Текст книги "На сумрачных тропах Зелёного Леса (СИ)"

Автор книги: Лаурэя

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 19 страниц)

Да, я не испытывала горячей любви и привязанности к той, которую Трандуиль сделал правительницей нашего народа, – впрочем, и она никогда не любила меня. И никто сейчас уже не скажет, отчего так переплелись наши судьбы, что подруга детства, повзрослев, все последующие столетия мнила во мне врага. Всё было бы проще, не случись та война… Всё было бы иначе… Единственный, кто мог раз и навсегда развязать наши споры окончательным словом, расставить всё по местам, так и не вернулся домой. Лаэрлинд… Как же так, мэльдир?.. Почему ты не вернулся домой? Зачем оставил всё так, как сейчас?..

Опомнившись, я разжала пальцы, крепко стиснувшие браслет – серебряное украшение с яркими гранатами, охватывающее запястье левой руки. Для всех посторонних, с кем за долгие годы сводила меня судьба, – милая безделушка, прихоть эллет или же драгоценное изделие работы эльдар. Для меня же – много большее. Память… Изготовленный в тот год, когда вернулись домой наши войска, этот браслет уже не раз изменялся – с каждым ярко-алым камнем, который приходилось к нему добавлять, с каждым новым воспоминанием о тяжести утрат…

Браслет сделал своё дело – острые грани камней царапнули пальцы напоминанием о реальности, позволив вынырнуть из мучительных воспоминаний. Что толку сейчас терзаться призраками прошлого? Стоит ли безответно вопрошать? По большой ли разумности, владычица, тебе уже выдалась вероятность узнать ответы на все свои вопросы? Скоро или нет, но ты всё выяснишь и узнаешь… И уж точно скорее, чем я, – сколько бы ни тревожила неразрешимыми вопросами Незримое сейчас…

Словно соглашаясь с моими мыслями, лес шумно вздохнул от пролетевшего порыва ветра, закивали верхушки молодых сосен на опушке, и даже чуть покачнулась широкая ветвь древнего бука, на которой я уединилась, чтобы спокойно поразмышлять. Вот только и сегодня это не удалось – внимание привлёк шелест ветвей и потрескивание сухостоя неподалёку от моего укрытия, а вскоре из глубины леса показался и сам нарушитель спокойствия, роскошный олень. Он постоял под деревом, настороженно прислушиваясь и поглядывая то на опушку леса, то на оставленные за спиной заросли, громко фыркнул, тряхнул головой и вдруг сорвался с места, снова исчезнув за завесой кустов и молодых ветвей. Охотники сегодня не собирались выходить в лес, поэтому поведение зверя настораживало. Стараясь поменьше шуметь, я перебралась повыше, откуда виднелась и прогалина у моего дерева, и граница леса, и жилые дома, – у корней соседней сосны, тесно прижимаясь к дереву, таился светловолосый юный эллон.

Я не успела даже развеселиться от промелькнувшей мысли, что в нынешние времена слишком много детей стало так свободно разгуливать по лесам, как мальчик повернул голову, оглядываясь по сторонам. Знакомое лицо: сосредоточенное и чуть нахмуренное, внимательный взгляд ярких голубых глаз… Не просто ещё один юный эллон, а именно тот, которого я встретила в день возвращения домой. Почти знакомый незнакомец, так же неумело пытающийся скрываться, как до этого пел и повелевал… Самое время познакомиться поближе, к тому же в прошлую нашу встречу было весьма невежливо с его стороны не назвавшись убегать…

– Ai, brannon neth!* – хотя слова были произнесены и не слишком громко, мальчик всё же вздрогнул от неожиданности. Его недоумение было настолько забавным, что я рассмеялась и, даже не пытаясь скрываться, встала во весь рост, помахав ему рукой: – Aras dregant, galadh awarth estadeg… Pid baur di esseg?.. **

Он обиженно насупился, но промолчал, своим упрямым видом на мгновение напомнив мне Лаэрлинда. И я не стала дальше задевать его самолюбие и поддразнивать.

– Не желает ли молодой лорд продолжить так внезапно закончившееся знакомство? Можем попробовать с начала ещё раз. Меня зовут Элириэль…

Он снова промолчал, но неуверенно пожал плечами. А затем чуть улыбнулся и направился к моему дереву.

– Не нужна ли помощь, браннон? – поинтересовалась я, наблюдая за мальчиком, пытающимся дотянуться до самых нижних ветвей. Искусством передвигаться по деревьям он тоже не обладал…

Он оставил свои безуспешные попытки и встал под той веткой, на которой сидела я.

– Буду благодарен за помощь, бренниль Элириэль, – вежливый и полный достоинства ответ снова заставил меня засмеяться – слишком уж торжественно и неуместно прозвучали сказанные слова. Словно устами юного эллона говорил не ребёнок, а умудрённый жизнью взрослый, привыкший многое скрывать. Кем бы ни были его родители, в манерах речи мальчика явно пытались наставлять…

– Поставь ногу на корень справа от себя, – на первую подсказку пришлось указать взмахом руки – приподнятую прошлогоднюю листву мальчик почему-то совершенно не замечал. Дальше было проще. – Левую руку – на ствол. Выше! Еще чуть… Чувствуешь?

Он пошевелил пальцами и нашёл-таки неровности коры.

– Да… да! Чувствую!

– Вот и молодец. А теперь сразу оттолкнись и цепляйся. Вторую руку вытяни вверх… Давай!

Поймав подпрыгнувшего и неуклюже машущего руками мальчика, я без особых усилий втянула его вверх и усадила, устроив поближе к стволу. Убедившись, что он не собирается сваливаться вниз, отпустила и осторожно, стараясь лишний раз не качнуть пружинистую ветку, присела рядом. Мальчик с нескрываемым любопытством оглядывался по сторонам, словно впервые взобрался на дерево, а на его лице играла широкая улыбка.

– Ух, ты!.. – воскликнул он, но тут же, как будто мысленно одёрнул сам себя, заговорил по-иному: – Благодарю за помощь, бренниль Элириэль, так высоко мне ещё никогда не приходилось забираться. Великолепный вид, не так ли?

– Так, браннон, – холодный тон моих слов мгновенно погасил его восторг, а я тотчас же раскаялась – ничуть не хотелось лишать его радости открытия, но слушать и дальше учтивые безликие речи, так не вяжущиеся ни с его ощущениями, ни с возрастом не было больше сил. Стараясь быть помягче, я улыбнулась и повторила: – Так, всё верно, в этом ты прав.

Юный эллон несколько мгновений внимательно смотрел на меня, а затем тоже улыбнулся и отвёл взгляд. Его улыбка – мягкая и понимающая, словно у взрослого – сказала больше любых слов: мальчику с лёгкостью открывались чужие сердца и читал их он явно лучше, чем кем-либо повелевал. Пусть читает, мне нечего сейчас скрывать…

– Ну что ж, браннон, приступим к знакомству? – В чистых глазах ребёнка мне почудилось не только любопытство, но и какая-то затаённая печаль, которую хотелось развеять или хотя бы получше понять. Потому я ещё раз постаралась улыбнуться поласковее и решила просто поболтать. – Как тебе уже известно, меня зовут Элириэль, я дочь браннона Сигильтаура, и с того места, где мы сейчас сидим, виден мой дом – во-о-он там. В границах главного поселения мы ни разу не встречались, а вот в лесу – уже второй раз. Потому позволь спросить – где твой дом? Кто твоя родня?

– Мой дом тоже отсюда виден, – усмехнулся мальчик и встал.

Испугавшись, что он сейчас свалится от любого неосторожного движения вниз, я резко подалась вперёд, но он не стал понапрасну рисковать – лукаво улыбнулся и, словно за перила, ухватился за одну из боковых ветвей.

– Мой дом – во-он там.

Проследив взмах его руки, мне показалось, что он шутит – в указанном направлении, кроме дома моих родителей, высился только дом владыки, бросая узорчатые тени на центральную площадь и ухоженный сад.

– Леголас! Леголас! Выходи немедленно! – раздался неподалёку звонкий женский голос, и на опушку леса из зарослей выбралась Хаэтиль – раскрасневшаяся, растрёпанная, одной рукой удерживающая подол платья, а другой распущенные волосы, спадающие не только за спину, но и на глаза.

При виде её юный эллон быстро присел, стараясь укрыться за стволом бука, отчаянно жестикулируя и подавая мне знаки молчать. Но это было лишним – внезапное озарение и понимание лишили меня дара речи вернее, чем любой знак.

Раздражённая донельзя Хаэтиль пронеслась под нашим деревом, не удосужившись даже взглянуть вверх, и скрылась в зарослях около опушки леса, наделав шума не меньше, чем приходивший до этого олень.

– Леголас! – донеслись уже издалека отголоски её сердитых призывов. – Если ты немедленно не выйдешь сюда, я сей же час пойду к владыке! Я не стану больше подобное терпеть! Это невыносимо, Леголас!..

Юный эллон сдавленно захихикал. Приподнявшись, но по-прежнему благоразумно не решаясь отпустить ветвь, он вытянул шею и привстал на цыпочки, пытаясь разглядеть скрывшуюся с глаз эллет. Но вскоре даже шелест потревоженной ею листвы затих вдалеке. Мальчик удовлетворённо вздохнул и снова сел. Чуть повозился, устраиваясь поудобнее в развилке ветвей у ствола, и обратил на меня сияющий радостным возбуждением взгляд.

Я молчала.

В мыслях кружились сотни раз повторённые на разные лады слова отца: «Не знаю… Не могу сказать…»

Отец, как обычно, в своих суждениях оказался прав – сын владыки одновременно разительно напоминал обоих родителей: те же сияющие золотом волосы и яркая голубизна глаз; изящные ладони и тонкие музыкальные пальцы матери; неуловимое движение бровей, сразу же вырисовывающее серьёзное и сосредоточенное внимание, заимствованное от отца… И всё же черты родителей, смешавшись, изменились в мальчике настолько сильно, что столкнувшись впервые с ним, я так и не узнала… не поняла… Он, безусловно, был красив, по большей части унаследовав красоту матери – теперь я видела это совершенно ясно и отчётливо, словно спала затмевавшая сознание пелена, – и отцовские качества в недалёком будущем тоже обещали в полной мере проявить себя. Особенно, если его обучением займётся мой отец. А что же я?.. Что мне нужно ответить? Согласиться или отказать?..

– Благодарю ещё раз, бренниль Элириэль… – прозвучали вежливые, но для меня кажущиеся сейчас насмешкой, слова юного эллона, только что заставившего с отчаянными криками носиться по зарослям несчастную Хаэтиль.

Согласиться? И тогда я тоже могу разделить подобную участь и получить славу нерадивой няньки, став посмешищем в глазах избалованного мальчишки – и не только его, что уж скрывать…

«А помнишь… А как же ты… А сама…» – упорно твердил внутренний голос, подсовывая хранящиеся в памяти картинки детства: разорванное платье – но кажущийся таким желанным венок в волосах; исцарапанные колени – но полные пригоршни сладких ягод и одуряющая смесь ароматов малины, солнца и переспелых трав; покрытая зелёными тенями, прямая словно стрела Старая дорога – и едва держащийся на ногах Лаэрлинд, с трудом опускающийся на колени перед моим отцом…

Отказать?.. И тогда никто не скажет наверняка, где мне придётся обретаться дальше – сотни долгих лет, когда мне закрыт был путь в родные леса, не давали повода усомниться в исходе такого ответа. Владыкам отказывать нельзя. Особенно этому… Особенно во второй раз… Что бы ни говорил отец, сколько бы ни твердил, что никто не станет сейчас меня ничем попрекать – полной уверенности в этом нет. А ведь я только-только вернулась домой, вернулась назад…

Согласиться?.. Отказать?..

– Бренниль Элириэль… – настойчиво повторил юный эллон, но осёкся, наткнувшись на мой взгляд. Улыбка и озорное выражение сбежали с его лица.

– Была рада оказаться полезной, эрниль Леголас, – отчётливо, по словам выговорила я, особо подчеркнув его титул. Он помрачнел. – Буду рада помочь спуститься вниз и сопроводить к отцу.

– Не стоит… я справлюсь сам… – тут же насупился он.

Воистину непредсказуемый ребёнок, скрывающий мысли не хуже своего отца!

Путь вниз оказался немного сложнее, чем подъём, – всё же для юного эллона явно были непривычны подобные занятия. Я помогла ему добраться до нижних ветвей, спрыгнула на землю первой и протянула вверх руки.

– Прыгай, я поймаю.

Он, словно не замечая предложенной помощи, немного посидел, примеряясь, перебираясь то правее, то левее того места, где ждала я, а затем соскользнул с ветки и повис, раскачиваясь над землёй. Когда он решился разжать руки, я всё же успела его поймать – меньше всего, случись что с мальчиком, мне хотелось видеть недовольство его отца.

– Спасибо, бренниль Элириэль. Могу я попросить отпустить меня?

Его предельная вежливость уже порядком надоела и начинала утомлять, но я ответила в тон:

– Как пожелает эрниль Леголас. – И поставила его на землю.

– Благодарю. – Он церемонно поклонился.

– Всегда рада. – Таким же поклоном ответила и я. И вытянула руку в направлении опушки: – Как теперь мне известно, эрниль Леголас, ваш дом там.

И тут мальчик сдался. Сердито сверкнув глазами из-под нахмуренных бровей, он вскинул голову, с явным вызовом глядя мне в лицо.

– Почему, бренниль?..

– Что «почему»?

– Почему ваши мысли и сердце сразу замкнулись, стоило только прозвучать моему имени?

На столь откровенный вопрос я не нашлась с ответом, а он продолжал:

– Веселье, дружелюбие, ласковые речи и тёплые слова… Всё ложь?

Сверля меня настойчивым взглядом, он чуть выждал, но ответа так и не получил.

– Всё ложь? Да? Отец сказал, что у дочери браннона Сигильтаура мне будет чему поучиться. И в нашу первую встречу мне тоже так показалось. А сейчас… Если притворство и ложь – это всё, чему я могу научиться, то я…

– Леголас! – раздался громкий оклик, и мы оба вздрогнули от неожиданности. Из-за соседнего необъятного дерева вышел владыка Трандуиль, и его вид не предвещал ничего хорошего ни мне, ни его сыну. – Замолчи! И не смей таким тоном никогда ничего пояснять!

Мальчик тут же замолчал и опустил голову, а моё недавнее раздражение сменилось жалостью и сожалением – я была несправедлива, считая его избалованным. Владыка явно не баловал сына – ни ласковыми словами, ни особым вниманием, ни теплом. По-видимому, так же как и его мать…

– Хаэтиль прибежала в слезах, – холодным тоном высказывал недовольство Трандуиль. – Сказала, что это не первый раз, когда ты изводишь её своим непослушанием, и твоё своеволие бросает тень на все усилия, которые она прилагает, чтобы научить моего наследника достойно вести себя.

– Она не пожелала выходить из дома, когда я просил её… – попытался вставить Леголас, но его отец не слышал и не видел никаких оправданий.

– Помолчи, Леголас! Сейчас говорю я.

– Но…

– Помолчи! – владыка повысил голос и предостерегающе взмахнул рукой, разительно напомнив мне моего собственного отца – сколько раз я слышала и подобный тон, и такие же слова! Трандуиль меж тем продолжал: – Я просил браннона Сигильтаура оказать мне услугу и стать твоим наставником, Леголас.

– Ты обещал, что сам станешь учить меня! – выпалил мальчик, вытянувшись в струнку, даже привстав на цыпочки, и сминая край туники в кулаках.

– Обещал, – спокойно согласился владыка. – И от своих слов никогда не отступал.

– Ада!..

– Но сейчас я всё больше убеждаюсь, что Хаэтиль не способна в должной мере справляться с тобой и твоими капризами, а сам я не смогу в данный момент уделить этому должное внимание.

– Адар!..

Владыка глубоко и шумно вздохнул, недовольно нахмурился и устало прикрыл глаза. Пользуясь моментом, я с силой дёрнула юного эллона за рукав и отрицательно качнула головой – не самое лучшее время спорить с раздражённым отцом, он должен это понимать. При виде отчаяния, которым засветились обращённые на меня голубые глаза, в моём сердце родилась нежданная радость – радость за сделанный когда-то выбор, за открыто высказанные тогда сомнения, за прошлый отказ…

– Я должен буду скоро уехать, Леголас, – произнёс владыка чуть мягче, чем вся отповедь, обрушенная на сына. – И со дня моего отъезда твоим наставником станет браннон Сигильтаур.

– Куда уехать, ада?

– На запад, Леголас.

– Адар! – воскликнул Леголас, невольно подаваясь к отцу. А мне стало неловко – в голосе юного эллона прозвучал самый настоящий, неприкрытый страх.

Трандуиль сделал шаг к сыну, но, против моего ожидания, не заключил его в объятия, а всего лишь покровительственно коснулся плеча.

– Бренниль Элириэль привезла очень нежданные вести, мой мальчик, о западных окраинах наших лесов, – прозвучали слова владыки. Он метнул на меня быстрый, ничего не выражающий взгляд и продолжил: – Кое-что я должен проверить сам. Иногда, Леголас, как бы ни был надёжен посланник, некоторые вещи ты должен узнать и оценить только сам.

– Да, отец, – сдержанно отозвался тот, очевидно, вполне совладав с эмоциями.

– А сейчас, будь добр, оставь нас наедине с бренниль Элириэль, нам нужно кое-что обсудить.

Леголас кивнул. Затем повернулся ко мне и вежливо склонил голову, прощаясь.

Я поклонилась в ответ, пытаясь скрыть охватившее меня волнение.

Конечно же, не следовало ожидать, что владыка забудет об обещанных беседах. Но так скоро… нежданно… просто сейчас… Я всегда знала, что от Мудрых невозможно ничего скрыть, да и не пыталась никогда. И мать, и Линнэн всегда видели все мои потаённые мысли, невысказанные слова… Не укрылись сейчас все мои метания и от Трандуиля, но он сделал благородный жест – отвернулся, отведя от меня своё внимание и давая возможность упорядочить мысли.

– Итак, бренниль Элириэль, – ровно и сдержанно заговорил он, глядя куда-то в бесконечную зелень лесных зарослей, – я хотел бы немного побеседовать и обсудить несколько непростых вопросов. Я верю своим советникам…

– Даже если один из них говорит, что мне можно доверять? – слова сорвались неожиданно даже для меня самой.

Кровь бросилась к щекам – прервать владыку, не закончившего говорить… Но теперь уже поздно отступать. Что ж, в самом худшем случае, ещё одно изгнание я вполне готова принять…

Трандуиль медленно повернулся.

– Не припоминаю, чтобы я когда-либо выказывал недоверие вашему отцу или вам, бренниль.

Он вытянул руку, приглашающим жестом указал на неширокую тропку, вьющуюся вокруг дерева через всю прогалину и ведущую от посёлка до ручья.

– Не желаете прогуляться? – И выжидающе замолчал.

Мне ничего не оставалось, кроме как принять его приглашение.

Мы шли рядом, но ни на миг не соприкасались даже краем одежд – растущие над тропой ветви охотно уступали дорогу владыке. Не обижал лес и меня. Наконец, Трандуиль привёл меня к ручью. Я с детства помнила голос здешней воды, но сейчас едва узнала любимое место – вместо старой корявой сосны над быстрым потоком по оба берега возвышались два дуба, сплетаясь ветвями в сплошной коридор, а под сенью их крон была устроена зелёная беседка с удобными скамьями, столом и небольшими фонарями, свисающими со скатов крыши.

– Красивое место, не так ли, бренниль? – нарушил гнетущее молчание Трандуиль.

– Да, владыка, это так.

– Тогда прошу, – он взмахнул в сторону беседки, пропуская меня вперёд, – попробуем начать наш разговор ещё раз.

Я вошла под увитую зеленью крышу и осторожно присела на скамью. Едва сдерживая волнение в ожидании его слов и коря себя за прошлую несдержанность, сцепила пальцы в замок, по прочно укоренившейся привычке поглаживая браслет, но владыка молчал.

Он прошёлся по беседке, остановился ко мне спиной и поправил плетённую подвеску, на которой крепился фонарик у окна. Обернулся, обжигая проницательным взглядом ярких глаз, и заговорил, отбросив официальный тон и титулы:

– Скажи, Элириэль, тебе нравятся чужие земли?

«Вот и всё… – болью кольнула мысль, заставляя невесело усмехнуться, – …всё как и раньше… как в прошлый раз…»

Но отступать уже некуда…

– Да, владыка Трандуиль, это так.

Он немного помолчал.

– Ну что ж… В таком случае, я рад, Элириэль. Хотя мне всегда казалось, что тебе нравились те поручения, в которых ты помогала отцу. Мне верилось, ты нашла себе занятия по душе. И ты приложила немало сил, чтобы наши земли и здешние леса стали такими, как сейчас.

– Я делала всё, что в моих силах, владыка. И поступала так всегда… – слова давались с трудом, голос пытался предательски дрожать, а глаза жгло.

Но я ведь уже не юная эллет, чтобы трепетать под чужой волей… И даже если сейчас всё случится как в прошлый раз… теперь я знаю и как повернётся всё дальше, и чем заняться, и как поступать…

– Хир Трандуиль, – ребристые грани браслета успокаивающе щекотали пальцы, и я вскинула голову, уже без сомнений и трепета встречая его внимательный взгляд, – я с радостью отвечу на ваши вопросы, но пусть они касаются нынешних дней, а не минувших. Отец сказал, что никто не станет сейчас попрекать меня прошлым. Что ж, вот и проверим. Спрашивайте. Или приказывайте. Я готова…

– К чему, Элириэль? – оборвал он меня, и мимолётная усмешка чуть скрасила выражение его непроницаемого лица, на короткий миг вернув те дни, когда сурового владыку называли «эрниль». – Ты вернулась домой через столько лет. Почему же?

– Почему я вернулась? – с каждым его словом моё недоумение всё росло – не таких бесед я боялась и ждала.

– Почему сейчас?

Странные вопросы, странные слова…

– Ты покинула эти леса в те дни, когда была полезна нашему народу, и ни на день не заглянула больше сюда. Твоя любовь к чужим землям оказалась сильнее любви матери и отца? – Он ненадолго замолчал, а презрение, казалось, переполняло холодные слова. – Или же всему виной то предложение, что мы обсуждали и с твоим отцом, и с тобой?

Я молчала, от возмущения едва дыша, лишь в мыслях бились слова отца: «Никто не станет попрекать…»

– Я не попрекаю, Элириэль, – отрывисто обронил владыка, – всего лишь желаю знать.

– Хир Трандуиль, – я встала, глядя в его ярко сверкающие глаза. Ему ясны мои мысли, зачем же тогда он спрашивает о делах? – Я выполняла приказ. Ваше слово, ваша воля, ваш приказ…

– О каких приказах ты всё время твердишь! – нетерпеливо воскликнул он. Но тут же опомнился и отвернулся к окну, скрестив на груди руки. Его высокая фигура занимала почти весь проём окна, и величие власти читалось в каждом движении – даже в простой одежде, без украшений, короны и роскошного плаща он оставался владыкой. – Потрудись объясниться до конца.

Объясниться?.. Что же он требует объяснять?..

– Мне казалось, твои способности в должной мере послужат нашему народу. У тебя были друзья и поддержка, был даже свой отряд. Твой отец полагался на тебя…

– И вы тоже, хир Трандуиль…

– Да, и я, – отрезал он, то ли не заметив, то ли намеренно не слыша горечи в моих словах.

– Вы доверяли мне так сильно, что, едва женившись, приказали безвозвратно уезжать!

Он резко обернулся и нахмурился, но меня уже не могли остановить ни его недовольство, ни тяжёлый взгляд. Боль старых обид перевесила, и сердце громко кричало, что больше уже совершенно нечего терять…

– Ваше доверие закончилось в тот миг, когда прозвучал мой отказ! Не так ли? Владыкам не отказывают, верно? Вас так беспокоило, что кто-либо прослышит про тот отказ? Хотя тогда мне были сказаны совсем другие слова и уверения – что вам понятны мои мысли, что вы никогда…

– Не стану никого принуждать! – громко воскликнул он, перебивая меня. – И разве я отступил от своего слова?! Так зачем ты уехала, когда была здесь нужна?!

Внезапно мы оба замолчали, обдумывая вырвавшиеся слова. Я смотрела на владыку, и в его хмуром взгляде на миг промелькнула растерянность.

– Мой повелитель… Я покинула Эрин Гален, всего лишь исполняя ваш приказ…

– Элириэль… – устало вздохнул он, – …никогда подобных приказов я не отдавал. – Он чуть помедлил и добавил: – А в предложение, от которого ты отказалась, были посвящены только твои отец и мать…

– Только они?

– Да.

– Моим словам всё ещё нет веры, хир Трандуиль… – Его взгляд не оставлял в этом сомнений, но мне казалось, что просто необходимо прояснить всё до самого конца. Иначе как дальше жить?..

– Дело не в этом, Элириэль…

Я подошла к нему ближе и протянула руку.

– Прочтите сами.

– Нет, бренниль, не надо…

– Прошу, хир Трандуиль. Я не хочу, чтобы эти недомолвки оставались ещё на сотни лет. Пусть прояснится всё раз и навсегда.

– Элириэль…

Но я не стала дальше тянуть – прикрыла глаза, пытаясь получше сосредоточиться на нелёгком для меня занятии, коснулась его скрещенных на груди рук, нашла горячую ладонь. Он чуть поколебался, но затем пришло крепкое ответное рукопожатие, и поток моих мыслей направился к готовому слушать чужому разуму: волнения и заботы тяжёлого послевоенного времени, тревожные раздумья о грядущем, злополучный отказ и явившийся вскоре посланник: «По воле владыки Трандуиля и владычицы Сэльтуиль, бренниль Элириэль запрещено отныне…»

Осанвэ исчезло. Оказалось, что я сижу на скамье, тяжело дыша, всё ещё горя от пережитых несправедливостей и обид, а по щекам катятся слёзы. Владыка отвернулся к окну, в очередной раз давая возможность прийти в себя, и я в раздражении отёрла лицо. Только этого мне не хватало! Только не сейчас…

– Мне жаль, Элириэль… – раздался его голос, и в нём не было ни холодности, ни командной уверенности, ни недавнего раздражения – только искреннее сожаление и усталость, словно вернулись те времена, когда пришедший с войны Трандуиль в кабинете владыки подбирал для эдиль слова утешения и надежды… – Мне очень жаль… Я не давал таких приказов. А Сэльтуиль никогда не имела права так распоряжаться или что-то решать…

Он повернулся ко мне – высокий величественный повелитель, никогда не деливший ни с кем настоящую власть.

– До меня доходили слухи о ваших разногласиях, но я не предполагал…

– Я тоже… – опершись о стол, я крепко зажмурилась и спрятала лицо в ладонях.

Годы скитаний, разлука с родными, тоска… Ты отомстила, мэльдис, отомстила сполна… Но за что?.. За придуманные обиды, за чужую холодность, за то, что не имела, но страстно желала взять… Ты согласилась на то, с чем после долгих и тяжёлых раздумий не решилась связаться я, и снова проиграла – твоё супружество не дало ни радости, ни почёта, ни власти. Только усталость… безнадёжную усталость, от которой ты отправилась искать спасения за моря. И тебе не в радость стали плоды сладкой мести… или почести… да и сама я… Даже сын не подарил тебе счастья, не удержал…

Владыка отошёл от окна, приблизился и опустился на скамью по другую сторону стола. Я отняла руки от лица, но всё не решалась поднять голову, чувствуя его взгляд.

– Мне жаль, Элириэль, но ты сама загнала себя в ловушку недоверия, – произнёс он негромко, и насмешка почудилась мне в его словах. – Недоверия, лжи, сомнений… Сэльтуиль взялась вершить твою судьбу – и победила. Твой отец долгое время таил обиду, ничего не могла прояснить даже мать … Ты уехала так внезапно, без объяснений… Гордость… как видишь, неверный советчик. А ведь всё могло быть наоборот…

Я выпрямилась. Владыка задумчиво усмехался, барабаня пальцами по поверхности стола.

– В этих словах нет упрёков, Элириэль, – хмыкнул он, поймав мой взгляд. – Всего лишь истина. Другая тропинка, другая судьба… для тебя всё могло бы быть по-другому…

– Я никогда не хотела в жизни того, что…

– Знаю, – легко согласился он и невесело усмехнулся, – а жаль. Это был бы хороший союз… Помнится, ты желала любви и счастья. Ты по-прежнему не имеешь супруга, по-прежнему одна. Так скажи, а сейчас ты счастлива?

– Да.

– Вот так, без малейших сомнений или раздумий, – снова усмехнулся он. – Просто «да!»

– Да! Я счастлива, владыка! И ни на миг не жалею о принятых тогда решениях. А Сэльтуиль? Была ли счастлива она?

Я спохватилась и опомнилась, но было уже поздно – Трандуиль услышал и задумчиво глядел куда-то сквозь меня.

– Не знаю, Эль, – внезапно произнёс он, вопреки ожиданиям не рассердившись и не осаживая меня. – В те годы я искренне верил, что смогу найти если не любовь, то поддержку в супружестве. И казалось, так же думала и она…

Хлопнув ладонью по столу, он резко поднялся:

– Что ж, все мы иногда ошибаемся.

Он прошёлся по кругу около стола и встал у выхода.

– Не об этом хотел я беседовать, когда привёл тебя сюда.

– А о чём же? – я тоже встала, следя за его напряжённой спиной.

– Есть несколько вопросов, которые нам всё ещё нужно обсудить. – Он обернулся – спокойный и сосредоточенный, словно и не было всех недавних откровений, словно только что вошёл в тень беседки у звонкого ручья.

На меня же навалилась бесконечная усталость – слишком много переживаний и мыслей открылось враз. Но я лишь согласно склонила голову.

– Слушаю, хир Трандуиль.

– Ты многое взяла у отца, Эль, – неожиданно рассмеялся владыка и вернулся к столу. – Присядь, я надолго не задержу тебя в этот раз.

Я снова опустилась на скамью, напротив сел Трандуиль, положив руки на стол. В его пальцах мелькнул свиток, и я с удивлением узнала одно из привезённых мною посланий владыки Лотлориэна.

– Я хотел поговорить об этом… – Он немного помолчал: – Расскажи поподробнее обо всём, что случилось с прошлой осени: встреча с моей супругой, слухи за горами, вести от Амрота… И скажи-ка, какой дорогой добирались сюда?

– По старой дороге…

– Из Имладриса?

– Нет, хир Трандуиль, в Имладрисе я была ещё осенью, когда… встретила Сэльтуиль и…

Он взмахом руки остановил мои воспоминания:

– И решила вернуться… Дальше.

– И получила её дозволение побывать в родных лесах. – Владыка метнул на меня насмешливый взгляд, но ничего не сказал. Я продолжила: – Зиму я провела в Лотлориэне, а весной прибыл отряд с вестями от отца.

– Есть что-то ещё, что мне нужно знать?

– Да, хир Трандуиль. Владыка Амрот написал это послание задолго до моего отъезда, но на словах я должна передать, что с началом весны туманы над Амон Ланк стали плотнее. А за два дня до того, как мы с отрядом покинули Лотлориэн, никто из стражей не смог рассмотреть ничего на восточных берегах Андуина.

– Амон Ланк, говоришь… – задумчиво протянул Трандуиль.

– Да, хир. И стражи Лориэна уверены, что с самой осени его вершина не являлась наблюдателям сквозь сизый туман. Даже с талана владыки, даже в ясный день, даже когда дуют ветра.

Он молчал, что-то обдумывая. Потом спрятал послание и взглянул на меня.

– Последний вопрос, бренниль Элириэль.

– Слушаю, хир Трандуиль.

– Браннон Сигильтаур передал моё предложение, – уверенность в его голосе не предполагала сомнений, ему было прекрасно известно о нашем разговоре с отцом. И тут же с нескрываемой насмешкой прозвучало: – Какой же ответ услышу я? На этот раз…

– Почему я, владыка?

Он откинулся на спинку скамьи.

– Леголас взрослеет. Мальчику больше не интересно проводить время под присмотром нянек, игрушки и уроки Хаэтиль уже не способны ни увлечь его, ни всерьёз и надолго занять. Если говорить до конца откровенно, то ему наскучило бесцельно бродить по дому ещё в то время, когда здесь жила его мать. У меня сейчас нет возможности в полной мере исполнить данные ему обещания, – быстро произнёс владыка, упреждая возможные вопросы. – Потому я обратился к браннону Сигильтауру.

– Но я…

– Ему со спокойным сердцем могу я доверить жизнь и безопасность своего сына, – не обращая внимания на мои неуверенные попытки вставить слово, продолжал он. – Мы уже говорили о доверии, не так ли? Какой ответ я услышу на этот раз?