Текст книги "Depend on me (СИ)"

Автор книги: Леди Катрина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 18 страниц)

– Да. Позже полицейские обнаружили, что журналист был причастен не только к убийству, к похищению Хонбина и Лео, но и к аварии Кена, – пояснил Воншик. – И к взрыву дома моих родителей.

– Взорвали дом твоих родителей? – ужаснулся Дже Сок.

– Да.

– Они пострадали?

– Моя мать, по счастливой случайности, вышла в это время в магазин, – немного помолчав, произнес Воншик. – А отец был во дворе. Его задело ударной волной от взрыва. Он пролежал в больнице почти три месяца, но сейчас ему уже лучше. Так как мои родители жили в пригороде Сеула, мне пришлось уехать. Я сожалею, что бросил Эн-хёна в такой момент.

– Я все понимал, – Хакён взглянул на друга.

– Нет, – мотнул Воншик головой. – Я уехал, ничего не объяснив, а на тебя столько всего свалилось в тот момент. Мне правда жаль, что я не смог быть рядом, когда был нужен. Эн-хён остался один, – повернувшись к ведущим, продолжил Воншик. – Он всегда был нашей поддержкой и опорой, но в тот момент, когда мы были ему нужны, нас не оказалось рядом. Ему пришлось справляться со всем в одиночку.

Хакён почувствовал комок в горле от слов Воншика. Он не винил друга, но в то время, когда он задыхался в больнице от понимая, что никогда не сможет танцевать, ему, действительно, нужен был Воншик.

– Всем было тяжело, – произнес Хакён, не желая больше говорить о пережитом. – Кажется, передача будет совсем мрачной, – пошутил он.

На душе было скверно.

– Извините, что отвлекают, – подошла к беседке девушка из стаффа. – Хакён, ты просил сказать, когда будет отъезжать последняя машина на съемки Джехвана.

– Да, спасибо, Мэл, – кивнул Хакён в сторону девушки и повернулся к ведущим. – Извините, мне нужно ехать.

– Ничего-ничего. Мы понимает.

Хакён еще раз поклонился в сторону ведущих и направился к машинам у ворот. Сейчас он нужен Джехвану.

====== Я не могу ее забыть. ======

До места съемок Джехвана они добрались быстро. Дорога была перекрыта.

Хакён вышел из машины, попадая сразу в водоворот подготовительных работ.

Массовка лениво и без дела слонялась по площадке. Женщина с коляской громко смеялась над шуткой бородатого мужчины, две парочки пили кофе. Стафф носился по округе.

– Установите этот чертов свет слева! – орал режиссер на техников, который приделывали на уличный фонарь прожектор.

– Провода не хватает.

Режиссер громко послал всех по-английски.

– Мне вас учить, как подсоединить напрямую?!

– Отгоните фургон дальше, – махал рукой помощник режиссера. – Массовка, отойдите от дороги.

– Подушки безопасности проверили?

– Да. Все готово. Только тут участок дороги плохой, надо отогнать машину левее.

– Так отгоняйте!

Хакён увидел Джехвана на лужайке. Он уже переоделся в пальто и выглядел, как молодой управляющий. Стильный, красивый, уверенный. Только вот нервный, бегающий взгляд выдавал все его волнения. Джехван смирно сидел на стуле, позволяя девушке нанести последние штрихи мейк-апа. Его пальцы были сцеплены в замок, а осанка была настолько неестественно прямой, что казалось в позвоночник парня вставили железную балку.

Хакён подошел к парню.

– Привет.

Джехван, увидев его, шумно выдохнул. Было так явно видно, что он ждал лидера, что Хакёну стало неловко – надо было придти раньше.

– Ты пришел, – смущенно улыбнулся Джехван.

Визажист закончила с макияжем и отошла, оставляя их одних.

– Волнуешься?

– Да, – кивнул Джехван, покосившись в сторону машины. – Мари пытается убедить меня, что авария будет ненастоящей. Будто я этого не знаю.

– Не волнуйся, все закончится быстро. А как отработаешь, сможешь отдохнуть. Ты справишься.

– Актерам на исходную! – закричал помощник режиссера.

– Файтинг! – бодро пожелал Хакён.

Съемки Джехвана длились почти всю ночь, но Хакён никуда не уходил, постоянно находясь рядом с парнем во время перерыва. Казалось, Джехвану это шло на пользу. Он постоянно оглядывался на него, словно убеждаясь, что не один, успокаивался и продолжал работать, выполняя все запросы режиссера. Столкновение двух машин снимали каскадеры.

Укутавшись в куртку, Хакён стоял рядом с Джехваном и смотрел на столп искр после аварии. Это было одновременно пугающе и красиво. Скрежет металла, крики массовки, вывалившийся из окна машины каскадер – все было так продуманно и так по-настоящему, что становилось еще более жутко.

Джехвану нанесли финальный грим, изображая разбитую голову и ссадины, и отправили на последнюю сцену.

– Джехван-а, файтинг! – прокричал Хакён, видя, как друг нервно поглядывает на скореженные машины. Вокалист нервно улыбнулся в ответ.

– Кто-нибудь уберите этого парня! – прокричал режиссер. Хакён не стал испытывать терпение мужчины и отошел подальше, но встал так, чтобы Джехван мог его видеть.

Режиссер заставил парня лечь на асфальт, рядом с ним посыпали осколки стекла, придавая картине реалистичность.

– Голову поверни налево. Да, вот так. Хороший кадр! Снимаем!

Большая часть съемочной команды уже спала по фургонам, оставались только несколько дежурных, которые были на подхвате. И это пустота и темнота вокруг утомляла. Дико хотелось спать, но Хакён не позволял себе отлучиться. Он смотрел на Джехвана, который выглядел так, будто только что вылетел из машины. От этого зрелища начинало мутить.

– Он хорошо справляется, – подошла Мари.

Хакён бросил на женщину короткий взгляд и кивнул, соглашаясь с ее словами.

– Ты выглядишь уставшим, можешь уже идти отдохнуть, он закончит и без тебя, – посоветовала Мари.

– Это последняя сцена. Я подожду его. Сколько сейчас времени?

– Четыре утра. Как вы только можете работать в такое время, – зевнула Мари.

Хакён пожал плечами. Раньше было проще, но сейчас и для него эти съемки напоминали странную пытку.

– Стоп! Снято! – прокричал режиссер.

Раздались аплодисменты. Джехвану помогли подняться, он поклонился в сторону операторов, поблагодарил за работу и счастливый покинул место съемок.

– Я сделал это! – приближаясь, просиял Джехван.

– Молодец! Иди, снимай макияж по-быстрому, и поедем к остальным, – хлопнул его по плечу Хакён.

– Спасибо, – не переставая улыбаться, кланялся парень. – Спасибо вам обоим, что были сегодня на съемках. Спасибо, хён. Ты – лучший! – уже отходя, крикнул он. – Я люблю тебя! – делая привычное сердце руками, Джехван снова выглядел таким же милым и жизнерадостным, как и прежде.

Хакён улыбнулся.

– Проваливай, – отмахнулся он.

Джехван побежал переодеваться, послав шутливый воздушный поцелуй. Хакён рассмеялся и направился к машине. Стало немного легче.

Весь путь обратно до особняка Джехван не замолкал ни на секунду, болтая о всякой ерунде, вроде пейзажа за окном, очередной песне по радио, о том, как он волновался на съемках аварии. При этом Джехван успевал подпевать каждому треку, звучавшему из колонок. Он выглядел таким довольным, что Хакён с удовольствием готов был слушать его болтовню.

Через полчаса должна была начаться съемка Санхёка, и в этот перерыв Хакён намеревался поспать где-нибудь в машине или в комнате отдыха, под которую отвели одну из комнат на первом этаже. Хотя в здании было слишком холодно, чтобы отдыхать там.

В особняке начиналась подготовка к новой сцене, шло жаркое обсуждение очередного кадра.

Хакён с Джехваном направились к их минивену. Возле машины курил менеджер. Мужчина выглядел уставшим и сонливым.

– Закончили? – спросил менеджер, увидев их.

– Да, только что отсняли. А теперь я спать-спать, – заползая в фургон, ответил Джехван. – О. Эта парочка еще спит.

Хакён заглянул в машину и улыбнулся, увидев, как Хонбин, умиротворенно посапывая, прижимался к Воншику. Рэпер, одной рукой обнимая его, тоже спал. Они выглядели довольно мило.

– Тихо, не шуми, пускай спят, – шепотом произнес Хакён.

– Хорошо. Ты не заходишь? – спросил Джехван.

– Сейчас приду. Отдыхай.

Убедившись, что с Хонбином и Воншиком все в порядке, Хакён решил проверить остальных. Джехван кивнул и удобнее устроился на сиденье, вытягивая ноги вперед. Хакён выключил верхний свет и, стараясь не шуметь, осторожно прикрыл дверь.

– Все хорошо? – спросил менеджер.

Хакён все еще злился на мужчину за то, что тот соврал про съемки, но эта злость была уже совсем слабой из-за дикой усталости бесконечного дня.

– Да. Что там дальше по расписанию? – поинтересовался Хакён.

– Команда Дже Сока вернется к утру. Ваши тизеры уже почти готовы, поэтому завтра, нет, – менеджер взгляд на свои часы, – уже сегодня они выйдут в эфир. Тэгун, Хонбин и Воншик уже закончили фотосъемку, – рассказал менеджер. – Сейчас должны отснять индивидуальные сцены с макнэ, затем с тобой, Воншиком и финальные групповые.

– Не думаю, что мы сегодня закончим, – тяжело вздохнул Хакён. – Вы присматривали за Тэгуном, пока меня не было?

– Да. Он вроде в порядке. Только молчит все время.

– Где они сейчас?

– В особняке.

– Пойду, проверю их.

Хакён направился к особняку. Темноту нарушали только два фонаря и свет от беседки в саду. Старинное здание в подобном освещении выглядело пугающим. Хакён поежился, стараясь не оглядываться. Он стал замечать, что в последнее время стал еще более трусливым и пугливым, чем раньше. Любой шорох в темноте настораживал и пугал.

Быстро забравшись по ступенькам внутрь здания, Хакён вошел в просторный холл, который сейчас был похож на сонное царство. Людей было немного, несколько девушек из стаффа переговаривались в углу, двое мужчин пили кофе за столиком. Хакён поздоровался с ними и прошел вперед, порадовавшись, что освещение было нормальным. Не обнаружив мемберов в общем зале, Хакён заглянул в гримерную. В комнате на диване, сидя, спал Тэгун. В груди сразу потеплело.

Взяв в углу на стуле плед, Хакён накрыл им парня и присел рядом. Тэгун сразу проснулся, выглядя таким сонным, беззащитным и милым, что в груди защемило от нежности.

– Вы закончили? – протирая глаза, спросил он.

– Да. Только что, – кивнул Хакён, кладя голову на плечо парня. Тэгун растянул плед, накрывая их обоих.

– Устал? – беря его за руку, спросил Тэгун.

Хакён угукнул в ответ и с удовлетворением сжал пальцы вокалиста, устраиваясь удобнее. Хотелось закрыть глаза и поспать.

– Ты дрожишь, – сообщил Тэгун.

– На улице холодно, – тихо ответил Хакён, прижимаясь теснее. – Сейчас согреюсь.

Тэгун обнял. С ним было так уютно и комфортно, что Хакён невольно расслаблялся, унимая напряжение после съемок Джехвана.

– Он справился? – поинтересовался Тэгун.

– Да. Съемки успешно завершились. Ему было тяжело сесть за руль, но Хван справился. Было так странно смотреть на постановку аварии, – задумчиво произнес Хакён. – Страшно. Даже мне было страшно просто смотреть, я даже не представляю, что пришлось пережить Джехвану за эту ночь.

– Ты справишься?

– А ты? С последней сценой, – Хакён гнал прочь мысли об этой последней сцене, где Хонбина и Тэгуна снова опустят в подвал. – Если будет слишком сложно, обещай, что не станешь сниматься.

– Думаю, все будет хорошо.

– Обещай.

– Хорошо, обещаю, – вздохнул Тэгун так, словно его начинала раздражать настойчивость лидера.

– Мне так будет спокойнее, – чуть крепче сжимая пальцы парня, произнес Хакён.

– Ты слишком переживаешь.

– Наверное. Я слишком нервный в последнее время, – хмыкнул Хакён. – Готов вас всех запихнуть в фургон и увести отсюда.

Тэгун погладил его по плечу, ласково, рассыпая по телу приятную волну удовольствия. Хакён поднял голову, заглядывая в лицо вокалиста. Тэгун пару секунд смотрел ему в глаза и, склонившись, поцеловал в губы. Хакён подумал о незакрытой двери, но вскоре все мысли об осторожности разлетелись со скоростью ветра. Тэгун мягко обхватывал его губы, нежно скользя языком во рту, обхватывая его шею ладонью так бережно и трепетно, что Хакён начинал плыть от этих прикосновений. Влажно, жарко и так сладко.

Это то, что так не хватало весь день.

Хакён недовольно застонал, когда Тэгун отстранился.

– Никогда бы не подумал, что ты настолько чувствительный, – улыбнулся Тэгун, погладив его по щеке.

– Эй! – шутливо возмутился Хакён, чувствуя необыкновенную легкость. – Это ты так на меня действуешь.

– Мне нравится, – спокойно озвучил Тэгун и потянулся к своему рюкзаку. – Будешь? – вытянул он из кармана парочку шоколадных трубочек.

Увидев еду, Хакён с жадностью выдернул одну упаковку.

– А я никогда бы не подумал, что ты настолько раскрепощен, – хмыкнул Хакён, распаковывая этикетку. – Раньше… ты думал обо мне, как о парне в этом ключе?

– В каком? – Тэгун явно издевался.

– Не включай дурачка, – бросил Хакён, откусывая шоколадный батончик. – Так думал или нет?

– Думал, – немного помолчав, ответил Тэгун.

– В какие моменты я нравился тебе больше всего? – продолжил Хакён.

– Когда не раздражал. А ты постоянно меня раздражал. Когда ты лез ко мне, я хотел наказать тебя, раздеть тебя и наказать, – прямо заявил Тэгун. У Хакёна покраснели щеки. Он откашлялся и снова откусил батончик, скрывая смущение.

– Не говори мне такие вещи, – мотнул Хакён головой. – И прибери свои пошлые мыслишки.

– Ты сам спросил, – невозмутимо ответил Тэгун.

– Ащ, серьезно, ты просто нечто, – помахав себе ладонью, выдохнул Хакён. Тэгун засмеялся. Его смех был тихим, но таким родным, что Хакён готов был простить парню все на свете.

– О. Вы здесь? – залетел в комнату менеджер. Хакён отпрянул от Тэгуна за секунду, поперхнувшись от внезапного визита мужчины. – Санхёка не видели?

– Что? – откашлявшись, переспросил Хакён.

– Макнэ не отвечает на звонки. У него сейчас съемка должна начаться, никто его не может найти, – выпалил мужчина.

– Как это «никто его не может найти»? – вскочил Хакён, вмиг забывая о всех своих проблемах.

– Может, он где-то уснул, – поднялся и Тэгун.

– Не знаю. Я уже везде посмотрел, – схватился мужчина за голову. – Черт, где его искать? Да что это такое! Первый день на работе – и одни неприятности!

– С ним что-то случилось, – задрожав от собственных слов, прошептал Хакён.

Мысли, как снежный ком, одна страшнее другой обрушились на голову.

Его похитили. Его пытают. Его убили.

Комната перед глазами закружилась, колени подогнулись. Нет-нет-нет. Это больше не может повторяться. Не может. Только не снова.

Санхёк…

– Эй, Хакён-а… Ён! – подхватил его Тэгун, не давая упасть. Голова шла кругом.

– С ним что-то случилось, – вцепившись в рубашку парня, Хакён начинал сходить с ума. Почему это происходит с ними? Почему?!

– Успокойся. Мы найдем Хёка. Он просто где-то уснул. Слышишь меня?

Хакён несколько раз рвано выдохнул, стараясь успокоиться и мыслить здраво. Тут столько людей стаффа, никто не мог причинить макнэ вред. Тэгун прав. Надо успокоиться и подумать. Этот маленький паршивец просто где-то уснул, устал и заснул, забыв про телефон.

Сердце бешено колотилось, не желая так просто верить в здравый смысл. От липкого страха за парня Хакён едва не терял сознание.

– Ты как? Позвать врача? – заволновался менеджер. – Ты бледный такой, черт!

– Почему вы не знаете, где ваш подопечный?! – зло выкрикнул Хакён, толкнув мужчину в грудь. Менеджер выглядел настолько ошарашенным внезапной агрессией парня, что его даже стало жаль. Совсем немного. – Надеюсь, сегодня будет последний день вашей работы на этом месте, – процедил Хакён и вышел из гриммерки.

Тэгун последовал за ним.

– Надо разделиться. Я осмотрю все в доме, – предложил Тэгун.

– Да, да. Ты прав, – закивал Хакён.

– Ты в норме? – с тревогой посмотрел на него вокалист.

– Сейчас не обо мне надо беспокоиться, – грубо отпихнул его руку Хакён, доставая телефон. – Ищи в доме. Я осмотрю сад.

Хакён понимал, что ведет себя немного истерично, может, даже не немного. Но его начинало колотить от мысли, что с Санхёком случилась беда. Все мысли теперь заняла одна лишь тревога.

Выбежав из особняка, Хакён набрал номер телефона макнэ. Длинные гудки убивали. Хакён в панике огляделся по сторонам, не зная куда бежать.

Увидев мужчин возле фонаря, он подбежал к ним.

– Извините, вы не видели Хёка?

Мужчины переглянулись.

– Макнэ. Наш макнэ. Высокий такой. Видели?

– Нет, не видели.

Хакён побежал дальше, к беседке.

– Санхёк! Хёк-а!!!

Пусто. Тихо.

– Санхёк!!!

Темно. Ничего не видно. Хакён снова и снова набирал номер мальчишки, но ответа так и не было. Всматриваясь в темноту, Хакён готов был уже рвать на себе волосы от страха за парня.

– Боже, Хёки, ответь мне, пожалуйста….

Обежав правую часть сада, Хакён завернул на угол здания. Нервы сдавали. Хотелось рухнуть на землю и кричать, кричать, не переставая, чтобы это безумие прекратилось, чтобы весь этот кошмар закончился.

От трели собственного телефона Хакён вздрогнул, как от удара тока. Выдохнув, он трясущимися руками поднял телефон и увидел имя Тэгуна.

– Мы нашли телефон Санхёка, – сообщил Тэгун. – В комнате, где была фотосессия.

– Может, звонить в полицию? – раздался на заднем фоне взволнованный голос менеджера.

Хакён услышал тихий всхлип где-то за колонной здания. Осторожно ступая по шуршащей листве, он вышел на тропинку, залитую лунным светом, и чуть не разрыдался от облегчения.

– Хакён? – вернул его к разговору Тэгун.

– Все нормально. Я нашел его. Скоро будем, – бросил он в телефон и убрал аппарат.

Санхёк сидел на земле, прислонившись к колонне и вытянув одну ногу, а вторую согнув в колене. Он изредка всхлипывал, одиноко, как раненный зверь, смотря на луну. В его руке тлела сигарета. Санхёк взял кончик сигареты в рот, закурил.

Хакён чувствовал, как его сердце сжимается от жалости при виде мальчишки, который, казалось, готов был в любую минуту завыть, как отчаявшийся волк. Когда он успел так вырасти? Когда успел из невинного мальчика превратить во взрослого мужчину?

Его растрепанный волос торчал во все сторону, а из одежды был все тот же свитер, в котором он снимался для фильма о возвращении группы.

Взяв себя в руки, Хакён шагнул к нему.

– Завязывай с этим, – выдернув сигарету из рук макнэ, Хакён затушил ее о колонну и сел рядом.

Санхёк отвел взгляд, быстро вытирая слезы на щеках.

– Самому, значит, можно? – немного охрипшим голосом бросил он.

– Я старше, – безапелляционно заявил Хакён. – Что случилось?

– Ничего, – мотнул Санхёк головой, не спеша сбегать. Хакёна это порадовало. Если мальчишка не убегает от него, значит, есть возможность поговорить с ним и выяснить правду.

– Ты спрятался тут ото всех и говоришь, что ничего не случилось? Выкладывай, – настойчиво попросил Хакён, слегка ударив парня по ноге. – Из-за чего ты ревешь?

– Мог бы хотя бы сделать вид, что не видел, – хмыкнул Санхёк, доставая из кармана пачку сигарет.

Хакён отобрал, смял и выбросил в кусты.

– Чтобы я этого больше не видел, – серьезно произнес он. Санхёк раздраженно выдохнул, намереваясь сказать что-то язвительное, но замолчал. Приложился затылком к колонне и снова посмотрел на луну.

– Хёки, в чем дело? Ты был в порядке, когда я тебя оставлял. Что случилось?

– Ничего, хён. Ничего! Уйди, а? Просто оставь меня в покое! – повысил он голос.

– Не разговаривай со мной в подобном тоне, – резко ответил Хакён.

– А то что? – нагло бросил макнэ, повернув к нему голову. В его глазах было столько боли и страдания, что стало не по себе.

– Хёки, я понимаю, тебе трудно, – мягко начал Хакён.

– Понимаешь? – хмыкнул Санхёк. По его щекам снова скатились слезы. – Они мне все лгут. Все говорят, что пройдет, что все забудется. Все нормально. Я же молод, у меня вся жизнь впереди, черт подери! Верно? Мне все вокруг только и твердят, что время лечит, что я забуду, что станет легче. Это ложь! Ложь, хён, – прикусив губу, Санхёк отвернулся и подтянул колени к груди.

Хакён ничего не говорил, давая парню выплеснуть свое отчаяние. Санхёк прав. Никто не сможет в полной мере осознать его утрату, его потерю, горе, которое довелось пережить в столь юном возрасте.

– Я любил ее, – шмыгнув носом, Санхёк утер слезы рукавом. – Я люблю ее до сих пор. Они говорят, что это пройдет, но… хён, почему до сих пор так больно?

От его взгляда по спине побежали мурашки. Хакён придвинулся ближе и обнял мальчишку обеими руками, желая забрать хоть частичку его боли.

– Мне так больно, – уже завывая в голос, Санхёк спрятал лицо на груди у лидера. – Хён, я, правда, не могу без нее… не могу. Я так скучаю по ней, так сильно скучаю, что кажется, сейчас умру. Я так хочу ее увидеть, так сильно…

Санхёк продолжал всхлипывать еще долгое время, Хакён продолжал сидеть рядом и ждать, когда его рыдания утихнут.

– Тише, тише, успокойся, малыш, – сглотнув комок в горле, Хакён стал укачивать ребенка и гладить его по спине. – Думаю, Юджин бы не понравилось, что ты так себя мучаешь. Она бы хотела, чтобы ты жил дальше, чтобы был успешным и счастливым.

– Откуда ты знаешь, что она хотела? – сквозь слезы спросил Санхёк.

– Если мы кого-то по-настоящему любим, мы всегда желаем ему счастья. Даже если нам приходится расстаться с любимым человеком, мы ведь все равно желаем ему счастья, верно? Стань большой звездой, Санхёк-а, и она сможет увидеть тебя даже оттуда. Тебе больно, да. Пройдет немало времени, прежде чем эта боль утихнет. Но ты не должен сдаваться и раскисать. Если упал – поднимайся, старайся изо всех сил, чтобы те, кого ты любишь, могли гордиться тобой.

– Как ты? – Санхёк поднял зареванные глаза, и Хакён улыбнулся.

– Как я. Хёки, ты не один. Я буду рядом с тобой. Если тебе нужно с кем-то поговорить, ты всегда можешь найти меня. Не замыкайся в себе, не прячься, хорошо? Ты знаешь, как я испугался, когда тебя потеряли?

– Прости.

– Не делай так больше, а то мое старое сердце не выдержит.

Санхёк блекло улыбнулся.

– Запомни. Я рядом с тобой, малыш.

– Я не малыш, – привычно поморщился Санхёк, вытирая слезы.

– Знаю. Ты мужественный мужчина, – хмыкнул Хакён. – Но для меня всегда останешься милым макнэ.

– Прости, – снова повторил Санхёк. – Что я так раскис. Просто накатило как-то из-за того интервью.

– Понимаю. Скоро все закончится, поэтому соберись, хорошо? Сможешь сейчас сниматься?

– Хён, – неловко начал Санхёк и замолчал.

– Что?

– Нет, ничего, – мотнул он головой.

Хакён улыбнулся.

– Я буду с тобой на этих съемках. От начала и до конца.

– Правда? – во влажных глазах загорелась благодарность.

– М. Идем. Ты справишься, а я буду следить. И давать тебе ценные советы.

Хакён поднялся сам и протянул ладонь макнэ. Санхёк вложил свою ладонь и встал. Выглядел он чуточку лучше.

Вдвоем они вернулись в особняк, получили от Тэгуна. Оба. Получили выговор от менеджера, который не произвел совсем никакого впечатления. Хакён не собирался мириться с непрофессионализмом мужчины, но скандалить при всех не стал. Режиссер вернулся вместе со съемочной командой. Время двигалось к рассвету, поэтому все спешили. Приехала молодая актриса, которая должна была играть возлюбленную Санхёка. Их представили друг другу, подготовили костюмы и начали съемку. Хакён, как и обещал, находился рядом, выполняя роль помощника.

Съемочная команда уже устала его прогонять, поэтому все просто смирились. Спать хотелось безумно, но Тэгун принес кофе. Он и словом больше не обмолвился о разговоре в гриммерке, просто стал безмолвной тенью. Хакён же целиком сконцентрировался на макнэ, следя за каждым его шагом. Кадры были подобраны удачно. Влюбленная пара на фоне рассвета – беспроигрышный вариант.

– Он повзрослел, да? – с гордостью произнес Хакён, смотря, как макнэ играет на камеру, бережно убирает прядь волос за ухо девушки.

– Да, – согласился Тэгун, сидя в раскладном кресле. – Он красивый.

– Смущается только, – заметил Хакён. Санхёк бросил взгляд в его сторону и Хакён сразу показал большой палец. Ему только не хватало помпонов, чтобы завершить свой образ черлидерши.

– Играть такое на камеру непросто, – пожал Тэгун плечами.

– Он у нас молодец, – присел Хакён на соседний стул. – Скоро приедет Дже Сок, будут снимать продолжение фильма. Ты готов?

Тэгун недовольно застонал, закрыв лицо в сгибе локтя.

– Ничего, справишься, – улыбнулся Хакён.

– Снято! Следующая сцена! – прокричал режиссер.

Санхёк поклонился актрисе, они улыбнулись друг другу, и макнэ сразу подбежал к своим. Хакён уже ждал его с курткой в руках.

– Ва! Тут так холодно, – пожаловался Санхёк.

– Конечно. Ты в одной рубашке тонкой. Иди сюда, – притягивая парня к себе, Хакён накинул ему куртку на плечи и обнял со спины. – Так теплее?

– Надеюсь, меня не четвертуют после этого? – шутливо бросил Санхёк. Хакён взглянул в кресло и заметил ревнивый, пристальный взгляд Тэгуна. Санхёк засмеялся и Тэгун пнул его по ноге. – Ай!

– Не бей ребенка, – возмутился Хакён.

– Пускай не вредничает, – хмыкнул Тэгун.

– А ты сделай лицо проще, – Хакён не собирался отступать от макнэ только из-за того, что Тэгуну это не нравится.

– Мам, пап, не ругайтесь! – засмеялся Санхёк.

– А ты не встревай, когда старшие разговаривают, – стукнул его Хакён по макушке.

– Ауч! Хватит меня бить!

– Хёк, иди, переодевайся, костюм готов! – крикнул стилист.

– Да, сейчас.

Хакён отпустил парня, и Санхёк повернулся к нему лицом.

– В следующей сцене будут снимать убийство, – сообщил макнэ.

– Представь, что ты играешь в дораме, – посоветовал Хакён. – Это всего лишь съемка, не надо ничего вспоминать.

Санхёк кивнул. С его лица исчезла маска веселья и бодрости, теперь он позволил себе показать настоящие эмоции, волнение, тревогу, которая одолевала его.

– Держи, – подошел к ним Тэгун и протянул ему обычную черную пуговицу.

– Что это? – спросил Хакён.

Тэгун проигнорировал его вопрос, смотря только на макнэ, он вложил в его ладонь эту пуговицу.

– Когда покажется, что ты не различаешь где реальность, а где – нет, сожми ее, – произнес Тэгун и отступил.

– Спасибо, – макнэ сжал в ладони пуговицу. – Спасибо, хён.

Тэгун кивнул.

– Иди.

Санхёк побежал к особняку.

– И часто тебе это пуговица требовалась? – спросил Хакён, задаваясь вопросом – почему он так мало знает о парне, с которым провел столько ночей.

– Сейчас меньше, – признался Тэгун.

– Ты не отличал реальность от кошмаров?

– А ты думаешь, почему меня хотели сдать в психушку? – пожал Тэгун плечами, вернувшись обратно на стул.

– Почему? – присаживаясь рядом, спросил Хакён. Несмотря на то, что вокруг было достаточно много народу, каждый был занят своим делом, им и дело не было до двух айдолов, которые вместо того, чтобы спать после суток съемок, сидели сейчас в сторонке и разговаривали.

Тэгун молчал и явно не собирался отвечать.

– Ты никогда мне ничего не рассказываешь. Замыкаешься в свою раковину, из которой тебя и щипцами не достать. Думаю, я имею право знать, что с тобой происходит.

– Мне иногда кажется, что я снова в той клетке, бывает, что это происходит, когда я в сознании, днем, – обхватив бумажный стаканчик кофе, ссутулился Тэгун, словно одно воспоминание о подобных моментах вызывало страх. – Раньше я не мог отделаться от этого, поэтому пытался… в общем, именно из-за этого меня хотели отправить в клинику.

Хакён потрясенно выдохнул.

Боже, насколько же сильно это мучило Тэгуна?!

– А сейчас? – заставив себя быть сильным, спросил Хакён.

– Иногда.

– Иногда? Черт, ты до сих пор не можешь отличить реальность от прошлого?! Почему ты мне ничего не говорил? Мари знает?

– Хакён, мне удается это контролировать. Не паникуй, – попросил Тэгун.

– Почему ты мне не говорил раньше?

Тэгун снова не снизошел до ответа. Молча стал пить кофе.

Хакён поднялся со своего места и сел на колени к парню, отбирая у него кофе. Тэгун бросил на него удивленный взгляд, повернулся в сторону стаффа. На них никто не смотрел, но все равно это было немного рискованно.

– Не скрывай от меня больше ничего, – попросил он.

– Хорошо. Слезай, нас могут увидеть.

– Не хочу.

Тэгун все равно заставил его пересесть на соседний стул, но в качестве извинений вложил руку в карман куртки Хакёна и переплел их пальцы с невозмутимым лицом. От одного невинного прикосновения усталость отступала, утихала нервозность, даже дышать становилось легче.

Последние съемки Санхёка закончились довольно быстро. Хакён смотрел на то, как актриса падает от выстрела, как Санхёк бежит к ней, как плачет над ее телом и как с силой сжимает в руке ту самую пуговицу Тэгуна. Режиссер остался доволен игрой макнэ, поэтому сняли все с одного дубля. Впервые за весь съемочный процесс.

Хакён похвалил парня и отправил его переодеваться. Был небольшой перерыв между съемками и это время Хакён хотел, наконец-то, использовать для сна, но тут приехала съемочная команда Дже Сока. Было решено снимать сразу пятерых, но Хакён убедил, что макнэ нужно отдохнуть после съемок. Воншик же уехал на свои съемки. За репера можно было так сильно не переживать. Хакён был уверен, что со своей работой парень справится отлично, поэтому спокойно отпустил его.

И все приступили к съемкам фильма о возвращении.

====== Исцеляющий лагерь. Продолжение. ======

Их собрали в саду, выбрав подходящий задний фон. Нанесли макияж, подобрали одежду, настроили микрофоны, немного поболтали с ведущими и стали рассаживаться. Хакён усадил Хонбина и Тэгуна возле себя, Санхёк сел со стороны главного вокалиста, а Джехвана разместили возле Хонбина.

– Итак, мы собрались после небольшого перерыва. Сейчас находимся на съемках вашего клипа, но нам разрешили брать интервью у вас прямо во время съемочного процесса, – произнес Дже Сок.

– Да, поэтому мы не в полном составе. У Воншика индивидуальные съемки, а наш макнэ отдыхает после ночной съемки, – пояснил Хакён. – Они хорошо справляются.

– Тяжело, наверное, было вернуться к работе после большого перерыва? – спросил Мин.

– Тяжело из-за того, что нам изменили сценарий, – неловко улыбнулся Джехван. Хакён согласно кивнул.

Немного поговорили о съемках, о новом клипе и песне. Говорить о творчестве было проще, легче, это то, о чем Хакён вообще мог говорить часами, но затем разговор снова вернулся к неприятным вещам.

– Говоря о минувших событиях, мы не можем не упомянуть тот сенсационный репортаж Ким Сонтека, ту запись, на которой Хонбин признается в любви своему лидеру, – осторожно произнес Мин.

Хакён бросил взгляд на притихшего Хонбина, который за всю передачу на пару с Тэгуном не произнес ни одного слова.

– Эта запись потрясла весь шоу-бизнес, я помню было много негативных отзывов в вашу сторону после этого признания, много шума, который довольно долго не утихал, даже после вашего распада, – продолжил Мин. – Никто из вас не пытался ни подтвердить эти слухи, ни опровергнуть их, что порождало еще больше сомнений.

Хакён предполагал, что данную тему им все равно придется обсуждать, но все равно оказался к ней неподготовленным. Все мемберы молчали, переглядываясь друг с другом и не зная, что и как сказать. Они-то были в курсе того, что все сказанное на видео правда, и теперь никто не мог придумать вразумительного ответа. Хакён понимал, что надо было заранее обсудить все проблемные вопросы с участниками, но каждый раз возникало так много проблем то с записью песни, то с хореографией, то с этими съемками клипа, что времени на посторонние разговоры просто не оставалось.