Текст книги "На сумрачных тропах Зелёного Леса (СИ)"

Мы ехали рядом, бок о бок с Леголасом, не сворачивая с узкой тропы. Чуть позади, но не теряясь из виду, так же рядом двигались Таэрдир и Эленмар. Предупреждения Трандуиля заставляли держаться настороже, но вокруг было тихо, и даже птичьи голоса ещё не будили нарождающийся над лесом рассвет. Копыта наших коней отчётливо цокали по утоптанной подмёрзлой дороге, и можно было услышать монотонный шелест осыпающейся листвы.

Бешеная скачка и оставшиеся за спиной мили остудили юного эрниля лучше любых увещеваний – когда подъездной мост до ворот крепости остался позади, Леголас без возражений свернул на южную тропу и углубился в лес. Временами он кидал на нас виноватые взгляды, но упрямо молчал. Только хмурился, понуро опустив голову, и петлял по тропе меж деревьев, доверившись чутью своего коня. Я тоже молчала – по здравому размышлению казалось лучшим не тратить силы на пустые разговоры, а задавать путь для отряда и смотреть вместо эрниля по сторонам. То, что Леголаса снедали сомнения и раскаяние, было понятно без слов, и не хотелось ни вмешиваться в его отношения с отцом, ни вспоминать свои собственные юные годы, ни утешать.

Наконец Леголас решительно натянул поводья. Его конь послушно встал.

– Я хочу принести извинения, – негромко произнёс эрниль, дождавшись подъехавших ближе Таэрдира и Эленмара. – Вам, друзья, бренниль, – он повернулся ко мне, – и отцу. Я безмерно ценю вашу помощь, восхищаюсь вашими умениями и никак не желал оскорбить или обидеть вас.

Эленмар и Таэрдир переглянулись, обменявшись многозначительными понимающими взглядами, и дружно склонили головы.

– Не стоит перед нами виниться, эрниль Леголас, – невозмутимо ответил за обоих воинов Таэрдир. – Мы в любом случае выполнили бы то, что приказал хир Трандуиль, а вдвоём или втроём – то уже не касается нас.

Леголас хотел было что-то возразить, но сдержался. Лишь поклонился в ответ, развернул коня и двинулся дальше на юг по тропе.

Некоторое время царила тишина. Но когда воины чуть подотстали, а моя лошадка опередила на полкорпуса коня Леголаса, раздалось:

– Ну же, Эль, теперь начинай…

Я оглянулась через плечо – закусив губу, Леголас сверлил мне спину настойчивым взглядом.

– Что начинать, эрниль?

– Хватит, Эль. Давай, расскажи, как я виноват, что вспылил и ослушался отца…

– Ты и сам это знаешь. К чему слова? – я остановилась и завернула лошадь, перекрыв тропу.

Конь Леголаса тоже встал, но юный упрямец не попытался объехать нежданное препятствие.

– Знаю… – коротко бросил он.

– Тогда и говорить не о чем, – я пожала плечами и снова тронулась вперёд.

Некоторое время мы молчали, но потом уже тяготиться недосказанностью и тишиной начала я.

– Помнишь нашу первую ссору, Леголас?

Он призадумался. Их было немало, размолвок и споров, но за минувшую сотню лет эрниль ни единого разу не выказал ни пренебрежения приказами, ни открытого неповиновения, ни капризов – всего того, чего я так сильно боялась, соглашаясь его наставлять. И с чем столкнулась в первый год после возвращения в родные места.

– И помнишь слова Аэглена, когда он примирил нас? – подсказала я.

Эрниль кивнул.

– Эль, я… я не хотел омрачить тебе радость…

– Аэглен сказал, что однажды настанет и твой черёд клинком помахать, – оборвала я его невнятные извинения. – Не забыл?

Он снова согласно закивал.

– Это время приходит, милый мой мальчик… Ты успел повзрослеть, твои руки уверенно держат и лук, и кинжал, но по-прежнему нет покоя в наших лесах. Это значит – ты будешь сражаться, и не важно, что опытные воины гвардии владыки превосходят тебя. Ещё многое переменится, многое станет не важно… Я прошу об одном: не забудь и свои обещания, что когда-то мне дал.

Я остановилась, ожидая ответа. Он проехал чуть вперёд, раздумывая, а потом тоже остановился и обернулся с недоумением на лице.

– Ты обещал мне всегда быть настороже, – снова пришлось подсказать.

Снисходительная усмешка скользнула по его губам:

– Но я же и так…

– Не всегда, Леголас! – перебила я. – И уж, тем более, не сейчас! И не важно, что ты не один ускакал без оглядки – ты обещал!

Он благоразумно промолчал, а я подъехала ближе, коснулась его плеча.

– Доказать отцу, что ты взрослый – это не сложно, мой мальчик. Достаточно всего лишь им стать…

– Эль, ты говоришь странно, – эрниль вскинул голову, отвечая не столько на прозвучавшие слова, сколько на тон. – Словно…

– Так сказала мне нанэт когда-то, – снова перебила я, пытаясь поймать его взгляд. – И хоть я не твоя мать, но люблю тебя вряд ли меньше, чем она. Знай я наперёд, что Илюватар мог бы послать мне такое дитя…

Вовремя спохватившись, я замолчала, но Леголас, к счастью, истолковал по-своему невольно вырвавшиеся слова.

– Почему ты не выбрала себе супруга, Эль? За все минувшие времена… – стоило только шевельнуть бровью, как неуместные вопросы иссякли. – Прости…

– Потому что супругов не выбирают.

Он сосредоточенно нахмурился, пытаясь уловить интонации, как делал всегда при попытках читать сердце, но и у меня в своё время были достойные учителя. Я засмеялась:

– Супругов, мой милый мальчик, как и детей, посылает Илюватар. Это абсолютно точно и достоверно… – Как в детстве, я щёлкнула его по кончику излишне любопытного носа и показательно огляделась: – Кстати, не вижу нигде твоей избранницы – Кэллуир… Ниммиэль… Лейлин… – кто она?

– Кэллуир уже замужем, Эль, я опоздал, – чуть смутившись при упоминании подруги детства, но не выказывая ни малейшего сожаления, в свою очередь засмеялся Леголас, – и тебе это известно!

Ещё бы – её свадебный венок я готовила почти пять десятков лет назад! Но за минувшие с той поры годы всё никак не могла изгнать тёмных мыслей, что мои украшения больше не несут благих даров супружеским парам, – в доме Кэллуир, как и в доме Ристира, сыгравшего свадьбу последним из таварвайт, так и не зазвучали детские голоса…

– А остальные эллет? Чем не избранницы для тебя?

Он, широко улыбаясь, преувеличенно тяжело вздохнул и примирительно вскинул руки:

– Всё-всё, я понял свой промах и всё осознал…

Я засмеялась, стиснула его плечо и потянулась приобнять за шею. И в тот же миг заметила за его спиной тёмную тень, выползающую из-за массивного ствола бука по светло-серой коре.

– Эрниль, адэль*! – громко выкрикнул Эленмар, тоже разглядевший опасность в свете нарождающегося дня.

Вместо объятий я резко пригнула голову Леголаса к шее коня.

Тренькнула тетива. Из-за спины со свистом пролетела стрела, безошибочно вонзившись в буковый ствол – слава одного из лучших стрелков закрепилась за Таэрдиром не зря. Панцирь твари хрустнул и противно чавкул, липкими брызгами окатив даже нас с Леголасом, и в свежем утреннем воздухе разлилось зловоние.

Леголас медленно обернулся, не разгибаясь до конца, и покосился на подстреленную тварь – щёлкая жвалами и суставчатыми лапами, она конвульсивно дёргалась, сдирая с дерева кору. Эрниль приблизился к ней, спешился и одним взмахом кинжала ловко отсёк голову. А затем выдернул стрелу Таэрдира, позволяя чёрной туше упасть к корням.

– Эй, мэллин, взгляните сюда, – позвал он, носком сапога переворачивая её. – Вам не кажется, что эта тварь…

Он не договорил.

Над головой в глубине раскидистой кроны хрустнула ветка, и целая гирлянда липких нитей упала с высоты, покрывалом накрыв его коня. Конь взвился, словно от удара хлыста, захрипел и забился в липком коконе, пытаясь высвободиться. Моя кобылка испуганно шарахнулась в сторону, и мне с трудом удалось её сдержать.

– Там! – крикнул, выпуская стрелу за стрелой, Эленмар, но в этот раз его предупреждение запоздало.

Как горошины из перезрелого стручка, из-под кокона липкой паутины во все стороны прыснули твари – не слишком крупные, размером чуть больше ладони, но проворные. Их было много, и, не смотря на выстрелы стражей, разбегались по сторонам они в опасной близости от того места, где находился Леголас.

Вспомнив выучку, эрниль быстро опомнился от неожиданности и не стал тратить время на удивлённые восклицания или слова – отбросил бесполезный на таком расстоянии лук, взмахнул клинками, рассекая ближайших паучат.

Я направила лошадь к нему, топча копытами проворных ползунов, и услышала крик Таэрдира:

– Эрниль, уйди от ствола!

Леголас развернулся, отпрыгивая назад, – очень вовремя, из ветвей за его спиной спускалась на паутине ещё одна крупная тварь. Я выстрелила, она дёрнулась и качнулась, стремясь дотянуться до Леголаса, и стрела лишь вскользь зацепила покрытую прочным панцирем суставчатую лапу. Свистнули стрелы стражей, но без толку – раскачиваясь в воздухе на паутине, тварь ловко увернулась от выстрелов, зацепилась за дерево и, будто насмехаясь, пробежалась несколько раз вокруг ствола перед тем, как исчезнуть среди ветвей.

«Просто счастье, что этого не видит никто, кроме нас!» – невпопад промелькнула мысль. То, что трое прекрасных стрелков разом промахнулись по мелькающей перед самым носом цели, могло показаться невероятным. Но подрагивающие в сером стволе бука стрелы не оставлялись сомнений в реальности происходящего.

Моя лошадка испуганно всхрапывала и гарцевала, хрустя по земле панцирями паучьего потомства и палой листвой. Я завернула её боком к дереву, выставив хоть какую-то преграду между эрнилем и сбежавшим пауком, и вытащила кинжалы.

– Уходи! Леголас! – только и успела выкрикнуть, как скрывшийся с глаз охотник снова объявился, стремительно метнувшись из-за ствола.

Я взмахнула клинками, рассеча в двух местах ему лапу. Возле правой руки щёлкнули жвала, но не достали до затянутой в перчатку ладони. Левую руку окатила зеленоватая слизь, вмиг сделав скользкой рукоять клинка. Резко стряхнув с оружия брызги слизи, я ударила сразу с двух рук, метя в уязвимые места. Правый клинок соскользнул по прочному панцирю и лишь слегка царапнул сочленение головы и тела, а вот левый вошёл точно меж прикрывающих голову твари пластин. И намертво увяз.

Лошадь внезапно дёрнулась всем телом и покачнулась, как от сильного толчка. Она истошно взвизгнула и взвилась на дыбы, молотя воздух передними копытами, а я успела лишь разглядеть воткнувшееся в круп чёрное жало – резвая тварь дотянулась-таки до нас. Левый кинжал вывернулся из ладони – полгода без оружия в самый неподходящий момент проявили себя.

– Берегись, эрниль!

– Эль, прыгай! – закричали одновременно Таэрдир и Эленмар, но их предупреждения уже не помогли.

Паук трепыхнулся снова, будто не испытывая особого неудобства от торчащего меж пластинами кинжала, и всадил жало в несчастную лошадку второй раз. И тут же, развернувшись, проворно засеменил в чащу – лишь сверкнула напоследок застрявшая в его панцире сталь. Моя лошадь захрипела и ринулась прочь – не разбирая дороги, не слушая команд, непрестанно взбрыкивая и громко крича. «Прыгай», – то был хороший совет, но не с этой лошадью и не сейчас.

Мы летели по лесу, оглашая окрестности топотом и ржанием. Далеко позади остались выкрики стражей и Леголаса. От ударов ветвей не всегда удавалось увернуться – они хлестали и меня, и лошадь, невольно подгоняя, – и каждое встреченное на пути препятствие с лёгкостью могло положить конец всем волнениям навсегда. Я ругалась сквозь зубы, пытаясь то пригнуться, то направить лошадь на более удобную дорогу, но… это был не Хелег, и даже не Кэльдар… Оставалось только надеяться, что несчастное животное ослабеет от яда и замедлится раньше, чем переломает и мне, и себе все кости, провалившись в присыпанную листвой неровность или скатившись с откоса к каменистым берегам.

Наконец, лошадка выдохлась и пошла медленнее – жалобно всхрапывая, роняя с губ клочья пены и дрожа. Я улучила момент и соскочила на землю, с безотчётной надеждой пытаясь разглядеть её раны. Только чуда не случилось – окровавленный бок поблёскивал полосами зеленоватого яда, а потемневшая от пота шкура пошла бледными пятнами. Ей ничем уже было нельзя помочь, разве что избавить от мук…

…Я спустилась с откоса и присела у воды, отмывая кинжал – последнее действенное оружие, оставшееся сейчас. И если прекрасный тисовый лук, оброненный во время боя, ещё была надежда увидеть, то с кинжалом работы наугрим приходилось распрощаться, наверное, навсегда – отчётливо помнилось, как покачивались ветви, отмечая путь скрывшегося в чаще недобитого «охотника». Живучая тварь… Странно, что они стали настолько выносливы, и не менее странным было встретить их здесь – никогда прежде они не осмеливались устраивать гнездовий так близко от воды, да ещё и в пределах наших границ. Меньше двух дней пешком до ворот дворца… будет что рассказать Трандуилю. А Алордин на ближайшее время найдёт занятие воинам гвардии, расслабившимся на никем не тревожимых постах…

Выпрямившись во весь рост, я прислушалась и внимательно огляделась – поднятый нами шум мог взбудоражить пол-леса, и сейчас совсем не радовала мысль о новых восьминогих гостях. Впрочем, четвероногие мне тоже не слишком-то требовались…

Мучила жажда, а меж камней журчала вода Зачарованной реки – чистая, сладко пахнущая и прохладная. Но, к сожалению, совсем не предназначенная для утоления жажды, особенно сейчас… Фляга у пояса ещё способна была подарить несколько глотков, и запоздало кольнуло раскаяние – расслабилась и поглупела, бренниль Элириэль, что и сказать… Ведь могла же восполнить запасы после охоты, вместо того, чтобы бездумно разглядывать вечереющие небеса.

Снова присев, я зачерпнула пригоршню воды и охладила пылающий лоб и щеки, старательно избегая попадания даже мельчайших капель на губы – большого вреда от умывания не будет, а ясность мысли была очень нужна. Потом поднялась и пошла вдоль обрывистого берега через лес назад, разглядывая оставленные скачкой разрушения. Судя по следам, мне неимоверно повезло остаться в живых. И была надежда, что не меньшая удача сопутствовала Таэрдиру, Эленмару и Леголасу – иначе лучшим решением было бы даже не приближаться к тем тропам, что ведут в сторону дворца…

Облегчение захлестнуло в одночасье с нахлынувшей радостью, стоило заметить крадущегося вдоль берега Таэрдира – держа наготове лук, страж медленно двигался по оставленным мною следам. На его лошади чуть поодаль ехал Леголас, в одной руке крепко сжимая мой лук, а другой придерживая колчан. Рядом с эрнилем неотрывно держался настороженный Эленмар, озираясь по сторонам.

– Эль! Жива! – радостно воскликнул Леголас при моём появлении.

На лицах стражей тоже промелькнуло облегчение, но громко выражать эмоции никто из них не стал.

Я взглянула на хмурого Таэрдира и приложила палец к губам:

– Ш-ш-ш, эрниль, со мной всё в порядке, но лучший друг для нас сейчас – тишина.

– Коня, бренниль? – вполголоса любезно предложил Эленмар, подъезжая, – судьба несчастной лошадки была всем понятна без лишних объяснений.

– Нет, не надо, Эленмар, – отмахнулась я, наблюдая за Таэрдиром, сделавшим предостерегающий знак. – Лучше лук.

– А колчан? – спросил Леголас, передавая мне моё оружие.

Стрелы чудом удалось сохранить в бешеной скачке, и я повернулась боком к Леголасу, молча показав колчан.

– Там… – обронил едва слышно Таэрдир, взмахом указав направление, – там что-то есть, но не могу разобрать…

Громкий треск заглушил его слова. И тут же следом донеслись отчётливые голоса и выкрики, звуки ударов, явственно потянуло дымом костра.

Леголас и Эленмар спешились. Таэрдир подпрыгнул, подтянулся, зацепившись за низкорастущую ветку, и исчез в сплетении крон над головой. Мы бесшумно и быстро направились в сторону незваных гостей, стараясь не выпускать друг друга из виду и не тревожить разворошенный лес лишний раз.

Мои опасения о сбежавшихся на шум восьминогих гостях оправдались с лихвой: их было шестеро – взрослых, проворных и ловких. Четверо из них кольцом расположились между деревьями, сплетая ловчие сети, а двое наступали, мелкими перебежками двигаясь по берегу.

Меж деревьев мигал огонь, то разгораясь, то затухая, дымилась палая листва. А на открытом участке перед берегом реки лежали ещё три изрубленных взрослых паука – подрыгивая лапами и шевеля жвалами, но уже не способные атаковать.

У обрыва над кромкой воды среди дымных клубов виднелись два силуэта: один высокий и широкоплечий, в капюшоне и длинном дорожном плаще; второй —пониже ростом, в серых одеждах, делающих его малозаметным в сумерках, дымке и тенях. Высокий уверенно держал меч, выпадами и смертоносными взмахами отгоняя наседающих пауков, у второго в руках дымилась длинная жердь, отпугивая тварей разгорающимся при резких взмахах огнём. Несмотря на слаженные действия путников, было ясно, что долго им не простоять против такого наплыва врагов – рано или поздно пауки сожмут кольцо, липкими сетями и ядом загонят путников в воду, а там им уже только и останется, что собирать в паутину неподвижные спящие тела… Эта мысль засела тревожным колокольчиком – кто может с уверенностью сказать, как давно освоили ядовитые гости такую охоту, если сейчас, судя по приведённому потомству, без сомнений осмеливаются расселяться почти у порога дворца?

Над головой прозвучала мелодичная трель – верный знак Таэрдира, выбравшего удобную позицию в ветвях, – и тотчас же просвистела стрела, наповал сразив одного из ловчих, так и не успевшего свести сеть до конца. Мы с Эленмаром проскользнули в просвет липких нитей, оставив Леголаса и Таэрдира прикрывать наши спины.

К счастью, восьминогие охотники не ждали нападения со стороны леса и не предвидели подмоги жертвам, загнанным на обрывистые берега. По две стрелы в каждую сторону от прохода – и ещё два ловчих обвисли в собственных тенетах. Последний из них успел повернуться и даже угрожающе привстал было на задних лапах, но стрела Леголаса влетела ему точно меж жвал, навылет пригвоздив к дереву.

– В сторону! – раздался выкрик со стороны берега.

Воитель с мечом без раздумий отпрыгнул назад, до колен взметнув фонтан брызг, а его напарник вскинул руку навстречу одному из пауков и махнул разгоревшейся веткой. Словно по волшебству в его второй руке полыхнул огонёк, резко запахло смолой и хвоей, и уже ничего было не разобрать в густых клубах тёмного дыма, повалившего у него из-под ног. Полукругом от реки загорелась листва на земле, заставляя пауков с шипением и стрекотанием попятиться назад. Ветер бросил мне в лицо клуб едкого дыма, выбивая слёзы и заставляя прикрыться рукавом. Я зажмурилась, а когда согнала пелену и открыла глаза, то последние два паука уже были мертвы. Стоящий над ними воитель в капюшоне невозмутимо отирал меч полой видавшего виды плаща, а его напарник старательно топал ногами, пытаясь загасить расползающийся по сухой траве жар.

Мы с Эленмаром вышли к путникам, более не скрываясь и не таясь. За спиной угадывались едва слышные шаги Леголаса, шевельнул листвой Таэрдир, чуть переместясь.

– Затопчи ещё и там, адан, – насмешливо заговорил эрниль, первым разглядевший гостей, – нашему лесу не нужен пожар.

Самозабвенно прыгающий по земле путник, действительно невесть как оказавшийся здесь адан, от неожиданности подскочил ещё выше, махнув по-прежнему зажатой в руке тлеющей веткой в сторону нас. Эленмар, никогда прежде не встречавшийся с людьми, с удивлением разглядывал длиннополые серые одежды непрошенного гостя, его кустистые брови и лицо, густо поросшее седой бородой и в полной мере выдающее почтенный возраст адана.

– Кто вы такие и как оказались здесь? – спросила я.

– Мы путешественники, – быстро заговорил седовласый старик, косясь на мой лук, – шли вдоль реки, услышали шум и крики, потом прибежали эти… эти… как вы называете их?

– Морнфарон,** – отозвался его напарник, оборачиваясь к нам и откидывая капюшон. – Они сильно изменились за последнюю сотню лет, но не настолько, чтобы не угадать. Разве не так, бренниль Элириэль?

Я едва удержалась от восклицания при виде знакомого лица – тёмные волосы, сплетённые за спиной, сияющие зелёные глаза. И вопросительно выгнутая бровь, придающая надменность и ироничность даже самым изысканно-вежливым манерам речи и безупречно-правильным чертам.

– Всё верно, каун Фернрод, всё так, – ответил вместо меня Леголас.

Воитель всмотрелся в приблизившегося эрниля, и по его лицу промелькнула тень узнавания.

– Добрая встреча, эрниль Леголас.

– Леголас? Сын Трандуиля? – пробормотал седовласый адан.

– Прежде чем спрашивать имя моего отца, ответь и сам на заданные вопросы, – сурово сдвинув брови, Леголас повернулся к адану. – Вы пришли в земли таварвайт, и что я вижу? Отравленные воды, – он махнул в направлении валяющихся у берега мёртвых пауков, которых время от времени облизывала вода, – и горящая земля.

Скрестив на груди руки, Фернрод молчал, явно предлагая старику самому объясняться. Что тот и начал делать, отбросив обугленную ветку и старательно её затоптав.

– Не сердись, эрниль Леголас, я во всём помогу, – примирительно зачастил он и развёл руками, словно показав пустые ладони, – я всего лишь искал пути к дому твоего отца. Каун Фернрод любезно согласился сопроводить меня через Хитаэглир и Эрин Гален, но даже он не знал наверняка, куда сейчас ушёл жить ваш народ от Эмин Дуир и где искать новый дом короля.

– Вы сильно сбились с пути, каун, – вставила я. – На север отсюда есть удобная тропа прямиком до порога дворца.

– Буду знать, бренниль, – поклонился он, – благодарю за совет.

Его церемонный поклон кольнул раздражением – совсем не время для подобных манер, если не желаешь прикрыть откровенную насмешку или презрение. Но ничего, кроме вежливой заинтересованности, не отражалось на его лице.

– Мы шли с юга от гор по течению почти неделю, – пожаловался старый адан, – и всё это время пили росу, словно птицы. Каун не позволял мне напиться из речки и не подпускал даже близко к воде!

– Восемь дней, Митрандир, – невозмутимо отозвался Фернрод. – И если не желаешь доверять мне, то спроси у хозяев здешнего леса, от каких бед был избавлен.

– Да, каун, пусть восемь, но не мы отравили лесную реку, она такой и была! – хитро блеснули глаза старика из-под кустистых бровей.

Я протянула ему флягу с остатками воды – моих сил ещё вполне хватало вытерпеть жажду до дворца, чего не скажешь про эдайн…

– Пей, адан. И помоги загасить огонь, который ты здесь разбросал, – я кивнула на направившегося к деревьям Эленмара.

– Благодарю, бренниль, – произнёс старик с лёгким удивлением, а Фернрод опять промолчал – лишь прикрыл глаза, пряча мысли и усталый взгляд.

– Знать бы ещё, что за шум привёл сюда всех этих морнфарон, – обронил он.

– Боюсь, это была я.

Ответ заставил его вскинуть голову, и кривая усмешка пробежала по губам:

– Почему я не удивлён, бренниль Элириэль?!

– Зато ваши нежданные появления, каун, до сих пор удивляют меня!

С трудом сдержав раздражение, я забрала у старика пустую флягу и повернулась к лесу, собираясь помочь Эленмару сбить развешанные меж деревьев липкие нити и загасить дымные островки. Со своего наблюдательного поста бесшумно спустился Таэрдир и подошёл к Леголасу, по-прежнему настороженно оглядываясь по сторонам.

– Всё в порядке, мой друг, ступай, помоги Эленмару, – вполголоса произнёс ему Леголас. – Нужно уходить отсюда, и думаю, прямиком во дворец, раз уж гости так сильно желают повидать короля.

Таэрдир покосился на старика, приподнявшего низ серой мантии и снова принявшегося сосредоточенно топтаться по берегу, на мёртвых тварей у воды и повернулся к Фернроду.

– Очень надеюсь, Эль, что твой мэльдир тоже не станет стоять в стороне, – иронично обронил он, не меняя невозмутимого лица.

Мой друг… мэльдир… Слова Таэрдира заставили вздрогнуть – слишком часто так звали совсем другого эллона, и слишком глубоко всё укрыто, чтобы сейчас вспоминать…

Фернрод сдержанно поклонился, скинул свой плащ и без лишних слов скрылся за деревьями. Я тоже промолчала, уходя в другую сторону – в конце концов, несмотря на надменность, острый язык и раздражающий нрав, каун Имладриса Фернрод никогда не был мне врагом. Но и мэльдиром, искренне и безоглядно, как Лаэрлинда, я его не могла называть…

К счастью, дорога до крепости заняла у нас много меньше времени, чем я рассчитывала, собираясь выноси́ть жажду. Несколько часов размеренного шага – и мы встретили владыку со стражами, едущего к югу по нашим следам. Трандуиль подобрал на коня Леголаса, Эленмар и один из стражей владыки – гостей. Меня повёз Таэрдир, щедрым жестом предложивший и собственную флягу, где ещё оставалась вода. Мы потеряли двух коней, но, несмотря на все сожаления, такие потери не были непоправимыми. «Главное, что это не кто-то из нас…» – крутилась мысль при виде опечаленного конюшего, встретившего перед воротами отряд.

Прибывшие с юга гости вызывали удивление – не все таварвайт когда-либо видели эдайн. Седовласый старик в длинных серых одеждах, шествуя в окружении стражи за владыкой в личные покои Трандуиля, вызывал многочисленные любопытные взгляды и перешептывания обитателей дворца. Владыка беседовал с гостем некоторое время наедине, а потом были приглашены эрниль, советники, доверенные приближённые и командиры стражи. Вызвал гонец и мою мать.

Мне же, как и прочим, оставалось лишь строить домыслы и ожидать.

В безопасности подземных залов снова в полной мере ощутилась скопившаяся за последние дни усталость. Одна только мысль о тихой комнате, ванне и постели едва не усыпила, но любопытство превозмогло, заставляя отправиться бродить коридорами дворца в надежде уловить случайно оброненные слова. Но сейчас это было невозможно – приглашённые и седовласый старик заперлись не в Зале Советов, а в личных покоях владыки, куда никто не мог проникнуть без ведома Трандуиля и Алордина. Даже Аэглен или кто-либо из стражей не сумел бы помочь в этот раз…

Озарение пришло в тот момент, когда я стояла перед запертыми покоями в пустом коридоре, отрешённо разглядывая резные узоры на дверях. Мысль явилась внезапно, яркая и понятная, и не будь я так измотана, она пришла бы намного раньше, избавив от бесцельных блужданий под каменными сводами, – два гостя пришли с отрядом в подземелья холма. И только один из них находился сейчас там…

Сбросив сонное оцепенение, я развернулась и поспешила по переходам к нижним ярусам, где располагались перетоки подземной реки и погреба. За закрытой дверью предназначенной для гостей купальни было тихо, лишь равномерно журчала в источнике вода. Тишина – обманчивое состояние, особенно если не исключать намерение выяснить всё до конца…

Я усмехнулась мятущимся мыслям и присела на скамью в коридоре, приготовившись ждать…

_______________________________

Комментарий к Глава 10. Охота

ион нин – (синд.) сын мой

*Эрниль, адэль! – (синд.) Принц, сзади!

мэллин – (синд.) друзья

** морнфарон – (синд.) чёрный (тёмный) охотник. Название вымышлено автором.

эдайн – (синд.) люди, адан – человек

мэльдир – (синд.) друг мужского пола

========== Глава 11. Лассэлантэ ==========

Усталость минувших дней сыграла со мной плохую шутку – расслабившись под мерное журчание подземной реки, я всё же не удержалась и соскользнула в полусонное забытьё. А когда вскинула голову на звук открывшейся двери, передо мной стоял каун Фернрод – скрестив на груди руки, с полуусмешкой и с неизменным выражением едва уловимой надменности на лице. Лёгкие туфли, сменившие высокие походные сапоги, сделали его шаг совершенно неуловимым, и непривычно было видеть на нём одежды, которые нигде не перетягивали ни пояс, ни оружейные ремни. Ткань туники промокла у шеи и на плечах от влажных прядей распущенных волос, но подобные мелкие неудобства ничуть не беспокоили и не смущали кауна. Ещё бы! Кто же станет обращать внимание на незнакомые чертоги, усталость долгой дороги и последствия едва не ставшего последним боя в недружелюбном лесу, если под дверью гостевой купальни на всеобщее обозрение устроилась эллет и хлопает сонными глазами, будто вытащенная из дупла сова?! Чу́дное зрелище!

Мысленно обругав себя за невнимательность и неуместную дремоту, я всё же решила не отступаться от задуманного и получить ответы на вопросы, которые не давали покоя с той самой минуты, как клубы едкого дыма у реки пеленой заволокли глаза. Улыбнувшись как можно уверенней, я поприветствовала воителя:

– Доброй ночи, каун Фернрод!

– Приветствую, бренниль, – едва скрывая насмешливые нотки в голосе, отозвался он. – Но разве слова истинно добрых пожеланий не принято произносить при первой встрече, а не почти день спустя?

Упрёк был справедлив. В суматохе минувшего дня, да и в дороге до дворца Трандуиля, как-то даже в голову не приходило мыслей раскланиваться с нежданным гостем в приветствиях, которые так и не были произнесены при встрече. Что ж, тем проще будет завязать разговор…

Я встала, приложила руку к груди и покаянно склонила голову:

– Прошу прощения, каун Фернрод, за недостаточно дружелюбную встречу. Извинением мне могут послужить оправдания, что не слишком часто в разъездах по лесу встречаются давние знакомые и не каждый, кто пересекает границы земель таварвайт, ныне относится к друзьям.

Несколько мгновений каун с неподдельным изумлением смотрел на меня, а потом мотнул головой и расхохотался – звонко и громко, разбудив даже эхо в глубине лабиринтов подземных коридоров и заставив приоткрыться одну из дверей к погребам. Заметив меня, сунувшийся было на шум страж остановился у порога, и я махнула ему рукой, отправляя назад. Дверь с глухим стуком захлопнулась, снова оставляя нас наедине.