Автор книги: ЛетАл
сообщить о нарушении
Текущая страница: 32 (всего у книги 35 страниц)
— Прекрати. Я щас тебя трахну и на Колю не посмотрю, — уже рычу. Дорога плывет перед глазами. Пытаюсь накачать легкие прохладным воздухом. Хватаю его жадно, большими глотками. И не могу. Горю.
— Ле-е-е-т, — шепот с заднего сиденья, и по телу расходятся токами искорки экстаза. Сжимаю колени. Благо, хоть круиз-контроль стоит. Подохнуть можно. Что же ты, мальчик мой, со мной делаешь? Как с пацаном играешь!
— Ал, я за рулем, а ты меня до белого каления доводишь, — отвожу руку, не выпуская из виду световую полосу разделительной, сжимаю край подушки и тяну с тебя. — Выпорю! Кончай баловаться.
— Уже-е-е… — выдохом, сморщив нос и оскалив стиснутые зубы, упираешься острыми коленями в спинку. Вытягиваешься на сиденье и, сжимая подушку, падаешь на нее, пряча раскрасневшееся лицо.
Чувствую, как неосознанно вдавливаю педаль газа в пол, разгоняя авто. Дорога сливается в одну серую, размытую полосу. Фары встречного авто ослепляют, вырывая из какого-то транса. Понимаю, что нужно остыть, и торможу, вновь выруливая к обочине. Ну, Дракошка, ты нарвался! Я щас тебя нагну, и будь что будет. ПОХЕР! Лесом Колю и его зрительную девственность. Щас кое-кто станет свидетелем игрищ двух самцов, один из которых явно неадекватен. Щелкаю ручкой двери, салон заливает светом.
— Чего остановились? — пытается разлепить сонные зенки водила.
— Отлить надо… — бросаю Николаю на ходу, выскакивая на свежий воздух, который охлаждает пылающее лицо. — А ну, иди сюда, ЗАРАЗА! — пытаюсь вытянуть из салона обдроченного бесенка.
— Не надо! — лягается Дракошка, удерживая перепачканные руки на весу. — Я сам!
— Ал, ты чего хочешь? — тяну тебя за пойманную ногу. Болтающиеся на бедрах шорты оголяют стратегически незащищенный тыл.
— Да уже как бы ничего… — поддергиваешь штаны на себя одной рукой. И в доказательство своих слов перепачканными пальцами мажешь меня по губам. — Все, что мог, я уже совершил, — дурманящий запах секса ударяет в нос, и я словно голодный зверь перехватываю зубами пальцы и кусаю.
— АУЧ!!! — орет уже привычную для себя фразу Дракошка и вырывает покусанную конечность изо рта.
— Ал, я тебя в последний раз предупреждаю, еще одна выходка, и я приведу в исполнение все свои угрозы. Я далеко не святой, и моему терпению приходит конец, — грожу пальцем у самого носа.
Ты смешно косишь глаза, отслеживая моё движение. В этот момент напоминая котенка, что следит за мельтешащим пером на веревочке, только головой не мотаешь на резкие покачивания пальца.
— А это может быть интересным, — задумчиво бормочет мелкий Бес, оттирая руки влажными салфетками. Обреченно вздыхаю. Когда уже закончится эта бесконечная дорога? Отлив, остыв, и испив для охлаждения внутренней системы воды, трогаюсь в путь.
На заднем сиденье, переделав все дела, достав всех и вся, удовлетворив все потребности молодого организма, дремлет наконец-то угомонившийся Дракон. И я уже не знаю, кого за это благодарить.
Не проходит и часа, как встаем в огромной пробке. Нервы звенят, как натянутые струны, готовые вот-вот лопнуть. Чувствую людей, сидящих в соседних авто, и не могу закрыться от них, просто нет сил. Запах ярости, страха и смерти витает в пространстве, несколько часов кряду заставляя вибрировать все мои нейроны. Столько времени в дорожном заторе, а проехали всего ничего. Барабаню пальцами по рулю, мало-помалу продвигаясь вперед. Да что же там случилось? Тошнотворный запах все сильнее. Оборачиваясь, смотрю на тебя, мирно спящего, и выезжаю на обочину, в голове одно желание: оказаться от этого места как можно дальше.
Страшная картина въедается в мозг. На фоне предрассветного алого неба раскуроченные фуры, зажатая в месиво железа легковушка. Разлившийся бензин и ни с чем не сравнимый запах крови. Смерть пирует. Я хоронил, и не раз, часто видел смерть, но к ней никогда не привыкнешь. Придавив газ, мчусь подальше от места гибели, от бездонных глазниц ЕЁ самой.
***
Солнце уже высоко, а в стране дураков уже вовсю кипит работа. Я готов волком взвыть. Говорят, дорога домой короче. Да вот, хера с два. Нарезаю круги возле стоящей на домкрате машины. Отоспавшийся за ночь дрочун нервно дрыгает ногой и грызет ногти, сидя в проеме распахнутой двери. Поймав мой многозначительный взгляд, выплевывает кусок самого себя и, спрыгнув на обочину, лезет в багажник, заменяя роговые пластины на хрустящие чипсы.
— Коля, давай помогу, ну, Ѣ, сколько с ней можно возиться?! — подгоняю водилу, мельком поглядывая на тебя.
— Нет. Не переживайте, скоро поедем, — Николай ковыряется с пробитым колесом, я мечусь возле, понимая, что это «скоро» сказано уже не в первый раз. Очередная задержка просто бесит.
— И сколько ты на этом драндулете ездишь? — хрустя соленой наркотой, вылезаешь на арену, хлопнув сидящего у домкрата водителя по плечу. И вроде ведешь ты себя вполне адекватно, и вопросы однозначные задаешь, но что-то мне неспокойно. Как-то подозрительно хмурятся твои брови, и взгляд убегает то на дорогу, то на багажник. Не иначе, что-то замыслил, чертенок.
— Восемь лет, — обиженно ворчит мужик. — И это не драндулет. Это мой танк.
— Э-э-э… староват драндулет, — глубокомысленно оцениваешь наше транспортное средство. — Ну… в принципе, толкануть можно…Лям легко выручу, — бормочешь себе под нос и медленно возвращаешься к багажнику. За широким задом автомобиля не разглядеть, что ты там делаешь: то ли ищешь, чего еще в себя закинуть, то ли роешься в своем рюкзаке. Вижу только глаза, что мельком посматривают на меня. Похоже, надо подготовиться к очередному выносу мозга, так как у моего Готического ПрЫнца сейчас в расписании стоит «подвиг». На секунду отвлекаюсь на водителя:
— Коль, может, хоть чем-то помочь? — пытаюсь все же навязать свои услуги и занять себя делом.
— Нет, — вновь буркает тот, продолжая пыхтеть над немалым колесом.
Периферическим зрением вижу, как ты появляешься из-за машины, засовывая что-то в задний карман. Усмехаюсь мимолетной мысли: «Опять, что ли, от нехер делать решил до березок прогуляться и смазку с презиками по карманам распихиваешь?» Жду, когда водила колесо прикрутит, встречая твой насмешливый взгляд.
— И что ты там спрятал? М-м-м? — пытаюсь выяснить, к чему готовиться, прикидывая, на какие безумства тебя в этот раз потянуло. Хоть после ночного шоу на заднем сиденье, от которого чуть крышу не сорвало, времени прилично прошло, но как вспомню, так в жар бросает. Какая вожжа на этот раз тебе под мантию попала?
— Где? Ты о чем? — включает «дурочку» Дракошка, удивленно хлопая на меня невинно-зелеными глазками.
— Во-о-от тут, — пытаюсь хлопнуть по тылу, но тощая задница уворачивается, и ладонь опускается на бедро.
— АУЧ!!! — уже на уровне инстинктов орет Темный. — Блин, да ты задолбал уже все контролировать!
— Я привык все держать под контролем, — держу твой пристальный взгляд, не понимая, что меня так напрягает.
— Ну, так все! Кончилась твоя лафа! — отступая на шаг, одним уверенным движением выхватываешь из-за пояса моего «мальчика», брошенного мною же в багажник еще вчера, и направляешь на меня и водилу ствол. Просто замираю, сканируя Walther P99 в твоих руках. — ВЫ, ОБА! БЫСТРО РУКИ НА КАПОТ!!! — выкрикиваешь приказ. Коля плюхается на жопу и ошарашенно хлопает глазами. Я смотрю на тебя, моментально отгораживаясь. Сам не желая, словно надеваю броню. Все чувства притупляются, перевожу взгляд на дуло, что ты направил на меня, и снова в твои глаза. Холод забирается в сердце. Тихо, но четко произношу:
— Хорошая вещь.Только это детям не игрушка, — маска на лице, и только вздернутая бровь выдает мое смятение. Дышу, пытаясь оставаться спокойным и не провоцировать резкими движениями. В мыслях просчитываю все варианты твоего поведения и моей последующей реакции. И не все могут хорошо закончиться. — Брось пистолет. Это уже не смешно! Что за игры?
— Что непонятно? — ты так убедителен. В глазах холод. В голосе металл. Указываешь мне стволом на капот. — Алекс, игры кончились. Быстро руки на железку! А ты, дядя, — ствол тычет в Николая, - прикручивай колесо хорошенько. Мне эта колымага еще пригодится.
Не верю в твое предательство, как и не могу себя убедить, что ты так изысканно решил себя развлечь. Сжимаю челюсти до отрезвляющей боли. Шестеренки прокручиваются. И в голове словно что-то щелкает, двигаюсь на автомате. Резкий выброс, и хватаю своего Беса за руку, сжимающую огнестрел. Болезненно сдавив, дергаю на себя, подсекая ногой под колено. Ты, охнув, плюхаешься задницей на обочину.
— С-с-с-с… — шипит на меня темненький. — Ну, ты чего? Я же пошутил. Ты мне не дал, вот я сам и взял.
— Ал, со мной шутки плохи, — на полном серьезе предупреждаю, все еще держа его за руку с пистолетом.
Коля поднимается, наконец, с земли. Что-то бормоча себе под нос и качая головой, роется в аптечке. Наверное, стакан ищет. Сильнее выворачиваю кисть, выхватывая ствол из разжавшихся пальцев, и отпускаю своего горе-гангстера.
— Ну, ни хрена у тебя спецподготовка! — ты упираешься руками в пыльную землю и заходишься в хохоте.
— Ничего важного не отбил? — сжимаю стальным захватом плечо. Удерживая на месте, не даю тебе рыпнуться. Смотрю на пистолет в своей руке. Вены рук вздуваются от судорожного сжатия. — Ты забыл очень важную деталь, любимый. Не снял с предохранителя, — щелкаю затворчиком, холодный ствол скользит по пылающей щеке и упирается в висок. — Ты этого хотел?
— Ебнулся?! — орет мелкая зараза, не понимая, что я мог бы его вмиг ушатать. — Быстро убрал ствол! — напряженность позы выдает нешуточное волнение. — Это шутка! Просто проверил на вшивость.
Сразу вспыхиваю с новой силой. Пса шелудивого нашел, на вшивость проверять?! Ну, я тебе покажу! Дышу через нос. Злость мешается со страхом от промелькнувших картин прошлого. Ладони моментально леденеют, несмотря на изнуряющую жару.
— А в твоей маленькой, умной головушке не созрела никакая более здравая мысль? Ну, например, что я мог бы просто пристрелить тебя, действуя на автомате. И что следующий выстрел был бы мне в висок?! — вижу твой вмиг посерьезневший взгляд. — Ал, ты не знаешь многих деталей из моей жизни и играешь с огнем, — желание вправить тебе мозги покалывает на кончиках пальцев, я горю в потребности наказать. — Коль, ты тут доделывай свои дела. Я щас, — кидаю ствол на сиденье, а тебя, как куль, себе на плечо.
— Э-э-эй, кончай херней страдать! Пусти, зараза! — колотишь меня по спине, болтая ногами. — Фигли тебе надо?!
— СТИХ! Потом поиграем, до-о-ом-а-а, в Бонни и Клайда, — решительно шагаю со своей драгоценной ношей на плече в сторону леса. — А сейчас только дернись, стервец, бесёныш мелкий, — тихо предупреждаю, что тебе лучше не бесить меня, и так на грани балансирую, — и получишь в два раза больше и сильнее.
— Нет, Алекс! Да ты ЧО-О-О!!! — орешь что есть мочи, дергаясь на плече. — Я просто пошутил. Кончай! За что?! Я вообще ничего не сделал! — ну, конечно, ты только и делал, что ничего не делал.
— Сейчас допиздишься, и я сломаю прут. Ты зарвался, мой мальчик, а за это наказывают, — прибавляю шагу, пытаясь хоть немного остыть. Не хватало сорваться, ведь и остановить-то некому будет. А шкурку с Дракона спустить мне, как нечего делать, но это недопустимо.
— Я тебе щас сам вломлю! — все еще не понимая всей серьезности ситуации, играется Дракошка и шлепает меня по заднице. — Пусти сейчас же! Не имеешь права! — зверею. Это я-то не имею права? Шлепаю по жопе в ответ так, что у самого ладонь начинает гореть.
— Еще раз скажешь, что я не имею права, и мою жопу ты не получишь никогда! — предрекаю тебе судьбу вечного нижнего. От себя я тебя все равно никогда не отпущу.
— Это шутка-а-а! Мама-а-а! — взываешь к таким далеким сейчас родственникам.
— Шутка? Шутки кончились, и игры тоже, — подкидываю на плече свою поклажу и шагаю к березкам.
— Не-не-не-е-ет… Зачем в лес? Там комары! Алекс! Пусти, ГАД!
— Что?! Опять обзываешься?! Ты хотел сказать: "Гениальный Ахренительный Доминант"?
— ГАД! — рычишь на плече, царапая поясницу обгрызенными коготками.
— Что, не нравится? Тогда такое: Гроза Ахуевшего Дракона.
— Да ты… Гусь! — получаешь шлепок по жопе. — А-а-аспид! — еще один, покрепче. — Дурак! — со всей дури, в которой ты меня обвинил, шлепаю пониже да посильнее. - АУЧ!!! Я буду жаловаться в профсоюз!
— Да хоть самому президенту. Ты ремешком своим похвалялся, — ставлю тебя на землю. Лава разливается вместо крови. Смотрю в твои глаза и просто закипаю. Довел! Все же довел меня! Рву на себя твое тельце, быстро расстегивая ремень. И резко, одним движением, выдергиваю из шлеек тяжелую кожаную ленту.
— Любимый, кончай, а… — бормочешь, испуганно таращась на свисающий с руки ремень, сглатывая подступивший ком. — Чесслово, я больше не буду… — а я слышу только: «буду… буду… буду…» Напирая, подталкиваю к дереву. — Нет… Ну, ты же не будешь меня пороть? — доверчиво хлопаешь глазами, видимо, рассчитывая пробудить во мне жалость. — Любимый, это непедагогично, — пятишься от меня спиной, натыкаясь на березу.
Подхожу, ласково обнимая, разворачиваю «избушку» к себе задом. Вдыхаю, уткнувшись в изгиб шеи. Родной запах ударяет в голову. Ты боишься? Осознал? На выдохе шепчу в ушко:
— Обхвати ствол… — скалясь, оглаживаю живот, задевая холодной пряжкой ремня. — Не мой… — ты напряженно подрагиваешь, постоянно сбиваясь в дыхании. — Деревца, — расстегиваю шорты и резко, одним движением спускаю вниз до колен.
— Любимый, — шепотом, оглядываясь на меня. Прячешь за ласковыми словами свой испуг. — Ну, не надо, — стискиваешь ягодицы, покрываясь мурашками, когда я задираю на грудь мешающую майку. Дрожь в ногах импульсами пробегает по телу.
— Надо, Дракошка! Надо! — складываю ремень пополам. Давлю рукой на спину, прижимая тебя к стволу дерева. Тело в огне, мозг же чист и холоден. Перед глазами черное дуло направленного на меня пистолета и твои холодные зеленые глаза. Заигрался! Накажу!
Молча смотрю, как твои руки обнимают белый ствол. Прижимаясь к березке, прячешь взгляд за рассыпавшимися волосами. Рука свободно, от плеча, взлетает вверх. Ремень резко опускается на ягодицы. ХРЯСЬ! Розовый след ложится ровной полоской через всю попку.
Ты, вздрагивая, шипишь. Наша связь звенит натянутыми нитями, и ощущение, словно хлестнул самого себя. Чувствую, как боль растекается по ягодице, перехватывая дыхание. Сам вздрагиваю. Лицо горит, в висках стучит. Путаюсь: то ли это твои чувства, то ли мои.
Тут же замахиваюсь, легко, не вкладывая силу. Ремень кусает бедро и ягодицы.
— С-с-с, — подаешься вперед. Прижимаясь к дереву, откидываешь голову, — м-м-м… больно-о-о… — сжимаешь половинки, выгибаясь дугой.
Перехватываю ремень, устраиваясь за твоей спиной. Движением руки влево-вправо посылаю мелкие шлепки по алеющим ягодицам. Ритмично, равномерно. Останавливаюсь. Даю прочувствовать весь огонь ударов. И ты чувствуешь. Замираешь, быстро вдыхая воздух и выдыхая боль с вырывающимися стонами…
И снова ремень опаляет то правую, то левую половинки. Удар за ударом обжигает, усиливая боль. Стон-всхлип с непривычно молчаливых губ. Твои ноги дрожат, подгибаясь. На спине искорками блестит выступивший пот. Не закончил. Продолжим!
Град ударов. Ремень обхватывает твое тело в жаркие объятия, обжигает своим безжалостным поцелуем-укусом. Проходится по бедрам, ягодицам, пояснице, спине.
Упираешься головой в ствол, крепко сжимая руки. Напряжен как натянутая тетива, вздрагиваешь под каждым хлестким ударом, то тихо стонешь, а то срываешься в крик. Тебя колотит, ягодицы трясутся мелкой дрожью. Но не просишь остановиться.
Кидаю ремень. Подхожу ближе. Оглаживаю холодной ладонью горячие половинки, спину, стирая, забирая себе то чувство, что принес. Боль. И не сказать, и не объяснить, что каждый удар чувствовал как свой. Что больно вдвойне: за то, что причинил, и за то, что допустил саму ситуацию. Но наказание было необходимо. Никакого удовольствия от такой игры, лишь тяжелый камень на душе.
— С-с-с… Алекс-с-с, больно… — всхлипывая, выдыхаешь, сглатывая слова.
— Я не хотел делать тебе больно. Я хотел дарить тебе только блаженство любви. Но, видимо, тебе этого мало, — злость бушует на задворках сознания, не желая утихать. Разворачиваю и вжимаю в себя содрогающееся тельце Дракона.
