Автор книги: ЛетАл
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 35 страниц)
Целую жилку. Языком скольжу по яичкам и слегка кусаю с другой стороны. Чувствую, как твои пальчики перебирают мои волосы, зарываясь в них. Яички поджимаются. Беру их рукой, перекатываю. И всасываю по очереди то одно, то другое. Слегка оттягиваю и с пошлым звуком, причмокивая, выпускаю. Твой запах возбуждения дурманит.
— М-м-м… — ты вцепился в волосы пальцами. Упираясь согнутыми ногам в кровать, выгибаешься. Поднимаю взгляд, смотрю на тебя и скольжу языком по стволу от основания до конца. Беру член и направляю себе в рот. — Алек-с-с-с… — мечешься головой по постели. Посасываю уздечку. Смыкая губы, постукиваю головкой по губам и резко заглатываю.
— Да-а-а… — выдох. Ты давишь мне на голову, побуждая забрать поглубже. Накрываю тебя, всасываю всего, расслабляя глотку. Член упирается в небо моего рта, и я рычу от вкуса, от желания обладать. Ты елозишь на постели, комкая руками простыни. — Алекс! Я сейчас кончу! — резкие толчки на твоем члене. Я вбираю и почти освобождаю его из своего рта. — Мне так хорошо, не могу больше терпеть. Возьми меня.
Я отрываюсь от тебя и скольжу языком по паху к ямке пупка. Языком внутрь. Слегка прикусываю кожицу.
— Не делай мне пирсинг, вампирчик, — втягиваешь живот. Тебя выгибает. Смотришь на меня сквозь ресницы, снова гладишь мои волосы, очерчиваешь уши. Улыбаюсь и устремляюсь вверх к сжавшимся горошинам сосков. По очереди вылизываю, покусываю, вбираю в себя, и снова вверх. К шее.
— Тут, — выдыхаю, разглядывая синюю венку, — хочу оставить на тебе засос, — ты доверчиво откидываешь голову, в глазах любовь, страсть, и я всасываю кожу, тону в этих ощущениях.
— Давай это снимем, — чувствую твои пальцы, что, щекоча живот, обхватили край майки.
— Ал, я на пределе, хочу быть в тебе, — шепчу, оторвавшись от тонкой кожи. Отвлекаю тебя от одежды, что скрывает синяки. Целую в губы, делясь с тобой твоим вкусом. Мой член пульсирует, покрасневшая головка выделяет секрет.
— Возьми, я твой, — шепчешь, мягко касаясь лица, тыльной стороной ладони ведешь по контуру. — Я хочу-у-у… — раздвигаешь ноги шире. Ты бы видел, как ты прекрасен, раскрасневшийся, со зрачками во всю радужку.
С тумбочки беру смазку. Неотрывно глядя на тебя, раздвигаю в сторону половинки и наношу её на сфинктер, погружая в тебя палец, прокручивая, вхожу на всю длину. Вижу, как тебя потряхивает, как смешно сморщил нос, стиснул глаза. Нахожу заветный бугорок, лаская изнутри, чуть давлю. И ты выгибаешься, мечешься по кровати, стискивая ягодицы. Наношу побольше смазки тебе на колечко и размазываю себе по члену.
Поворачиваю тебя боком и ложусь за спину. Наконец, стягиваю мокрую майку. Теперь можно, ты меня не увидишь. Аккуратно приподнимаю бедро, член проходится меж половинок, пачкая смазкой. Упираюсь в сжатую звездочку. Так туго. Поднимаю ногу выше, вроде легче. Головка входит, срывая дыхание в хрип.
Срываюсь. Резкий толчок бедрами, и я почти дошел до основания. Невольный наш вскрик: стон блаженства у меня и стон боли у тебя. Ты, хватаясь за белье руками, сжимаешься. По плечам и бедрам расползаются мурашки.
Я замираю, пережидаю, не двигаясь. Глажу поясницу, зная, она у тебя после будет тянуть. Ласкаю, прося этим расслабиться. Целую лопатки, слизывая капельки пота. Запах секса, и голова идет кругом. Сжимаю в кулаке твой член и скольжу по нему. Оттягиваю бедра и делаю пробный толчок. Прижимаюсь пахом к твоим ягодицам, я полностью в тебе.
— М-м-м… Да-а-а… — стоны при каждом движении летят с твоих губ. Ты стараешься двигаться навстречу мне, сжимаешь ягодицы. Рука на члене непрерывно ходит по нему, я начинаю вбиваться в тебя. Мы летим в танце любви. Хочу видеть твои глаза, когда ты кончишь.
— М-м-м… — перекидываю твою ногу через себя. Прогибаюсь, и мы лицом к лицу. Ты глубоко дышишь, губы открыты. Беру под коленки, размещая их у себя на согнутые руки, и толчок с оттяжкой.
— А-а-ах-х-х… — вскрик. — М-м-м… — откидываешь голову, смотрю, как под кожей двигается кадык. — М-м-м… — почти выхожу, чтобы ворваться вновь. — А-а-а… — прикусываешь губу, мечешься, лицо горит. Напрягаю руки, удерживая свой вес. Целую твои такие близкие колени, и снова толчок. — А-а-а… — твои закрытые глаза и новый стон. — М-м-м… — ты подхватываешь себя под коленки, удерживаешь их, открываясь для меня.
— Да-а-а, — сажусь на колени перед тобой и начинаю вдалбливаться. Твой член на животе истекает, подрагивает, обхватываю его.
Ты смотришь невидящим взором, дрожишь всем телом, выгибаешься на лопатках. Губы приоткрыты в немом крике. Экстаз в каждой клеточке, в каждой черте. Зову тебя, стону твое имя. Рука на твоем члене наращивает темп. Играюсь с уздечкой, потирая большим пальцем. Очерчиваю большим пальцем круг по красной головке. Бедра танцуют бешеный танец, член входит в тебя. Я мотаю головой, отгоняя пелену. По телу бисеринки пота. Двигаюсь. Плыву в мареве экстаза. Ни с кем мне не было так хорошо. Чувствую приближение оргазма.
— Я хочу кончить в тебя. — Ты сжимаешь меня стенками, и во мне пробегают горячие потоки.
— Да-а-а, не выходи из меня, — приоткрываешь глаза. — Хочу, чтобы ты был со мной до конца.
Резкие толчки, ты выгибаешься, мечешься, задыхаясь. Дрожь пробегает по твоему телу, и ты изливаешься, сжимаясь. Прокатывается волна: от макушки пробегает по рукам, животу, скручивая там узлы, по бедрам до пальцев ног. Член выстреливает в тебя.
— Ты красив, — выдыхаю, жадно разглядывая тебя, как оргазменные судороги вырывают воздух из легких. Волосы рассыпались по кровати, бешеный блеск глаз, алые щеки.
— Не отпущу, — ты сжимаешь мышцы ануса, удерживая меня. В глазах бесенята. — Прилипну к тебе как банный лист, — обнимаешь меня, сдавливая в объятиях. — В этот миг мы вместе.
— Что за бред? — глажу тебя по бредовой голове. — Ты думаешь, это миг? Вся жизнь — это один миг, — целую легким касанием.
— Ле-е-еш-ш-ш-а-а-а, — шепчешь мне, сам гладишь мои руки, — у нас еще, знаеш-ш-шь, сколько таких мигов будет? Я никуда от тебя не сбегу-у-у.
— Сбежит он! Догоню, ноги повыдергиваю, — ставлю точку в нашем споре и тихонько выхожу, приподнимаясь.
— Стоять! — Замираю на месте, услышав грозный окрик. — Это что?! — Твои испуганные глаза смотрят на мой живот в сине-зеленых разводах, которые огненными полосами тянутся к ребрам.
— Синяк, — оглашаю диагноз, как ни в чём не бывало.
— И где это такие шикарные синяки раздают? — в твоих глазах полыхают зарницы, и недоброе предчувствие проскользнуло в копчике.
— Я же говорил, упал, — пытаюсь отползти назад, но этот бесенок обхватывает мои бедра ногами и сцепляет в замок.
— А похоже, что тебя какой-то Дракон приложил… — смотришь на меня, подозрительно прищурившись, пальцы скользят по ссадинам.
— Меня может приложить только один Дракон и уложить, если захочет, — отшучиваюсь, как могу, не хочу видеть боль в твоих глазах.
— С дуба рухнул? — выдает очередную версию, вытягивая информацию, этот дознаватель. — Не увиливай.
— На асфальт с неба упал, — снова образно, прикидываю в мозгу, как бы ретироваться от расспросов и выскользнуть из сцепленных ног. — Ал, хочешь пива? — пытаюсь встать и изысканно увести разговор в сторону. — Пусти, сил нет. Пить охота.
— Пива я хочу, но если ты собрался мне таким образом мозги запенить — считай, что попытка не удалась, — ты одним резким движением ногами притягиваешь меня к себе и перекатываешь, подминая под себя. Я и каркнуть не успел, как этот бес уселся на меня верхом. — Колись, зараза! БЫСТРА!!! — мою шею ощутимо сдавили драконьи обгрызенные когти.
— Да на моте я разложился, — психуя, размыкаю твои руки и скидываю легкую тушку на кровать. Ты замираешь на постели, улыбка сползла с лица. Шаткой походкой иду к бару, думая, что не стоило все же говорить.
— Я не хочу, чтобы ты видел мои слабости. Хватит знания того, что ты моя самая большая и любимая слабость, — кидаю на ходу. — Я только чуть ударился. — Амстел или Крушовица? — ору уже из кухни имеющийся ассортимент, разглядывая запасы съестного.
— Давай Амс… — после некоторой паузы летит мне ответ. Вожусь с пузырем. Что за нах? Все бутылки одним поворотом открываются, только не эта. Как последний дворовый пацан открываю о столешницу. Слышу, как в ванной включилась вода и щелкнул замок, возвращаюсь в спальню. Ты появляешься спустя пару минут.
— Держи, — протягиваю и завороженно смотрю на влажное тело и полотенце, что обхватывает бедра. Ты делаешь жадный глоток.
— Бля, ну почему меня возбуждает, как ходит твой кадык, когда ты глотаешь? — тянусь к тебе. — Иди ко мне.
— Ты просто маньяк сексуальный, ложись на кровать, хочу на тебя внимательно посмотреть, — мотаешь головой в сторону нашего траходрома.
— Что нового хочешь увидеть? Обычный я, обычный, — ложусь на спину, руки подсовываю под голову. Ты ставишь бутылку на пол рядом, перекидываешь ногу и садишься мне на бедра. Твои пальцы рассыпают мурашки по коже. Легким прикосновением очерчиваешь синяк на животе, другой рукой гладишь плечи, грудь, проезжаешься по дорожке волос от паха до пупка.
— Ты мое чудо в доспехах, — склоняешься, целуя синяк. — Гонять не надо без башни, — прикусываешь чувствительную кожу.
— Видишь, они меня спасли, — пытаюсь отшутиться. — Все будет хорошо, еще пара дней, и норм, — вздрагиваю я, чувствуя, как сжимаются зубки моего Дракона. — Виноват, прости.
— Я сам виноват, что не объяснился, — ты сползаешь с меня и ложишься рядом. — Просто не люблю ничего объяснять, а потом все равно приходится. — Я обнимаю и притягиваю тебя ближе. Ты закидываешь руку и ногу мне на тушку, прижимаясь.
— Сам не любишь объяснять, а с меня спрашиваешь, — возмущаюсь твоей скрытностью. — Просто предупреждай, мол, все, тайм-аут… я буду знать. — Ты утвердительно киваешь головой и жмешься сильнее.
— Я просто сам себя останавливал, — откровенничаешь ты, уткнувшись носом в плечо.
— Зачем? — недоумеваю я, укрывая нас одеялом. Никогда за тобой пессимистических черт не замечал, а тут на тебе.
— Я, наверное, поплачусь за такое счастье — быть с тобой. — Щемящая нежность разливается внутри.
— Глупости, — прижимаю тебя к себе, нежно поглаживаю вдруг начавшее дрожать тело.
— У всего есть своя цена. И у счастья тоже, — целую почти невесомо, а про себя думаю: «Чего бы мне ни стоило, но я подарю тебе счастье».
— У тебя много таких романов было, много заплатил? — увожу разговор в более задорное русло.
— Таких? Ни одного. Ты первый, — ты поднимаешь на меня взгляд. И я тону в твоей зелени.
— Сам говорил… — вспоминаю все свои конченые нервы от думок.
— Я врал, чтобы тебя позлить, — улыбаюсь. «Значит, хотел, чтобы я ревновал?»
— Наказать тебя, что ли? — ты утыкаешься мне под мышку, чтобы я не видел твою улыбку. Но я вижу этот счастливый блеск глаз. Целую в макушку, улыбаясь. — Хочешь?
— Потом, как-нибудь… когда нарвусь, — тихо, на грани слышимости.
— У меня дома нет ничего, но если не против, я приглашу тебя в одно местечко. А будешь плохо вести, силой потащу.
— На публике я не буду тематиться. С ума сошел, что ли? Я не такой, и никаких унижений, я сразу закушусь, — бормочешь мне в бок какую-то чушь.
— Какая публика? Вот тут ты точно с ума сошел. Мое сокровище, не покажу никому.
— Да-а-а… сошел! — вдруг резко и громко отвечаешь. — И совсем недавно, между прочим. А знаешь, кто свел? — спрашиваешь, поднимая на меня уже сонный взор. Я счастливо улыбаюсь, догадываясь о правильном ответе.
— Спи. Знаю и хочу, чтобы ты был счастлив в этом сумасшествии. Это мой приоритет, — нежно целую, укладываю голову, где была.
— Я уже счастлив, — тихо шепчешь мне на ухо.
— Не хочу стать для тебя скучным, — признаюсь тебе, чувствуя, что самого начинает накрывать сонным покрывалом.
— Это тебе не грозит. Мы хоть и не муж и жена, но одна сатана. Или, правильнее, БЕС-С-С-Ы. — Ты прижимаешься и засыпаешь.
***
Отрываю взгляд от документов. Ну, кто еще рискнет пинком открывать дверь в мой кабинет, кроме одного бессмертного Беса? Недоуменно смотрю на своего любовника, как бы говоря: «Что?! Это опять ты?!», в душе радуясь его появлению. Мне хватило и нескольких дней тишины. Обреченно вздыхаю от мысли, что если темный сейчас опять чем-то мне мозг переклинит, я его точно прямо тут, на столе, разложу.
Ты какой-то перевозбужденный. Решительно подходишь ко мне. Даже стремно становится. Понимаю, что от тебя можно ждать чего угодно, и тело само реагирует. Я вжимаюсь в спинку кресла. Слежу за тобой, думая, какой прием применить, чтобы тебя не сильно покалечить.
— Встань, пожалуйста, — берешь за руку, тянешь на себя. Я тяну руку на себя, думая, что, может, проще сразу тебя поперек колен положить. Охреневаю, но встаю, подозрительно наблюдая за твоими действиями. Ты стаскиваешь с головы капюшон толстовки. Волосы затянуты в хвост. Стаскиваешь резинку. Не могу понять, что это, но что-то до боли знакомое.
— Ага. Это резинка от носка отрезана… — ты как будто мысли мои читаешь. — Теряю их все время, — встряхиваешь головой. Да-а-а… нарочно делаешь, знаешь, как это меня заводит.
Вытаращиваю глаза, когда вижу, как ты опускаешься передо мной на одно продранное колено, потом на второе, утыкаясь мордашкой в ширинку.
— Это что, предложение руки и сердца? — за шуткой пытаюсь скрыть волнение: Бес его знает, вдруг щас как кусанет за самое ценное ниже пояса.
— Я хочу тебе дать клятву, — говоришь ты, видимо, моему члену, и он согласно шевелит головкой. — Только ты на светофорах поаккуратнее, ну, там газ с тормозом не путай.
— Присягнуть на верность? Дракон, давай лучше так: «Согласен ли ты…» Ну, все по канону… — поднимаю взгляд на звук, вижу застывшего сотрудника у дверей с потерянной челюстью, машу рукой, отсылая его куда подальше, обращаю взгляд на склоненную к моей ширинке патлатую голову.
— Мой самый любимый и единственный рыцарь, торжественно клянусь, что я никогда не свалю в небытие без особой на то, не зависящей от меня причины, ну, или без письменного уведомления… Вообще не свалю, в общем, — ты закончил разговаривать с моими причиндалами и смотришь на меня. — Ты рад? Че лыбишься? Ты точно не поломался? Может, фотку сделать в рентген—диапазоне? Ну, так, на память… — в следующий миг твой взгляд темнеет, а голос начинает угрожающе шипеть. — Ещ-щ-ще раз-з-з… мозги дома оставиш-ш-шь, и я тебя укуш-ш-шу-у-у…
У меня просто яйца поджимаются, когда ты приближаешься ртом к бугорку в ширинке. Смотря мне в глаза, медленно открываешь рот, и скалишь зубы. Понимаю, еще немного, и я заржу. Ты тихонько прикусываешь ткань. Я вздрагиваю и тут же отдергиваю бедра от острых зубок подальше…
— Испугался? — слышу твой смех. — Правильно, бойся, — как ни в чем не бывало, встаешь, отряхивая коленки от невидимых пылинок, собираешь волосы обратно в хвост, удерживая в руке пряди, — Заколебали, в морду лезут, — глазами ищешь свое ноу-хау, но резинки нет.
— Ну, билять, и так всегда! Лан, похуй! — оставив попытку найти пропажу, обнимаешь, просунув руки под мои и сцепив за спиной в замок, говоришь: — Вечером залечу на огонек. Полечу… Смажу… Мозги прополоскаю… Массаж сделаю… — угораю с твоих заскоков. — Ну, может, в карты сыграем на раздевание или в дурдом сгоняем, сородичей навестим… — уже не знаю, что и подумать на твои заявы. — Все, покеда, — встаешь на цыпочки, быстрый поцелуй в нос, расцепляешь руки и улетаешь в дверь, предварительно замахнувшись на нее ногой, но, видимо, вовремя вспомнив, что она в другую сторону открывается. Облегченно вздыхаю, ладно хоть в окно не ломанулся.
Все же великая вещь — примирительный секс.
— Ну что, любимый… я всю дурь из тебя вытрахал? — наваливаюсь сверху и целую приоткрытые губы. Лежим на нашем траходроме без сил. В теле невесомость, в голове вакуум.
— Да ты из меня чуть душу не вытрахал, — смеется эта наглая рожа и кусает за губу.
— Так вот куда ты ее запрятал, — просунув руку между ног, дотрагиваюсь до припухшего колечка.
— Руки убрал! — рычит на меня дракошка и сжимает бедра. — Пальцем все равно не достанешь.
— А чем достанешь? — продолжаю расковыривать мозги, пока ты лежишь и не взбрыкиваешь.
