Текст книги "Depend on me (СИ)"

Автор книги: Леди Катрина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 18 страниц)

– Хорошо, что нам удалось вырваться на природу, да? – закинув ногу на ногу, Хакён взглянул на спортивную площадку, где Санхёк играл против Джехвана и Воншика. Макнэ громко смеялся, дурача своих хёнов.

– Да, – согласно кивнул Тэгун. – Тут тихо.

– И никаких папараций, – улыбнулся Хакён.

– Кроме одного, – хмыкнул Тэгун, бросив взгляд на пыльную тропинку рядом с высокой травой, где Хонбин продолжал что-то непрерывно снимать на камеру.

– Ему надо было в фотографы идти, – покачал Хакён головой. – Хонбин, там ямы, ты осторожнее! – крикнул он в сторону младшего.

– Да, мамочка! – фыркнул парень, показав язык.

Паршивец!

Хакён, не вставая со стула, кинул в него пустую бутылку из-под минералки. «Снаряд», конечно, не долетел.

– Мазила! – засмеялся Хонбин и снова повернулся к своей травке.

– Вот же засранец, – улыбнулся Хакён. Злиться сегодня не получалось. Слишком хороший день. Первый выходной, который они решили провести вместе после окончания промоушена.

– Подай тарелку, – попросил Тэгун. На нем сегодня была лишь белая майка да простые спортивные штаны. Если бы фанаты увидели его в таком виде, то сошли бы с ума. Накаченные бицепсы, отсутствие макияжа и застеганных под самое горло рубашек делали его, странным образом, потрясающе сексуальным.

Хакёну пришлось подняться со своего насиженного место и принести повару тарелки.

– Детки, скоро будет все готово! – крикнул он в сторону баскетбольной площадки, откуда доносился веселый смех Джехвана и визг Санхёка, которого Воншик уже поливал водой со шланга.

– Хён, спаси меня! – пытался Санхёк убежать от парней.

Хакён засмеялся, даже Тэгун улыбнулся, наблюдая за их весельем.

– Тут озеро недалеко, надо будет сходить, – произнес Хакён, помогая Тэгуну сложить мясо в тарелки.

– Да.

Хонбин, услышав, что уже все готов, оставил фотоаппарат в покое и направился к ним.

За столом они собрались только минут через десять. Шумные, возбужденные, счастливые. Хакёну доставляло удовольствие смотреть на радостные лица ребят.

– Итак, минуточку внимание, – Хакён поднялся за столом.

– О, ну началось, – застонал Воншик.

– Дайте ему морковку, чтобы замолчал, – шутливо бросил Хонбин.

– Я пока посплю, – издевательски поддержал друзей Санхёк, сложив руки на столе.

Хакён засмеялся, он уже давно спокойно относился к подобным выходкам.

– Я хочу выпить за нас, – продолжил Хакён, когда смех за столом утих. Все снова смотрели на него, держа в руках бокалы. – Вы все хорошо поработали. Несмотря на то, что было сложно, мы справились.

Парни согласно закивали, соглашаясь с его словами.

– Мы уже много достигли и, надеюсь, что достигнем еще большего. За нас.

– За нас! – повторили все за лидером, соединяя бокалы вместе.

– И за нашего лидера! – выкрикнул Санхёк, которого поддержали остальными. За столом снова поднялся шум.

Хакён улыбался, с гордостью смотря на этих ребят, которые вместе с ним прошли такой длинный путь...

– Ты можешь все вернуть, – произнес Реук после того, как песня закончилась.

На глаза наворачивались слезы, но Хакён запретил себе реветь.

– Ничего уже нельзя вернуть, – жестко отрезал он. – И не возвращайся, пожалуйста, к этому. В противном случае, тебе лучше не приезжать сюда.

Хакён соскользнул с капота машины, забросил банку пива в мусорное ведро.

– Я нашел врача, который восстанавливает спортсменов после тяжелых травм, – невзирая на холодность друга, произнес Реук. – Когда ты перестанешь бояться и соберешься с силами, обратись к нему по поводу своей травмы, – Рейк засунул ему в карман визитку. – Я достаточно дал тебе времени прийти в себя, но ты не справляешься, Хакён. Поэтому погостишь пока у меня. Садись в машину.

Хакён не хотел оставаться этим вечером один, поэтому согласился, рассчитывая на следующий день вернуться к себе. Но он не рассчитывал, что друг окажется таким упертым.

====== Первый шаг. ======

Дом представлял собой красивый двухэтажный особняк с небольшим садом. Хакён вылез из машины, пораженно уставившись на дом.

– Нравится? – доставая сумки из багажа, улыбнулся Реук.

– Шикарно, – похвалил Хакён. – Настолько, что чувствую себя не в своей тарелке.

– Не преувеличивай. Помоги мне, – попросил Реук. Хакён забрал из рук друга несколько сумок, давая парню возможность поставить машину на сигнализацию.

– Ты зачем столько всего накупил? – внося тяжелые пакеты в дом, Хакён попутно осматривался в просторном холле.

– У меня холодильник пустой. Я же тут практически и не бываю, – скидывая обувь, Реук направился прямо по коридору. Интерьер был сделан в спокойных бежевых тонах с яркими желтыми акцентами в виде необычных бра на стенках. И цветы в горшках, и картины на стенах – все так было похоже на Реука, что не оставалось никаких сомнений – парень сам подбирал детали.

– Заезжаю пару раз в неделю, – проходя на кухню, сообщил Реук. – Добираться из Сеула сюда далековато. Поставь сумки на стол, потом разберем. Идем, покажу тебе дом.

Хакён оставил тяжести и направился за другом на второй этаж.

– В доме три спальни, – поднимаясь по лестнице, Реук приступил к экскурсии. – Мемберы часто тут зависают, поэтому все спальни уже меблированы. Они почти ничем друг от друга не отличаются, – открывая первую дверь в коридоре второго этажа, произнес Реук. Хакён заглянул внутрь, обнаруживая две кровати, шкаф, рабочий стол. Обстановка почти как в общежитии. Только выглядело все слишком … новым, словно это все обставлено было совсем недавно.

Вторая спальня была аналогична первой, только вместо зеленых покрывал на кроватях здесь были темно-синие. Смотрелось мило. Комнаты не были похожи на жилые, они напоминали экземпляры в выставочном зале магазина мебели. Единственным исключением стала спальня Реука.

– Это моя обитель, – открывая дверь своей комнаты, гордо произнес друг. Большая двуспальная кровать, покрывало с абстрактным рисунком привлекали взгляд. – Пока меня не будет, ты можешь тут ночевать.

– Пока тебя не будет? – удивился Хакён.

– Мне нужно будет отлучиться ненадолго, – пожал Реук плечами. – Ты с собой одежду не взял, можешь мою одолжить. Все в шкафу потом найдешь.

– Думаю, мне не пригодится, – покидая спальню, бросил Хакён.

– Как знать, – чему-то своему улыбнулся Реук. – Идем, теперь покажу тебя сердце моего дома.

Экскурсия продолжилась вновь на первом этаже. Реук прошел через гостиную в узкий коридорчик с неоновой подсветкой плинтусов и остановился перед единственной дверью в тупике.

– Та-дам!

Хакён заглянул в приоткрытую дверь и замер на пороге. Комната представляла собой большой зал для танцевальных тренировок. Зеркала со всех сторон, музыкальный центр, профессиональный колонки, мягкий, белый диванчик у дальней стены, небольшой столик.

– Я решил улучшить свои танцевальные навыки, – произнес Реук. – Не хочешь зайти?

Хакён покачал головой, чувствуя, как вспотели ладони.

– Нет, не хочу, – резче, чем хотел, ответил Хакён и направился обратно на кухню. За спиной раздался разочарованный вздох друга. Так ему и надо. Специально же привез его сюда!

Реук догнал его уже на кухне. Он не выглядел виноватым, вел себя так, словно ничего и не произошло, словно они просто, как и раньше встретились в выходной день.

– Приготовь пока что-нибудь, – попросил Реук, схватив со стола яблоко. – Мне надо в город съездить.

– Эй, это я у тебя в гостях, – напомнил Хакён. – Сам готовь! И куда это сбегаешь?

– Я вспомнил только. Кюхён просил диск со студии забрать, а я про него вообще забыл, – пережевывая яблоко, ответил Реук. – Ну, прости. Старость не радость. Я быстро. Туда и обратно. А ты пока осмотрись здесь, хорошо?

– Кажется, у меня нет выбора, – тяжело вздохнул Хакён, смотря на умилительное личико друга. Все-таки не зря его цветочным мальчиком называют.

– Верно, – согласился Реук. – Я скоро.

Махнув на прощание, он ушел. Хакён осмотрелся на кухне, не зная, что теперь тут делать одному.

На столе продолжали стоять пакеты из супермаркета, к разбору которых все же пришлось приступить. Забивая холодильник продуктами, Хакён обратил внимание на несколько дорогих бутылок красного вина. У Реука определенно было утонченный вкус в спиртных напитках.

Покрутив бутылку в руках, Хакён решил откупорить ее. Он старался игнорировать скребущееся чувство внутри, но избавиться от него полностью не получалось.

Взяв фужер, Хакён налил себе немного красного вина и отправился в гостиную. Дом казался слишком огромным для него одного, за прошедший год Хакён привык к своему тесному и маленькому жилищу, поэтому теперь терялся в таком пространстве. Возможно, раньше он бы оценил подобную роскошь, но не сейчас. Хакён прогулялся по дому, вышел на веранду, побродил по саду, но быстро стал замерзать. Ветровка не сильно спасала от холода, но в ней было так комфортно, что менять ее на другую одежду Хакён не собирался. Вернувшись в дом, Хакён долил себе вина. За окном уже начинало темнеть, а Реука по-прежнему не было.

Спустя еще полчаса ноги сами принесли его к танцевальному залу. Хакён открыл дверь, но войти не решался. Просто стоял и смотрел, держа бокал в руках. Эта комната манила к себе красивым паркетным полом, зеркалами, обещая свободу и счастье. Она поднимала из глубин души давно забытые ощущения, от которых кружилась голова.

Ничего не вернуть – в истерике надрывался привычный голос.

Попробуй – шептало сердце.

Хакён нерешительно шагнул вперед, медленно, словно по скользкому льду, прошел до столика. Сердце начинало биться быстрее, наивное, глупое, оно не хотело мириться с тем, что теперь этот зал не предназначен для него. Тоска схлестывалась с какой-то дикой, безумной жаждой танцевать, как раньше. Хакён с трепетом провел по музыкальному центру, по дискам, что располагались на полках. Поставив бокал с вином на столик, он включил первый попавшийся диск. Мелодичная музыка хлынула из динамиков, заполняя весь зал.

Хакён смотрел на себя в зеркало и не узнавал. Как он мог так измениться всего за один год? Раньше даже в самые тяжелые периоды своей карьеры, когда индивидуальное расписание накладывалось с расписанием группы, он никогда не выглядел настолько жалким.

Не желая видеть свое отражение, Хакён закрыл глаза. Из динамиков раздались энергичные басы американской песни. Сбросив оцепенение, Хакён сделал первый медленный разворот.

Тело откликнулось на музыку практически мгновенно, разливая по венам волну удовольствия. Мир, казалось, просто переставал существовать. Только ровный бит, отсчитывающий шаги, да сбившееся дыхание и рассыпающееся на части привычное равнодушие.

Хакён сделал несколько базовых движений, окунаясь с разбегу в знакомый омут, отсчитывающий удары пульса. Он не открывал глаза, боясь, что все это раствориться в пьяной дымке. Хакён не хотел сейчас ни о чем думать, он просто отдался во власть музыки, которую прокачивал через себя, которую трансформировал в пластичные движения корпуса. Тело, словно проснувшись от долгой спячки, с опаской, неверием реагировало на происходящее. Но Хакён не останавливался, продолжая двигаться, вспоминать.

Волна чистой эйфории накрыла с головой и, забывшись, Хакён необдуманно перевел вес тела на больную ногу. Острая боль в колене выбила из реальности, пробивая его насквозь. Со вскриком Хакён рухнул на пол. Надо было остановиться, снова похоронить все эти ожившие чувства внутри себя, но неожиданно злость затмила все. Хакён, скрипя зубами, вновь поднялся на ноги, стряхнул напряжение и продолжил, уже более сосредоточенно.

После нескольких минут подобной тренировки пот стекал ручьями, а тело ломило с непривычки, но Хакён не останавливался. Он продолжал вспоминать танцы, которые он выполнял во времена трейни. Большая часть уже не получалась, ноги не слушались, сбиваясь с ритма. Хакён забывал о времени и ноющей боли в колене, он продолжал снова и снова выполнять одно и то же, с нечеловеческим упорством изводя свое тело. Он злился – на себя, на свою слабость, и не мог остановиться, хотя головой понимал, что невозможно вернуть прежнее мастерство, не с его травмами. Упрямство и желание вернуть легкость в танце уничтожало здравый смысл. За что Хакён и поплатился.

От очередного прыжка боль выбила весь воздух из легких. Хакён упал, едва сдерживая крик в груди. Его трясло, выворачивало наизнанку, разрывало на ошметки по зеркальным стенам, у него ныла и молила о пощаде каждая клеточка, но Хакён вдруг четко понял, что жив. Вот сейчас, в эту самую минуту, в этом танцевальном зале… он еще жив. Побит, искалечен и полностью опустошен, но на руинах разрушенной мечты вдруг загорелся яркий огонек, пока еще дрожащий, крошечный, но такой нужный, необходимый.

Именно он заставил снова подняться на ноги. Хакён собрался продолжить тренировку, но неожиданно дверь скрипнула и на пороге объявился Реук.

– Все, на сегодня хватит, – довольно улыбаясь, прошел друг вперед.

Тяжело дыша, Хакён смотрел на парня, и кусочки картины складывались в одно целое. Реук специально притащил его к себе домой, специально оставил одного, чтобы напомнить о том, что сам Хакён, кажется, забыл.

– У меня для тебя еще один сюрприз, – произнес Реук. – Заходи.

В зал несмело вошел Джехван. Сердце радостно забилось при виде бывшего мембера. Джехван неловко улыбнулся, как при их первой встрече, немного неловко, но открыто и мило.

– Привет, – поздоровался он, переминаясь с ноги на ногу.

Хакён не мог ничего ответить, в горле застрял противный комок. Он скучал. Притянув Джехвана к себе, Хакён заключил его в крепкие объятия. Они молчали, но не разжимали рук.

– Джехван, – дрожащим голосом выдохнул Хакён, крепче сжимая друга. Господи, как же он скучал!

Отпуская парня, Хакён заметил, как Джехван быстро смахнул слезы. В этом был весь он – всегда жизнерадостный, позитивный лучик, который не позволял себе слабости. Но сейчас Джехван был слишком взволнован, чтобы прятать свои настоящие эмоции. Он растрогано улыбался в ответ, словно извиняясь за свою сентиментальность.

– Я уже как ты стал, – снова стерев влажную дорожку, произнес Джехван. – Словно девчонка.

Хакён шутливо, как раньше, ударил его по шее ребром ладони. Они оба засмеялись, разряжая напряжение в помещении.

– Мы заехали в ресторан и привезли еды. Я был уверен, что ты не станешь готовить, – напомнил о себе Реук. – Идемте на кухню.

– Нам повезло, что он готовить не стал, – произнес Джехван, не переставая улыбаться.

– Ну, да. Зная таланты Хакёна, – поддержал его Реук. – Сложно предсказать, кто бы выжил.

– Эй! – возмутился Ча. – Джехван, скажи ему, что я готовил для вас завтраки в общежитии. И вам нравилось.

– Ты нарезал хлеб и сверху клал кусок сыра, – засмеялся Джехван, за что получил укоризненный взгляд своего бывшего лидера. – Хорошо-хорошо. Ты замечательно готовил. Ты просто Бог кулинарии!

– Да, вот это про меня, – с улыбкой согласился Хакён.

Они втроем расположились на кухне, налетая на курочку, что привез с собой Реук. Создавалось ощущение, что не было никакого года расставания. Как и раньше они весело болтали о каких-то пустяках, шутили и смеялись, не вспоминая о бедах.

Хакён наслаждался легкой атмосферой, пока не раздалась трель телефона. Звонил Хонбин.

Вся радость момента рассыпалась до основания. Было страшно ответить. Хакён две недели ждал новостей, отгоняя переживания о парне. Как прошла у него операция? Успешно ли? Как он теперь там? И что делать, если операция пошла неудачно?

– Я сейчас, – поднявшись под вопросительные взгляды друзей, произнес Хакён. Ничего не говоря, он выбрался на крыльцо и только там ответил. Почему-то захотелось поговорить сначала наедине.

– Привет, – тихий голос Хонбина настораживал.

– Привет.

Хакён прислонился к стене дома, уже догадавшись о результате операции, прикрыл глаза, стараясь собраться. Он нужен Хонбину, не время опускать руки.

– Операция не помогла, – после недолгого молчания, произнес Ли. Его голос звучал спокойно и отрешенно.

– Что говорят врачи?

– Они больше ничем не могут помочь, – устало произнес Хонбин. – Меня выписывают послезавтра.

– Что ты думаешь о том, чтобы вернуться на сцену? – спросил Хакён. Этот вопрос сам собой сорвался с губ. Он был абсурден и нелеп, но от него почему-то становилось теплее. Может, бессмысленная надежда – это и не совсем плохо? Особенно в их случае. Может, им всем нужно хоть на что-то надеяться?

– Ты о чем? – напряженно спросил Хонбин.

– О том, чтобы возродить нашу группу.

– Ты серьезно?

– Да. Что, если мы вернемся в полном составе? – Хакён продолжил фантазировать дальше. Он понимал, что все эти слова лишь напрасные мечты, но … не мог замолчать. – С новой программой, в новом образе. Улучшенные, усовершенствованные. Как тебе идея?

– Я думал, что это у меня с головой плохо, – Хонбин, казалось, оживился. – Ты с ума сошел?

– Возможно, – согласился Хакён. – Но что мы теряем, а? Мы и так на самом дне. Я тебе сейчас скину адрес, собери вещи и попроси Джиён привезти тебя.

– Но…

– Доверься мне, хорошо?

Хонбин замолчал ненадолго, но потом все-таки ответил.

– Хорошо. Я… я приеду.

– Вот и молодец. Я буду ждать.

Попрощавшись с ним, Хакён сбросил адрес дома Реука.

Он не был уверен в правильности своего решения, опасаясь, что напрасная надежда может добить их окончательно. Но если не так, то как иначе? Что им делать? Как жить дальше, если нет больше смысла?

Поежившись, Хакён достал сигареты и закурил.

Через минуту к нему вышел Джехван.

– Ты куришь? – удивился парень. Хакён пожал плечами, не собираясь оправдываться. Сигареты и выпивка заменили ему всех друзей за прошедший год.

– Кто звонил? – спрятав руки в карманы пальто, спросил Джехван.

– Хонбин. У него была операция, но она закончилась неудачно. Он не сможет видеть, – затянувшись, произнес Хакён.

– Как он?

На лице Джехвана появилась жалость.

– Храбрится, – честно ответил Хакён. – Мне кажется, он на грани. Как и ты, да?

– Я в порядке, – нервно отмахнулся Джехван. – По сравнению с Хонбином я легко отделался.

– Это поэтому у тебя сейчас так руки дрожат? – заметил Хакён, махнув головой в сторону трясущихся пальцев бывшего вокалиста. Джехван стушевался и быстро спрятал их в карманы пальто.

– Это ерунда, – по-прежнему настаивал Джехван. Хакён чувствовал, что парень скрывает от него что-то о своем состоянии здоровья, но давить не стал.

– Я предложил ему возродить группу, – сообщил Хакён, выпустив облако дыма в сторону. – Ты – со мной?

Джехван смотрел на него, как на психа, но Хакён выдержал этот взгляд.

– Знаешь, когда я снова смог ходить, я только и мечтал о том, чтобы вернуться на сцену. Думал, что соберемся вместе, и все наладиться, – грустно улыбнулся Джехван. – Но потом я увидел тебя, как ты работаешь в порту. Я тебя даже не узнал. И знаешь, на что это было похоже? Мне казалось, что я смотрю на собственное сердце, которое перестало биться. Тогда я понял, что ничего уже не смогу вернуть. Реук злился на меня за то, что я так и не встретился с тобой в тот день. Но я не смог, понимаешь? Хакён, ты и не представляешь, насколько мы все зависели от тебя. И если тебе хватит сил вновь подняться, я уверен, каждый из нас пойдет за тобой.

– Осталось только арендовать этот дом у Реука, – неловко произнес Хакёк, стараясь не показать то, как тронули его слова Джехвана.

====== Доверься мне безоговорочно. ======

– Ты хоть в человеческий вид себя привел, – улыбнулся Реук, въезжая в район Квонхандо. Машин на улицах было немного, что радовало. Хакён и не думал, что городская суета будет его так напрягать.

– Надо заехать ко мне домой и забрать одежду. Не могу же я ходить в твоей, – оттянув темно-синюю кофту Реука, Хакён почувствовал неловкость. – Ты и так слишком много делаешь для меня. Даже дом свой отдал.

– Это на время. Пока вы не восстановитесь, – поправил Реук.

– Я не знаю, сможем ли мы вообще это сделать, – хмыкнул Хакён. Чем ближе они подъезжали к дому Воншика, тем сильнее становилось волнение. А вдруг Воншик откажет?

– Только не начинай снова сомневаться в себе, – предупредил Реук. – Теперь ты в ответе за своих мальчиков, помни об этом. Тебе нельзя больше прятать голову в песок.

– Знаю. Просто не уверен, что мы сможем справиться сами. Нам нужен специалист, какой-нибудь физиотерапевт.

Хакён думал об этом всю ночь. Он не собирался необдуманно прыгать в брод, глубины которого не знал.

– Джехван и Хонбин после операции, и я не знаю, какую степень нагрузки они могут вынести. Не хочу сделать еще хуже. Да и моя травма… мы не можем в таком состоянии заниматься самостоятельно.

– А ты, оказывается, повзрослел, – довольно растянулся в улыбке Реук. – Помнится, раньше ты никого не слушал. Все сам. Считал себя высшим профессионалом, чем жутко меня бесил.

– Мой нимб просто немного потускнел, – улыбнулся Хакён. – Поможешь найти специалиста?

– Да. У меня уже даже на примете один есть. У него частная клиника и контракт с нашей компанией. Многих после травмы поднимал на ноги. Думаю, проблем не возникнет. Но мне кажется, вам нужен еще один специалист, – осторожно произнес Реук, бросив на него короткий взгляд. Хакён внимательно посмотрел на друга, не понимая, почему тот внезапно замялся.

– Какой?

– Психолог. Мне кажется, ты один не справишься, – ответил Реук. – Ты только сейчас не принимай мои слова близко к сердцу. Я просто вижу, как ты изменился Хакён. Тебе через многое пришлось пройти и это не исчезло бесследно. Да и мемберы твои… уверен, им нужна помощь хорошего психолога.

– Только не говори, что у тебя и психолог есть на примете.

– Вообще-то есть. Я уже давно нашел специалиста, просто не знал, как уговорить тебя обратиться к нему, – смущенно признался Реук.

– У меня сейчас нет денег, чтобы за все это заплатить, – неловко произнес Хакён.

– О, не переживай об этом. Вернете потом, когда вновь станете популярными. Смотри, кажется, мы приехали, – всматриваясь в здания на улице, Реук подъехал к неприметному кафе. Хакён тоже взглянул в окно. Возле одного из зданий был разбит цветник, возле кустарников стоял мужчина, в котором Хакён узнал отца Воншика.

– Да, это то место, – кивнул Хакён, стараясь не нервничать.

Реук притормозил возле здания. Самого Воншика они увидели почти сразу. Парень складывал здоровые черные мешки в мусорный бак. От прошлого свэга не осталось и следа, и это открытие не было приятным.

– Воншик-а! – выскочив из машины, крикнул Хакён.

– Хакён! – расплылся парень в радостной улыбке и, вытерев руки о штаны, направился навстречу к ним. – Как ты тут оказался?

– Приехал к тебе, – обняв друга, Хакён почувствовал, как волнения последнего часа ушли. Воншик коротко поздоровался с Реуком и снова все внимание перевел на своего лидера. – Давно не виделись.

– Да. Пройдете в дом?

– Вы идите. А я через полчасика подъеду, хорошо? У меня тут дела есть, – сказал Реук, решив оставить их вдвоем.

Хакён с благодарностью кивнул и проводил друга взглядом до машины, махнув ему на прощание.

– Показывай свои владения, господин начальник, – улыбнулся Хакён.

– Идем.

Воншик повел его по ухоженной тропинке к зданию кафе.

– Тут и показывать особо нечего. После того, как дом родителей сгорел дотла, нам пришлось переехать сюда. На втором этаже спальни, на первом – кафе.

Хакён взглянул на старое строение и второй этаж, окна которого выходили на улицу. Вряд ли там было много места для всей семьи.

– И сколько там комнат? – прямо спросил Хакён.

– Одна, – неловко улыбнулся Воншик.

– Где же ты пишешь музыку? – Хакён пришел в ужас от условий жизни парня.

– Я не пишу. Сначала было некогда, а потом ничего уже не получалось. Ты прости, что бросил тебя, – виновато произнес Воншик. – Просто сложный период был. Отец в больнице, дома нет, денег нет. Я как-то окунулся во все это и не сразу понял, что оставил всех вас.

Хакён вспомнил о том, как в первые месяцы после распада группы, звонил Воншику. Общение уже не было прежним, сухие ответы, холодность, что возникла между ними, усугублялась от навалившихся проблем. И, в конце концов, Хакён перестал звонить, смирившись с тем, что все друзья теперь потеряны.

– Как твой отец? – решил Хакён сменить тему. Он не хотел говорить о том, как было горько и обидно, когда год назад они все просто забыли о его существовании.

– Уже лучше, – входя в кафе, ответил Воншик. – Давай тут присядем, – выбрал он дальний столик.

– Тебя тут фанаты не узнают? – оглядевшись в небольшом заполненном зале, спросил Хакён.

– Сюда в основном заходят люди в возрасте. Да и я уже мало похож на Рави, – усмехнулся Воншик. – Впрочем, как и ты на Эна.

– Тебе кажется. Я все такой же красавчик, – поправив челку, улыбнулся Хакён.

– Ну да, – хохотнул Воншик. – Как твоя нога?

– Сносно, – улыбка исчезла сама собой. – Я к тебе вообще-то по делу приехал.

– Да? Что-то случилось? – напрягся Воншик. – С кем-то из ребят?

– Все что могло, с ними уже случилось. Думаешь, может быть хуже?

– Просто… знаешь, я каждый день встаю и думаю, насколько еще меня хватит, – признался Воншик, сцепив пальцы в замок. Он смотрел на свои руки, словно стыдно было поднять глаза. – Все это… работа, кафе. Иногда я начинаю задыхаться от этой жизни, словно меня в клетку засадили. Прости, ты приехал только, а я уже жалуюсь, – скупо улыбнулся Воншик.

– Ты можешь оставить кафе, – предложил Хакён. – Раз твоему отцу лучше, он может взять управление.

– И что мне делать тогда? Вся наша жизнь была связана с музыкой, а теперь я мою тарелки, а ты ловишь рыбу. Никогда не думал, что все закончится вот так.

– А может, еще не все закончилось? – осторожно начал Хакён. – Воншик, я решил вернуть группу, – прямо заявил он. – Джехван и Хонбин уже присоединились.

Воншик посмотрел в упор, как и остальные, сразу засомневавшись в его рассудке. Хакён даже улыбнулся от такой одинаковой реакции. Но радовало, что так же как и у остальных, у Воншика загорелась надежда. Возможно, пока он даже сам боялся услышать эту надежду, но Хакён готов был стать тем факелом, который осветит ближайший путь.

– Не смотри так на меня. Хонбин не видит, у меня травма ноги, с которой я пока не знаю, как справляться, да и Джехван не совсем в порядке. У нас нет больше компании, нет продюсера, нет звукозаписывающей студии. Но у нас есть дом Реука, в котором находится отличный тренировочный зал для практики. Что скажешь?

– Что ты не изменился, – улыбнулся Воншик.

– Я ничего не могу гарантировать, я не знаю, как вернуться на сцену, но в одном уверен – если мы не попробуем, то будем сожалеть. Я очень бы хотел, чтобы ты присоединился к нам. Но я пойму, если ты откажешься.

– Я согласен, – неожиданно уверенно выпалил Воншик.

– Отлично, – просиял Хакён. – Остались двое.

– Давай, я встречусь с Санхёком, – предложил Воншик. – Его университет тут недалеко.

– Тэгуна оставляешь на меня?

– Прости, хён. Но я не думаю, что с Тэгуном справится кто-то еще. Я слышал, у него дела совсем плохи. Я пытался с ним как-то связаться, но он даже дверь мне не открыл.

– Ясно. Тогда не будем тянуть, – с энтузиазмом произнес Хакён. – Я скину тебе адрес дома, приезжай сразу, как только сможешь.

– Хорошо. Думаешь, у нас есть шансы?

– У вас есть я, – улыбнулся Хакён. – Поговори с Санхёком, а я буду уговаривать Тэгуна. Если мы снова будем вместе, у нас получится.

Сразу после разговора с Воншиком, Хакён направился к Тэгуну. Его домашний адрес он вспомнил сразу, так как доводилось несколько раз бывать у вокалиста в гостях.

– Я сегодня у тебя вместо извозчика? – пожаловался Реук. – Мог бы и накормить уже меня.

– Прости, хён. У меня нет своей машины, и ты сам вызывался помогать.

– Да мы уже с тобой целый день катаемся!

– Не ворчи. Мы уже почти приехали. Вон его дом, – Хакён указал на высокое многоэтажное здание.

– Подняться с тобой или подождать тут? – спросил Реук, вмиг став серьезным. – Не нервничай. С Воншиком же все хорошо получилось, и с ним получится тоже. Они сами хотят вернуться, только им нужно дать немного веры.

– Ты случайно психологом не подрабатываешь? – засмеялся Хакён.

– Я просто хорошо тебя знаю. Все, идём, – остановившись у подъезда, бросил Реук.

Хакён был рад, что друг пошел с ним. Почему-то в случае с Тэгуном волнений было больше, чем с остальными. Хакён не мог понять, с чем это связано. С Тэгуном всегда было непросто, но сейчас… Хакён не знал, что жать. Как встретит его вокалист после долго разлуки? Обрадуется, как все, или захлопнет дверь перед носом?

Если не Реук, Хакён бы уже давно вернулся в машину и уехал отсюда, но показывать собственную слабость не хотелось. Они вошли в подъезд, который ничуть не изменился со времени последнего визита. Только на стенах черные граффити, которые явно пытались стереть, но так и не смогли. Хакён зацепился взглядом за буквы, обнаруживая «VIXX умрите», а чуть ниже «Лео – урод». От этих корявых и злых букв стало не по себе.

– Не обращай внимания, – подтолкнул его к лестнице Реук.

– Почему они так с нами? – шокировано поднимаясь по ступенькам, Хакён никак не мог отделаться от скребущегося внутри чувства несправедливости. Что они сделали всем этим людям, что на них так ополчились? Они ведь не знают, через что пришлось пройти группе, не знают, в каком аду оказались их некогда любимые герои. Зачем тогда так поступают?!

– У каждого айдола есть антифанаты. Не бери в голову. На каком этаже квартира Тэгуна?

– На четвертом.

Хакён старался последовать совету друга, и ему почти удалось избавиться от неприятного осадка граффити внизу, но неожиданно с лестничной клетки четвертого этажа донеслись крики и слезы. Хакён рванул вперед, перепрыгивая через две ступени. Тело отреагировало автоматически, заставляя сердце биться сильнее от испуга. Он добежал до квартиры Тэгуна, замечая приоткрытую дверь, и замер на месте.

– Убирайся!!! Убирайся из моего дома! – орала женщина в цветном халате в коридоре квартиры.

– Мама, прекрати, – со слезами на глазах висла на руке женщине молодая девушка, сестра Тэгуна.

Хакён перевел взгляд вниз, где около стены, на полу сидел сам Тэгун. Длинный, отросший темный волос закрывал лицо парня, а руки безвольно висели вдоль тела. Рядом с ним, дергая за пальто, плакал маленький мальчик.

– Мама, мамочка, прекрати, пожалуйста, – пыталась утихомирить женщину Соён.

– Нет! – стряхнув руки дочери, женщина не сводила глаз с сына. – Убирайся, Тэгун! Я устала! Устала от того, что в моем доме живет какой-то труп! Сколько мы можем доставать тебя с того света, а?! У меня железное сердце? Ответь! Тебе не достаточно того, что ты уже сделал? Тебе мало того, что летом ты чуть не довел меня до инфаркта своей выходкой? Как я могу жить, зная, что могу найти твой труп с перерезанными венами в ванной!!!

– Мама, – громче заревела Соён.

Тэгун не реагировал. Ни на крики матери, ни на слезы племянника. Он просто продолжал сидеть на месте, не поднимая головы. Безучастный ко всему, отрешенный.