питера Хейла.

====== Часть 7 ======

Зачем.

Это был единственный вопрос, который сейчас задавал себе Стайлз, сидя за рулем своего джипа. Он отъехал за угол, остановившись в каком-то переулке, и сидел в машине, посматривая на часы – его обеденный перерыв заканчивался, нужно было ехать в офис, но ехать не хотелось. Потому что... Зачем?

Зачем он караулил Дерека возле дома?

Зачем улыбался ему и флиртовал?

Зачем согласился пойти выпить кофе, уже зная, что кофе здесь ни при чем? Да и секс, который всегда что-то да значил в его жизни, ни при чем тоже?

Зачем понадобилось использовать ему своё право на измену; царственное разрешение Питера Хейла, если он почти никогда его не использовал?

Последний раз, произошедший три месяца назад и вспоминать не хотелось – так вышло, так случилось, и член вроде бы стоял, но кончая, Стайлз думал о Питере, и слава богу, что имя его не заорал на ухо малознакомому парню.

Питер был не против. Но Стайлзу всегда было стыдно. Стыдно быть не с ним. Он четко помнил момент собственного гневного отрицания: он не желал изменять своему герою, но изменил всё же, сорвавшись с поводка через полгода...

Надо же, уже минуло три. Почти тысяча дней неоднозначного счастья с мужчиной, которого Стайлз любил без памяти.

Ему казалось – они сделали много шагов, приблизивших их друг к другу.

Они прошли через сотню вип-комнат и несколько десятков бань.

Пережили несметное количество вечеринок – в одежде и без.

И остались рядом. Относительно вместе. Так казалось.

Пока не приехал Дерек и снова не посмотрел на Стайлза так, как смотрят на раненых лебедей, зная, что рана их не смертельна, но жить с ней, кровоточащей вечно – мука.

Взгляд был похож на тот, трехлетней давности – немного растерянный и сочувственный. Только тогда он был припорошен собственной болью. Зашорен безответной влюбленностью. Жалости в нем было чуть.