Текст книги "Depend on me (СИ)"
Автор книги: Леди Катрина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 18 страниц)
Немного успокоившись от мысли, что мемберы все же приняли бы ситуацию, Хакён невольно остановился и поднял глаза к небу. Как быть с Хонбином и его чувствами? Как поговорить с парнем? Как объяснить, в какую глупую ситуацию он ставит его, Хакёна, своего лидера?
Ответов не было. Пока все сказанное журналистом с трудом укладывалось в голове. Но решать все в одиночку было неправильно. Под угрозой находилось и будущее ребят, поэтому они имели право знать. Смирившись с тем фактом, что со всеми придется поговорить, Хакён направился в гостиницу.
Он ужасно замерз, пока гулял, и понял это, только оказавшись в гостиничном номере.
Тэгун спал, но проснулся сразу, как только Хакён вошел. Сонно моргая, он приподнялся в постели.
– Где ты был? – зевая, спросил Тэгун.
– Гулял, – присаживаясь на край своей кровати, Хакён не спешил снимать куртку. – Надо было подумать.
– О чем вы говорили с Сонтеком?
– У тебя есть дети? – прямо спросил Хакён, развернувшись к другу.
– Что? – Тэгун ошарашено смотрел на него в ответ. – Какие дети?
– Твои, – вздохнул Хакён.
Он очень надеялся, что журналист все выдумывал, и у него на самом деле нет никакого компромата на ребят. Но, что, если есть? Что, если Хонбин не единственный, кто скрывал от него правду? Наличие у Тэгуна ребенка, конечно, звучит бредово, но и новость о влюбленности Хонбина тоже была не лучше.
– Тебе что-то сказали? – спросонья ничего не понимал Тэгун. Он не принимал слова всерьез, думая, что это какая-то шутка. Это и было похоже на шутку, розыгрыш, глупый и совсем не смешной.
– Надо собирать ребят. У нас ЧП. Ты пока собери всех у нас, а мне нужно поговорить с менеджером, – поднялся на ноги Хакён. – Кажется, Ким Сонтек решил уничтожить нашу группу.
Оставив ошарашенного Тэгуна, Хакён направился в номер менеджера. Приняли его без всякой радости. Хакён коротко обрисовал ситуацию, не говоря только о диктофонной записи, ограничившись лишь «у него есть компромат на участника». Менеджер после этих слов проснулся вмиг, и Хакён тогда вывалил на него еще дозу информации о требовании журналиста. Говорить о таком было неловко, но выбора не оставалось. Справиться с журналистом в одиночку не представлялось возможным. У менеджера были хорошие связи в разных кругах, и он не раз помогал выпутываться из разных передряг, поэтому Хакён надеялся, что и сейчас Сон Ван поможет.
Ругаясь и причитая о том, что ему досталась такая группа неудачников, мужчина все же успокоился. Хакён предложил на время, пока они будут искать варианты борьбы с журналистом, следовать правилам шантажиста. Менеджер согласился, здраво рассудив, что нужно тянуть время и делать вид, что они согласны на все условия.
Разработав хоть приблизительный план действия, Хакён вернул в свой номер. Тэгун к тому времени собрал всех ребят, которые сонно развалились по всей комнате. Хонбин с ногами забрался в кресло все в той же ветровке и джинсах. Смотреть на него было неловко, поэтому Хакён сразу отвел глаза.
– Ну, что, дети мои, выкладывайте, – сразу начал Хакён, сев на свободный стул. Все смотрели на него с непониманием.
– Что? – хриплым ото сна голосом спросил Санхёк.
– Все, что вы от меня скрываете, – жестко произнес Хакён. – Выкладывайте все свои грехи, пока дело не зашло далеко.
– Ты такой серьезный, – хохотнул Воншик, сидя на кровати рядом с Тэгуном. Хакён и бровью не повел. Уже не до шуток. – Что случилось? – заволновался рэпер.
– Нам стал угрожать некий Ким Сонтек. Надеюсь, все слышали о нем? – произнес Хакён, внимательно следя за реакцией каждого, всей душой надеясь на то, что никто из ребят больше не подставлялся.
Парни выглядели озадаченными, вмиг легкая и небрежная атмосфера стала серьезной и мрачной. Имя журналиста было знакомо всем.
Хакён боковым зрением видел, как испуганно вскинул голову Хонбин, но не оборачивался. Не сейчас. Разговаривать с Хонбином он пока не мог.
– Я с ним виделся недавно. У него есть какой-то компромат на одного или нескольких участников группы, – туманно пояснил Хакён. Рассказывать о Хонбине он не стал, во всяком случае – это не его тайна и, если Хонбин захочет, он сам расскажет все ребятам, а если нет – судить Хакён не будет.
– На какого? – напряженный голос макнэ внушал подозрения.
– Это вы мне скажите, – сурово произнес Хакён, оглядывая каждого цепким взглядом. – Санхёк, что я не знаю? – заметив, что макнэ отводит глаза, Хакён решил насесть на него.
– Я... – неловко начал Санхёк и засмущался. На щеках появился румянец.
– Он встречается с девушкой, – выдал Джехван.
– Да, – признался Санхёк с виноватым выражением лица.
– Кто она? – устало вздохнул Хакён. Девушка – это, конечно, не очень хорошо, но лучше, чем история с Хонбином. Хёк молчал, явно не собираясь сдавать свою пассию. – Только не говори, что это Юджин из GFriend, – умоляюще произнес Хакён.
Он несколько раз видел этих двоих во время различных церемоний, и ему уже тогда показалось, что эти двое не просто коллеги. Надо было довериться своей интуиции. По молчанию со стороны ребят, Хакён понял, что их макнэ встречается как раз таки с Юджин.
– Хорошо, – потерев переносицу, сдался Хакён. – Постарайся в ближайшие недели с ней не связываться. Сонтек следит за каждым нашим шагом, поэтому, это касается всех, будьте осторожны. Санхёк, вас могли видеть вместе?
– Нет, – замотал макнэ головой. – Точно. Мы очень осторожны и, если где-то появляемся, то рядом всегда кто-то есть.
И на том спасибо.
– С одним все ясно. У кого еще грех на шее? – обвел Хакён взглядом остальных, избегая Хонбина. – Лучше будет, если я узнаю это сейчас и смогу подготовиться, а не буду застигнут врасплох, когда в СМИ появятся сенсационные известия.
Хакён дал еще немного времени своим мемберам на раздумья, но больше никто не признавался.
– Ему что-то нужно от нас? – осторожно спросил Воншик.
– Я слышал, Сонтек всегда что-то хочет. Ему нужны деньги? – размышляя, поинтересовался Джехван.
– Нет, – покачал Хакён головой. Вот и подошла самая тяжелая часть, которую непросто будет объяснить ребятам. – Он отдаст нам компромат, если мы с Хонбином, – Хакён нервно сглотнул и продолжил. – Если мы с Хонбином сыграем качественный броманс.
– Чего? – недоверчиво хмыкнул Воншик. – Что это значит?
– Что мы должны будем сыграть «отношения», – Хакён изобразил кавычки, по-прежнему не смотря в сторону Хонбина. – На публике. И заняться этим должны на ближайшем концерте.
В комнате повисла тишина.
Молчание затягивалось.
– А если он не отдаст компромат? – спросил Тэгун.
– Не думаю, что он отдаст его. Нам нужно просто потянуть время, чтобы придумать план, – произнес Хакён.
– Но вам же будет несложно сыграть, верно? – осторожно задал вопрос Санхёк.
Хакёну не было бы сложно, если бы он не знал правды. Если все не было бы так по-настоящему. Хакён впервые за все время посмотрел на Хонбина – тот сидел бледнее полотна, как застывшая статуя. Напуганный, растерянный. С торчащей челкой из-под капюшона.
– Думаю, мы справимся, – произнес Хакён. – Эти игры не должны навредить группе, и если хорошо все продумать, то они наоборот могут стать подарком для фанатов. Завтра у нас концерт в Осаке, поэтому нам надо подготовиться. Надо внести небольшие изменения в концертную программу. Мы с Хонбином найдем помещение для тренировки, попробуем внести изменения в наш совместный танцевальный номер. Остальные пока займитесь своим делами. Только с этого дня я должен знать, где и с кем вы проводите свое свободное время. Это не моя прихоть, а вопрос безопасности. А теперь валите из нашего с Тэгуном номера.
Парни стали расходиться. Тэгун тоже ушел, сказав, что хочет позавтракать внизу. Кажется, он понимал гораздо больше, чем показывал, раз оставил их с Хонбином наедине.
– Неважно выглядишь, – озвучил Хакён очевидный факт, поднимаясь со своего места. – Тебе бы выспаться, но у нас нет времени. Надо отрепетировать номер. Иди, позавтракай, встретимся внизу, – бросил он, подходя к своей сумке.
– Компромат на меня, – произнес Хонбин.
– Я знаю, – не оборачиваясь, признался Хакён. – Когда у тебя появились неприятности, ты должен был рассказать все мне.
Получилось обвинительно, не так, как Хакён хотел, но исправлять что-то было глупо. Он по-прежнему не знал, как вести себя наедине с ним.
– Я не хотел втягивать тебя в это, – тихо сказал Хонбин. Его голос звучал так тускло и безжизненно, что становилось отвратительно от самого себя. Хакён почувствовал себя виноватым, хотя и не понимал, где тут его вина.
– Сейчас дело не во мне, и не в тебе. На кону стоит будущее группы, которое мы должны защитить, – обернувшись, Хакён поднял глаза на парня. Хонбин стоял на ногах возле кресла, слишком бледный, похожий на призрака, на тень того яркого и солнечного мальчика, которым он был раньше, которого с легкостью можно было потрепать по голове. И от этого становилось еще обиднее. Словно Хонбин предал их всех этой своей неправильной любовью.
– Я все понял, – прикусив губу, произнес Ли. – Мне жаль, что я доставил столько проблем, – отступая к двери, добавил он.
Хакён обессилено рухнул на кровать, пряча лицо в ладонях, когда Хонбин вышел из номера. Нельзя сейчас раскисать, нельзя.
Собрав всю волю в кулак, Хакён поднялся, принял душ, переоделся и, приведя себя в относительный порядок, позвонил менеджеру. Комната для практик нашлась практически сразу. Гостиница любезно предоставила свой свободный конференц-зал, который расчистили от столов и стульев. Зеркал не было, поэтому Хакён взял с собой видеокамеру.
Хонбин ждал его в холле. Все в том же виде, с капюшоном на голове и черных солнцезащитных очках, чтобы никто из фанатов случайно не сфотографировал его в таком измученном виде. Хакён рассказал ему о предоставленном им для тренировок конференц-зале, и они вместе направились на тренировку под сопровождением сотрудницы гостиницы.
Когда их оставили одних, неловкость стала еще более ощутимой.
– У меня на телефоне записана наша песня, придется довольствоваться этим. Начнем с основной части, – отыскав в телефоне нужную запись, Хакён включил ее на повтор и вышел в центр импровизированной сцены.
Хонбин вынужденно присоединился.
Оточенные и доведенные до автоматизма движения сейчас позволяли сосредоточиться на других мыслях – как сделать их танец более … запоминающимся, в нужной степени эротичным и откровенным. Они двигались параллельно, практически никак не соприкасаясь и, несмотря на то, что танец смотрелся ярко и красиво, особенно при участии девушек, он точно не дотягивал до нужного градуса.
Трек почти подошел к концу, но Хакён так и не придумал, что и куда можно вклинить. Нужно было подойти ближе друг к другу, но как?
– Подойди ближе, – потребовал Хакён, когда они уже по второму кругу гоняли одно и то же.
Хонбин сделал шаг в его сторону. При любых других обстоятельствах Хакён бы, дурачась, с легкостью создал нужный танец, но сейчас каждое движение в сторону Хонбина давалось с трудом, словно по острому лезвию. С опаской, боязливо.
Неловкость.
Это слово большими буквами проходило через всю их тренировку. Оно горело неоновыми огнями, мигало ярче и ярче. Хакён пытался что-то сделать, притягивал Хонбина к себе, обходил его стороной, касался, но и без записи понимал, что выходит ужасно. Во-первых, Хонбин замирал неживой куклой без всяких эмоций. Во-вторых, Хакён замечал со своей стороны напряженность, которой быть не должно. Это злило, раздражало. Бессмысленные попытки сделать из танца хоть что-то терпели полный крах, выматывали хуже многочасовых тренировок главного танца. По спине стекали капельки пота от напряжения. Хонбин молчал, делал все, что предлагал Хакён, пытался подстроиться, но близость действовала на него, как ядовитый парализующий дым.
– Попробуем так, – Хакён в который раз вышел из нижней позиции, подошел к Хонбину, зашел за спину тяжело дышащего парня и сделал коронные объятия любой дорамы. Притянул Хонбина одной рукой к себе. Две секунды. Бешено колотящиеся сердца.Сбившееся дыхание. Хакён насильно заставлял себя стоять вот так, но в памяти, словно набатом, пьяный голос продолжал стучать «люблю тебя». Неправильно. Неправильно.
Злясь на себя за это трусливое желание оттолкнуть, отбежать в сторону, Хакён стоял на месте. Но не выдержал Хонбин – он резко вырвался из его фальшивых объятий, оттолкнул.
– Дай мне две минуты передохнуть, – севшим голосом попросил он и вылетел из зала.
Выругавшись себе под нос, Хакён пнул воздух под ногами. Ничего не выйдет.
– Привет. Как тренировка? – вошел в зал Воншик. – Вы поругались? – протягивая бутылку воды, спросил он.
– Нам просто нужно было передохнуть, – уклончиво ответил Хакён, беря камеру в руки и нажимая на просмотр записи. Воншик тоже заинтересовано взглянул на экран. А посмотреть там было на что – полное, безоговорочное фиаско. Все варианты концовок выглядели отвратительно и плоско, безжизненно. А уж последние кадры, с этим объятьем со спины, напоминали сцену маньяк и его жертва. Отсутствующий взгляд Хонбина прибавлял колоритности.
– В каком месте ЭТО броманс? – удивился Воншик.
– Не знаю, – закрыв запись, раздраженно ответил Хакён. Он отложил камеру на стол. – Не идет. Все не то.
– Может, стоит попробовать… теснее взаимодействовать? – предложил Воншик. Легко ему говорить, это же не ему почти признались в любви. – К примеру, вот так, – развернув его к себе, Воншик положил ладонь на шею. И это не казалось чем-то неправильным. С Воншиком было легко. Решив этим воспользоваться, Хакён испробовал на нем несколько приемов, выбрав максимально удачный. Если взяться за дело с профессионализмом опытного хореографа, а Хакён считал себя достаточно опытным в плане постановки танцев, то должно получиться неплохо.
– Ты мне сейчас волосы выдернешь, – засмеялся Воншик, когда Хакён снова попробовал сделать нечто такое. С комплекцией и прической рэпера смотрелось не очень, но, если на его место поставить Хонбина, то разница в росте и цвете волос должна была смотреться более эффектно.
– Не ной, сам пришел помочь, – отмахнулся Хакён. Настроение улучшилось, благодаря вернувшейся уверенности в своих силах. – Если я вот так возьму его за волосы и оттяну голову назад, будет смотреться хорошо?
– Попробуй потом руку опустить вниз, словно хищник отпускает свою добычу, – предложил Воншик. Найти общий язык в танце с ним всегда было на удивление просто. Казалось, они понимали друг друга с полуслова.
– М. Да, точно, – согласился Хакён. – А потом наклониться ближе, – продолжал он фантазировать, отдаваясь во власть музыки и танца. Оценивая все только с профессиональной точки зрения.
Воншик засмеялся, когда Хакён объяснил все наглядно. Не засмеяться в ответ было невозможно. И в этот момент в зал вошел Хонбин. Он остановился в дверях.
– О. Хонбин. Мы тут уже почти ваш танец закончили. Должно получиться круто, – воодушевленно произнес Воншик. – Повторите сами, я посмотрю со стороны.
– Нет, уйди. Не отвлекай. Позже придешь посмотреть, – выпроводил Хакён помощника. Им с Хонбином и без посторонних неловко. – Продолжим? – повернулся он к застывшему парню.
Хакён напомнил себе, что он старше, он профессионал и он лидер группы.
– Ты стоишь на своем месте, а я медленно приближаюсь к тебе, – объясняя и наглядно показывая, Хакён сделал несколько шагов навстречу.
– Что делать мне? – спросил Хонбин.
– Ничего. Просто стой. Опусти глаза, будто подчиняешься, – произнес Хакён, смотря на то, как Хонбин медленно опускает ресницы. Его внешний вид идеально подходил сценке – обреченность, капитуляция полная и безоговорочная. И это смотрелось, действительно, красиво.
Порадовавшись, что хоть что-то сегодня им удалось, Хакён занес руку, схватив Хонбина за волосы, несильно, слегка. Но между ними снова прошел электрический заряд. Это чувство покорности и подчиненности неожиданно стало таким сладким, приятным. Острота ощущения усиливалась от мысли, что перед ним не девушка, а парень, парень, который, может быть, даже сильнее физически, но сейчас отдается в его власть, в его плен, безропотно, доверяя до самого конца. Дышит урывками, через раз, но глаз не поднимает. Пушистые ресницы притягивали внимание.
Ситуация глупая, неправильная, но Хакён продолжил – оттянул голову назад, открывая красивую линию шеи. Хонбин нервно сглотнул, и это выглядело чертовски эротично, притягательно до жути, так, что хотелось закричать от неправильности. Хакён скользнул взглядом по красивому лицу, полуоткрытым губам, линиям скул. Он одновременно ненавидел этого парня за проблемы, за его чувства, за ложь, но в то же время восхищался, потому что невозможно не восхищаться, когда рядом стоит такое совершенное, идеальное, прекрасное создание природы.
Хакён медленно разжал кулак, опустил руку на плечо Хонбина, скользнул ладонью вниз, задевая парня едва-едва. Напряжение чувствуется кожей, оно бьет разрядом, посылая импульсы тока вдоль позвоночника. Хонбин рвано выдыхает, когда Хакён делает еще один маленький шаг, оказываясь почти вплотную к нему. От близости мозг сходит с ума, посылая сигналы sos, но Хакён завершает то, что планировал. Наклоняет голову ниже, останавливаясь в сантиметрах десяти от лица Хонбина. Ощущение власти и собственного превосходства заполняет грудь пугающим, незнакомым чувством, которое разливается по всему телу приятной волной.
Все выходит из-под контроля, когда Хакён замечает мокрую дорожку, стекающую по щеке парня. Хонбин не двигается с места, глаза закрыты, и, кажется, что он даже не дышит. И только тогда осознание того, насколько чудовищна ситуация между ними, накрывает с головой.
Хакён не знал, что делать, больше всего он не хотел причинять этому мальчику боль, но причинял. Одним фактом своего существования, этим танцем, который выворачивал их обоих наизнанку, обнажая все чувства Хонбина до оголенных нервов.
– Прости, – отступая от парня, Хакён чувствовал себя отвратительнее некуда. Как они будут работать вместе теперь, когда исполнить танец уже проблема? Как они будут вместе выступать на одной сцене без прежней легкости?
Почему все испортилось в одно мгновение?
====== Теперь ты зависишь от меня ======
Концерт в Осаке прошел без проблем. Фанаты принимали на «ура», а уж совместное выступление с Хонбином и вовсе взорвало зал. Хакён во время всего концерта изредка поглядывал в сторону парня, следя за его состоянием, но Хонбин профессионально выполнил все номера. Словно и не было последних суток, за которые все так переменилось. После концерта Джехван сразу поехал в аэропорт, а остальным пришлось сниматься в передаче для японского музыкального канала. Все шло по сценарию, вполне типичные вопросы и такие же типичные ответы. Хонбин был молчалив, зато ситуацию спасал Санхёк, который отлично справлялся с развлекательной частью, постоянно шутил, болтал без умолка, вспоминал какие-то старые веселые истории из жизни. Хакён с гордостью смотрел на макнэ, совсем забыв про тайную миссию. Хонбин же не предпринимал никаких попыток приблизиться, и, наверное, они бы всю передачу так и сидели по разным краям, если бы ни очередной конкурс, который разбил всех на пары. Поедание папперо всегда немного напрягало, но сейчас это приводило в панику.
Запись продолжалась. Отделаться от конкурса не получилось.
Хакён, не переставая улыбаться на камеру, взял шоколадную трубочку и сам подошел к Хонбину. Мемберы одобрительно загудели, создавая атмосферу. Они должны сделать шоу. Хакён все понимал, но сейчас хотелось каждому открутить голову.
– Хонбин, кажется, покраснел! – весело озвучил ведущий. – Как думаешь, Эн, вы сможете победить Рави и Хёка?
– Конечно, – бросил Хакён, стараясь выглядеть как можно естественнее. – Приз будет наш!
Наигранная веселость разбилась в прах, стоило подойти ближе к Хонбину. Снова этот потерянный, отсутствующий взгляд. Хакён, занервничав, положил один кончик шоколадной трубочки в рот и сделал последний шаг, разделяющий их. Хонбин нерешительно замер на месте. Стало как-то слишком тихо, хотя в ушах шумело от слишком громкого сердцебиения, все от нервов, напряжения и глупой ситуации, на которую невозможно реагировать правильно.
Они должны сделать шоу.
Он профессионал. Они оба профессионалы.
Хакён повторял это себе снова и снова, пока ждал реакции Хонбина. Но не дождался, тот просто смотрел в ответ, не облегчая положения. Хакён сделал и второй шаг сам – обхватил Хонбина за шею и резко дернул на себя. Наверное, это было слишком грубо и неожиданно, потому что Хонбин внезапно уперся ладонями ему в грудь, словно намереваясь оттолкнуть. Взгляд «глаза в глаза» выбивал почву из-под ног, потому что смотреть в лицо Хонбина, видеть в его зрачках свое отражение, видеть его сомнения, его нерешительность, его страдания… все это было слишком. Слишком сильно.
Хонбин обхватил второй кончик шоколадной трубочки. Где-то за спиной раздался свист мемберов, но звуки, как из другой реальности. Медленное приближение, не отрывая взгляда. Все снова стихло. Хакён провел пальцами по шее Хонбина, интуитивно желая приободрить, но получил другой эффект. Хонбин вскинул злой взгляд, обхватил его лицо двумя руками и за пару секунд чуть не проглотил папперо целиком. Хакён ошарашенный действиями парня не успел никак отреагировать и через мгновение губы Хонбина уже касались его. От мимолетного касания мозг разносит как от динамита. Но Хонбин не отпускает его, медленно, жестко скользит языком в приоткрытый от удивления рот, обхватывая нижнюю губу. Это уже не просто случайное касание губ, это поцелуй. Отчаянный, безнадежный, с горьким привкусом собственного бессилия.
Хакён ошарашено отталкивает Хонбина. На студии воцаряется нехорошая тишина. Все, начиная от мемберов и заканчивая стаффом, смотрели на них шокированным взглядом. С минуту все потерянно переглядывались, но потом ведущий взял себя в руки.
– Чего только на прямой трансляции не увидишь, – как-то нервно засмеялся ведущий, заглядывая в свой сценарий. – Это был горячий поединок папперо от VIXX!
– Да, нам с Хёком до такого далеко, – очнувшись, Воншик попытался спасти ситуацию. Санхёк нервно прыснул.
– А теперь давайте поговорим о вашем последнем альбоме….
Хакён не знал, как ему удалось досидеть до конца записи. Он находился в тумане, закипая от подставы Хонбина. На место шоку пришла злость. Хонбин не имел право так поступать. Это же прямой эфир, черт возьми!
До конца передачи они с Хонбином не произнесли ни слово, Хакён со своей стороны не мог понять ни одного слова ведущего. Оставшиеся полчаса тащили на себе Воншик и Санхёк. Пришлось даже Тэгуну подключиться, а не молча отсиживаться. Как он справился, Хакён не представлял, он просто слышал голос Тэгуна рядом, но слов его не разбирал. Все его мысли теперь занимал Хонбин и злость к этому парню.
Когда передача подошла к концу, Хакён на автомате показывал знак «V» и произносил « С вами были VIXX». Он бы и этого не сделал, но представление группы уже вошло в такую закоренелую привычку, что слова сходили на автомате. После окончания записи первым студию покинул Хонбин. Хакён направился следом. Его колотило от злости. Вместо того чтобы решать проблемы, этот идиот создавал новые, втягивая его еще сильнее.
Хакён догнал Хонбина уже в коридоре, где располагались гримерные и комнаты отдыха. Он был так зол на парня, что вместо слов просто ударил его.
– Ты… совсем с ума сошел, придурок?! – сорвавшись на крик, Хакён снова ударил несопротивляющегося парня. – Ты что творишь, хоть понимаешь?
Подбежали мемберы, разнимая их, и оттаскивая друг от друга.
– Ну, давай, ударь еще раз! – взвился Хонбин, вырываясь из рук Воншика. – Тебе же этого хочется, так вперед! Только не надо всего этого, – неопределенно развел он руками в сторону. – Не нужна мне твоя жалость, подавись ей, ублюдок!
– Эй, Хонбин, хватит, – попытался его успокоить Санхёк, но Хонбин только отмахнулся, прожигая злым взглядом.
Хакён тоже сбросил руки Тэгуна и шагнул вперед.
– Знаешь, что, я пытался быть деликатным с тобой! – распаляясь от необоснованных обвинений, Хакёну хотелось снова ударить парня. – Но вместо того, чтобы попытаться все исправить, ты только делаешь хуже! Если решил идти на дно, то не нужно меня за собой тащить!
– Хакён, успокойся, тут люди, – Тэгун снова схватил его за локоть, не давая приблизиться к Хонбину.
– Деликатным? – ядовито хмыкнул Хонбин. – Ты смотришь на меня, как на фрика теперь, словно у меня третья рука отросла, со своей жалостью, будто я умирающий больной, боишься лишний раз приблизиться…. И это ты называешь деликатным?!
Хакёна злили слова парня, доводили до белого каления.
– Это ты облажался! Ты, Хонбин! – бросил он в лицо мембера. – И не надо теперь делать виноватым меня! Я не просил тебя напиваться и изливать душу первому встречному, – Хакён не хотел говорить этого, но не сдержался, обида рвалась наружу. – Ты мог поговорить с кем угодно… со мной, с Воншиком, с Джехваном… но ты скрыл от нас все, скрыл, что тебя шантажируют, подставляя всю группу! А теперь хочешь сделать виноватым меня?
Хонбин выглядел так, будто ему залепили пощечину. Он отшатнулся назад, в глазах все еще был шторм сильных эмоций, красивое лицо болезненно скривилось.
– Ты прав, – убито произнес Хонбин, отступая на шаг. – Как всегда, во всем прав.
Хакён еще многое бы ему сказал, но парень развернулся и ушел, заставляя всех смотреть ему вслед. Выругавшись себе под нос, Хакён толкнул дверь их комнаты отдыха и вошел внутри. Сбежал.
Снова.
– Что это было? Компромат был на Хонбина? – ошарашено спросил Воншик, войдя следом в комнату.
Хакён был на взводе, поэтому просто кивнул, чтобы не наговорить лишнего. Следом за ребятами в дверь влетел разъяренный менеджер.
– Что это, черт возьми, было? Вы совсем уже с ума сошли?!! – проорал он, едва перешагнув порог. Хакёну нечего было ответить, не было тут никакого оправдания. – Охренели, твою мать? В прямом эфире!!! Тебе это так с рук не сойдет, Хакён, ты меня понял?! У тебя где мозги были? Что за херня была там?
Все ребята молчали, понуро опустив голову. Да и что тут скажешь? Да, Хакён знал, что виноват. Знал. Но разве он целовал? Как он мог вообще узнать, что Хонбин начнет его целовать прямо перед камерами?!
Менеджер кричал и кричал, хватаясь за голову, и будь его воля, он бы сейчас ударил. Хакён видел это, но все равно молчал.
– Теперь из тренировочного зала и шагу не сделаете, поняли?! – разъяренно рявкнул мужчина. – Особенно ты, – ткнул он пальцем в грудь Хакёна. – И забудьте о выходных! А если нам не удастся разрулить эту ситуацию, отвечать будете перед Директором! Собирайте вещи, самолет через два часа.
Хлопнув дверью, менеджер вылетел из комнаты отдыха. Хакён обессилено опустился на ближайший стул. Замечательно. Все просто замечательно.
– Он успокоится, – Воншик положил ладонь на плечо лидера. – Ничего такого страшного не произошло.
– Фанатам понравится, – осторожно улыбнулся Санхёк. – В следующем интервью переведем все в шутку, и люди забудут.
Хакён угукнул, распрямляя плечи. Все смотрели на него и ждали решений. Они имели полное право злиться, учитывая, что к истории с Хонбином не были причастны никаким боком, но пытались поддержать.
– Позвоните Хонбину и сообщите про самолет, – поднимаясь, бросил Хакён.
Сборы прошли быстро. В аэропорту их провожали фанаты с плакатами. Пришлось затолкнуть все свои проблемы и сделать вид, что все в порядке. Солнцезащитные очки немного помогали, скрывая истинные эмоции в глазах. Менеджер был мрачнее тучи, охрана даже не позволила подойти к фанатам ближе, оцепила их. Хакён хотел возмутиться, но натолкнувшись на разъяренное лицо менеджера, промолчал. Попрощавшись с японскими фанатами, они прошли таможенный контроль.
– Где Хонбин? – везя свой чемодан на колесах, спросил Хакён. Он бы предпочел не видеть парня, но обязанности лидера требовали выяснить, где находится один из участников группы.
– Воншик звонил ему. Он сказал, что отправится следующим рейсом, – ответил Тэгун.
– Менеджер в курсе?
– Да.
Так даже лучше.
В самолете Хакён пытался отдохнуть и поспать, но расслабиться так и не удалось. Смотря в окно иллюминатора, он все думал о том, что произошло на передаче, о поцелуе, о скандале с Хонбином позже. Оглядываясь назад, Хакён начинал жалеть о том, что сорвался, наговорил лишнего. Он ведь старше Хонбина и ответственность лежит все равно на нем. Не стоило обвинять парня, но… как он вообще додумался до поцелуя в прямом эфире?!
И как теперь быть дальше? Как все исправить? И как подловить Ким Сонтека и забрать у него запись?
Тэгун рядом тоже не спал, о чем-то думая.
– Ты справишься? – заметив внимание, повернулся Тэгун к лидеру.
– Не хочешь спросить о компромате? Или о том, почему Хонбин так поступил?
– Ты ему нравишься, – простой и лаконичный ответ. Тэгун пожал плечами, словно это давно известный факт, и только он, Хакён, был слеп все время.
– Это он тебе говорил?
– Это и так видно.
– Мне не было видно. Я вообще и подумать о таком не мог. Он столько лет был рядом, а я даже и представить не мог.
– Что будешь делать дальше?
– Не знаю. Наверное, нам надо просто поговорить с ним. Но как ему объяснить, что на его чувства я не смогу ответить? – простонал Хакён, откинув голову назад.
– Он это и так знает. Просто не сторонись его, ему и так тяжело.
Весь оставшийся путь Хакён думал о словах Тэгуна, и план действий начал выстраиваться сам собой. Во-первых, надо было поговорить с Хонбином, раз и навсегда расставить точки в их отношениях. Во-вторых, нужно было выяснить, где Ким Сонтек хранит записи. В-третьих, надо было разобраться с этим чертовым поцелуем в прямом эфире и как-то попытаться объясниться с Директором. Лишать выходных ребят из-за этого было слишком жестоко. Они и так все выкладывались по полной последних два месяца и с новым альбомом, и с продвижением, и с индивидуальными расписаниями. Поэтому Хакён планировал любой ценной отбить им право на выходные.
Самолет приземлился в аэропорту Сеула ровно по расписанию. Хакён поправил челку, укладку, снова нацепил на глаза солнцезащитные очки, намазал губы бальзамом и направился к проходу. Воншик и Санхёк сидели в начале салона вместе с менеджером, поэтому вышли первыми. Стафф засуетился вокруг них.
– Далеко не расходитесь. Пройдете таможню и быстро на выход, ясно? – подошел к ним мужчина из охраны.
– Что случилось? – поинтересовался Хакён.
– В аэропорту слишком много репортеров.
И почему они все так быстро разнюхали? Наверняка по поводу поцелуя все слетелись, как стервятники за добычей. Стандартные процедуры досмотра длились недолго, за время бесконечных перелетов все настолько привыкли к аэропортам, что ощущали себя здесь, как дома. Но в этот раз что-то пошло не так. Воншик первым прошел досмотр и ждал остальных. Следом за ним шел Санхёк. И с этого момента начался полнейший бред. Таможенники нашли в сумке макнэ небольшой пакетик белого порошка. Санхёк растеряно смотрел на пакет в руках девушки, словно не понимал, как он там оказался.
