Текст книги "Depend on me (СИ)"
Автор книги: Леди Катрина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 18 страниц)
– Убирайся, Тэгун, – дрожащим голосом тихо произнесла женщина. Ее трясло, но она не отступала. – Вот это, – она бросила на пол шприц и какую-то ампулу, которая разбилась на осколки. Ребенок заревел сильнее. Соён пыталась оттянуть сына от брата, но мальчик продолжал дергать дядю за рукав.
– Вот это уже конец, ты понимаешь? Пути назад больше не будет, ты хоть понимаешь? – со слезами продолжила мать Тэгуна. – Лучше я буду считать, что мой сын умер, чем буду смотреть, как он… убирайся, – всхлипывая, женщина подняла сумки и бросила их к двери. Затем оттолкнула внука и заставила Тэгуна подняться, подталкивая его к выходу.
И только тогда они увидели невольного свидетеля семейного скандала.
– Хакён! – выкрикнула Соён.
Тэгун поднял голову. Всего на секунду в его глазах что-то промелькнуло, что-то живое, родное, но уже в следующую секунду он словно задернул шторы и отрезал себя от остального мира. Стеклянный, пустой взгляд пробирал до костей.
– Забирай его, – сразу сориентировалась женщина, толкая сына в сторону гостя. – И чтобы больше я никого из вас не видела!
Она вытолкала сумки Тэгуна и захлопнула перед ними дверь. Хакён был в таком шоке от всего этого, что не сразу сообразил, что делать. Тэугун накинул капюшон и, даже не взглянув в их сторону, направился вниз по лестнице.
– Тэгун! – Хакён побежал следом за парнем, но тот даже не притормозил, словно никого и не слышал.
Хакён вылетел следом за ним из подъезда, схватил Тэгуна за руку. Но тот неожиданно с размаху ударил его второй рукой. Хакён упал на землю, шокировано смотря на парня снизу вверх. Тэгун с прищуром смотрел в ответ. На его лице неприятно выделялся рубец шрама, что делало внешность парня вкупе со стеклянными глазами отталкивающей. Тэгун, заметив его взгляд, некрасиво скривил губы в ядовитой ухмылке и отступил на шаг. В глазах парня была такая темнота, что становилось страшно. Тэгун не был похож сам на себя, он выглядел слишком диким, безумным и в тоже время таким холодным, неживым, что становилось неуютно.
Тэгун развернулся и направился вверх по улице. Хакён не собирался сдаваться. Он быстро поднялся, поморщившись от боли в колене, и направился следом.
– Стой! Тебе лучше остановиться! Эй, ты!
Хакён догнал парня, снова схватил за запястье, разворачивая к себе лицом.
– Куда ты направился? – игнорируя неприятные ощущения от шрама на лице вокалиста, Хакён продолжал смотреть на него в упор. Тэгун молчал. Он смотрел словно сквозь него, совершенно никак не реагируя на слова. – Ты в порядке?
Молчание.
– Тэгун?
Парень снова промолчал, собираясь уйти. Но Хакён не дал, схватил его за руку и потащил к машине. Тэгун не сопротивлялся, но никак и не отреагировал, просто позволил усадить себя в салон.
Запихнув парня, Хакён увидел, как из подъезда вышел Реук и Соён.
– Что происходит? Что с ним? – спросил Хакён, подойдя к всхлипывающей девушке.
– Позаботься о нем, пожалуйста, – схватив его за рукав свитера, умоляюще произнесла Соён. – Ему некуда идти…
– Что с ним? – переведя взгляд на молчавшего Реука, Хакён почувствовал неладное.
– Он не произнес ни слова за прошедший год, – произнесла девушка. – Врачи говорят, что он может говорить, но не хочет… Ему все хуже и хуже…
– Успокойтесь, – ласково произнес Реук. – Ваш брат пока поживет с нами. Мы постараемся ему помочь.
Хакён растеряно смотрел на машину, в которой сидел Тэгун. Парень застыл на сиденье как каменное изваяние, отчего становилось дурно. По спине пробежал холодок от воспоминаний той клетки, в которой был заперт Тэгун Ким Сонтеком. Кукла. Теперь эта кукла была сломана.
– Только, пожалуйста, не оставляйте его одного. Он может снова сорваться, – произнесла Соён, вытирая слезы со щек. – Простите, но мы, правда, не можем с ним справиться. Он не слушает нас, не слушает врачей.
– Он вернется, – уверенно произнес Хакён. Его переполняла решимость помочь Тэугна во что бы то ни стало. Он вернет прежнего Тэгуна!
Вернет всю группу!
Огонь внутри разрастался до вселенских масштабов. Ненависть к Ким Сонтеку, к этому монстру, который отобрал у них все, заслоняла рассудок. Хакён до хруста сжал кулаки. Ему нужно уничтожить этих призраков внутри себя, нужно вернуть их жизни! И его больше ничего не остановит!
====== Все пока в порядке. ======
Хакён зашёл в комнату, которая представляла собой слияние библиотеки и рабочего кабинета. Именно здесь решили проводить консультации с психологом, сюда даже втащили раскладывающее кресло. Хакён не был уверен в том, пользуется им кто-то или нет, но оно тут вписывалось в атмосферу рядом с большим искусственным деревом в ведре.
– Здравствуйте, – пройдя вперед, кивнул он женщине средних лет, которая сидела на стуле возле окна.
– О, Хакён, проходи, – мягко улыбнулась Ли Мари. – Присаживайся.
Это была их первая консультация. Вернее, первая с ним. До этого психолог успела поговорить со всеми участниками группы, которые собрались в доме Реука.
Хакён немного нервничал, так как обстановка в доме была сильно напряженной. Тэгун не выходил из спальни, Хонбин потеряно сидел в гостиной вместе с Джехваном и Воншиком, которые словно задались целью замучить парня своим вниманием. А Санхёк бродил по дому словно приведение.
– Как дела? – непринужденно спросила женщина.
– Я бы это тоже хотел знать, – улыбнулся он доктору. – Реук сказал, что вы первоклассный специалист, надеюсь, что поможете ребятам вернуть прежнюю форму.
– Не волнуйся. Если мы будем работать сообща, все получится.
У женщины была приятная, милая внешность, которая располагала к беседе, только вот очки в темной оправе придавали ей немного строгий вид.
– Как ощущения от того, что вы снова собрались вместе? – положив ногу на ногу, с особым вниманием спросила Мари. Несмотря на то что женщине было около тридцати пяти, выглядела она довольно эффектно в обтягивающем черном платье и красном пиджаке. Хакёну даже стало как-то неловко за ее столь вызывающий вид. Она ведь с парнями работает! Неужели, нельзя было одеться чуть скромнее?
– Все получается не так, как я думал, – признался Хакён, отводя взгляд от женщины. – Пока ничего не выходит. Ребята слишком… не знаю, как это сказать. Они словно сами не свои. Я хотел начать тренировку, но все настолько рассеяны, что мы закончили за двадцать минут, сделав только растяжку. А Тэгуна вообще невозможно вытащить из комнаты. Он просто лежит на кровати. Целый день. Это нормально? Может, вы мне подскажите, что с ними делать?
– С кем конкретно? – уточнила Мари. Хакён развернулся к ней, ожидая получить ценные советы.
– Со всеми.
– Прежде чем прийти к вам, я изучила о вас много информации. Также я пообщалась с врачами, которые до меня наблюдали Джехвана, Тэгуна и Хонбина. Ситуация сложная, Хакён, но, как я уже сказала, общими усилиями, мы сможем им помочь. Сейчас у нас с тобой две главные проблемы, верно?
– Да. Тэгун и Хонбин, – закивал Хакён.
– Сейчас я задам тебе несколько вопросов, а ты постарайся ответить на них честно, хорошо? – странно улыбнулась Мари. Она словно… флиртовала? Хакён кивнул, отгоняя от себя бредовые мысли. – Год назад в одной из передач была обнародована запись, в которой Хонбин признается в своих чувствах к тебе. Сам Хонбин говорить об этом отказался, но мне важно знать, как вашему лечащему доктору.
Хакён ни за что не стал бы с ней разговаривать, если бы не Реук, который посоветовал эту даму в качестве хорошего психолога.
– И что вы хотите узнать? Правда это или нет? Я не могу говорить за Хонбина, – категорично произнес Хакён.
– Нет. Я хочу узнать, как к нему относишься ты. Допускал ли ты когда-нибудь мысль об отношениях с парнем? – прямо и спокойно спросила Мари.
– Что? Нет, конечно! Я не знаю, что там обо мне писали в газетах, но я нормальный!
– То есть ты считаешь, что Хонбин ненормален?
– Нет. Я… не знаю, – Хакён занервничал, не осознавая причины, заерзал в кресле. – То есть я не думал никогда об этом. Неважно, кого предпочитает Хонбин, я по-прежнему останусь его другом.
– Только другом?
– Да! Только другом! Не понимаю, к чему вы клоните, – завелся Хакён, зло посмотрев на женщину. – Разве сейчас это так важно? Хонбин ничего не видит, ему сложно сейчас адаптироваться в новых условиях. Он постоянно в напряжении, хотя и старается это скрыть. Вы же говорили с ним, должны были увидеть. Раньше он не был таким. Он всегда улыбался и смеялся, добивался своего. Он очень трудолюбивый и упорный парень, но сейчас он впадает в панику, стоит оставить его одного. И мне так жаль его становится. Знаю, что он не хочет, чтобы его жалели, но на это невозможно смотреть спокойно, понимаете?
– Ему нужна сейчас опора, – произнесла Мари, сделав какую-то пометку в своем планшете. – Но я говорю не только о дружеской поддержке, понимаешь? Ему нужны тактильные контакты, потому что он лишился зрения. Он потерял главный канал, по которому получал информацию об окружающем мире. Именно поэтому у него сейчас обостряются другие чувства – обоняние, слух, осязание. Ему необходимы прикосновения. По результатам тестирования, Хонбин был на пятьдесят процентов визуалом, а на пятьдесят – кинестетиком, то есть сейчас практически все он воспринимает через прикосновения. Но ты не реагируешь на это спокойно, верно?
Хакён поник, внутренне соглашаясь с психологом.
– Хонбин это чувствует, поэтому расстраивается еще больше, – продолжила женщина.
– Что мне нужно делать?
– Привыкнуть к новому восприятию своего друга. Понять, что его новый способ «видеть» тебя лежит в тактильной сфере. Постарайся научиться принимать эту его новую сторону, а не шарахаться от нее, хорошо?
– Хорошо. Я постараюсь. Больше прикосновений, – подвел Хакён итог. – Что еще может ему помочь?
– Поддержка друзей. Но, думаю, с этим проблем не будет. Вы и так готовы его поддержать, насколько я успела заметить, – улыбнулась Мари. – Ты так меня сосредоточенно слушаешь, мне это нравится.
Хакён нахмурился, не понимая, к чему было последнее ее высказывание. Женщина чуть подалась вперед, чем насторожила еще больше. Хакён неловко улыбнулся в ответ, не понимая, что вообще сейчас происходит.
– А что насчет Тэгуна? – перескочил он на другую, еще более болезненную тему. – Я могу ему как-то помочь?
Ли Мари тяжело вздохнула, отложила планшет на стол и взяла со стола красную папку.
– Вряд ли, – став серьезной, произнесла женщина. Она постучала наманикюренным пальчиком по обложке и подняла тяжелый взгляд. – Этому парню нужна медицинская помощь и квалифицированный психиатр, специализирующийся на маниакальной депрессии. Я не смогу ему помочь.
– Вы хотите сказать, что ему нужно в психиатрическую клинику? – спросил Хакён. По спине пробежал холодок. – Все так плохо?
– Он не реагирует даже на физические раздражители. Парень полностью замкнулся в себе, потеряв всякую волю к жизни. Мне жаль, но его придется положить в клинику. В его истории болезни зафиксированы две попытки самоубийства, – огорошила Мари. – Ни ты, ни я, никто из вас не сможет контролировать его двадцать четыре часа в сутки. И если у него снова случится приступ, а это может произойти в любой момент, то… ты сам понимаешь, что может произойти.
– Но, – потрясено выдохнул Хакён, хватаясь за голову. – Можно хоть что-то сделать?
– Я ничего не могу сделать. Он не впустит меня за стену в своей голове, понимаешь? Если бы нам удалось пробиться, снести его оборону, появился бы хоть и мизерный, но шанс. Но в таком состоянии, в котором он сейчас находится, любая терапия будет бесполезной. Тэгун на данный момент пребывает в своей собственной реальности, из которой он самостоятельно уже не может выбраться.
Хакён почувствовал легкую дрожь, поэтому убрал руки в карманы. Ему самому хотелось сейчас сбежать, спрятаться где-нибудь, вернуться в свою деревушку и продолжить ловить рыбу.
– А как у тебя дела?
Хакён очнулся от голоса психолога, вздрогнув всем телом. Он поднял голову, сразу наткнувшись на ее прямой взгляд. Мари наблюдала за ним, словно ученый-исследователь.
– Я в порядке, – произнес Хакён. – Хоть что-нибудь я могу сделать для Тэгуна?
– Только если ты найдешь способ пробить его броню. И у тебя на это мало времени, потому что мы не можем тянуть. Его состояние слишком шаткое. Я не понимаю, почему его родные до сих пор не отправили его в клинику.
А вот Хакён понимал родных Тэгуна. Его и самого ужасно пугала мысль отдать парня в руки психиатров, которые будут пичкать его препаратами, окончательно превращая парня в растение. Что-то внутри подсказывало, что после клиники Тэгун не вернется. Уже никогда.
– Что конкретно мне делать? – не понимая пока цели, уточнил Хакён.
– Заставь его отреагировать, выплеснуть эмоции, будь то злость, радость, отчаяние, все что угодно. Он должен проснуться. И если мы найдем эту брешь, мы сможем пробиться в его сознание, – пояснила Мари.
– Хорошо, я понял, – кивнул Хакён, уже начиная размышлять о том, что может вывести Тэгуна на эмоции. Он и раньше-то не особенно много выражал эмоции, поэтому миссия становилась практически нереальной. – Есть еще что-то, что мне нужно знать, чтобы помочь остальным мемберам?
– Эм. Следи за Санхёком, – немного подумав, ответила Мари. – По внешнему виду не скажешь, но у него затяжная депрессия. Я слышала, он потерял любимого человека?
– Да, – кивнул Хакён.
– Парень молодой, сильный. Я думаю, он справится со всем сам, но с твоей поддержкой ему будет легче. Насколько я успела заметить, мальчик привязан к тебе. Они вообще все странным образом привязаны к тебе.
– Потому что я лидер группы, – пояснил Хакён. – Это моя работа – приглядывать за ними.
– А кто приглядит за тобой? – внезапно спросила Мари. – Кто поможет тебе?
– Я в порядке, – отмахнулся Хакён.
– Сколько часов в сутки ты спишь?
– Достаточно, – сухо ответил Хакён, давая понять, что разговаривать дальше не имеет смысла.
– Мучают кошмары? – продолжила допытываться Мари, смотря на него так, словно видела насквозь. – Что тебе снится?
– Я хорошо сплю. Как младенец, – грубо, но с натянутой улыбкой, ответил Хакён. – Меня ничего не беспокоит.
– Хорошо, – сдалась женщина. – Просто тебе не обязательно нести эту ношу самому, разделили ее с кем-нибудь, тогда тебе станет легче. И приходи ко мне, если захочешь поговорить по душам. Думаю, на этом наш сеанс можно закончить.
– Да. Спасибо, что пришли, – поднялся Хакён.
– Работать с такими красавчиками одно удовольствие, – кокетливо улыбнулась Мари.
– Только вы не могли бы одеваться немного иначе, – все же решил высказаться Хакён. – Вы все-таки в мужском общежитии.
Мари неожиданно мягко улыбнулась, как несмышленому ребенку.
– Я рада, что хоть ты обратил внимание на меня, но расстраивает, что это только из-за твоих мемберов. Обычно мужчины неосознанно реагируют на яркую женщину, но вы все воспринимали меня, как предмет мебели. И это лишний раз доказывает, что вам предстоит серьезная работа, мальчики.
– Так вы это специально? – улыбнулся Хакён.
– Да. Еще один тест для вас, – не стала отпираться Мари. – Встретимся через два дня, Хакён. Надеюсь, у тебя будут результаты в отношении Тэгуна.
– Я приложу все силы.
Хакён проводил женщину до выхода, попрощался с ней у ворот и вернулся в дом. Услышав голоса на кухни, он направился туда. После разговора с психологом Хакён испытывал двоякое чувство. С одной стороны, новость о том, что Тэгуну нужна серьезная помощь, пугала, но с другой стороны – теперь Хакён примерно знал, что нужно делать дальше, а это придавало уверенности.
На кухне обнаружился Хонбин и Джехван, они негромко разговаривали. На столе стояла тарелка с бутербродами и две чашки кофе. Хонбин, хоть и смеялся, но сидел скованно, нерешительно держа чашку. Со стороны создавалось ощущение, что он боится сделать лишнее движение, боясь, что его слепота станет слишком очевидной. Хакён, вспомнив все, о чем говорила психолог, решил действовать прямо сейчас.
– Перекусываете? – подошел он к столу, положив ладонь на плечо Хонбина. Парень напрягся, но выдал нервную улыбку.
– Это все Джехван, – произнес Хонбин.
– Это не я, – отказался Джехван, смешно мотнув головой.
– Эй, Кенджума, приготовь и мне кофе, – попросил Хакён, присаживаясь рядом с Хонбином. – Мм, какие вкусные, – беря с тарелки треугольный кимбап, с преувеличенным энтузиазмом произнес он.
– Не ешь, это мой! – рванул вперед Джехван, но Хакён вовремя отвел руку назад.
– Я его первый взял, – сообщил Хакён, едва не смеясь над выражением лица Джехвана.
– Кенджума тогда тебе не будет готовить кофе!
– Эй! – засмеялся Хакён.
– Я вам домработница, что ли? – шутливо забурчал Джехван, подходя к кофеварке.
– Не ворчи там. А ты что не ешь? – повернулся Хакён к Хонбину. Парень лишь слегка улыбался, слушая их перепалку. В солнцезащитных очках, которые он теперь вообще не снимал, Хонбин выглядел, как и прежде, красиво и круто. Но Хакён хотел видеть его настоящие эмоции, еще одного Тэгуна они уже не переживут.
– Не хочу. О чем вы говорили с психологом? – спросил Хонбин.
– Съешь, и расскажу, – поставил Хакён ультиматум. Хонбин повернул голову в его сторону, словно мог что-то увидеть. – Не хочешь? Вкусно ведь.
– Хорошо, – приняв вызов, согласился Хонбин.
Хакён почти бесшумно переставил тарелку с едой дальше, ближе к себе. Джехван смотрел на них, явно не одобряя действий лидера, но Хакён был уверен, что поступает правильно. Хонбин должен злиться, должен плакать, если ему больно, чтобы эта дурацкая, фальшивая улыбка исчезла с его лица.
Хонбин протянул руку к тому месту, где раньше стояла тарелка, но там ее не оказалось. Парень нахмурился, проведя рукой по столу, неловко, так, словно ему было стыдно за собственную слепоту.
– М, как вкусно. Правда, Джехван? – продолжил Хакён дразнить Хонбина.
– Хакён, – осторожно позвал его Джехван, как бы прося прекратить это издевательство над слепым. Но лидер проигнорировал, продолжая следить за реакцией Хонбина. Он отодвинул тарелку дальше, когда парень потянулся к ней, отвел в сторону.
– Это не смешно, – перестав улыбаться, произнес Хонбин.
– Да? А что я делаю? – стараясь, чтобы голос прозвучал обыденно, Хакён подвинул тарелку еще ближе к себе.
– Отдай, – потребовал Хонбин. В его голосе уже слышалось раздражение. – Я не вижу.
– Серьезно?
– Прекрати издеваться, дай!
Обстановка накалялась, но Хакён готов был идти до конца, чтобы добиться хоть каких-то результатов.
– Отбери, – предложил Хакён, смотря на побледневшее лицо друга.
Хонбин сжал кулаки и неожиданно с силой толкнул лидера в грудь. Он был зол, его дыхание стало частым и нервным, служа признаком поднимающейся внутри парня ярости. Но Хакён, несмотря на то, что едва не свалился со стула, несмотря на внешний вид парня, был рад – Хонбин не спрятался за своими темными стеклами очков.
– Тебе кажется это смешным? – процедил Хонбин. – Я не вижу, черт тебя дери!
Хакён дернул парня за руку, притягивая к груди. Хонбин взбрыкнулся, стараясь вырваться из хватки, но Хакён не отпустил.
– Тогда зачем ты ведешь себя так, будто видишь? – тихо спросил он на ухо Хонбина, обнимая парня. – Мы все знаем, что ты не можешь видеть. И если тебе нужна помощь, не надо стесняться ее просить. Не совершай одних и тех же ошибок, хорошо?
Хакён отпустил парня, подтолкнув его на место.
– Аджума, что там с моим кофе? – вновь принимая беззаботное выражение лица, бросил Хакён в сторону Джехвана. Вокалист стоял столбом, смотрел на них, затаив дыхание.
– А? А, да. Сейчас.
Хонбин сел обратно. Хакён видел, что его слова медленно стали доходить до парня, и надеялся, что Хонбин сделает правильные выводы и сможет довериться им. Один раз Хакён уже пропустил тот момент, когда Хонбин за улыбкой прятал боль от всех, больше такого повториться не должно.
– Сними эти очки, – Хакён протянул руку и сам снял солнцезащитные очки с лица Хонбина. Парень тут же беспомощно потянулся за ними.
– Не надо, – попросил он.
– Джиён сказала, что после последней операции ты различаешь светотени. Очки тебе только мешают «видеть» это, – обосновал Хакён свою позицию.
Хонбин сидел с закрытыми глазами.
– Это уродливо. Другим будет противно смотреть, – неловко произнес Хонбин. – Я словно голый без этих очков. Верни, – протянул он ладонь.
Хакён вложил в его ладонь свою руку. Хонбин удивленно инстинктивно распахнул глаза. Они и правда выгляди все так же страшно, с сеточкой ярко выраженных кровеносных сосудов, но Хакён не отводил глаза, смотря смело и прямо.
– Ты думаешь, нам есть дело до того, как ты выглядишь? – серьезно спросил он. – Как бы ты не выглядел, ты навсегда останешься для нас самым красивым, потому что уж мы-то знаем, где твоя настоящая красота. Ты же знаешь об этом?
Хонбин молчал. Кажется, его удивление стало еще больше.
– Знаешь? – повторил Хакён вопрос, не вынимая своей руки из ладони парня.
– Вот здесь? – нерешительно, робко улыбнулся Хонбин, схватив его ладонь и прижав к своему сердцу. Хакён улыбнулся в ответ, облегченно, радостно. Вот она. Эта настоящая улыбка Ли Хонбина.
– Верно, – согласился Хакён. – Для всех нас твоя красота в твоем сердце. И не носи больше очки.
Хонбин внезапно, порывисто, словно боясь упустить момент, протянул руку и пальцами коснулся его лица. Хакён не стал отстраняться, позволяя Хонбину исследовать свои губы и скулы.
– Прости, – будто опомнившись, Хонбин одернул руку. Он даже покраснел немного.
– Все в порядке, – Хакён снова взял его ладонь и подвел к своему лицу. – Если тебе проще видеть нас так, то не бойся прикасаться лишний раз. Мы все понимаем.
– Тебе не противно? – засомневался Хонбин, не убирая пальцев от лица лидера.
– У тебя нежные пальчики, – засмеялся Хакён. Хонбин тоже прыснул со смеха.
– А что это вы тут делаете? – заглянул на кухню Воншик. Он остановился возле стола, впервые столкнувшись с «новыми» глазами Хонбина, которые в первый раз пугали всех и каждого. Но Воншик быстро справился с собой.
– Перекусываем на ночь, – произнес Хакён. Хонбин убрал руку. – Будешь?
– Да, – согласился Воншик.
– Садись, – Хакён уступил ему свое место, присоединяясь к Джехвану у плиты. Если кто-то из них и мог стать настоящей опорой для Хонбина, так это Воншик. От этого парня словно исходила аура надежности и силы, рядом с ним любой чувствовал себя в безопасности. Это было именно то качество, про которое Хакён так часто говорил на всякого рода передачах.
– Воншик, можно я… прикоснусь? – смущенно спросил Хонбин, повернувшись к рэперу.
– Э. Мне тоже глаза закрыть? – шутливо спросил Воншик.
– Хонбин-а, что я тебе только что говорил? – наблюдая за ними со стороны, произнес Хакён.
– Хорошо-хорошо, – скрывая неловкость за раздражением, произнес Хонбин и открыл глаза. – Противно? – смотря на Воншика, тихо спросил Хонбин.
– Ты про глаза? – тихий голос Воншика прозвучал так мягко и ласково, что Хакён непроизвольно расплылся в улыбке. Воншик не остановился на этом, он протянул ладонь и нежно коснулся щеки Хонбина.
– Эй, ты его соблазняешь, что ли? Вы бы уединились тогда, вы же в одной комнате живете, – шутливо стал возмущаться Джехван. – Ну и дети пошли, кошмар просто.
Воншик и Хонбин засмеялись, неловко отпрянув друг от друга.
– Над чем смеетесь? – на кухню заглянул Санхёк.
– Мой кофе, наверное, шикарен. Я собирался с Хонбином только выпить, а уже весь дом сбежался, – бросил с улыбкой Джехван, снова ставя кофеварку на плиту.
– Проходи, садись, – позвал Хакён макнэ. – Мы решили перекусить немного.
Санхёк прошел за стол.
– Дайте мне тоже кофе. Пахнет вкусно.
– Я вам официант, что ли? – снова возмутился Джехван, но уже доставал две чашки из шкафа.
– Я уже столько официантом наработался, что хочу насладиться моментом, – улыбнулся Санхёк и посмотрел на Хонбина. – У тебя глаза… красные, – с какой-то пугающей прямотой произнес он.
Все замолчали, ожидая реакции Хонбина.
– Да, – нервно кивнул Ли. Хакён чувствовал, насколько важно для Хонбина, чтобы его недостатки принял теперь и Санхёк.
– Всегда теперь будут такими? – продолжил всех шокировать своей слоновой аккуратностью макнэ.
– Да.
– Замечательно, – беря с тарелки кимбап, спокойно произнес Санхёк. – А то ты какой уж совсем идеальный раньше был. Теперь хоть на человека стал похож.
С минуту стояла тишина, но потом Хонбин засмеялся.
И этот смех словно стал катализатором для всех, выпуская накопившееся напряжение. Они все, как ненормальные, стали смеяться, прекратив притворяться друг перед другом. Хакён не знал, была ли причина в сегодняшних разговорах с психологом или они просто вспомнили, что когда-то были настоящими, близкими друзьями. Но это уже было неважно. Главное сейчас они снова свободно себя чувствовали в присутствии друг друга.
Хакён достал еще одну кружку, налил кофе.
– Ты куда? – спросил Джехван, заметив его сборы.
– Отнесу Тэгуну.
– Удачи. Надеюсь, ты вернешься живым, – хмыкнул Санхёк.
– Если нужна будет помощь, зови, – поддержал его Воншик.
– Услышите крики – бегите, – улыбнулся Хакён, бросив взгляд на замолчавшего Хонбина. Как только речь заходила о Тэгуне, Хонбин реагировал всегда одинаково – превращался в неподвижную статую, бледнея быстро и качественно.
– Если получится, притащи его сюда, – произнес Джехван, добавив на поднос несколько треугольников.
– Хорошо.
Взяв поднос, Хакён направился в свою спальню. Комната встретила его привычной тишиной. Тэгун лежал на кровати, спрятавшись под одеялом. Он не спал, но никак и не отреагировал на приход друга.
– Я тебе принес кофе. Ребята внизу просили привести тебя, но не думаю, что это выполнимо, да? – ставя поднос на столик, начал Хакён. – Может, поговоришь со мной?
Хакён забрался на кровать, толкнув парня локтем. Раньше Тэгуна выводило из себя, когда Хакён начинал приставать к нему, но сейчас никакой реакции не последовало.
– Мне кажется, им стало немного лучше, – задумчиво произнес Хакён. – Может, это психолог так повлияла на них? Мы уже два дня вместе, но сегодня впервые собрались все за одним столом, – улыбнулся он. – Если бы ты спустился, то увидел бы, как они все изменились. Особенно Санхёк. Он стал таким взрослым. У него даже взгляд стал другим. Жестким, что ли, твердым. У меня даже теперь язык не поворачивает назвать его милым, – хмыкнул Хакён. – Нет, он все такой же красавец, конечно, но просто стал другим. Как думаешь, он все еще любит Юджин?
Ответа не последовало, поэтому Хакён продолжил.
– Я думаю, что он еще не оправился до конца после ее смерти. Так странно… раньше я считал его увлечение этой девушкой несерьезным, боялся, что Санхёк слишком легкомысленный и юный для настоящих чувств. Но сейчас понимаю, как сильно ошибался. Он и год назад был взрослее нас, спокойно принял свои чувства, любил, несмотря ни на что. Как думаешь, он сможет полюбить снова?
Очередное молчание. Хакён даже не был уверен, слышит ли его Тэгун.
– Ну, поговори со мной, поговори, – теребя парня за плечо, Хакён снова предпринял попытку растормошить парня. – Иначе я побью тебя, слышишь? Психолог сказала, что заберет тебя в психиатрическую клинику, – устало вздохнув, сообщил Хакён.– Если ты не придешь в себя.
Говорить об этом неожиданно стало трудно. От мысли, что это неизбежно, хотелось завыть. Он не знал, что делать. Ему надоело играть сильного и уверенного парня, он сходил с ума от собственной беспомощности и неспособности собрать все в кучу. Ему казалось, что он сидит один в окружении разбитого стекла, и каждый шаг добавляет только новых ран. Именно это снилось ему в перерывах между воспоминаниями об издевательствах Сонтека. Снилась пустая комната и приоткрытая дверь, в которую лился свет. Но до нее невозможно было добраться. Осколки впивались в кожу, разрывая до крови. Все вокруг было залито его собственной кровью, а где-то там за дверью его ждали, но он не мог туда добраться, он кричал на полу среди осколков, совершенно один, понимая, что никто не придет его спасти.
Хакён схватил подушку и ударил парня. Ему было больно от равнодушия Тэгуна, от его нечитаемого, безжизненного взгляда, заполненного лишь пустотой. Он не хотел видеть его таким, не мог смириться с тем, что Тэгун где-то так же, как он сам, бродит в своем собственном кошмаре.
– Не смей оставлять нас! – со злостью Хакён снова ударил парня подушкой, но никакого ответа не последовало. На глаза наворачивались слезы от бессилия и собственной беспомощности. – Пожалуйста, – умоляюще произнес он, заглядывая в лицо вокалиста. На лице Тэгуна не дрогнул ни один мускул. Он казался уже давно умершим. – Пожалуйста…
Слезы уже невозможно сдержать, они скользнули по щекам, падая каплями на кровать. Хакён смахнул их рукавом и отвернулся. Отчаяние порождало злость. На Тэгуна, на себя, на весь мир.
– Я не уйду без тебя, слышишь? Поднимайся, черт тебя возьми!!!
Хакён стал стягивать Тэгуна с кровати. Вокалист подчинился, но, по-прежнему, не показав никакой эмоции. Хакён развернул парня к себе, смотря в опустошенное лицо, с необыкновенной четкостью понимая – все кончено. Тэгун не вернется.
Уже окончательно отчаявшись, Хакён сделал шаг вперед и коснулся губ парня. Прижался к холодным, но мягким губам, перестав дышать на несколько долгих, длинных секунд, которые казались настоящей вечностью. Слезы так и текли. Хакён не понимал, зачем вообще это делает. Но, добредя до самого дна собственного отчаяния, все просто утратило смысл. От слабости Хакён едва стоял на ногах. Оторвавшись от губ парня, он даже не нашел в себе сил поднять глаза и посмотреть на Тэгуна. Медленно развернувшись, Хакён на деревянных ногах направился к выходу.
Пара секунд полной тишины, и Тэгун, как дикий хищник, хватает его за плечи, разворачивая и прижимая к стене возле двери. Сердце пускается в галоп, потому что Тэгун смотрит, и в его глазах столько всего, что перехватывает дыхание. Нервы натянуты, как тетива лука, еще чуть-чуть и лопнут, разорвутся. Хакёну на миг кажется, что Тэгун его сейчас убьет прямо на месте голыми руками. Зажмурившись, Хакён начинал сходить с ума от опасной близости парня. Адреналин заструился по венам, привнося хаос в измученный организм.
Одна секунда. Вторая. Третья.
И поцелуй Тэгуна выбивает почву из-под ног. От неожиданности Хакён приоткрывает губы, позволяя парню углубить поцелуй, превратив это в настоящее безумие. Губы Тэгуна требовательно подчиняли себе, сладко до одури, нереально властно и одновременно с этим нежно до дрожи, до мурашек на коже. Хакён не знал, что на него нашло, но не мог сопротивляться этому напору, не мог противиться ласкающему языку. Он медленно стал отвечать на поцелуй, ошалев от собственных эмоций и ненормальности происходящего. Стало плевать на все, невозможно было думать о чем-то другом, кроме рук Тэгуна, которые вжимали его в стену с силой, от которой подгибались колени, кроме его губ, языка, врывающегося со страстью опытного любовника.
