Текст книги "Depend on me (СИ)"
Автор книги: Леди Катрина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 18 страниц)
– Да. Для меня важно и я знаю, что это важно для тебя.
– Он заставлял меня петь, – ровным тоном произнес Тэгун, расстегивая рубашку. Хакён замер, боясь его спугнуть. – Если я сбивался, – Тэгун на секунду замолчал, нервно выдохнул и распахнул полы рубашки, обнажая грудь, усеянную шрамами. Хакён и раньше это видел, но старался не всматриваться, чтобы не смущать парня, но эти полосы, уродующие тело, выглядели отвратительно, словно дикое животное исполосовало кожу. – Он бил плетью. На кончике плети был наконечник в виде крюков-шипов.
Хакён почувствовал тошноту, как тогда, во время просмотра видео с консультации. Этот спокойный, почти равнодушный тон пугал не меньше, чем рассказ.
– Я пел. Снова и снова. Терял сознание от ударов, но он заставлял прийти в себя. И повторял это снова.
Хакён, едва касаясь, пальцами скользнул по груди парня, опустился ниже. Тэгун вздрогнул, напрягся от прикосновения, но не отстранился.
– Теперь стоит мне подумать о пении, я чувствую, что эти шипы… снова раздираю кожу до крови. Это больно, Хакён.
Хакён обнял парня, чувствуя, что вот-вот снова заплачет. Он устал уже реветь, но даже в этом безжизненном, спокойном голосе Тэгуна он слышал те страдания, через которые пришлось пройти парню.
И что им делать? Как побороть эти чудовищные воспоминания?
Тэгун уткнулся ему в плечо, не выпуская из рук. Хакён с содроганием стал перебирать волосы парня. Наверное, не было слов, чтобы что-то исправить, помочь, утешить.
– Я стараюсь, Хакён, – тихо выдохнул Тэгун, не поднимая глаз. – Но это в голове. Снова и снова, как на повторе.
Хакён понимал. Он и сам сбегал от воспоминаний, только в отличие от Тэгуна, который боролся сам с собой, Хакён вообще предпочитал не бороться. Он отодвинул все на задний план, загружая себя работой.
– Я будто застрял в том ангаре, – произнес Тэгун. – И выбраться никак не могу. Я хотел, чтобы это все закончилось. Мне было все равно, как. Лишь бы закончилось.
– Поэтому ты пытался покончить с собой? – осторожно спросил Хакён, заползая ладонями под рубашку, поглаживая обнаженную спину. Полоса шрама, как борозда пересекала позвоночник парня. Хакён с опаской, нежно провел пальцем по этой линии, ощущая, как напрягаются мускулы под его рукой.
– Если бы тогда не пришел за мной, не думаю, что я вообще был бы жив, – хмыкнул Тэгун. – Я не хотел жить.
– А сейчас? – пугаясь безжизненного голоса парня, спросил Хакён. Он хотел согреть Тэгуна, вытиснуть из его головы все плохие мысли. – Ты еще думаешь об этом?
– Нет, – Тэгун погладил его по бокам, опуская руки на бедра. – Не волнуйся. Я буду стараться.
– Я могу что-то для тебя сделать? – порадовавшись ответу, Хакён ощутил легкое облегчение. То, что Тэгун не сдается и продолжит бороться вызывало восхищение.
– Да, – кивнул Тэгун. – Хочу тебя. Сейчас же.
Хакён немного напрягся, потому что жадный, голодный взгляд Тэгуна прожигал насквозь.
– Ты не против? – сминая край кофты лидера, спросил Тэгун. Хакён отрицательно мотнул головой. Тэгун стянул с него мешающую кофту и начал целовать в выступающие ключицы, в обнаженную шею, плечи. Хакён вздрагивал от каждого поцелуя, шумно выдыхая все накопленное напряжение. Возбуждение Тэгуна чувствовалось всем телом в его немного грубой, сильной хватке, в его поцелуях, которые стали напоминать укусы.
– Тут неудобно, – раздраженно бросил Тэгун, будто диван был причиной всех его бед.
Хакёну же было все равно, он просто не хотел, чтобы парень останавливался. Но Тэгун все же остановился, заставил его подняться на ноги. Он отыскал покрывало за диваном и расстелил его прямо на пол. Получилось странное ложе посреди звукозаписывающих устройств и дивана.
Хакён с трудом дождался, когда Тэгун разделается с покрывалом. Едва тот закончил, Хакён опустился на пол и снова вернулся к поцелуям. Тэгун принял его желание немедленно продолжить, он мягко притянул его за шею, осторожно укладывая на пол, как драгоценный сосуд. Хакён с ума сходил от этих перепадов нежности и грубости. Тэгун медленно вылизывал его рот, крепко держа на месте, не позволяя даже шелохнуться под ним. Хакён отвечал, в порыве наслаждения пытаясь перехватить инициативу, задать свой собственный темп, но Тэгун резко все прекратил, оторвавшись от губ. Хакён недовольно простонал и посмотрел в горящие желанием глаза, замечая в них искорки недовольства.
Хакён, стараясь вернуть прежний настрой Тэгуна, стал расстегивать ему джинсы. Действовал он в правильном направлении, от остатков одежды избавились быстро. Тэгун снова уложил его на спину, не переставая ласкать и распалять. Хакён старался не торопиться, отчего его буквально заполняло статическим напряжением. Он готов был взорваться от малейшего прикосновения к возбужденной плоти, но Тэгун игнорировал это, снова целовал, еще более властно, жестко, запрещая даже думать о лидерстве. Он даже не давал прикасаться к себе, перехватив запястья, завел руки за голову. Хакён с трудом сдерживал внутренний порыв наплевать на игры Тэгуна и поторопить его, прикоснуться, поцеловать его также больно и сладко. И эта внутренняя борьба – подчиниться чужим правилам или продиктовать свои – добавляла, как ни странно, еще больше удовольствия.
Хакён чувствовал себя неопытным девственником, несмотря на то, что девушки в его жизни были. Тэгун менял все его представления о сексе, каждый раз открывая что-то новое.
– Сегодня придется иначе, – в перерывах между поцелуями сообщил Тэгун.
– Почему?
У Хакёна кружилась голова, он плохо уже понимал происходящее, ему нужно было, чтобы Тэгун срочно закончил начатое, пока его не разорвало от возбуждения.
– У меня нет с собой смазки.
– Тогда без нее, – нетерпеливо заерзал Хакён, подставляя лицо под ласкающую ладонь. – Тэгун, я сейчас… умру. Серьезно. Давай без всего.
Тэгун хрипловато рассмеялся.
– При всей твоей женственности, ты не девочка. Будет больно.
– И пусть.
– Дурак. Тебе еще репетировать завтра.
Хакён хотел еще что-то возразить, но Тэгун уже взял у него в рот. Перед глазами заплясали звездочки. Теперь он был совсем не против «иначе». Тэгун даже в таком положении контролировал все, заставляя его стонать и толкаться во влажный рот. После подобного Хакён был уже уверен на все двести – в сексе он не знает ничего. Его накрыло довольно скоро, учитывая, как Тэгун издевался над ним, оттягивая концовку. Хакён пребывал в прострации, дыша часто и поверхностно. Но Тэгун удивил еще больше – он взял его ладонь и вынудил прикоснуться к своему возбуждению. Хакён смотрел ошалело.
– Привыкай, – короткий и простой ответ на немой вопрос.
Это было непривычно, это слишком сильно отличалось от стандартного, естественного мировосприятия, это рушило все условности и правила. Тэгун кончил в его ладонь, такой красивый, восхитительно притягательный и сводящий с ума парень, больше похожий на демона– искусителя.
Тэгун лег рядом, немного помолчал, восстанавливая дыхание и давая Хакёну возможность утихомирить бешеное сердцебиение.
Может, их ужасные воспоминания можно будет перебить чем-то хорошим, вот таким вот встречами, которые стирали все плохое и дарили умиротворенность? Хакён чувствовал, что Тэгун испытывает то же самое. Поэтому, может и Тэгун сможет преодолеть себя?
====== Слишком хорошо. ======
Бит ровный и четкий, звучание скрипки на фоне, терзающее, пронзительное. Партия Санхёка, и макнэ, словно сама музыка, плавно выскальзывает вперед. Хакён выполняет свою партию, следя за Хонбином и Санхёком одновременно, и сердце заполняется гордостью за этих ребят, которые выполняют все без одной помарки. Теперь только вперед. Групповая композиция, секундная тишина и припев, как сметающий все на своем пути колоссальный взрыв.
Хакён добивался чистоты исполнения, несмотря на ноющую боль в колене. Он запивал таблетки втайне от всех, и требовал от других идеального выступления. Хореография, придуманная им от начала до конца, поразила даже хореографа. Но Хакён чувствовал, что чего-то не хватало, ему хотелось добавить больше трюков, драйва, только это было невозможно, учитывая состояние половины группы.
За несколько секунд до окончания песни все изображают фееричное падение. И только в последние несколько аккордов каждый поднимается, словно выбираясь из глубин своей темноты. Когда музыка замолкает, никто не двигается с места. И только частое, тяжелое дыхание со всех сторон. Пак Ми Го, их хореограф, громко зааплодировал.
– Браво! – не переставая хлопать, восхищенно произнес он.
Хакён благодарно улыбнулся.
– По-моему, мы готовы, – произнес Джехван, широко и устало улыбаясь. По его виску тек пот.
– Мы сто процентов готовы, – выдохнул Санхёк, падая на пол и раскидываясь в форме звезды. – Боже, я так устал.
– Я не ошибся? – взволновано спросил Хонбин.
– Нет, все было чисто, – похлопал его по плечу Хакён и услышал облегченный вздох парня. – Все молодцы! Хорошая работа! – похлопал он мемберам.
– У вас уже через несколько дней запись клипа, да? – спросил Ми Го. Мужчина, казалось, переживал за их успех не меньше. Он большую часть времени проводил с ними, подсказывая и помогая в сложных моментах.
– Директор сказал, что нас будет снимать Джек Ремерс, – аккуратно помогая Хонбину добраться до диванчика, похвастался Воншик.
– Тот самый Ремерс? – удивился хореограф.
– Да. Лучший режиссер музыкальных клипов Джек Ремерс! – с преувеличенным энтузиазмом произнес Хакён. – У нас будет просто супер видео!
– Уверен, что это будет так, – кивнул хореограф.
– Если мы успеем к тому времени закончить запись главного трека, – пожаловался Санхёк.
– Вы его еще не закончили? – поинтересовался Ми Го.
– Его величество Чон Тэгун не желает присоединяться, – ехидно произнес макнэ.
Хакён несильно ударил мальчишку в бок. Санхёк в ответ только зашипел, но ввязываться в спор не стал.
– Он придет, – уверенно ответил Хакён на вопросительный взгляд хореографа.
– Не думали закончить без него? – предложил Ми Го.
– Он придет, – жестко отрезал Хакён, давая понять всем и каждому, что без Тэгуна не будет ничего.
– Хакён, может, учитель прав? – осторожно начал Джехван. В зале повисла тишина. Хакён взглядом дал понять, что он думает по этому поводу, но то, как все замолчали, притихли, внимательно следя за ними, уже говорило о многом. Они волновались о своем будущем, они не верили.
– Тэгун придет, – снова отчеканил Хакён.
С той ночи в звукозаписывающей студии прошло уже больше недели, но никаких результатов Хакён не видел. Тэгун по-прежнему не принимал участие в тренировках, закрывшись в доме. Бешеный темп тренировок не оставлял времени на разговоры и посторонние встречи. Хакён дни и ночи проводил в компании, отрабатывая малейшие детали предстоящего камбэка вместе со стаффом. А когда приезжал домой, то вырубался почти сразу же, засыпая в объятиях Тэгуна. Они почти не разговаривали друг с другом, но Хакён чувствовал какие-то изменения в парне. Каждую их встречу Тэгун вел себя как-то иначе, словно держал некую дистанцию, витая в своих мыслях. Тэгун чаще остальных встречался с Мари, чему Хакён был несказанно рад. Почему-то эта женщина внушала доверие, ей можно было доверить состояние Тэгуна. И если бы парню стало хуже, Мари бы сообщила. Поэтому Хакён эгоистично пользовался молчанием Тэгуна, засыпая рядом с ним, отдыхая и душой и телом.
– Я понимаю, что он наш друг и без него песня будет уже не такой, но…
– Он придет! – Хакён повысил голос на Джехвана, который вновь пытался призвать его к здравому смыслу.
– Не спорьте, у меня для вас есть подарок, – перебил всех Ми Го. Мужчина открыл дверь, бросив кому-то с той стороны «Проходи».
Дверь открылась шире, и на пороге объявился Тэгун. В зале воцарилась полная тишина. Санхёк медленно поднялся, шокировано смотря на вокалиста вместе со всеми. Тэгун неуверенно переминался с ноги на ногу, поглядывая в сторону хореографа с немой мольбой помочь.
– Я занимался с Тэгуном уже две недели, репетируя с ним ваш танец, – произнес с довольной улыбкой Ми Го.
– Что? – почти в один голос задались все вопросом.
Хакёну вообще был уверен, что ему все это кажется. Тэгун занимался индивидуально? Но как? Почему? Почему ничего не сказал?
От слабости в ногах Хакён уже еле стоял, он боялся поверить в то, что видели глаза. Тэгун здесь. Он репетировал, значит, хочет вернуться на сцену, значит, все было не зря.
– Стойте-стойте, то есть ты занимался… один? – уточнил Джехван. Тэгун кивнул.
– Но почему ты нам ничего не сказал? – удивленно спросил Санхёк. У Хакёна был тот же самый вопрос, только говорить он пока не мог. Во рту пересохло.
– Не хотел вас обнадеживать, – тихо произнес Тэгун.
Хакён был так взволнован его приходом, что не сразу понял, что голос вокалиста прозвучал как-то иначе.
– Он думал, что не сможет вас догнать в технике танца, – пояснил хореограф. – Но он зря волновался.
– Если еще не поздно, я могу вернуться? – посмотрев на каждого мембера, Тэгун задержался взглядом на Хакёне.
– Рад тебя видеть, хён, – первым вышел из общего ступора макнэ. Он подошел к Тэгун, кладя руку ему на плечо.
– Ото каджи, – шутливо схватился за голову Джехван. – Наш Лео вернулся!
– С возвращением, – подошел к вокалисту Воншик. – Зря ты нам ничего не сказал, – обнимая парня, бросил он.
– Почему так долго решался? Мы переживали! – Санхёк повис на Тэгуне, пользуясь своим положением макнэ. – Но я рад, что Его Величество решило нас посетить!
Тэгун шутливо пихнул ребенка под ребра, отгоняя от себя.
– Я был уверен, что ты сможешь, – произнес Хонбин, медленно, словно на ощупь, подбираясь ближе к вокалисту. Он первым протянул ладонь, уже не шарахаясь парня, как это было когда-то. Тэгун чуть помедлил, но ответил на рукопожатие, словно подписывая договор о возврате их дружбы.
– Спасибо.
– О? Твой голос! Ты вернул его? – заметил Джехван.
– Не совсем. Но я могу записываться.
– Оооо!!!!
В образовавшемся шуме и гаме только Хакён стоял в стороне. Надо было проявить себя, как лидеру. Поприветствовать вернувшегося участника, вновь прогнать танец, теперь уже в полном составе. Но он не мог пошевелиться. Все волнения и тревоги последнего месяца навалились на него одним махом, все переживания за Тэгуна вылились в непонятную, неконтролируемую истерику, которая готова была вот-вот прорваться наружу. Хакён до настоящего момента и не думал, в каком же сильном напряжении из-за подвешенного состояния с Тэгуном он жил.
– Ты в порядке? – первым заметил его шаткое состояние хореограф. Мемберы сразу притихли, повернулись в сторону лидера.
– Да, все хорошо, – кивнул Хакён.
Все и, правда, было хорошо. Наверное, даже слишком неправдоподобно хорошо.
====== Свет растерзанной души. ======
– Вперед, вперед! – поторапливал всех Хакён, выйдя из здания компании. С самого утра в группе царила чуть ли не праздничная атмосфера перед съемкой клипа. Никогда еще они не испытывали такого волнения, если только в тот самый первый раз, когда снимали дебютный клип.
Их новый менеджер стоял в стороне, смотря на вываливающихся из здания галдящих парней. Два фургона вместе со стаффом уже выехали полчаса назад на место съемки, поэтому их нужно было догнать.
– Мы опаздываем? – Воншик застегивал на ходу куртку.
– Да, уже на двадцать минут. Где Джехван? – оглядывая мемберов, Хакён не досчитывал одного человека.
– Я тут! – выбегая последним, прокричал парень.
– Вечно опаздываешь, – шикнул на него Хакён.
– Хён, я забыл взять свою подушку, – уже перед машиной сообщил Санхёк.
– Я взял, – открывая дверь фургона, бросил Хакён. На улице было холодно, хотелось быстрее всех усадить в салон и выехать.
– А где моя распечатка сценария? – начал рыться в рюкзаке Воншик.
– Я тебе дам свою, залезай скорее, – поторопил его Хакён.
– О. Тут камера! – забравшись в салон, воскликнул Санхёк. – Привет! – помахал он в объектив.
– Нас снимают? Что это за шоу? – поправляя шапку, сел на заднее сиденье Воншик.
– Осторожнее, – Хакён помог Хонбину забраться в машину. – Воншик, закройте потом плотнее дверь с этой стороны.
– Я не ребенок, – возмутился Хонбин. Хакён лишь закатил глаза, закрывая за парнем вторую дверь.
– Где мой Спанч Боб? – не унимался Санхёк, втиснувшись на второй ряд.
Джехван начал распеваться, добавляя во всеобщий балаган еще больше шума.
– Эй, вы меня слышите? Что за передача? Нас снимают! – крикнул Воншик.
– Это для передачи о нашем возвращении. Директор же говорил, – напомнил Джехван.
Хакёну вновь, как и раньше, стало казаться, что он вывозит детский сад на пикник за город. На душе, несмотря на гам, было спокойно и радостно.
– Держи, – Тэгун протянул лидеру стакан кофе. – Ты с утра ничего не ел.
– Спасибо, – поблагодарил Хакён. Тэгун выглядел таким мягким и милым в своем темном пальто и повязанном поверх белом шарфе, что его хотелось поцеловать прямо здесь. Но Хакён вовремя одернул себя. Дождался, когда Тэгун обогнет машину и сядет с другой стороны, и тоже забрался в салон рядом с менеджером, который смотрел на них со странным выражением лица.
– Можем ехать, – бросил Хакён водителю и посмотрел в камеру, поправляя челку.
В салоне смеялись и шумели, как во времена первых камбэков.
– Эй-эй, тише, – привлек Хакён всеобщее внимание. – Мы еще не представились.
Смотря в центровую камеру, все энергично и бодро прокричали приветствие. Хакён чуть отодвинулся в сторону, чтобы не загораживать Джехвана.
– Сейчас мы направляемся на запись музыкального видео, – смотря в камеру, начал Хакён под шум на заднем ряду, где Хонбин с Санхёком дурачились на вторую камеру. – Мы долго и упорно готовились для предстоящего камбэка. Такого вы еще не видели. Ждите с нетерпением, вам он обязательно понравится. Пожалуйста, подарите этому видео много любви.
Дальше слово взял Воншик, который стал рассказывать о новой концепции.
– На этот раз VIXX предстанут в образе демонов. Мы станем теми, кто вернется из глубин Ада, и завоюет ваши сердца.
– Йоу! – ворвался в монолог рэпера Санхёк. – Мы будем супер Демонами, обольстительными, темными и сексуальными!
Хакён засмеялся, смотря на макнэ.
– Ожидайте нас! – послал поцелуи и сердечки Джехван.
– Я сказал сексуальными, а не милыми, – фыркнул Санхёк, за что получил свертком сценария от Джехвана.
– Ауч!
– А теперь мы возьмем интервью у каждого участника группы, – перехватил инициативу Воншик.
Хакён взглянул на часы. До начала съемок оставалось почти два часа.
– Вы всегда такие шумные? – тихо спросил мужчина за рулем.
– Да. Вы раньше не работали с группой? – поинтересовался Хакён. Он был удивлен, что Директор дал им нового менеджера, словно уже поверил в то, что они займут первое место на грядущих шоу.
– Нет. Я недавно пришел в компанию.
– Тогда привыкайте. С ними всегда шумно. Если мы на Мёндоне свернем, то сможем сократить, – вглядываясь в дорогу, бросил Хакён.
– Нет. Мне с утра позвонили, сказали, что съемки начнутся в особняке Напона, – сообщил менеджер.
– Да? – удивился Хакён. – Вчера вроде говорили, что будем снимать на открытом воздухе. Почему изменили порядок сцен?
– Э… наверное, из-за дождя, – как-то нервно ответил мужчина.
– Да? – Хакён взглянул на чистое небо.
– К обеду дождь передавали, – не очень убедительно произнес менеджер.
Хакён невольно нахмурился, но его отвлекла тишина на задних рядах.
– Расскажите о своих чувствах по поводу предстоящего камбэка, – свернув сценарий в трубку, Санхёк стал использовать его в роли микрофона. Воншик снял камеру и направил ее на Хонбина.
– Я рад, что у нас появилась такая возможность. У меня такое чувство, что мы дебютируем во второй раз, – робко улыбнулся Хонбин. Эта его легкая неуверенность в себе напомнила Хакёну о том первом годе после дебюта, когда Хонбин также смущался перед камерой, при этом солнечно улыбаясь и словно не веря в свою красоту. Ему все кругом говорили, какой он красивый, а парень в ответ лишь улыбался, ослепляя всех милыми ямочками на щеках.
– Подготовка к камбэку была быстрой и сложной, – продолжил Хонбин. – Особенно для меня.
– Расскажите нашим зрителям, почему вы в темных очках, – попросил Санхёк. Хакёна в последнее время удивляло поведение макнэ. За какой-то год Санхёк из милого мальчика превратился в уверенного, дерзкого мужчину. В нем уже не было и следа прежней невинности и легкомысленности, и Хакён немного скучал по-прежнему Хёку.
– Дело в том, что я не вижу, – произнес Хонбин. В салоне стояла необычная тишина, которую никто не смел нарушить. – Эм, после некоторых событий я полностью лишился зрения.
– Как же вам удается танцевать наравне со всеми? – как истинный ведущий продолжил Санхёк.
Хакён знал, что эти вопросы необходимы, что фанатам нужно знать правду, но он не был уверен, что смог бы так прямо расспрашивать о событиях, воспоминания о которые до сих пор пугали.
– Благодаря теням, – улыбнулся Хонбин. – Это единственное, что позволяет мне ориентироваться в пространстве. Я видел темные образы, и это давало мне возможность разучивать танец. Ну, и мемберы, конечно помогали очень.
– Какие у вас планы на будущее?
– Успешно закончить расписание и двигаться дальше.
– Вау! Аплодисменты несравненному Хонбину, демону, выбравшемуся из пучин Ада!
Хакён вместе с остальными захлопал, поддерживая Санхёка.
– Теперь мы перейдем к следующему участнику. Оператор, не спите, – Санхёк толкнул Воншика в плечо. – Наш Хонбин, конечно, красивый, но есть и другие участники.
– А? Да, – Воншик быстро справился со своей растерянностью, переводя камеру на Джехвана.
– Кен-хён, расскажите нам о своих впечатлениях по поводу песни, – направил импровизированный микрофон в сторону вокалиста.
Хакён заметил, как Воншик за камерой протянул руку и сжал ладонь Хонбина, на лице которого застыла приклеенная улыбка. Хонбин будто бы с облегчением выдохнул и крепче стиснул пальцы парня. И это говорило об их отношениях лучше всяких слов. Хакён был рад за них обоих.
– Песня замечательная, – развернувшись на сиденье, ответил Джехван. – Она была написана совместными усилиями Рави и Лео – хёна. И музыка, и слова песни поразят всех до глубины души. Когда я впервые ее услышал, у меня мурашки побежали по коже.
– О, да. Точно! – поддержал его Санхёк.
– Это нечто. Всем обязательно понравится. В ней есть и лирика, от которой появляются слезы на глазах, и взрывные, энергичные басы. Эм… это вроде мистики, ужасов и романтики в одном флаконе, – выдал Джехван.
– О чем эта песня?
Джехван задумался, но довольно скоро ответил.
– О любви.
– В какой строчке там о любви поется? – засмеялся Санхёк. Хакён был согласен с обоими – в песне не было и строчки о любви, но при этом мелодия была наполнена бьющей через край надеждой на любовь.
– О весне? О разлуке? О свете? – шутливо стал предлагать варианты Джехван.
– Ты хоть текст видел? – захохотал на заднем фоне Воншик.
– Только свою часть, – улыбнулся Джехван, возвращая легкую атмосферу записи. Это он умел. Делать из серьезного шутливое и веселое, разряжая витающее в салоне мрачное и гнетущее ощущение от разговора на больную тему.
– Что ты хочешь сказать своим фанатам?
– Мои детки-старлайты, поддержите нас на выступлении. Мы будем очень стараться. Я люблю вас, – изображая двумя руками сердце, продолжил улыбаться Джехван.
– И следующий наш участник – трам-пам-пам – молчаливый Лео! – Санхёку пришлось выкрутиться вперед.
– Мне неудобно так снимать, – пожаловался Воншик.
– Давай камеру, – пришел на помощь Хакён, протянув руку вперед. – Я готов.
– Итак, Лео-хён. Что вы думаете о своей песне?
Тэгун сначала посмотрел на Санхёка, затем перевел взгляд на камеру.
– Она достойная.
Все ждали продолжения, но его не последовало.
– И все? – намекая на то, что этого мало, Санхёк снова сунул микрофон вокалисту.
– Да, – Тэгун своим привычным взглядом посмотрел на макнэ, обещая ему скорую смерть.
– О чем вы думали, когда писали песню? – продолжил мучить Санхёк.
Тэгун повернул голову в сторону камеры, но смотрел не в объектив, а на Хакёна. По спине пробежал заряд тока.
– О группе, – отвернувшись от Хакёна, Тэгун снова посмотрел в сторону макнэ.
– Вам не кажется, что композиция чересчур мрачновата?
Тэгун мотнул головой.
– Ходят слухи, что вы долго не хотели принимать участие в группе после перерыва. Вы не хотели возвращаться? Думали начать сольную карьеру?
Тэгун фыркнул.
– Нет. Мой голос…
Парень замолчал. Хакён уже хотел выключить камеру, забеспокоившись о состоянии вокалиста, но Тэгун совладал с собой.
– У меня были проблемы с голосом. Мне жаль, что не удалось вернуть прежнее звучание, – виновато произнес он в камеру своим поклонникам.
– Сейчас ваш голос звучит намного сексуальнее, я бы сказал, – поддержал его Санхёк. – Вы начали с кем-то встречаться?
Хакён строго взглянул на разбушевавшегося макнэ. Что за вопросы?!
– Кто этот человек? Мы его знаем? – продолжил издеваться Санхёк. – В припеве есть слова «окутанный твоей властью» – это намек на рабские отношения?
– Передача вдруг переходит в рейтинг 19+, – засмеялся Джехван, а следом за ним и Воншик с Хонбином.
Тэгун ударил макнэ подушкой.
– Ладно-ладно, – капитулировал Санхёк. – Мне еще обратно в общежитие возвращаться. Кен-хён, возьми камеру, мне надо взять интервью у лидера.
– Что-то это меня уже пугает, – передавая камеру, засмеялся Хакён. – Вы уверены, что он из нашей группы?
– Из вашей– вашей, – Санхёк хитро потер ладони, состроив рожицу маленького чертенка. В салоне снова взрыв хохота. – Если бы вам довелось спеть дуэтом с мембером, с кем бы вы это сделали?
– С Хёки, – улыбаясь в камеру, ответил Хакён.
– Почему?
– Потому что хочу, чтобы он был рядом, – шутливо бросил Хакён, расслабившись от легких вопросов.
– Слышал, вы не можете выкладываться на тренировках в полную силу, поэтому заставляли остальных пахать вдвое больше.
– Откуда у вас такие сведения? – хохотнул Хакён. – Ваш источник лжет.
– Мой источник говорит, что вы не смогли на полную выкладываться на тренировках из-за травмы ноги. Как вы получили эту травму? – резкий, прямой вопрос, от которого улыбка сходит на «нет».
– Эй, не слишком ли ты разошелся, – одернул макнэ Джехван.
Хакён молча смотрел на Санхёка, вдруг отчетливо понимая намерения мальчишки, который вытянул на поверхность их общую проблему.
– Когда-то нам все равно придется рассказать о том, что произошло, – без прежнего веселья произнес Санхёк.
– Не сейчас, хорошо? – натягивая на лицо улыбку, произнес Хакён. Он видел, что и мальчишке не по себе от перспективы говорить о прошлом. А ведь тогда он был рядом, видел, как избивали его лидера. Хакёну было одновременно и стыдно за себя, и жалко мальчишку, которого заставили смотреть на все это.
– Никто не будет вас заставлять говорить, если вы не хотите, – произнес Хакён, заметив, что все впали в тревожное уныние. – Думаю, фанаты имеют право знать, что произошло на самом деле год назад. Но если кто-то из вас не готов говорить, не нужно себя мучить, хорошо?
Почти все согласно закивали. Только Тэгун по-прежнему не сводил с него глаз.
– Мы приехали, – сообщил менеджер, остановившись напротив красивого, старого особняка.
– Все готовы? – возвращая прежнюю бодрость и энергичность, Хакён заставил всех прокричать их приветствие. – Файтинг!!!
Все стали выбираться из машины.
– Вау, тут так красиво! – всматриваясь в сад с голыми деревьями и опавшей листвой, который зачаровывал своей красотой, Хакён достал телефон и стал делать снимки.
– Прямо как в средневековьях, – Санхёк тоже начал фотографировать. – О, смотрите, там есть даже кованые ворота, как в фильмах про вампиров!
– А, тут так холодно! – плотнее закутываясь в куртку, пожаловался Хонбин.
Воншик обнял его со спины, закрывая от ветра.
Хакён с улыбкой смотрел на этих двоих и внезапно почувствовал тяжесть куртки на плечах.
– Оденься, – с не читаемым выражением лица бросил Тэгун и направился вперед по тропинке к дому.
Хакён подбежал к нему, почти запрыгивая на парня. Ничего личного. Он и раньше так издевался над мемберами, но сейчас хотелось большего. Прижаться теснее, ближе, не отпускать. Тэгун раньше не позволял подобных вольностей, но сегодня подхватил его за ноги, позволяя кататься на своей спине. Хакён издал победный клич.
Сзади него смеялись парни, но Хакён не обращал на них внимания, обхватив Тэгуна за шею.
– Они догадываются, кажется, о нас с тобой, – тихо произнес Хакён.
– Знаю, – согласился Тэгун.
– Тебя это не напрягает?
– Нет. Это их не касается.
Хакён улыбался. Он был рад, что Тэгуна не пугает перспектива того, что мемберы узнают об их настоящих отношениях. Однако, раскрываться специально Хакён не хотел. Он не думал, что ребята отвернуться после такой новости, но все равно боялся, что они не поймут. Особенно после того, как на заявление любви Хонбина он отреагировал так резко и грубо.
– Я соскучился, – тихо шепнул Хакён на ухо парня, коротко поцеловав в шею.
– Не провоцируй, – быстро сбросил его Тэгун перед самым входом в особняк. – Я не железный.
Хакён хотел провоцировать, он хотел Тэгуна прямо здесь и сейчас. Спрятаться в одной из комнат особняка и заняться любовью. У них уже давно не было секса и сейчас желание накрыло в самый неподходящий момент.
– Нет, – категорично мотнул Тэгун головой, обо всем догадавшись по его взгляду.
Наверное, Хакён все же продолжил бы его соблазнять, но, войдя в особняк, они попали в водоворот подготовки съемки. Десяток людей носились по просторному холлу, из одного помещения в другое, готовилась аппаратура, свет, устанавливали рельсы для камер. Но больше чем эта суета, Хакёна напрягли сумерки помещения, холодная синяя и зеленая подсветка потолка создавали странную, пугающую иллюзию пребывания в потустороннем мире. Хакён замер, как вкопанный.
– Что происходит? – остановился за спиной Джехван. – Разве мы не в саду снимаем?
– По сценарию в саду, – не понимая, почему съемочная команда готовится здесь, Хакён стал взглядом искать режиссера. – Ждите тут, я сейчас узнаю.
– Тише, тише, я тут.
– Хакён!
Хакён не успел отойти от входа, услышав голос Воншика. Развернувшись, он увидел как Хонбин, чуть ли не трясясь, вцепился в рукав Воншика.
– Что такое? – метнулся Хакён к ним.
– Темно, – бледнея, прошептал Хонбин. – Слишком темно… я не смогу, черт, я не смогу тут ничего сделать. Слишком темно…
– Успокойся. Я сейчас все решу, – стараясь унять его панику, Хакён погладил его по напряженным пальцам. – Выведите пока его на улицу, – бросил он Воншику. – Если ему станет хуже, найдите тут врача.
Воншик, казалось, был напуган не меньше самого Хонбина. Да не только он, все ребята выглядели растеряно из-за состояния Хонбина.
– Идём. На улице ему будет легче, – взял ситуацию в свои руки Тэгун.
Хакён, положившись на вокалиста, направился на поиски режиссера. Он обежал почти весь зал, уже игнорируя приветствия людей из стафа. Увидев стул с именным тегом режиссера, Хакён подбежал к мужчине, который обсуждал что-то в кругу коллег.
